Но Мохандас Ганди был Учеником. Он впитывал все полученные уроки. Учился, бесконечно оказываясь Пятачком. Учился быть Пятачком. А несколько наиболее важных уроков он своевременно получил от родителей.
Отец преподал ему уроки храбрости, великодушия и неуклонного следования этическим принципам и истине. Мать познакомила его с мягкостью, скромностью, рассудительностью, а также с гибкой внутренней силой, неизменно одерживающей верх благодаря уступчивости. От обоих он узнал, что стремящийся к положительным результатам должен был настроен положительно и что неизменная доброта всегда одерживает победу над злом, даже если кажется, что для этого потребуется слишком много времени.
В конечном счете, осваивая всё узнанное на практике, исследуя одну Причину Неудачи за другой, Ганди стал известен как истинный борец, одерживающий победы в таких сражениях, в которых куда более старшие и опытные товарищи предсказывали ему поражение. И он не просто побеждал, но ещё и добивался этого, как говорят китайцы, «борясь без борьбы».
Столкнувшись с массовой, да к тому же ещё и узаконенной дискриминацией индийцев в Южной Африке, Ганди начинает кампанию ненасильственного сопротивления. А будучи заключён в тюрьму за своё уважительно-неуступчивое поведение, читает там и вдохновляется эссе Генри Дэвида Торо «Гражданское неповиновение». Однако слова вроде «сопротивление» и «неповиновение» его не вполне устраивают. И в поисках менее агрессивной терминологии они с двоюродным братом вводят в обращение санскритское сочетание Сатьяграха (Satyagraha), означающее Сила Истины.
Ганди говорил, что Сила Истины одолевает противников, изменяя их с почтительным, терпеливым упорством — преображая их, но не уничтожая. Вновь и вновь ему повторяли, что это не сработает. И вновь и вновь, несмотря на подавляющее превосходство противников, это срабатывало.
В Южной Африке Сила Истины вызвала к жизни Законопроект о Поддержке Индийцев. В Индии с помощью этой Силы были начаты демократические реформы; объединены долгое время разделённые политические территории, партии и фракции; остановлена гражданская война; восстановлены внутренние отрасли промышленности; вся Индия — освобождена от Британского правления, а также освобождены изгои индийского общества — «неприкасаемые». Сила Истины избавила их от древней устаревшей системы каст, согласно которой «неприкасаемых» преследовали, заключая в тюрьмы по малейшему поводу. Эта Сила обеспечила Ганди — который не состоял ни на какой правительственной службе, но всё же возглавлял Индию — настолько высокий авторитет в народе, что он мог добиваться политических уступок, объявляя голодовку. И именно благодаря этой Силе он был удостоен в народе, несмотря на его собственное неприятие этого, почётного имени Махатма, то есть Великая Душа. Ганди настойчиво утверждал, что он не является никаким богом, а успех, достигнутый им в жизни благодаря Сатьяграха, по его собственным словам, показывает, что подобных результатов может достигать любой, прибегающий к её помощи.
Везде, где появлялся Ганди, он изменял ситуации и целые жизни. Как написал один из его друзей и биографов: «Он… изменял людей, воспринимая их не такими, какими они сами себя полагают, а такими, какими они желали бы быть, и как если бы они целиком состояли из того добра, которое в них уже было».
Существует множество книг и работ, посвященных M. K. Ганди и его движению Сила Истины. Но среди них, мы убеждены, никогда не появлялось имя того, кого процитируем мы. Вот что было написано Лао-цзы за много столетий до рождения Мохандаса Ганди, в «Даодэцзине», из главы в главу:
Многие говорят, что советы Лао-цзы, обращённые к тем, кто управляет другими (или направляет собственную жизнь), приятно звучат, но непрактичны — что в реальной жизни они не срабатывают. И всё же в реальной жизни они работают. Можно было бы даже сказать, что работают они совершенно чудесным образом. Но Мохандас K. Гандхи, в отличие от Лао-цзы, не стал бы прибегать к таким эпитетам. Он слишком хорошо знал, из чего состоят эти «чудеса»: терпеливое, постоянное следование законам духовного преображения — особенно такому, как Положительное Привлекается Положительным.
— Мы вернулись! — сообщил Пух.
— Миссия Выполнена, — отрапортовал Кролик.
— И у нас есть в некотором роде сюрприз для Пятачка, — сказала Сова.
— Ну и что же вы обнаружили? Что вся эта почта — для Пятачка?
— Именно, — сказал Пух.
— От Поклонников, — добавила Сова.
— Мне? — сипло пискнул Пятачок. — Я… я не знаю, что сказать.
— Тогда не говори ничего, — уныло заключил Иа.
— Иа, — предостерёг я. — Припомни, что Пятачок недавно говорил о…
— Я просто имел в виду, — пояснил Иа, явно приободряясь, — что в таких случаях, как этот, говорить ничего и не нужно.
— Так уже лучше.
— Особенно, если ты Исключительно Скромен и Выдержан. Как Пятачок.
— Просто замечательно.
— Или как я сам.
— Ну-у-у-у…
Наблюдательные даосы заметили, что всё, достигшее в своём развитии предела, обращается в свою противоположность: Предельный Ян (мужское начало) обращается в Инь (начало женское) и так далее. Нынешний период развития человечества достиг своего предела, если вообще можно говорить о таковом. И точнее всего было бы назвать этот период Эпохой Воинственности. Человек против человека, человек против земли… Потому, согласно этому даосскому принципу, наступающий период будет Эпохой Целительства или чего-то в этом роде. Но сначала наступит то, что можно назвать Великим Очищением.
Поскольку наша планета принимает меры, чтобы освободить себя от ядов, произведенных на ней человеком, и залечить раны, нанесенные ей человеком, несомненно, что у многих из её разумных обитателей появятся основания для страха. Многие из них будут цепляться за могущественные по видимости религии класса «мы-богоизбранный-народ», рассчитывая, что тем самым спасутся от гнева Карающего Бога (не признавая, что в действительности приближающаяся «кара» будет аналогом действий самого человека, ему же возвращаемых, — и не сознавая, что Беспредельная Сила Вселенной намного влиятельнее и бесстрастнее какого-нибудь, пусть и самого бдительного, сторожа эксклюзивного Религиозного Сельского клуба). Многие же попросту обнаружат себя в «неправильном» месте в «неправильное» время, потому что уделяли недостаточно внимания тому, что сообщал им естественный мир. И многие проклянут этот мир, полагая, что сами им прокляты.
Однако на самом деле мы — самое счастливое поколение со времён начала человеческой истории, поскольку, когда произойдёт необходимое очищение, мы окажемся свидетелями волшебного преображения всего окружающего мира силами земли. И сможем воочию убедиться, что понимали древние даосы под Эпохой Совершенной Добродетели.
Когда рассеются последние остатки нынешней антиземной цивилизации, мы окажемся в том чистом и благодатном мире, который существовал до Великого Разделения. Урок Человечества, без сомнения, будет постоянно изучаться. А мудрое правление и ненасильственные правительства, описанные Лао-цзы и воплощённые Мохандасом Ганди, воцарятся повсеместно. Это и будет День Пятачка.
Прощание
Об авторе
Отец преподал ему уроки храбрости, великодушия и неуклонного следования этическим принципам и истине. Мать познакомила его с мягкостью, скромностью, рассудительностью, а также с гибкой внутренней силой, неизменно одерживающей верх благодаря уступчивости. От обоих он узнал, что стремящийся к положительным результатам должен был настроен положительно и что неизменная доброта всегда одерживает победу над злом, даже если кажется, что для этого потребуется слишком много времени.
В конечном счете, осваивая всё узнанное на практике, исследуя одну Причину Неудачи за другой, Ганди стал известен как истинный борец, одерживающий победы в таких сражениях, в которых куда более старшие и опытные товарищи предсказывали ему поражение. И он не просто побеждал, но ещё и добивался этого, как говорят китайцы, «борясь без борьбы».
Столкнувшись с массовой, да к тому же ещё и узаконенной дискриминацией индийцев в Южной Африке, Ганди начинает кампанию ненасильственного сопротивления. А будучи заключён в тюрьму за своё уважительно-неуступчивое поведение, читает там и вдохновляется эссе Генри Дэвида Торо «Гражданское неповиновение». Однако слова вроде «сопротивление» и «неповиновение» его не вполне устраивают. И в поисках менее агрессивной терминологии они с двоюродным братом вводят в обращение санскритское сочетание Сатьяграха (Satyagraha), означающее Сила Истины.
Ганди говорил, что Сила Истины одолевает противников, изменяя их с почтительным, терпеливым упорством — преображая их, но не уничтожая. Вновь и вновь ему повторяли, что это не сработает. И вновь и вновь, несмотря на подавляющее превосходство противников, это срабатывало.
В Южной Африке Сила Истины вызвала к жизни Законопроект о Поддержке Индийцев. В Индии с помощью этой Силы были начаты демократические реформы; объединены долгое время разделённые политические территории, партии и фракции; остановлена гражданская война; восстановлены внутренние отрасли промышленности; вся Индия — освобождена от Британского правления, а также освобождены изгои индийского общества — «неприкасаемые». Сила Истины избавила их от древней устаревшей системы каст, согласно которой «неприкасаемых» преследовали, заключая в тюрьмы по малейшему поводу. Эта Сила обеспечила Ганди — который не состоял ни на какой правительственной службе, но всё же возглавлял Индию — настолько высокий авторитет в народе, что он мог добиваться политических уступок, объявляя голодовку. И именно благодаря этой Силе он был удостоен в народе, несмотря на его собственное неприятие этого, почётного имени Махатма, то есть Великая Душа. Ганди настойчиво утверждал, что он не является никаким богом, а успех, достигнутый им в жизни благодаря Сатьяграха, по его собственным словам, показывает, что подобных результатов может достигать любой, прибегающий к её помощи.
Везде, где появлялся Ганди, он изменял ситуации и целые жизни. Как написал один из его друзей и биографов: «Он… изменял людей, воспринимая их не такими, какими они сами себя полагают, а такими, какими они желали бы быть, и как если бы они целиком состояли из того добра, которое в них уже было».
Существует множество книг и работ, посвященных M. K. Ганди и его движению Сила Истины. Но среди них, мы убеждены, никогда не появлялось имя того, кого процитируем мы. Вот что было написано Лао-цзы за много столетий до рождения Мохандаса Ганди, в «Даодэцзине», из главы в главу:
* * *
Нет ничего в мире мягче, нежнее воды. И всё ж в одолении твёрдого, жёсткого нет ей равных. Слабое одолевает сильных; мягкое одолевает грубых.* * *
Почему море — повелитель десяти тысяч потоков? Потому что оно находится ниже них. Поэтому если великий правит людьми, он должен ставить себя ниже них. Если же он возглавляет их, он должен ставить себя позади. Тогда они не будут ни тяготиться его влиянием, ни посягать на его положение. Мир восхитится им, его вперёд выдвигая, и никогда им тяготиться не будет.* * *
Искусный командующий не рвётся вперёд. Искусный воин гнева не выкажет. Искушённый в победах не противодействует. В расстановке людей искусный не высокомерен. Это и называется «Добродетелью без соперничества», «умением расставлять людей по их способностям» и «быть достойным Неба и Идеала древних».* * *
Я добр к тем, кто добр. Я добр и к тем, кто не добр. Так постигают все добродетель. Я искренний с искренним. Я искренний и с неискренним. Так все постигают искренность.* * *
И прекраснейшее оружие — зла орудие. Все существа его ненавидят. Вот отчего тот, кто следует Дао, оружия не применяет… Победивши — не ликовать. Ликовать — одобрять убийство. Кто одобряет убийство, объединить Поднебесную не способен… Мудрый правитель видит в военной победе траур.* * *
Насильствующие умирают от насилия — вот суть моего учения.* * *
Уступай и возвысишься. Изогнись и распрямишься. Опустошись и будешь тождественен… Объемлющий сердцем Единое — идеал для всех в Поднебесной. Не бахвалящийся, он славится. Не добивающийся — становится известным. Не ставящий себе в заслугу, он приветствуется. Не собою гордящийся, он возглавляет. Поскольку ни с кем не соперничает, с ним соперничать нет способного. Древними сказано: «Уступай и возвысишься». Разве это — пустые слова? Уступай, и всё сущее к тебе устремится.Многие говорят, что советы Лао-цзы, обращённые к тем, кто управляет другими (или направляет собственную жизнь), приятно звучат, но непрактичны — что в реальной жизни они не срабатывают. И всё же в реальной жизни они работают. Можно было бы даже сказать, что работают они совершенно чудесным образом. Но Мохандас K. Гандхи, в отличие от Лао-цзы, не стал бы прибегать к таким эпитетам. Он слишком хорошо знал, из чего состоят эти «чудеса»: терпеливое, постоянное следование законам духовного преображения — особенно такому, как Положительное Привлекается Положительным.
— Мы вернулись! — сообщил Пух.
— Миссия Выполнена, — отрапортовал Кролик.
— И у нас есть в некотором роде сюрприз для Пятачка, — сказала Сова.
— Ну и что же вы обнаружили? Что вся эта почта — для Пятачка?
— Именно, — сказал Пух.
— От Поклонников, — добавила Сова.
— Мне? — сипло пискнул Пятачок. — Я… я не знаю, что сказать.
— Тогда не говори ничего, — уныло заключил Иа.
— Иа, — предостерёг я. — Припомни, что Пятачок недавно говорил о…
— Я просто имел в виду, — пояснил Иа, явно приободряясь, — что в таких случаях, как этот, говорить ничего и не нужно.
— Так уже лучше.
— Особенно, если ты Исключительно Скромен и Выдержан. Как Пятачок.
— Просто замечательно.
— Или как я сам.
— Ну-у-у-у…
Наблюдательные даосы заметили, что всё, достигшее в своём развитии предела, обращается в свою противоположность: Предельный Ян (мужское начало) обращается в Инь (начало женское) и так далее. Нынешний период развития человечества достиг своего предела, если вообще можно говорить о таковом. И точнее всего было бы назвать этот период Эпохой Воинственности. Человек против человека, человек против земли… Потому, согласно этому даосскому принципу, наступающий период будет Эпохой Целительства или чего-то в этом роде. Но сначала наступит то, что можно назвать Великим Очищением.
Поскольку наша планета принимает меры, чтобы освободить себя от ядов, произведенных на ней человеком, и залечить раны, нанесенные ей человеком, несомненно, что у многих из её разумных обитателей появятся основания для страха. Многие из них будут цепляться за могущественные по видимости религии класса «мы-богоизбранный-народ», рассчитывая, что тем самым спасутся от гнева Карающего Бога (не признавая, что в действительности приближающаяся «кара» будет аналогом действий самого человека, ему же возвращаемых, — и не сознавая, что Беспредельная Сила Вселенной намного влиятельнее и бесстрастнее какого-нибудь, пусть и самого бдительного, сторожа эксклюзивного Религиозного Сельского клуба). Многие же попросту обнаружат себя в «неправильном» месте в «неправильное» время, потому что уделяли недостаточно внимания тому, что сообщал им естественный мир. И многие проклянут этот мир, полагая, что сами им прокляты.
Однако на самом деле мы — самое счастливое поколение со времён начала человеческой истории, поскольку, когда произойдёт необходимое очищение, мы окажемся свидетелями волшебного преображения всего окружающего мира силами земли. И сможем воочию убедиться, что понимали древние даосы под Эпохой Совершенной Добродетели.
Когда рассеются последние остатки нынешней антиземной цивилизации, мы окажемся в том чистом и благодатном мире, который существовал до Великого Разделения. Урок Человечества, без сомнения, будет постоянно изучаться. А мудрое правление и ненасильственные правительства, описанные Лао-цзы и воплощённые Мохандасом Ганди, воцарятся повсеместно. Это и будет День Пятачка.
Прощание
Нам хотелось бы завершить всю эту даосскую Экспозицию, или Искпозицию, или что-бы-это-ни-было тремя цитатами, взятыми почти наугад оттуда-отсюда. Первая — буддистское изречение, вторая — фрагмент из письма сэра Артура Конана Дойля, а третья — наше сокращенное изложение одной из историй Ханса Кристиана Андерсена. Ну, вы понимаете: ассорти для пущей демократичности.
— Ты, кажется, очень любишь брать слова напрокат? — сказал Пятачок.
— Именно, — скорбно добавил Иа. — И никогда не возвращает их обратно.
Ну, как бы там ни было, а начнём мы с буддистского изречения:
В мире истины нет никакого Востока, никакого Запада. Где тогда Юг, где Север? Иллюзия делает мир закрытым. Просветление снимает все границы.
Теперь слово Шерлоку Холмсу, из рассказа «Морской Договор»:
«Если чему индукция подлинно необходима, так это религии, — сказал он, прислоняясь к ставням. — Логик способен поднять религию до уровня точной науки. Высшим свидетельством существования божественного Провидения, как мне кажется, являются цветы. Всё остальное — наши способности, наши желания, наша еда — это то, что необходимо нам именно для существования. Но роза — сверх того. Её цвет и запах, украшающие жизнь, не являются условием существования. Роза является просто данным нам свыше свидетельством Провидения. Потому повторю ещё раз: пока существуют цветы, у нас есть надежда.»
И наконец — наша сокращённая версия андерсеновского «Соловья»:
Император Китая любил слушать пение соловья, доставлявшее ему истинное наслаждение. Однажды ему подарили механическую птицу, покрытую золотом и осыпанную драгоценными камнями. К изумлению императора, она исполняла соловьиные трели с безупречностью часового механизма и к тому же была готова петь по первому же его желанию. Весть об этом разнеслась по всей империи, о ней узнали все — от крестьянских детей до придворных чиновников, и каждый (или почти каждый) восхищался удивительной птицей, которая пела столь безупречно, вновь и вновь повторяя свои напевы. А тем временем настоящий живой соловей, забытый всеми, улетел.
Но шло время, и механизм заводной птицы разрушился. Без песен, так когда-то его успокаивавших, император заболел. Его здоровье становилось всё хуже и хуже, и вот он уже оказался на грани смерти. И в этот момент под его окном вдруг запел вернувшийся соловей. В императоре вновь проснулось желание жить, и вскоре он поправился.
А теперь, поскольку это всё-таки его книга, появится Пятачок и исполнит всем нам ещё одну песню.
— Пятачок, ты готов?
— Да, я (ик)… кажется, да (ик!) — сказал икающий от смущения Пятачок. — Вышло что-то вроде этого…
— Так уже что, конец? — спросил Пятачок.
— Да, — ответил я. — Думаю, ты прав.
— Похоже, и вправду конец, — сказал Пух.
— Ага. И всё же…
— Да, Пятачок?
— Как на меня, всё это похоже ещё и на начало.
НЕ-КОНЕЦ:)
— Ты, кажется, очень любишь брать слова напрокат? — сказал Пятачок.
— Именно, — скорбно добавил Иа. — И никогда не возвращает их обратно.
Ну, как бы там ни было, а начнём мы с буддистского изречения:
В мире истины нет никакого Востока, никакого Запада. Где тогда Юг, где Север? Иллюзия делает мир закрытым. Просветление снимает все границы.
Теперь слово Шерлоку Холмсу, из рассказа «Морской Договор»:
«Если чему индукция подлинно необходима, так это религии, — сказал он, прислоняясь к ставням. — Логик способен поднять религию до уровня точной науки. Высшим свидетельством существования божественного Провидения, как мне кажется, являются цветы. Всё остальное — наши способности, наши желания, наша еда — это то, что необходимо нам именно для существования. Но роза — сверх того. Её цвет и запах, украшающие жизнь, не являются условием существования. Роза является просто данным нам свыше свидетельством Провидения. Потому повторю ещё раз: пока существуют цветы, у нас есть надежда.»
И наконец — наша сокращённая версия андерсеновского «Соловья»:
Император Китая любил слушать пение соловья, доставлявшее ему истинное наслаждение. Однажды ему подарили механическую птицу, покрытую золотом и осыпанную драгоценными камнями. К изумлению императора, она исполняла соловьиные трели с безупречностью часового механизма и к тому же была готова петь по первому же его желанию. Весть об этом разнеслась по всей империи, о ней узнали все — от крестьянских детей до придворных чиновников, и каждый (или почти каждый) восхищался удивительной птицей, которая пела столь безупречно, вновь и вновь повторяя свои напевы. А тем временем настоящий живой соловей, забытый всеми, улетел.
Но шло время, и механизм заводной птицы разрушился. Без песен, так когда-то его успокаивавших, император заболел. Его здоровье становилось всё хуже и хуже, и вот он уже оказался на грани смерти. И в этот момент под его окном вдруг запел вернувшийся соловей. В императоре вновь проснулось желание жить, и вскоре он поправился.
А теперь, поскольку это всё-таки его книга, появится Пятачок и исполнит всем нам ещё одну песню.
— Пятачок, ты готов?
— Да, я (ик)… кажется, да (ик!) — сказал икающий от смущения Пятачок. — Вышло что-то вроде этого…
— Просто великолепно! — сказал я. — Я знал, что ты сможешь.
Всех поисков суть -
Обрести Путь,
Путь, в Завтра ведущий.
Этим Путём,
Подобным воде — идём,
Природа движенью учит!
Давай оставим
Сзади все старые
Вещи, по сути — лишние,
И наши жизни
От хлама очистим,
Их посвящая высшему.
Давай внимательней,
К природе-матери
Прислушиваться, помня о бытие — не о быте,
И, может быть, снова
Обретём основы,
Нами давно забытые.
Под солнцем высоким -
Путь широкий…
Начало — здесь, под ступнями.
Никому невдомёк
Насколько далёк
Путь этой волшебной яви.
Незримый — не взглянешь,
Уходит — не схватишь -
За мыслимые все кордоны;
Пресный — безвкусен,
Течёт — без русел,
Плавной воде подобный.
Не мечтай — будь!
Избавься от пут!
Отыщи Путь.
— Так уже что, конец? — спросил Пятачок.
— Да, — ответил я. — Думаю, ты прав.
— Похоже, и вправду конец, — сказал Пух.
— Ага. И всё же…
— Да, Пятачок?
— Как на меня, всё это похоже ещё и на начало.
НЕ-КОНЕЦ:)
Об авторе
Бенджамин Хофф — американский (штат Орегон) писатель, фотограф, музыкант, и композитор, преисполненный великой нежности к Лесам и Медведям. И, конечно же, к Пятачкам.
Бакалавр Искусств (он полагает, что его учёная степень относится куда-нибудь к Искусству Дальнего Востока, но так вышло, что некоторое время он не вспоминал об этом, и, возможно, это уже не так), сравнительно недавно прошедший подготовку в Японии в качестве замечательного специалиста по художественной обрезке деревьев и кустарников. Теперь он пишет круглосуточно. Ну, во всяком случае — большую часть суток. Всё остальное время посвящает дaoсской йоге, тайцзицюань, трюковому запуску воздушных змеев, выстругиванию и (ай!) метанию бумерангов, а также даосскому теннису, чем бы это не оказалось на самом деле. Кроме этого любит поспать и поваляться на полу.
Он автор книг «Дао Пуха», «Дэ Пятачка», а ещё — The Singing Creek Where the Willows Grow: The Mystical Nature Diary of Opal Whiteley (все вышли в издательстве Penguin).
Бакалавр Искусств (он полагает, что его учёная степень относится куда-нибудь к Искусству Дальнего Востока, но так вышло, что некоторое время он не вспоминал об этом, и, возможно, это уже не так), сравнительно недавно прошедший подготовку в Японии в качестве замечательного специалиста по художественной обрезке деревьев и кустарников. Теперь он пишет круглосуточно. Ну, во всяком случае — большую часть суток. Всё остальное время посвящает дaoсской йоге, тайцзицюань, трюковому запуску воздушных змеев, выстругиванию и (ай!) метанию бумерангов, а также даосскому теннису, чем бы это не оказалось на самом деле. Кроме этого любит поспать и поваляться на полу.
Он автор книг «Дао Пуха», «Дэ Пятачка», а ещё — The Singing Creek Where the Willows Grow: The Mystical Nature Diary of Opal Whiteley (все вышли в издательстве Penguin).
© Behjamin Hoff, 1992.
© Yu Kan, перевод на русский, примечания, 2002.
В настоящем переводе использованы оригинальные русскоязычные имена персонажей А. А. Милна, впервые введенные в литературный оборот первым переводчиком книг о Пухе на русский, Б. В. Заходером, а также — притчи Чжуан-цзы в переводе В. В. Малявина.
Кроме этого, выражаю искреннюю признательность Наташе и Игорю Терновским, не только ни с того ни с сего %) презентовавшим мне англоязычный двухтомник Хоффа, но и терпеливо оказывавшим любезную помощь консультациями в процессе перевода.
© Yu Kan, перевод на русский, примечания, 2002.
В настоящем переводе использованы оригинальные русскоязычные имена персонажей А. А. Милна, впервые введенные в литературный оборот первым переводчиком книг о Пухе на русский, Б. В. Заходером, а также — притчи Чжуан-цзы в переводе В. В. Малявина.
Кроме этого, выражаю искреннюю признательность Наташе и Игорю Терновским, не только ни с того ни с сего %) презентовавшим мне англоязычный двухтомник Хоффа, но и терпеливо оказывавшим любезную помощь консультациями в процессе перевода.