Хэйр Дэвид. Голубая комната

    Она не отвечает.
   ПОЛИТИК. Ни от кого не зависеть.
    Она молчит
   ПОЛИТИК. Разве не об этом мечтают все женщины?

МОДЕЛЬ И ДРАМАТУРГ

    Студия в богемном районе города. По всюду разбросаны книги, компакт-диски. Письменный стол завален бумагами. В задней части сцены пианино. Шторы приспущены, поэтому в комнате царит полумрак. ДРАМАТУРГ (ему немного за тридцать) открывает дверь и впускает МОДЕЛЬ.
   ДРАМАТУРГ. Ну, как тебе?
   МОДЕЛЬ. Великолепно. Правда, я ничего не вижу.
   ДРАМАТУРГ. Это не страшно. Глаза скоро привыкнут. Твои прекрасные глаза.
    Целует ее в глаза
   МОДЕЛЬ. Боюсь, мои прекрасные глаза не успеют привыкнуть. Я сейчас ухожу.
   ДРАМАТУРГ (пропускает ее слова мимо ушей). Давай зажжем свечи. Несколько лет назад у меня отключилось электричество, и я подумал, а зачем оно мне, электричество? Что может быть лучше волшебного света свечей? (Он зажигает свечи в канделябре и любуется достигнутым эффектом. Жестом приглашает ее присесть на кушетку). Присядь. Если хочешь, можешь вздремнуть.
   МОДЕЛЬ. Я не устала. Ты споешь мне песню?
   ДРАМАТУРГ. Непременно. Я сам ее сочинил.
   МОДЕЛЬ. Сам? А я думала, ты журналист.
   ДРАМАТУРГ. Господи, откуда ты это взяла?
    Явно недовольный, он присаживается на стул у пианино
   МОДЕЛЬ. Ты сам говорил.
   ДРАМАТУРГ. Боже праведный!
   МОДЕЛЬ. На вечеринке ты сказал, что ты писатель. Разве журналисты не писатели?
   ДРАМАТУРГ. В той же степени, в какой крысы – животные.
    Она кивает на стол с компьютером,
   МОДЕЛЬ. И для этого у тебя компьютер?
   ДРАМАТУРГ. Да, но я им не пользуюсь. Для меня самое главное – ощущать, как перо соприкасается с бумагой.
   МОДЕЛЬ. Ясно… Ты обещал спеть песню, которую сам сочинил.
   ДРАМАТУРГ. Я сказал, что сам ее сочинил?
   МОДЕЛЬ. Во всяком случае, так мне послышалось.
   ДРАМАТУРГ. Нет, нет. Если быть точным, я поучаствовал в ее сочинении. Но какое это имеет значение? Какое вообще значение имеет авторство? Главное – сделана работа. Работа – вот что имеет ценность, работа, а не автор. (Он довольно улыбается). Тебе здесь удобно?
   МОДЕЛЬ. Так ты споешь песню?
   ДРАМАТУРГ. Спою. Она называется «Голубая комната».
   ПЕСНЯ. В конце песни МОДЕЛЬ смеется и аплодирует. (Песня-реприза).
   МОДЕЛЬ. Потрясающе!
   ДРАМАТУРГ. Спасибо.
   МОДЕЛЬ. Нет, действительно здорово. Если ты писатель, что ты пишешь?
   ДРАМАТУРГ. Не прикидывайся, что не знаешь, кто я такой.
   МОДЕЛЬ. Я не знаю.
   ДРАМАТУРГ. Какая прелесть!
   МОДЕЛЬ. Что?
   ДРАМАТУРГ. Нет, мне это определенно нравится. Ты это серьезно?
   МОДЕЛЬ. Вполне.
   ДРАМАТУРГ. То есть, ты хочешь сказать, что не узнаешь меня?
   МОДЕЛЬ. Нет.
   ДРАМАТУРГ. Великолепно!
    Пауза.
    ДРАМАТУРГ довольно улыбается,
   ДРАМАТУРГ. Итак, что я пишу? Очень интересный вопрос. Об этом многие спорят. Мою работу трудно втиснуть в какие-то определенные рамки.
   МОДЕЛЬ. Да?
   ДРАМАТУРГ. Мои работы отмечены призами.
   МОДЕЛЬ. Твои работы?
   ДРАМАТУРГ. Я хочу сказать, я был удостоен множеством призов.
   МОДЕЛЬ (неожиданно). У тебя дурь есть?
   ДРАМАТУРГ. Дурь? Нет, вся кончилась. Вообще-то я пишу про наркотики. Это одна из моих главных тем.
   МОДЕЛЬ. Лифчик жмет.
   ДРАМАТУРГ. А ты сними его. Можешь снять с себя все. Я не возражаю.
   МОДЕЛЬ. Спасибо.
   Засунув руки под свитер, снимает лифчик, в то время как он продолжает говорить.
   ДРАМАТУРГ. Если хочешь знать, меня причисляют к определенному направлению в искусстве. Пост-романтизм. Я понимаю, что это дурацкий, ничего не значащий термин, придуманный прессой. (Несколько секунд думает). Смятенность чувств. Влечение. Они не уходят из жизни по мере развития того, что называют прогрессом. Мы по-прежнему в поиске. Мы все так же стремимся к идеалу. Мы причаливаем к берегу, чтобы сразу отчалить. Если повезет, нас подхватывают и несут волны. Но мы не можем подчинить своей воле прилив и отлив. (Несколько секунд он молчит в задумчивости). Что я сейчас сказал?
   МОДЕЛЬ. Что?
   ДРАМАТУРГ. Что я сейчас сказал?
   МОДЕЛЬ. Что-то про смятение. Про влечение…
   ДРАМАТУРГ. Да, верно… А что еще?
   МОДЕЛЬ. Что-то про прилив и отлив.
    Он находит блокнот бумаги, ручку и делает запись.
   ДРАМАТУРГ. "…прилив и отлив". Очень хорошо. (Откладывает блокнот). Хочешь что-нибудь выпить?
   МОДЕЛЬ. Я бы что-нибудь съела. Голодная, как волк. Многие думают, что быть моделью значит морить себя голодом.
   ДРАМАТУРГ. Любопытно. А где ты живешь?
   МОДЕЛЬ. У меня квартира в центре.
   ДРАМАТУРГ. В центре? Ты не врешь?
   МОДЕЛЬ. Нет. Один человек купил ее для меня…
   ДРАМАТУРГ. Ты покраснела. Здесь темно, но я чувствую, ты покраснела. (Дотрагивается рукой до ее щеки. Она не сопротивляется). Расскажи о себе. Мне интересно знать о тебе все. Ты когда-нибудь была влюблена? (Не дает ей ответить). Нет, не говори. Я попробую угадать.
    Она ничего не говорит.
   ДРАМАТУРГ. Ты скучаешь по нему, ведь так?
    Она начинает плакать
   ДРАМАТУРГ. Как мне это нравится! Как нравится! Расскажи что-нибудь еще. Хочешь, я увезу тебя с собой? Ты когда-нибудь была в Индии?
   МОДЕЛЬ. Нет.
   ДРАМАТУРГ. Так поехали! Мы отправимся в Раджастан. Представляешь, там города окружены крепостными стенами. Мы займемся любовью прямо в бойнице.
   МОДЕЛЬ. Жаль, что я не понимаю всего, что ты говоришь.
   ДРАМАТУРГ. Я говорю, что хочу быть с тобой. Что сколько мы бы ни были вместе, мне всегда мало. Что в тебе все прекрасно. Даже этот твой свитер…
    Берет подсвечник и ставит его на пол рядом с кушеткой. Потом начинает целовать ей грудь сквозь свитер
   ДРАМАТУРГ. Эта твоя детская юбчонка… Одна только мысль о твоем нижнем белье, прозрачном, тонким, как папирус, нежным как…
   МОДЕЛЬ. Что?
   ДРАМАТУРГ. Говорят, у меня очень богатый язык. Гигантский лексический запас. Мой оргаистический, неистовый, жадный, неукротимый язык. (Повышает голос). Поэзия! Все мои труды исполнены поэзии. Многозначительность, многословность, многосложность! (Начинает задувать свечи). Мы отправимся вместе. На Юпитер.
   МОДЕЛЬ. Куда?
   ДРАМАТУРГ. Я боготворю тебя. Понимаешь ты, маленькая сучка, я боготворю тебя.
    Тушит последнюю свечу. Темнота. Музыка. Потом слайд-проекция. "СОРОК ДЕВЯТЬ МИНУТ".
    Музыка умолкает. В полумраке слышны голоса
   ДРАМАТУРГ. Это было божественно…
   МОДЕЛЬ. Роберт…
   ДРАМАТУРГ. Теперь я скажу тебе, как меня зовут. (Пауза) Меня зовут Роберт Фетан.
   МОДЕЛЬ. Фетан?
   ДРАМАТУРГ. Да, Фетан. Ты ведь догадывалась, кто я. Признайся.
   МОДЕЛЬ. Ни о чем я не догадывалась и никогда о тебе не слышала.
   ДРАМАТУРГ. Ты это серьезно? Ты что, не ходишь в театр?
   МОДЕЛЬ. Тетка один раз водила меня на "Призрак в опере".
   ДРАМАТУРГ. Я имел в виду театр.
   МОДЕЛЬ. Никто меня не приглашал.
   ДРАМАТУРГ. Я тебя приглашу.
   МОДЕЛЬ. Отлично. Только я люблю, когда смешно.
   ДРАМАТУРГ. Хочешь сказать, тебе нравятся комедии?
   МОДЕЛЬ. Или когда страшно.
   ДРАМАТУРГ. Что за вздор ты несешь! Ты что, ни разу не смотрела нормальную серьезную пьесу?
   МОДЕЛЬ. А мне все равно.
   ДРАМАТУРГ. Даже если это моя пьеса? (Встает, чиркает спичкой и зажигает свечи). Хочу увидеть тебя. Я не видел тебя с тех пор, как мы занимались любовью.
   МОДЕЛЬ. Дай покрывало.
   ДРАМАТУРГ. Минутку.
    Снимает покрывало с ее обнаженного тела и стоит над ней с горящей свечой в руке,
   ДРАМАТУРГ. Как ты прекрасна! Всю жизнь я искал такую, как ты. Естественная, нагая невинность.
   МОДЕЛЬ. Ой! Воск капает. Черт, больно!
    Закрывается покрывалом. Он смеется.
   ДРАМАТУРГ. Так ты в самом деле не знала, что я Роберт Фетан?
   МОДЕЛЬ. Говорю тебе, никогда про тебя не слышала.
   ДРАМАТУРГ. Вот она, слава. (Качает головой, изображая печаль). Ладно, забудем, что я писатель. Пусть я буду продавцом в супермаркете. Или рисковым бизнесменом. Устраивает?
   МОДЕЛЬ. Ты меня достал. Что все это значит?
   ДРАМАТУРГ. Я говорю о нашем будущем.
   МОДЕЛЬ. Каком еще будущем?
   ДРАМАТУРГ. Давай просто уедем куда-нибудь, а? Сможешь выкроить пару недель?
   МОДЕЛЬ. Разумеется, нет.
   ДРАМАТУРГ. Мы жили бы в лесу. В самой чаще. Я всегда мечтал об этом. Сбежать от всего этого. А потом, в один прекрасный день посмотреть друг другу в глаза и распрощаться.
   МОДЕЛЬ. Распрощаться? Почему распрощаться?
    Он обнимает ее
   МОДЕЛЬ. Мне холодно. Обними меня крепче.
    Он целует ее, смотрит на нее с нежностью.
   ДРАМАТУРГ. Скажи мне, ты счастлива?
   МОДЕЛЬ. Как это?
   ДРАМАТУРГ. Ну вообще…
   МОДЕЛЬ. Не могу сказать, что я несчастна.
   ДРАМАТУРГ. Я не спрашиваю тебя, как ты живешь, и меня не интересуют мужчины, которые у тебя были. Скажи мне только, ты чувствуешь, что живешь?
   МОДЕЛЬ. У тебя расчески не найдется?
   ДРАМАТУРГ. Найдется. (Берет расческу и протягивает ей). Выглядишь умопомрачительно.
   МОДЕЛЬ. Спасибо.
    Несколько секунд они стоят неподвижно. Потом она начинает расчесывать волосы.
   ДРАМАТУРГ. Еще нет и девяти. Почему бы нам не поесть?
   МОДЕЛЬ. Только быстро.
   ДРАМАТУРГ. Я достану тебе билет на мою пьесу.
   МОДЕЛЬ. Сделай одолжение.
   ДРАМАТУРГ. Сама понимаешь, все билеты давно распроданы. Но один билет я для тебя я достану.
    Она заканчивает причесываться, поворачивается к нему.
   МОДЕЛЬ. Я готова.
   ДРАМАТУРГ. Я смотрю на тебя и думаю – если бы так было всегда. Если бы так могло быть всегда…
    Она в смущении опускает глаза. Он берет ее под руку и ведет к двери.
   ДРАМАТУРГ. После вас.

ДРАМАТУРГ И АКТРИСА

    Номер в провинциальной гостинице. Посередине просторная кровать. На стенах картины. Огромное открытое окно. Занавески на нем слегка колышутся. Входит ДРАМАТУРГ, неся в руках багаж актрисы. За ним входит АКТРИСА. Ей за сорок, выглядит великолепно. ДРАМАТУРГ безуспешно щелкает выключателем - свет не зажигается
   ДРАМАТУРГ. Это черт знает, что такое! Света нет. Впрочем, плевать. Посмотри. Луна…
    АКТРИСА подходит к открытому окну и становится на колени.
    ДРАМАТУРГ закрывает дверь.
   ДРАМАТУРГ. Что с тобой?
    АКТРИСА не отвечает. ДРАМАТУРГ подходит к ней.
   ДРАМАТУРГ. Что ты делаешь?
   АКТРИСА. Не видишь? Я молюсь.
   ДРАМАТУРГ. Никогда бы не подумал…
   АКТРИСА. В отличие от тебя, я не какая-нибудь язычница.
   ДРАМАТУРГ. Невероятно.
   АКТРИСА. Стань на колени рядом со мной, нечестивец.
    Он становится на колени рядом с АКТРИСОЙ, обнимает ее за плечи.
   АКТРИСА. О, секс, секс, секс…
    Она встает.
   АКТРИСА. И кому, по-твоему, я молилась?
   ДРАМАТУРГ. Надо полагать. Богу.
   АКТРИСА. А вот и нет. Я молилась тебе.
   ДРАМАТУРГ. Тогда почему ты смотрела не на меня, а на небо?
   АКТРИСА. Господи, что мы здесь делаем? Куда ты затащил меня, ничтожный совратитель?
   ДРАМАТУРГ. Это была твоя идея поехать в деревню. "Ах, деревня, хочу в деревню".
   АКТРИСА. Скажешь, я была не права?
   ДРАМАТУРГ. Конечно, права. Дивное место. Какой-то час езды от города и попадаешь в рай.
   АКТРИСА. И, правда, рай. Здесь ты мог бы писать прекрасные пьесы. Будь у тебя талант, конечно.
    Он хмурится, но проглатывает оскорбительное замечание. Она садится на край кровати.
   ДРАМАТУРГ. Ты бывала здесь раньше?
   АКТРИСА. Что значит "бывала"? Я здесь жила.
   ДРАМАТУРГ. Правда? С кем же.
   АКТРИСА. С Фрицем. С моим восхитительным Фрицем. Я его обожала.
   ДРАМАТУРГ. Про Фрица ты мне уже рассказывала. И не раз.
   АКТРИСА. Прости, прости. Слушай, если тебе скучно со мной, я могу уехать еще куда-нибудь.
   ДРАМАТУРГ. Как мне может быть с тобой скучно? Ни с кем мне не бывает так весело, как с тобой. Только не говори мне про Фрица. Давай условимся. Больше никакого Фрица.
   АКТРИСА. Фриц был всего лишь эпизодом.
   ДРАМАТУРГ. Приятно, что ты так думаешь.
    Она смотрит на него.
   АКТРИСА. Подойди. Поцелуй меня.
    Они целуются.
   ДРАМАТУРГ. Ты будешь смеяться, но всякий раз как я смотрю на тебя, я думаю – вот она, естественная нагая невинность. Серьезно…
   АКТРИСА. Никто не сравнится с тобой по количеству дерьма, произнесенного на один квадратный метр. А теперь, спокойной ночи.
   ДРАМАТУРГ. Что ты этим хочешь сказать?
   АКТРИСА. Только то, что я ложусь спать. Подай мне, пожалуйста, мою сумку.
   ДРАМАТУРГ. Вот.
    Она достает маленькое изображение Мадонны.
   ДРАМАТУРГ. Что это?
   АКТРИСА. Это Богоматерь. Она следует со мной повсюду. А теперь спасибо, Роберт, и спокойной ночи.
   ДРАМАТУРГ. Спокойной ночи?
   АКТРИСА. Я сняла для тебя отдельный номер?
   ДРАМАТУРГ. Отдельный номер? Что значит "отдельный номер"?
   АКТРИСА. Отдельный номер! Ну точно как в твоих диалогах. Сплошные переспросы. "Отдельный номер?" Да, отдельный номер.
   ДРАМАТУРГ. Зачем?
   АКТРИСА. Чтобы спать в нем.
   ДРАМАТУРГ. Что все это значит?
   АКТРИСА. Что все это значит? Это значит, что я хочу стать другой.
   ДРАМАТУРГ. Другой? В тебе проснулась скромница? Господи, в этой пьесе ты ходила…
   АКТРИСА. Не напоминай мне про эту пьесу.
   ДРАМАТУРГ. Ты ходила совершенно голая в течение полутора часов.
   АКТРИСА. Это совсем другое, когда на сцене.
    Заходит за ширму
   ДРАМАТУРГ. Пожалуй, пойду пройдусь. Ночные прогулки меня всегда вдохновляли. Лучшие идеи приходят ко мне по ночам. А теперь, когда мое истинное вдохновение здесь, так близко…
   АКТРИСА. Говоришь, как последний придурок.
   ДРАМАТУРГ. Большинство женщин считают, что я говорю… как поэт.
   АКТРИСА. Возможно.
    АКТРИСА ложится в постель, взяв с собой плюшевого медвежонка.
   АКТРИСА. Теперь можешь присесть рядом и рассказать нам историю.
   ДРАМАТУРГ. Какую историю вы хотите услышать?
   АКТРИСА. Ну… скажем, кому ты изменяешь в данный момент?
   ДРАМАТУРГ. Я никому не изменяю. В данный момент.
   АКТРИСА. Ну и зря. Я, например, изменяю.
   ДРАМАТУРГ. Что ж, меня это не удивляет.
   АКТРИСА. И как ты думаешь, кто этот счастливчик?
   ДРАМАТУРГ. Понятия не имею.
   АКТРИСА. Угадай.
   ДРАМАТУРГ. Принимая во внимания все обстоятельства, это наверняка твой продюсер.
   АКТРИСА. Я, по-твоему, кто? Актриска из кордебалета?
   ДРАМАТУРГ. Извини.
   АКТРИСА. Попробуй еще раз.
   ДРАМАТУРГ. Не знаю. Актер в заглавной роли. Бенно.
   АКТРИСА. Ты что, слепо-глухо-немой? Бенно живет с почтальоном.
   ДРАМАТУРГ. Этого не может быть.
   АКТРИСА. Из всех известных мне замужних мужчин Бенно самый преданный и любящий. (Она улыбается). У меня есть предложение. Почему бы тебе не лечь в постель?
   ДРАМАТУРГ. Я об этом мечтаю.
   АКТРИСА. Тогда чего ты ждешь?
   ДРАМАТУРГ. Действительно, чего я жду?
    Быстро раздевается.
   ДРАМАТУРГ. Послушай.
   АКТРИСА. Что?
   ДРАМАТУРГ. Кузнечики стрекочут.
   АКТРИСА. Не говори глупостей. Здесь нет никаких кузнечиков.
   ДРАМАТУРГ. Но я слышу.
   АКТРИСА. Мы так и будем всю ночь слушать стрекотание несуществующих кузнечиков?
    Он ложится в постель рядом с ней.
   АКТРИСА. Лежи и не двигайся.
   ДРАМАТУРГ. Что ты хочешь сделать?
   АКТРИСА. Хочу спросить тебя. Ты думаешь, что крутишь со мной роман?
   ДРАМАТУРГ. С чего ты это взяла?
   АКТРИСА. Многие мечтали бы покрутить со мной.
   ДРАМАТУРГ. Да, но в данный момент я единственный и неповторимый, как Северный полюс.
   АКТРИСА. Брось, кузнечик. Отныне я буду называть тебя кузнечиком.
   ДРАМАТУРГ. А что, мне нравится. Кузнечик.
    Она обнимает его.
   АКТРИСА. Поговори со мной. Скажи, кого я, по-твоему, сейчас предаю?
   ДРАМАТУРГ. Если ты уложила меня в постель, только чтобы поговорить, то ты предаешь меня.
   АКТРИСА (смеется). Ты сумасшедший.
   ДРАМАТУРГ. Может быть, где-то есть мужчина, которого ты не знаешь. Мужчина, который ждет. Идеальный мужчина.
   АКТРИСА. Кузнечик, ты несешь ахинею.
   ДРАМАТУРГ. Но если ты встретишься с ним, ты перестанешь искать, и тогда… тогда ты – это будешь не ты.
    Затемнение. Музыка. Слайд-проекция. "ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ". Потом музыка прекращается, зажигается свет. Обессиленные, они лежать рядом друг с другом. Через несколько секунд снова начинают заниматься любовь. Снова затемнение. Потом еще одна слайд-проекция. "ДВЕНАДЦАТЬ МИНУТ".
    Зажигается свет. Они совершенно измучены.
   АКТРИСА. Согласись, это намного лучше, чем играть в дурацких пьесах.
   ДРАМАТУРГ. Я полагаю, ты играешь в очень хороших пьесах.
   АКТРИСА. Твоих?
   ДРАМАТУРГ. Ну-у…
    Она прерывает его, неожиданно начинает говорить очень искренне.
   АКТРИСА. Я согласна. Раз уж речь зашла об этом… Это гениальная пьеса.
   ДРАМАТУРГ. Спасибо.
   АКТРИСА. Ты пишешь великолепные пьесы.
   ДРАМАТУРГ. Спасибо.
   АКТРИСА. Господь видит, чем мы занимаемся. Завтра я тебя исповедую.
    Пауза. Он смотрит на нее, не понимая, что она имеет в виду.
   ДРАМАТУРГ. Кстати, почему ты попросила подменить тебя в четверг? Врач говорил, ты была совершенно здорова.
   АКТРИСА. Хотела сделать тебе пакость.
   ДРАМАТУРГ. Пакость? Мне? Зачем?
   АКТРИСА. Потому что ты самодовольный придурок.
   ДРАМАТУРГ. Я?
   АКТРИСА. Ты даже представить себе не можешь, как тебя все ненавидят в театре.
   ДРАМАТУРГ. Ненавидят меня?
   АКТРИСА. Естественно. Правда, высказывают это за глаза. Они все говорят, что ты самодовольный придурок. Единственная, кто выступает в твою защиту, это я. Я говорю, что у тебя есть причины для самодовольства.
   ДРАМАТУРГ. А они?
   АКТРИСА. А что они? Жалкие, ничтожные людишки.
   ДРАМАТУРГ. Ну-у…
   АКТРИСА. Ты что, не знаешь, что такое театр? Жалкое сборище нытиков.
    Пауза.
   ДРАМАТУРГ. Ты что-то говорила о том, что Бог видит…
   АКТРИСА. Лучше не говори об этом. Страсть в темноте. Угрызения совести при свете.
   ДРАМАТУРГ. Даже если это любовь?
   АКТРИСА. Как часто человек может любить?
   ДРАМАТУРГ. Фриц, например…
   АКТРИСА (перебивает). Фриц был особенный. А ты… Ты всего лишь мой каприз. (Улыбается, не обращая внимания на то, что сделала ему больно). Ты все еще слышишь стрекот?
   ДРАМАТУРГ. Он не прекращается ни на секунду.
   АКТРИСА. Милый, это лягушки.
   ДРАМАТУРГ. Вздор. Лягушки квакают.
   АКТРИСА. Конечно, квакают.
   ДРАМАТУРГ. А это не кваканье. Это стрекот.
   АКТРИСА. Какой же ты тупой. Ладно, лягушонок, поцелуй меня.
    Они целуются
   АКТРИСА. Доволен, лягушонок? (Смеется). Между прочим, ты ничего не сказал, как я играла.
   ДРАМАТУРГ. А что я мог сказать? Когда я узнал, что ты попросила замену в четверг, я подумал, что ты спеклась.
   АКТРИСА. Я спеклась?! Я была бесподобна.
   ДРАМАТУРГ. Даже так?
   АКТРИСА. Людей выносили из зала.
   ДРАМАТУРГ. На носилках?
   АКТРИСА. Бенно сказал, я играла божественно.
   ДРАМАТУРГ. Если ты такая божественная и бесподобная, почему не стала играть в четверг?
   АКТРИСА. Дурак. Я не стала играть, потому что ужасно скучала по тебе.
   ДРАМАТУРГ. Я думал, ты хотела сделать мне пакость.
   АКТРИСА. Какой же ты примитивный. У меня был жар, и все из-за тебя.
   ДРАМАТУРГ. Не велика ли честь для каприза, чтобы женщину из-за него бросало в жар?
   АКТРИСА. Каприз? Да я умираю от любви к тебе. А ты говоришь, каприз!
    ДРАМАТУРГ улыбается и заключает ее в объятия.
   ДРАМАТУРГ. Ты ведь играла все это время. Признайся.
   АКТРИСА. А ты угадай.

АКТРИСА И АРИСТОКРАТ

    В конце сцены мы видим стоящую спиной к нам АКТРИСУ. Она кланяется под аплодисменты невидимых зрителей (только что посмотревших пьесу Шнитцлера «Влюбленный хоровод»). Потом поворачивается лицом к нам. Теперь она в грим-уборной. Здесь старинный шезлонг, стол с едой из китайского ресторана. АКТРИСА уходит в ванную, чтобы переодеться. Нервный стук в дверь. Входит АРИСТОКРАТ, тонкий, изысканный, ему немного за тридцать. Возвращается АКТРИСА .
   АКТРИСА. О, мой Бог…
   АРИСТОКРАТ. Извини…
   АКТРИСА. Это ты.
   АРИСТОКРАТ. На служебном входе мне сказали…
   АКТРИСА. Пожалуйста, проходи.
   АРИСТОКРАТ. Боже, ты совсем не изменилась.
   АКТРИСА. Присядь.
    Немного нервничая, он присаживается на край шезлонга.
   АРИСТОКРАТ. Ты играла…
   АКТРИСА. Спасибо.
   АРИСТОКРАТ. Божественно.
   АКТРИСА. Да, похоже, у меня сегодня был небольшой триумф.
   АРИСТОКРАТ. "Небольшой"? Да публика была в истерике.
   АКТРИСА. Спасибо за цветы.
    Кивает на огромный букет, заметно выделяющийся среди букетов поменьше
   АРИСТОКРАТ. Это лишь ничтожная дань. Когда-нибудь ты утонешь в цветах от твоих поклонников.
    Несколько секунд она пристально смотрит на него, потом собирает все цветы, кроме его букета, и выбрасывает их за дверь грим-уборной.
   АКТРИСА. Так лучше, правда?
    Порывисто берет его руку и целует ее.
   АКТРИСА. Не волнуйся. Это тебя ни к чему не обязывает.
   АРИСТОКРАТ (улыбается). Меня предупреждали, что ты совершенно непредсказуема. Одна сплошная загадка.
   АКТРИСА. И уж куда большая загадка, чем Бриджет Клуни.
   АРИСТОКРАТ. Согласен. Бриджит вряд ли можно назвать женщиной-загадкой. (Быстро поправляет себя) Впрочем, я не могу сказать, что очень хорошо ее знаю.
   АКТРИСА. Так уж и не можешь?
   АРИСТОКРАТ. Ты знаешь, сегодня я в первый раз увидел тебя на сцене?
   АКТРИСА. Невероятно.
   АРИСТОКРАТ. Театр для меня это всегда столько лишних проблем. Машину припарковать невозможно. К тому же, я не люблю ужинать поздно.
   АКТРИСА. Поужинать можно и до спектакля.
   АРИСТОКРАТ. Ты же знаешь, даже в лучшие времена я не любил ресторанной кухни.
   АКТРИСА. А что ты любишь?
   АРИСТОКРАТ. Очень интересный вопрос.
   АКТРИСА. Ты похож на юного брюзгу.
    Она уходит в ванную.
   АРИСТОКРАТ. Может, я придаю слишком много значения всяким вещам.
   АКТРИСА. Не нужно ничему придавать значения.
   АРИСТОКРАТ. Правильно, не нужно. В конечном счете, люди есть люди. Было время, я только и делал, что думал о том, об этом, просто потому что мне было скучно. Особенно, когда жил в поместье у отца. С другой стороны, там, по крайней мере, были лошади.
    АКТРИСА выходит из ванной, запахнувшись в халат.
   АРИСТОКРАТ. Боже, почему я такой зануда?
   АКТРИСА. Ты самый занятный мужчина из всех, кого я знаю.
    Он улыбается ей
   АРИСТОКРАТ. А ты? Ты любишь людей?
   АКТРИСА. Шутишь? Я их на дух не переношу.
   АРИСТОКРАТ. Я так и думал.
   АКТРИСА. Я все время одна. По сути дела, я отшельница.
   АРИСТОКРАТ. Вне всякого сомнения.
   АКТРИСА. Я никого не вижу. Никого.
    Она садится за гримировальный стол и начинает снимать парик.
   АРИСТОКРАТ. Но ты знаменита. Где бы ты ни была, тебе сопутствует слава.
   АКТРИСА. Слава? Думаешь, слава приносит счастье? Я тебя умоляю!
   АРИСТОКРАТ. Я не говорил, счастье. Счастья не существует. Разве не это утверждает твоя пьеса?
   АКТРИСА. Пьеса!
   АРИСТОКРАТ. Я смотрел и думал – да, все это правда. Это правдивая пьеса. Когда влюбляешься, чувства кажутся такими подлинными. А потом вдруг все пропадает, не остается ничего.
   АКТРИСА. Вечно ты хочешь докопаться до самой сути, Малькольм.
   АРИСТОКРАТ. И какое тогда имеет значение, можешь ли ты ни в чем себе не отказывать, как я, например, или живешь подаянием. Живешь ты в большом городе или в каком-нибудь Тимбукту. Я скитаюсь по жизни, но моя жизнь это поиск.
   АКТРИСА. Поиск?
   АРИСТОКРАТ. Поиск настоящей любви, которая так редко встречается.
    Несколько секунд она пристально смотрит на него.
   АКТРИСА. А что на этот счет думает мисс Клуни?
   АРИСТОКРАТ. При чем здесь Бриджит?
   АКТРИСА. Она ведь твоя любовница.
   АРИСТОКРАТ. Разве?
   АКТРИСА. Об этом пишут газеты.
   АРИСТОКРАТ. А мне никто ничего не говорил.
   АКТРИСА. О, Малькольм, иди ко мне.
    Она смеется и привлекает его к себе.
   АКТРИСА. Я знала, что ты был сегодня на спектакле.
   АРИСТОКРАТ. Как ты могла знать?
   АКТРИСА. Я отыскала тебя среди зрителей. Неужели не почувствовал? Боже, какой ты все-таки робкий, застенчивый…
   АРИСТОКРАТ. Я и понятия не имел…
   АКТРИСА. Женщины от этого просто сходят с ума. Ты поцелуешь меня, наконец?
    Он целует ее.
   АКТРИСА. Только представь себе, как все мужчины в зале завидовали бы тебе, если б знали.
   АРИСТОКРАТ. Догадываюсь.
   АКТРИСА. Каждый раз, когда я выхожу на сцену, я чувствую исходящие от них вибрации, чувствую, как сдерживают они в себе желание вскочить со своих мест, наброситься на меня, и поиметь меня прямо на сцене…
   АРИСТОКРАТ. Хочешь правду? Мне страшно. (Приходит в сильное волнение) Попробую объяснить. Мы ведь всегда были откровенны друг с другом. В моей жизни наступил момент, когда я хочу, чтобы все было правильно. И начало всего тоже должно быть правильным. И если быть до конца откровенным, я не хочу, чтобы сейчас что-нибудь начиналось. Большинство женщин сказали бы, какая разница? Но для таких, как мы, разница есть. Потому что мы оба помним, как это было в первый раз. Поэтому, прошу тебя…
   АКТРИСА. Боже, я тебя обожаю.
   АРИСТОКРАТ. Позволь мне объяснить…
   АКТРИСА. Какой ты милый.
   АРИСТОКРАТ. Я предлагаю…
   АКТРИСА. Что ты предлагаешь?
   АРИСТОКРАТ. Завтра я заеду за тобой после спектакля. Мы снимем номер в гостинице, где-нибудь за городом…
   АКТРИСА. Я не Бриджит Клуни.
   АРИСТОКРАТ. Ты не Бриджит Клуни, это верно. Я лишь хочу сказать, что любовная история без любовной темы – это бессмыслица.