Хэммет Дэшил. Потрошение Куффиньяла

   Тут она приумолкла и подняла на меня трагические темные глаза.
   — Моя гениальность тут не при чем, — воспротивился я. — Беда в том, что ваши люди запороли эту операцию с самого начала. Ваш генерал вволю посмеялся над никогда не нюхавшим пороха штатским, который захотел бы командовать армией. А тут вы, люди без преступного прошлого, пытаетесь провернуть операцию, которая по зубам только сливкам преступного мира! Вы же дилетанты! А что до остального... я вам сочувствую, но ничего поделать не могу.
   — Почему? — еле слышно спросила она. — Почему вы не можете?
   — А с какой стати? — рубанул я напрямик.
   — Никто больше не знает того, что знаете вы. Принцесса пригнулась и положила руку на мое колено.
   — Под гаражом зарыты несметные сокровища. Можете попросить все, что хотите.
   Я потряс головой.
   — Но вы же не глупец! — возмутилась она. — Вы же...
   — Позвольте, я вам все объясню, — прервал я. — Отбросим прочь всякую честность, преданность работодателю и так далее. Я частный сыщик только потому, что я люблю свою профессию. Платят мне не плохо, хотя я мог бы найти множество занятий, которые приносили мне больше. Даже лишняя сотня в месяц это двенадцать сотен в год. Двадцать пять — тридцать тысяч долларов от настоящего дня до моего шестидесятилетия.
   Так вот, я отказываюсь от этих тысяч только потому, что мне нравится быть сыщиком. Ничего другого я не знаю и ни от чего другого не получаю удовольствия. И главное: я и не хочу знать ничего другого, и не хочу ни от чего другого получать удовольствие. Это не измеришь в деньгах. Деньги это тоже приятно. Я ничего против не имею. Но за последние восемнадцать лет я наслаждался только погоней за преступниками, разгадыванием преступлений, и наивысшим счастьем, смыслом существования для, меня был миг поимки преступника, или разоблачения аферы. Это единственное будущее, которое я для себя мыслю. И я никому не позволю нарушить мои планы!
   Принцесса медленно встряхнула головой, потом опустила ее. Ее темные глаза взглянули на меня исподлобья.
   — Вы говорите только о деньгах, — сказала она. — Я же сказала, что вы можете попросить все, что захотите.
   Чушь какая! Откуда вообще женщины вбивают в головы такие мысли?
   — Вы еще что-то не понимаете, — резко сказал я, вставая и опираясь на костыль. — Вы думаете, что я мужчина, а вы женщина. Это неправильно. Я — охотник, а вы нечто, что стоит передо мной на дороге. Ничего человеческого в этом нет. Вы же не станете ожидать от гончей, что она начнет вдруг лизаться с только что загнанной лисой. Хватит болтать зря. Мы только теряем время. Я сидел и думал, что полиция или морские пехотинцы заявятся сюда и арестуют вас. Вы сидели и ждали, что кто-то из ваших подоспеет на выручку и пришьет меня. Так вот, мне надо было вам сказать: их как раз арестовали, когда я направился сюда.
   Это ее потрясло. Она вскочила было, но при этих словах отступила на шаг и пошатнулась. С ее губ слетело непонятное мне восклицание. Русское, должно быть, подумал я, но в следующую секунду понял, что ошибся. Слова были итальянскими.
   — Руки вверх! — скомандовал хрипловатый голос Флиппо.
   Флиппо с пистолетом в руке стоял в проеме двери.
   Я задрал руки так высоко, как только мог, чтобы не выронить костыль, на который опирался. Я мысленно клял себя за неосторожность.
   Вот, значит, зачем она вернулась в дом. Видно, рассудила, что если она освободит итальянца, то мы окончательно поверим в то, что он замешан в ограблении и станем искать налетчиков среди его знакомых. В противном случае он мог бы доказать свою непричастность к преступлению. Пистолет ему она дала либо для того, чтобы он пробился на волю, либо, чтобы он погиб в перестрелке — это ее тоже вполне устроило бы.
   Пока я ворочал мозгами, Флиппо подошел ко мне сзади, ощупал и забрал мой пистолет, свой, а также пистолет, который я достал из кармана принцессы.
   — Предлагаю тебе сделку, Флиппо, — сказал я, пока он отступал в угол, откуда мог одновременно следить за мной и за принцессой. — Ты выпущен на поруки, не отсидев еще несколько лет. Когда я тебя поймал, ты был вооружен. Одного этого хватит, чтобы снова упечь тебя в каталажку. Но я знаю, что в этом дельце ты не замешан. У тебя, конечно, были тут какие-то темные делишки, но на это мне наплевать. Если сейчас уйдешь отсюда, ни во что не встревая, то я тебя не видел.
   Смуглый лоб итальянца прорезали морщинки. Флиппо напряженно размышлял.
   Принцесса шагнула к нему.
   — Ты слышал, что я ему предлагала? — сказала она. — Так вот, то же самое я предлагаю тебе, если ты убьешь его. Морщинки на лбу Флиппо стали глубже.
   — Что ж, решай сам, Флиппо, — бросил я. — Я могу предложить тебе лишь одно — гарантию, что ты не вернешься в Сан-Квентин. От принцессы ты получишь здоровый куш, и еще более здоровый шанс угодить на виселицу.
   Девушка, вспомнив о своем преимуществе, обрушила на Флиппо поток итальянских слов. Я знаю по-итальянски только четыре слова: два грубых и два нецензурных. Я произнес все четыре.
   Флиппо явно поддавался. Будь он лет на десять старше, он бы принял мое предложение и был счастлив. Но он был юн, а принцесса — я, наконец, это увидел — была и впрямь чертовски завлекательна. Решение итальянца было несложно предугадать.
   — Но только не убивать, — заключил он по-английски, явно для моих ушей. — Я запру его в том чулане, где сам сидел.
   Принцессе его решение не пришлось по вкусу. Она вновь разразилась несколькими итальянскими фразами. К сожалению для нее, в ее предложении была одна слабинка: принцесса не могла убедить Флиппо, что ему и впрямь была обеспечена доля в добыче. Ей оставалось только одно — пустить в ход все свое обаяние.
   Она стояла в нескольких шагах от меня.
   Она приблизилась к Флиппо. Она напевала, мурлыкала, как сладкоголосая сирена, очаровывала круглолицего итальянца.
   И она добилась своего.
   Флиппо пожал плечами. Все его лицо говорило «да». Он повернулся...
   Я нанес ему страшный удар костылем по голове.
   Костыль раскололся пополам. Ноги Флиппо подкосились и он осел на пол, как куль с мукой. И распростерся неподвижный; лишь тонкая струйка крови обагрила ковер.
   Я подполз на четвереньках к выпавшему из руки Флиппо пистолету.
   Принцесса была уже на полпути к двери, когда я выкрикнул:
   — Стойте!
   — Нет, — сказала она, но тем не менее остановилась. — Я ухожу.
   — Вы идете со мной.
   Она рассмеялась, довольно мило и уверенно.
   — А как вы рассчитываете задержать меня?
   — Надеюсь, что до этого не дойдет, — сказал я. — У вас хватит здравого смысла, чтобы не пытаться сбежать, когда я держу вас на мушке.
   Принцесса вновь рассмеялась, немного изумленно.
   — У меня хватит здравого смысла, чтобы не задерживаться здесь, — поправила она. — Ваш костыль сломан, а без него передвигаться вам трудно. Догнать вы меня не сможете. В то, что вы способны в меня выстрелить, я не поверю. То есть вы бы выстрелили, если бы я напала на вас, но я этого не сделаю. Я просто повернусь и спокойно выйду.
   Глядя на меня вполоборота, она шагнула к двери.
   — Остановитесь! — прорычал я.
   Она заливисто рассмеялась и сделала еще шаг.
   — Остановитесь же, черт возьми!
   Принцесса неторопливо приближалась к двери; короткая серая фланелевая юбка плотно облегала ее стройные ноги, затянутые в грубые шерстяные чулки.
   Моя ладонь, сжимавшая рукоятку пистолета, внезапно вспотела.
   Ступив правой ногой на порог, принцесса насмешливо фыркнула.
   — Адье! — бросила она на прощанье.
   Я всадил пулю в ее правую ногу.
   — Ух! — принцесса села на пол. Лицо ее перекосилось от изумления. Боль она ощутит чуть позже.
   Мне никогда прежде не приходилось стрелять в женщину. Чертовски странное ощущение.
   — Я же говорил, что я сделаю это! — Мой голос показался мне самому хриплым, диким и незнакомым. — Разве я не отнял костыль у калеки?