- Ты - единственный, за кем сейчас не будут следить И ты будешь держать все в тайне Ты должен - Герцог подошел к окну и, не глядя на сына, проговорил: Но если со мной что-то случится, ты можешь открыть ей правду я никогда в ней не сомневался Я хочу, чтобы она об этом знала.
Пол понял, что отец говорит о смерти.
- С вами ничего не должно случиться, сир.
- Помолчи, сын.
Пол смотрел на отца и видел, что он смертельно устал Усталость жила в повороте его головы, в сутулости плеч, в катастрофической замедленности движений.
- Вы просто устали, отец.
- Да, устал, - согласился герцог, - морально устал Процесс упадка Великих домов затронул в конце концов и меня А когда-то мы были очень сильны.
Пол быстро и сердито проговорил.
- Упадок не коснулся нашего дома!
- Разве?
Герцог повернулся к сыну, и тот увидел темные круги под его глазами, циничная усмешка искривила губы Лето.
- Мне следовало бы жениться на твоей матери, сделать ее герцогиней. Но... мое холостяцкое положение оставляло надежду некоторым домам, имеющим дочерей, на союз с ними. - Он пожал плечами. - Так что я...
- Мать объясняла мне это.
- Ничто не приносит предводителю такого расположения подчиненных, как бравада, - сказал герцог, - и я старался казаться бесшабашным.
- Ты хорошо знаешь дело, - запротестовал Пол. - Ты хороший руководитель. Люди охотно следуют за тобой, любят тебя.
- Мои пропагандистские отряды - одни из лучших, - герцог опять отвернулся к окну. - Здесь, на Арраки, у нас большие возможности, чем может предполагать Империя. И все же я иногда думаю, что для нас было бы лучше, если бы мы отступили. Иногда так хочется просто раствориться среди этих людей, стать менее заметным.
- Отец!
- Да, я устал. А тебе известно, что мы используем остаток спайса в качестве сырья и имеем уже собственную фабрику по производству пленки?
- Сэр?
- Мы не можем оставаться без пленки, - речь герцога стала торопливой. Он словно боялся, что не успеет рассказать Полу все, что нужно, - помимо всего, как бы иначе мы смогли снабдить информацией периферию?! Люди должны знать, как я хорошо ими управляю. Как же они об этом узнают, если мы сами не скажем им?
- Вам нужно отдохнуть, - взволнованно произнес Пол.
И снова герцог посмотрел сыну в лицо:
- У Арраки есть еще одно, главное, преимущество, о котором я чуть было не забыл упомянуть. Этот спайс - он здесь везде. Им дышишь, его ешь, он почти во всем. И мне кажется, что он создает некоторый иммунитет против самых распространенных ядов. Арраки - безводная планета, и вода здесь источник жизни. Необходимость контролировать расходование каждой капли бесценной влаги ставит все производство спайса на Арраки под строжайший контроль. Но спайс - не только ключ к получению огромных богатств, он одновременно необходим и как условие выживания - он спасает народы Арраки от истребления. Населением Арраки нельзя рисковать, более того, его приходится защищать от опасности, исходящей как изнутри, так и извне. Ведь большая часть населения планеты занята добычей спайса, который существует только на Арраки. Таким образом, Арраки делает нас, ее правителей, безупречными в моральном и этическом отношениях.
Пол начал было говорить, но герцог прервал его:
- Мне необходимо было кому-то все это высказать, сын. - Он вздохнул, снова посмотрел на сухой ландшафт, с которого теперь исчезли даже цветы затоптанные сборщиками росы, они увяли под ранним солнцем.
- На Каладане мы правили, опираясь на мощь моря и воздуха, здесь мы должны использовать мощь пустыни. Это то, что ты получаешь в наследство, Пол. Что станет с вами, если что-то случится со мной? Твоему дому тогда не будет угрожать медленное и угрюмое угасание, падение его будет стремительным, вас с матерью начнут преследовать. И тогда останется единственное спасение - бегство.
Пол сглотнул, подбирая слова, но ничего не приходило в голову. Он никогда не видел своего отца настолько упавшим духом.
- При попытке удержать Арраки, - продолжал герцог, - неизбежно встанет вопрос о сохранении славного имени нашего рода. - Он указал в окно на знамена Атридесов, безжизненно свисающие с флагштоков, установленных по краям посадочного поля. - Ничьи дьявольские козни не должны запятнать эти гордые и честные знамена.
Горло у Пола пересохло От слов отца веяло такой безысходностью, таким фатализмом, что мальчик почувствовал себя опустошенным.
Герцог достал из кармана возбуждающую таблетку и проглотил ее, не запивая.
- Власть и страх, - сказал он, - вот инструменты управления государством. Надо приказать, чтобы тебя усиленно обучали искусству ведения партизанской войны А фильм в случае крайней необходимости ты смог бы сыграть и на этом.
Пол смотрел на отца, по мере действия таблетки его плечи расправлялись. Но полные страха и сомнения.
- Что-то задерживает эколога, - пробормотал герцог. - Я велел Зуфиру поторопить его.
* * *
Однажды мой отец, падишах-император, взял меня за
руку, и я, вспомнив то, чему научила меня мать,
почувствовала, что он не спокоен. Отец повел меня в
портретную галерею и остановился перед полотном, на
котором был изображен герцог Лето Атридес. Я
заметила между ними - моим отцом и человеком на
портрете - большое сходство У обоих были благородные
худощавые лица с острыми чертами. Но больше всего
меня поразили их глаза, одинаково холодные и
величественные. "Дочь, - сказал мне отец, - я хотел
бы, чтобы ты была старше, когда для этого человека
наступит время выбирать себе женщину". Моему отцу
тогда было семьдесят лет, хотя он выглядел не старше
человека на портрете, а мне - всего четырнадцать, но
я до сих пор помню, о чем подумала в то мгновение,
мой отец втайне желает иметь герцога своим сыном и
ненавидит политическую необходимость, вынуждавшую их
быть врагами.
Принцесса Ирулэн.
В доме моего отца.
Первая встреча с людьми, которых ему было приказано предать, потрясла доктора Кайнза. Он гордился тем, что был ученым, для которого легенды были лишь любопытными гипотезами, возможными путями к познанию сущности культур. Но мальчик так удивительно соответствовал древнему поверью, особенно его вопрошающие глаза и сдерживаемая искренность, характерная для его облика.
В легенде, конечно, не содержалось четких указаний на то, когда Мать-богиня приведет мессию или предоставит ему возможность действовать. И все же между предсказанием и появившимися на планете людьми существовала странная согласованность.
Они встретились в самый разгар утра за административным зданием посадочного поля. Стоящий неподалеку топтер без опознавательных знаков тихонько гудел, как некое дремлющее насекомое. Возле него с обнаженным клинком, огражденный защитным полем, стоял охранник Атридесов.
С усмешкой посмотрев на защитное поле, Кайнз подумал: "Арраки готовит для них сюрприз".
Планетолог поднял руку, давая знак своим охранникам Свободным отступить. Сам он прошел вперед, ко входу в здание. Его внимание привлекло движение по ту сторону входа, он остановился и расправил складку стилсьюта, образовавшуюся на левом плече.
Входная дверь распахнулась Из нее вышли люди, вооруженные пистолетами, ножами и защитными полями. За ними следовал смуглый высокий человек с ястребиным лицом и темными волосами. На нем был плащ с эмблемой Атридесов на груди. Ему, видимо, был непривычен этот вид одежды. С одной стороны плащ прилип к закрытой стилсьютом ноге, и это сковывало его движения.
Рядом с мужчиной шел юноша с такими же темными волосами, но с более круглым лицом. Кайнз знал, что ему пятнадцать лет, но выглядел он младше. Тем не менее в его фигуре чувствовалась властность и уверенность в себе, словно ему было известно нечто, неведомое всем остальным. На нем был такой же плащ и стилсьют, как и на отце, но юноша чувствовал себя в них спокойно и непринужденно, как будто подобная одежда была ему давно знакома.
Кайнз покачал головой, думая про себя: "Они всего лишь люди".
Вместе с ними вошел еще один, кого Кайнз сразу узнал - Гурни Хэллек: этот человек поучал его, как вести себя с герцогом и его наследником. Кайнз глубоко вобрал в себя воздух, усмиряя поднявшееся в нем негодование: "Очень скоро они узнают, кто истинный хозяин на Арраки" Они хотели знать все о спайсе, а также о базах. И было очевидно, что о базах им сообщил Айдахо. "Я заставлю Стилгара послать голову Айдахо этому герцогу", подумал Кайнз.
Свита герцога была теперь в нескольких шагах. Слышно было, как хрустел песок под их ногами.
Кайнз поклонился, приветствуя подходивших Его одинокая фигура привлекла внимание Лето, и тот с интересом присмотрелся к нему: высокий, худой, в костюме для открытой пустыни и башмаках; откинутый на спину капюшон оставлял открытыми рыжеватые волосы и редкую бородку. Бездонные синие глаза устремлены на герцога из-под нависших бровей.
- Вы - эколог? - спросил его Лето.
- Мы здесь предпочитаем употреблять старые термины, - возразил Кайнз. - Я - планетолог.
- Я буду называть вас так, как вы привыкли, - сказал Лето и повернулся к сыну. - Это - арбитр, судья по изменениям, поставленный следить, подчиняется ли местное население властям. - Он посмотрел на Кайнза. - А это мой сын.
- Вы Свободный? - спросил его Пол.
Кайнз улыбнулся:
- Меня принимают и в сьетче, и в деревне. Но я - имперский планетолог, на службе у Его величества.
Уверенный тон этого человека произвел на Пола благоприятное впечатление. До этого он видел Кайнза в бинокль из окна административного здания, и он показался мальчику излишне чопорным.
- Странная манера... - шепнул Полу Хэллек. - Ни слова лишнего, никаких неточностей: говорит, как пишет.
Герцог, услыхав эти слова, негромко произнес:
- Тип настоящего ученого.
Пол почувствовал в Кайнзе сильную личность... "Это - человек, рожденный повелевать", - подумал он.
- Насколько я понимаю, это вы позаботились о стилсьютах и плащах для нас? - обратился к Кайнзу герцог.
- Надеюсь, они хорошо подошли, мой господин, - ответил ему Кайнз. Они были изготовлены Свободными в срок, который определил ваш человек Хэллек.
- Мне сказали, что вы не сможете взять нас в пустыню до тех пор, пока мы не наденем эти доспехи, - сказал герцог.
- Мы не сможем взять с собой достаточное количество воды, хотя наше сегодняшнее путешествие в пустыню и не будет долгим. Стилсьюты сохранят влагу вашего тела от испарения. Что касается остальных мер вашей безопасности, то дела обстоят следующим образом: сверху вас будет прикрывать эскорт сопровождения. Он будет находиться в поле вашего зрения. Снизу защиты не будет: маловероятно, что мы подвергнемся нападению в этом направлении. - Кайнз пристально посмотрел в лицо герцога, видя перед собой плоть, насыщенную водой, и холодно проговорил: - На Арраки не принято говорить о неприятности - здесь говорят о ее возможности.
Хэллек окаменел от его тона.
- Герцогу нужно говорить "мой господин" или "сир"!
Но Лето остановил его движением руки.
- Оставь, Гурни! Им еще незнакомы наши обычаи.
- Как вам будет угодно, сир, - пробормотал Хэллек.
- Мы у вас в долгу, доктор Кайнз, - сказал Лето, - Вы понесли большие расходы на подготовку этой экспедиции. Они не будут забыты.
Пол, повинуясь безотчетному импульсу, отчетливо произнес:
- Дар - благо для того, кто дарит.
Внезапно свободные из охраны Кайнза бросились к нему:
- Лизан ал-Гаиб! - вскричал один из них.
Кайнз повелительным жестом вернул их на место. Они отошли, возбужденно переговариваясь между собой. Кайнз сказал:
- Не обращайте на них внимания - жители пустыни очень суеверны.
Однако он тоже вспомнил слова легенды: "Они будут приветствовать тебя словами священного писания, а твои дары станут для тебя благоденствием".
Внезапно Лето понял, почему Хават, давая ему краткое описание Арраки, отозвался о Кайнзе более чем сдержанно, подчеркивая тем самым, что он не доверяет этому человеку: Кайнз был Свободным. Его манеры отличали в нем гордого человека, привыкшего к свободе, и в речи своей, и в языке он руководствовался только собственными заключениями. Заданный напрямую вопрос Пола был наивен и бестактен: Кайнз, имперский планетолог, был аборигеном. Вот почему он взял охрану из своих людей. Но, с другой стороны, этот факт мог и не таить в себе никакой угрозы. Просто Свободные Арраки хотели удостовериться в том, до каких пределов простирается их новая свобода. Охрана производила впечатление надежной.
- Не пора ли нам отправляться, сир? - спросил Хэллек.
Герцог утвердительно кивнул:
- Я полечу в моем собственном топтере, Кайнз может сесть рядом со мной, чтобы указывать дорогу; ты и Пол займете задние сиденья.
- Одну минуту, - остановил Кайнз герцога. - С вашего разрешения, я должен проверить исправность ваших костюмов.
Герцог хотел было возразить, но Кайнз настаивал:
- Я забочусь не только о вас, но и о себе... мой господин. Мне хорошо известно, чего следует опасаться, пока вы оба находитесь на моем попечении.
Герцог нахмурился: "До чего неприятный момент! Если я откажусь, то могу его обидеть. А он может оказаться именно тем человеком, который нам нужен. Но... пустить его внутрь моего защитною поля, разрешить касаться меня, когда я так мало его знаю?.."
- Мы к вашим услугам, - сказал, наконец, герцог и распахнул свой плащ. Он видел, как Хэллек весь подобрался, готовый ринуться вперед. - И раз уж вы так добры, то я попросил бы вас рассказать мне об устройстве этого костюма.
- Охотно, - сказал Кайнз и, расстегнув застежку на плече герцога, приступил к объяснениям: - В его основе лежит высокоэффективный и многослойный фильтр и теплообменная система. Внутренний пористый слой обеспечивает нормальный процесс испарения, охлаждающий тело. Два следующих слоя содержат волокна теплообмена и охлаждения солей.
Не прерывая объяснений, Кайнз поправил складку на груди и проверил застежку под мышками.
- Работа органов дыхания обеспечивается с помощью насоса. Регенерированная вода скапливается в специальном резервуаре, откуда подводится по трубке к зажиму у шеи.
- Великолепная конструкция, - похвалил герцог.
Кайнз встал на колени, чтобы осмотреть зажимы на ногах.
- Моча и кал подвергаются переработке в набедренных емкостях. - Он встал и еще раз проверил шейный секционный клапан. - Когда вы находитесь в открытом пространстве пустыни, вот этот фильтр закрывает ваше лицо, а эта носовая трубка предохраняет от горячего воздуха: вдыхаете через ротовой фильтр, выдыхаете через носовую трубку.
Нажав пальцами на подушечку фильтра, Кайнз сказал:
- Если она вас беспокоит, то скажите. Я подгоню ее получше, чтобы не терло.
- Очень вам признателен, - сказал герцог, чувствуя, что костюм теперь сидит лучше и не так раздражает его, как вначале.
- А теперь давай займемся тобой, мальчуган.
"Хороший он человек, но ему следовало бы поучиться почтительному обращению", - подумал герцог.
Пол безучастно смотрел, как Кайнз осматривает его стилсьют. Когда Пол его надел, у него было странное чувство, что каждая деталь ему знакома, хотя он заведомо знал, что никогда не носил такого костюма.
Кайнз выпрямился и отступил с озадаченным выражением на лице.
- Вы раньше носили стилсьют? - спросил он.
- Нет, никогда.
- Значит кто-нибудь отладил его на вас?
- Нет.
- Вы все сделали правильно. Кто научил вас?
- Никто Это... казалось само собой разумеющимся.
Кайнз задумчиво потер щеку, вспоминая слова легенды; "Он будет знать ваши обычаи, как будто был рожден для них".
- Мы теряем время, - сказал герцог. Он направился в сторону корабля, кивком головы отвечая на приветствие охраны. Поднявшись в него, он пристегнул ремни, проверил управление и приборы Судно заскрипело, когда в него стали забираться остальные.
Кайнз пристегнул ремни и сосредоточил внимание на внутренней отделке судна - роскошная серо-голубая обивка, сверкающие приборы, ощущение чистого и профильтрованного воздуха. Дверцы мягко захлопнулись, и заработала вентиляция.
Пол понял, что отец говорит о смерти.
- С вами ничего не должно случиться, сир.
- Помолчи, сын.
Пол смотрел на отца и видел, что он смертельно устал Усталость жила в повороте его головы, в сутулости плеч, в катастрофической замедленности движений.
- Вы просто устали, отец.
- Да, устал, - согласился герцог, - морально устал Процесс упадка Великих домов затронул в конце концов и меня А когда-то мы были очень сильны.
Пол быстро и сердито проговорил.
- Упадок не коснулся нашего дома!
- Разве?
Герцог повернулся к сыну, и тот увидел темные круги под его глазами, циничная усмешка искривила губы Лето.
- Мне следовало бы жениться на твоей матери, сделать ее герцогиней. Но... мое холостяцкое положение оставляло надежду некоторым домам, имеющим дочерей, на союз с ними. - Он пожал плечами. - Так что я...
- Мать объясняла мне это.
- Ничто не приносит предводителю такого расположения подчиненных, как бравада, - сказал герцог, - и я старался казаться бесшабашным.
- Ты хорошо знаешь дело, - запротестовал Пол. - Ты хороший руководитель. Люди охотно следуют за тобой, любят тебя.
- Мои пропагандистские отряды - одни из лучших, - герцог опять отвернулся к окну. - Здесь, на Арраки, у нас большие возможности, чем может предполагать Империя. И все же я иногда думаю, что для нас было бы лучше, если бы мы отступили. Иногда так хочется просто раствориться среди этих людей, стать менее заметным.
- Отец!
- Да, я устал. А тебе известно, что мы используем остаток спайса в качестве сырья и имеем уже собственную фабрику по производству пленки?
- Сэр?
- Мы не можем оставаться без пленки, - речь герцога стала торопливой. Он словно боялся, что не успеет рассказать Полу все, что нужно, - помимо всего, как бы иначе мы смогли снабдить информацией периферию?! Люди должны знать, как я хорошо ими управляю. Как же они об этом узнают, если мы сами не скажем им?
- Вам нужно отдохнуть, - взволнованно произнес Пол.
И снова герцог посмотрел сыну в лицо:
- У Арраки есть еще одно, главное, преимущество, о котором я чуть было не забыл упомянуть. Этот спайс - он здесь везде. Им дышишь, его ешь, он почти во всем. И мне кажется, что он создает некоторый иммунитет против самых распространенных ядов. Арраки - безводная планета, и вода здесь источник жизни. Необходимость контролировать расходование каждой капли бесценной влаги ставит все производство спайса на Арраки под строжайший контроль. Но спайс - не только ключ к получению огромных богатств, он одновременно необходим и как условие выживания - он спасает народы Арраки от истребления. Населением Арраки нельзя рисковать, более того, его приходится защищать от опасности, исходящей как изнутри, так и извне. Ведь большая часть населения планеты занята добычей спайса, который существует только на Арраки. Таким образом, Арраки делает нас, ее правителей, безупречными в моральном и этическом отношениях.
Пол начал было говорить, но герцог прервал его:
- Мне необходимо было кому-то все это высказать, сын. - Он вздохнул, снова посмотрел на сухой ландшафт, с которого теперь исчезли даже цветы затоптанные сборщиками росы, они увяли под ранним солнцем.
- На Каладане мы правили, опираясь на мощь моря и воздуха, здесь мы должны использовать мощь пустыни. Это то, что ты получаешь в наследство, Пол. Что станет с вами, если что-то случится со мной? Твоему дому тогда не будет угрожать медленное и угрюмое угасание, падение его будет стремительным, вас с матерью начнут преследовать. И тогда останется единственное спасение - бегство.
Пол сглотнул, подбирая слова, но ничего не приходило в голову. Он никогда не видел своего отца настолько упавшим духом.
- При попытке удержать Арраки, - продолжал герцог, - неизбежно встанет вопрос о сохранении славного имени нашего рода. - Он указал в окно на знамена Атридесов, безжизненно свисающие с флагштоков, установленных по краям посадочного поля. - Ничьи дьявольские козни не должны запятнать эти гордые и честные знамена.
Горло у Пола пересохло От слов отца веяло такой безысходностью, таким фатализмом, что мальчик почувствовал себя опустошенным.
Герцог достал из кармана возбуждающую таблетку и проглотил ее, не запивая.
- Власть и страх, - сказал он, - вот инструменты управления государством. Надо приказать, чтобы тебя усиленно обучали искусству ведения партизанской войны А фильм в случае крайней необходимости ты смог бы сыграть и на этом.
Пол смотрел на отца, по мере действия таблетки его плечи расправлялись. Но полные страха и сомнения.
- Что-то задерживает эколога, - пробормотал герцог. - Я велел Зуфиру поторопить его.
* * *
Однажды мой отец, падишах-император, взял меня за
руку, и я, вспомнив то, чему научила меня мать,
почувствовала, что он не спокоен. Отец повел меня в
портретную галерею и остановился перед полотном, на
котором был изображен герцог Лето Атридес. Я
заметила между ними - моим отцом и человеком на
портрете - большое сходство У обоих были благородные
худощавые лица с острыми чертами. Но больше всего
меня поразили их глаза, одинаково холодные и
величественные. "Дочь, - сказал мне отец, - я хотел
бы, чтобы ты была старше, когда для этого человека
наступит время выбирать себе женщину". Моему отцу
тогда было семьдесят лет, хотя он выглядел не старше
человека на портрете, а мне - всего четырнадцать, но
я до сих пор помню, о чем подумала в то мгновение,
мой отец втайне желает иметь герцога своим сыном и
ненавидит политическую необходимость, вынуждавшую их
быть врагами.
Принцесса Ирулэн.
В доме моего отца.
Первая встреча с людьми, которых ему было приказано предать, потрясла доктора Кайнза. Он гордился тем, что был ученым, для которого легенды были лишь любопытными гипотезами, возможными путями к познанию сущности культур. Но мальчик так удивительно соответствовал древнему поверью, особенно его вопрошающие глаза и сдерживаемая искренность, характерная для его облика.
В легенде, конечно, не содержалось четких указаний на то, когда Мать-богиня приведет мессию или предоставит ему возможность действовать. И все же между предсказанием и появившимися на планете людьми существовала странная согласованность.
Они встретились в самый разгар утра за административным зданием посадочного поля. Стоящий неподалеку топтер без опознавательных знаков тихонько гудел, как некое дремлющее насекомое. Возле него с обнаженным клинком, огражденный защитным полем, стоял охранник Атридесов.
С усмешкой посмотрев на защитное поле, Кайнз подумал: "Арраки готовит для них сюрприз".
Планетолог поднял руку, давая знак своим охранникам Свободным отступить. Сам он прошел вперед, ко входу в здание. Его внимание привлекло движение по ту сторону входа, он остановился и расправил складку стилсьюта, образовавшуюся на левом плече.
Входная дверь распахнулась Из нее вышли люди, вооруженные пистолетами, ножами и защитными полями. За ними следовал смуглый высокий человек с ястребиным лицом и темными волосами. На нем был плащ с эмблемой Атридесов на груди. Ему, видимо, был непривычен этот вид одежды. С одной стороны плащ прилип к закрытой стилсьютом ноге, и это сковывало его движения.
Рядом с мужчиной шел юноша с такими же темными волосами, но с более круглым лицом. Кайнз знал, что ему пятнадцать лет, но выглядел он младше. Тем не менее в его фигуре чувствовалась властность и уверенность в себе, словно ему было известно нечто, неведомое всем остальным. На нем был такой же плащ и стилсьют, как и на отце, но юноша чувствовал себя в них спокойно и непринужденно, как будто подобная одежда была ему давно знакома.
Кайнз покачал головой, думая про себя: "Они всего лишь люди".
Вместе с ними вошел еще один, кого Кайнз сразу узнал - Гурни Хэллек: этот человек поучал его, как вести себя с герцогом и его наследником. Кайнз глубоко вобрал в себя воздух, усмиряя поднявшееся в нем негодование: "Очень скоро они узнают, кто истинный хозяин на Арраки" Они хотели знать все о спайсе, а также о базах. И было очевидно, что о базах им сообщил Айдахо. "Я заставлю Стилгара послать голову Айдахо этому герцогу", подумал Кайнз.
Свита герцога была теперь в нескольких шагах. Слышно было, как хрустел песок под их ногами.
Кайнз поклонился, приветствуя подходивших Его одинокая фигура привлекла внимание Лето, и тот с интересом присмотрелся к нему: высокий, худой, в костюме для открытой пустыни и башмаках; откинутый на спину капюшон оставлял открытыми рыжеватые волосы и редкую бородку. Бездонные синие глаза устремлены на герцога из-под нависших бровей.
- Вы - эколог? - спросил его Лето.
- Мы здесь предпочитаем употреблять старые термины, - возразил Кайнз. - Я - планетолог.
- Я буду называть вас так, как вы привыкли, - сказал Лето и повернулся к сыну. - Это - арбитр, судья по изменениям, поставленный следить, подчиняется ли местное население властям. - Он посмотрел на Кайнза. - А это мой сын.
- Вы Свободный? - спросил его Пол.
Кайнз улыбнулся:
- Меня принимают и в сьетче, и в деревне. Но я - имперский планетолог, на службе у Его величества.
Уверенный тон этого человека произвел на Пола благоприятное впечатление. До этого он видел Кайнза в бинокль из окна административного здания, и он показался мальчику излишне чопорным.
- Странная манера... - шепнул Полу Хэллек. - Ни слова лишнего, никаких неточностей: говорит, как пишет.
Герцог, услыхав эти слова, негромко произнес:
- Тип настоящего ученого.
Пол почувствовал в Кайнзе сильную личность... "Это - человек, рожденный повелевать", - подумал он.
- Насколько я понимаю, это вы позаботились о стилсьютах и плащах для нас? - обратился к Кайнзу герцог.
- Надеюсь, они хорошо подошли, мой господин, - ответил ему Кайнз. Они были изготовлены Свободными в срок, который определил ваш человек Хэллек.
- Мне сказали, что вы не сможете взять нас в пустыню до тех пор, пока мы не наденем эти доспехи, - сказал герцог.
- Мы не сможем взять с собой достаточное количество воды, хотя наше сегодняшнее путешествие в пустыню и не будет долгим. Стилсьюты сохранят влагу вашего тела от испарения. Что касается остальных мер вашей безопасности, то дела обстоят следующим образом: сверху вас будет прикрывать эскорт сопровождения. Он будет находиться в поле вашего зрения. Снизу защиты не будет: маловероятно, что мы подвергнемся нападению в этом направлении. - Кайнз пристально посмотрел в лицо герцога, видя перед собой плоть, насыщенную водой, и холодно проговорил: - На Арраки не принято говорить о неприятности - здесь говорят о ее возможности.
Хэллек окаменел от его тона.
- Герцогу нужно говорить "мой господин" или "сир"!
Но Лето остановил его движением руки.
- Оставь, Гурни! Им еще незнакомы наши обычаи.
- Как вам будет угодно, сир, - пробормотал Хэллек.
- Мы у вас в долгу, доктор Кайнз, - сказал Лето, - Вы понесли большие расходы на подготовку этой экспедиции. Они не будут забыты.
Пол, повинуясь безотчетному импульсу, отчетливо произнес:
- Дар - благо для того, кто дарит.
Внезапно свободные из охраны Кайнза бросились к нему:
- Лизан ал-Гаиб! - вскричал один из них.
Кайнз повелительным жестом вернул их на место. Они отошли, возбужденно переговариваясь между собой. Кайнз сказал:
- Не обращайте на них внимания - жители пустыни очень суеверны.
Однако он тоже вспомнил слова легенды: "Они будут приветствовать тебя словами священного писания, а твои дары станут для тебя благоденствием".
Внезапно Лето понял, почему Хават, давая ему краткое описание Арраки, отозвался о Кайнзе более чем сдержанно, подчеркивая тем самым, что он не доверяет этому человеку: Кайнз был Свободным. Его манеры отличали в нем гордого человека, привыкшего к свободе, и в речи своей, и в языке он руководствовался только собственными заключениями. Заданный напрямую вопрос Пола был наивен и бестактен: Кайнз, имперский планетолог, был аборигеном. Вот почему он взял охрану из своих людей. Но, с другой стороны, этот факт мог и не таить в себе никакой угрозы. Просто Свободные Арраки хотели удостовериться в том, до каких пределов простирается их новая свобода. Охрана производила впечатление надежной.
- Не пора ли нам отправляться, сир? - спросил Хэллек.
Герцог утвердительно кивнул:
- Я полечу в моем собственном топтере, Кайнз может сесть рядом со мной, чтобы указывать дорогу; ты и Пол займете задние сиденья.
- Одну минуту, - остановил Кайнз герцога. - С вашего разрешения, я должен проверить исправность ваших костюмов.
Герцог хотел было возразить, но Кайнз настаивал:
- Я забочусь не только о вас, но и о себе... мой господин. Мне хорошо известно, чего следует опасаться, пока вы оба находитесь на моем попечении.
Герцог нахмурился: "До чего неприятный момент! Если я откажусь, то могу его обидеть. А он может оказаться именно тем человеком, который нам нужен. Но... пустить его внутрь моего защитною поля, разрешить касаться меня, когда я так мало его знаю?.."
- Мы к вашим услугам, - сказал, наконец, герцог и распахнул свой плащ. Он видел, как Хэллек весь подобрался, готовый ринуться вперед. - И раз уж вы так добры, то я попросил бы вас рассказать мне об устройстве этого костюма.
- Охотно, - сказал Кайнз и, расстегнув застежку на плече герцога, приступил к объяснениям: - В его основе лежит высокоэффективный и многослойный фильтр и теплообменная система. Внутренний пористый слой обеспечивает нормальный процесс испарения, охлаждающий тело. Два следующих слоя содержат волокна теплообмена и охлаждения солей.
Не прерывая объяснений, Кайнз поправил складку на груди и проверил застежку под мышками.
- Работа органов дыхания обеспечивается с помощью насоса. Регенерированная вода скапливается в специальном резервуаре, откуда подводится по трубке к зажиму у шеи.
- Великолепная конструкция, - похвалил герцог.
Кайнз встал на колени, чтобы осмотреть зажимы на ногах.
- Моча и кал подвергаются переработке в набедренных емкостях. - Он встал и еще раз проверил шейный секционный клапан. - Когда вы находитесь в открытом пространстве пустыни, вот этот фильтр закрывает ваше лицо, а эта носовая трубка предохраняет от горячего воздуха: вдыхаете через ротовой фильтр, выдыхаете через носовую трубку.
Нажав пальцами на подушечку фильтра, Кайнз сказал:
- Если она вас беспокоит, то скажите. Я подгоню ее получше, чтобы не терло.
- Очень вам признателен, - сказал герцог, чувствуя, что костюм теперь сидит лучше и не так раздражает его, как вначале.
- А теперь давай займемся тобой, мальчуган.
"Хороший он человек, но ему следовало бы поучиться почтительному обращению", - подумал герцог.
Пол безучастно смотрел, как Кайнз осматривает его стилсьют. Когда Пол его надел, у него было странное чувство, что каждая деталь ему знакома, хотя он заведомо знал, что никогда не носил такого костюма.
Кайнз выпрямился и отступил с озадаченным выражением на лице.
- Вы раньше носили стилсьют? - спросил он.
- Нет, никогда.
- Значит кто-нибудь отладил его на вас?
- Нет.
- Вы все сделали правильно. Кто научил вас?
- Никто Это... казалось само собой разумеющимся.
Кайнз задумчиво потер щеку, вспоминая слова легенды; "Он будет знать ваши обычаи, как будто был рожден для них".
- Мы теряем время, - сказал герцог. Он направился в сторону корабля, кивком головы отвечая на приветствие охраны. Поднявшись в него, он пристегнул ремни, проверил управление и приборы Судно заскрипело, когда в него стали забираться остальные.
Кайнз пристегнул ремни и сосредоточил внимание на внутренней отделке судна - роскошная серо-голубая обивка, сверкающие приборы, ощущение чистого и профильтрованного воздуха. Дверцы мягко захлопнулись, и заработала вентиляция.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента