Хоган Джеймс. Сибирский эндшпиль

   - Это ничего не говорит тебе об остальных подозрениях и страхах, от которых вы страдали все эти годы? Я не имею в виду только вас - подобный менталитет существует с обоих сторон. Но вся проблема в том, что миром всегда управляли такие люди, которые им управляли. Раньше это было не так страшно, потому что они всегда могли устроить драчку в каком нибудь пустынном месте, и это оставалось их личным делом и делом тех идиотов, которые шли за ними. Но ведь и это изменилось, когда мы, - говоря "мы", Пола имела в виду ученых вообще, - дали им знания, которые подняли их в воздух, и они принялись бомбить города. А сейчас все зашло еще дальше и это уже касается всех нас. Ты хотел сыграть в ученого и проверить все гипотезы. О'кей, ты их проверил. А теперь мы должны сказать людям, которые принимают решения, сказать, что мы обнаружили. У нас нет выбора, ни морального, ни любого другого.
   Она отбросила прядь волос со лба, и повернулась к Эрншоу, который бесстрастно стоял у другой стены Склепа, сложив на груди руки. Сейчас они были одни. Пола уже устала, ее голос звенел от волнения и раздражения.
   Эрншоу глубоко вздохнул и покачал головой.
   - Мне все это не нравится. Нет.
   Пола с изумлением посмотрела на него:
   - Да Господи, почему? Ты не сказал мне ни одной причины...
   - Я старше тебя по званию. Это значит, что мне не нужны причины.
   - Эта бездоказательная вера... Нет, даже не это. Перед лицом доказательств.
   - Назовем это осторожностью и неуверенностью.
   - Какая тут может быть неуверенность? Ты же не будешь спорить с фактами? Почему вы всегда отрицаете очевидные факты, если они не совпадают с вашими предубеждениями? Реальности наплевать на любые предубеждения. Единственный путь научиться чему-то - это строить свою уверенность на фактах. А ты поступаешь наоборот, судишь по своим предубеждениям, что можно принять, как факт, а что - нет? Это называется суеверием и предрассудками.
   - Это называется внутренним голосом.
   - Какая разница?
   Эрншоу вздохнул и отвернулся. Его голос колебался, словно он сдерживал свое терпение только усилием воли.
   - А почему в своем весьма научном анализе ты забыла о вероятностях? Здесь слишком много совпадений, и очень подозрительных...
   - Подозрительных, подозрительных. Ты опять за свое. Есть хоть что-то, что не кажется тебе подозрительным?
   - И потом, мне не нравится передавать все открыто через русских.
   - У тебя сдвиг на русских. Только потому, что это место не похоже на русскую тюрьму в твоем представлении, ты считаешь, что это какое-то прикрытие. Тебе даже в голову не приходит, что ты мог ошибаться - что все твои идеи об их тюрьмах и обо всем остальном устарели? Может быть, они действительно изменились, а такие, как ты, еще этого не сообразили?
   - Хорошая мысль, - согласился Эрншоу. - Но ведь и она может оказаться неверной. Почему ты в этом так уверена?
   - Внутренний голос, - ледяным тоном ответила Пола и отвернулась.
   - По-моему, сейчас ты ошибаешься. Похоже, внутренний голос у тебя не самое сильное место. Что ты вообще знаешь об Ольге, кроме того, что после допроса тебя немного подержали наедине, а она прикинулась подругой как раз в тот момент, когда тебе просто необходимо было с кем-то поговорить? Ты над этим не задумывалась?
   - Да все было вовсе не так. Это я позвала ее - там, в госпитале. До этого я видела ее всего несколько секунд, мельком, случайно.
   - Случайно. А она чисто случайно шла по госпиталю.
   - О Господи Иисусе, ты опять начинаешь?
   - А теперь слушай, - голос Мак-Кейна зазвенел. - Я никогда не сомневался в том, что ты умеешь делать то, что умеешь. И ты теперь не рассказывай, что делать мне. Это моя работа. Ясно?
   Пола уставилась на него:
   - Ясно. Но разве основная часть твоей работы - не сообщить нашим, что ты нашел? Сюда прибывает много гражданских лиц, много детей, кучи земли и никакого оружия. Тебе не приходит в голову, что сообщить об этом - как раз твоя работа?
   Эрншоу долго удерживал ее взгляд. Когда он снова заговорил, его голос был нормальным:
   - А тебе не приходит в голову, что кто-то где-то хочет, чтобы мы думали именно так?
   Мак-Кейну полагалось быть на работах по развозке и разбрасыванию земли, но он воспользовался трюком Рашаззи со вставочками в браслетах и купил себе у двух азиатов и японца из блока А, русского и араба из блока Е и финна из блока F достаточно свободного времени, чтобы быть практически свободным от трудовой повинности. Кроме того, пришлось смазать и Лученко, чтобы он закрывал на это глаза. Остаток дня Мак-Кейн бродил по улице Горького и по прогулочной площадке, вспоминая все свои впечатления, все странности, бросившиеся ему в глаза в Замке, пытаясь сложить их в узор, отличный от того, что уже сложился в его голове.
   В том, что говорила Пола, была одна правильная вещь: это место совсем не похоже на ту русскую тюремную систему, о которой он слышал, и уж вовсе не в обычаях тоталитарных бюрократов. Слишком уж она свободная и легкая, слишком неограниченная: заключенные разных национальностей и происхождений, осужденные по различным причинам, свободно смешивались и передвигались внутри Замка с минимальным надзором. Слишком много терпимости проявлялось к таким вещам, как алкоголь, поедавшие изоляцию мышки Рашаззи, воровство и укрывательство. И эта система Биржи, на которой процветает подкуп и коррупция - если бы за это взялись серьезно, то уже давно вывели бы. А совершенно нерусская система поощрения инициативы, а не принуждения страхом... Пола думала, что это только знаки того, что русские наконец-то зашагали в ногу со временем. У Мак-Кейна такой уверенности не было.
   Естественно, что и другие должны это заметить. Многие из его сокамерников считали, что это объясняется просто бессмысленностью поддержания земного уровня охраны в космической колонии; другим казалось, что это делается в целях перевоспитания и образования, а сам Мак-Кейн пришел к выводу, что русские специально насаждали такие мнения, чтобы скрыть истинное назначение Замка, который он назвал "информационной шахтой". И все это было устроено для того, чтобы поощрить людей свободно смешиваться друг с другом, и, следовательно, говорить. Да и вокруг хватало людей, которым было о чем рассказать - и русские были в этом заинтересованы. Да, конечно, русские устраивали допросы, обыски, наказывали за нарушения, но со временем все это стало казаться Мак-Кейну все более и более ненастоящим - ширмой, которая обманывает критический ум, оправдывая его ожидания.
   Да, это очень умно, думал Мак-Кейн. Все устроено с двойным дном. Существуют очевидные причины данного порядка вещей, большинство додумалось до них самостоятельно и гордятся этим, как они и должны. А на самом дне лежит истинная причина, до которой докапываются только некоторые, как он. И пользуясь этим преимуществом, он повернул русскую тактику против них, используя ту самую свободу, которую они ввели в систему, и устроил свою мини-шпионскую операцию. И перехитрил этих русских.
   Теперь Мак-Кейн начал подозревать, что все это время тут было не двойное, а тройное дно. И великого хитреца преспокойно провели за нос - по сценарию.
   Те же факты, которые привели его к выводу об информационной шахте, прекрасно совпадали с предположением, что он все время именно так и должен был думать. И что все, что он предпринимал, как ему казалось, самостоятельно, было частью этого плана. Другими словами, он делал именно то, что хотели Советы. Теперь становилось понятным, и почему заключенные внутри Замка могли найти все необходимое для побега, и почему систему безопасности можно было легко обойти, и почему Пола случайно получила доступ к связи с западной разведкой, все становилось понятным: оружие действительно существовало. Информация, которой снабжал их Фоледа, была неверной - результатом организованной в течение нескольких лет серии утечек. Все было устроено специально, чтобы снабжать Запад дезинформацией из самого надежного источника - от своих собственных людей внутри, от агентов, которым доверяют. А настоящее оружие расположено в таких местах, куда Мак-Кейн и его люди никогда не доберутся.
   Мак-Кейн неожиданно остановился, уставившись в стену площадки, когда перед ним открылись все последствия, вытекавшие из такого заключения. Если Волшебник был двойным агентом и частью этого же плана, то файла "Апельсин" никогда не существовало. Вся эта история была сфабрикована для того, чтобы заставить американцев сделать как раз то, что они и сделали: послать кого-то за этим файлом. Это объясняло их с Полой арест. Они нигде не ошиблись. Просто Советы устроили это с самого начала, именно затем, чтобы арестовать американских агентов, которые будут посланы. Вот так они получили тот самый "внутренний источник", которому доверяет Запад. Это была вовсе не информационная шахта, это была фабрика дезинформации.
   Он нашел Рашаззи.
   - Разз, тебе никогда не приходило в голову, что все, что мы ни делали, было кем-то задумано?
   За эти месяцы Мак-Кейн заметил одну вещь - Рашаззи никогда ничему не удивлялся.
   - Я слушаю, - ответил Рашаззи.
   Мак-Кейн кратко изложил ему свои последние соображения. Молодой израильтянин внимательно слушал, не перебивая, время от времени кивая головой и поддакивая.
   - И только из-за вас двоих? - спросил он с сомнением, когда Мак-Кейн закончил.
   - Они устроили такую сложную операцию только из-за вас двоих?
   Мак-Кейн потряс головой.
   - Я не говорил этого. Я думаю, что они уже давно хватали всех подходящих кандидатов и сажали их в Замок под тем или иным предлогом. Питер Сэрджент, например, я уверен, что он из английской разведки. Даже ты мог быть в этом списке. Прежде чем сделать окончательный выбор, русские многие месяцы приглядывались.
   - А это оружие, которое мы ищем - ты думаешь, что оно здесь, но в тех местах, куда мы не заглядывали.
   - В тех местах, куда нас не подталкивали. Нашим подсовывали ложную информацию, чтобы мы искали не там.
   - А где нам искать теперь?
   - В тех местах, откуда нас уводили.
   - Например?
   - Например, под Замком. Для начала.
   Рашаззи нахмурился, пытаясь понять, к чему клонит Мак-Кейн.
   - Объясни, - наконец не выдержал он.
   - Вспомни, девять недель назад, когда ты и я нашли путь, под В-3. Уровнем ниже, на машинной палубе, панели пола были приварены, но мы могли их вырезать той штукой, что ты придумал. И как раз на тот случай, чтобы мы не выкинули ничего подобного, там был еще и простой путь вниз - через плафон в потолке, и мы им воспользовались. В начале мы собирались спуститься вниз. Но пол насосного отсека у нас под ногами был приварен, и не точечной, а дуговой сваркой. Так? И вот почему в этот момент мы начали двигаться по сторонам. Это не говорит тебе о том, что нас специально уводили в этом направлении? А как ты думаешь, что мы найдем, если вернемся и попытаемся спускаться дальше, прямо вниз?
   - Но... ты хочешь сказать, что все это время мы должны были найти именно этот путь из В-3? Это же значит, что русские все знают и о нашем Склепе?
   - Или что-то вроде этого, - Мак-Кейн кивнул. - Конечно. Именно так я и думаю. Для их плана это было весьма существенно. Без многого оборудования, которое, как нам казалось, мы достали секретно, мы бы не смогли выбраться наружу. И это объясняет, почему они посадили вместе с нами ученых, как ты и Альбрехт. Чтобы это выглядело естественно, нужно приложить реальные усилия.
   Рашаззи обхватил ладонью подбородок, пытаясь привыкнуть к неожиданным выводам. Он потрясенно покачал головой. Мак-Кейн выжидающе смотрел на него.
   - Так что ты думаешь, мы сможем пробиться через пол насосного отсека вниз?
   - А позволят нам это сделать? Исходя из того, что ты говорил, разве там все - Склеп, все остальное - не находится под наблюдением? Да, я знаю, мы много раз проверяли там все и ничего не нашли, но все-таки...
   - Я думаю, что там ничего и нет. Если бы там были клопы и мы бы их нашли, то все их усилия пошли бы прахом. Так что вряд ли русские стали бы так рисковать.
   - Ты хочешь сказать, что они надеются на стукачей, информаторов?
   - Именно.
   Рашаззи покосился на Мак-Кейна.
   - Есть догадки?
   - Любой из комитета побега, например. Я никогда не доверял этому индийцу, Чаккатару. Потом наши... Кто знает?
   - С Альбрехтом все в порядке, - возразил Рашаззи.
   - И я так думаю. О'кей, так как насчет пола? Будем считать, что кто бы там не находился, они вряд ли будут ожидать гостей с этой стороны.
   Рашаззи долго не отвечал.
   - С низкооборотной дрелью и обильной смазкой мы сможем тихо просверлить там отверстие, не привлекая особого внимания. Затем в отверстие можно провести волоконный световод и посмотреть, что там вокруг. У нас сейчас хороший выбор инструментов. Единственное ограничение, когда мы будем резать отверстие размером с человека - это время. Нельзя поднимать много шума. Но это будет зависеть от того, что мы там найдем.
   - Тогда давай приступим сейчас же.
   Рашаззи кивнул.
   - С этим - как с геометрическими аномалиями, держим при себе?
   - Абсолютно, - одобрительно кивнул Мак-Кейн. - И еще одно. Ясно, что мы не можем доверять любому методу связи, который идет через русских. Это значит, нам нужен лазер. Как он продвигается? Пола закончила с питанием?
   - Да, почти.
   - Вы с Альбрехтом можете сделать остальное?
   - Думаю, да.
   - Отлично. Я хочу, чтобы он работал как можно скорее.
   43
   Было позднее утро. На поверхности, в домике 8, Эбан Истамел соединил выход с кассетника к проводу, свисавшему с вентиляционной решетки, чтобы до чужих ушей не дошли нежелательные разговоры: там был скрытый микрофон. Двое других обитателей хижины были на работах в Тургеневе и на одной из агрокультурных станций, а третий ушел в библиотеку в Блоке Обслуживания. Пола устало смотрела через стол, на микросхему, которую держала на ладони Ольга.
   Голос Ольги был просящим, но твердым.
   - У нас мало времени, Пола. Автобус скоро уходит, и я должна быть в Тургеневе до самого конца дня. Судя по тому, что ты рассказала, ситуация должна быть серьезной. Никто не будет винить тебя, если ты возьмешь на себя инициативу. Я сама загрузила сообщение, которое ты составляла сегодня утром. Оно уже здесь, готовое к отправке.
   Она указала на листок бумаги под локтем Полы. Сообщение, которое записала Ольга, начиналось как обычно: ВОРОТИЛА/ ОТ ПАНГОЛИНА/ , но после обоих дробей были пробелы. В тексте перечислялись установки рентгеновских модулей на оси, лазер на Агрокультурной станции 3, микроволновый излучатель в Ландау и другие установки, которые Фоледа перечислял в своем сообщении для Пономаря. Рядом с каждым пунктом стояло описание того, что там находилось на самом деле и краткое заключение: РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ... РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ.
   - Все, что теперь нужно - это твой код окончания к "Луна" и новый инициализатор, - настаивала Ольга.
   "Луна" был инициализатор Фоледы для прошлого сообщения.
   Пола поднялась и подошла к окну. Польский историк из домика напротив опять возился в палисадничке со своими помидорами. Пола обхватила себя руками, как будто было холодно. Эта сцена уже повторялась вчера, перед тем, как Ольга уехала в Тургенев. И хотя Пола была все так же уверена в той позиции, которую она занимала в споре с Эрншоу, ее злость улетучилась. Теперь она чувствовала себя просто уставшей.
   - Если информация подлинная, то какой вред будет в том, чтобы успокоить наконец подозрения Запада? - спросил Истамел из душа, где он скрючился на полу, внимательно прислушиваясь. - Ведь они всегда всем рассказывали о том, какие русские неизлечимо подозрительные. Не поймите меня превратно, у меня нет причины испытывать к русским особо теплые чувства. Но я всегда говорил, что американская пропаганда раздувает некоторые вещи ничуть не меньше. В этом они ничуть не лучше остальных. Но у них просто такая работа, и на какой стороне они - разницы не играет.
   Ольга сказала Истамелу только то, что они могут тайно связываться с одной из американских разведслужб, не объясняя, как. Пола чувствовала бы себя спокойнее, если бы она вообще ничего не говорила, но Ольга рассматривала все это дело достаточно серьезно, чтобы спрашивать его советов. Поле было не совсем понятно, что заставляло Ольгу так ценить советы турка - но в Замке не задают ненужных вопросов. Кроме того, у Ольги должны были быть причины считать его надежным, ведь речь шла и об ее собственном канале связи.
   - Послушай, мне кажется, ты не вполне понимаешь, - снова начала Пола. - Мое личное мнение и мои возможности в этом задании - это разные вещи. Я не занимаюсь разведывательной работой. Я ученый. Я занималась только техническим обеспечением.
   - Но все равно, ты же на разведывательном задании, - настаивала Ольга. - Разве не твой долг сообщить домой обо всем, что ты знаешь?
   Пола глубоко вздохнула.
   - Мне не хочется решать что-то самой. Почему мы не можем поднять сюда Эрншоу? Может быть, если бы вы вдвоем поговорили бы с ним, он бы все понял. Может быть, попробуем?
   - Склеп отрезан, - напомнил Истамел. - Мы не можем привести его сюда.
   - Там до сих пор ремонт в шахте?
   - Это еще хуже, чем было утром. Они разобрали полстены, всюду кабеля. Это может затянуться на несколько дней.
   - А есть ли у тебя дни? - продолжила Ольга. - Вспомни, каким было последнее послание Воротилы. Мы не знаем, что может там происходить, но там может быть и критическая ситуация, а ее решение зависит от того, что мы знаем. Никто не скажет тебе и слова, если ты своими действиями поможешь предотвратить войну.
   - Да, это может предотвратить войну, - повторил Истамел, мрачно кивая с таким видом, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. Война, которая затронет любого жителя планеты, где бы они не находились, и на чьей стороне, и даже если они вообще ни на чьей стороне. Возможно, это именно та ситуация, когда нельзя позволить себе удовольствие думать по-американски. Вы должны думать просто, как часть всего человечества общества без границ, общества, для которого важно лишь одно - истина.
   - Думать, как ученый! - подхватила Ольга.
   Последовало долгое молчание. Пола продолжала смотреть в окно. Вид снаружи не изменился, и не изменится. Не изменится и вопрос, на который она должна ответить. Это решение должно быть принято, и от этого не уйти. Она повернулась. Ольга и Истамел молча ждали, она у стола, он в дверях душа. Пола помолчала еще секунду, но капитуляция уже была написана в ее глазах. Она подошла к столу, посмотрела на Ольгу и кивнула.
   - Окончание к "Луна" - "Парк".
   Ольга нагнулась над столом и вписала это слово в первый пробел сообщения. Потом подняла голову:
   - А новый инициализатор?
   Наступило молчание. Ольга и Эбан замерли на несколько секунд, показавшихся Поле часами. За окном раздался женский голос, она звала кого-то.
   - "Теле", - ответила Пола.
   Они вырезали в стальной панели отверстие по маленьким дырочкам, которые насверлил Рашаззи, в квадрате между ребрами жесткости. Под полом было небольшое пространство, один-два фута глубиной. Мак-Кейн сидел у края выреза и наблюдал, как Рашаззи проталкивает в отверстие, которое они просверлили в потолке нижнего уровня, волоконный световод на держателе из жесткой проволоки. Рашаззи посмотрел в окуляр, присоединенный к другому концу кабеля, а через несколько секунд стал поворачивать объектив кругом, чтобы получить круговой обзор.
   - Что-нибудь видишь?
   - Ничего. Там темно, - Рашаззи уступил место Мак-Кейну. Тот скрючился и приник к окуляру. Полная темнота. Мак-Кейн вытащил световод, поднял его над головой и снова заглянул в окуляр. В поле зрения поплыли размытые, но вполне различимые формы, свет и тени от лампы, которую Рашаззи повесил над головой. Световод работал.
   - Мы можем просверлить вторую дыру и спустить туда лампочку, предложил Рашаззи.
   - Мы можем так возиться целую неделю.
   - Ты хочешь спуститься туда?
   - Там, похоже, как вымерло, Разз. Черт, мы и так уже далеко зашли. Конечно, спускаемся.
   Рашаззи измерил толщину панели и выбрал такое полотно, которая по его мнению, будет меньше всего шуметь. Он вставил ее в станок и принялся резать от отверстия, двумя руками, медленными плавными движениями. В Склепе они экспериментировали с электрофрезой, но она очень шумела. Через несколько минут Мак-Кейн сменил его.
   - Я кое о чем думаю, - окликнул его Рашаззи, немного понаблюдав, как он пилит.
   - Удивил. Ты всегда о чем-то думаешь.
   - О лазере.
   - А что с ним?
   Рашаззи нагнулся и подсветил Мак-Кейну лампой.
   - Ты не доверяешь тому каналу связи, который есть у них наверху... потому что он проходит через русских посредников.
   - Правильно.
   - Только потому, что они русские? Тот факт, что они диссиденты, не имеет никакого значения?
   - Я не знаю этого. Мне об этом сказали - из вторых рук, из третьих, из черт знает каких. Ты веришь всему, что говорят на станции?
   - Ты думаешь, КГБ может перехватывать передачи?
   - Скажем так, если я об этом узнаю, то особо не удивлюсь.
   Рашаззи потер кончик носа пальцем, словно думая, как вернее сказать то, что у него на уме. Наконец он начал:
   - Но с лазером у тебя выйдет не лучше, даже если ты будешь связан непосредственно с американской сетью связи. Тебе придется использовать существующие каналы, чтобы предупредить их, за какой частотой следить, каким ты будешь передавать кодом и так далее. Если и КГБ получит эту информацию, они ведь смогут перехватывать все, что ты будешь передавать по лазеру, так же легко. Ты ничего не выиграешь.
   Мак-Кейн уселся и передал ножовку Рашаззи.
   - Верно, - согласился он.
   - Но ты и сам об этом уже думал.
   - Да, думал.
   Рашаззи нахмурился.
   - Тогда какой в нем толк?
   - Камуфляж, - ответил Мак-Кейн. - Если у нас есть информаторы, то я не хочу, чтобы они узнали, что мы отказались от лазера. Это выдаст наши подозрения. Кроме того, тут замешан и мой партнер сверху, а мне не нравятся люди вокруг нее. От них несет фальшивкой. Я не хочу, чтобы у нее создалось впечатление, что здесь что-то изменилось. Мы будем работать с лазером, как и запланировано.
   Рашаззи кивнул, словно говоря, что в этом есть смысл, и принялся резать дальше.
   Когда панель была целиком вырезана, они подняли ее наверх и отложили в сторону. Но в лучи их фонариков внизу не попало ничего значительного. Это было большое открытое пространство. Мак-Кейн опустил вниз веревку с грузиком, которая опустилась футов на десять. Он спустил в отверстие ноги, и перехватывая веревку руками, спустился вниз. Рашаззи соскочил следом.
   Это было не машинное отделение. Они были в большой длинной и пустой комнате, без всякой мебели, с голыми стенами. Но странно, когда они осветили ее, в ней появилось что-то знакомое. Они были рядом с торцевой стеной комнаты и в стене была дверь. Рашаззи направил луч вдоль комнаты и осветил очертания второй двери в другом торце. И тут Мак-Кейн понял, почему она выглядела знакомой: это была обыкновенная камера из Замка, той же формы и размера, только без коек, не разделенная на секции. Рашаззи тоже заметил это. Он, колеблясь, подошел к двери, но сигнала от браслета не последовало. Он попробовал включить свет, но безрезультатно. Тогда Рашаззи толкнул дверь. Она открылась и они вышли наружу.
   Теперь они смотрели с длинного решетчатого балкона в широкое пространство впереди. Слева была такая же дверь, как та, из которой они вышли, справа тоже. Двигаясь вдоль балкона, они увидели целый ряд таких дверей.
   - Мы не найдем здесь никакого оружия, Разз, - прошептал Мак-Кейн.
   - Я знаю.
   - Ты понял, что это?
   - Да. Но почему он здесь?
   - Не знаю. Они что, собираются превратить всю станцию в тюрьму?
   Да, они находились в стандартном камерном блоке из Замка. Они спустились в него через потолок одной из камер верхнего уровня, и сориентировавшись, где находится лестница, спустились вниз. На другой стороне блока те же два уровня камер, пустые и молчащие. Они прошли к концу площадки блока, но вместо решетки обнаружили сплошную стену с обычными двойными дверями. Мак-Кейн попытался открыть одну половинку, приоткрыл ее на дюйм и тут же схватил Рашаззи за плечо, чтобы тот сохранял молчание. Снаружи был свет, послышались голоса. Они приблизились к щелке, чтобы посмотреть наружу.
   Снаружи был широкий проезд, наподобие улицы Горького. План был тот же самый, и дальше на углу были еще одни двери, как раз там, где должен был располагаться следующий блок. Они, похоже, вышли на следующий уровень Замка, о котором даже не подозревали, уровень ниже основного комплекса, и не во всем похожий на исправительное заведение. Это больше походило на обычный жилой комплекс. Большие двойные двери, которые они видели, были широко открыты, а внутри - на площадке блока бригада разгружала мебель с грузовичка. Что бы здесь ни было, но это место определенно готовилось для заселения. Неожиданно Мак-Кейн вспомнил кровати, которые он со Скэнлоном делали, когда работали в слесарной мастерской в Центре.
   - И что ты об этом думаешь? - шепнул Рашаззи.
   Мак-Кейн еще раз заглянул в щелку и покачал головой.
   - Я не знаю, что думать. Но похоже, что они ждут гостей. Это значит, что следующий блок будет наш. Нам придется заделывать отверстие в потолке.
   - Нет проблем. Я его так сделаю, что обнаружат, только если будут специально искать.
   - А пока мы здесь, я хочу снять план, - прошептал Мак-Кейн. - И когда мы будем резать еще один проход вниз, не здесь, а где-нибудь в другом месте, я хочу быть уверенным, что мы не попадем кому-то в потолок.