Страница:
Одна только небольшая часть Русской земли на севере осталась нетронутой, по особым планам Провидения. Здесь Бог сохранил от руки варваров и будущих строителей Русского государства. Исчислив всех сыновей «благочестивого и правоверного кнлзя Ярослава Всеволожа», летописец прибавляет: «Сии вси сохранены быша молитвами святыа Богородица». В самом деле, нельзя не удивляться судьбам Божественного Промысла, сохранившего для России невредимым князя Ярослава Всеволодовича и его семейство, точно Ноя в ковчеге, среди ужасов гибели и разорения. Такой именно князь, как Ярослав Всеволодович, и нужен был в первые критические времена после нашествия. Немного позже мы видим во главе русского народа его доблестного сына Александра, но теперь, непосредственно после погрома, ему трудно было бы выступить на
первый план. Без сомнения, во время нашествия быстро доходили до Новгорода известия одно ужаснее другого, гроза подходила все ближе и ближе… Можно ли передать, что пережил, что перечувствовал за все это время юный новгородский князь, слыша о гибели множества народа, о лютой смерти столь многих и столь дорогих родственников? Кому из нас не приходилось в жизни терять близких
и дорогих людей? Кто может изобразить чувства беспредельной скорби, овладевающей сердцем, когда опускают в могилу дорогое существо, для спасения которого готов был бы пожертвовать своею жизнью? Как пуст и ничтожен в такие минуты кажется мир со всеми его утехами! Но может ли быть сравниваемо чувство личного горя, как бы оно ни было сильно, с тем нравственным потрясением, которое может вызвать в возвышенных душах зрелище погибающей родины?.. Нужно было время, чтобы дать растерзанному сердцу хотя несколько успокоиться, чтобы уму, смущенному событиями, возвратить ясность, чтобы юной душе собраться с силами. Только окрепший в испытаниях, с трезвым практическим смыслом и закаленной энергией Ярослав Всеволодович один мог не растеряться среди всеобщего смятения. Мужественно перенеся известие о смерти старшего брата Георгия, он поспешил во Владимир, чтобы занять великокняжеский стол, привести в порядок потрясенное государство и ободрить народ. Правда, он «приехал господствовать над развалинами ч трупами», но и это его не смутило. Напротив, теперь-то вполне проявились его несокрушимая энергия и жажда деятельности. Он не пришел в уныние, не проливал слез, не проклинал судьбу, как это делали другие, но спешил сделать все возможное, чтобы исправить хотя несколько причиненное зло. С его прибытием край точно оживился: по его распоряжению во Владимирской земле очищали дороги, в городах выносили и хоронили трупы. По его призыву собирались жители, укрывавшиеся в лесах, слышали бодрое слово утешения. Вновь начинался разрушенный порядок общежития. Отрадное впечатление производила эта кипучая деятельность на упавший духом народ. «Поча ряды рядить и бысть радость велика хрестьяном»,- замечает летописец. С честью похоронив во Владимире старшего брата, Ярослав, в качестве великого князя, распределил волости; оборонив Смоленскую волость от литовцев, он поставил здесь князем Всеволода Мстиславича; Суздаль отдал своему брату Святославу, Стародуб - Иоанну, Переяславль оставил за собою. Теперь предстояло решить главную и самую трудную задачу - установить отношения к грозным завоевателям. В 1243 году он отправился в Орду к Батыю и первый из русских князей изъявил ему полную покорность. Батый принял его с честью. «Ярославе! буди ты старей всем князем в Русской земле»,- решил хан. Возвратившись во Владимир, Ярослав немедленно отправил третьего своего сына Константина в далекую Татарию на поклонение главному хану, которому подчинен был сам Батый. В 1245 году Константин Ярославич благополучно вернулся из своего дальнего путешествия и привез отцу приказание великого хана самому явиться к нему. Простившись с отечеством и родными, Ярослав Всеволодович, преодолевая всевозможные лишения, пустился чрез среднеазиатские степи к берегам далекого Амура, где в то время находилось главное кочевье монголов, и прибыл в ханскую ставку как раз ко времени торжественного провозглашения великим ханом
Гаюка. Не суждено было великому князю возвратиться в отечество. Много натерпевшись в Орде, Ярослав Всеволодович скончался насильственною смертью. Папский посол Плано Карпини передает нам подробности этого печального события. «В 1246 году умер Ярослав, великий князь Суздальской области, которая составляет часть Русского государства. Однажды он был призван к матери великого хана, которая, как будто оказывая особую честь Ярославу, желала из своих собственных рук дать ему есть и пить. Когда Ярослав возвратился от ханши, то сильно ослабел и через семь дней умер. Замечательно, что все тело его при этом удивительным образом позеленело; все говорили, что он был отравлен матерью хана». Наши летописи подтвер;хдают это известие, называя кончину великого князя «нужною, т, е. насильственною, а в одной прямо говорится, что его «зелием уморили».
Кончина Ярослава Всеволодовича была страшным несчастьем для его осиротелой семьи и для русского народа; но в то время уже взошло красное солнышко земли Русской - уже всюду гремела слава о доблестях его старшего сына, новгородского князя Александра Ярославича.
Глава 5
Германо-романский мир в XII и XIII столетиях.- Объединение западных наций под властью пап.- Движение крестоносцев на православный Восток.- Крестоносное движение Запада против России и монгольское иго.
Одновременно с нашествием азиатских полчиш надвигалась на наше отечество не менее, если не более, страшная и опасная гроза с Запада.
Прошло около трех столетий с того замечательного исторического момента, когда главным образом под ударами германцев пала Западная Римская империя. Германцы успели войти в теснейшее соединение с побежденными римлянами. Образовались новые германо-романские народности, и могучий Карл соединил их в одно огромное государственное тело. С того времени начинается великая борьба между миром германо-романским и миром греко-славянским. Противоположность между ними еще более усилилась со времени отпадения западной церкви от единения с восточною и особенно, когда во главе германо-романского мира стал папа. Западные европейские нации составили единое светско-духовное государство под верховным главенством не императоров и королей, а именно римских пап. «Весь Запад считает нас за земного Бога!» - горделиво заявляет один из них. Под руководством пап и их именем западные нации, как единый народ, разливаются всюду огромными колониями и стремятся покорить весь мир - во имя чего? Во имя христианского Бога - на словах, а на самом деле с целью порабощения всех других народов.
Особенно же папы стремились поработить восточных христиан, не признававших их главенства над вселенскою церковью. Стремления пап совпали с дикими хищническими наклонностями германцев,- и вот мы видим, как вся Западная Европа в XII и XIII веках превращается в огромный вооруженный лагерь, высылающий на православный Восток многочисленные армии.
То была эпоха всеобщего энтузиазма! О чем пели певцы в древних песнях? Что было предметом старинных сказании? Не то ли, как Сигфрид убил ядовитого дракона, как Дитрих умертвил великана, как Гаген раздавил язычников-гуннов? О чем говорили земледелец у пылающего очага, ремесленник в своей мастерской? Не о том ли, как удалым военным подвигом можно достать несметные богатства, золотые клады? Теперь же Сам Бог, вещал папа, вмесго покаяния и истинно христианских подвигов, звал будто бы на бой, Сам Великий Царь небесный требовал трудов, которые более всего по сердцу германцам,- требовал сильных ударов, земного геройства и битв, и сердца народов радостно забились от восхищения, от восторга. Это был непреодолимый зов для многих тысяч людей. Воинственное одушевление, подобно молнии, разом охватило целые нации. Мало смущались тем, что христианство неминуемо должно было принять языческий характер, когда христианский Бог, в глазах западных христиан, сделался богом брани, как некогда языческий бог германцев… Не было недостатка в разного рода знамениях, указывавших будто бы на небесное призвание. На небе видели кометы; с востока и запада подымались огненные облака и сражались между собою; целые полчища двигались в небесных высях; во тьме ночной носились пылающие факелы и освещали легионы рыцарей, сражавшихся в воздухе, на севере блестело сияние; огромный меч подымался от земли до неба; на площадях и улицах городов, в деревнях под сенью ветвистых дубов и лип являлись люди и указывали на знак креста, будто бы чудесно напечатлевшийся у них на лбу или на платье. А клирики спешили воспользоваться возбуждением народных масс, раздавали и освящали мечи, посохи и сумки пилигримов, папы спешили возвестить отпущение грехов всем, возложившим на себя крест…
Правда, первоначально крестоносцы направились против неверных - против арабов и турок с целью освобождения Святой земли и Иерусалима. Этой цели они не достигли. Святая земля и Иерусалим, лишь ненадолго освобожденные от ига неверных, скоро обратно были завоеваны турками. В сущности, движение крестоносцев направлялось против православного Востока. Восточные христиане скоро почувствовали, что власть латинян для них несравненно более тягостна, чем иго турецкое. Распространяя свою власть в православных странах Востока, крестоносцы старались всюду утвердить владычество папы и прибегали к кровавым мерам там, где встречали сопротивление. Достаточно припомнить, как, например, на острове Кипр латинский клир жег на кострах и распинал на крестах православных христиан и особенно священников, не хотевших подчиниться папе.
Утвердив власть папы в Сирии и Палестине, крестоносцы наконец в самом начале XIII столетия покорили и тогдашнюю Византию. Ужасны были неистовства латинян при взятии в 1204 году Константинополя! Православных греков избивали беспощадно, не разбирая ни звания, ни пола, ни возраста. Благородные женщины, монахини, девы подвергались бесчестию. Имущество граждан было разграблено. В храмах разыгрывались неистовые оргии. В Софийском соборе крестоносцы пировали и кощунствовали с распутными женщинами, пили вино из священных сосудов, плясали в священных одеждах, ругались над святыми тайнами. Великие святыни Царьграда и мощи святых были отправлены в Рим в дар папе или западным государям. Не было пощады и памятникам наук и искусств; дорогие рукописи, книги, художественные произведения подверглись порче и уничтожению. Таково было первое проявление открытой братоубийственной вражды Запада к Востоку! Между тем папа, внешне порицая крестоносцев за совершенные ими неистовства, в то же время внутренне радовался, что Бог руками верных чад его смирил упрямство греков и привел их в послушание апостольскому престолу. Латинские епископы по строгому наказу из Рима должны были немедленно занять греческие церкви и водворить всюду латинские обряды…
За покорением Византии та же участь готовилась и нашему отечеству. Здесь на помощь папе кроме инстинктов хищничества и религиозного фанатизма присоединилась вековая племенная вражда германского племени к славянскому. Эта вражда - одно из тех всемирно-исторических явлений, начало которых мало доступно историческому исследованию, скрываясь в глубоком мраке доисторических времен. Из седой старины доносятся до нас отголоски борьбы и утеснения славянских племен германцами. С IX века, со времен Карла Великого, как сказано выше, мы наблюдаем уже непрерывное многовековое преследование славян германцами, которые теснят их к Востоку, неуклонно двигаясь за ними и порабощая их. Прежде всего подпали игу великой франкской монархии иллирийские славяне, обитатели восточных склонов Альп и северного Адриатического побережья. С ожесточенным упорством в течение целого ряда веков идет борьба на севере, по берегам Балтийского моря. Зато эта борьба и оканчивается не только подчинением игу германцев, но полным истреблением и онемечением многочисленных славянских племен - полабских и поморских. В средине некоторое время мужественно отстаивает независимость славянства Святополк Моравский и проницательно противопоставляет вооруженному латинству духовное оружие, которое приносится ему славянскими первоучителями из православной Византии. Немцы призывают мадьяр и при помощи их сокрушают могущество славянского государя. Чехи за своими горами успешнее защищаются от напора немцев, но в конце концов и они подчиняются Германской империи и латинству. Поляки без борьбы принимают католицизм и являются слепым орудием в руках пап. Таким образом, на всем обширном пространстве от Адриатики до берегов Балтийского моря разгорелась борьба германского к славянского мира, православия и латинства. В начале XIII века эта борьба принимает особенно решительный характер. Никогда папство не было более могущественно, никогда не располагало более грозными и более сосредоточенными средствами. Папою был в то время знаменитый Иннокентий III. Распоряжаясь по своему произволу царскими венцами почти во всей Европе, он с полным правом мог считать себя верховным владыкою Запада. Утвердив после падения Константинополя свою власть на православном Востоке, он мог надеяться, что теперь Самария, как они называли всю Греческую церковь, обратится к Господу, т. е. подчинится папе, и имя Господне будет призываться одинаково в Дане и Вефиле, т. е. на Востоке и Западе.
В самый год взятия и разграбления Константинополя латинянами Иннокентий спешит отправить в Россию посольство к знаменитейшему из тогдашних русских князей Роману Галицкому, причем в награду за вероотступничество предлагает ему королевский венец и материальную помощь против врагов. Посольство это не имело никакого успеха. Через три года, все еще обольщенный сокрушением православной Византии, папа отправляет новое торжественное посольство ко всем русским архипастырям, клиру и народу.
«Вот теперь,- писал папа,- Греческая империя и церковь почти вся покорилась апостольскому седалищу и униженно приемлет от него повеления,- ужели ж не будет несообразным, если часть (т. е. церковь русская) не станет сообразоваться со своим целым и не последует ему?.. Посему, любезнейшие братья и чада, желая вам избежать временных и вечных бед, посылаем к вам возлюбленного сына нашего кардинала-пресвитера Виталиса, мужа благородного и просвещенного, да возвратит он дщерь к матери, и убеждаем вас принять его, как посла апостольского седалища, даже как нас самих, и беспрекословно повиноваться его спасительным советам и наставлениям».
Однако все посольства и увещания оставались тщетными. Тогда по мановению владыки Запада являются многочисленные полчища монахов и рыцарей, готовых ревностно подвизаться за власть папы. В то же время Русскую землю постигает страшное несчастье - нашествие татар, и для папской политики открываются новые вицы на Востоке…9"
Не знаменательно ли такое совпадение событий, как одновременный грозный натиск на наше отечество с Востока и с Запада! Притом - какое сходство в конечных целях!
– Миром обладает один Бог, на небе сияет одно солнце, на земле должен быть один властелин. Все сопротивляющиеся ему оскорбляют небо и должны быть истреблены! - говорил восточный деспот.
– На небе Господь, на земле - Его наместник! Одно солнце озаряет Вселенную и сообщает свой свет другим светилам, один верховный властелин должен быть на земле! - восклицал в то же время владыка Запада.
– Все, что не крещено, избито! - говорили с похвальбой его служители.
Теряясь в бесконечно разнообразных и сложных явлениях всемирной истории, наш разум стремится в многообразии отыскать единство, в частностях - общие законы, стремится найти руководящую нить при объяснении событий, открыть производящие их причины. В самом деле, какая сила возбудила алтайских дикарей в XII веке и двинула их из глубины Азии на наше отечество в то самое время, когда и Запад, собравшись с силами и придвинувшись к нашим границам, грозно ополчился на нас со светским и духовным оружием? «Причины синхронистической связи столь разнородных событий, скажем словами знаменитого писателя, нельзя, конечно, отыскать ближе, чем в том самом плане миродержавного Промысла, по которому развивается историческая жизнь человечества»91. В грозном могуществе монголов не противопоставил ли Он твердый оплот против разлива западного могущества? Монгольским игом не отделил ли Он нас надолго от всяких сношений с Западом, не приковал ли нас надолго к Востоку с целью охранить нашу народную самобытность, нашу духовную самостоятельность в такое время, когда мы еще не в силах были сами успешно защитить ее?
Вечная похвала князю, который с изумительной, истинно гениальной проницательностью вовремя разгадал страшную опасность, угрожавшую нам с Запада, предпочел татарскую неволю, всевозможные унижения и тяжелые материальные жертвы, но в то же время мужественно стал на страже русской народности.
Глава 6
Положение Новгорода после татарского нашествия.- Нападение шведов.- Ярл Биргер.- Поход 1240 года.- Образ действий Александра.- Небесная помощь.- Невская победа и ее значение.
Тяжело было положение молодого новгородского князя после погромов Батыя. Хотя Новгород и уцелел, но зато он был предоставлен собственным силам и средствам в борьбе с многочисленными врагами, без всякой надежды на помощь из других областей. В прежние годы Ярослав Всеволодович, защищая Новгород, приводил с собою суздальские полки; следовательно, новгородцы сражались не одни. Теперь Ярославу Всеволодовичу было не до Новгорода… Враги новгородцев - шведы, ливонские немцы и литовцы - спешили воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами. Покорность русских князей татарам как ни была унизительна и горька сама по себе, однако не приносила бесчестья: русский народ на себе испытал страшную силу татар и ясно видел всю бесполезность какого бы то ни было сопротивления. Можно ли было укорять князей за то, что они подчинялись неотразимой необходимости? Но как оправдать покорность перед врагами, которых неоднократно побеждали русские раньше? Отступить перед шведами, немцами и литовцами, покориться им - не значило ли это навсегда опозорить себя? Да и в одном ли бесславии заключалась беда? Можно ли было забыть, что за этими ближайшими врагами двигалась страшная сила всего Запада, возбуждаемого непрестанными буллами и энергическими посланиями римского папы? Оставалось одно - положиться на Бога и взяться за оружие. Александр Ярос-лавич во всем объеме сознавал всю опасности всю ответственность своего положения. Он знал, что он должен быть шитом, прикрывающим родину, уже обессиленную татарами, от других более опасных врагов. Прежние князья, не имея недостатка в военной силе, грудью отражали врагов. Но при изменившихся обстоятельствах, при малочисленности наличных сил одного Новгорода, пришлось подумать о другого рода защите. И вот новгородский князь, едва окончив свадебное торжество, спешит постройкой укреплений на западных границах Новгородской земли оградить себя от внезапных нападений. В то же время, подобно древнему Святославу, Александр Ярославич старается набрать дружину отважных бойцов, людей беззаветной удали, которых среди новгородцев можно было найти скорее, чем где-нибудь. «У князя Александра бе множество храбрых, яко же древле у Давыда царя; бяху бо сердца их аки сердца львов». Про него также можно было сказать: каков сам, такова и дружина. Не долго пришлось ему оставаться без дела… В 1240 году в Новгороде было получено известие, что на Неве появились шведы
У новгородцев и прежде не раз были столкновения со шведами из-за Финляндии. Распространяя свое владычество и католическую веру в Финляндии, шведы становились все более и более опасными для Новгорода. Царствовавший в то время в Швеции король Эрих Эрихсон мало занимался делами, и все управление страной находилось в руках знаменитого Биргера. Он происходил из древней могущественной фамилии Фольконунгов. Близкое родство с царствующими домами Швеции и Норвегии давало этой фамилии огромное влияние и несметные богатства. Высшие должности в государстве - ярлз, лагмана и другие - принадлежали исключительно роду Фольконунгов. Ненасытное честолюбие и жадность были главными чертами этой фамилии. Биргер был женат на сестре короля и за его бездетностью сам рассчитывал занять престол. Его выдающиеся способности позволяли ему питать столь гордые надежды. Со временем ему действительно удалось оказать своему отечеству бессмертные услуги. Он обеспечил спокойствие в стране, сокрушив силу рода Фольконунгов, производивших междоусобия, и отразив внешних врагов, главным образом пиратов. С необыкновенною предусмотрительностью угадал он место для столицы и основал Стокгольм на острове, лежавшем при входе в Меларское озеро, улучшил законы, исправил судопроизводство, не оставив без внимания даже нравы и домашний быт шведов. Отличаясь железною волей, не отступавшей перед злодеянием и коварством, он сокрушал все препятствия на пути своих реформ. Ненасытный честолюбец, великий герой и мудрый законодатель, он входил решительно во все и был во многих отношениях истинным благодетелем и преобразователем своего отечества. Но то был век, когда слава и популярность приобретались главным образом громкими военными подвигами. Биргер получил руку Ингерды за боевые услуги против сильного и честолюбивого Фольконунга Кнута Йога неона Долгого, похитившего было престол. За другой более славный подвиг, доставивший его отечеству большие торговые выгоды,- за освобождение Любека от нападения датского короля - он был облечен высоким званием ярла и получил бразды правления. Но для достижения конечной цели его честолюбивых стремлений ему нужно было прославиться каким-нибудь выдающимся предприятием. То был, как сказано выше, век крестовых походов. Совершить славный крестовый поход, приобрести славу героя веры и в то же время расширить пределы государства сделалось мечтою ярла. На восточных границах Финляндии происходили смуты по случаю насильственных поступков абоского епископа Томаса. Назначенный главою новообращенных финнов, родом англичанин, он довел финский народ до крайней степени озлобления своей алчностью и жестокостью. Подстрекаемые новгородцами финны-язычники вступили в истребительную борьбу против епископа и совершали страшные неистовства. Они хватали миссионеров, выкалывали им глаза, забивали в голову гвозди, заливали горло растопленным свинцом,, бросали в пропасти и на съедение зверям. Тогда папа повелел архиепископу упсальскому буллою от 9 декабри 1237 года возвестить крестовый поход против язычников-финнов и русских. Закипели сборы в давно желанный поход. Папа Григорий IX именем Всевышнего обещал прощение грехов всем участникам похода, а падшим в бою - вечное блаженство. Приготовления продолжались
с лишком два года. В храмах раздавались горячие проповеди, призывавшие к участию в походе. Священники указывали народу на яркую комету, явившуюся на востоке от Швеции, как на указание свыше. «Туда спешите, братья! Вот вам небесная путево-дительница к славе, к вечному блаженству!» Призыв не пропал даром. Собралось многочисленное ополчение, к которому присоединилось множество искателей приключений и добычи. Шведы захватили с собою норвежцев и подчинившихся им финнов. Войско сопровождали «честные бискупы», множество духовенства, а во главе ополчения, «пыхая духом ратным», стал сам знаменитый ярл. Точно на турок во Святую землю, с пением священных гимнов, с крестом впереди, ополчение взошло на корабли. Переезд через Балтийское море до Або и от Або к устью Невы совершился вполне благополучно. Нева стояла полною в своих зеленых берегах благодаря весенним дождям, и неприятельский флот гордо вступил в ее воды. Надеясь на многочисленность войска, Биргер рассчитывал прежде всего напасть на Ладогу и, став здесь твердой ногой, ударить на Новгород. Покорение Новгородской земли и обращение русских в латинство было конечною целью похода. Остановившись при устье Ижоры*, Биргер «загордевся», послал сказать Александру: «Выходи против меня, если можешь сопротивляться! Я уже здесь и пленю твою землю…» Но этот надменный вызов не смутил юного героя. Богатырские силы проснулись в нем. Он «разгорелся сердцем»96. Вот он - великий подвиг, на который зовет его священный долг. Враги идут терзать дорогую родину и искоренять веру. Их много, но они - грабители, лишь прикрывающие свою алчность священным знаменем служения Богу. Многие из них сами не верят в правоту своего дела, а нечистая совесть - плохой союзник. Своих новгородцев он позовет на защиту родины и святой веры. Это даст им необоримое мужество, это вызовет единодушный порыв на святую брань. Александр Ярославич быстро сообразил все это и недолго предавался скорби по случаю малочисленности своей дружины. Внезапному нападению следовало противопоставить внезапность отпора и хорошо рассчитанную быстроту действий. Медлить было не время. Враги не за горами, всего в каких-нибудь ста верстах от Новгорода. Все равно - ждать помощи неоткуда. С горстью отборных воинов он ударит на врага и, уповая на Св. Троицу, сокрушит его…
первый план. Без сомнения, во время нашествия быстро доходили до Новгорода известия одно ужаснее другого, гроза подходила все ближе и ближе… Можно ли передать, что пережил, что перечувствовал за все это время юный новгородский князь, слыша о гибели множества народа, о лютой смерти столь многих и столь дорогих родственников? Кому из нас не приходилось в жизни терять близких
и дорогих людей? Кто может изобразить чувства беспредельной скорби, овладевающей сердцем, когда опускают в могилу дорогое существо, для спасения которого готов был бы пожертвовать своею жизнью? Как пуст и ничтожен в такие минуты кажется мир со всеми его утехами! Но может ли быть сравниваемо чувство личного горя, как бы оно ни было сильно, с тем нравственным потрясением, которое может вызвать в возвышенных душах зрелище погибающей родины?.. Нужно было время, чтобы дать растерзанному сердцу хотя несколько успокоиться, чтобы уму, смущенному событиями, возвратить ясность, чтобы юной душе собраться с силами. Только окрепший в испытаниях, с трезвым практическим смыслом и закаленной энергией Ярослав Всеволодович один мог не растеряться среди всеобщего смятения. Мужественно перенеся известие о смерти старшего брата Георгия, он поспешил во Владимир, чтобы занять великокняжеский стол, привести в порядок потрясенное государство и ободрить народ. Правда, он «приехал господствовать над развалинами ч трупами», но и это его не смутило. Напротив, теперь-то вполне проявились его несокрушимая энергия и жажда деятельности. Он не пришел в уныние, не проливал слез, не проклинал судьбу, как это делали другие, но спешил сделать все возможное, чтобы исправить хотя несколько причиненное зло. С его прибытием край точно оживился: по его распоряжению во Владимирской земле очищали дороги, в городах выносили и хоронили трупы. По его призыву собирались жители, укрывавшиеся в лесах, слышали бодрое слово утешения. Вновь начинался разрушенный порядок общежития. Отрадное впечатление производила эта кипучая деятельность на упавший духом народ. «Поча ряды рядить и бысть радость велика хрестьяном»,- замечает летописец. С честью похоронив во Владимире старшего брата, Ярослав, в качестве великого князя, распределил волости; оборонив Смоленскую волость от литовцев, он поставил здесь князем Всеволода Мстиславича; Суздаль отдал своему брату Святославу, Стародуб - Иоанну, Переяславль оставил за собою. Теперь предстояло решить главную и самую трудную задачу - установить отношения к грозным завоевателям. В 1243 году он отправился в Орду к Батыю и первый из русских князей изъявил ему полную покорность. Батый принял его с честью. «Ярославе! буди ты старей всем князем в Русской земле»,- решил хан. Возвратившись во Владимир, Ярослав немедленно отправил третьего своего сына Константина в далекую Татарию на поклонение главному хану, которому подчинен был сам Батый. В 1245 году Константин Ярославич благополучно вернулся из своего дальнего путешествия и привез отцу приказание великого хана самому явиться к нему. Простившись с отечеством и родными, Ярослав Всеволодович, преодолевая всевозможные лишения, пустился чрез среднеазиатские степи к берегам далекого Амура, где в то время находилось главное кочевье монголов, и прибыл в ханскую ставку как раз ко времени торжественного провозглашения великим ханом
Гаюка. Не суждено было великому князю возвратиться в отечество. Много натерпевшись в Орде, Ярослав Всеволодович скончался насильственною смертью. Папский посол Плано Карпини передает нам подробности этого печального события. «В 1246 году умер Ярослав, великий князь Суздальской области, которая составляет часть Русского государства. Однажды он был призван к матери великого хана, которая, как будто оказывая особую честь Ярославу, желала из своих собственных рук дать ему есть и пить. Когда Ярослав возвратился от ханши, то сильно ослабел и через семь дней умер. Замечательно, что все тело его при этом удивительным образом позеленело; все говорили, что он был отравлен матерью хана». Наши летописи подтвер;хдают это известие, называя кончину великого князя «нужною, т, е. насильственною, а в одной прямо говорится, что его «зелием уморили».
Кончина Ярослава Всеволодовича была страшным несчастьем для его осиротелой семьи и для русского народа; но в то время уже взошло красное солнышко земли Русской - уже всюду гремела слава о доблестях его старшего сына, новгородского князя Александра Ярославича.
Глава 5
Германо-романский мир в XII и XIII столетиях.- Объединение западных наций под властью пап.- Движение крестоносцев на православный Восток.- Крестоносное движение Запада против России и монгольское иго.
Одновременно с нашествием азиатских полчиш надвигалась на наше отечество не менее, если не более, страшная и опасная гроза с Запада.
Прошло около трех столетий с того замечательного исторического момента, когда главным образом под ударами германцев пала Западная Римская империя. Германцы успели войти в теснейшее соединение с побежденными римлянами. Образовались новые германо-романские народности, и могучий Карл соединил их в одно огромное государственное тело. С того времени начинается великая борьба между миром германо-романским и миром греко-славянским. Противоположность между ними еще более усилилась со времени отпадения западной церкви от единения с восточною и особенно, когда во главе германо-романского мира стал папа. Западные европейские нации составили единое светско-духовное государство под верховным главенством не императоров и королей, а именно римских пап. «Весь Запад считает нас за земного Бога!» - горделиво заявляет один из них. Под руководством пап и их именем западные нации, как единый народ, разливаются всюду огромными колониями и стремятся покорить весь мир - во имя чего? Во имя христианского Бога - на словах, а на самом деле с целью порабощения всех других народов.
Особенно же папы стремились поработить восточных христиан, не признававших их главенства над вселенскою церковью. Стремления пап совпали с дикими хищническими наклонностями германцев,- и вот мы видим, как вся Западная Европа в XII и XIII веках превращается в огромный вооруженный лагерь, высылающий на православный Восток многочисленные армии.
То была эпоха всеобщего энтузиазма! О чем пели певцы в древних песнях? Что было предметом старинных сказании? Не то ли, как Сигфрид убил ядовитого дракона, как Дитрих умертвил великана, как Гаген раздавил язычников-гуннов? О чем говорили земледелец у пылающего очага, ремесленник в своей мастерской? Не о том ли, как удалым военным подвигом можно достать несметные богатства, золотые клады? Теперь же Сам Бог, вещал папа, вмесго покаяния и истинно христианских подвигов, звал будто бы на бой, Сам Великий Царь небесный требовал трудов, которые более всего по сердцу германцам,- требовал сильных ударов, земного геройства и битв, и сердца народов радостно забились от восхищения, от восторга. Это был непреодолимый зов для многих тысяч людей. Воинственное одушевление, подобно молнии, разом охватило целые нации. Мало смущались тем, что христианство неминуемо должно было принять языческий характер, когда христианский Бог, в глазах западных христиан, сделался богом брани, как некогда языческий бог германцев… Не было недостатка в разного рода знамениях, указывавших будто бы на небесное призвание. На небе видели кометы; с востока и запада подымались огненные облака и сражались между собою; целые полчища двигались в небесных высях; во тьме ночной носились пылающие факелы и освещали легионы рыцарей, сражавшихся в воздухе, на севере блестело сияние; огромный меч подымался от земли до неба; на площадях и улицах городов, в деревнях под сенью ветвистых дубов и лип являлись люди и указывали на знак креста, будто бы чудесно напечатлевшийся у них на лбу или на платье. А клирики спешили воспользоваться возбуждением народных масс, раздавали и освящали мечи, посохи и сумки пилигримов, папы спешили возвестить отпущение грехов всем, возложившим на себя крест…
Правда, первоначально крестоносцы направились против неверных - против арабов и турок с целью освобождения Святой земли и Иерусалима. Этой цели они не достигли. Святая земля и Иерусалим, лишь ненадолго освобожденные от ига неверных, скоро обратно были завоеваны турками. В сущности, движение крестоносцев направлялось против православного Востока. Восточные христиане скоро почувствовали, что власть латинян для них несравненно более тягостна, чем иго турецкое. Распространяя свою власть в православных странах Востока, крестоносцы старались всюду утвердить владычество папы и прибегали к кровавым мерам там, где встречали сопротивление. Достаточно припомнить, как, например, на острове Кипр латинский клир жег на кострах и распинал на крестах православных христиан и особенно священников, не хотевших подчиниться папе.
Утвердив власть папы в Сирии и Палестине, крестоносцы наконец в самом начале XIII столетия покорили и тогдашнюю Византию. Ужасны были неистовства латинян при взятии в 1204 году Константинополя! Православных греков избивали беспощадно, не разбирая ни звания, ни пола, ни возраста. Благородные женщины, монахини, девы подвергались бесчестию. Имущество граждан было разграблено. В храмах разыгрывались неистовые оргии. В Софийском соборе крестоносцы пировали и кощунствовали с распутными женщинами, пили вино из священных сосудов, плясали в священных одеждах, ругались над святыми тайнами. Великие святыни Царьграда и мощи святых были отправлены в Рим в дар папе или западным государям. Не было пощады и памятникам наук и искусств; дорогие рукописи, книги, художественные произведения подверглись порче и уничтожению. Таково было первое проявление открытой братоубийственной вражды Запада к Востоку! Между тем папа, внешне порицая крестоносцев за совершенные ими неистовства, в то же время внутренне радовался, что Бог руками верных чад его смирил упрямство греков и привел их в послушание апостольскому престолу. Латинские епископы по строгому наказу из Рима должны были немедленно занять греческие церкви и водворить всюду латинские обряды…
За покорением Византии та же участь готовилась и нашему отечеству. Здесь на помощь папе кроме инстинктов хищничества и религиозного фанатизма присоединилась вековая племенная вражда германского племени к славянскому. Эта вражда - одно из тех всемирно-исторических явлений, начало которых мало доступно историческому исследованию, скрываясь в глубоком мраке доисторических времен. Из седой старины доносятся до нас отголоски борьбы и утеснения славянских племен германцами. С IX века, со времен Карла Великого, как сказано выше, мы наблюдаем уже непрерывное многовековое преследование славян германцами, которые теснят их к Востоку, неуклонно двигаясь за ними и порабощая их. Прежде всего подпали игу великой франкской монархии иллирийские славяне, обитатели восточных склонов Альп и северного Адриатического побережья. С ожесточенным упорством в течение целого ряда веков идет борьба на севере, по берегам Балтийского моря. Зато эта борьба и оканчивается не только подчинением игу германцев, но полным истреблением и онемечением многочисленных славянских племен - полабских и поморских. В средине некоторое время мужественно отстаивает независимость славянства Святополк Моравский и проницательно противопоставляет вооруженному латинству духовное оружие, которое приносится ему славянскими первоучителями из православной Византии. Немцы призывают мадьяр и при помощи их сокрушают могущество славянского государя. Чехи за своими горами успешнее защищаются от напора немцев, но в конце концов и они подчиняются Германской империи и латинству. Поляки без борьбы принимают католицизм и являются слепым орудием в руках пап. Таким образом, на всем обширном пространстве от Адриатики до берегов Балтийского моря разгорелась борьба германского к славянского мира, православия и латинства. В начале XIII века эта борьба принимает особенно решительный характер. Никогда папство не было более могущественно, никогда не располагало более грозными и более сосредоточенными средствами. Папою был в то время знаменитый Иннокентий III. Распоряжаясь по своему произволу царскими венцами почти во всей Европе, он с полным правом мог считать себя верховным владыкою Запада. Утвердив после падения Константинополя свою власть на православном Востоке, он мог надеяться, что теперь Самария, как они называли всю Греческую церковь, обратится к Господу, т. е. подчинится папе, и имя Господне будет призываться одинаково в Дане и Вефиле, т. е. на Востоке и Западе.
В самый год взятия и разграбления Константинополя латинянами Иннокентий спешит отправить в Россию посольство к знаменитейшему из тогдашних русских князей Роману Галицкому, причем в награду за вероотступничество предлагает ему королевский венец и материальную помощь против врагов. Посольство это не имело никакого успеха. Через три года, все еще обольщенный сокрушением православной Византии, папа отправляет новое торжественное посольство ко всем русским архипастырям, клиру и народу.
«Вот теперь,- писал папа,- Греческая империя и церковь почти вся покорилась апостольскому седалищу и униженно приемлет от него повеления,- ужели ж не будет несообразным, если часть (т. е. церковь русская) не станет сообразоваться со своим целым и не последует ему?.. Посему, любезнейшие братья и чада, желая вам избежать временных и вечных бед, посылаем к вам возлюбленного сына нашего кардинала-пресвитера Виталиса, мужа благородного и просвещенного, да возвратит он дщерь к матери, и убеждаем вас принять его, как посла апостольского седалища, даже как нас самих, и беспрекословно повиноваться его спасительным советам и наставлениям».
Однако все посольства и увещания оставались тщетными. Тогда по мановению владыки Запада являются многочисленные полчища монахов и рыцарей, готовых ревностно подвизаться за власть папы. В то же время Русскую землю постигает страшное несчастье - нашествие татар, и для папской политики открываются новые вицы на Востоке…9"
Не знаменательно ли такое совпадение событий, как одновременный грозный натиск на наше отечество с Востока и с Запада! Притом - какое сходство в конечных целях!
– Миром обладает один Бог, на небе сияет одно солнце, на земле должен быть один властелин. Все сопротивляющиеся ему оскорбляют небо и должны быть истреблены! - говорил восточный деспот.
– На небе Господь, на земле - Его наместник! Одно солнце озаряет Вселенную и сообщает свой свет другим светилам, один верховный властелин должен быть на земле! - восклицал в то же время владыка Запада.
– Все, что не крещено, избито! - говорили с похвальбой его служители.
Теряясь в бесконечно разнообразных и сложных явлениях всемирной истории, наш разум стремится в многообразии отыскать единство, в частностях - общие законы, стремится найти руководящую нить при объяснении событий, открыть производящие их причины. В самом деле, какая сила возбудила алтайских дикарей в XII веке и двинула их из глубины Азии на наше отечество в то самое время, когда и Запад, собравшись с силами и придвинувшись к нашим границам, грозно ополчился на нас со светским и духовным оружием? «Причины синхронистической связи столь разнородных событий, скажем словами знаменитого писателя, нельзя, конечно, отыскать ближе, чем в том самом плане миродержавного Промысла, по которому развивается историческая жизнь человечества»91. В грозном могуществе монголов не противопоставил ли Он твердый оплот против разлива западного могущества? Монгольским игом не отделил ли Он нас надолго от всяких сношений с Западом, не приковал ли нас надолго к Востоку с целью охранить нашу народную самобытность, нашу духовную самостоятельность в такое время, когда мы еще не в силах были сами успешно защитить ее?
Вечная похвала князю, который с изумительной, истинно гениальной проницательностью вовремя разгадал страшную опасность, угрожавшую нам с Запада, предпочел татарскую неволю, всевозможные унижения и тяжелые материальные жертвы, но в то же время мужественно стал на страже русской народности.
Глава 6
Положение Новгорода после татарского нашествия.- Нападение шведов.- Ярл Биргер.- Поход 1240 года.- Образ действий Александра.- Небесная помощь.- Невская победа и ее значение.
Тяжело было положение молодого новгородского князя после погромов Батыя. Хотя Новгород и уцелел, но зато он был предоставлен собственным силам и средствам в борьбе с многочисленными врагами, без всякой надежды на помощь из других областей. В прежние годы Ярослав Всеволодович, защищая Новгород, приводил с собою суздальские полки; следовательно, новгородцы сражались не одни. Теперь Ярославу Всеволодовичу было не до Новгорода… Враги новгородцев - шведы, ливонские немцы и литовцы - спешили воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами. Покорность русских князей татарам как ни была унизительна и горька сама по себе, однако не приносила бесчестья: русский народ на себе испытал страшную силу татар и ясно видел всю бесполезность какого бы то ни было сопротивления. Можно ли было укорять князей за то, что они подчинялись неотразимой необходимости? Но как оправдать покорность перед врагами, которых неоднократно побеждали русские раньше? Отступить перед шведами, немцами и литовцами, покориться им - не значило ли это навсегда опозорить себя? Да и в одном ли бесславии заключалась беда? Можно ли было забыть, что за этими ближайшими врагами двигалась страшная сила всего Запада, возбуждаемого непрестанными буллами и энергическими посланиями римского папы? Оставалось одно - положиться на Бога и взяться за оружие. Александр Ярос-лавич во всем объеме сознавал всю опасности всю ответственность своего положения. Он знал, что он должен быть шитом, прикрывающим родину, уже обессиленную татарами, от других более опасных врагов. Прежние князья, не имея недостатка в военной силе, грудью отражали врагов. Но при изменившихся обстоятельствах, при малочисленности наличных сил одного Новгорода, пришлось подумать о другого рода защите. И вот новгородский князь, едва окончив свадебное торжество, спешит постройкой укреплений на западных границах Новгородской земли оградить себя от внезапных нападений. В то же время, подобно древнему Святославу, Александр Ярославич старается набрать дружину отважных бойцов, людей беззаветной удали, которых среди новгородцев можно было найти скорее, чем где-нибудь. «У князя Александра бе множество храбрых, яко же древле у Давыда царя; бяху бо сердца их аки сердца львов». Про него также можно было сказать: каков сам, такова и дружина. Не долго пришлось ему оставаться без дела… В 1240 году в Новгороде было получено известие, что на Неве появились шведы
У новгородцев и прежде не раз были столкновения со шведами из-за Финляндии. Распространяя свое владычество и католическую веру в Финляндии, шведы становились все более и более опасными для Новгорода. Царствовавший в то время в Швеции король Эрих Эрихсон мало занимался делами, и все управление страной находилось в руках знаменитого Биргера. Он происходил из древней могущественной фамилии Фольконунгов. Близкое родство с царствующими домами Швеции и Норвегии давало этой фамилии огромное влияние и несметные богатства. Высшие должности в государстве - ярлз, лагмана и другие - принадлежали исключительно роду Фольконунгов. Ненасытное честолюбие и жадность были главными чертами этой фамилии. Биргер был женат на сестре короля и за его бездетностью сам рассчитывал занять престол. Его выдающиеся способности позволяли ему питать столь гордые надежды. Со временем ему действительно удалось оказать своему отечеству бессмертные услуги. Он обеспечил спокойствие в стране, сокрушив силу рода Фольконунгов, производивших междоусобия, и отразив внешних врагов, главным образом пиратов. С необыкновенною предусмотрительностью угадал он место для столицы и основал Стокгольм на острове, лежавшем при входе в Меларское озеро, улучшил законы, исправил судопроизводство, не оставив без внимания даже нравы и домашний быт шведов. Отличаясь железною волей, не отступавшей перед злодеянием и коварством, он сокрушал все препятствия на пути своих реформ. Ненасытный честолюбец, великий герой и мудрый законодатель, он входил решительно во все и был во многих отношениях истинным благодетелем и преобразователем своего отечества. Но то был век, когда слава и популярность приобретались главным образом громкими военными подвигами. Биргер получил руку Ингерды за боевые услуги против сильного и честолюбивого Фольконунга Кнута Йога неона Долгого, похитившего было престол. За другой более славный подвиг, доставивший его отечеству большие торговые выгоды,- за освобождение Любека от нападения датского короля - он был облечен высоким званием ярла и получил бразды правления. Но для достижения конечной цели его честолюбивых стремлений ему нужно было прославиться каким-нибудь выдающимся предприятием. То был, как сказано выше, век крестовых походов. Совершить славный крестовый поход, приобрести славу героя веры и в то же время расширить пределы государства сделалось мечтою ярла. На восточных границах Финляндии происходили смуты по случаю насильственных поступков абоского епископа Томаса. Назначенный главою новообращенных финнов, родом англичанин, он довел финский народ до крайней степени озлобления своей алчностью и жестокостью. Подстрекаемые новгородцами финны-язычники вступили в истребительную борьбу против епископа и совершали страшные неистовства. Они хватали миссионеров, выкалывали им глаза, забивали в голову гвозди, заливали горло растопленным свинцом,, бросали в пропасти и на съедение зверям. Тогда папа повелел архиепископу упсальскому буллою от 9 декабри 1237 года возвестить крестовый поход против язычников-финнов и русских. Закипели сборы в давно желанный поход. Папа Григорий IX именем Всевышнего обещал прощение грехов всем участникам похода, а падшим в бою - вечное блаженство. Приготовления продолжались
с лишком два года. В храмах раздавались горячие проповеди, призывавшие к участию в походе. Священники указывали народу на яркую комету, явившуюся на востоке от Швеции, как на указание свыше. «Туда спешите, братья! Вот вам небесная путево-дительница к славе, к вечному блаженству!» Призыв не пропал даром. Собралось многочисленное ополчение, к которому присоединилось множество искателей приключений и добычи. Шведы захватили с собою норвежцев и подчинившихся им финнов. Войско сопровождали «честные бискупы», множество духовенства, а во главе ополчения, «пыхая духом ратным», стал сам знаменитый ярл. Точно на турок во Святую землю, с пением священных гимнов, с крестом впереди, ополчение взошло на корабли. Переезд через Балтийское море до Або и от Або к устью Невы совершился вполне благополучно. Нева стояла полною в своих зеленых берегах благодаря весенним дождям, и неприятельский флот гордо вступил в ее воды. Надеясь на многочисленность войска, Биргер рассчитывал прежде всего напасть на Ладогу и, став здесь твердой ногой, ударить на Новгород. Покорение Новгородской земли и обращение русских в латинство было конечною целью похода. Остановившись при устье Ижоры*, Биргер «загордевся», послал сказать Александру: «Выходи против меня, если можешь сопротивляться! Я уже здесь и пленю твою землю…» Но этот надменный вызов не смутил юного героя. Богатырские силы проснулись в нем. Он «разгорелся сердцем»96. Вот он - великий подвиг, на который зовет его священный долг. Враги идут терзать дорогую родину и искоренять веру. Их много, но они - грабители, лишь прикрывающие свою алчность священным знаменем служения Богу. Многие из них сами не верят в правоту своего дела, а нечистая совесть - плохой союзник. Своих новгородцев он позовет на защиту родины и святой веры. Это даст им необоримое мужество, это вызовет единодушный порыв на святую брань. Александр Ярославич быстро сообразил все это и недолго предавался скорби по случаю малочисленности своей дружины. Внезапному нападению следовало противопоставить внезапность отпора и хорошо рассчитанную быстроту действий. Медлить было не время. Враги не за горами, всего в каких-нибудь ста верстах от Новгорода. Все равно - ждать помощи неоткуда. С горстью отборных воинов он ударит на врага и, уповая на Св. Троицу, сокрушит его…