Хэнд Элизабет. Битва с будущим

   - Агент Малдер. Зовут.
   Скалли печально посмотрела на него.
   - Прости, - тихо сказала она. - Удачи тебе.
   Он повернулся к ней и подождал, не скажет ли она еще что-нибудь. Он хотел дать ей шанс изменить решение, предложить лучшее объяснение, все что угодно. Но Скалли ничего больше не сказала. Наконец Малдер встал и пошел в кабинет вслед за Скиннером. Теперь лицо его выражало отчаяние. Скалли проводила его взглядом. Прежде чем он вошел в дверь, она окликнула его. Малдер обернулся, но она только подняла и показала ему пиджак, который он забыл. Малдер подошел и взял его.
   Только после того как за ним закрылась дверь, она отказалась от своего решения и издала громкий вздох, больше напоминающий всхлип.
   Бар Кейси
   Юго-восток Вашингтона
   Округ Колумбия
   У Кейси никогда не бывало много народу в будние вечера. Несколько завсегдатаев, правительственные служащие, которые наудачу забредали сюда с Мэл, прежде чем сесть в метро и на последнем поезде отчалить к себе в Фоллз-Черч, или Силвер-Спринг, или в Бетезду. Малдер торчал здесь с четырех часов вечера, и барменша уже спрашивала себя, когда же он наконец утолит жажду и пойдет домой.
   - Я бы сказала, что сегодня ты несколько превысил свою минимальную дневную норму, - сказала она, наливая в низкий стакан очередную дозу текилы. Поставив стакан перед ним на стойку, она улыбнулась, отвела назад прядку обесцвеченных волос и убрала бутылку.
   Фокс Малдер сидел перед ней на высоком табурете, уставясь на липкие кольца, оставленные стаканами на темной полированной поверхности стойки. Тусклый свет ламп золотил грани четырех пустых низких стаканов. Барменша придвинула ему полный стакан. Малдер с глубокомысленным видом повертел его в руках, залпом осушил, со стуком поставил на стойку и облизнул облитые текилой пальцы. При этом он спьяну сбил пустые стаканы, и девушка за стойкой едва успела их подхватить.
   - Придется тебе поучиться поднимать такие тяжести, - заметила она, поглядывая на него с некоторым беспокойством: этот парень явно не из тех, кто имеет большой опыт по части выпивки.
   Малдер склонил голову набок, словно раздумывая над ее советом, потом махнул барменше, чтобы налила ему еще. Девушка наполнила пустые стаканы, заинтригованная его задумчивым молчанием.
   - Тяжелый день? - рискнула спросить она.
   - Угу. - Голос Малдера звучал непривычно низко.
   - Женщина?
   Он отрицательно покачал головой.
   - Работа?
   Малдер кивнул. Барменша посмотрела на него сочувственно, но он снова указал пальцем на бутылку текилы, и всю ее симпатию как рукой сняло.
   - Ты уверен? - спросила она. Он не сводил с бутылки настойчивого взгляда, и барменша с большой неохотой налила ему еще порцию. Малдер опрокинул содержимое стакана в рот и слегка передернулся, когда текила обожгла ему горло. Потом он с маху поставил стакан на стойку и, сев вполоборота к залу, закрыл глаза, чтобы справиться с головокружением. Когда через минуту он открыл их снова, то увидел, что на другом конце стойки сидит незнакомец и смотрит прямо на него. Мужчина был немолод, вероятно, лет шестидесяти с небольшим. У него было широкое, обветренное лицо, и одет он был в старый летний полотняный бруковский костюм того же цвета, что и немногочисленные пока седые волосы у него на висках. Малдер посмотрен на него мутным взглядом, лишенным всякого любопытства, и снова повернулся к девушке за стойкой.
   - Еще.
   Она неохотно плеснула ему новую порцию, а потом принялась собирать пустые стаканчики и складывать их в пластмассовый таз.
   - Чем ты занимаешься? - спросила она Малдера в надежде, что разговор отвлечет его от поглощения спиртного.
   - Чем я занимаюсь? - Малдер посмотрел на барменшу и с готовностью кивнул. - Я - ключевая фигура в бесконечной правительственной шараде. Заноза в заднице для начальства. Объект насмешек для равных по положению. Они называют меня Чудик. Чудик Малдер...
   Что ж, ничего удивительного, ведь когда он был еще маленьким мальчиком, пришельцы похитили его сестру, он видел это собственными глазами. Теперь он гоняется за маленькими зелеными человечками со значком в одной руке и с пистолетом в другой, взывая к небесам и вообще ко всем, кто готов его слушать...
   С лица барменши сошло сочувственное выражение. "Ты, парень, какой-то ненормальный или наркоман", - вот что означало ее сдержанное молчание.
   - У нашего правительства есть манера говорить правду, в то же время не разглашая секретов. Мол, небо падает, и когда оно брякнется, будет величайшая в истории человечества дерьмовая буря. Буря столетия.
   Он закончил свою тираду и одарил барменшу горькой улыбкой.
   Она ответила ему суровым взглядом и быстро выхватила у него из-под носа стакан, который только что наполнила.
   - Думаю, с тебя хватит, Чудик. - Она бухнула стакан в мойку и начала выписывать счет.
   - Почему хватит?
   - Похоже, восемьдесят шесть - твое счастливое число.
   Малдер печально посмотрел на нее. Никто ему не верит.
   - Это самое одинокое и грустное число.
   Она покачала головой и решительно придвинула ему счет.
   - Сожалею. Для тебя мы уже закрылись.
   Малдер равнодушно пожал плечами и соскользнул с табурета. Он слегка покачнулся и инстинктивно оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил его нетвердой походки. Но барменша уже отвернулась, а пожилого незнакомца не было у стойки. Малдер сделал шаг к дверям, но вспомнил про счет и вернулся. Выложив на стойку несколько банкнот, он вперевалку прошел к двери и вышел в коридор, где находились туалеты. На двери мужского туалета была пришпилена записка:
   НЕ РАБОТАЕТ
   - Вот черт, - пробормотал Малдер.
   Он подергал ручку двери в женский туалет, и оттуда послышался раздраженный голос.
   - Извините, - поспешно сказал Малдер. Собрав последние остатки мозгов, он повернулся, поковылял по коридору к запасному выходу, ведущему в переулок, и вышел наружу.
   Возле кирпичной стены на заднем дворе бара он нашел укромное местечко и расстегнул ширинку. Через несколько мгновений у него над ухом неожиданно раздался голос:
   - Так вот чем занимается ФБР?
   - Что?!!
   - Держу пари, Бюро обвиняет тебя в том, что в Далласе ты этим самым и занимался.
   Малдер застыл на месте, увидев человека, шагнувшего к нему из тени. Все тот же пожилой мужчина в полотняном костюме, который пялился на него у стойки.
   Незнакомец криво улыбнулся Малдеру и спокойно встал рядом.
   - И что теперь? - осторожно спросил Малдер, не прерывая своего занятия.
   - Стоять и держаться за конец, пока другие будут взрывать бомбы где и когда им вздумается.
   Незнакомец засмеялся, и Малдер заглянул ему в лицо.
   - Мы знакомы?
   - Нет. Но я довольно давно слежу за твоими успехами. С тех пор, как ты был молодым, многообещающим агентом. Когда ты еще не...
   - Вы шли за мной сюда с какой-то определенной целью?
   - Да. С определенной целью. - Он повернулся к Малдеру спиной и тоже расстегнул штаны. - Меня зовут Куртцвайль. Доктор Элвин Куртцвайль.
   Малдер нахмурился, стараясь не обращать внимания на навязчивого доктора. Он застегнул молнию на брюках и собрался уйти.
   - Старый друг твоего отца. - Куртцвайль обернулся через плечо и улыбнулся, увидев, как изумленно вытянулось лицо Малдера. - По Госдепартаменту. Мы были с ним чем-то вроде попутчиков, так бы я сказал. Но я разочаровался в нашем общем пути быстрее, чем он.
   Куртцвайль помолчал, давая Малдеру возможность переварить эту информацию.
   Лицо Малдера стало каменным. Он быстро подошел к двери, через которую вышел из бара, и рывком распахнул ее.
   Куртцвайль закончил отдавать природе дань, застегнулся и последовал за Малдером внутрь. Он догнал его возле вешалки, где Малдер возился со своей курткой.
   - Как вы меня разыскали? - спросил Малдер. Он казался скорее уставшим, чем сердитым. Куртцвайль пожал плечами:
   - Слышал, что ты временами сюда заходишь. Предположил, что сегодня тебе захочется надраться...
   - Вы репортер?
   Куртцвайль покачал головой и снял с крючка свой плащ.
   - Я доктор, и, если не ошибаюсь, я это уже говорил. Практикующий врач.
   - Кто вас прислал?
   - Я пришел по собственной инициативе. После того как прочел о взрыве бомбы в Далласе.
   Малдер окинул Куртцвайля оценивающим взглядом. У доктора были умные, чуть слезящиеся глаза, и он постоянно кривил губы.
   - Хорошо, если вы хотите что-то мне сообщить, у вас есть время, пока я ловлю такси, - сказал он и направился к выходу.
   Прежде чем Малдер успел выйти на тротуар, Куртцвайль ухватил его за руку.
   - Они хотят повесить Даллас на тебя, агент Малдер. - Тон его не был обличительным. Скорее он говорил примирительно, даже печально - как доверенный слуга семейства, приносящий известие о чьей-то кончине. - Но ты ничего не мог сделать. Никто не смог бы ничего сделать, чтобы предотвратить этот взрыв... Потому что истина заключается в том, о чем ты никогда бы не подумал. Никогда бы даже не заподозрил такого.
   Малдер смотрел на него с искаженным от гнева лицом. Он вырвался и сошел на тротуар, но Куртцвайль упорно шел за ним.
   - И в чем же она, эта истина? - грозно спросил Малдер.
   Куртцвайль догнал его и пошел рядом.
   - Специальный агент Дариуш Микод вообще не пытался и не собирался пытаться обезвредить бомбу.
   Малдер остановился и, покачиваясь, постоял на бордюре. Л'Энфант Плаза была пуста. Только промытые дождем улицы и пустые газетные автоматы. Невдалеке вырисовывались уродливые контуры правительственных зданий, и несколько желтых такси с надеждой на клиентов катили по авеню Конституции. Малдер с отвращением посмотрел по сторонам, обернулся к Куртцвайлю и недоверчиво сказал:
   - Ну да, он просто дал ей взорваться.
   Куртцвайль подергал себя за воротник плаща.
   - Какой вопрос ты должен был задать себе в первую очередь? На какой вопрос никто из вас даже не попытался найти ответ? Это же элементарно. Почему именно это здание? Почему не федеральное?
   Малдер поморщился, как от боли.
   - Федеральное здание слишком хорошо охраняется...
   - Нет. - Голос Куртцвайля зазвучал с большей настойчивостью, поскольку Малдер уже шагнул на проезжую часть и поднял руку, чтобы остановить такси. Они заложили бомбу в другое здание, потому что в нем тоже были федеральные конторы. У Федерального Агентства по Контролю Чрезвычайных Ситуаций там был временный карантинный штаб. Как раз в этих комнатах и были найдены тела. Но именно этого...
   Подъехало такси. Куртцвайль обошел лужу и встал рядом с Малдером.
   -... ты не знал. И ты бы никогда не догадался это проверить.
   Малдер уже открыл дверцу машины и нагнулся, чтобы залезть внутрь. Куртцвайль пристально глядел на него - не с сочувствием, а настойчиво, почти с вызовом.
   - Эти люди уже были мертвы.
   Малдер мигнул.
   - До того, как бомба взорвалась?
   - Об этом я тебе и толкую.
   Малдер посмотрел на него и покачал головой:
   - Микод двадцать два года в Бюро, он ветеран и...
   - Микод был человеком, для которого верность превыше всего. Люди, которым он был предан, знали, что делают. Они взорвали это здание в Далласе, чтобы кое-что скрыть Возможно, они даже сами до конца не представляли себе, что именно.
   Куртцвайль прислонился к борту такси и выжидающе посмотрел на Малдера. Тот медленно покачал головой, но теперь уже не с недоверием, а как человек, который не торопится дать ответ на загадку.
   - Вы хотите сказать, что они сровняли с землей целое здание, чтобы скрыть трупы троих пожарников?
   Куртцвайль торжествующе ударил кулаком по кузову машины - наконец-то он услышал правильный ответ!
   - И еще - одного маленького мальчика. Советую тебе навестить морг, в который перевезли тела жертв. Может быть, после этого тебе что-нибудь станет ясно.
   Малдер молча сел в машину и хлопнул дверью. Посмотрев на водителя, он сказал:
   - Отвезите меня на Арлингтон. - Потом высунулся из окна и смерил Куртцвайля сердитым взглядом. - Я думаю, все это чушь, - сказал он.
   - Да неужели? - спокойно спросил Куртцвайль. Он похлопал по крыше такси и отошел подальше. Пока машина не скрылась из виду, он так и стоял, глядя ей вслед. - Неужели ты и вправду так думаешь, агент Малдер? - повторил он в задумчивости.
   А Малдер, сидя в такси, наклонился вперед и хмуро сказал:
   - Я передумал. Поехали в Джорджтаун.
   Дана Скалли лежала в постели, уставясь в потолок невидящим взглядом. Несмотря на усталость, она никак не могла уснуть; по правде говоря, она ничего не могла делать, только лежать и бесконечно прокручивать в памяти события последних двух дней: взрыв в Далласе и его разрушительные последствия, бесконечное совещание, после которого ее карьера в Федеральном Бюро Расследований так бесславно завершилась. За окном слышался шум дождя, который в обычное время действовал на нее успокаивающе, но сегодня ночью казался ей просто еще одним выговором, еще одним напоминанием о том, что оценка, которую ей выставило Бюро и - что еще хуже - которую она выставила себе сама, очень невысока.
   Да и о Малдере можно сказать то же самое. При мысли о напарнике Скалли вздохнула и закрыла глаза, борясь с отчаянием, которое было так сильно, что даже слезы не шли. Об этом было просто невыносимо думать...
   Не лезь ты в это дело, говорил ей внутренний голос, пытаясь направить ее мысли на что-нибудь другое. Но Скалли только закусила губу.
   Я все равно уже по уши увязла в этом деле, подумала она.
   Дождь барабанил в стены ее квартиры, ветер стучал ветвями деревьев по крыше, а потом она услышала какой-то новый звук. Она резко села на постели, вытянулась в струнку и прислушалась.
   Кто-то стучался в дверь. Скалли взглянула на часы. 3:17. Накинув купальный халат, она поспешила в гостиную. У двери остановилась, услышав, что тот, кто стоял с другой стороны, затих, но тут стук возобновился с новой силой. Скалли посмотрела в глазок и со вздохом облегчения, к которому примешивалось раздражение, сняла дверную цепочку, отперла замок и распахнула дверь.
   На крыльце стоял Малдер, промокший и взъерошенный. Несмотря на беспорядок в одежде и поздний час, выглядел он на удивление деловито.
   - Я тебя разбудил?
   Скалли покачала головой:
   - Нет.
   - Почему нет? - Малдер уже просочился в квартиру. Когда он прошел мимо нее, она уловила сильный кисло-сладкий аромат текилы и слабый запах застоявшегося сигаретного дыма, какой в конце рабочего дня образуется во всех барах. - Сейчас три часа ночи...
   Она закрыла дверь и посмотрела на него с подозрением.
   - Ты пьян, Малдер?
   - Я был пьян приблизительно двадцать минут назад.
   Скалли сложила на груди руки и окинула напарника холодным взглядом.
   - Интересно, сколько же минут назад тебе пришла в голову блестящая мысль приехать сюда?
   Малдер посмотрел на нее непонимающе,
   - Это ты о чем, Скалли?
   - Просто подумала, что ты, вероятно, напился и решил приехать ко мне, чтобы отговорить меня бросать работу в ФБР.
   - Так вот чего бы тебе хотелось?
   Скалли прикрыла глаза и прислонилась к стене, вспоминая, как пятнадцать минут назад, час назад она думала именно об этом. Через мгновение она открыла глаза и вздохнула.
   - Иди домой, Малдер. Время позднее.
   Он покачал головой, и в глазах его зажегся огонек безумия. Этот взгляд был слишком хорошо знаком Скалли и обычно служил верным признаком того, что ее ждут опасности.
   Малдер наклонился, взял ветровку, которая все еще валялась на кушетке, куда она ее бросила вчера вечером, и протянул Скалли:
   - Одевайся.
   - Малдер, что ты делаешь?
   - Ты, главное, одевайся, - сказал он. Огонек безумия в его глазах стал еще ярче, но это не помогло ему скрыть усмешку, легкий намек на то, что он готовит что-то серьезное. - Я по дороге объясню.
   Блэквуд, штат Техас
   Ночной ветерок неутомимо гулял по прерии. Через некоторое время ветер усилился, как будто погода начала портиться. Однако вскоре выяснилось, что этот новый ветер имел искусственное происхождение.
   Над пустынным полем, заросшим шалфеем, показались два черных вертолета без опознавательных знаков, летящие рискованно низко над землей.
   Они с гудением пронеслись к своей цели: нескольким большим, зловеще сияющим куполам, которые казались отражением на земле луны, висящей над прерией. Мертвый, зеленоватый свет. Свет, не сулящий ничего хорошего. Предвещающий мрачные загадки.
   Всего лишь в нескольких сотнях ярдов от куполов мерцали огни самого обычного жилого района, белые и желтые, а там, где были включены телевизоры, синие. Но на участке работ, которые велись сейчас на том месте, где несколько дней назад, ползая на коленях, копались в красноватой земле четыре мальчика, не было ничего обычного.
   Там, где раньше был пустырь, теперь белели купола геодезических палаток, разбитых вплотную, почти на каждом клочке земли. Их окружали длинные белые грузовики без надписей на кузове и множество других анонимных транспортных средств: легковые автомобили, фургоны, пикапы. Между ними сновали фигуры в черных мундирах. Мрачная униформа этих людей резко контрастировала с белыми защитными костюмами ученых, которые то и дело входили и выходили из главной палатки.
   Жужжание переросло в гул, и два вертолета, сделав вираж, медленно опустились на землю. Пропеллеры подняли жуткий ветер; палатки раздувались, и казалось, вот-вот слетят с распорок и устремятся призраками в черное небо. Страшный знойный блеск главного купола отразило на черном боку одного вертолета. Люди в черной военной форме сделали знак пилоту, дверца вертолета распахнулась, и на землю неспешно, почти непринужденно спустился человек, закрывая от пыли и слепящего света глаза. Он инстинктивно пригнулся, проходя под лопастями винта, и направился в сторону грузовиков, которые обеспечивали палаткам временную защиту от порывов сильного ветра, поднятого вертолетами. Оказавшись под их прикрытием, он встал спиной к вертолетам, гулу, огромной, сверхъестественно сияющей палатке и закурил сигарету. Красноватый огонек тускло замерцал в ночи. Человек затянулся дымом и молча уставился прямо перед собой.
   - Сэр? - окликнули его сзади.
   Человек с сигаретой поспешно убрал зажигалку, сделал еще одну глубокую затяжку и только тогда повернулся лицом к тому, кто его позвал. Человек в военной форме сказал ему:
   - Доктор Брауншвейг ждет вас в главной палатке базы.
   Человек с сигаретой, прищурившись, рассматривал его некоторое время, и выражение его ОБветренного лица было холодным, почти скучающим; но все же через некоторое время он кивнул и молча последовал за военным. У входа в главную палатку человек в форме показал на большую белую фигуру в защитном спецкостюме.
   - Доктор Смит проводит вас дальше, - сказал он и удалился.
   - Прошу сюда, сэр. - Из-за маски на лице голос человека казался неестественно гулким и басовитым. Он придержал пластиковый полог, и Человек с сигаретой поднырнул под него.
   Внутри палатка представляла собой лабиринт бесцветных пластиковых шлангов и трубок, прозрачных виниловых стен и непрозрачных барьеров, отделяющих одну рабочую комнату от другой. Между всем этим, во временных кабинетах и пластиковых переулках, перед безупречно чистыми стальными столами стояли или сидели мужчины и женщины. На некоторых были спецкостюмы и хирургические маски; у всех был увлеченный, почти мечтательный вид людей, занятых делом, на подготовку к которому они потратили всю свою жизнь. Столы были уставлены пробирками, перегонными кубами, плавильными тиглями, а также более обиходными инструментами: молотками, зубилами, ситами и цедилками - всеми причиндалами археологической науки. В целом все это напоминало нечто среднее между раскопками, которые ведутся с применением новейших технологий, и анатомическим театром.
   Или модернизированную скотобойню. Повсюду стояли огромные холодильные установки, соединенные пучками электрических проводов. Купол вибрировал от их гудения, и воздух был пропитан сладковатым запахом, который они источали.
   Человек с сигаретой молча и быстро прошел мимо всего этого, едва удостоив взглядом картину поголовной активной работы, и наконец оказался у входа в самую важную комнату главной палатки. Здесь он взял у своего проводника громоздкий белый костюм и маску, быстро надел их и рукой в перчатке отвел в сторону последнюю виниловую преграду.
   Внутри оказалось небольшое неразгороженное помещение, набитое холодильными установками. Там было холодно - настолько холодно, что изо рта у Человека с сигаретой при каждом выдохе вырывалось облачко пара, даже притом, что он был в маске. При свете галогенных ламп сверкало несколько металлических столов с пластиковым покрытием. В самом центре комнаты участок земли был закрыт прозрачным пластиком, словно крышкой люка: толщина этой крышки была около двенадцати дюймов, ее прозрачную поверхность пересекали крест-накрест две тяжелые стальные скобы. Стенки лаза были укреплены с помощью вставленной в землю металлической трубы вроде кульверта, через которую мог пролезть человек. Именно вход в эту трубу и прикрывал тяжелый прозрачный люк. И именно из нее наверх, в комнату, вылез доктор Брауншвейг в защитном костюме и в громоздком шлеме. Он сдвинул в сторону прозрачную пластиковую крышку и вышел из трубы. Человек с сигаретой приблизился к нему.
   - Вы хотели мне что-то показать.
   Доктор Брауншвейг кивнул. Даже маска не могла скрыть ни взволнованного выражения его лица, ни нервной резкости голоса.
   - Да.
   Он указал на люк, на лесенку, ведущую в глубь земли. Человек с сигаретой полез в дыру и начал неуклюже - поскольку не привык к громоздкому костюму спускаться по лестнице. Доктор Брауншвейг, подождав, пока он спустится на несколько ступенек, полез за ним.
   Они оказались в пещере, в холодном зале, освещенном множеством галогенных ламп и ламп дневного света.
   - Мы снова создали здесь низкую температуру, чтобы можно было контролировать развитие, - объяснил доктор. - А такого развития мы никогда прежде не встречали...
   Человек с сигаретой встал рядом с ним и, отдышавшись, спросил:
   - Чем это вызвано?
   - Я полагаю - жарой. Совпадением по времени двух факторов: вторжения хозяина - пожарника - и атмосферными условиями, в результате которых температура его тела поднялась выше 98,6 градуса по Фаренгейту.
   Он сделал знак своему спутнику следовать за ним и повел его в самый конец пещеры. Два портативных буровых станка на полу бесшумно опускали и поднимали сверла, напоминая жутковатых скачущих лошадей. За станками с потолка свисали шторки из тонкого пластика, образуя сияющую зловещим блеском драпировку, подсвеченную изнутри холодным голубым светом. Доктор Брауншвейг, слегка помедлив в нерешительности, отдернул пластиковую занавеску.
   - Здесь...
   В мерцающем голубом свете их взорам предстал то ли операционный, то ли прозекторский стол на колесиках, покрытый вездесущим пластиком. От других, тех, которые Человек с сигаретой уже видел, этот стол отличался только одним: на нем лежало обнаженное тело. Оно принадлежало мужчине, и все было оплетено тончайшими трубочками, шнурами и проводами, которые вели к целой батарее мониторов, выстроенных вдоль стены. Слышался приглушенный гул аппаратов, регистрирующих признаки жизни, ритмичный пульс и вздох респираторов, мерный стук вентилятора, управляющего биением его сердца.
   Человек с сигаретой спокойно взглянул в глаза нынешнему обитателю тела.
   - Этот человек все еще жив, - заметил он осмотрев лежащее перед ним тело. Кожа была почти прозрачной - просвечивающее серое желе из тканей и мускульных волокон. Сквозь нее отчетливо виднелись вены и капилляры, слегка пульсирующие синие и темно-красные нити, паутинообразные на руках и ногах, а на шее толстые, словно веревки. - Этот человек все еще жив...
   Доктор Брауншвейг пожал плечами:
   - Технически и биологически. Но он уже никогда не поправится.
   Человек с сигаретой удрученно покачал головой.
   - Как же это так?
   - Развивающийся организм использует его жизненную энергию, переваривая кость и ткань. Мы только замедлили этот процесс. - Он потянулся и, схватив стержень вращающейся лампы, направил свет прямо на грудную клетку пожарника. Под ровной губчатой плоскостью его груди что-то шевелилось.
   Человек с сигаретой поморщился.
   Тело пожарника на столе вибрировало. Казалось, по нему проходила рябь; блестящая прозрачная кожа колыхалась подобно тому, как трясется медуза, выброшенная прибоем на берег. Грудь мерно вздымалась, словно внутри что-то двигалось и распрямлялось. При ближайшем рассмотрении можно было увидеть то бесформенное и темное, что вторглось в некогда человеческий организм.
   И вдруг темнота внутри тела мигнула. Всего один раз, очень медленно, и превратилась в глаз - миндалевидный, осторожный.
   Человек с сигаретой пристально глядел на него, и мозг его лихорадочно работал, пытаясь осмыслить все возможности того, что он видел перед собой, все последствия...
   - Вы хотите, чтобы мы его тоже уничтожили? - спросил доктор Брауншвейг. Пока оно не созрело?
   Человек с сигаретой помедлил с ответом.
   - Нет, - сказал он наконец. - Нет... Мы должны испытать на нем вакцину.
   - А если это не даст результатов?
   - Сожжем его. Как остальных.
   Доктор Брауншвейг нахмурился:
   - Семья этого человека захочет, чтобы его тело было погребено по всем правилам и покоилось с миром на местном кладбище.
   Человек с сигаретой только отмахнулся.
   -Ну а вы скажете им, что он погиб, пытаясь спасти жизнь маленького мальчика. Что он умер как герой, так же как и двое других пожарников.