Страница:
В Сольсеме, в пещере, были обнаружены встречающиеся довольно редко изображения танцующих фаллических фигур, а также кости животных и людей, приспособления для рыбной ловли и охоты. Все это свидетельствует о том, что это место вполне могло быть святилищем. Однако вполне возможно, что эти рисунки были сделаны земледельцами, а не охотниками. Священные изображения северных охотников всегда располагались на открытом воздухе, недалеко от воды, а не в закрытых святилищах, специально предназначенных для отправления религиозных ритуалов.
Религиозный символизм
Мы не сомневаемся в том, что в период неолита язык символов был уже хорошо развит. Помимо схематичных изображений животных на наскальных рисунках появляются абстрактные символы. Часто используются символы-«рамки», которые могли олицетворять ямы-ловушки, некое магическое ограждение, с помощью которого можно завладеть духом животного, или еще один символ духовной силы. Йессинг отметил, что они часто оказываются возле гениталий как животных, так и людей, а в на одном изображении такая рамка, полная приспособлений для охоты, принадлежащих изображенным здесь же плывущим на небольших лодках охотникам, помещена на хвост кита. Этот рисунок можно сравнить с австралийскими тьюрунга – символами магического могущества.
В период существования маглемозской культуры люди уже научились рисовать геометрические и абстрактные фигуры, состоящие из линий, точек, завитков и кругов. Вряд ли они были обычными декоративными элементами. Скорее они должны были делать оружие или орудия труда более эффективными или защищать от враждебных сил. Животные или люди иногда изображались на оружии из кости и рога. Символы, олицетворяющие лодку, появились, судя по состоящему из зигзагообразных линий, обозначавших воду, подвесному орнаменту из Клеппа, расположенного в Норвегии, довольно рано. Лодки, вероятно каноэ из кожи, также появляются на наскальных рисунках, а в Форсельве, среди неразборчивого нагромождения фигур, можно увидеть изображение рыбы, висящей на линии, прочерченной от лодки. В Эвенхусе было найдено изображение лодки с тремя концентрическими кругами. Считается, что это солярные символы. Правда, датировать подобные памятники довольно сложно. Например, солнечный диск, вырезанный в той же технике, что и первый вид наскальных изображений, был создан уже после окончания периода неолита, так как он изображен на скале, находившейся в эту эпоху в океане. Таким образом, не стоит забывать, что более поздние художники вполне могли копировать технику своих древних предшественников. Кто-то может предположить, что среди символов, часто использовавшихся охотниками, большую роль должны играть изображения солнца и луны, но до сих пор достоверных свидетельств этого найдено не было.
Древние охотники обращались и к символам плодородия, правда столь неявным, что без привлечения дополнительных данных интерпретировать их невозможно. Хотя изображения лодок и рыбы могут показаться олицетворением оплодотворяющей силы воды, в первую очередь они связаны все-таки с попыткой обеспечить многообразие и многочисленность популяции животных, а не со стремлением благословить союз мужчины и женщины, что подтверждается изучением опыта других народов, находящихся на сходной ступени развития.
На наскальных рисунках появляются и символы дождя, молнии и ветра, а позднее для того, чтобы изобразить дождь, древние охотники рисовали фигуры, похожие на гребень. Такие изображения появляются в Дании в эпоху позднего неолита на предметах из кости и янтаря, и некоторые исследователи видят в них бахрому на одежде. Но вряд ли древние художники стали бы вырезать ее с такой тщательностью и практически на всех рисунках. На подобных изображениях на оружии и первых статуэтках-«Венерах» также можно увидеть скрещенные линии, которые, возможно, символизируют могущество. До тех пор, пока не появятся новые данные, мы не сумеем правильно интерпретировать эти абстрактные символы, но и сейчас вполне можем отметить, что изображения фигур определенной формы, – как правило, спиралей, треугольников и кругов – появляются довольно рано.
Превращение реалистичных изображений животных в беспорядочное нагромождение абстрактных символов, для правильного объяснения которых требовались специальные эзотерические знания, примечательно. Непонятные рисунки вряд ли могли удовлетворять чьи-либо эстетические запросы, так как их понимание было доступно членам узкой социальной группы. Как отметил Кун, описывая испанские наскальные изображения, именно на этой ступени развития люди могли бы изобрести алфавит, если бы профессиональному жречеству на досуге пришла мысль о его создании. Но в Скандинавии не было еще такой категории населения, и вместо того, чтобы и дальше развивать эту символику, жители полуострова кардинально изменили ее стиль и содержание.
В период существования маглемозской культуры люди уже научились рисовать геометрические и абстрактные фигуры, состоящие из линий, точек, завитков и кругов. Вряд ли они были обычными декоративными элементами. Скорее они должны были делать оружие или орудия труда более эффективными или защищать от враждебных сил. Животные или люди иногда изображались на оружии из кости и рога. Символы, олицетворяющие лодку, появились, судя по состоящему из зигзагообразных линий, обозначавших воду, подвесному орнаменту из Клеппа, расположенного в Норвегии, довольно рано. Лодки, вероятно каноэ из кожи, также появляются на наскальных рисунках, а в Форсельве, среди неразборчивого нагромождения фигур, можно увидеть изображение рыбы, висящей на линии, прочерченной от лодки. В Эвенхусе было найдено изображение лодки с тремя концентрическими кругами. Считается, что это солярные символы. Правда, датировать подобные памятники довольно сложно. Например, солнечный диск, вырезанный в той же технике, что и первый вид наскальных изображений, был создан уже после окончания периода неолита, так как он изображен на скале, находившейся в эту эпоху в океане. Таким образом, не стоит забывать, что более поздние художники вполне могли копировать технику своих древних предшественников. Кто-то может предположить, что среди символов, часто использовавшихся охотниками, большую роль должны играть изображения солнца и луны, но до сих пор достоверных свидетельств этого найдено не было.
Древние охотники обращались и к символам плодородия, правда столь неявным, что без привлечения дополнительных данных интерпретировать их невозможно. Хотя изображения лодок и рыбы могут показаться олицетворением оплодотворяющей силы воды, в первую очередь они связаны все-таки с попыткой обеспечить многообразие и многочисленность популяции животных, а не со стремлением благословить союз мужчины и женщины, что подтверждается изучением опыта других народов, находящихся на сходной ступени развития.
На наскальных рисунках появляются и символы дождя, молнии и ветра, а позднее для того, чтобы изобразить дождь, древние охотники рисовали фигуры, похожие на гребень. Такие изображения появляются в Дании в эпоху позднего неолита на предметах из кости и янтаря, и некоторые исследователи видят в них бахрому на одежде. Но вряд ли древние художники стали бы вырезать ее с такой тщательностью и практически на всех рисунках. На подобных изображениях на оружии и первых статуэтках-«Венерах» также можно увидеть скрещенные линии, которые, возможно, символизируют могущество. До тех пор, пока не появятся новые данные, мы не сумеем правильно интерпретировать эти абстрактные символы, но и сейчас вполне можем отметить, что изображения фигур определенной формы, – как правило, спиралей, треугольников и кругов – появляются довольно рано.
Превращение реалистичных изображений животных в беспорядочное нагромождение абстрактных символов, для правильного объяснения которых требовались специальные эзотерические знания, примечательно. Непонятные рисунки вряд ли могли удовлетворять чьи-либо эстетические запросы, так как их понимание было доступно членам узкой социальной группы. Как отметил Кун, описывая испанские наскальные изображения, именно на этой ступени развития люди могли бы изобрести алфавит, если бы профессиональному жречеству на досуге пришла мысль о его создании. Но в Скандинавии не было еще такой категории населения, и вместо того, чтобы и дальше развивать эту символику, жители полуострова кардинально изменили ее стиль и содержание.
Забота о мертвых
Мы уже видели, что, судя по скандинавским наскальным изображениям, люди там жили в единстве с животным миром, параллельно развивая религиозный символизм и шаманизм, основывающийся на представлении о том, что душа может покидать тело. Две другие модели поведения, упомянутые выше, развивались немного в ином направлении. Можно предположить, что жертвы, которые приносили охотники, были как-то связаны с могущественными животными, изображенными на скалах. Также мы имеем полное право считать, будто первобытный человек не видел разрыва между миром живых и миром мертвых, а вера в перерождение убитых животных и, по аналогии, людей была важной составляющей его религиозной жизни. Если, судя по наскальным изображениям позднего времени, люди думали, что душа может покидать тело, то они вполне могли верить и в существование страны мертвых, по которой путешествуют духи и из которой они могут вернуться в реальный мир. Но подобное предположение в Скандинавии не подтверждается археологическими находками, так как там не было найдено отдельных мест захоронений.
В 1944 году в Ведбэке, в Дании, на территории древнего поселения, под неперекопанным сбросом мусора, в слоях конгемозской культуры, было обнаружено захоронение. Покойный лежал на спине, погребального инвентаря найдено не было, а саму могилу перекрывали четыре больших камня. Его вполне могли поместить туда еще до прихода основной массы носителей этой культуры. Другое погребение, найденное в Корсёв Нор, располагалось на склоне, недалеко от поселения, причем умерший лежал на куске лодки, а сверху был накрыт вторым ее фрагментом. Рядом с ним было обнаружено кремневое орудие. Носители культуры Эртебёлле (или, как ее еще называют, культуры «кухонных куч») хоронили своих покойников в обычных могилах, в сбросе ракушек и костей, служащих в наши дни указателем распространения этой культуры на побережье. Охотник из Бэскаскуга (Киаби, Швеция) был похоронен в сидячей позе вместе с копьем для рыбалки и ножом. Все это свидетельствует о том, что к мертвым относились с заботой и уважением, но у нас нет доказательств того, что у древних жителей Скандинавии были специальные обряды или верования, связанные с загробным существованием. Для того чтобы найти новые погребения, мы должны набраться терпения и дождаться появления новых способов проведения археологических исследований.
В 1944 году в Ведбэке, в Дании, на территории древнего поселения, под неперекопанным сбросом мусора, в слоях конгемозской культуры, было обнаружено захоронение. Покойный лежал на спине, погребального инвентаря найдено не было, а саму могилу перекрывали четыре больших камня. Его вполне могли поместить туда еще до прихода основной массы носителей этой культуры. Другое погребение, найденное в Корсёв Нор, располагалось на склоне, недалеко от поселения, причем умерший лежал на куске лодки, а сверху был накрыт вторым ее фрагментом. Рядом с ним было обнаружено кремневое орудие. Носители культуры Эртебёлле (или, как ее еще называют, культуры «кухонных куч») хоронили своих покойников в обычных могилах, в сбросе ракушек и костей, служащих в наши дни указателем распространения этой культуры на побережье. Охотник из Бэскаскуга (Киаби, Швеция) был похоронен в сидячей позе вместе с копьем для рыбалки и ножом. Все это свидетельствует о том, что к мертвым относились с заботой и уважением, но у нас нет доказательств того, что у древних жителей Скандинавии были специальные обряды или верования, связанные с загробным существованием. Для того чтобы найти новые погребения, мы должны набраться терпения и дождаться появления новых способов проведения археологических исследований.
Глава 2
Священная гробница
В жизни – один дом, в смерти – одна могила.
Малагасийская пословица
Сообщество земледельцев
В 3-м тысячелетии до н. э. в Данию с юга пришел новый образ жизни, принятый многими сообществами охотников и рыболовов. Впервые они стали вести оседлый образ жизни, научились примитивному земледелию и разведению животных и стали сжигать леса для того, чтобы возделывать освободившиеся участки и выращивать на них ячмень и древние виды пшеницы. Нам известно, что в Мульдбьорге, в Западной Зеландии, этот образ жизни стали вести около 2600 года до н. э., так как в датских болотах сохранились следы сжигания лесов. Эти новшества в Дании приняли с радостью, потому что из-за уменьшения популяции животных там стало сложно охотиться, а рыболовством и собирательством прокормиться было невозможно. На протяжении века или около того земледелие распространилось на юг Швеции, а оттуда – в Восточную Норвегию. Судя по всему, во всех регионах разведение скота и земледелие появились примерно в одно и то же время.
Для новых земледельческих сообществ характерны три черты: люди стали жить в постоянных поселениях, они осознали важность домашнего скота, разводя в основном крупный рогатый скот, овец и свиней. Более того, они приобрели новые умения, связанные с сознательным помещением зерен в почву, выращиванием растений и сбором зерна. Эта радикальная перемена в образе жизни неизбежно отразилась в религии.
Везде, где племена охотников начинают заниматься земледелием, принесение в жертву живых существ, как животных, так и людей, приобретает новый смысл. Во многих частях света появляется миф о священном мужчине, женщине или животном, пожертвовавшем собой, чтобы подарить людям умение выращивать растения. Когда люди оседают на одном месте, прекращая вести кочевой образ жизни, место вечного покоя умерших превращается в источник силы. Именно оно, а не отдаленное святилище становится центром религиозного культа. Коллективные обряды, отправляемые общиной, принимают иную форму, ассоциируясь со вспашкой, посадкой семян и снятием урожая, ключевыми моментами в жизни каждого земледельца. Теперь жрец, а не шаман хранит тайну новых мистерий. Появляются мифы о всемогущей богине, делающей землю плодородной, великом змее, приносящем мудрость и новую пищу, лабиринте мертвых и двери в другой мир. Именно на этом фоне в Скандинавии разворачивался поздний неолит.
Для новых земледельческих сообществ характерны три черты: люди стали жить в постоянных поселениях, они осознали важность домашнего скота, разводя в основном крупный рогатый скот, овец и свиней. Более того, они приобрели новые умения, связанные с сознательным помещением зерен в почву, выращиванием растений и сбором зерна. Эта радикальная перемена в образе жизни неизбежно отразилась в религии.
Везде, где племена охотников начинают заниматься земледелием, принесение в жертву живых существ, как животных, так и людей, приобретает новый смысл. Во многих частях света появляется миф о священном мужчине, женщине или животном, пожертвовавшем собой, чтобы подарить людям умение выращивать растения. Когда люди оседают на одном месте, прекращая вести кочевой образ жизни, место вечного покоя умерших превращается в источник силы. Именно оно, а не отдаленное святилище становится центром религиозного культа. Коллективные обряды, отправляемые общиной, принимают иную форму, ассоциируясь со вспашкой, посадкой семян и снятием урожая, ключевыми моментами в жизни каждого земледельца. Теперь жрец, а не шаман хранит тайну новых мистерий. Появляются мифы о всемогущей богине, делающей землю плодородной, великом змее, приносящем мудрость и новую пищу, лабиринте мертвых и двери в другой мир. Именно на этом фоне в Скандинавии разворачивался поздний неолит.
Каменные гробницы
Впервые в Скандинавии захоронения стали играть важную роль в жизни общины. Сложенные из камней гробницы, получившие название дольменов (по-датски dysse, по-шведски dös), появились в Дании в 3-м тысячелетии до н. э. Правда, происхождение и история этого вида погребений – проблема довольно сложная. Мегалитические гробницы, сложенные из огромных каменных блоков, появились в районе Средиземноморья в 4-м тысячелетии до н. э. и постепенно распространились практически по всей территории Западной Европы, различаясь в различных регионах по планировке и структуре. Согласно традиционной точке зрения, сначала в Скандинавии появились захоронения с одной погребальной камерой, отнесенные Беккером к неолиту периода С. Они представляют собой простые прямоугольные сооружения, построенные из больших плоских глыб и перекрытые сверху одним огромным камнем. Их много в Дании, где подобные камни легко достать; меньше их найдено на юге Швеции. Техника строительства подобных конструкций подразумевает наличие большого опыта, так как даже при помощи пандусов из земли и валов правильно расставить такие большие камни очень сложно. Погребальная камера, как правило, находится над поверхностью земли. Сверху такое погребение засыпалось землей так, чтобы получился холм около двух метров высотой с уступом по окружности вдоль основания.
Датировать подобные гробницы сложно, и более ранние версии, видимо, следует пересмотреть, используя новые данные радиоуглеродного анализа неолитического материала, благодаря которому было доказано, что эти монументальные каменные погребения начали строить в Северной Европе значительно раньше, чем считалось до этого. Практически во всех этих захоронениях побывали расхитители гробниц и вытащили оттуда погребальный инвентарь, и из-за этого трудно выяснить, какой тип погребений появился в Дании первым. В науке нет единой точки зрения и о том, как появились здесь первые подобные гробницы: они могли самостоятельно возникнуть на этой территории или сюда их могли принести какие-либо иноземцы. Большинство ученых склоняются к мысли о том, что они не могли самостоятельно появиться на Севере, развившись из простых прямоугольных или круглых грунтовых могил, покрытых камнями, которые использовались некоторыми народами, жившими в Дании в период позднего неолита.
Не углубляясь в сложный спор о появлении мегалитических сооружений в Дании, следует отметить, что историки религии особенно выделяют две вещи. Во-первых, постройка таких гробниц говорит о следующем: теперь стало важным создавать впечатляющие памятники для умерших, и для этого люди организовывали общественные работы. Во-вторых, этот новый тип погребений, независимо от своего происхождения, не уникален для Западной Европы – подобные сооружения возводили на всей ее территории. То, что и жители Скандинавии последовали этой моде, свидетельствует об изменении их представлений об умерших.
Некоторые общины, такие как представители культуры боевых топоров, появившейся в Дании в самый разгар неолита (около 2000 года до н. э.), продолжали хоронить своих покойников в одиночных грунтовых могилах. Но дольмены стали настолько популярны, что в одной Зеландии их насчитывается более двух тысяч. Эти каменные гробницы построены для того, чтобы стоять вечно, служа видимым символом присутствия умершего в этом мире. Как правило, у дольменов нет входа, но некоторые из них снабжены подобием двери – одна узкая стена ниже остальных, благодаря чему можно попасть внутрь памятника. У обнаруженных в Бохуслэне и Скании дольменов образующие крышу камни поставлены под углом друг к другу, а под ними располагается каменное основание, благодаря чему все сооружение становится похоже на дом с двускатной крышей. У некоторых погребений есть рудиментарный «холл», образованный двумя поставленными перед входом в гробницу камнями. Считается, что изначально не все дольмены были засыпаны землей, – вероятно, их создатели предполагали, что покрывающий погребение камень, оставшийся на вершине холма, должен быть виден невооруженным глазом. При этом нельзя сказать, что этот «дом мертвых» был навечно закрыт для посетителей.
Рис. 5. План двойного погребения, камеры которого соединены проходом, из Трольдхёя, муниципалитет Одсхерред, Дания (по Брёнстеду)
Планировка погребальных камер различна – они могли быть как прямоугольными, так и представлять собой многогранник или круг. Но характер изменений их формы не позволяет выстраивать хронологическую линию строительства дольменов. Иногда под большим холмом скрываются две и более камеры. Возможно, это связано с тем, что в таких дольменах хоронили представителей одной семьи. Вряд ли в одном мегалитическом погребении хоронили многих умерших, и они не могли служить местами общественного захоронения. Смена одиночных дольменов крытыми галереями, в которых хоронили большое число трупов, видимо, соответствует изменению представления о дольмене как о доме мертвого на мнение о необходимости погребать в одном месте нескольких умерших сразу.
Вряд ли является совпадением то, что параллельно с развитием мегалитических сооружений в Дании появляются и первые земледельческие общины, такие как сообщество людей, живших в Баркере, расположенном на полуострове Дьюрсланд. Этот памятник представляет собой поселение, состоящее из двух прямоугольных домов, разделенных на комнаты и довольно больших для того, чтобы в них смогли поселиться несколько семей. В целом они представляли собой так называемые «длинные дома», в которых вместе жили и работали члены одной большой семьи. Нет ничего удивительного в том, что члены общин такого рода стали сооружать гробницы, напоминающие их земные дома. Мертвый в могиле для них превращался в дух предка, который мог принести процветание своим оставшимся в живых сородичам. Обряды умиротворения покойных стали проводиться там, где были похоронены члены общины.
Датировать подобные гробницы сложно, и более ранние версии, видимо, следует пересмотреть, используя новые данные радиоуглеродного анализа неолитического материала, благодаря которому было доказано, что эти монументальные каменные погребения начали строить в Северной Европе значительно раньше, чем считалось до этого. Практически во всех этих захоронениях побывали расхитители гробниц и вытащили оттуда погребальный инвентарь, и из-за этого трудно выяснить, какой тип погребений появился в Дании первым. В науке нет единой точки зрения и о том, как появились здесь первые подобные гробницы: они могли самостоятельно возникнуть на этой территории или сюда их могли принести какие-либо иноземцы. Большинство ученых склоняются к мысли о том, что они не могли самостоятельно появиться на Севере, развившись из простых прямоугольных или круглых грунтовых могил, покрытых камнями, которые использовались некоторыми народами, жившими в Дании в период позднего неолита.
Не углубляясь в сложный спор о появлении мегалитических сооружений в Дании, следует отметить, что историки религии особенно выделяют две вещи. Во-первых, постройка таких гробниц говорит о следующем: теперь стало важным создавать впечатляющие памятники для умерших, и для этого люди организовывали общественные работы. Во-вторых, этот новый тип погребений, независимо от своего происхождения, не уникален для Западной Европы – подобные сооружения возводили на всей ее территории. То, что и жители Скандинавии последовали этой моде, свидетельствует об изменении их представлений об умерших.
Некоторые общины, такие как представители культуры боевых топоров, появившейся в Дании в самый разгар неолита (около 2000 года до н. э.), продолжали хоронить своих покойников в одиночных грунтовых могилах. Но дольмены стали настолько популярны, что в одной Зеландии их насчитывается более двух тысяч. Эти каменные гробницы построены для того, чтобы стоять вечно, служа видимым символом присутствия умершего в этом мире. Как правило, у дольменов нет входа, но некоторые из них снабжены подобием двери – одна узкая стена ниже остальных, благодаря чему можно попасть внутрь памятника. У обнаруженных в Бохуслэне и Скании дольменов образующие крышу камни поставлены под углом друг к другу, а под ними располагается каменное основание, благодаря чему все сооружение становится похоже на дом с двускатной крышей. У некоторых погребений есть рудиментарный «холл», образованный двумя поставленными перед входом в гробницу камнями. Считается, что изначально не все дольмены были засыпаны землей, – вероятно, их создатели предполагали, что покрывающий погребение камень, оставшийся на вершине холма, должен быть виден невооруженным глазом. При этом нельзя сказать, что этот «дом мертвых» был навечно закрыт для посетителей.
Планировка погребальных камер различна – они могли быть как прямоугольными, так и представлять собой многогранник или круг. Но характер изменений их формы не позволяет выстраивать хронологическую линию строительства дольменов. Иногда под большим холмом скрываются две и более камеры. Возможно, это связано с тем, что в таких дольменах хоронили представителей одной семьи. Вряд ли в одном мегалитическом погребении хоронили многих умерших, и они не могли служить местами общественного захоронения. Смена одиночных дольменов крытыми галереями, в которых хоронили большое число трупов, видимо, соответствует изменению представления о дольмене как о доме мертвого на мнение о необходимости погребать в одном месте нескольких умерших сразу.
Вряд ли является совпадением то, что параллельно с развитием мегалитических сооружений в Дании появляются и первые земледельческие общины, такие как сообщество людей, живших в Баркере, расположенном на полуострове Дьюрсланд. Этот памятник представляет собой поселение, состоящее из двух прямоугольных домов, разделенных на комнаты и довольно больших для того, чтобы в них смогли поселиться несколько семей. В целом они представляли собой так называемые «длинные дома», в которых вместе жили и работали члены одной большой семьи. Нет ничего удивительного в том, что члены общин такого рода стали сооружать гробницы, напоминающие их земные дома. Мертвый в могиле для них превращался в дух предка, который мог принести процветание своим оставшимся в живых сородичам. Обряды умиротворения покойных стали проводиться там, где были похоронены члены общины.
Галереи-дольмены
Распространение огромных галерей-дольменов, построенных из огромных каменных блоков и соединенных друг с другом длинными проходами, совпадает с кульминацией развития культуры мегалитов на Севере. Иногда два таких погребения располагались симметрично (как в Трольдхёе, муниципалитет Одсхерред, Дания). Судя по всему, проходы оставляли открытыми до тех пор, пока все погребальные камеры не заполнялись. После этого они запечатывались, а поверх камней насыпался курган. Эти погребения использовались на протяжении жизни многих поколений, превратившись в центр исполнения религиозных ритуалов, которые, очевидно, были торжественными и впечатляющими, а проводились регулярно. Например, в Луттре, в Швеции, и в Хюльдехёе (Калундборг, Дания) в одной гробнице было похоронено около ста человек.
Мы не знаем, клали ли тела умерших в погребальную камеру сразу после смерти или их хранили где-то в другом месте до тех пор, пока плоть полностью не разлагалась и не оставались одни кости. В некоторых захоронениях кости лежали в беспорядочном нагромождении, но это могло произойти из-за того, что тела похороненных ранее передвигали, чтобы освободить место для новых умерших. Однако галереи между камерами настолько низкие и узкие, что человек, решивший забраться внутрь, должен ползти, опираясь на локти и колени. Так что пронести тело покойного по этим проходам, если они, конечно, были перекрыты сверху плитами, пока гробница использовалась, внутрь дольмена было сложно.
Попасть в галерею можно было с двух сторон. Вероятно, раньше вход в нее закрывался деревянными дверями. Иногда на другом конце погребения выход перекрывали каменной стеной, загнутой таким образом, что она образовывала некое подобие заднего двора. Именно здесь было найдено огромное количество керамики и костей животных. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что на этом участке организовывалась тризна или умершим приносились жертвы. В галерее одной большой гробницы из Гронхёя (Восточная Ютландия) было найдено около 7000 черепков и несколько перевернутых сосудов. Когда исследователи склеили фрагменты керамики, выяснилось, что на камнях, формировавших «задний двор», или позади них стояло несколько рядов сосудов.
В Туструпе, недалеко от Аархуса, за галереей погребений было построено здание без одной из стен. В нем не было очага, но там были найдены фрагменты чаш и ковшей, причем некоторые из них оказались богато украшенными. В полу здания было обнаружено овальное углубление. Здание сожгли почти сразу после того, как оно было построено. Это может говорить о том, что оно служило временным пристанищем для тела умершего до того, как оно будет помещено в могилу.
В своем исследовании, опубликованном в начале ХХ века, антрополог Роберт Хертц собрал сведения, касающиеся этой проблемы. Он доказал, что во многих регионах, особенно в тех, для которых характерно земледелие, после разложения тела принято проводить вторую погребальную церемонию. Ее цель состоит в том, чтобы посредством удаления подверженных распаду тканей очистить покойного. Вероятно, именно этот обычай впоследствии породил кремацию и бальзамирование. Последний ритуал сопровождался пирами и праздником, а также религиозными церемониями, связанными с очищением костей, которые затем помещались в место своего постоянного захоронения. Возможно, в этом обряде участвовали все члены общины. Считалось, что после этого дух умершего может свободно пройти в мир мертвых, а живые, наконец, могут не бояться опасностей, грозивших им тогда, когда тело еще не было погребено, а душа покойного находилась между мирами. Хертц приводит примеры из Индонезии, островов Тихого океана и Америки, подтверждая их археологическими данными. Особенно распространен был обычай сбора жидкостей из тела покойного (извлекавшихся различными способами, кажущимися современному человеку отталкивающими). Затем сосуды, в которые они помещались, разбивали, – вот почему вблизи погребений с галереями находят большое количество фрагментов керамики. Все это заставляет нас помнить о том, что керамические изделия могли использоваться не только для хранения пищи, питья и подношений умершему.
Помимо горшков и чаш, у нас нет свидетельств о существовании у этих людей каких-либо ритуалов. Если в мегалитических гробницах на территории Бретани и Британских островов находят камни с вырезанными на них изображениями и символами, то в Скандинавии ничего подобного нет. Единственный рисунок, связанный с подобными погребениями, – это изображение лица с глазами, иногда являющееся частью стилизованной женской фигуры с обнаженной грудью и ожерельем. Вероятно, это изображение великой богини-матери – хтонического божества периода неолита, связанного с плодородием и смертью. Подобные статуэтки, судя по всему, имеют отношение к вырезанным из кости, камня или бивня мамонта фигуркам «Венер», впервые появившимся в эпоху палеолита у охотников на мамонтов, живших в Восточной Европе. Они представляют собой обнаженных женщин без лица, с невыраженными руками и ногами, крохотными ступнями, которые иногда отсутствуют. Все внимание сконцентрировано на огромной груди, бедрах, ягодицах и животе. Их находят в священных пещерах и домах, и большинство ученых считают, что эти изображения должны были защищать очаг, дом, детей, урожай и скот своего владельца от опасностей и болезней. В эпоху первых земледельцев эти богини-защитницы снова стали играть важную роль, так как тогда женщина стала хранительницей жизнетворного зерна, а в общине распространилось представление о том, что именно богиню нужно просить о плодородии. Есть предположения, согласно которым огромные мегалитические храмы-гробницы на Мальте символизировали женские округлые формы.
Рис. 6. Лицевая урна из Восточной Дании.
Датируется поздним неолитом; высота – около 11 см. Находится в Национальном музее Копенгагена
В Скандинавии, однако, нет ранних женских статуэток, а на гробницах не изображено никаких символов, которые могли бы уточнить значение этих фигурок. У нас нет оснований считать, что здесь доминировало поклонение богине смерти и плодородия, в отличие от остальных областей, где были найдены мегалиты, да и очевидно, что обычая изображать ее в камне не было. Изображения лиц с большими глазами видны на керамике из Дании, но таких сосудов довольно мало, и некоторые ученые считают, будто они представляют собой «лицевые урны», олицетворяющие умершего. Здесь нет и следа мотива лабиринта, который Найт увидел в Брин Цели Дду на острове Англси. Автор решил, что этот орнамент должен символизировать сложный путь к миру духов. В нашем же распоряжении есть только кольцо бордюрных камней, которые, очевидно, ограждали дом мертвых. Его, правда, можно рассматривать как ожерелье на груди земли или, подобно лабиринту, как символ, охраняющий мир живых от опасностей потустороннего пространства. К тому же гробницу с ее узкими темными проходами и круглыми или прямоугольными погребальными камерами можно отождествить с тьмой, скрывающей лоно матери-земли, а треугольные ответвления, формирующие «внутренний двор», – с символами богини. Суть всего этого заключается в том, что умерший должен был лежать на лоне земли, присоединившись в ожидании перерождения к своим предкам. Таким образом, и коллективные погребения, и все соответствующие церемонии могут быть связаны со стремлением освободить дух умершего и подготовить его к последующему путешествию.
Строители этих гробниц отождествляли погребение и посадку зерна, которое, несмотря на то, что на первый взгляд оно кажется мертвым, пролежав какое-то время во тьме, дает начало новой жизни. Семантическое содержание этого представления было безгранично, а воображение создавших его людей повсеместно порождало новые связанные с ним мифы и ритуалы. Таким образом, впервые помещение мертвого в землю стало ассоциироваться с перерождением. Так как люди, живущие вместе в поселениях, не расставались и после смерти, так как их тела нашли свое последнее пристанище в священном месте, их оставшиеся в живых сородичи со временем смогли создать более сложные концепции загробного мира. Теперь живые считали, что смогут попасть в мир мертвых, а их почившие родные – посетить их на земле. Коллективные погребения в гробницах с галереями связаны с появлением культа предков, свидетельствующего об увеличившемся значении семьи и клана в жизни людей и распространении веры в возможность контактов между живыми и мертвыми.
Мы не знаем, клали ли тела умерших в погребальную камеру сразу после смерти или их хранили где-то в другом месте до тех пор, пока плоть полностью не разлагалась и не оставались одни кости. В некоторых захоронениях кости лежали в беспорядочном нагромождении, но это могло произойти из-за того, что тела похороненных ранее передвигали, чтобы освободить место для новых умерших. Однако галереи между камерами настолько низкие и узкие, что человек, решивший забраться внутрь, должен ползти, опираясь на локти и колени. Так что пронести тело покойного по этим проходам, если они, конечно, были перекрыты сверху плитами, пока гробница использовалась, внутрь дольмена было сложно.
Попасть в галерею можно было с двух сторон. Вероятно, раньше вход в нее закрывался деревянными дверями. Иногда на другом конце погребения выход перекрывали каменной стеной, загнутой таким образом, что она образовывала некое подобие заднего двора. Именно здесь было найдено огромное количество керамики и костей животных. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что на этом участке организовывалась тризна или умершим приносились жертвы. В галерее одной большой гробницы из Гронхёя (Восточная Ютландия) было найдено около 7000 черепков и несколько перевернутых сосудов. Когда исследователи склеили фрагменты керамики, выяснилось, что на камнях, формировавших «задний двор», или позади них стояло несколько рядов сосудов.
В Туструпе, недалеко от Аархуса, за галереей погребений было построено здание без одной из стен. В нем не было очага, но там были найдены фрагменты чаш и ковшей, причем некоторые из них оказались богато украшенными. В полу здания было обнаружено овальное углубление. Здание сожгли почти сразу после того, как оно было построено. Это может говорить о том, что оно служило временным пристанищем для тела умершего до того, как оно будет помещено в могилу.
В своем исследовании, опубликованном в начале ХХ века, антрополог Роберт Хертц собрал сведения, касающиеся этой проблемы. Он доказал, что во многих регионах, особенно в тех, для которых характерно земледелие, после разложения тела принято проводить вторую погребальную церемонию. Ее цель состоит в том, чтобы посредством удаления подверженных распаду тканей очистить покойного. Вероятно, именно этот обычай впоследствии породил кремацию и бальзамирование. Последний ритуал сопровождался пирами и праздником, а также религиозными церемониями, связанными с очищением костей, которые затем помещались в место своего постоянного захоронения. Возможно, в этом обряде участвовали все члены общины. Считалось, что после этого дух умершего может свободно пройти в мир мертвых, а живые, наконец, могут не бояться опасностей, грозивших им тогда, когда тело еще не было погребено, а душа покойного находилась между мирами. Хертц приводит примеры из Индонезии, островов Тихого океана и Америки, подтверждая их археологическими данными. Особенно распространен был обычай сбора жидкостей из тела покойного (извлекавшихся различными способами, кажущимися современному человеку отталкивающими). Затем сосуды, в которые они помещались, разбивали, – вот почему вблизи погребений с галереями находят большое количество фрагментов керамики. Все это заставляет нас помнить о том, что керамические изделия могли использоваться не только для хранения пищи, питья и подношений умершему.
Помимо горшков и чаш, у нас нет свидетельств о существовании у этих людей каких-либо ритуалов. Если в мегалитических гробницах на территории Бретани и Британских островов находят камни с вырезанными на них изображениями и символами, то в Скандинавии ничего подобного нет. Единственный рисунок, связанный с подобными погребениями, – это изображение лица с глазами, иногда являющееся частью стилизованной женской фигуры с обнаженной грудью и ожерельем. Вероятно, это изображение великой богини-матери – хтонического божества периода неолита, связанного с плодородием и смертью. Подобные статуэтки, судя по всему, имеют отношение к вырезанным из кости, камня или бивня мамонта фигуркам «Венер», впервые появившимся в эпоху палеолита у охотников на мамонтов, живших в Восточной Европе. Они представляют собой обнаженных женщин без лица, с невыраженными руками и ногами, крохотными ступнями, которые иногда отсутствуют. Все внимание сконцентрировано на огромной груди, бедрах, ягодицах и животе. Их находят в священных пещерах и домах, и большинство ученых считают, что эти изображения должны были защищать очаг, дом, детей, урожай и скот своего владельца от опасностей и болезней. В эпоху первых земледельцев эти богини-защитницы снова стали играть важную роль, так как тогда женщина стала хранительницей жизнетворного зерна, а в общине распространилось представление о том, что именно богиню нужно просить о плодородии. Есть предположения, согласно которым огромные мегалитические храмы-гробницы на Мальте символизировали женские округлые формы.
Датируется поздним неолитом; высота – около 11 см. Находится в Национальном музее Копенгагена
В Скандинавии, однако, нет ранних женских статуэток, а на гробницах не изображено никаких символов, которые могли бы уточнить значение этих фигурок. У нас нет оснований считать, что здесь доминировало поклонение богине смерти и плодородия, в отличие от остальных областей, где были найдены мегалиты, да и очевидно, что обычая изображать ее в камне не было. Изображения лиц с большими глазами видны на керамике из Дании, но таких сосудов довольно мало, и некоторые ученые считают, будто они представляют собой «лицевые урны», олицетворяющие умершего. Здесь нет и следа мотива лабиринта, который Найт увидел в Брин Цели Дду на острове Англси. Автор решил, что этот орнамент должен символизировать сложный путь к миру духов. В нашем же распоряжении есть только кольцо бордюрных камней, которые, очевидно, ограждали дом мертвых. Его, правда, можно рассматривать как ожерелье на груди земли или, подобно лабиринту, как символ, охраняющий мир живых от опасностей потустороннего пространства. К тому же гробницу с ее узкими темными проходами и круглыми или прямоугольными погребальными камерами можно отождествить с тьмой, скрывающей лоно матери-земли, а треугольные ответвления, формирующие «внутренний двор», – с символами богини. Суть всего этого заключается в том, что умерший должен был лежать на лоне земли, присоединившись в ожидании перерождения к своим предкам. Таким образом, и коллективные погребения, и все соответствующие церемонии могут быть связаны со стремлением освободить дух умершего и подготовить его к последующему путешествию.
Строители этих гробниц отождествляли погребение и посадку зерна, которое, несмотря на то, что на первый взгляд оно кажется мертвым, пролежав какое-то время во тьме, дает начало новой жизни. Семантическое содержание этого представления было безгранично, а воображение создавших его людей повсеместно порождало новые связанные с ним мифы и ритуалы. Таким образом, впервые помещение мертвого в землю стало ассоциироваться с перерождением. Так как люди, живущие вместе в поселениях, не расставались и после смерти, так как их тела нашли свое последнее пристанище в священном месте, их оставшиеся в живых сородичи со временем смогли создать более сложные концепции загробного мира. Теперь живые считали, что смогут попасть в мир мертвых, а их почившие родные – посетить их на земле. Коллективные погребения в гробницах с галереями связаны с появлением культа предков, свидетельствующего об увеличившемся значении семьи и клана в жизни людей и распространении веры в возможность контактов между живыми и мертвыми.