Хелен Гербер. Мифы Северной Европы

внучата-крысята хвостами трясли,
Мамаши в капотах, папаши в цилиндрах,
Тетушки с зонтиком, дядюшки с тростью —
За пестрым флейтистом шагали они.
Играл он все громче – они веселились,
Плясали и пели – дошли до реки,
И в Везер попадали все, кувыркаясь, —
Свою смерть они там все нашли.
 

Роберт Браунинг

   Поскольку все крысы утонули и не могли вернуться в город, то больше некому было досаждать жителям Гамельна. Поэтому они отказались заплатить вознаграждение и позволили Крысолову сделать все, что он захочет. Он поймал их на слове и несколько минут спустя снова заиграл на волшебной флейте, но на этот раз из зданий стали выбегать дети – они весело следовали за флейтистом.

 
И раздался шум, который напомнил о неугомонной
веселой толпе, толкотня и беготня;
маленькие ножки в деревянных ботиночках топали,
маленькие ручки хлопали, и язычки болтали,
и, как куры выскакивали на фермерский двор, когда им
сыпали ячмень,
так на улицы высыпали все дети,
все маленькие мальчики и девочки,
с розовыми щечками и льняными локонами,
с искрящимися глазками и белыми зубками,
танцуя и подпрыгивая, бежали они весело за
замечательной музыкой с криком и смехом.
 

Роберт Браунинг

   Горожане были не в силах предотвратить несчастье, и, пока они стояли, словно заколдованные, флейтист подвел детей к горе Коппелберг на окраине города. Гора чудесным образом раскрылась и приняла толпу, а затем снова закрылась, после того как последний ребенок исчез из виду. Эта легенда, вероятно, породила пословицу: «Кто платит, тот и распоряжается» (Кто платит, тот и музыку заказывает). Детей больше никто не видел, и в память об этом несчастье, постигшем горожан, все официальные распоряжения в Гамельне датируются с того ужасного дня, когда город посетил Пестрый флейтист (он же Крысолов).

 
Они издали декрет, что любой адвокат
должен дело датировать, как они повелят:
после года, месяца и дня
должны обязательно добавляться слова:
со дня посещения города Пестрым флейтистом.
В память о том, что случилось с детьми
в тысяча триста семьдесят шестом году
двадцать второго июля, – решили они
улицей Пестрого флейтиста назвать улицу ту,
Где навеки под страхом потери работы
Запрещалось играть совсем
На барабане, на флейте и на трубе.
 

Роберт Браунинг

   В этом мифе Один – Крысолов, пронзительные звуки флейты символизируют завывания ветра, крысы – души умерших, следующих за ним, а полая гора, в которую он ведет детей, – могилу.

Епископ Гато

   Другая немецкая легенда излагает на историю епископа Гато, скупого прелата, который, раздраженный криками бедняков во время голода, сжег их заживо в пустом амбаре, словно крыс, которых, по его словам, они напоминали, вместо того чтобы дать им хотя бы немного из того драгоценного зерна, которое он приберег для себя.

 
«Страна обязана мне всем, —
любил он повторять. —
Ее в лихие времена
Избавил я от крыс.
Не разожги я тот костер,
Что так в ночи сверкал,
Недосчитались мы бы зерна —
И голод начался бы».
 

Роберт Саути

   Вскоре после совершения этого ужасного преступления слуги сообщили епископу о приближении большого полчища крыс. Как оказалось, это были души убитых крестьян, превратившихся в животных, с которыми их сравнил епископ. Его усилия спастись от них в каменной башне на середине Рейна ни к чему не привели. Крысы приплыли к башне, прогрызли каменные стены и, бросившись на него со всех сторон, загрызли заживо.

 
Внутрь башни через стены, окна и двери,
кувыркаясь, они летели.
С потолка и из-под пола,
Справа, слева, изнутри и снаружи
Заполнили они башню сверху донизу —
Оказавшись с епископом рядом,
накинулись на него они все разом,
Наточив зубы о камни,
разорвали они его на части —
и свершилось в той башне возмездие —
Ведь послали их свершить
Справедливое правосудие.
 

Роберт Саути

   Красный цвет заката над Крысиной башней около Бингена на Рейне отражает цвет адского костра, на котором медленно поджаривается епископ за свое гнусное преступление.

Ирмин

   В некоторых районах Германии Одина отождествляли с саксонским богом Ирмином. Его культовый столп Ирминсуль, располагавшийся около Падерборна, был разрушен Карлом Великим в 772 году. Говорили, что Ирмин владел огромной медной колесницей, в которой ездил по небу, по Млечному Пути, который древние германцы называли Дорогой Ирмина. Грохот, издаваемый этой колесницей, иногда доносился до ушей простых смертных в виде раскатов грома. Она никогда не покидала неба, и ее до сих пор можно увидеть в созвездии Большой Медведицы, которая известна в Северной Европе как Колесница Одина или Карла.

 
Большая Медведица колесит высоко в небе,
Проделывая свой путь к Ориону, ее ожидающему,
Одинокая звезда, которая никогда не купается в океанской
волне.
 

Гомер. Илиада

Колодец Мимира

   Чтобы обрести мудрость, Один посетил колодец Мимира – источник ума и мудрости, в водах которого было видно будущее, и стал просить старого великана, охранявшего его, позволить ему испить из источника. Но Мимир, хорошо знавший цену такой услуге (источник был кладезем памяти), сказал, что разрешит Одину сделать это только в том случае, если бог отдаст свой глаз.
   Один так желал мудрости, что, не колеблясь, отдал глаз Мимиру. В качестве залога тот положил его на дно колодца, оттуда он и сверкал. Один же остался с одним глазом, который стали считать символом солнца.

 
Всю нашу жизнь стремимся мы к солнцу.
И это сверкающее светило и есть Одина глаз,
Второй же глаз, луна, не светит так ярко,
Так как он помещен на дно колодца Мимира,
Где каждое утро омывается он
целебными водами, которые и
утраивают его силу.
 

А.Г. Эленшлегер

   Сделав большой глоток из источника Мимира, Один обрел знания, которых так страстно желал, и никогда не жалел о принесенной жертве, но в память об этом дне сломил ветвь священного дерева Иггдрасиля, под корнями которого и находился колодец, и сделал из нее свое любимое копье Гунгнир.

 
Неустрашимый Один испил воды,
и стал колодец светиться.
Отдал бог большую цену —
свой глаз в обмен за это.
С древа жизни – Иггдрасиля
обломил Вотан ветвь,
содрал кору и сделал он свое копье.
 

Вагнер. Гибель богов

   И хотя Один стал мудрее, чем прежде, он был подавлен и печален, так как получил способность угадывать будущее и понял, что все в мире изменчиво, даже судьба богов, которые обречены на смерть.
   Чтобы проверить, правда ли он стал наимудрейшим, Всеотец решил навестить Вафтруднира, самого мудрого великана, и посостязаться с ним в мудрости. Ставка была высока – проигравший пари должен был лишиться головы.

 
«В путь я собрался
к Вафтрудниру в гости!
В древних познаньях
помериться силой
хочу я с мудрейшим.
Я странствовал много,
беседовал много
с благими богами;
видеть хотел бы,
как Вафтруднир в доме
живет у себя».
Отправился в путь
Один, чтоб мудрость
турса изведать;
Игг прибыл к владеньям
Има отца
и в палату вошел.
 

Старшая Эдда. Речи Вафтруднира.

Перевод А. Корсуна

Один и Вафтруднир

   По этому случаю Один по совету Фригг переоделся в странника и, когда его попросили назвать имя, он представился Ганградом (победный). Затем началось соревнование в мудрости. Вафтруднир спрашивал, как именуют коней, приносящих день и ночь, а также про реку Ивинг, разделяющую земли богов (Асгард) от земли ётунов (Ётунхейм), и также о Вигриде (бранное поле) – месте последней битвы богов и Сурта.
   На все эти вопросы Один дал подробные ответы, и когда Вафтруднир закончил, то в свою очередь начал задавать вопросы, на что получал ответы о происхождении неба и земли, о создании богов, их ссоре с ванами, о том, чем занимаются герои в Вальхалле, о норнах и о том, какие правители придут на смену асам, когда те исчезнут вместе с созданным ими миром. Но, когда в заключение Один склонился над великаном и спросил его о том, какие слова произнес Всеотец своему умершему сыну Бальдру, лежащему на погребальном костре, Вафтруднир вдруг узнал своего высокого гостя и заявил, что никто, кроме самого Одина, не сможет ответить на этот вопрос: он понял, что проиграл состязание в мудрости и заслуживает за это наказания – смерти.

 
Один сказал:
«Я странствовал много,
беседовал много
с благими богами;
что сыну Один
поведал, когда
сын лежал на костре?»
Вафтруднир сказал:
«Никто не узнает,
что потаенно
ты сыну сказал!
О кончине богов
я, обреченный,
преданья поведал!
С Одином тщился
в споре тягаться:
ты в мире мудрейший!»
 

Старшая Эдда. Речи Вафтруднира.

Перевод А. Корсуна

   Как почти всегда в случае с мифами народов Северной Европы, фрагментарными и туманными, этот миф оканчивается этими словами, и никто из поэтов не сообщает, убил ли Один своего соперника или нет. Однако мифологи высказывают предположение, что последнем словом, которое шепнул Один на ухо Бальдру, чтобы утешить его, было слово: «Воскресни».

Изобретение рун

   Кроме того, что Один был богом мудрости, он был также изобретателем рун, первого алфавита народов Северной Европы, чьи идеограммы сначала использовались в магических целях, а затем, в более поздние времена, стали использовать более широко. Так как мудрость может быть обретена ценой жертвы, Один, как говорит он, сам девять дней и ночей провисел на ясене Иггдрасиле, смотря вниз в неизмеримые глубины Нифльхейма, погруженный в свои мысли, пронзив самого себя копьем, прежде чем он добыл те знания, которых искал.

 
Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же, на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.
 

Старшая Эдда. Речи Высокого.

Перевод А. Корсуна

   После того как Один овладел этими знаниями, он вырезал магические руны на своем копье Гунгнир, на зубах своего коня Слейпнира, на когтях медведя и на бесчисленных одушевленных и неодушевленных предметах. И вследствие того, что он так долго провисел над бездной, он стал покровителем тех, кто был осужден на повешение или повесился сам.
   После обретения дара мудрости и рун, которые дали Одину силу над многим в мире, он также пожелал обрести дар красноречия и поэзии, которые добыл достаточно интересным способом, который и будет описан в следующей главе.

Гейрред и Агнар

   Один, как уже говорилось, проявлял большой интерес к делам простых смертных и особенно любил наблюдать за красивыми маленькими сыновьями конунга Храудинга, Гейрредом и Агнаром, которым было восемь и десять лет соответственно. Однажды, когда мальчики отправились на рыбалку, внезапный ветер унес их лодку далеко от берега в открытое море и в конце концов прибил ее к острову, на котором жила пожилая пара – переодетые Один и Фригг. Мальчиков тепло приветствовали и хорошо с ними обошлись. Один опекал Гейрреда и учил его пользоваться оружием, а Фригг больше внимания уделяла Агнару и баловала его. Вместе со своими покровителями мальчики прожили долгую холодную зиму, но, когда пришла весна и небо стало голубым, а море спокойным, они сели в лодку, которую им дал Один, и устремились к родному берегу. Попутный ветер благоприятствовал мальчикам в пути. Когда они были у берега, Гейрред внезапно выпрыгнул из лодки и оттолкнул ее в море, тем самым обрекая брата на попадание во власть к злым духам. В тот же самый момент ветер поменял направление, и Агнара унесло в море. Гейрред же поспешил ко двору отца с придуманной историей по поводу того, что случилось с его братом. Он был радостно принят и, когда вырос, сменил на троне отца.
   В последующие годы Один был отвлечен другими делами, как вдруг однажды, когда божественная пара восседала на престоле Хлидскьяльв, вспомнил о двух мальчиках. Он указал жене на то, насколько могущественным стал его ученик, и язвительно заметил, что ее питомец женился на великанше и остался беден. Фригг ответила, что лучше быть бедным, чем жестокосердным, и обвинила Гейрреда в плохом гостеприимстве – самом тяжком преступлении в глазах древних скандинавов. Она далеко зашла в своих обвинениях, сказав, что, несмотря на свое богатство, Гейрред жестоко обращается с гостями.
   Когда Один услышал это обвинение, он заявил, что докажет, что оно ложно, и, переодевшись простым странником, решил проверить гостеприимство Гейрреда. Облачившись в синий плащ, надвинув шляпу на лоб, он отправился в путь.

 
Странник я одинокий,
По миру с котомкой хожу,
Землю я всю обошел,
Но ничего не нашел.
 

Вагнер

   Один отправился окружным путем, а Фригг, решив перехитрить его, немедленно отправила служанку предупредить Гейрреда, чтобы он опасался человека в широком плаще и широкополой шляпе, потому что он злой колдун, желающий причинить ему зло.
   Поэтому, когда Один оказался перед дворцом конунга, его схватили и, приведя к Гейрреду, грубо допрашивали. Он назвался вымышленным именем Гримнир, но отказался сообщить, откуда родом и чего хочет, своей скрытностью лишь подтвердив подозрения Гейрреда. В результате он приказал повесить странника между двумя кострами, так чтобы языки пламени не доставали его. В таком положении, без еды и питья странник оставался восемь дней и ночей. Однако Агнар, который незадолго до этого втайне пробрался во дворец брата и стал слугой, из жалости к несчастному пленнику однажды пробрался к нему, поднес к его губам полный рог с элем.
   В конце восьмого дня, когда Гейрред, сидя на троне, наслаждался страданиями узника, Один начал петь – сначала тихо, затем громче и громче, пока все вокруг не заполнилось звуком его голоса. Он пел о том, что конунг, который так долго пользовался благосклонностью бога, скоро погибнет от своего собственного меча.

 
Много сказал я,
да мало ты помнишь;
друг тебе недругом стал,
вижу, друже,
лежит на земле
меч твой, и весь в крови.
 
 
Конец твой знаю:
ныне же к Иггу,
клинком упокоен, пойдешь;
дисы в гневе;
ныне дерзнешь ли
на Одина глянуть, представ.
 

Старшая Эдда. Речи Гримнира.

Перевод В. Тихомирова

   Когда затихли последние звуки, цепи упали с его рук, пламя костров погасло и Один встал посередине зала, но уже не в человеческом обличье, а во всей своей красоте и величии.
   Услышав зловещее предсказание, Гейрред вытащил меч, намереваясь убить наглого певца, но, когда тот изменил обличье, он в смятении отступил, споткнулся и, упав на острие меча, погиб как только что предсказал Один. Повернувшись к Агнару, который, согласно некоторым источникам, ввиду того что мифы порой имеют множество различных вариантов, был не братом, а сыном конунга, Один предсказал, что тот станет конунгом в награду за свою человечность, а далее, в знак благодарности за данный ему глоток эля, обещал свое покровительство.
   Однажды Один тоже отправился в путешествие по земле и отсутствовал так долго, что боги стали думать, что не увидят его больше в Асгарде. Вследствие этого два брата Одина Вили и Be, которых некоторые мифологи считают олицетворением самого Одина, присвоили власть и престол и даже его жену Фригг.

 
Молчи-ка ты, Фригг!
Ибо, Фьергюна дщерь,
Как раз ты блудить горазда:
Вили и Be,
хоть Видрир твой муж,
с тобою любились оба.
 

Старшая Эдда. Перебранка Локи.

Перевод А. Корсуна

Праздники Первого мая

   Однако по возвращении Одина узурпаторы престола исчезли навек. В память об исчезновении ложного Одина, правившего семь месяцев и не принесшего миру ничего, кроме несчастья, и в ознаменование возвращения настоящего бога скандинавы-язычники отмечали ежегодные праздники, которые долго были известны под именем Майских празднеств. До недавнего времени 1 мая, особенно в Швеции, проводилось грандиозное шествие, известное под именем Майского, в котором украшенный цветами майский король (Один) бросался лепестками в своего укутанного мехами соперника-Зиму, вынуждая последнего к позорному бегству. В Англии день 1 мая также считался праздником, его отмечали танцами вокруг майского дерева выборами Зеленого Джека и королевы майских игр, называемой также Девой Мэриан.
   Как олицетворение небес, Один, конечно, был также любовником и супругом Земли. И так как Земля, по мнению древних скандинавов, выступала в трех ипостасях, они приписывали Одину полигамию и полагали, что у него было несколько жен. Первой среди них была Ёрд – дословно «земля», бывшая дочерью Ночи или великанши Фьергюн, имя которой совпадает с именем отца Фригг. Ёрд родила Одину его знаменитого сына Тора, бога грома и молнии. Второй и главной женой Одина была Фригг, олицетворение цивилизованного мира. Она родила Одину сына Бальдра, нежного бога весны, Хермода и, в соответствии с некоторыми источниками, Тюра. Третьей женой была Ринд, олицетворение твердой, замерзшей земли, с удовольствием уступившая ласкам Одина и родившая ему, в конце концов, сына Вали – символа растительности.
   Также говорится, что Один был женат на Саге или Лаге, богине рассказа (отсюда происходит английский глагол «to say» – «говорить»), которую ежедневно навещал ее в хрустальном чертоге Секквабекк, расположенном под прохладной, неиссякаемой рекой, чтобы испить ее воды и послушать песни о старых временах и исчезнувших народах.

 
Секквабекк – четвертый чертог,
Течет над ним прохладная река,
И каждый день с радостью Один и Сага
Пьют из золотых кубков
Неиссякаемые воды реки.
 

Р.Б. Андерсен.

Мифология народов Северной Европы

   Другими женами Одина были: великанша Грид, мать аса Видара, Гуннлед, мать Браги, Скади, и девять великанш-волн, которые одновременно произвели на свет Хеймдалля. Все они играли более или менее важную роль в различных мифах народов Северной Европы.

Один как исторический персонаж

   Кроме мифического Одина, существовал также более современный, полуисторический-полувымышленный персонаж с тем же самым именем, которому предписывали все добродетели, силу и приключения его предшественника. Он был главным богом асов, населявших Малую Азию, которые, подвергшись жесточайшим преследованиям римлян, под угрозой разрушения и рабства около 70 года до н. э. оставили свою родную землю и мигрировали в Европу. Как сообщается в источниках, таким образом Один завоевал Россию, Германию, Данию, Норвегию и Швецию, оставив на троне каждой из завоеванных им стран по сыну. Он также построил город Оденсе. Одина тепло приняли в Швеции, и конунг Гюльви, подаривший ему часть королевства, позволил основать город Сигтуна, где тот построил храм и ввел новую культовую систему. Далее сообщается, что в предчувствии скорого конца Один собрал своих последователей, публично пронзил себя девять раз копьем, сказав им, что собирается вернуться в Асгард, свой старый дом, где будет ожидать их прибытия и где они вместе с ним будут пировать и биться с оружием в руках.
   В соответствии с другими источниками, Гюльви, услышав о силе асов, жителей Асгарда, и желая проверить верность этих слухов, отправился на юг. В надлежащее время он пришел в чертог Одина, где его уже ждали. Здесь он получил видение: три престола, один выше другого, на которых восседали три бога: Харр (высокий), Йафнхарр (равновысокий) и Триди (третий). Человек, охранявший двери чертога, Ганглер (жонглер), в ответ на его расспросы пересказал ему мифологию народов Северной Европы, которая была изложена в Младшей Эдде. Закончив свой рассказ, он внезапно исчез вместе с дворцом под оглушающий грохот.
   Согласно с другим древним сказаниям, сыновья Одина Вегдег, Бельдег, Сиги, Скьельд, Сэминг и Ингви стали конунгами соответственно Восточной Саксонии, Западной Саксонии, Франконии, Дании, Норвегии и Швеции. От них произошли вожди саксов Хенгист и Хорзе, а также королевские семьи Северной Европы. По еще одной версии, Один и Фригг имели семь сыновей, основавших англосаксонскую гептархию. С течением времени образ мистическую конунга Одина был отождествлен с Одином – первым, то есть с тем, кому он велел поклоняться, так что все его деяния были предписаны этому богу.
   Одину поклонялись во многих храмах, в первую очередь в храме в Упсале, где проходили самые торжественные праздники и в котором осуществлялось жертвоприношение. Обычно в жертву приносили коня, но в годы острой нужды наблюдались и человеческие жертвоприношения, а однажды, чтобы предотвратить голод, в жертву был принесен конунг.

 
Храм в Упсале, живая копия чертога Вальхаллы,
Стоит он на земле суровой, и поклоняются ему —
Все северяне.
 

Р.Б. Андерсен. Сказания викингов Севера

   Первый тост на каждом праздновании произносится в честь Одина, кроме 1 мая, ему посвящается один из дней недели. Имя этого дня происходит от саксонского имени Водан, откуда и произошло английское слово «Wednesday» – «среда». Обычно люди собирались около храма по праздникам, чтобы послушать песни скальдов. Последние за свое искусство награждались почетными подарками – золотыми браслетами на запястье или предплечье, загибавшимися по краям и называвшимися «Змеи Одина».
   До наших времен сохранилось незначительное число образцов древнего североевропейского искусства, и, хотя статуи Одина были весьма распространены, все они бесследно исчезли, будучи уничтожены в результате деятельности миссионеров, а особенного святого Олава, проводника христианства на севере Европы.

 
Здесь в храме, вырезанный из дерева,
Образ великого Одина стоит.
 

Лонгфелло. Сага о короле Олаве

   Также предполагается, что сам Один дал людям свод законов, изложенный в песне «Хавамаль» или «Речи Высокого», составляющей часть Старшей Эдды. В ней говорится о том, что человек грешен, что ему необходимо быть смелым, умеренным во всем, независимым, правдивым, уважать старость, быть гостеприимным, милосердным, а также даны правила того, как хоронить мертвых.

 
Гостю вода
нужна и ручник,
приглашенье учтивое,
надо приветливо
речь повести
и выслушать гостя.
Ум надобен тем,
кто далёко забрел, —
дома все тебе ведомо;
насмешливо будут
глядеть на невежду,
средь мудрых сидящего.
 

Старшая Эдда. Речи Высокого.

Перевод А. Корсуна

Глава 3
Фригг

Королева богов

   Фригга, или Фригг (Фрия), по мнению одних мифологов, дочь Фьергюна и сестра Ёрд, считается другими дочерью Ёрд и Одина, вышедшей замуж за своего отца. Эта свадьба вызвала всеобщую радость в Асгарде, где эту богиню все очень любили, так что в последующие годы стало обычаем отмечать годовщину свадьбы пиром и песнями, и богиню провозгласили покровительницей брака. За ее здравие, так же как за здравие Одина и Тора, всегда провозглашался тост во время свадебных пиров.
   Фригг была богиней атмосферы или облаков, и поэтому ее в соответствии с переменчивым настроением представляли либо в белоснежной, либо в темной одежде. Она была королевой богов и единственная имела право сидеть на престоле Хлидскьяльв рядом со своим августейшим супругом. Отсюда она могла смотреть на мир и видеть все, что там происходило. В соответствии с верованиями наших предков, у нее был дар предвидеть будущее, но никто и ничто не могло заставить ее раскрывать свое видение другим. Последнее должно было указывать на то, что женщины Северной Европы могут держать секреты в тайне.

 
Я – мать всех богов,
И знаю их я будущее, но спрятан сей
Секрет в груди моей навеки.
 

Мэтью Арнолд. Смерть Бальдра

   Ее обычно представляют высокой, красивой и статной женщиной, украшенной убором из перьев цапли, символом молчания или забывчивости. Она облачена в белоснежные одежды, на талии носит золотой пояс, с которого свисает связка ключей, отличительная черта древнескандинавской домохозяйки, чей особой покровительницей и являлась Фригг. Часто являясь рядом со своим мужем, Фригг предпочитает жить в своем собственном чертоге – Фенсалир, дворце тумана или моря, в котором она усердно вращает колесо прядильного станка, откуда появлялась золотая нить или длинные полотна ярко окрашенных облаков.
   Для выполнения этой работы она использует украшенный драгоценными камнями прядильный станок, ярко сверкающий созвездием в ночи, известным жителям Северной Европы как Прялка Фригг, а жителям юга как пояс Ориона.
   В свой чертог эта богиня приглашала только тех мужей и жен, которые вели добродетельную жизнь на земле, чтобы после смерти они могли наслаждаться обществом друг друга и никогда больше не разлучались.

 
Здесь, в горной долине, стоит Фенсалир,
дом Фрии, священной матери богов,
и светятся окна и открыты там двери.
 

Мэтью Арнолд. Смерть Бальдра