Страница:
Спустя некоторое время мягкое движение носилок и сознание того, что он был далеко от Тирраниса, начали убаюкивать его, погружая в состояние своеобразной летаргии. Ему было холодно. Его тошнило. Его запястья и щиколотки были содраны кандалами и кровоточили, лимфатические узлы распухли от побоев, мышцы были словно разорваны на части. Каждая клеточка его тела испытывала боль. Он надеялся, что если бы ему удалось некоторое время полежать неподвижно, схватки боли покинули бы его. Он не пытался оглядеться, чтобы узнать, куда его несут.
Он не слышал шумного гомона заполненных улиц, на которые собирались все чадарианцы в ожидании базара. Ничто не могло пробиться сквозь окутавшую его пелену, пока вдруг знакомый голос не прокричал что-то на чадарианском наречии рядом с его головой.
Он удивленно открыл глаза и уставился в лицо пьяного чадарианского фермера, который в одной руке держал флягу с элем, а в другой зажал куриную ногу. Фермер изо всех сил размахивал куриной ногой, указывая на Валориана, и даже пытался идти рядом с носилками, выкрикивая во всю мочь какие-то слова. Своим затуманенным сознанием Валориан все же вдруг понял, что знает этого человека. Это был Айдан. У него было время, чтобы медленно подмигнуть брату и заметить слабый кивок облегчения в ответ, пока стражники не подтолкнули Айдана назад в направлении пивнушки и не продолжили свой путь. Глаза Валориана вновь сомкнулись, и он расслабился, ободренный присутствием брата.
Спустя короткое время они достигли башни на высоком берегу реки Мирил. Крепость представляла собой старую возвышающуюся груду камней, которые видали на своем веку и лучшие дни. Стены были местами пробиты и изъедены, а крыша явно нуждалась в ремонте. Вход охраняла квадратная невысокая башня, которая, собственно, и дала название всему этому месту. На первом и втором этажах вовсе не было окон. Входом служили четыре двери. Но только одна из них, которая и служила главным входом, была достаточно широка, чтобы пропустить людей и носилки.
Валориан услышал ржание лошадей, когда его внесли во внутренний двор. Он открыл глаза в надежде увидеть Хуннула, но разглядел всего лишь стойло неподалеку, в котором находились кобылы для курьеров и часовых. Он сделал вывод, что рядом с гарнизоном должны были быть еще и другие корали для лошадей. Возможно, что Хуннул был там.
Он старался держать глаза открытыми, когда они проходили через двор, а потом вступили в длинный узкий холл. Он был полон сновавшими туда-сюда солдатами, стражниками, застывшими на посту, и гражданскими лицами, имевшими такое выражение, будто они с головой ушли в чрезвычайно важную работу. В холл выходили двери и коридоры, открывая помещения, полные солдат, и разные комнаты, назначение которых было Валориану неизвестно. Солдаты, которые несли носилки с его телом, прошли по главному коридору и остановились перед тяжелой укрепленной дверью в конце его. Ее охранял вооруженный до зубов охранник. Он безразлично взглянул на Валориана и протянул ключ, чтобы они могли войти.
Их путь вниз лежал по длинной каменной лестнице, эхом разносившей звук шагов в едва освещенном факелами помещении. Воздух был тяжел и насыщен холодом, сыростью и запахами гниения. Камеры старой башни были спрятаны глубоко под землей в самом основании крепости, куда не проникал солнечный свет. Из-за того, что место это находилось рядом с рекой, стены сочились влагой, а полы частенько бывали скользкими от ила, грязи и выступавшей глины.
В конце лестницы находился небольшой проход, по обе стороны которого располагались массивные двери. Валориан заметил, что камеры не были большими, но по долетавшему сюда шуму и звукам он заключил, что вся группа, состоявшая почти из ста заложников, находилась здесь, в этих безумных камерах.
Темница была плохо освещена, лишь несколько жалких факелов чуть мигали на стенах. Звуки шагов и приближение света привлекли всеобщее внимание. Из темноты к решеткам приблизились лица, зазвучал людской шепот.
– Кто это? – спрашивали они друг друга.
Потом вдруг кто-то закричал: «Кьерла! Это же Валориан!», и вся темница наполнилась плачем, криками и жалобными причитаниями.
– Заткнитесь, собаки! – заорал командующий.
Но его приказ не возымел никакого действия. Эти люди были в отчаянии, а Валориан был их единственной надеждой. Благодаря счастливой случайности, стражники отворили дверь последней камеры, где находилась Кьерла и, наверное, еще человек двадцать. Солдаты, отталкивая их, опустили носилки на пол, а затем начали ожесточенно прокладывать себе путь назад, прочь от этого гула, вони и темноты.
Валориан ощутил прикосновение любимых рук к плечам, ее пальцы нежно ощупывали его лицо и суставы. Он знал, что рядом с ней он в безопасности. Вздохнув, он закрыл глаза и погрузился в сон.
Этот день тянулся очень медленно для тех, кто был заточен в темнице, и для тех, кто рассеялся по городу или спрятался в полях за городскими стенами. Солнце ползло по небу с такой медлительностью, что нервы готовы были лопнуть от напряжения. И это продолжалось все утро, потом день, пока наконец не наступил вечер. Глубоко под землей, в темницах, люди не могли видеть, как солнце опускалось за горизонт, но их тела почувствовали это, а сведенные желудки взорвались от голода.
Из сонного забытья Валориана вернуло позвякивание металлических горшков. Стражники вносили в камеры большие кастрюли супа. Кьерла почувствовала, как он напрягся, и ее сердце наполнилось облегчением. Она принесла ему миску с супом, подняла его голову и осторожно накормила его. Он бы съел и больше, несмотря на то что суп был водянистым и пустым. Ничто не напоминало еды в его содержании, но кастрюли уже опустели, и их унесли.
Очень медленно и осторожно Валориан приподнялся и сел на носилках. Отдых, еда и его природная выносливость сотворили маленькое чудо: ему стало лучше. Он мог двигаться, только мускулы были напряжены и болели при движении. Исчезли ужасные мускульные спазмы боли. К тому же ему крупно повезло, что ничего не было сломано. Ему вдруг пришло на ум, что генерал Тирранис, наверное, не выносил вида крови. Во всяком случае, это могло объяснить, почему генерал с таким искусством мог причинять боль, не вызывая крови, и почему он всегда носил перчатки.
– Что с тобой случилось, Валориан? – прошептала Кьерла. – Что ты здесь делаешь?
В темноте было слышно, как он вздохнул:
– Я сдался на их милость, чтобы Тирранис отпустил вас всех.
Кьерла затаила дыхание. Ее пальцы с нежностью нащупали вздувшийся след от удара на шее.
– Это тебе сделал Тирранис? Это чудовище? Должно быть, он бил тебя полночи.
– Что-то вроде этого.
– Ладно, но зачем же ты сам сдался? – мрачно проговорил один из его племянников. – Тебе следовало бы знать, что Тирранис никогда не сдержит слова, данного охотнику.
– Я знал это.
– Но тогда почему же ты здесь? – спросил кто-то еще. Валориан опять растянулся на носилках.
– Подождите, – мягко попросил он. – Подождите, когда над горами взойдет красная звезда.
Некоторое время люди вокруг него говорили о сумасшедших головах, а потом начали устраиваться кто как мог на ночлег. Никто всерьез не воспринял его.
Валориан не возражал против такого обращения. Он сам последовал своему собственному совету и приготовился ждать. Кьерла протянула ему Хулинара, собираясь немного отдохнуть, пока он его подержит. Валориан прижал к себе ребенка, давая отдых усталым мускулам. Он не мог видеть неба и, кроме своих собственных способностей, вообще никак не мог следить за течением времени, но все же, когда настала глубокая ночь, он понял, что время пришло. Красная звезда поднималась на небосклоне.
Он отдал ребенка жене и очень осторожно сел на носилках. Кьерла приняла ребенка и без лишних слов помогла Валориану подняться на ноги. Несколько мгновений он стоял, покачиваясь, затем оперся на руку Кьерлы и сделал шаг. Его тело казалось ему самому тяжелым и чужим, каждая клеточка протестовала против движения, но все же он шел. С помощью Кьерлы он направился сквозь строй изумленных сородичей к дверям камеры. В тюрьме было слишком темно, и он ничего не видел, поэтому ему пришлось сотворить небольшой шар света.
Произведенный этим действием эффект был потрясающим. Все в камере вскочили на ноги с широко раскрытыми ртами. Валориан, не глядя на них, несколько мгновений изучал дверь. Он прислонил пальцы к замку, прошептал заклинание и воспользовался магией, чтобы превратить замок в кучку ржавчины. После этого дверь можно было открыть одним пальцем. Только после этого он обернулся к людям, столпившимся за его спиной, и сказал: «Пора».
Одну за другой он открывал с помощью своего волшебного заклинания двери темницы, пока наконец все члены племени и несколько чадарианцев не столпились перед ним в проходе. Люди были поражены этой нежданной свободой, и они старались держаться поближе к Валориану, а он вел их наверх, спокойно поднимаясь по ступеням. У верхней площадки он сделал им знак остановиться. Сквозь большую массивную дверь до него доносились звуки, от которых на лице Валориана появилась улыбка. Он все прекрасно рассчитал. Гарнизон был полон звуками бегущих ног, криков и сигналами горнов. Похоже, что Айдан и его люди приступили к действию по плану.
Валориан заставил своих людей подождать, пока шум за дверью не снизился до обычного уровня. Как только звуки за дверью умолкли, Валориан превратил замок в ржавую пыль и с легким щелчком без труда растворил дверь. Стражник, охранявший дверь, был занят тем, что вглядывался в коридор. Он никогда не увидел, как открывалась дверь, и не слышал заклинания, которое погрузило его в сон. В то время как его тело опускалось на пол, Валориан сделал шаг в коридор.
В тот момент холл был пуст, нигде не было видно других стражников. Несколько факелов мерцало на стенах коридора, отбрасывая на них пляшущие тени.
Испуганные, возбужденные, взвинченные люди заторопились по коридору к главному выходу. Из-за тревоги, возникшей в городе, здание охраняло лишь несколько обыкновенных охранников, так же как и территорию вокруг него. Валориан использовал свою волшебную силу, чтобы погружать в сон любого охранника, который только попадался на глаза, не давая им возможности поднять тревогу. Он чувствовал признательность, что тарнишей было не так уж и много, потому что после ночи побоев у него осталось совсем мало сил, чтобы контролировать свой волшебный дар. Даже те простые заклинания, которые он использовал, чтобы открыть запоры и усыпить стражников, серьезно ослабили его.
Как только он и его люди оказались за входной дверью, Валориан показал на стойла с лошадьми.
– Кто-нибудь, возьмите этих лошадей. Впрягайте их в любые телеги или повозки, какие вам попадутся. Торопитесь! Остальные оставайтесь на месте. В любой момент может появиться лорд Фиррал.
Молодые с готовностью повиновались ему. Несколько чадарианцев улучили момент и исчезли. Их никто не пытался остановить.
– Посмотрите! – прокричал вдруг кто-то, указывая на центр города.
Недалеко от них, к югу, красновато-золотистый свет выхватил из ночного неба очертания города, освещая клубы черного дыма, устремленного в небо. Валориан усмехнулся. Айдан и его люди планировали поджечь что-нибудь в городе, как диверсию против гарнизона тарнишей. Судя по интенсивности дыма и света, огонь должен был быть довольно большим.
В этот момент со стороны конюшен донеслись звуки борьбы и крики. Но прежде чем Валориан успел подойти туда, все стихло, и люди вывели несколько пар лошадей. Люди были вооружены тарнишскими мечами и выступали с видом глубочайшего удовлетворения.
– Мы нарвались на охрану, – весело прокричал один из них Валориану, направляясь к повозкам, стоявшим у стены конюшни. Быстро были впряжены лошади, и вот уже первые женщины, дети и старики взобрались на них. Остальных лошадей вывели и оседлали, пока наконец вся конюшня не опустела. По-прежнему не было видно ни солдат Тирраниса, ни людей лорда Фиррала.
Валориан начал волноваться. Пройдет совсем немного времени, и в гарнизоне поймут, что происходит что-то более важное, чем просто случайный пожар. И если до них дойдет хоть небольшое предупреждение, что племя пытается ускользнуть, они закроют Актигориум, словно мышеловку. И тогда никто не сможет спастись.
Тогда все принялись напряженно вслушиваться. Они могли уловить звуки многих копыт, направлявшихся к башне со стороны северных ворот. Валориан побежал вперед, чтобы опередить всадников. Он три раза свистнул, подавая условный знак, и, к своему огромному облегчению, услышал ответный свист. Сам лорд Фиррал вел группу людей, лошадей, повозки и телеги во внутренний двор башни.
Все племя обменялось громкими приветствиями при виде друг друга. Без промедления оставшиеся люди были погружены в повозки или посажены на лошадей. Не прошло и нескольких минут, как все были готовы уехать.
Валориан должен был сделать еще одну вещь. Сосредоточив всю свою волю в едином крике, он выдохнул:
– Хуннул!
Его зов прозвучал громким и сильным эхом, и, ко всеобщему удивлению, издалека прилетел ответ. Ветер принес ржание, гордое и торжествующее, а вслед за ним смутный отдаленный топот копыт. Племя застыло в ожидании, хотя, пожалуй, люди и сами не знали, чего они ждут.
Ответ на их вопрос не заставил себя ждать, прилетев в виде стремительно несшихся копыт большого количества лошадей. Впереди бежал Хуннул, направляя движение всех лошадей из конюшен тарнишского гарнизона. Тут были и украденные кобылы племени, и войсковые лошади, и рабочие тяжеловозы. С диким ржанием, с глазами, круглыми от ужаса при виде этого исполинского черного жеребца, с гривами, реющими по ветру, лошади примчались к ожидавшим их людям дрожащей коричнево-черно-белой волной.
Возбужденный Хуннул подскочил к Валориану и встал на дыбы. Его копыта высоко вздымались над головой хозяина. Затем он с шумом опустился и довольно долго ждал, пока его господин не поднимется в седло.
– Поехали! – прокричал лорд Фиррал.
Возбужденные лошади рванулись с места вслед за исчезающим стадом. И вся кавалькада из лошадей, всадников и упряжек промчалась по вымощенной камнем мостовой через город к северным воротам. Они проезжали через район, который являлся торговым, с открытыми лотками и складами, но все же шум, вызванный их движением, привлек внимание людей, находившихся в этом месте. За их спиной послышались крики, и откуда-то из темноты раздался сигнал тревоги. Беглецы не обратили на него внимания. Они боролись за свою жизнь и погоняли лошадей, заставляя их бежать изо всех сил.
Северные ворота находились неподалеку от башни, и были так же широки, как и южные. Но Валориан с сожалением понимал, что все же уйдет некоторое драгоценное время на то, чтобы провести через них все телеги. Он молился богам, чтобы Мордан и его люди продолжали удерживать ворота и чтобы тарниши были слишком заняты для организации и обеспечения штурма.
Когда перед несущимися лошадьми появились вздымающиеся стены, раздался громкий приветственный крик. Ворота были широко распахнуты, рядом с ними стояли Мордан, Гилден и еще десять человек. В тени ворот неподвижно застыли тела трех убитых тарнишских солдат.
Валориан направил Хуннула к ожидавшим его друзьям. Все улыбались, глядя на несшийся мимо них поток лошадей. Они заметили Валориана и с явным облегчением приветствовали его.
– Лучше поторопись, прокричал Мордан, держа в руке меч. – Мы убили охранников, но я слышал сигналы тревоги отовсюду. Не успеешь и глазом моргнуть, как тут все будет кишеть тарнишами.
Он повнимательнее вгляделся в Валориана и присвистнул:
– Боги всемогущие, что с тобой случилось?
– Это тарнишское гостеприимство, – перекрикивая гром бегущих копыт, ответил Валориан. Он показал на кровь на тунике Мордана: – А что с тобой?
– Это не моя, – коротко ответил Мордан. – Давай, иди туда и уводи отсюда все повозки. Встретимся в Стоунхелме, так?
– Да! Все!
– До встречи! – прокричал Мордан, и Хуннул понесся вперед.
Несмотря на то что племя старалось отходить организованно, все же ушло время, чтобы в темноте провести через ворота повозки, лошадей и всадников, а затем организовать их движение. Все это удалось сделать лишь незадолго до появления тарнишских солдат на стенах крепости и на улицах за их спиной. Среди них не нашлось храбрецов бросить вызов лорду Фирралу и его людям, которые верхом на лошадях окружали его, поэтому солдаты предпочли спрятаться за стенами и углами домов и начали обстреливать стрелами повозки. Раздались крики боли и стоны, когда несколько стрел достигло своей цели, и оставшиеся повозки в паническом бегстве помчались к воротам.
Валориан повернул назад, чтобы присоединиться к лорду Фирралу. Он чувствовал себя совершенно измученным и усталым, у него не было оружия, но все же осталось еще немного сил. Как только лорд Фиррал указал на затаившихся в темноте тарнишских воинов, Валориан выпустил несколько разрядов волшебной энергии в стены и каменные укрепления рядом с головами солдат. Тарниши были настолько потрясены зрелищем сверкающих голубых разрядов и кучами искр, что моментально испарились из поля зрения.
Даже члены племени, кто видел волшебные молнии, задохнулись от испуга. Все видели волшебство Валориана, когда он рассказывал свое повествование, но мало кто понимал его силу.
А между тем остальные члены племени спешили сквозь городские ворота в одном непрерывном потоке повозок и всадников. Всадники, охранявшие тылы, оставили свои позиции и вместе с Морданом присоединились к лорду Фирралу. Наконец-то Валориан увидел, как через ворота прошли последние повозки, и он вознес богам беззвучную молитву благодарности.
Но когда он и его друзья, охранявшие тыл, были готовы двинуться, на северной дороге появилась небольшая группа тарнишских солдат верхом на лошадях, привлеченных сигналами тревоги. Они были легко вооружены, свет факелов плясал на их копьях. Они не стали раздумывать при виде ненамного превосходившего их противника, а вместо этого опустили копья и двинулись на охотников из темноты. Их нападение было настолько неожиданным, что Валориан даже не смог воспользоваться своей волшебной силой.
Два охотника упали под ударами копий, прежде чем остальные успели вступить в бой, размахивая мечами, топорами и прикрываясь щитами. Ворота превратились в кишащую массу боровшихся мужчин на обезумевших лошадях. У Валориана не было оружия, и ему оставалось только покрепче держаться за гриву Хуннула, в то время как тот зубами и копытами защищал своего седока от врагов.
Рассерженный Валориан пытался отыскать в сознании какое-нибудь заклинание, которое он мог бы использовать против тарнишей, но потом понял, что, применяя колдовство, он мог причинить много вреда. Тарниши и охотники сошлись слишком близко, чтобы можно было использовать энергетические заряды, а Валориан знал, что слишком устал, чтобы воспользоваться более сложным заклинанием. Все, что ему оставалось, это цепляться за гриву коня, в то время как его друзья боролись за свою жизнь. Он заметил Гилдена, сражавшегося с коренастым легионером врукопашную. Мордан был рядом с Фирралом, прикрывая своего господина с тыла.
Вдруг лорд Фиррал испустил громкий крик, и тарнишский офицер упал с коня, топор вождя застрял в раскроенном черепе. Солдаты отступили.
Валориан почувствовал, что должен был воспользоваться этим преимуществом, и поднял руку к ночному небу. Блестящая переливающаяся волна энергии вырвалась в воздух и взорвалась вдогонку убегавшим солдатам дождем золотисто-красных искр. Все инстинктивно отодвинулись, а поверженные тарниши без командира поспешили растаять в темноте ночи.
Охотники слабо улыбались. Они быстро собрали тела своих убитых собратьев и поспешили к воротам, но они совершенно упустили из виду засевших на укрепленных стенах солдат. А те, вооруженные мощными сборными военными луками, уже подбежали к бойницам, которые возвышались над выходом, и торопливо начали выпускать свои стрелы.
Дождь стрел обрушился на последних ехавших в группе охотников. Большинство стрел упало, не причинив никому вреда, некоторые просвистели над ухом людей лорда Фиррала и упали в грязь. И только одна единственная стрела летела прямо, не сворачивая, к четырем последним всадникам, выезжавшим из города. Она вылетела из темноты, словно ведомая невидимой рукой, и со смертоносной местью, пролетев мимо головы Мордана, вонзилась прямо в шею лорда Фиррала.
ГЛАВА 13
Он не слышал шумного гомона заполненных улиц, на которые собирались все чадарианцы в ожидании базара. Ничто не могло пробиться сквозь окутавшую его пелену, пока вдруг знакомый голос не прокричал что-то на чадарианском наречии рядом с его головой.
Он удивленно открыл глаза и уставился в лицо пьяного чадарианского фермера, который в одной руке держал флягу с элем, а в другой зажал куриную ногу. Фермер изо всех сил размахивал куриной ногой, указывая на Валориана, и даже пытался идти рядом с носилками, выкрикивая во всю мочь какие-то слова. Своим затуманенным сознанием Валориан все же вдруг понял, что знает этого человека. Это был Айдан. У него было время, чтобы медленно подмигнуть брату и заметить слабый кивок облегчения в ответ, пока стражники не подтолкнули Айдана назад в направлении пивнушки и не продолжили свой путь. Глаза Валориана вновь сомкнулись, и он расслабился, ободренный присутствием брата.
Спустя короткое время они достигли башни на высоком берегу реки Мирил. Крепость представляла собой старую возвышающуюся груду камней, которые видали на своем веку и лучшие дни. Стены были местами пробиты и изъедены, а крыша явно нуждалась в ремонте. Вход охраняла квадратная невысокая башня, которая, собственно, и дала название всему этому месту. На первом и втором этажах вовсе не было окон. Входом служили четыре двери. Но только одна из них, которая и служила главным входом, была достаточно широка, чтобы пропустить людей и носилки.
Валориан услышал ржание лошадей, когда его внесли во внутренний двор. Он открыл глаза в надежде увидеть Хуннула, но разглядел всего лишь стойло неподалеку, в котором находились кобылы для курьеров и часовых. Он сделал вывод, что рядом с гарнизоном должны были быть еще и другие корали для лошадей. Возможно, что Хуннул был там.
Он старался держать глаза открытыми, когда они проходили через двор, а потом вступили в длинный узкий холл. Он был полон сновавшими туда-сюда солдатами, стражниками, застывшими на посту, и гражданскими лицами, имевшими такое выражение, будто они с головой ушли в чрезвычайно важную работу. В холл выходили двери и коридоры, открывая помещения, полные солдат, и разные комнаты, назначение которых было Валориану неизвестно. Солдаты, которые несли носилки с его телом, прошли по главному коридору и остановились перед тяжелой укрепленной дверью в конце его. Ее охранял вооруженный до зубов охранник. Он безразлично взглянул на Валориана и протянул ключ, чтобы они могли войти.
Их путь вниз лежал по длинной каменной лестнице, эхом разносившей звук шагов в едва освещенном факелами помещении. Воздух был тяжел и насыщен холодом, сыростью и запахами гниения. Камеры старой башни были спрятаны глубоко под землей в самом основании крепости, куда не проникал солнечный свет. Из-за того, что место это находилось рядом с рекой, стены сочились влагой, а полы частенько бывали скользкими от ила, грязи и выступавшей глины.
В конце лестницы находился небольшой проход, по обе стороны которого располагались массивные двери. Валориан заметил, что камеры не были большими, но по долетавшему сюда шуму и звукам он заключил, что вся группа, состоявшая почти из ста заложников, находилась здесь, в этих безумных камерах.
Темница была плохо освещена, лишь несколько жалких факелов чуть мигали на стенах. Звуки шагов и приближение света привлекли всеобщее внимание. Из темноты к решеткам приблизились лица, зазвучал людской шепот.
– Кто это? – спрашивали они друг друга.
Потом вдруг кто-то закричал: «Кьерла! Это же Валориан!», и вся темница наполнилась плачем, криками и жалобными причитаниями.
– Заткнитесь, собаки! – заорал командующий.
Но его приказ не возымел никакого действия. Эти люди были в отчаянии, а Валориан был их единственной надеждой. Благодаря счастливой случайности, стражники отворили дверь последней камеры, где находилась Кьерла и, наверное, еще человек двадцать. Солдаты, отталкивая их, опустили носилки на пол, а затем начали ожесточенно прокладывать себе путь назад, прочь от этого гула, вони и темноты.
Валориан ощутил прикосновение любимых рук к плечам, ее пальцы нежно ощупывали его лицо и суставы. Он знал, что рядом с ней он в безопасности. Вздохнув, он закрыл глаза и погрузился в сон.
Этот день тянулся очень медленно для тех, кто был заточен в темнице, и для тех, кто рассеялся по городу или спрятался в полях за городскими стенами. Солнце ползло по небу с такой медлительностью, что нервы готовы были лопнуть от напряжения. И это продолжалось все утро, потом день, пока наконец не наступил вечер. Глубоко под землей, в темницах, люди не могли видеть, как солнце опускалось за горизонт, но их тела почувствовали это, а сведенные желудки взорвались от голода.
Из сонного забытья Валориана вернуло позвякивание металлических горшков. Стражники вносили в камеры большие кастрюли супа. Кьерла почувствовала, как он напрягся, и ее сердце наполнилось облегчением. Она принесла ему миску с супом, подняла его голову и осторожно накормила его. Он бы съел и больше, несмотря на то что суп был водянистым и пустым. Ничто не напоминало еды в его содержании, но кастрюли уже опустели, и их унесли.
Очень медленно и осторожно Валориан приподнялся и сел на носилках. Отдых, еда и его природная выносливость сотворили маленькое чудо: ему стало лучше. Он мог двигаться, только мускулы были напряжены и болели при движении. Исчезли ужасные мускульные спазмы боли. К тому же ему крупно повезло, что ничего не было сломано. Ему вдруг пришло на ум, что генерал Тирранис, наверное, не выносил вида крови. Во всяком случае, это могло объяснить, почему генерал с таким искусством мог причинять боль, не вызывая крови, и почему он всегда носил перчатки.
– Что с тобой случилось, Валориан? – прошептала Кьерла. – Что ты здесь делаешь?
В темноте было слышно, как он вздохнул:
– Я сдался на их милость, чтобы Тирранис отпустил вас всех.
Кьерла затаила дыхание. Ее пальцы с нежностью нащупали вздувшийся след от удара на шее.
– Это тебе сделал Тирранис? Это чудовище? Должно быть, он бил тебя полночи.
– Что-то вроде этого.
– Ладно, но зачем же ты сам сдался? – мрачно проговорил один из его племянников. – Тебе следовало бы знать, что Тирранис никогда не сдержит слова, данного охотнику.
– Я знал это.
– Но тогда почему же ты здесь? – спросил кто-то еще. Валориан опять растянулся на носилках.
– Подождите, – мягко попросил он. – Подождите, когда над горами взойдет красная звезда.
Некоторое время люди вокруг него говорили о сумасшедших головах, а потом начали устраиваться кто как мог на ночлег. Никто всерьез не воспринял его.
Валориан не возражал против такого обращения. Он сам последовал своему собственному совету и приготовился ждать. Кьерла протянула ему Хулинара, собираясь немного отдохнуть, пока он его подержит. Валориан прижал к себе ребенка, давая отдых усталым мускулам. Он не мог видеть неба и, кроме своих собственных способностей, вообще никак не мог следить за течением времени, но все же, когда настала глубокая ночь, он понял, что время пришло. Красная звезда поднималась на небосклоне.
Он отдал ребенка жене и очень осторожно сел на носилках. Кьерла приняла ребенка и без лишних слов помогла Валориану подняться на ноги. Несколько мгновений он стоял, покачиваясь, затем оперся на руку Кьерлы и сделал шаг. Его тело казалось ему самому тяжелым и чужим, каждая клеточка протестовала против движения, но все же он шел. С помощью Кьерлы он направился сквозь строй изумленных сородичей к дверям камеры. В тюрьме было слишком темно, и он ничего не видел, поэтому ему пришлось сотворить небольшой шар света.
Произведенный этим действием эффект был потрясающим. Все в камере вскочили на ноги с широко раскрытыми ртами. Валориан, не глядя на них, несколько мгновений изучал дверь. Он прислонил пальцы к замку, прошептал заклинание и воспользовался магией, чтобы превратить замок в кучку ржавчины. После этого дверь можно было открыть одним пальцем. Только после этого он обернулся к людям, столпившимся за его спиной, и сказал: «Пора».
Одну за другой он открывал с помощью своего волшебного заклинания двери темницы, пока наконец все члены племени и несколько чадарианцев не столпились перед ним в проходе. Люди были поражены этой нежданной свободой, и они старались держаться поближе к Валориану, а он вел их наверх, спокойно поднимаясь по ступеням. У верхней площадки он сделал им знак остановиться. Сквозь большую массивную дверь до него доносились звуки, от которых на лице Валориана появилась улыбка. Он все прекрасно рассчитал. Гарнизон был полон звуками бегущих ног, криков и сигналами горнов. Похоже, что Айдан и его люди приступили к действию по плану.
Валориан заставил своих людей подождать, пока шум за дверью не снизился до обычного уровня. Как только звуки за дверью умолкли, Валориан превратил замок в ржавую пыль и с легким щелчком без труда растворил дверь. Стражник, охранявший дверь, был занят тем, что вглядывался в коридор. Он никогда не увидел, как открывалась дверь, и не слышал заклинания, которое погрузило его в сон. В то время как его тело опускалось на пол, Валориан сделал шаг в коридор.
В тот момент холл был пуст, нигде не было видно других стражников. Несколько факелов мерцало на стенах коридора, отбрасывая на них пляшущие тени.
Испуганные, возбужденные, взвинченные люди заторопились по коридору к главному выходу. Из-за тревоги, возникшей в городе, здание охраняло лишь несколько обыкновенных охранников, так же как и территорию вокруг него. Валориан использовал свою волшебную силу, чтобы погружать в сон любого охранника, который только попадался на глаза, не давая им возможности поднять тревогу. Он чувствовал признательность, что тарнишей было не так уж и много, потому что после ночи побоев у него осталось совсем мало сил, чтобы контролировать свой волшебный дар. Даже те простые заклинания, которые он использовал, чтобы открыть запоры и усыпить стражников, серьезно ослабили его.
Как только он и его люди оказались за входной дверью, Валориан показал на стойла с лошадьми.
– Кто-нибудь, возьмите этих лошадей. Впрягайте их в любые телеги или повозки, какие вам попадутся. Торопитесь! Остальные оставайтесь на месте. В любой момент может появиться лорд Фиррал.
Молодые с готовностью повиновались ему. Несколько чадарианцев улучили момент и исчезли. Их никто не пытался остановить.
– Посмотрите! – прокричал вдруг кто-то, указывая на центр города.
Недалеко от них, к югу, красновато-золотистый свет выхватил из ночного неба очертания города, освещая клубы черного дыма, устремленного в небо. Валориан усмехнулся. Айдан и его люди планировали поджечь что-нибудь в городе, как диверсию против гарнизона тарнишей. Судя по интенсивности дыма и света, огонь должен был быть довольно большим.
В этот момент со стороны конюшен донеслись звуки борьбы и крики. Но прежде чем Валориан успел подойти туда, все стихло, и люди вывели несколько пар лошадей. Люди были вооружены тарнишскими мечами и выступали с видом глубочайшего удовлетворения.
– Мы нарвались на охрану, – весело прокричал один из них Валориану, направляясь к повозкам, стоявшим у стены конюшни. Быстро были впряжены лошади, и вот уже первые женщины, дети и старики взобрались на них. Остальных лошадей вывели и оседлали, пока наконец вся конюшня не опустела. По-прежнему не было видно ни солдат Тирраниса, ни людей лорда Фиррала.
Валориан начал волноваться. Пройдет совсем немного времени, и в гарнизоне поймут, что происходит что-то более важное, чем просто случайный пожар. И если до них дойдет хоть небольшое предупреждение, что племя пытается ускользнуть, они закроют Актигориум, словно мышеловку. И тогда никто не сможет спастись.
Тогда все принялись напряженно вслушиваться. Они могли уловить звуки многих копыт, направлявшихся к башне со стороны северных ворот. Валориан побежал вперед, чтобы опередить всадников. Он три раза свистнул, подавая условный знак, и, к своему огромному облегчению, услышал ответный свист. Сам лорд Фиррал вел группу людей, лошадей, повозки и телеги во внутренний двор башни.
Все племя обменялось громкими приветствиями при виде друг друга. Без промедления оставшиеся люди были погружены в повозки или посажены на лошадей. Не прошло и нескольких минут, как все были готовы уехать.
Валориан должен был сделать еще одну вещь. Сосредоточив всю свою волю в едином крике, он выдохнул:
– Хуннул!
Его зов прозвучал громким и сильным эхом, и, ко всеобщему удивлению, издалека прилетел ответ. Ветер принес ржание, гордое и торжествующее, а вслед за ним смутный отдаленный топот копыт. Племя застыло в ожидании, хотя, пожалуй, люди и сами не знали, чего они ждут.
Ответ на их вопрос не заставил себя ждать, прилетев в виде стремительно несшихся копыт большого количества лошадей. Впереди бежал Хуннул, направляя движение всех лошадей из конюшен тарнишского гарнизона. Тут были и украденные кобылы племени, и войсковые лошади, и рабочие тяжеловозы. С диким ржанием, с глазами, круглыми от ужаса при виде этого исполинского черного жеребца, с гривами, реющими по ветру, лошади примчались к ожидавшим их людям дрожащей коричнево-черно-белой волной.
Возбужденный Хуннул подскочил к Валориану и встал на дыбы. Его копыта высоко вздымались над головой хозяина. Затем он с шумом опустился и довольно долго ждал, пока его господин не поднимется в седло.
– Поехали! – прокричал лорд Фиррал.
Возбужденные лошади рванулись с места вслед за исчезающим стадом. И вся кавалькада из лошадей, всадников и упряжек промчалась по вымощенной камнем мостовой через город к северным воротам. Они проезжали через район, который являлся торговым, с открытыми лотками и складами, но все же шум, вызванный их движением, привлек внимание людей, находившихся в этом месте. За их спиной послышались крики, и откуда-то из темноты раздался сигнал тревоги. Беглецы не обратили на него внимания. Они боролись за свою жизнь и погоняли лошадей, заставляя их бежать изо всех сил.
Северные ворота находились неподалеку от башни, и были так же широки, как и южные. Но Валориан с сожалением понимал, что все же уйдет некоторое драгоценное время на то, чтобы провести через них все телеги. Он молился богам, чтобы Мордан и его люди продолжали удерживать ворота и чтобы тарниши были слишком заняты для организации и обеспечения штурма.
Когда перед несущимися лошадьми появились вздымающиеся стены, раздался громкий приветственный крик. Ворота были широко распахнуты, рядом с ними стояли Мордан, Гилден и еще десять человек. В тени ворот неподвижно застыли тела трех убитых тарнишских солдат.
Валориан направил Хуннула к ожидавшим его друзьям. Все улыбались, глядя на несшийся мимо них поток лошадей. Они заметили Валориана и с явным облегчением приветствовали его.
– Лучше поторопись, прокричал Мордан, держа в руке меч. – Мы убили охранников, но я слышал сигналы тревоги отовсюду. Не успеешь и глазом моргнуть, как тут все будет кишеть тарнишами.
Он повнимательнее вгляделся в Валориана и присвистнул:
– Боги всемогущие, что с тобой случилось?
– Это тарнишское гостеприимство, – перекрикивая гром бегущих копыт, ответил Валориан. Он показал на кровь на тунике Мордана: – А что с тобой?
– Это не моя, – коротко ответил Мордан. – Давай, иди туда и уводи отсюда все повозки. Встретимся в Стоунхелме, так?
– Да! Все!
– До встречи! – прокричал Мордан, и Хуннул понесся вперед.
Несмотря на то что племя старалось отходить организованно, все же ушло время, чтобы в темноте провести через ворота повозки, лошадей и всадников, а затем организовать их движение. Все это удалось сделать лишь незадолго до появления тарнишских солдат на стенах крепости и на улицах за их спиной. Среди них не нашлось храбрецов бросить вызов лорду Фирралу и его людям, которые верхом на лошадях окружали его, поэтому солдаты предпочли спрятаться за стенами и углами домов и начали обстреливать стрелами повозки. Раздались крики боли и стоны, когда несколько стрел достигло своей цели, и оставшиеся повозки в паническом бегстве помчались к воротам.
Валориан повернул назад, чтобы присоединиться к лорду Фирралу. Он чувствовал себя совершенно измученным и усталым, у него не было оружия, но все же осталось еще немного сил. Как только лорд Фиррал указал на затаившихся в темноте тарнишских воинов, Валориан выпустил несколько разрядов волшебной энергии в стены и каменные укрепления рядом с головами солдат. Тарниши были настолько потрясены зрелищем сверкающих голубых разрядов и кучами искр, что моментально испарились из поля зрения.
Даже члены племени, кто видел волшебные молнии, задохнулись от испуга. Все видели волшебство Валориана, когда он рассказывал свое повествование, но мало кто понимал его силу.
А между тем остальные члены племени спешили сквозь городские ворота в одном непрерывном потоке повозок и всадников. Всадники, охранявшие тылы, оставили свои позиции и вместе с Морданом присоединились к лорду Фирралу. Наконец-то Валориан увидел, как через ворота прошли последние повозки, и он вознес богам беззвучную молитву благодарности.
Но когда он и его друзья, охранявшие тыл, были готовы двинуться, на северной дороге появилась небольшая группа тарнишских солдат верхом на лошадях, привлеченных сигналами тревоги. Они были легко вооружены, свет факелов плясал на их копьях. Они не стали раздумывать при виде ненамного превосходившего их противника, а вместо этого опустили копья и двинулись на охотников из темноты. Их нападение было настолько неожиданным, что Валориан даже не смог воспользоваться своей волшебной силой.
Два охотника упали под ударами копий, прежде чем остальные успели вступить в бой, размахивая мечами, топорами и прикрываясь щитами. Ворота превратились в кишащую массу боровшихся мужчин на обезумевших лошадях. У Валориана не было оружия, и ему оставалось только покрепче держаться за гриву Хуннула, в то время как тот зубами и копытами защищал своего седока от врагов.
Рассерженный Валориан пытался отыскать в сознании какое-нибудь заклинание, которое он мог бы использовать против тарнишей, но потом понял, что, применяя колдовство, он мог причинить много вреда. Тарниши и охотники сошлись слишком близко, чтобы можно было использовать энергетические заряды, а Валориан знал, что слишком устал, чтобы воспользоваться более сложным заклинанием. Все, что ему оставалось, это цепляться за гриву коня, в то время как его друзья боролись за свою жизнь. Он заметил Гилдена, сражавшегося с коренастым легионером врукопашную. Мордан был рядом с Фирралом, прикрывая своего господина с тыла.
Вдруг лорд Фиррал испустил громкий крик, и тарнишский офицер упал с коня, топор вождя застрял в раскроенном черепе. Солдаты отступили.
Валориан почувствовал, что должен был воспользоваться этим преимуществом, и поднял руку к ночному небу. Блестящая переливающаяся волна энергии вырвалась в воздух и взорвалась вдогонку убегавшим солдатам дождем золотисто-красных искр. Все инстинктивно отодвинулись, а поверженные тарниши без командира поспешили растаять в темноте ночи.
Охотники слабо улыбались. Они быстро собрали тела своих убитых собратьев и поспешили к воротам, но они совершенно упустили из виду засевших на укрепленных стенах солдат. А те, вооруженные мощными сборными военными луками, уже подбежали к бойницам, которые возвышались над выходом, и торопливо начали выпускать свои стрелы.
Дождь стрел обрушился на последних ехавших в группе охотников. Большинство стрел упало, не причинив никому вреда, некоторые просвистели над ухом людей лорда Фиррала и упали в грязь. И только одна единственная стрела летела прямо, не сворачивая, к четырем последним всадникам, выезжавшим из города. Она вылетела из темноты, словно ведомая невидимой рукой, и со смертоносной местью, пролетев мимо головы Мордана, вонзилась прямо в шею лорда Фиррала.
ГЛАВА 13
Валориан и Мордан увидели, как вождь зашатался на лошади из стороны в сторону. Вне себя от страха, Мордан рванул коня вперед и успел подхватить Фиррала как раз в тот момент, когда он начал падать. Валориан подъехал с другой стороны и взял поводья из неподвижных рук вождя.
Фиррал был пока еще жив, но и он сам, и двое его спутников прекрасно понимали, что он не протянет долго. Стрела вонзилась в артерию, и из раны непрерывно струилась кровь. Но, с другой стороны, то, что стрела по-прежнему торчала из раны, сдерживало кровотечение. Фиррал не мог говорить. Вместо этого он поднял руку, словно отсылая всадников прочь. Но они не обратили ни малейшего внимания на этот жест. Ни один из них не покинет своего вождя, пока он все еще жив.
Они направили лошадей вперед, миновали ворота, поддерживая Фиррала. На прощание Валориан полуобернулся в сторону городских стен и послал заряд магической энергии в верхнюю часть ворот. Каменная кладка взорвалась от мощного заряда и осыпалась, превратив то место, где прежде стояли ворота, в большую гору обломков камней. На руины опустилась тишина и пыль. Мордан изумленно смотрел на стену, в то время как Валориан спешил увлечь его и вождя прочь от города.
Другие охранники Фиррала и несколько воинов замедлили движение, чтобы быть рядом с ними. Основная же масса членов племени была уже далеко впереди. Как планировалось, люди должны были следовать вдоль реки Мирил на восток несколько миль, а затем разделиться на маленькие группы и затеряться в горных отрогах. Это должно было сбить с толку тарнишские войска, которые, несомненно, будут преследовать племя. Если все пойдет по плану, племя должно было собраться воедино в Стоунхелме, чтобы обсудить дальнейшие шаги.
Стояла глубокая ночь, когда последние всадники повернули прочь от реки, направляясь в горы. Валориан бросил прощальный взгляд на видневшийся вдали город. Он все еще мог разглядеть слабые отблески пожара, перечеркивавшего на горизонте Актигориум. Всем своим сердцем он желал, чтобы генерал Тирранис горел сейчас в этом огне, хотя и понимал, что это маловероятно. Он вздрогнул при воспоминании об ужасной безнадежной ночи, проведенной в кабинете Тирраниса. Он знал, что никогда более в жизни не сможет вынести подобные мучения. И еще он подумал об Айдане, который был где-то там, внизу. Айдан и еще трое мужчин вызвались добровольно проникнуть в город, осуществить поджог и, посеяв беспорядки, ускользнуть. Совершенно очевидно, что они справились с двумя третями задания. Теперь Валориан мог только молиться, что и третья часть им удалась.
Чувствуя слабость и боль, он все же вернулся мыслями к поискам возможной помощи лорду Фирралу. Старый вождь слабел на глазах. Весь бок был залит кровью, кожа стала мертвенно бледной. Он больше не мог держаться в седле.
Незадолго до рассвета всадники отыскали на склонах холма густую рощу деревьев. Они внесли своего вождя под их спасительное укрытие, осторожно сняв его с коня, и положили на расстеленный плащ. Валориан, Мордан и другие всадники окружили Фиррала. Они не пытались вытащить стрелу, потому что понимали, что ничего, кроме боли, их попытка не принесет.
Он лежал неподвижно, в то время как животворная кровь медленно струилась на плащ. Когда солнце взошло на утреннем небе, окрасив деревья в золотые и зеленые краски, его глаза слабо моргнули. Рука Фиррала зашарила вокруг в поисках чьей-то руки, и Валориан крепко сжал ее.
– Скоро появятся Посланники, – тихо прошептал он на ухо Фирралу. – Не опасайся их. Умри достойно, мой господин.
Легкая улыбка тронула губы старика, и спустя мгновение он умер.
Валориан склонил голову. Где-то на самом дальнем пределе чувственного восприятия ему слышался едва различимый топот копыт коней Посланников, впряженных в колесницу. Они пришли, чтобы проводить лорда Фиррала в царство мертвых.
Молча воины завернули тело своего вождя в плащ и привязали его к седлу. Теперь им предстояло привезти в племя еще одного убитого. Повинуясь внутреннему импульсу, они все собрались вокруг Валориана, а он верхом на Хуннуле возглавил процессию. Они возвращались теперь в Бладиронские холмы.
В полдень печальная процессия приблизилась к массивному гранитному куполу Стоунхелма. Известие о гибели Фиррала уже достигло ушей всех обитателей городка, принесенное часовыми, потому что все высыпали на улицы, чтобы встретить всадников. Все беглецы, воины, за исключением Айдана и его людей, уже прибыли в Стоунхелм. Здесь же собралась и большая часть семейных кланов, входивших в племя. Они все заполнили улицу. Лица людей выражали ошеломление от потери вождя и изумление при виде человека, наделенного невиданной силой и помогшего освободить сразу два клана, вызволив их из укрепленного города и чадарианского гарнизона.
Фиррал был пока еще жив, но и он сам, и двое его спутников прекрасно понимали, что он не протянет долго. Стрела вонзилась в артерию, и из раны непрерывно струилась кровь. Но, с другой стороны, то, что стрела по-прежнему торчала из раны, сдерживало кровотечение. Фиррал не мог говорить. Вместо этого он поднял руку, словно отсылая всадников прочь. Но они не обратили ни малейшего внимания на этот жест. Ни один из них не покинет своего вождя, пока он все еще жив.
Они направили лошадей вперед, миновали ворота, поддерживая Фиррала. На прощание Валориан полуобернулся в сторону городских стен и послал заряд магической энергии в верхнюю часть ворот. Каменная кладка взорвалась от мощного заряда и осыпалась, превратив то место, где прежде стояли ворота, в большую гору обломков камней. На руины опустилась тишина и пыль. Мордан изумленно смотрел на стену, в то время как Валориан спешил увлечь его и вождя прочь от города.
Другие охранники Фиррала и несколько воинов замедлили движение, чтобы быть рядом с ними. Основная же масса членов племени была уже далеко впереди. Как планировалось, люди должны были следовать вдоль реки Мирил на восток несколько миль, а затем разделиться на маленькие группы и затеряться в горных отрогах. Это должно было сбить с толку тарнишские войска, которые, несомненно, будут преследовать племя. Если все пойдет по плану, племя должно было собраться воедино в Стоунхелме, чтобы обсудить дальнейшие шаги.
Стояла глубокая ночь, когда последние всадники повернули прочь от реки, направляясь в горы. Валориан бросил прощальный взгляд на видневшийся вдали город. Он все еще мог разглядеть слабые отблески пожара, перечеркивавшего на горизонте Актигориум. Всем своим сердцем он желал, чтобы генерал Тирранис горел сейчас в этом огне, хотя и понимал, что это маловероятно. Он вздрогнул при воспоминании об ужасной безнадежной ночи, проведенной в кабинете Тирраниса. Он знал, что никогда более в жизни не сможет вынести подобные мучения. И еще он подумал об Айдане, который был где-то там, внизу. Айдан и еще трое мужчин вызвались добровольно проникнуть в город, осуществить поджог и, посеяв беспорядки, ускользнуть. Совершенно очевидно, что они справились с двумя третями задания. Теперь Валориан мог только молиться, что и третья часть им удалась.
Чувствуя слабость и боль, он все же вернулся мыслями к поискам возможной помощи лорду Фирралу. Старый вождь слабел на глазах. Весь бок был залит кровью, кожа стала мертвенно бледной. Он больше не мог держаться в седле.
Незадолго до рассвета всадники отыскали на склонах холма густую рощу деревьев. Они внесли своего вождя под их спасительное укрытие, осторожно сняв его с коня, и положили на расстеленный плащ. Валориан, Мордан и другие всадники окружили Фиррала. Они не пытались вытащить стрелу, потому что понимали, что ничего, кроме боли, их попытка не принесет.
Он лежал неподвижно, в то время как животворная кровь медленно струилась на плащ. Когда солнце взошло на утреннем небе, окрасив деревья в золотые и зеленые краски, его глаза слабо моргнули. Рука Фиррала зашарила вокруг в поисках чьей-то руки, и Валориан крепко сжал ее.
– Скоро появятся Посланники, – тихо прошептал он на ухо Фирралу. – Не опасайся их. Умри достойно, мой господин.
Легкая улыбка тронула губы старика, и спустя мгновение он умер.
Валориан склонил голову. Где-то на самом дальнем пределе чувственного восприятия ему слышался едва различимый топот копыт коней Посланников, впряженных в колесницу. Они пришли, чтобы проводить лорда Фиррала в царство мертвых.
Молча воины завернули тело своего вождя в плащ и привязали его к седлу. Теперь им предстояло привезти в племя еще одного убитого. Повинуясь внутреннему импульсу, они все собрались вокруг Валориана, а он верхом на Хуннуле возглавил процессию. Они возвращались теперь в Бладиронские холмы.
В полдень печальная процессия приблизилась к массивному гранитному куполу Стоунхелма. Известие о гибели Фиррала уже достигло ушей всех обитателей городка, принесенное часовыми, потому что все высыпали на улицы, чтобы встретить всадников. Все беглецы, воины, за исключением Айдана и его людей, уже прибыли в Стоунхелм. Здесь же собралась и большая часть семейных кланов, входивших в племя. Они все заполнили улицу. Лица людей выражали ошеломление от потери вождя и изумление при виде человека, наделенного невиданной силой и помогшего освободить сразу два клана, вызволив их из укрепленного города и чадарианского гарнизона.