Страница:
К ее крайнему удивлению, Гурк несколько секунд серьезно размышлял над этим аргументом. Потом он снова улыбнулся.
— А кто тебе сказал, что этого уже не произошло? — спросил он. — Ты уже когда-нибудь задумывалась над тем, что произошло перед тем событием, которое наши ученые назвали первоначальным шумом? И действительную причину которого они так до сих пор и не объяснили?
На это Черити не смогла ничего ответить. А спустя несколько мгновений Гурк пожал плечами, сделал обеими руками машущее движение и указал на дверь за ее спиной.
— А теперь мне, действительно, пора вернуться. Я обещаю тебе, что отвечу на все твои вопросы, как только мы решим эту проблему.
Черити больше уже не пыталась задерживать его, а только молча смотрела ему вслед, пока он снова не исчез. Потом повернулась и пошла назад, в свою квартиру, где ее дожидались Скаддер и Харрис.
Еще даже не переступив порога комнаты, она через закрытую дверь услышала смех Скаддера. Оба мужчины сидели за столом и играли в шахматы, но это, очевидно, было лишь предлогом для удобной беседы, потому что с тех пор как Черити час назад покинула помещение, расположение фигур не изменилось. Ее немного удивило то, как быстро сдружились Скаддер и англичанин; собственно говоря, это было не в правилах Скаддера — за несколько дней проникаться доверием к человеку. Но с Харрисом дело обстояло по-другому. И Черити он тоже нравился. Он вызывал симпатию, и это нисколько не смогло изменить даже то недоверие, которое она испытывала к нему какое-то время. Но это недоверие не относилось к нему лично. Она все еще думала, что с Харрисом, а также с другими, так называемыми оставшимися в живых из спящей армии Гартмана, было что-то не в порядке. И если это действительно было так, то причиной этого являлись не поступки и поведение солдат, а что-то такое, что с ними сделали джереды.
Она отогнала от себя эту мысль, мельком улыбнулась Скаддеру и прошла мимо обоих к нише с кухонной плитой, чтобы налить себе чашку кофе. Ей не хотелось пить, но во рту у нее пересохло от долгого разговора. Прежде чем она поднялась к Стоуну, она полчаса провела с добровольцами, которых она впервые увидела два дня назад. Она задала им множество вопросов — и получила множество поразительных ответов. То, что утверждал Киас о методе джередов, в течение нескольких часов обучать людей во сне тому, что в нормальных условиях они усвоили бы за месяцы или годы, соответствовало действительности. Несмотря на то, что четверо мужчин и две женщины родились и выросли в колонии в Париже и за всю свою жизнь не видели даже такого простого прибора, как телевизор, они прекрасно разбирались во всех видах оружия и средствах передвижения, находившихся на базе. Черити была уверена в том, что если бы она задала им больше вопросов, то могла бы чему-нибудь от них научиться.
Во всяком случае, это не поколебало ее сомнения относительно ударной мощи ее импровизированного отряда. Что-то знать — это только одно, а уметь применить это на практике — это уже другое.
Она маленькими глотками отпила кофе, подошла к столу и доверительно положила левую руку на плечо Скаддера. Таким же естественным, почти бессознательным движением он взял ее пальцы и пожал их. Черити мельком улыбнулась. Это было одним из тех немногих положительных изменений, обращаться с которыми они научились за последние два дня. Между ними больше не осталось фальшивой робости. До сих пор она не говорила об этом со Скаддером, но была уверена в том, что он чувствовал то же самое: во время ее пребывания в гиперпространстве с ними что-то произошло. Будто бы на какое-то мгновение они стали одним целым. Черити уже больше не помнила об этом. Она лишь ощущала еще воспоминание о каком-то воспоминании, но само это ощущение было несказанно теплым и глубоким. На какой-то неопределенный по времени момент они делили друг с другом большее, чем кто-то когда-либо делал это до них, они чувствовали и разделяли мысли друг друга, свое тайное желание и тоску, а также и опасения.
— Как обстоит дело с партией? — спросила Черити, когда Харрис потянулся за пешкой, а потом снова отнял руку, не дотронувшись до фигуры.
— Боюсь, что не слишком хорошо, — сказал Харрис.
Скаддер махнул рукой.
— Не верь ни одному его слову. Он поддается мне нарочно.
— Я играю не особенно вдумчиво, — со смущенной улыбкой признался Харрис. — А если откровенно, то все это время я думаю о том, как бы мне с глазу на глаз поговорить с губернатором Стоуном.
Он вопросительно посмотрел на Черити:
— Не могли бы вы мне в этом помочь?
Черити отпила из своей чашки кофе и пожала плечами. Она сморщила лицо: кофе оставлял желать лучшего.
— Это зависит от того, о чем вы хотите говорить.
— Я все подсчитал, — ответил Харрис. — Мой оклад составлял тогда ровно двести фунтов в неделю. За пятьдесят семь лет мне армия задолжала уже где-то сто тридцать тысяч фунтов. Мне бы очень хотелось знать, получу ли я их и когда.
Какое-то время Черити удивленно смотрела на Харриса, затем она заметила в его глазах насмешливые огоньки и начала громко смеяться. Также засмеялся и Скаддер, в то время как Харрис с удивительным актерским мастерством сохранял абсолютно серьезную мину и даже изображал еще какое-то возмущение.
— Я вообще не понимаю, что здесь смешного, — сказал он. — Это куча денег.
— Мне бы ваши заботы, — покачивая головой сказала Черити и снова отпила глоток отвратительного кофе. Она на секунду подумала, что, возможно, что-то не в порядке с водой. Но, возможно, вся причина была в ней. Черити в это утро проснулась с сильной головной болью и неприятным привкусом во рту и, в сущности, целый день чувствовала себя не особенно хорошо. Вероятно, в последние месяцы она просто взяла на себя слишком большую нагрузку. Наверное, даже и профессиональной героине время от времени нужен перерыв для отдыха.
— У вас совершенно другие заботы, — сказал Харрис, когда она снова повернулась к нему.
Прежде чем ответить, Черити обменялась со Скаддером быстрым взглядом. Она спросила себя о том, рассказал ли индеец Харрису о ее подозрении.
— Возможно, что заботы — это слишком громко сказано, — призналась она. — Я…
Какое-то мгновение она подыскивала слова И вышла из затруднительного положения, смущенно улыбнувшись.
— Просто слишком много всего, — сказала она. — И все происходило так быстро. Вы, вероятно, не сможете этого понять, Харрис. Но мне просто очень нелегко так вдруг сразу смотреть на джередов, как на наших союзников.
Харрис кивнул. Он взял маленькую пешку, но не сделал никакого хода, а начал играть маленькой фигуркой.
— Почему же мне этого не понять? — спросил он.
— Потому что вы лишь несколько дней назад вышли из спального отсека, — ответила Черити. — Все здесь должно быть для вас новым и пугающим, таким же, как когда-то для меня, когда я проснулась.
Харрис кивнул.
— Я ужасно испугался, когда первый раз увидел эти паучьи лица, — сказал он.
— Так же, как и я, — ответила Черити. — И все-таки в наших ощущениях есть разница. Видите ли, Харрис, — я в течение месяцев сражаюсь с этими существами. Скаддер всю свою жизнь знает их, как своих врагов. Я видела, как они убивали людей и сравнивали с землей целые города. Я преследовала таких существ, как Киас, и они преследовали меня. Они убивали моих друзей. Знаю, что это неправильно и, возможно, глупо, но я не могу вдруг так сразу переделать себя. Мне необходимо время, чтобы понять, что они вдруг должны стать нашими друзьями.
Харрис перестал крутить в руках маленькую фигурку из слоновой кости.
— Должны стать? — спросил он.
— Стали, — пожимая плечами, поправилась Черити. — Или, по крайней мере, нашими союзниками.
— Вы им не доверяете. — констатировал Харрис.
Черити энергично покачала головой.
— Это не так, — сказала она. — Я знаю, что могу им доверять. Джереды не лгут. Они злейшие враги Морона. И я даже верю, что они сдержат слово и отдадут нам назад наш мир, если им удастся разбить моронов. Но только…
Она замолчала, снова пожала плечами и вздохнула.
— Видите ли, я не могу даже выразить этого словами. Возможно, это зависит от меня. Я просто чувствую себя не в своей тарелке, с тех пор как они снова здесь.
— Может быть, это и есть главная причина, — предположил Харрис и быстро поставил шахматную фигуру на прежнее место. — Я не психолог, но, думаю, что могу себе представить, что с вами происходит, капитан Лейрд. Примерно то же самое, что и со мной, когда я в первый раз поднялся вверх на лифте и увидел все эти… создания, которые захватили в свои руки бункер. Я думаю примерно так же, как и вы — полагаю, что они действительно стоят на нашей стороне. Но я не уверен, что мы когда-нибудь сможем стать друзьями.
И вдруг Черити почувствовала, что до нее дошло. Возможно, когда-нибудь люди и джереды смогут жить в этом мире равноправными партнерами. Что они, может быть, научатся воспринимать друг друга, как разумных и ответственных существ, что по этой причине они станут спутниками в борьбе, может быть, даже и союзниками, но друзьями — никогда. Они были просто слишком разными. Черити вдруг поняла, что джереды абсолютно не те, за кого все они принимали их до сих пор. Она даже не знала, откуда взялось это ощущение, но оно было слишком явственным, что бы хоть на секунду в нем усомниться. Может быть, причина этого не связана ни с джередами и ни с моронами. Возможно, все дело просто в том, что существа, возникшие в разных условиях, рожденные под разными солнцами и выросшие в разных мирах, просто не могли существовать рядом друг с другом. Возможно, они и смогли бы сосуществовать, но только на почтительном расстоянии друг от друга и никогда не приближаясь один к другому.
Эта мысль повергла ее в глубокое смущение, и, вероятно, ее чувства отчетливо отразились на ее лице, потому что Харрис вдруг очень озабоченно посмотрел на нее, а Скаддер спросил:
— Что с тобой?
— Ничего, — быстро ответила Черити. Она заставила себя улыбнуться. — Просто о чем-то… подумала. Но это не важно.
Она попыталась отогнать свои мысли и быстро сменила тему, снова вопросительно обратившись к Харрису:
— Собираетесь ли вы до конца доигрывать партию?
— А что?
— Немного раньше я разговаривала с нашими «рекрутами», — она с намерением сделала на последнем слове такое ударение, что Скаддер снова наморщил лоб и в замешательстве посмотрел на нее. — Киас, кажется, сказал правду. Теоретически они так же хорошо подготовлены, как вы и я. Но я чувствовала бы себя лучше, если бы я могла проверить их на практике.
Она смотрела только на Скаддера, чтобы заинтересовать его в своей идее.
— Я попросила Киаса предоставить в наше распоряжение вертолет.
— Зачем?
— Для небольшой воздушной прогулки, — ответила Черити. Она сделала успокаивающий жест. — Не беспокойся: я не собираюсь послать их в бой, чтобы потом сказать оставшимся в живых, что они делали неправильно. Мне бы хотелось посмотреть, как они будут действовать, когда у них в руках действительно будут рычаги управления.
— Тебе нравится эта идея? — спросил Скаддер. — Я спрашиваю это лишь на тот случай, — продолжил он слегка насмешливым тоном, — если вы забыли, капитан Лейрд — там, на земле, идет война.
— Не ближе, чем в радиусе десяти миль, — ответила Черити. — А дальше я лететь и не собираюсь. Мне бы хотелось, наконец, снова что-то сделать.
По реакции Скаддера она заметила, что этот аргумент его убедил. Он поколебался еще секунду, но потом кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Я полечу с тобой.
Скаддер повернулся к шахматной доске, взял коня и сделал ход.
— Ты не против, если мы доиграем нашу партию до конца?
Обращаясь к Харрису, он добавил с ухмылкой:
— Мат в три хода, Джон.
Харрис, наморщив лоб, молча уставился на шахматную доску. Как потом выяснилось, предсказания Скаддера не совсем оправдались. Они сделали еще пять ходов, прежде чем Харрис поставил ему мат.
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
— А кто тебе сказал, что этого уже не произошло? — спросил он. — Ты уже когда-нибудь задумывалась над тем, что произошло перед тем событием, которое наши ученые назвали первоначальным шумом? И действительную причину которого они так до сих пор и не объяснили?
На это Черити не смогла ничего ответить. А спустя несколько мгновений Гурк пожал плечами, сделал обеими руками машущее движение и указал на дверь за ее спиной.
— А теперь мне, действительно, пора вернуться. Я обещаю тебе, что отвечу на все твои вопросы, как только мы решим эту проблему.
Черити больше уже не пыталась задерживать его, а только молча смотрела ему вслед, пока он снова не исчез. Потом повернулась и пошла назад, в свою квартиру, где ее дожидались Скаддер и Харрис.
Еще даже не переступив порога комнаты, она через закрытую дверь услышала смех Скаддера. Оба мужчины сидели за столом и играли в шахматы, но это, очевидно, было лишь предлогом для удобной беседы, потому что с тех пор как Черити час назад покинула помещение, расположение фигур не изменилось. Ее немного удивило то, как быстро сдружились Скаддер и англичанин; собственно говоря, это было не в правилах Скаддера — за несколько дней проникаться доверием к человеку. Но с Харрисом дело обстояло по-другому. И Черити он тоже нравился. Он вызывал симпатию, и это нисколько не смогло изменить даже то недоверие, которое она испытывала к нему какое-то время. Но это недоверие не относилось к нему лично. Она все еще думала, что с Харрисом, а также с другими, так называемыми оставшимися в живых из спящей армии Гартмана, было что-то не в порядке. И если это действительно было так, то причиной этого являлись не поступки и поведение солдат, а что-то такое, что с ними сделали джереды.
Она отогнала от себя эту мысль, мельком улыбнулась Скаддеру и прошла мимо обоих к нише с кухонной плитой, чтобы налить себе чашку кофе. Ей не хотелось пить, но во рту у нее пересохло от долгого разговора. Прежде чем она поднялась к Стоуну, она полчаса провела с добровольцами, которых она впервые увидела два дня назад. Она задала им множество вопросов — и получила множество поразительных ответов. То, что утверждал Киас о методе джередов, в течение нескольких часов обучать людей во сне тому, что в нормальных условиях они усвоили бы за месяцы или годы, соответствовало действительности. Несмотря на то, что четверо мужчин и две женщины родились и выросли в колонии в Париже и за всю свою жизнь не видели даже такого простого прибора, как телевизор, они прекрасно разбирались во всех видах оружия и средствах передвижения, находившихся на базе. Черити была уверена в том, что если бы она задала им больше вопросов, то могла бы чему-нибудь от них научиться.
Во всяком случае, это не поколебало ее сомнения относительно ударной мощи ее импровизированного отряда. Что-то знать — это только одно, а уметь применить это на практике — это уже другое.
Она маленькими глотками отпила кофе, подошла к столу и доверительно положила левую руку на плечо Скаддера. Таким же естественным, почти бессознательным движением он взял ее пальцы и пожал их. Черити мельком улыбнулась. Это было одним из тех немногих положительных изменений, обращаться с которыми они научились за последние два дня. Между ними больше не осталось фальшивой робости. До сих пор она не говорила об этом со Скаддером, но была уверена в том, что он чувствовал то же самое: во время ее пребывания в гиперпространстве с ними что-то произошло. Будто бы на какое-то мгновение они стали одним целым. Черити уже больше не помнила об этом. Она лишь ощущала еще воспоминание о каком-то воспоминании, но само это ощущение было несказанно теплым и глубоким. На какой-то неопределенный по времени момент они делили друг с другом большее, чем кто-то когда-либо делал это до них, они чувствовали и разделяли мысли друг друга, свое тайное желание и тоску, а также и опасения.
— Как обстоит дело с партией? — спросила Черити, когда Харрис потянулся за пешкой, а потом снова отнял руку, не дотронувшись до фигуры.
— Боюсь, что не слишком хорошо, — сказал Харрис.
Скаддер махнул рукой.
— Не верь ни одному его слову. Он поддается мне нарочно.
— Я играю не особенно вдумчиво, — со смущенной улыбкой признался Харрис. — А если откровенно, то все это время я думаю о том, как бы мне с глазу на глаз поговорить с губернатором Стоуном.
Он вопросительно посмотрел на Черити:
— Не могли бы вы мне в этом помочь?
Черити отпила из своей чашки кофе и пожала плечами. Она сморщила лицо: кофе оставлял желать лучшего.
— Это зависит от того, о чем вы хотите говорить.
— Я все подсчитал, — ответил Харрис. — Мой оклад составлял тогда ровно двести фунтов в неделю. За пятьдесят семь лет мне армия задолжала уже где-то сто тридцать тысяч фунтов. Мне бы очень хотелось знать, получу ли я их и когда.
Какое-то время Черити удивленно смотрела на Харриса, затем она заметила в его глазах насмешливые огоньки и начала громко смеяться. Также засмеялся и Скаддер, в то время как Харрис с удивительным актерским мастерством сохранял абсолютно серьезную мину и даже изображал еще какое-то возмущение.
— Я вообще не понимаю, что здесь смешного, — сказал он. — Это куча денег.
— Мне бы ваши заботы, — покачивая головой сказала Черити и снова отпила глоток отвратительного кофе. Она на секунду подумала, что, возможно, что-то не в порядке с водой. Но, возможно, вся причина была в ней. Черити в это утро проснулась с сильной головной болью и неприятным привкусом во рту и, в сущности, целый день чувствовала себя не особенно хорошо. Вероятно, в последние месяцы она просто взяла на себя слишком большую нагрузку. Наверное, даже и профессиональной героине время от времени нужен перерыв для отдыха.
— У вас совершенно другие заботы, — сказал Харрис, когда она снова повернулась к нему.
Прежде чем ответить, Черити обменялась со Скаддером быстрым взглядом. Она спросила себя о том, рассказал ли индеец Харрису о ее подозрении.
— Возможно, что заботы — это слишком громко сказано, — призналась она. — Я…
Какое-то мгновение она подыскивала слова И вышла из затруднительного положения, смущенно улыбнувшись.
— Просто слишком много всего, — сказала она. — И все происходило так быстро. Вы, вероятно, не сможете этого понять, Харрис. Но мне просто очень нелегко так вдруг сразу смотреть на джередов, как на наших союзников.
Харрис кивнул. Он взял маленькую пешку, но не сделал никакого хода, а начал играть маленькой фигуркой.
— Почему же мне этого не понять? — спросил он.
— Потому что вы лишь несколько дней назад вышли из спального отсека, — ответила Черити. — Все здесь должно быть для вас новым и пугающим, таким же, как когда-то для меня, когда я проснулась.
Харрис кивнул.
— Я ужасно испугался, когда первый раз увидел эти паучьи лица, — сказал он.
— Так же, как и я, — ответила Черити. — И все-таки в наших ощущениях есть разница. Видите ли, Харрис, — я в течение месяцев сражаюсь с этими существами. Скаддер всю свою жизнь знает их, как своих врагов. Я видела, как они убивали людей и сравнивали с землей целые города. Я преследовала таких существ, как Киас, и они преследовали меня. Они убивали моих друзей. Знаю, что это неправильно и, возможно, глупо, но я не могу вдруг так сразу переделать себя. Мне необходимо время, чтобы понять, что они вдруг должны стать нашими друзьями.
Харрис перестал крутить в руках маленькую фигурку из слоновой кости.
— Должны стать? — спросил он.
— Стали, — пожимая плечами, поправилась Черити. — Или, по крайней мере, нашими союзниками.
— Вы им не доверяете. — констатировал Харрис.
Черити энергично покачала головой.
— Это не так, — сказала она. — Я знаю, что могу им доверять. Джереды не лгут. Они злейшие враги Морона. И я даже верю, что они сдержат слово и отдадут нам назад наш мир, если им удастся разбить моронов. Но только…
Она замолчала, снова пожала плечами и вздохнула.
— Видите ли, я не могу даже выразить этого словами. Возможно, это зависит от меня. Я просто чувствую себя не в своей тарелке, с тех пор как они снова здесь.
— Может быть, это и есть главная причина, — предположил Харрис и быстро поставил шахматную фигуру на прежнее место. — Я не психолог, но, думаю, что могу себе представить, что с вами происходит, капитан Лейрд. Примерно то же самое, что и со мной, когда я в первый раз поднялся вверх на лифте и увидел все эти… создания, которые захватили в свои руки бункер. Я думаю примерно так же, как и вы — полагаю, что они действительно стоят на нашей стороне. Но я не уверен, что мы когда-нибудь сможем стать друзьями.
И вдруг Черити почувствовала, что до нее дошло. Возможно, когда-нибудь люди и джереды смогут жить в этом мире равноправными партнерами. Что они, может быть, научатся воспринимать друг друга, как разумных и ответственных существ, что по этой причине они станут спутниками в борьбе, может быть, даже и союзниками, но друзьями — никогда. Они были просто слишком разными. Черити вдруг поняла, что джереды абсолютно не те, за кого все они принимали их до сих пор. Она даже не знала, откуда взялось это ощущение, но оно было слишком явственным, что бы хоть на секунду в нем усомниться. Может быть, причина этого не связана ни с джередами и ни с моронами. Возможно, все дело просто в том, что существа, возникшие в разных условиях, рожденные под разными солнцами и выросшие в разных мирах, просто не могли существовать рядом друг с другом. Возможно, они и смогли бы сосуществовать, но только на почтительном расстоянии друг от друга и никогда не приближаясь один к другому.
Эта мысль повергла ее в глубокое смущение, и, вероятно, ее чувства отчетливо отразились на ее лице, потому что Харрис вдруг очень озабоченно посмотрел на нее, а Скаддер спросил:
— Что с тобой?
— Ничего, — быстро ответила Черити. Она заставила себя улыбнуться. — Просто о чем-то… подумала. Но это не важно.
Она попыталась отогнать свои мысли и быстро сменила тему, снова вопросительно обратившись к Харрису:
— Собираетесь ли вы до конца доигрывать партию?
— А что?
— Немного раньше я разговаривала с нашими «рекрутами», — она с намерением сделала на последнем слове такое ударение, что Скаддер снова наморщил лоб и в замешательстве посмотрел на нее. — Киас, кажется, сказал правду. Теоретически они так же хорошо подготовлены, как вы и я. Но я чувствовала бы себя лучше, если бы я могла проверить их на практике.
Она смотрела только на Скаддера, чтобы заинтересовать его в своей идее.
— Я попросила Киаса предоставить в наше распоряжение вертолет.
— Зачем?
— Для небольшой воздушной прогулки, — ответила Черити. Она сделала успокаивающий жест. — Не беспокойся: я не собираюсь послать их в бой, чтобы потом сказать оставшимся в живых, что они делали неправильно. Мне бы хотелось посмотреть, как они будут действовать, когда у них в руках действительно будут рычаги управления.
— Тебе нравится эта идея? — спросил Скаддер. — Я спрашиваю это лишь на тот случай, — продолжил он слегка насмешливым тоном, — если вы забыли, капитан Лейрд — там, на земле, идет война.
— Не ближе, чем в радиусе десяти миль, — ответила Черити. — А дальше я лететь и не собираюсь. Мне бы хотелось, наконец, снова что-то сделать.
По реакции Скаддера она заметила, что этот аргумент его убедил. Он поколебался еще секунду, но потом кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Я полечу с тобой.
Скаддер повернулся к шахматной доске, взял коня и сделал ход.
— Ты не против, если мы доиграем нашу партию до конца?
Обращаясь к Харрису, он добавил с ухмылкой:
— Мат в три хода, Джон.
Харрис, наморщив лоб, молча уставился на шахматную доску. Как потом выяснилось, предсказания Скаддера не совсем оправдались. Они сделали еще пять ходов, прежде чем Харрис поставил ему мат.
ГЛАВА 10
Гартман правой рукой подал Нэт знак оставаться на месте. Другой рукой он снял с предохранителя ружье, одновременно включая целевую автоматику, и на локтях и коленях пополз вперед. Его сердце билось тяжело, но очень спокойно, и его руки перестали дрожать — собственно говоря, с того момента, как они пришли в себя в темноте трансмиттерного пространства и начали исследовать эту жуткую обстановку. Гартману было знакомо это зловещее спокойствие. Оно всегда овладевало им, когда он находился в опасной ситуации. Менее чем в пяти метрах от него, повернувшись к нему спиной, стоял муравей. В течение тех бесконечных минут, когда Нэт, Кайл и Гартман следили за ним, он ни одного раза не пошевелился. Гартман молил о том, чтобы морон оставался в таком же положении и в течение следующих десяти или пятнадцати секунд. Столько времени ему требовалось, чтобы преодолеть расстояние до машинного блока и, используя его как прикрытие, исчезнуть за ним, на другой стороне прохода.
Этот муравей был первым, которого они увидели с тех пор, как покинули большой зал и подъемный колодец. Но он был не единственным, которого они видели. В огромном зале, в который выводил их проход, находились еще сотни насекомообразных существ. Треск и свист их почти ультразвуковых по своей высоте голосов наполнял воздух, и Гартман на другой стороне двери уже почувствовал типичный резкий запах, характерный для моронов. Сначала он хотел повернуть назад. Но куда же им было идти? Тот проход, через который они пришли, вел в этот двухуровневый, вырубленный в скале огромный зал, и они не видели ни ответвления, ни двери. И ни у кого из них уже больше не хватило бы сил протащиться весь этот путь назад и снова по тросу спуститься в глубину.
Зал располагался в двух, различных по высоте, уровнях. Большинство муравьев, казалось, находилось на нижнем, более широком и длинном уровне. Они видели только этого одного морона, который, вероятно, был оставлен здесь как часовой, потому что в двух из своих четырех рук он держал лучевое ружье. Но или его заданием не являлось охранять проход, через который они пришли, или даже эти насекомообразные существа не были чужды любопытству, потому что, вместо того чтобы наблюдать за дверью, он повернулся и с явным интересом наблюдал за тем, что происходило в зале, под ним.
Происходившее там внизу интересовало Гартмана так же, как и муравья-часового, и он решил пойти на риск и приблизиться к площадке, чтобы заглянуть вниз.
Он прошел уже две трети расстояния, когда муравей вдруг пошевелился. Гартман застыл. Его палец непроизвольно приблизился к спусковой кнопке ружья. Он очень надеялся на то, что нервы у Нэт были не слабее, чем у него, потому что она сидела за его спиной в тени двери и держала на мушке морона, чтобы подстрелить его, если Гартман будет обнаружен.
Но ему повезло. Морон тотчас же замер снова и, таким образом, спас не только себя самого, но, вероятно, и Гартмана, и обоих других.
Гартман облегченно вздохнул, пополз дальше и осторожно поднялся, когда достиг металлического блока. Вдруг руки его затряслись и сердце учащенно забилось. Но это продолжалось лишь несколько секунд, затем Гартман снова овладел собой. Вздохнув, он прислонился к металлической балке — и испуганно вздрогнул.
Металл был теплым. Он тихо вибрировал, и когда Гартман дотронулся до него, то с содроганием почувствовал, будто бы в голове у него раздался высокий певучий звук. Он машинально протянул вперед руку, но потом все-таки не решился еще раз дотронуться до блока.
Когда Гартман стал пробираться дальше, то почувствовал неприятный зуд между лопатками — ощущение, которое, вероятно, знакомо каждому солдату, который уже однажды пробирался по вражеской территории и чувствовал за своей спиной вооруженного противника. Даже мысль о том, что, вероятно, Нэт все еще держала морона на мушке своего лазерного ружья, не приносила особого облегчения.
Гартману понадобилось несколько минут, чтобы пересечь лабиринт из машин и странных металлических блоков и добраться до края площадки. Лежа на животе, он осторожно подвинулся вперед, на всякий случай посмотрел по сторонам и опустил глаза вниз.
И хотя Гартман готовился к этому зрелищу, у него на какой-то момент перехватило дыхание. Под ним простирался, по крайней мере, пятисот— или шестисотметровый зал, пол которого был уставлен черными, причудливой формы машинами моронов. Бесчисленное количество муравьев сновало между этими машинами, тащило ящики, возилось с выключателями или делало другую работу, смысл которой остался для Гартмана непонятным. Но больше всего его внимание привлек огромный блок из черного металла, который возвышался в середине зала. И над ним висело в воздухе, словно в невесомости, серебристое, тридцатиметровое в диаметре кольцо!
«Это второй звездный трансмиттер!» — подумал Гартман в ужасе. Этот огромный подземный зал с его машинами представлял из себя не что иное, как почти точную копию Черной крепости на Северном полюсе, которую они штурмовали. «Все было напрасно, — думал он, — ворота к звездам ни в коем случае не закрылись».
Чуть позже Гартман понял, что и этот трансмиттер тоже не работал. Он не выплевывал голубого пламени, как ему подобный трансмиттер в Черной крепости. Не было видно и призрачного колебания и волнений в его недрах. По крайней мере, в этот момент он являлся не чем иным, как огромным, бесполезным кольцом из серебристого металла.
Непосредственно перед монолитным блоком, над которым парил трансмиттер, лежал остов глиссера моронов. В самый первый момент Гартману показалось, что он вышел из трансмиттера, но, вероятно, был сбит и при этом поврежден. Затем он увидел, что с этим кораблем все гораздо сложнее. Он больше не походил на плоский диск, а казался каким-то странным образом обезображенным, будто бы кто-то вырезал часть его покрытия и так искусно соединил его снова, что не было видно шва.
Десятки муравьев трудились на корабле или в нем. Он лежал на боку, потому что пилот, скорее всего, не нашел времени выпустить шасси. Большие напольные шлюзы были открыты и непрерывные потоки моронов входили в корабль или выходили из него. Гартман видел, что многие из них несли небольшие, выглядевшие сложными, приборы. Некоторые имели на головах шлемы, на которых были укреплены короткие антенны: вероятно, чтобы поддерживать контакт между собой или с кем-то, находившимся на большом удалении. По всей видимости, не все технические приборы этой подземной базы были неисправными.
Гартман снова медленно пополз назад и, пригнувшись, пробрался к проходу. Нэт коротко кивнула ему и успокаивающе махнула рукой, и Гартман с бьющимся сердцем прополз пять метров по свободному пространству за часовым муравьем. Но морон даже не пошевелился. Вероятно, все происходившее в зале околдовало его так же, как и смутило Гартмана. Возможно, и испугало его.
Последние метры Гартман пробежал. Нэт хотела у него что-то спросить, но он быстрым жестом попросил ее помолчать, указал на проход и побежал дальше.
Они пронесли Кайла на какое-то расстояние назад по тому пути, по которому пришли сюда, так, чтобы он находился в безопасности за следующим поворотом прохода. Он снова пришел в себя и вопросительно смотрел на них. Затем Нэт первой нарушила молчание.
— Итак? — нетерпеливо спросила она. — Что ты обнаружил?
— Очень многое, — ответил Гартман, — но это тебе не понравится. Зал кишит муравьями.
Он решительно покачал головой:
— Нет никаких шансов здесь пройти.
— Что вы будете делать? — спросил Кайл.
Гартман пожал плечами, потом он коротко сообщил о том, что видел. Он не спускал глаз с Кайла, когда рассказывал о странным образом деформированном корабле, и ему показалось, что мега-воин слегка вздрогнул.
— Я думаю, что он прилетел в то же время, что и мы, — заключил он. — В какой-то момент перед тем, как трансмиттер окончательно вышел из строя. Я не могу по-другому объяснить это…
Он судорожно подыскивал подходящее слово и не смог полностью подавить ужаса, когда продолжил:
— …изменение.
Кайл ушел от вопроса, который скрывался за словами Гартмана.
— Второй трансмиттер? — спросил он.
— Не беспокойся, — сказал Гартман, — он не работает. Во всяком случае, в настоящий момент.
— Но он не вышел из-под контроля, как тот, что на Земле? — удостоверился Кайл.
— Нет, — ответил Гартман и пожал плечами. — Во всяком случае, я так не думаю. Вы видели, что эта вещица натворила на Земле, когда она начала все пропускать через себя. А в зале не заметно никаких повреждений.
— Если им удастся запустить его снова, то все напрасно, — сказал Кайл.
— Тогда нам нужно этому помешать, — заметила Нэт.
— Боюсь, что это будет не так просто, — ответил Гартман. Он внимательно посмотрел на вестландку, но в ее глазах не было ничего, кроме выражения глубокой решимости.
— Нам, вероятно, не удастся остаться в живых, — сказал Кайл. Нэт кивнула.
— Я знаю. Но ведь все это имело отношение и к тому, что мы делали на Земле, не так ли? — ее голос стал звучать тише. — Если действительно существует второй звездный трансмиттер и они его запустят, то тогда напрасно умерли не только Черити и Скаддер, но также и все другие.
— Я не говорил, что они мертвы, — сказал Кайл.
— Нет, — ответила Нэт с горькой иронией. — Они просто втянули головы в плечи и спрятались в какую-то дыру, когда взорвалась эта проклятая бомба, не правда ли?
Она сделала почти властное движение рукой, когда Кайл хотел возразить ей, и продолжила более резким тоном:
— Мы так или иначе больше не выйдем отсюда. И если уж они нас поймают, то мне, по крайней мере, хотелось бы принести им столько вреда, сколько я смогу сделать.
Гартман посмотрел на нее с недоумением. В голосе Нэт вдруг появилось что-то такое, что заставило его насторожиться и что ему не понравилось. Он уже знал подобную интонацию. Он достаточно часто слышал ее в голосе тех солдат, которые были уже готовы потерять самообладание.
— Не говори чепухи, Нэт, — произнес он почти мягко. — До сих пор они даже не заметили, что мы здесь есть.
— Но они это заметят, — ответила Нэт. — Не правда ли?
Она указала в том направлении, откуда они пришли.
— Назад мы пойти не можем. Что ты собираешься делать? Сидеть здесь, пока мы не умрем от голода или от жажды?
— Конечно, нет, — раздраженно ответил Гартман. — Но я спрашиваю себя, что собираешься делать ты? Хочешь пойти туда и швырять в трансмиттер камни?
— Но у нас есть еще наше оружие, — Нэт вызывающе постучала ладонью по стволу своего ружья, но Гартман лишь засмеялся:
— Неужели ты серьезно думаешь о том, что ружьем можно разрушить эту установку?
— Он прав, Нэт, — добавил Кайл, — ты не смогла бы даже слегка повредить ее.
— Но ведь мы должны же что-то делать! — возразила Нэт.
— А мы и будем делать, — успокаивающе сказал Гартман. — Но не сразу. И, прежде всего, не без плана.
Он помедлил секунду, затем обратился к мега-воину:
— Эти трансмиттеры должны иметь какое-то слабое место, — сказал он.
— Да, — лаконично ответил Кайл. — Я полагаю, что бомбы в две мегатонны вполне хватило бы для того, чтобы серьезно повредить кольцо.
Гартман проглотил сердитый ответ, который уже готов был сорваться с его языка. Он движением руки попросил Нэт помолчать и с натянутым спокойствием снова повернулся к мега-воину.
— Должна быть какая-то возможность обезвредить эту установку, — сказал он, указав на Нэт. — Она права: если им удастся снова активизировать его, тогда все было напрасно.
Какое-то время Кайл молчал, с непроницаемым выражением лица смотрел на него, но несмотря на это, Гартман догадывался, что происходило в голове мега-воина. Наконец, Кайл кивнул.
— Кажется, есть такая возможность, — сказал он. — Слушайте…
Этот муравей был первым, которого они увидели с тех пор, как покинули большой зал и подъемный колодец. Но он был не единственным, которого они видели. В огромном зале, в который выводил их проход, находились еще сотни насекомообразных существ. Треск и свист их почти ультразвуковых по своей высоте голосов наполнял воздух, и Гартман на другой стороне двери уже почувствовал типичный резкий запах, характерный для моронов. Сначала он хотел повернуть назад. Но куда же им было идти? Тот проход, через который они пришли, вел в этот двухуровневый, вырубленный в скале огромный зал, и они не видели ни ответвления, ни двери. И ни у кого из них уже больше не хватило бы сил протащиться весь этот путь назад и снова по тросу спуститься в глубину.
Зал располагался в двух, различных по высоте, уровнях. Большинство муравьев, казалось, находилось на нижнем, более широком и длинном уровне. Они видели только этого одного морона, который, вероятно, был оставлен здесь как часовой, потому что в двух из своих четырех рук он держал лучевое ружье. Но или его заданием не являлось охранять проход, через который они пришли, или даже эти насекомообразные существа не были чужды любопытству, потому что, вместо того чтобы наблюдать за дверью, он повернулся и с явным интересом наблюдал за тем, что происходило в зале, под ним.
Происходившее там внизу интересовало Гартмана так же, как и муравья-часового, и он решил пойти на риск и приблизиться к площадке, чтобы заглянуть вниз.
Он прошел уже две трети расстояния, когда муравей вдруг пошевелился. Гартман застыл. Его палец непроизвольно приблизился к спусковой кнопке ружья. Он очень надеялся на то, что нервы у Нэт были не слабее, чем у него, потому что она сидела за его спиной в тени двери и держала на мушке морона, чтобы подстрелить его, если Гартман будет обнаружен.
Но ему повезло. Морон тотчас же замер снова и, таким образом, спас не только себя самого, но, вероятно, и Гартмана, и обоих других.
Гартман облегченно вздохнул, пополз дальше и осторожно поднялся, когда достиг металлического блока. Вдруг руки его затряслись и сердце учащенно забилось. Но это продолжалось лишь несколько секунд, затем Гартман снова овладел собой. Вздохнув, он прислонился к металлической балке — и испуганно вздрогнул.
Металл был теплым. Он тихо вибрировал, и когда Гартман дотронулся до него, то с содроганием почувствовал, будто бы в голове у него раздался высокий певучий звук. Он машинально протянул вперед руку, но потом все-таки не решился еще раз дотронуться до блока.
Когда Гартман стал пробираться дальше, то почувствовал неприятный зуд между лопатками — ощущение, которое, вероятно, знакомо каждому солдату, который уже однажды пробирался по вражеской территории и чувствовал за своей спиной вооруженного противника. Даже мысль о том, что, вероятно, Нэт все еще держала морона на мушке своего лазерного ружья, не приносила особого облегчения.
Гартману понадобилось несколько минут, чтобы пересечь лабиринт из машин и странных металлических блоков и добраться до края площадки. Лежа на животе, он осторожно подвинулся вперед, на всякий случай посмотрел по сторонам и опустил глаза вниз.
И хотя Гартман готовился к этому зрелищу, у него на какой-то момент перехватило дыхание. Под ним простирался, по крайней мере, пятисот— или шестисотметровый зал, пол которого был уставлен черными, причудливой формы машинами моронов. Бесчисленное количество муравьев сновало между этими машинами, тащило ящики, возилось с выключателями или делало другую работу, смысл которой остался для Гартмана непонятным. Но больше всего его внимание привлек огромный блок из черного металла, который возвышался в середине зала. И над ним висело в воздухе, словно в невесомости, серебристое, тридцатиметровое в диаметре кольцо!
«Это второй звездный трансмиттер!» — подумал Гартман в ужасе. Этот огромный подземный зал с его машинами представлял из себя не что иное, как почти точную копию Черной крепости на Северном полюсе, которую они штурмовали. «Все было напрасно, — думал он, — ворота к звездам ни в коем случае не закрылись».
Чуть позже Гартман понял, что и этот трансмиттер тоже не работал. Он не выплевывал голубого пламени, как ему подобный трансмиттер в Черной крепости. Не было видно и призрачного колебания и волнений в его недрах. По крайней мере, в этот момент он являлся не чем иным, как огромным, бесполезным кольцом из серебристого металла.
Непосредственно перед монолитным блоком, над которым парил трансмиттер, лежал остов глиссера моронов. В самый первый момент Гартману показалось, что он вышел из трансмиттера, но, вероятно, был сбит и при этом поврежден. Затем он увидел, что с этим кораблем все гораздо сложнее. Он больше не походил на плоский диск, а казался каким-то странным образом обезображенным, будто бы кто-то вырезал часть его покрытия и так искусно соединил его снова, что не было видно шва.
Десятки муравьев трудились на корабле или в нем. Он лежал на боку, потому что пилот, скорее всего, не нашел времени выпустить шасси. Большие напольные шлюзы были открыты и непрерывные потоки моронов входили в корабль или выходили из него. Гартман видел, что многие из них несли небольшие, выглядевшие сложными, приборы. Некоторые имели на головах шлемы, на которых были укреплены короткие антенны: вероятно, чтобы поддерживать контакт между собой или с кем-то, находившимся на большом удалении. По всей видимости, не все технические приборы этой подземной базы были неисправными.
Гартман снова медленно пополз назад и, пригнувшись, пробрался к проходу. Нэт коротко кивнула ему и успокаивающе махнула рукой, и Гартман с бьющимся сердцем прополз пять метров по свободному пространству за часовым муравьем. Но морон даже не пошевелился. Вероятно, все происходившее в зале околдовало его так же, как и смутило Гартмана. Возможно, и испугало его.
Последние метры Гартман пробежал. Нэт хотела у него что-то спросить, но он быстрым жестом попросил ее помолчать, указал на проход и побежал дальше.
Они пронесли Кайла на какое-то расстояние назад по тому пути, по которому пришли сюда, так, чтобы он находился в безопасности за следующим поворотом прохода. Он снова пришел в себя и вопросительно смотрел на них. Затем Нэт первой нарушила молчание.
— Итак? — нетерпеливо спросила она. — Что ты обнаружил?
— Очень многое, — ответил Гартман, — но это тебе не понравится. Зал кишит муравьями.
Он решительно покачал головой:
— Нет никаких шансов здесь пройти.
— Что вы будете делать? — спросил Кайл.
Гартман пожал плечами, потом он коротко сообщил о том, что видел. Он не спускал глаз с Кайла, когда рассказывал о странным образом деформированном корабле, и ему показалось, что мега-воин слегка вздрогнул.
— Я думаю, что он прилетел в то же время, что и мы, — заключил он. — В какой-то момент перед тем, как трансмиттер окончательно вышел из строя. Я не могу по-другому объяснить это…
Он судорожно подыскивал подходящее слово и не смог полностью подавить ужаса, когда продолжил:
— …изменение.
Кайл ушел от вопроса, который скрывался за словами Гартмана.
— Второй трансмиттер? — спросил он.
— Не беспокойся, — сказал Гартман, — он не работает. Во всяком случае, в настоящий момент.
— Но он не вышел из-под контроля, как тот, что на Земле? — удостоверился Кайл.
— Нет, — ответил Гартман и пожал плечами. — Во всяком случае, я так не думаю. Вы видели, что эта вещица натворила на Земле, когда она начала все пропускать через себя. А в зале не заметно никаких повреждений.
— Если им удастся запустить его снова, то все напрасно, — сказал Кайл.
— Тогда нам нужно этому помешать, — заметила Нэт.
— Боюсь, что это будет не так просто, — ответил Гартман. Он внимательно посмотрел на вестландку, но в ее глазах не было ничего, кроме выражения глубокой решимости.
— Нам, вероятно, не удастся остаться в живых, — сказал Кайл. Нэт кивнула.
— Я знаю. Но ведь все это имело отношение и к тому, что мы делали на Земле, не так ли? — ее голос стал звучать тише. — Если действительно существует второй звездный трансмиттер и они его запустят, то тогда напрасно умерли не только Черити и Скаддер, но также и все другие.
— Я не говорил, что они мертвы, — сказал Кайл.
— Нет, — ответила Нэт с горькой иронией. — Они просто втянули головы в плечи и спрятались в какую-то дыру, когда взорвалась эта проклятая бомба, не правда ли?
Она сделала почти властное движение рукой, когда Кайл хотел возразить ей, и продолжила более резким тоном:
— Мы так или иначе больше не выйдем отсюда. И если уж они нас поймают, то мне, по крайней мере, хотелось бы принести им столько вреда, сколько я смогу сделать.
Гартман посмотрел на нее с недоумением. В голосе Нэт вдруг появилось что-то такое, что заставило его насторожиться и что ему не понравилось. Он уже знал подобную интонацию. Он достаточно часто слышал ее в голосе тех солдат, которые были уже готовы потерять самообладание.
— Не говори чепухи, Нэт, — произнес он почти мягко. — До сих пор они даже не заметили, что мы здесь есть.
— Но они это заметят, — ответила Нэт. — Не правда ли?
Она указала в том направлении, откуда они пришли.
— Назад мы пойти не можем. Что ты собираешься делать? Сидеть здесь, пока мы не умрем от голода или от жажды?
— Конечно, нет, — раздраженно ответил Гартман. — Но я спрашиваю себя, что собираешься делать ты? Хочешь пойти туда и швырять в трансмиттер камни?
— Но у нас есть еще наше оружие, — Нэт вызывающе постучала ладонью по стволу своего ружья, но Гартман лишь засмеялся:
— Неужели ты серьезно думаешь о том, что ружьем можно разрушить эту установку?
— Он прав, Нэт, — добавил Кайл, — ты не смогла бы даже слегка повредить ее.
— Но ведь мы должны же что-то делать! — возразила Нэт.
— А мы и будем делать, — успокаивающе сказал Гартман. — Но не сразу. И, прежде всего, не без плана.
Он помедлил секунду, затем обратился к мега-воину:
— Эти трансмиттеры должны иметь какое-то слабое место, — сказал он.
— Да, — лаконично ответил Кайл. — Я полагаю, что бомбы в две мегатонны вполне хватило бы для того, чтобы серьезно повредить кольцо.
Гартман проглотил сердитый ответ, который уже готов был сорваться с его языка. Он движением руки попросил Нэт помолчать и с натянутым спокойствием снова повернулся к мега-воину.
— Должна быть какая-то возможность обезвредить эту установку, — сказал он, указав на Нэт. — Она права: если им удастся снова активизировать его, тогда все было напрасно.
Какое-то время Кайл молчал, с непроницаемым выражением лица смотрел на него, но несмотря на это, Гартман догадывался, что происходило в голове мега-воина. Наконец, Кайл кивнул.
— Кажется, есть такая возможность, — сказал он. — Слушайте…
ГЛАВА 11
Впервые за несколько дней у нее было такое чувство, что она снова может свободно вздохнуть. В конце концов, Черити провела в бункере не более семидесяти двух часов, но, несмотря на это, ей казалось, что она снова впервые увидела дневной свет после многомесячного тюремного заключения.
Как ни наслаждалась Черити этим чувством, но оно ее также немного смущало. Бункер Гартмана был одним из немногих мест, где она чувствовала себя почти как дома, ведь он на каждом шагу напоминал ей тот мир, в котором она родилась и выросла. Однако в течение последних трех дней Черити странным образом казалась себе там чужой, посторонним пришельцем, не имевшим к этому месту никакого отношения. Возможно, это было вызвано близостью джередов.
Вертолет медленно набрал высоту и повернул на север, когда Черити сделала знак пилоту. Она не могла разглядеть лицо молодого человека, так как оно было спрятано под зеркальным с одной стороны забралом нейрошлема. Но, несмотря на это, Черити не спускала с него глаз. Положение его корпуса и руки, крепко державшие рычаги управления, говорили о некотором напряжении, однако без малейшей нервозности или неуверенности. Вертолет летел медленно и так спокойно, будто двигался по рельсам, старт также не мог и быть лучше. Это было более, чем жутко. Еще три дня назад этот молодой человек не мог управлять даже автомобилем. А теперь он так отлично управлялся с одним из самых сложных и чувствительных летательных устройств, которые когда-либо создавали люди, как будто бы он в жизни ничего другого и не делал. По всей видимости, настолько прекрасно функционировало гипнотическое обучение по системе джередов, как это и утверждал Киас.
Как ни наслаждалась Черити этим чувством, но оно ее также немного смущало. Бункер Гартмана был одним из немногих мест, где она чувствовала себя почти как дома, ведь он на каждом шагу напоминал ей тот мир, в котором она родилась и выросла. Однако в течение последних трех дней Черити странным образом казалась себе там чужой, посторонним пришельцем, не имевшим к этому месту никакого отношения. Возможно, это было вызвано близостью джередов.
Вертолет медленно набрал высоту и повернул на север, когда Черити сделала знак пилоту. Она не могла разглядеть лицо молодого человека, так как оно было спрятано под зеркальным с одной стороны забралом нейрошлема. Но, несмотря на это, Черити не спускала с него глаз. Положение его корпуса и руки, крепко державшие рычаги управления, говорили о некотором напряжении, однако без малейшей нервозности или неуверенности. Вертолет летел медленно и так спокойно, будто двигался по рельсам, старт также не мог и быть лучше. Это было более, чем жутко. Еще три дня назад этот молодой человек не мог управлять даже автомобилем. А теперь он так отлично управлялся с одним из самых сложных и чувствительных летательных устройств, которые когда-либо создавали люди, как будто бы он в жизни ничего другого и не делал. По всей видимости, настолько прекрасно функционировало гипнотическое обучение по системе джередов, как это и утверждал Киас.