Страница:
"Какая экспедиция?" - Люк сидя прихлебывал чай, изо всех сил изображая полную невинность, что, впрочем, ему всегда довольно хорошо удавалось.
"Глаз Палпатина, - Потман открыл ящик с оборудованием, вынул пустой мешок и начал укладывать в него проволоку, кабели, соединители, различные блоки и инструменты. - Так называлась эта экспедиция. Скатлбат говорил, что ее составляли две роты штурмовиков, но они были рассеяны, так что никто не догадывался, сколько нас на самом деле. Они высаживали нас на самых отдаленных планетах, которые только удавалось найти. Потом нас должен был забрать самый большой и секретный из всех существующих кораблей - суперкорабль типа "Боевая Луна".
Противник не смог бы обнаружить его до самого последнего момента.
"Какой противник?" - тихо прозвучал вопрос Люка.
Опять наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев снаружи и слабым рокотом работающих в хозяйстве Потмана механизмов. Этот звук возвращал Люка в его детские годы, на Таттуин.
Потман помолчал, стоя к ним спиной и глядя на свой мешок. "Мы не знали, - проговорил он наконец, - нам не говорили. Тогда я думал, что это было… Ну, это был мой долг. А теперь…" Он повернулся к ним и взволнованно продолжал:
"Наверное, случилось что-то непредвиденное. Кто-то в конце концов все узнал, хотя все говорили, что это невозможно, что осведомлен лишь Император. После того, как мы пробыли здесь около года, я начал думать, что Император о нас забыл. Когда я увидел, как приземляется ваш корабль, я подумал, что Император вспомнил и послал разведывательную группу выяснить, что же тут осталось". Своими большими руками он машинально перебирал ремни.
"Но раз вас прислал не Император, значит, никому из тех, кто набирал команду и готовил эту экспедицию не хочется, чтобы о ней вспоминали. Значит, и я никому здесь не нужен".
Он вскинул пакет на плечо и подошел к Люку, который расположился на стеганых серебристых одеялах кровати. "Сигнал, который я могу отправить отсюда, сравнительно слаб и вряд ли может быть где-либо принят. У меня к вам просьба. Если нам удастся починить ваши двигатели, то не согласились бы вы подбросить меня в какое-нибудь заброшенное местечко, где найти меня будет не так-то просто? Так хочется увидеть вновь человеческие лица. Я был когда-то оружейным мастером… Я знаю, что за это время многое изменилось, но мои руки еще могут работать, я даже когда-то учился стряпать, так что занятие себе всегда найду".
Люк оценил достоинство этого человека, который не захотел вступать в торг - мол, возьмите меня с собой, иначе не получите необходимых для ремонта деталей и инструментов. Потман щедро и от души делился всем, что имел.
Люк готов был выполнить его просьбу. "Прошло много лет, Трив. Император мертв. Империя разбита на части. Ты можешь отправиться с нами домой или куда пожелаешь - в Новую Республику или в какой-нибудь порт, а оттуда полететь дальше -в Системы Ядра или в любое другое место, куда захочешь".
"Мы обречены". Си-Трипио стоял у датчиков медленно заполнявшихся кислородных емкостей. Никос, опустившись на колени в медовую темную траву, тщательно заделывал герметическим уплотнителем поврежденную обшивку корабля. Наружный корпус был продырявлен почти в десяти местах. Пространство между внутренней и внешней обшивками автоматически заполнялось специальной пеной. Кроме того, еще в полете Никос быстро заделал внутреннюю обшивку. Однако, если они собирались совершить скачок в гиперпространство, нужно было меть неповрежденной и наружную оболочку.
"Мастер Люк и доктор Мингла почти наверняка угодили в ловушку, - уныло протянул Трипио. Он сделал отчаянный жест своей золотистой рукой, в другой руке он держал круглый массивный экструдер. - Этот штурмовик - подтверждение того, что вне астероидного поля находятся базы. Я их предупреждал! На стандартных имперских базах располагаются, по крайней мере, три боевых роты штурмовиков. А в такой глуши, как эта, их еще больше! Что они смогут сделать, если здесь окажется полтысячи имперских солдат, а то и больше? Мастер Люк так серьезно ранен! Кроме солдат у них наверняка еще куча всяких роботов и автоматических ловушек".
"Здесь слишком низкие энергетические показатели для всего того, о чем ты говоришь", - заметил Никос, закрывая кислородный клапан.
"Это же секретная база, она будет изменять свои энергетические показатели, - безрадостно отозвался Трипио. -Нас разберут, превратят в металлолом, отправят на песчаные копи Нилгаимона или на орбитальные фабрики вокруг Рилуна! Если им будет не хватать запасных частей, нас…"
"Если они что-либо и сделают, то только со мной. - Никос взял экструдер у Трипио и, двигаясь вдоль помятого белого борта "Охотничьей Птицы", принялся заделывать видимые пробоины. -Было бы нелогично с их стороны разрушать тебя. Вот я - другое дело…"
Когда Никос имел дело с Люком, Крей или другими учениками Академии на Явине, он старался чаще использовать мимику, обращаясь к возможностям своей сверхсложной программы. Однако Трипио заметил, что находясь с роботами, Никос об этом не беспокоился. Вот и сейчас ни в его синих глазах, ни в голосе не ощущалось ни капли горечи.
"Ты и Арту-Дету запрограммированы на выполнение конкретных задач. Арту-Дету предназначен для работы с механизмами и их ремонта, ты - на осуществление взаимосвязей между роботами и людьми, на переводческую работу. Лишь я запрограммирован на самого себя, на точное воспроизводство всех знаний, всех инстинктов, всей памяти отдельного конкретного человеческого мозга и опыта отдельной человеческой жизни. Если серьезно разобраться, то в этом ни для кого нет никакой пользы".
Трипио промолчал. Он знал, что Никос не ждет ответа, поскольку разговор между роботами носит в значительной степени чисто информативный характер. Хотя в данном случае он чувствовал, что должен выразить свое несогласие, но в то же время понимал, что Никос совершенно прав. "Вот видишь, -продолжал этот полуробот-получеловек, - если, как ты говоришь, Люк и Крей попали в ловушку и если мы тоже попадем в плен, то из нас двоих действительно обреченным окажусь я один… Мне кажется, в этом месте обшивки металл тонковат". Он опять вложил в руку Трипио экструдер.
Арту-Дету или любой другой робот, которого знал Трипио, не смог бы сделать такого заявления, не обращаясь к межэховому микрометру. Однако Трипио замечал, что часто люди делали визуальные определения с большей степенью точности, что не всегда объяснялось логически.
Он все еще раздумывал над словами Никоса, как вдруг откуда-то с луга до него донеслось: "Трипио!" Он обернулся и к своей радости увидел доктора Минглу и мастера Люка, который -слава Богу! - передвигался самостоятельно. Вместе с ними шел и тот штурмовик, который прокрался в корабль в то время, когда Трипио и Никос находились в складском помещении. На нем уже не было ни доспехов, ни бластера, вместо этого он нес лук и стрелы. Его одежда была сделана из грубого волокна растительного происхождения, типичного для примитивной культуры.
Это подтверждало, что здесь есть туземные племена, возможно, гаморреанцы - эти враждебно настроенные существа, которые не откажут себе в удовольствии уничтожить и обоих роботов и весь корабль.
Они были обречены.
Гаморреанцы появились неожиданно и в тот момент, когда двигатели все еще были неспособны обеспечить взлет корабля. Люку было трудно предугадать нападение - ему не давала покоя собственная голова, в которой беспокойными толчками пульсировала кровь. Казалось, кто-то настойчиво стремится что-то ему сказать. Люк по-прежнему пытался достичь взаимодействия с Силой - в целях ускорения собственного исцеления. Однако достаточно было сделать неосторожное или слишком быстрое движение - и он терял сознание. Лежа на спине, под несущим кронштейном капитанской рубки, он перебирал силовые кабели, пытаясь определить, какой из них пригоден для подачи питания. Он отложил инструмент в сторону, закрыл глаза и расслабился. Странные образы поплыли перед его глазами, бесформенные, колдовские - они возникали из-за огромных черных деревьев.
Что-то надвигалось на них. Он осторожно выбрался наверх и быстро, как только мог, направился туда, где Крей и Никос ремонтировали стабилизатор с помощью портативного аварийного устройства.
Видно было, что Крей тоже что-то почувствовала.
"Оставьте все, - сказал им Люк, - забирайтесь в корабль".
В ту же секунду в корпус ударилась стрела, просвистев в нескольких дюймах от его лица. Люк резко повернулся, и ему показалось, что весь мир завертелся перед ним. Однако он нажал на спусковой крючок своего бластера, и огненные молнии полетели к зарослям, что заставило нападавших на какой-то момент затихнуть. Но вскоре они показались из-за своего укрытия, и Люку пришлось забраться в корабль.
По сравнению с другими более цивилизованными расами, гаморреанцы представлялись более грубыми и неотесанными. Отчасти это было обусловлено их глупостью, неразвитым мышлением. Единственное, что привлекало их в окружающем мире, были сражения между собой. Интересовали их только те предметы, которые могли использоваться в качестве оружия. Физически они были достаточно развиты, имели огромный рост и железные мускулы. Однако их свиноподобные лица не выражали даже намека на интеллект. Очевидно, гаморреанцы не испытывали в нем никакой необходимости.
Они постоянно были готовы к атаке и весьма часто воплощали эту готовность в действие.
Едва корабельный люк захлопнулся, как в него полетели камни и топоры. Люк почувствовал, что теряет сознание. Крей и Никос подхватили его под руки и провели в рубку, где Трив Потман старался рассмотреть в иллюминатор нападавших.
"Это племя гекфедов, - определил, наконец, местный эксперт. - Видите того рослого парня? - вопрос прозвучал на удивление спокойно. - Это Угбуз. Отменный экземпляр".
Огромный, похожий на вепря гаморреанец подобрался вплотную к кораблю и молотил теперь по крышке люка топором, сделанным из куска крашенной обшивки. Рукоятка топора была толщиной в ногу человека. Шлем гаморреанца покрывали перья и кусочки высушенной кожи, которые оказались ничем иным, как ушами других, побежденных гаморреанцев.
"Вон тот, с ожерельем из микрочипов, - Крок, - продолжал Потман. - Он - младший муж жены Угбуза - Буллиак. Насколько я знаю Буллиак, она должна наблюдать за происходящим откуда-нибудь из лесных зарослей".
"Ты их знаешь?" - удивилась Крей.
Потман улыбнулся. "Конечно, милая леди. - Он все еще держал в руках сварочный аппарат, с помощью которого устранял повреждение до начала атаки гаморреанцев. - Почти два года я жил у них в деревне на положении раба. Сейчас вы увидите… А, вот и они…"
Вторая группа гаморреанцев неожиданно появилась из-за деревьев на противоположном конце расчищенного участка. Грязную, рваную одежду этих людей покрывали доспехи с шипами, сделанные наполовину из ярко раскрашенной кожи рептилий, наполовину - из металлического лома, найденного или украденного с имперской базы, которая уже в течение тридцати лет гнила в лесах.
"Клагги, - определил Потман. - Взгляните туда, за деревья… Это Магшаб, их матриарх. Как и Буллиак, следит за сражением и за тем, чтобы в порыве энтузиазма они не разрушили что-либо ценное - с ее точки зрения. И, кроме того… - он сжал пальцы в кулак, -сражение считается настоящим, если за ним наблюдают женщины".
Новая группа гаморреанцев присоединилась к тем, кто уже осаждал корабль. Но Угбуз и другие боровы племени Гекфед не желали делиться с ними добычей. Всю свою злобу они обратили на вновь прибывших, и через мгновение между ними началось настоящее сражение. "Клагги тоже держали меня в плену больше года, после того, как я ускользнул от гекфедов, - заметил не без удовольствия Потман. - Ужасный народ".
Пять обитателей корабля - Люк, Крей, Потман, Никос и Трипио выстроились в цепочку вдоль несущего кронштейна, глядя вниз сквозь иллюминатор на развернувшуюся там схватку.
"Теперь можно вернуться к ремонту двигателей, - предложил Потман через несколько секунд. - Они будут драться друг с другом, пока не стемнеет, а в корабль им никогда не проникнуть. Позже можно будет включить наши огни и закончить наружные работы".
"Они плохи видят в темноте?" - поинтересовалась Крей. Тем временем Угбуз схватил одного из гаморреанцев за загривок и заднее место и швырнул его в остальных, не обращая внимания на град стрел и камней, сыпавшийся на него.
Неожиданно луг накрыла гигантская тень.
Сначала Люк принял ее за набежавшую тучу. Но мгновением позже он понял, что ошибся.
Это был корабль.
Огромный и сверкающий, отливающий синевой, словно живое тело в состоянии гипотермического анабиоза, он опускался подобно стальному цветку, раскинув в стороны как лепестки, рефлекторы антигравитаторов. Несомненно, это был имперский корабль, хотя раньше Люку не приходилось видеть ничего подобного. Для корабля контрабандистов он был слишком большим и ухоженным. Их его боковых люков вышли и разошлись в опоры посадочного устройства, и потревоженный местный воздух волнами прошел по траве у ног гаморреанцев. Те застыли, опустив свое оружие, в полном изумлении.
"Император! - лицо Потмана выражало благоговейный трепет и некоторое смущение, как если бы он не совсем точно знал, что именно он должен чувствовать. - Он не забыл!"
Опоры посадочного устройства коснулись земли, вытесненный воздух и гравитационные потоки отбросили "Охотничью Птицу" на пятьдесят метров в сторону. Высокая спусковая колонна не имевшего опознавательных знаков корабля, большая, чем загон для целого стада бантхов, вышла из днища и уперлась в землю. Ее размеренное движение напоминало вытягивание хоботка у какого-то огромного насекомого. Белые дуги светильников под кожухами посадочных опор продолжали высвечивать почву вокруг, автоматические видеокамеры молча вращались, осматривая прекративших сражаться гаморреанцев. Спустя некоторое время нижняя часть колонны повернулась, раскрыв широкий проем, из которого с шипением выдвинулся дополнительный трап.
К нему с радостными воплями, которые были слышны даже в капитанской рубке, бросились гаморреанцы. С поднятым вверх оружием они устремились к месту посадки корабля подобно мутному, яростному потоку.
"Жаль, что мы не закончили ремонт, - вырвалось у Люка. -Не нравится мне все это".
Двери корабля оставались открытыми. Видеокамеры повернулись и нацелились на меньший по размерам корабль. Наступила минутная тишина. Затем заработала система связи "Охотничьей Птицы". "Выходите из корабля! - скомандовал бесстрастный мужской голос. - Бежать бесполезно. Те, кто будут сопротивляться, будут считаться сочувствующими Восстанию".
"Это запись, - определил Люк, продолжая наблюдать за открытой дверью. - Есть ли там..?"
"Выходите из корабля… Через шестьдесят секунд будет задействован режим испарения. Бегство бесполезно. Выходите…"
Крей, Люк и Потман обменялись взглядами, затем направились к выходу. "Я буду в центре, - проговорил Люк, стискивая зубы, чувствуя, что палуба опять покачивается под ногами. - Крей, встань слева. Трив, выше голову. - Люк старался определить, насколько верно он оценивает ситуацию и сможет ли он вовремя прийти на помощь своим спутникам. - Трипио, Никос, выходите из корабля и отправляйтесь в лес. Мы встретимся на базе Потмана, это -километра два, к западу отсюда".
Спускаясь по аварийному трапу, он увидел, как развернулись автоматические пушки на вновь прибывшем корабле, полуспрятанные за защитными лепестками антигравитационных устройств. Люк закричал: "Прыгайте!" - и бросился вниз. Пролетев около трех метров, он упал в высокую траву. В этот же момент сноп ослепительно белых лучей ударил в борт "Охотничьей Птицы". На какое-то мгновение у Люка от удара о землю перехватило дыхание, он ничего не видел, но продолжал катиться по траве, увертываясь и пытаясь в очередной раз выйти на контакт с Силой, чтобы снять боль, раскалывающую голову.
"Не пытайтесь убежать, - пробивался сквозь его замутненное сознание ненавистный металлический голос. Это напоминало жуткий сон. - Мятежники и беглецы будут рассматриваться как нарушители Закона. Не пытайтесь скрыться".
Зрение его прояснилось, и он увидел Потмана, бегущего зигзагами по траве. Один выстрел из автоматической пушки ударил у самых его ног. Вверх взметнулись комья вывороченной земли. Второй выстрел поразил его между лопатками. Стараясь избежать подобной участи, Люк пригнулся еще ниже и покатился по земле. Уголком глаза он видел, что Крей сделала то же самое.
Сила! Надо использовать Силу!
Из открытых дверей посадочного отсека выкатились молчаливые и зловещие, похожие на серебристые пузыри поисковые роботы.
Округлые и блестящие, они слегка задержались на верху трапа. Венчавшие их маленькие поисковые прожектора испускали перемещающиеся актинические лучи, которые, пронзая окружающее пространство, перекрещивались в призрачном солнечном свете. Датчики вращались наподобие странных антенн, и Люк видел за их ирисовыми диафрагмами круглые линзы, которые закрывались и открывались как отвратительные всевидящие глаза.
Откуда-то снизу, подобно лапкам паука или щупальцам медузы, развернулись стальные захваты, издавая при своем движении звякающий звук. С небольшой, но стабильной скоростью роботы двинулись вниз по трапу.
"Надо сконцентрировать Силу на температуре тела, -подумал Люк. - Понизить ее, замедлить биение сердца, сделать все, чтобы можно было следить за их сигналами".
Никос с быстротой, которая превосходила обычную скорость человекоподобных роботов, бежал к лесу. Трипио, хотя и не был рассчитан на столь стремительное движение, тем не менее, решительно следовал за ним. На ни поисковые роботы не обратили ни малейшего внимания.
"Не пытайтесь скрыться. Мятежники и беглецы…"
Спрятавшись в сорока метрах за стволом поваленного дерева, Крей произвела с колена точный выстрел, который выжег скопление датчиков в системе самонаведения одного из роботов. Люк чуть было не крикнул: "Не делай этого!" Но это уже не имело значения - Крей выдала себя.
Поврежденный робот накренился, его световые датчики стали дико вращаться, пытаясь переориентироваться. В этот момент второй робот взвился в воздух, сграбастал Крей своими страшными захватами и с силой сжал ее тело. После этого он швырнул ее как тряпку в высокую траву.
Собравшись с силами, Люк нащупал свой бластер. Перед глазами опять стало двоиться, и вместо двух плывущих роботов он временами видел четырех. Они склонялись над телом упавшей Крей, тянулись к ней своими блестящими шарнирными конечностями. Никос, проделавший уже половину пути до края посадочной полосы, резко остановился.
"Крей!"
Это был крик отчаяния живого человека.
Тень обволокла сознание Люка. Предчувствуя, что у него может не хватить сил, Люк поспешил собрать всю свою волю, чтобы произвести один единственный выстрел.
Белый свет ослепил его. Услышав мягкий маслянистый щелчок стальных сочленений, тянущихся к нему, он нажал на спусковой крючок.
Это было последнее, что он запомнил.
Глава 5
"Глаз Палпатина, - Потман открыл ящик с оборудованием, вынул пустой мешок и начал укладывать в него проволоку, кабели, соединители, различные блоки и инструменты. - Так называлась эта экспедиция. Скатлбат говорил, что ее составляли две роты штурмовиков, но они были рассеяны, так что никто не догадывался, сколько нас на самом деле. Они высаживали нас на самых отдаленных планетах, которые только удавалось найти. Потом нас должен был забрать самый большой и секретный из всех существующих кораблей - суперкорабль типа "Боевая Луна".
Противник не смог бы обнаружить его до самого последнего момента.
"Какой противник?" - тихо прозвучал вопрос Люка.
Опять наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев снаружи и слабым рокотом работающих в хозяйстве Потмана механизмов. Этот звук возвращал Люка в его детские годы, на Таттуин.
Потман помолчал, стоя к ним спиной и глядя на свой мешок. "Мы не знали, - проговорил он наконец, - нам не говорили. Тогда я думал, что это было… Ну, это был мой долг. А теперь…" Он повернулся к ним и взволнованно продолжал:
"Наверное, случилось что-то непредвиденное. Кто-то в конце концов все узнал, хотя все говорили, что это невозможно, что осведомлен лишь Император. После того, как мы пробыли здесь около года, я начал думать, что Император о нас забыл. Когда я увидел, как приземляется ваш корабль, я подумал, что Император вспомнил и послал разведывательную группу выяснить, что же тут осталось". Своими большими руками он машинально перебирал ремни.
"Но раз вас прислал не Император, значит, никому из тех, кто набирал команду и готовил эту экспедицию не хочется, чтобы о ней вспоминали. Значит, и я никому здесь не нужен".
Он вскинул пакет на плечо и подошел к Люку, который расположился на стеганых серебристых одеялах кровати. "Сигнал, который я могу отправить отсюда, сравнительно слаб и вряд ли может быть где-либо принят. У меня к вам просьба. Если нам удастся починить ваши двигатели, то не согласились бы вы подбросить меня в какое-нибудь заброшенное местечко, где найти меня будет не так-то просто? Так хочется увидеть вновь человеческие лица. Я был когда-то оружейным мастером… Я знаю, что за это время многое изменилось, но мои руки еще могут работать, я даже когда-то учился стряпать, так что занятие себе всегда найду".
Люк оценил достоинство этого человека, который не захотел вступать в торг - мол, возьмите меня с собой, иначе не получите необходимых для ремонта деталей и инструментов. Потман щедро и от души делился всем, что имел.
Люк готов был выполнить его просьбу. "Прошло много лет, Трив. Император мертв. Империя разбита на части. Ты можешь отправиться с нами домой или куда пожелаешь - в Новую Республику или в какой-нибудь порт, а оттуда полететь дальше -в Системы Ядра или в любое другое место, куда захочешь".
"Мы обречены". Си-Трипио стоял у датчиков медленно заполнявшихся кислородных емкостей. Никос, опустившись на колени в медовую темную траву, тщательно заделывал герметическим уплотнителем поврежденную обшивку корабля. Наружный корпус был продырявлен почти в десяти местах. Пространство между внутренней и внешней обшивками автоматически заполнялось специальной пеной. Кроме того, еще в полете Никос быстро заделал внутреннюю обшивку. Однако, если они собирались совершить скачок в гиперпространство, нужно было меть неповрежденной и наружную оболочку.
"Мастер Люк и доктор Мингла почти наверняка угодили в ловушку, - уныло протянул Трипио. Он сделал отчаянный жест своей золотистой рукой, в другой руке он держал круглый массивный экструдер. - Этот штурмовик - подтверждение того, что вне астероидного поля находятся базы. Я их предупреждал! На стандартных имперских базах располагаются, по крайней мере, три боевых роты штурмовиков. А в такой глуши, как эта, их еще больше! Что они смогут сделать, если здесь окажется полтысячи имперских солдат, а то и больше? Мастер Люк так серьезно ранен! Кроме солдат у них наверняка еще куча всяких роботов и автоматических ловушек".
"Здесь слишком низкие энергетические показатели для всего того, о чем ты говоришь", - заметил Никос, закрывая кислородный клапан.
"Это же секретная база, она будет изменять свои энергетические показатели, - безрадостно отозвался Трипио. -Нас разберут, превратят в металлолом, отправят на песчаные копи Нилгаимона или на орбитальные фабрики вокруг Рилуна! Если им будет не хватать запасных частей, нас…"
"Если они что-либо и сделают, то только со мной. - Никос взял экструдер у Трипио и, двигаясь вдоль помятого белого борта "Охотничьей Птицы", принялся заделывать видимые пробоины. -Было бы нелогично с их стороны разрушать тебя. Вот я - другое дело…"
Когда Никос имел дело с Люком, Крей или другими учениками Академии на Явине, он старался чаще использовать мимику, обращаясь к возможностям своей сверхсложной программы. Однако Трипио заметил, что находясь с роботами, Никос об этом не беспокоился. Вот и сейчас ни в его синих глазах, ни в голосе не ощущалось ни капли горечи.
"Ты и Арту-Дету запрограммированы на выполнение конкретных задач. Арту-Дету предназначен для работы с механизмами и их ремонта, ты - на осуществление взаимосвязей между роботами и людьми, на переводческую работу. Лишь я запрограммирован на самого себя, на точное воспроизводство всех знаний, всех инстинктов, всей памяти отдельного конкретного человеческого мозга и опыта отдельной человеческой жизни. Если серьезно разобраться, то в этом ни для кого нет никакой пользы".
Трипио промолчал. Он знал, что Никос не ждет ответа, поскольку разговор между роботами носит в значительной степени чисто информативный характер. Хотя в данном случае он чувствовал, что должен выразить свое несогласие, но в то же время понимал, что Никос совершенно прав. "Вот видишь, -продолжал этот полуробот-получеловек, - если, как ты говоришь, Люк и Крей попали в ловушку и если мы тоже попадем в плен, то из нас двоих действительно обреченным окажусь я один… Мне кажется, в этом месте обшивки металл тонковат". Он опять вложил в руку Трипио экструдер.
Арту-Дету или любой другой робот, которого знал Трипио, не смог бы сделать такого заявления, не обращаясь к межэховому микрометру. Однако Трипио замечал, что часто люди делали визуальные определения с большей степенью точности, что не всегда объяснялось логически.
Он все еще раздумывал над словами Никоса, как вдруг откуда-то с луга до него донеслось: "Трипио!" Он обернулся и к своей радости увидел доктора Минглу и мастера Люка, который -слава Богу! - передвигался самостоятельно. Вместе с ними шел и тот штурмовик, который прокрался в корабль в то время, когда Трипио и Никос находились в складском помещении. На нем уже не было ни доспехов, ни бластера, вместо этого он нес лук и стрелы. Его одежда была сделана из грубого волокна растительного происхождения, типичного для примитивной культуры.
Это подтверждало, что здесь есть туземные племена, возможно, гаморреанцы - эти враждебно настроенные существа, которые не откажут себе в удовольствии уничтожить и обоих роботов и весь корабль.
Они были обречены.
Гаморреанцы появились неожиданно и в тот момент, когда двигатели все еще были неспособны обеспечить взлет корабля. Люку было трудно предугадать нападение - ему не давала покоя собственная голова, в которой беспокойными толчками пульсировала кровь. Казалось, кто-то настойчиво стремится что-то ему сказать. Люк по-прежнему пытался достичь взаимодействия с Силой - в целях ускорения собственного исцеления. Однако достаточно было сделать неосторожное или слишком быстрое движение - и он терял сознание. Лежа на спине, под несущим кронштейном капитанской рубки, он перебирал силовые кабели, пытаясь определить, какой из них пригоден для подачи питания. Он отложил инструмент в сторону, закрыл глаза и расслабился. Странные образы поплыли перед его глазами, бесформенные, колдовские - они возникали из-за огромных черных деревьев.
Что-то надвигалось на них. Он осторожно выбрался наверх и быстро, как только мог, направился туда, где Крей и Никос ремонтировали стабилизатор с помощью портативного аварийного устройства.
Видно было, что Крей тоже что-то почувствовала.
"Оставьте все, - сказал им Люк, - забирайтесь в корабль".
В ту же секунду в корпус ударилась стрела, просвистев в нескольких дюймах от его лица. Люк резко повернулся, и ему показалось, что весь мир завертелся перед ним. Однако он нажал на спусковой крючок своего бластера, и огненные молнии полетели к зарослям, что заставило нападавших на какой-то момент затихнуть. Но вскоре они показались из-за своего укрытия, и Люку пришлось забраться в корабль.
По сравнению с другими более цивилизованными расами, гаморреанцы представлялись более грубыми и неотесанными. Отчасти это было обусловлено их глупостью, неразвитым мышлением. Единственное, что привлекало их в окружающем мире, были сражения между собой. Интересовали их только те предметы, которые могли использоваться в качестве оружия. Физически они были достаточно развиты, имели огромный рост и железные мускулы. Однако их свиноподобные лица не выражали даже намека на интеллект. Очевидно, гаморреанцы не испытывали в нем никакой необходимости.
Они постоянно были готовы к атаке и весьма часто воплощали эту готовность в действие.
Едва корабельный люк захлопнулся, как в него полетели камни и топоры. Люк почувствовал, что теряет сознание. Крей и Никос подхватили его под руки и провели в рубку, где Трив Потман старался рассмотреть в иллюминатор нападавших.
"Это племя гекфедов, - определил, наконец, местный эксперт. - Видите того рослого парня? - вопрос прозвучал на удивление спокойно. - Это Угбуз. Отменный экземпляр".
Огромный, похожий на вепря гаморреанец подобрался вплотную к кораблю и молотил теперь по крышке люка топором, сделанным из куска крашенной обшивки. Рукоятка топора была толщиной в ногу человека. Шлем гаморреанца покрывали перья и кусочки высушенной кожи, которые оказались ничем иным, как ушами других, побежденных гаморреанцев.
"Вон тот, с ожерельем из микрочипов, - Крок, - продолжал Потман. - Он - младший муж жены Угбуза - Буллиак. Насколько я знаю Буллиак, она должна наблюдать за происходящим откуда-нибудь из лесных зарослей".
"Ты их знаешь?" - удивилась Крей.
Потман улыбнулся. "Конечно, милая леди. - Он все еще держал в руках сварочный аппарат, с помощью которого устранял повреждение до начала атаки гаморреанцев. - Почти два года я жил у них в деревне на положении раба. Сейчас вы увидите… А, вот и они…"
Вторая группа гаморреанцев неожиданно появилась из-за деревьев на противоположном конце расчищенного участка. Грязную, рваную одежду этих людей покрывали доспехи с шипами, сделанные наполовину из ярко раскрашенной кожи рептилий, наполовину - из металлического лома, найденного или украденного с имперской базы, которая уже в течение тридцати лет гнила в лесах.
"Клагги, - определил Потман. - Взгляните туда, за деревья… Это Магшаб, их матриарх. Как и Буллиак, следит за сражением и за тем, чтобы в порыве энтузиазма они не разрушили что-либо ценное - с ее точки зрения. И, кроме того… - он сжал пальцы в кулак, -сражение считается настоящим, если за ним наблюдают женщины".
Новая группа гаморреанцев присоединилась к тем, кто уже осаждал корабль. Но Угбуз и другие боровы племени Гекфед не желали делиться с ними добычей. Всю свою злобу они обратили на вновь прибывших, и через мгновение между ними началось настоящее сражение. "Клагги тоже держали меня в плену больше года, после того, как я ускользнул от гекфедов, - заметил не без удовольствия Потман. - Ужасный народ".
Пять обитателей корабля - Люк, Крей, Потман, Никос и Трипио выстроились в цепочку вдоль несущего кронштейна, глядя вниз сквозь иллюминатор на развернувшуюся там схватку.
"Теперь можно вернуться к ремонту двигателей, - предложил Потман через несколько секунд. - Они будут драться друг с другом, пока не стемнеет, а в корабль им никогда не проникнуть. Позже можно будет включить наши огни и закончить наружные работы".
"Они плохи видят в темноте?" - поинтересовалась Крей. Тем временем Угбуз схватил одного из гаморреанцев за загривок и заднее место и швырнул его в остальных, не обращая внимания на град стрел и камней, сыпавшийся на него.
Неожиданно луг накрыла гигантская тень.
Сначала Люк принял ее за набежавшую тучу. Но мгновением позже он понял, что ошибся.
Это был корабль.
Огромный и сверкающий, отливающий синевой, словно живое тело в состоянии гипотермического анабиоза, он опускался подобно стальному цветку, раскинув в стороны как лепестки, рефлекторы антигравитаторов. Несомненно, это был имперский корабль, хотя раньше Люку не приходилось видеть ничего подобного. Для корабля контрабандистов он был слишком большим и ухоженным. Их его боковых люков вышли и разошлись в опоры посадочного устройства, и потревоженный местный воздух волнами прошел по траве у ног гаморреанцев. Те застыли, опустив свое оружие, в полном изумлении.
"Император! - лицо Потмана выражало благоговейный трепет и некоторое смущение, как если бы он не совсем точно знал, что именно он должен чувствовать. - Он не забыл!"
Опоры посадочного устройства коснулись земли, вытесненный воздух и гравитационные потоки отбросили "Охотничью Птицу" на пятьдесят метров в сторону. Высокая спусковая колонна не имевшего опознавательных знаков корабля, большая, чем загон для целого стада бантхов, вышла из днища и уперлась в землю. Ее размеренное движение напоминало вытягивание хоботка у какого-то огромного насекомого. Белые дуги светильников под кожухами посадочных опор продолжали высвечивать почву вокруг, автоматические видеокамеры молча вращались, осматривая прекративших сражаться гаморреанцев. Спустя некоторое время нижняя часть колонны повернулась, раскрыв широкий проем, из которого с шипением выдвинулся дополнительный трап.
К нему с радостными воплями, которые были слышны даже в капитанской рубке, бросились гаморреанцы. С поднятым вверх оружием они устремились к месту посадки корабля подобно мутному, яростному потоку.
"Жаль, что мы не закончили ремонт, - вырвалось у Люка. -Не нравится мне все это".
Двери корабля оставались открытыми. Видеокамеры повернулись и нацелились на меньший по размерам корабль. Наступила минутная тишина. Затем заработала система связи "Охотничьей Птицы". "Выходите из корабля! - скомандовал бесстрастный мужской голос. - Бежать бесполезно. Те, кто будут сопротивляться, будут считаться сочувствующими Восстанию".
"Это запись, - определил Люк, продолжая наблюдать за открытой дверью. - Есть ли там..?"
"Выходите из корабля… Через шестьдесят секунд будет задействован режим испарения. Бегство бесполезно. Выходите…"
Крей, Люк и Потман обменялись взглядами, затем направились к выходу. "Я буду в центре, - проговорил Люк, стискивая зубы, чувствуя, что палуба опять покачивается под ногами. - Крей, встань слева. Трив, выше голову. - Люк старался определить, насколько верно он оценивает ситуацию и сможет ли он вовремя прийти на помощь своим спутникам. - Трипио, Никос, выходите из корабля и отправляйтесь в лес. Мы встретимся на базе Потмана, это -километра два, к западу отсюда".
Спускаясь по аварийному трапу, он увидел, как развернулись автоматические пушки на вновь прибывшем корабле, полуспрятанные за защитными лепестками антигравитационных устройств. Люк закричал: "Прыгайте!" - и бросился вниз. Пролетев около трех метров, он упал в высокую траву. В этот же момент сноп ослепительно белых лучей ударил в борт "Охотничьей Птицы". На какое-то мгновение у Люка от удара о землю перехватило дыхание, он ничего не видел, но продолжал катиться по траве, увертываясь и пытаясь в очередной раз выйти на контакт с Силой, чтобы снять боль, раскалывающую голову.
"Не пытайтесь убежать, - пробивался сквозь его замутненное сознание ненавистный металлический голос. Это напоминало жуткий сон. - Мятежники и беглецы будут рассматриваться как нарушители Закона. Не пытайтесь скрыться".
Зрение его прояснилось, и он увидел Потмана, бегущего зигзагами по траве. Один выстрел из автоматической пушки ударил у самых его ног. Вверх взметнулись комья вывороченной земли. Второй выстрел поразил его между лопатками. Стараясь избежать подобной участи, Люк пригнулся еще ниже и покатился по земле. Уголком глаза он видел, что Крей сделала то же самое.
Сила! Надо использовать Силу!
Из открытых дверей посадочного отсека выкатились молчаливые и зловещие, похожие на серебристые пузыри поисковые роботы.
Округлые и блестящие, они слегка задержались на верху трапа. Венчавшие их маленькие поисковые прожектора испускали перемещающиеся актинические лучи, которые, пронзая окружающее пространство, перекрещивались в призрачном солнечном свете. Датчики вращались наподобие странных антенн, и Люк видел за их ирисовыми диафрагмами круглые линзы, которые закрывались и открывались как отвратительные всевидящие глаза.
Откуда-то снизу, подобно лапкам паука или щупальцам медузы, развернулись стальные захваты, издавая при своем движении звякающий звук. С небольшой, но стабильной скоростью роботы двинулись вниз по трапу.
"Надо сконцентрировать Силу на температуре тела, -подумал Люк. - Понизить ее, замедлить биение сердца, сделать все, чтобы можно было следить за их сигналами".
Никос с быстротой, которая превосходила обычную скорость человекоподобных роботов, бежал к лесу. Трипио, хотя и не был рассчитан на столь стремительное движение, тем не менее, решительно следовал за ним. На ни поисковые роботы не обратили ни малейшего внимания.
"Не пытайтесь скрыться. Мятежники и беглецы…"
Спрятавшись в сорока метрах за стволом поваленного дерева, Крей произвела с колена точный выстрел, который выжег скопление датчиков в системе самонаведения одного из роботов. Люк чуть было не крикнул: "Не делай этого!" Но это уже не имело значения - Крей выдала себя.
Поврежденный робот накренился, его световые датчики стали дико вращаться, пытаясь переориентироваться. В этот момент второй робот взвился в воздух, сграбастал Крей своими страшными захватами и с силой сжал ее тело. После этого он швырнул ее как тряпку в высокую траву.
Собравшись с силами, Люк нащупал свой бластер. Перед глазами опять стало двоиться, и вместо двух плывущих роботов он временами видел четырех. Они склонялись над телом упавшей Крей, тянулись к ней своими блестящими шарнирными конечностями. Никос, проделавший уже половину пути до края посадочной полосы, резко остановился.
"Крей!"
Это был крик отчаяния живого человека.
Тень обволокла сознание Люка. Предчувствуя, что у него может не хватить сил, Люк поспешил собрать всю свою волю, чтобы произвести один единственный выстрел.
Белый свет ослепил его. Услышав мягкий маслянистый щелчок стальных сочленений, тянущихся к нему, он нажал на спусковой крючок.
Это было последнее, что он запомнил.
Глава 5
"Дети Джедаев…" Эти слова проговорил Джевакс - вождь племени Плавала, поднимаясь по крутым красно-черным ступеням и замедляя шаги. В его глубоко посаженных зеленых глазах сквозила какая-то опустошенность, когда он вглядывался в окружавший их недвижный радужный туман. Ступени были кое-как выдолблены в тускло блестевшем камне утесов маленькой долины, - кто бы их ни делал, было очевидно, что большими возможностями он не располагал. Лея могла коснуться поверхности скалы справа и перил из обструганной древесины - слева, едва раздвинув руки. По внешнему виду древесины можно было сказать, что перила сделаны сравнительно недавно. За ними простирался туман, сквозь который темными пятнами проступали вершины деревьев.
"Да, - ровным голосом повторил Джевакс, - они здесь были".
Он вновь сосредоточился на подъеме, пробираясь сквозь нависшие ветви, усыпанные сладкими ягодами и предупредительно отводя их в сторону перед идущими следом Леей, Хэном и замыкающим шествие Чубаккой. В теплой влажной атмосфере Плавал Рифта деревья росли на каждом выступе поднимавшихся вверх естественных скалистых платформ. Среди темных листьев и серого мха, свисавшего со скал, виднелась гибкая виноградная лоза. Ярко выделялись кроваво-красные сладкие ягоды.
Лея повела плечами, испытывая неприятное чувство от прикосновения к телу ее белой, свободно сшитой одежды. Липкая жара была здесь намного сильнее, чем на Иторе. Ощущалась большая влажность, но неприятный сернистый запах, оставшийся внизу, несмотря на очистные установки, почти исчезал здесь, в этой густой зеленой свежести листьев. Трудно было представить, что всего в ста пятидесяти метрах над головами поднимающихся людей свистят ледяные ветры, и что ледники там толще стен и выше башен многих городов.
Действительно, глядя вверх, можно было видеть лишь различные оттенки зеленого цвета, а также все разнообразие орхидей и фруктов разной величины, формы и зрелости, но все это великолепие смягчалось и скрадывалось вездесущим плотным туманом.
"Вы их помните?" На пути в Бельзавис она просмотрела статистические данные по населению этой планеты. Выходило, что в семь лет млуки считались уже подростками, а в тридцать лет -стариками. Джевакс, должно быть, был совсем ребенком, когда Джедаи ушли отсюда. Белые длинные волосы, искусно заплетенные в косы, спускались по его плечам.
"Не совсем", - прозвучал ответ. Джевакс, не отличавшийся ростом среди соплеменников, был выше Хэна, и это было бы еще заметнее, если бы он держался прямо. Вместо этого его тело было наклонено вперед, так что длинные руки почти касались согнутых колен. На нем было много драгоценностей и переливающихся голубыми и серебристыми оттенками украшений из раковин, вывезенных из Эридау. Серьги из раковин красовались в мочках ушей… Напоминающие саронг штаны выделялись своей двухцветной красно-черной окраской. Как и все жители Плавала, он носил черные резиновые надувные ботинки, похожие на те, которые изготовлялись в Саллусте и продавались почти в каждом уголке галактики. Но они казались странными на этом нелепом, обросшем волосами существе. На ботинках были яркие оранжевые заплатки.
"Понимаете, прошли годы, прежде чем кто-либо из нас вспомнил, что здесь когда-то были Джедаи".
"Выходит, им было нужно сохранить все это в тайне, - Лея незаметно подтолкнула Хэна. - Может быть, они воздействовали на ваш мозг?"
"Думаю, что да. - Джевакс опять завернул за угол, и они миновали еще один виток лестницы. На пути попадались все те же деревья и скальные выступы, и Лея отметила, как внимателен Чубакка - он был готов к отражению любой внезапной опасности. Окружавший их туман начал развеиваться, и бледность дневного света показалась слепящей после призрачного мрака подножия утесов. Матово-серые очертания растений обозначили край утеса впереди - самого высокого уступа лестницы, по которой они поднимались.
"Не могу припомнить, что именно они делали, - продолжал Джевакс, с удивленным видом потирая голову. - Моя мать тоже этого не помнит, а мне тогда было только три года. - Он улыбнулся. - Странно становится, когда пытаешься оглянуться назад. Уже десять или двенадцать лет не только я, но и другие не помнят их совсем, хотя руины Дома Плетта ясно свидетельствуют о том, что он жил здесь не меньше семидесяти лет до того, как другие Джедаи привезли и спрятали здесь своих жен и детей. Некоторые вспоминали позднее какие-то незначительные вещи, подчас не совсем совпадавшие с тем, что было известно другим. Это похоже на то, как если бы…"
Он покачал головой, пытаясь объяснить то, что он имел в виду. "Похоже, что мы в течение многих лет просто не думали о нашем прошлом".
"Я знаю людей, которые живут именно так", - заметил Хэн. Лея подумала, что значительную часть своей жизни он был одним из них.
"Конечно, это не означает, что мы не должны размышлять о настоящем и будущем, - продолжал Джевакс. - Джедаи, упокой, Господи, их души, понимали это".
Последний виток лестницы поднял их выше уровня тумана. Воздух здесь был изумительно чистым. Стало заметно теплее. Легкий ветерок развевал волосы Леи, шелестел в сероствольных деревьях, которые величавым заслоном вставали на краю утеса. Зеленовато-серое море листвы с летающими над ней яркокрылыми птицами и насекомыми осталось внизу.
Лея подняла вверх голову и застыла от изумления.
"Мы думаем, это сделали Джедаи", - с затаенной гордостью проговорил Джевакс.
От черного камня ребристых вулканических утесов поднимались вверх ферма с колоннами толщиной в рост человека. Грациозные как птицы, эти конструкции парили над туманом и растительностью. Каждая кристаллическая грань узорчатой плексигласовой крыши, опиравшейся на них, находилась под углом, чтобы улавливать и умножать самые незначительные отблески слабого солнечного света.
Туман растекался потоками между висячими ярусами растительности, опутавшей ажурные соединения прозрачных сводов и куполов. Большие, как дома, подвесные гондолы колыхались в медленно перемещавшихся потоках тумана непосредственно под куполом или же спускались на тросах почти до уровня разрушенной верхушки приземистой башни, стоявшей на карнизе, которого как раз достигли Джевакс и остальные. Это было все, что осталось от цитадели Джедаев.
"Вот результат инженерной деятельности тех, кто носится по галактике со своими мечами". Хэн, как обычно, старался сделать вид, что увиденное не произвело на него большого впечатления.
"Да, - ровным голосом повторил Джевакс, - они здесь были".
Он вновь сосредоточился на подъеме, пробираясь сквозь нависшие ветви, усыпанные сладкими ягодами и предупредительно отводя их в сторону перед идущими следом Леей, Хэном и замыкающим шествие Чубаккой. В теплой влажной атмосфере Плавал Рифта деревья росли на каждом выступе поднимавшихся вверх естественных скалистых платформ. Среди темных листьев и серого мха, свисавшего со скал, виднелась гибкая виноградная лоза. Ярко выделялись кроваво-красные сладкие ягоды.
Лея повела плечами, испытывая неприятное чувство от прикосновения к телу ее белой, свободно сшитой одежды. Липкая жара была здесь намного сильнее, чем на Иторе. Ощущалась большая влажность, но неприятный сернистый запах, оставшийся внизу, несмотря на очистные установки, почти исчезал здесь, в этой густой зеленой свежести листьев. Трудно было представить, что всего в ста пятидесяти метрах над головами поднимающихся людей свистят ледяные ветры, и что ледники там толще стен и выше башен многих городов.
Действительно, глядя вверх, можно было видеть лишь различные оттенки зеленого цвета, а также все разнообразие орхидей и фруктов разной величины, формы и зрелости, но все это великолепие смягчалось и скрадывалось вездесущим плотным туманом.
"Вы их помните?" На пути в Бельзавис она просмотрела статистические данные по населению этой планеты. Выходило, что в семь лет млуки считались уже подростками, а в тридцать лет -стариками. Джевакс, должно быть, был совсем ребенком, когда Джедаи ушли отсюда. Белые длинные волосы, искусно заплетенные в косы, спускались по его плечам.
"Не совсем", - прозвучал ответ. Джевакс, не отличавшийся ростом среди соплеменников, был выше Хэна, и это было бы еще заметнее, если бы он держался прямо. Вместо этого его тело было наклонено вперед, так что длинные руки почти касались согнутых колен. На нем было много драгоценностей и переливающихся голубыми и серебристыми оттенками украшений из раковин, вывезенных из Эридау. Серьги из раковин красовались в мочках ушей… Напоминающие саронг штаны выделялись своей двухцветной красно-черной окраской. Как и все жители Плавала, он носил черные резиновые надувные ботинки, похожие на те, которые изготовлялись в Саллусте и продавались почти в каждом уголке галактики. Но они казались странными на этом нелепом, обросшем волосами существе. На ботинках были яркие оранжевые заплатки.
"Понимаете, прошли годы, прежде чем кто-либо из нас вспомнил, что здесь когда-то были Джедаи".
"Выходит, им было нужно сохранить все это в тайне, - Лея незаметно подтолкнула Хэна. - Может быть, они воздействовали на ваш мозг?"
"Думаю, что да. - Джевакс опять завернул за угол, и они миновали еще один виток лестницы. На пути попадались все те же деревья и скальные выступы, и Лея отметила, как внимателен Чубакка - он был готов к отражению любой внезапной опасности. Окружавший их туман начал развеиваться, и бледность дневного света показалась слепящей после призрачного мрака подножия утесов. Матово-серые очертания растений обозначили край утеса впереди - самого высокого уступа лестницы, по которой они поднимались.
"Не могу припомнить, что именно они делали, - продолжал Джевакс, с удивленным видом потирая голову. - Моя мать тоже этого не помнит, а мне тогда было только три года. - Он улыбнулся. - Странно становится, когда пытаешься оглянуться назад. Уже десять или двенадцать лет не только я, но и другие не помнят их совсем, хотя руины Дома Плетта ясно свидетельствуют о том, что он жил здесь не меньше семидесяти лет до того, как другие Джедаи привезли и спрятали здесь своих жен и детей. Некоторые вспоминали позднее какие-то незначительные вещи, подчас не совсем совпадавшие с тем, что было известно другим. Это похоже на то, как если бы…"
Он покачал головой, пытаясь объяснить то, что он имел в виду. "Похоже, что мы в течение многих лет просто не думали о нашем прошлом".
"Я знаю людей, которые живут именно так", - заметил Хэн. Лея подумала, что значительную часть своей жизни он был одним из них.
"Конечно, это не означает, что мы не должны размышлять о настоящем и будущем, - продолжал Джевакс. - Джедаи, упокой, Господи, их души, понимали это".
Последний виток лестницы поднял их выше уровня тумана. Воздух здесь был изумительно чистым. Стало заметно теплее. Легкий ветерок развевал волосы Леи, шелестел в сероствольных деревьях, которые величавым заслоном вставали на краю утеса. Зеленовато-серое море листвы с летающими над ней яркокрылыми птицами и насекомыми осталось внизу.
Лея подняла вверх голову и застыла от изумления.
"Мы думаем, это сделали Джедаи", - с затаенной гордостью проговорил Джевакс.
От черного камня ребристых вулканических утесов поднимались вверх ферма с колоннами толщиной в рост человека. Грациозные как птицы, эти конструкции парили над туманом и растительностью. Каждая кристаллическая грань узорчатой плексигласовой крыши, опиравшейся на них, находилась под углом, чтобы улавливать и умножать самые незначительные отблески слабого солнечного света.
Туман растекался потоками между висячими ярусами растительности, опутавшей ажурные соединения прозрачных сводов и куполов. Большие, как дома, подвесные гондолы колыхались в медленно перемещавшихся потоках тумана непосредственно под куполом или же спускались на тросах почти до уровня разрушенной верхушки приземистой башни, стоявшей на карнизе, которого как раз достигли Джевакс и остальные. Это было все, что осталось от цитадели Джедаев.
"Вот результат инженерной деятельности тех, кто носится по галактике со своими мечами". Хэн, как обычно, старался сделать вид, что увиденное не произвело на него большого впечатления.