Холина Арина. Хроники амбициозной брюнетки

   А теперь сравним фотографии, которые завтра выйдут в газетах, – Даша в стиле «новой волны» восьмидесятых, и снимки, на которых теоретически могла бы оказаться Оксана – нечто усредненное, в пастельных тонах...
   Откуда берется стиль? Оксана вздохнула. Она не любила наряжаться. То есть одеться чисто, красиво, в хорошую одежду – это пожалуйста, но вот сочетать двадцать тысяч аксессуаров, часами листать в Интернете модные страницы, с лупой разглядывать браслеты ранней Мадонны – этого она не понимала.
   Даша же, как могла, кривлялась перед фотографами – то рокерскую козу покажет, то приспустит с плеч кожаный жилет, то губки надует...
   Когда они наконец очутились в клубе, к Даше приклеился мужчина лет тридцати семи, очень даже милый, в очках, принес шампанского.
   От шампанского она отказалась – отдала бокал Оксане, а мужчине улыбнулась дежурной улыбкой: мол, чертовски приятно, но кто вы такой, в конце-то концов?
   – Вчера был вечер памяти Пригова...
   – Это такой ужас! – перебила его Даша. – Как он мог умереть? Ему же шестидесяти не было! И Татарский! Кошмар...
   – Ну, больное сердце... – мужик пожал плечами. – Поэты вообще долго не живут...
   – Ну вот! – расстроилась Даша. – И вы туда же! Это все неправильно. Талант должен поддерживать человека, а не убивать. Грустно.
   Минут через десять мужчина отошел, и Оксана решилась узнать, кто это такой.
   – Да никто! – ответила Даша. – Просто чел.
   «Да никто!»? Она с ним с четверть часа мило беседовала, а сейчас он – «никто»?!
   Да уж... Этим Даша ее всегда раздражала – она была снобом, хоть и старалась это скрыть, правда, лишь из вежливости, которой ее, видимо, все-таки обучили мама и папа.
   «Никто» – для Аксеновой были все, кроме творческих людей. В таком вот порядке: ученые, люди искусства, американская команда «Тачки на прокачку».
   В обществе «просто людей» Даша откровенно скучала – говорила, что устала прислушиваться к заимствованным суждениям.
   Она, Оксана, разумеется, была «никем», что вносило в их общение определенный напряг.
   – Ну что, поехали? – одернула ее Даша.
   – Э-э-э... – замялась Оксана.
   – Хочешь остаться? – предположила хозяйка. – Я пришлю за тобой Валеру.
   Валера – это водитель.
   И Даша уехала.
   Из толпы вынырнул шэф-редактор одного из московских издательств – пожилой мужчина со старомодными манерами.
   – Оксаночка! – воскликнул он, схватил ее руку и лобызнул. – А где Дарья Викторовна?
   – Только при ней не называйте ее Викторовной, о’кей? – хмыкнула Оксана. – Она на дороге к дому.
   – У Дарьи... гм... не возникло желание что-нибудь для нас написать? – поинтересовался Виталий.
   Смешно! В этом издательстве Даша опубликовала первую книгу, которую издали в мягкой обложке, а продавали, казалось, только в подземных переходах и метро. Даше предложили самые невыгодные условия, и как она ни молила хоть на один процент повысить ей гонорар, тот же самый Виталий уверял, что ей не следует бросать постоянную работу, так как на литературе Даша много не заработает – таких авторов, как она, пруд пруди, за десяток дают рубль в базарный день.
   А теперь вот «ничего личного – только бизнес» – не будет ли Дарья Викторовна столь благолюбезна, чтобы опубликовать у нас хотя бы рассказ, хоть лично подписанный чек по кредитной карте...
   Даша рассказывала Оксане, как этот Виталий вопрошал:
   – Ну вы можете объяснить, чем ваш роман отличается от других? Что в нем такого особенного? Вы вообще уверены, что он будет продаваться?
   И все это вдруг заинтересовало его уже тогда, когда контракт был подписан.
   Оксана не могла сдержать некоторое злорадство – прав был Виталий в своих сомнениях (да кто же знал, что эта белиберда станет такой популярной?!), но при этом понимала, что на месте Даши мог быть кто угодно: Пелевин, Толстая, Улицкая, Быков... Если у человека один-единственный ориентир – Федор Михайлович Достоевский, вряд ли его заинтересуешь современной литературой.
 
   – Захар? – закричала Даша. – Ну что ты не берешь трубку!
   – Я был в ванной, – пояснил он.
   – Что делаешь?
   – Жду твоего звонка, – усмехнулся он.
   – Ну... Я заеду?
   – Ты останешься у меня? – уточнил Захар.
   – Знаешь... А хотя – да! Валера поедет за Оксаной и привезет мои вещи! Валер, едем на Кутузовский!
   Это хорошо, что он живет на Кутузовском, не в каких-нибудь там Печатниках. Даша уже и не помнила, когда в последний раз была в настоящем спальном районе – кажется, лет десять назад, когда ездила к любовнику в Бескудниково-Паскудниково.
   А Игорь из Выхино?! Ха-ха! Как это она его забыла?
   Стильный парень в кожаном пиджаке, мачо-красавец, очей очарованье жил на краю Галактики – в Выхино, и попасть туда можно было только с помощью телепортации. Это был самый убогий район, который она видела за свою жизнь. И самое ужасное, что спустя некоторое время Даше пришлось снимать там квартиру – все что угодно, лишь бы не жить с родителями. Родители были отличные, но у них своя жизнь, а у нее – своя.
   Игорь жил в такой страшной квартире, что Даша его быстро разлюбила, – низкие потолки, обои с золотистым отливом, ковры какие-то опасные для здоровья, закоптившиеся банки на кухне – под варенье... Ух!
   Дима из Бескудниково устроился получше – нормальная квартира, но он ничего, кроме своего Паскудниково, знать не желал: там же учился (не совсем там же – на Дмитровке), работал и девушку потом тоже нашел местную – буквально из соседнего дома.
   У Даши в сознании отпечатались эти грязные подъезды, разоренные лифты, хлипкие двери «брать нечего» – а все равно «брали»: магнитофон, серебряную ложечку, позолоченный кулон с фианитом, косметику...
   Ах!
   Даша все не могла понять – как эти люди умудрились смириться с таким убожеством? То есть можно, конечно, пережить, перетерпеть, но поверить в то, что это нормальная жизнь...
   Отделившись от родителей, Даша точно знала – она должна всего добиться сама. Да, есть дедушка, а у дедушки квартира на Фрунзенской. Да, есть бабушка, а у бабушки и квартира в Сокольниках, и дача в Мамонтовке, но это все были чужие достижения – невозможно вечно копать один рудник, однажды он иссякнет.
   И она добилась! Юху-у!
   Ей тридцать лет, она звезда. Знает все свои недостатки. И научилась уживаться с тем, что многим она не нравится. Например, Оксане. Но это проб-лема Оксаны, а не ее.
   Собственно, дело не в квартирах, успехе или зависти, а в том, что ее всегда привлекали красивые мужчины.
   Но с Игорем было смертельно скучно. Дима предпочел ей это свое чудовищное Бескудниково со всеми втекающими и вытекающими.
   Остальные тоже были не намного лучше.
   И тогда Даша решила, что красота – понятие абстрактное.
   Конечно, она не разделяет расхожее мнение: «Лишь бы человек был хороший» – то есть неизвестно, что у него там скрывается под костюмом ручной работы с Севил Роуд, возможно, жабры и чешуя, главное, что он «меня любит по текущему курсу фунта стерлинга».
   Это уж чересчур.
   Красивым она считала Кинчева. Эдварда Нортона. Роберта Нэппера. И не приветствовала, если красивый, как Джонни Депп или как Вент Миллер, мужчина оказывался недалеким самовлюбленным болваном.
   И Даше уж точно не хотелось, чтобы ее оберегали и заботились о ней. С заботой все было схвачено – частная клиника, лучшие массажисты, домработница, водитель и личная помощница делали все, что могли, эквивалентно вознаграждению, чтобы Даша чувствовала себя как в колыбели.
   Она никогда не была замужем. И не собиралась. Даже боялась слишком влюбиться – чтобы не захотеть разделить с человеком горести и радости, фамилию (об этом не могло быть и речи!), постель, бассейн и банковский счет.
   Мысли о классической свадьбе, с платьем и всякими там рисовыми зернышками, наводили на нее ужас.
   – Почему свадьба? – спрашивала она, стоило ей наткнуться на сюжет, где героиня готова была остановить поезд ради того, чтобы выйти замуж со всеми положенными атрибутами. – Почему не рождение ребенка? Не первый тираж в пятьсот тысяч экземпляров?
   – У тебя был такой тираж? – сверкнула глазами Оксана.
   – Нет. Но если будет, я куплю самое дорогое платье и устрою пир горой!
   – Ты прямо какая-то феминистка! – хохотнула личная помощница.
   – Я живу реальностью. А не фантазиями столетней давности. Людям кажется, что традиции – это связь времен, но в наши дни это уже не связь, а веревка на шее.
   Оксана была с ней не согласна, но удивлялась тому, что Даша не фальшивит: вот именно так она и жила – и жила прекрасно, подтверждая самим фактом своего существования свою неоспоримую правоту.
   И еще она заметила кое-что: Даша нравилась смазливым мальчикам. О том, что смазливые мальчики нравятся Даше, не знали разве что дикари с Папуа – Новая Гвинея, но Оксана никак не могла понять, отчего красивые, как глянцевые туристические проспекты, молодые люди не то что увлекаются Дашей – они смотрят на нее, открыв рот, и таскаются следом верной тенью. Даша и сама этого не понимала – говорила, что, возможно, работает тонкая схема взаимодействия сексуальных флюидов.

Глава 5

   – Это твоя квартира? – спросила Даша, осмотревшись.
   – Моя, – Захар развалился на диване. – А что, это важно?
   Даша уселась на него верхом.
   – Очень, очень важно...
   Она стянула майку и легла ему на живот.
   – Захар, я – сексуальный маньяк, – призналась она. – Твой голый торс приводит меня в исступление.
   – Да ты горячая цыпа! – расхохотался он.
   – Ну... Гм... Ладно, это уж совсем пошло... – Даша обняла его за шею и соскользнула на бок.
   – Что пошло? – заинтересовался он.
   – То, что пришло мне в голову, – Даша расстегнула ремень на джинсах и засучила ногами, пытаясь высвободиться из узких штанин. – В связи с цыпами и грилем...
   Секс. Конечно, она читала в свое время любовные романы, героини которых если и «предавались страсти» до заключения брака, то считали себя падшими и опозоренными. К счастью, эта ерунда не отравила ей душу – Даша всю жизнь считала секс столь же необходимым, как еда, вода, воздух и... сигареты.
   В то время как однокурсницы пожирали булочки с вареньем и мечтали о красивом миллионере лет двадцати пяти, Даша ужинала пакетом кефира и каждый день по часу плавала в бассейне. Все ради секса. Ради того, чтобы не зажиматься в постели от страха, что он нащупает – о, боже! – целлюлит, а получать удовольствие.
   Ей нравилось ее тело. Стройное, мускулистое, золотистое, как ириска. Татуировка на плече, на крестце и на ноге. Плохая девочка.
   И это ей нравилось. Она любила шокировать.
   И конечно, ей нравилось влюбляться. В безумцев вроде Виктора. В сердцеедов и тех самых негодяев, которых избегают после первых ожогов знакомые девицы.
   Любые отношения раньше или позже заканчиваются – даже если вы еще живете вместе, так зачем обрекать себя на рутину?
   Может, лет в шестьдесят она и выйдет замуж, но не раньше.
   «На свете есть только один мужчина, предназначенный тебе судьбой, и если ты его не встретишь – ты спасена».
   Виктора пришлось бросить, потому что какая-то девица в бассейне стянула с него трусы.
   А разве было бы лучше, если бы он развелся с ней потому, что она не умеет готовить и отобрал бы дом, который она присмотрела для себя в Хорватии?
   Оксана считает ее пустышкой. Ну-ну. Она будет уволена. А может, не будет. Ей, Даше, наплевать на то, что происходит между ушами у ее помощницы.
   Оксана с энтузиазмом приняла все существующие стереотипы, в том числе и понятие женственности – нечто воздушное, нежное, со всем согласное и «сильное в своей слабости». Фу-ууу!
   Но это ее выбор...
   Какой же Захар сексуальный! Особенно голый! Не мужчина – конфетка!
   Он, правда, слишком уж сладкий, нет в нем ничего брутального, но это ничего. Сколько он продержится рядом с ней? Месяц? Два?
   Это типичная гормональная влюбленность – куча секса, идеальное тело, симпатяга. Хочет ее, Дашу, беспрерывно. Что может быть лучше для лечения сердечных ран?
   Да! Виктор... Это был удар. Она ведь его почти полюбила. Немного сукин сын, немного эрудит, гений, а сколько в нем энергии! Хватило вот даже на эту стерву, которая, возможно, перед тем как схватить его за мошонку, напи?сала в ее бассейн! Черт!
   Зато Захар слишком уж положительный. Не злится. Не орет. Не ругается.
   Но она пока еще дрожит, когда он прикасается к ней, и все внутри сжимается, когда они становятся «плотью единой», и много всего – жар, и истома, и желание покусать его от чувств, съесть...
   Он такой гладенький, бархатистый, горячий – в прямом смысле слова горячий, как будто у него температура сорок. И он проходу ей не дает – жеребец, честное слово, а это Даша уважает: ей нравится много секса, больше, чем нужно, чтобы уже потом все саднило, и все равно – еще, еще, потому что невозможно контролировать чувства...
   – Я люблю тебя... – пробормотал Захар, вцепившись ей в волосы.
   – И я тебя люблю, – сказала Даша, глядя ему в глаза.
   Она любит его. Разве можно не любить человека после такого секса?
   – Пусти, я в душ, – улыбнулась она.
   – Не могу.
   – Ну уж как-нибудь, – Даша выскользнула из-под него и встала с кровати. – Дай сигарету.
   Захар бросил в нее сигаретой, но та упала на пол. Даша подняла.
   – Зажигалку, – попросила она.
   Захар уже нарочно швырнул зажигалку на пол. Даша нагнулась, подобрала и поинтересовалась:
   – Что с руками произошло?
   – Ничего! – ухмыльнулся тот. – Просто нравится вид сзади.
   – Похотливый самец! – притворно возмутилась Даша.
   – Да-да! Это я! – обрадовался Захар.
   В пять утра ей захотелось домой.
   – Я поеду, – сообщила она.
   – Зачем? – Он, казалось, обиделся.
   Или расстроился.
   – Не знаю, – Даша пожала плечами. – Хочу домой. В свою постель. Тебе же утром на работу, а я собираюсь выспаться.
   – Да-а... – согласился Захар. – Везет тебе.
   – Приедешь ко мне вечером?
   – Обязательно.
   Она его поцеловала, а подлый Захар схватил ее и затащил в постель.
   – Я не могу! – сопротивлялась Даша. – У меня такси! Я одета!
   – Это ничего... – утешал «похотливый самец». – Я осторожно...
   Даша вышла от него совершенно очумевшая, с ощущением, что сексом она уже никогда не будет заниматься – ибо нечем, все убито, она теперь инвалид, открыла в машине окно и вдыхала особенный утренний воздух, в котором даже запах бензина кажется приятным. Воздух, который трепещет от собственной свежести и чистоты, воздух, наполненный птичьими трелями, жужжанием поливальных машин и солнечными лучами.
 
   – Что за срань господня?! – заорала Даша и запустила в Оксану подушкой.
   – Пора вставать, – твердо произнесла Оксана.
   – Вставать?!
   Даша задыхалась от ярости. О’кей, после такого припадка злости она уже не заснет, но идти на поводу у взбесившейся суки, которая разбудила ее ни свет ни заря?!
   – Какого черта «пора вставать», если я легла три часа назад?! А? Ты в своем уме?! – Даша выскочила из постели и стояла перед Оксаной голая.
   Наверное, это был очередной способ ее унизить. Или она просто хотела показать, что Оксана так же беспардонно вторглась в ее интимную зону – сон?
   – Сегодня съемки у Малахова в одиннадцать! – Оксана неожиданно тоже заорала. – Забыла? Я тебя двадцать раз предупреждала! Не надо делать из меня дуру!
   И Даша неожиданно успокоилась. Конечно, она еще долго ворчала: «Твою мать!.. Это какое-то гребаное дерьмо... Малахов! Зачем мне это нужно?! Садизм, изощренный садизм – будить людей в такую рань!», но на Оксане больше не срывалась.
   Всего пару раз рявкнула водителю:
   – Валер, ты что там, заснул? Почему мы уже два часа тащимся в правом ряду за сраной маршруткой?
   – Валер, а тебе не кажется, что на скорости триста километров в час ты несколько рискуешь моим здоровьем, если твое тебя не слишком беспокоит?
   Оксана догадывалась, но не хотела себе в этом признаться: Даша доводит людей не просто так – из любви к искусству. Нет. Она добивается определенных целей. Ей нравится, когда вокруг все кричат, размахивают руками, ссорятся, мирятся, спорят. Она органически не выносит нормальных отношений.
   Ей нравится агрессия. Чувства напоказ. Ходить по острию. Может, валиум ей в чай подмешивать?
   Ну и если честно, у нее классная фигура. Идеальная. Несмотря на целлюлит, который уничтожает массажистка.
   А вот Оксана последний раз была в спортзале... гм... в прошлом году? Конечно, летом она много плавает, время от времени катается на велосипеде, но... Возможно, она уже созрела для поддерживающих формы трусов. Ужас. Как люди выдерживают эти сатанинские пляски с гантелями? Это же адовы муки!
   Наверное, Дашу есть за что уважать. Если только она за успех не продала душу дьяволу.
   А если и продала, то заключила чертовски выгодный контракт.
   Чего ей, Оксане, не хватает?
   Ну, может, всего хватает – просто у нее свой путь. В никуда, ха-ха.
   – Оксан, давай откажемся от этих шоу, они меня бесят! – заявила Даша, зевая и прикрывая рот ладошкой.
   – Вчера ко мне Герцовский подкатывал. По твою душу, – Оксана неожиданно вспомнила о Виталии из вражеского издательства.
   – Да ну? – подпрыгнула Даша. – Чего хотел?
   – Твою новую книгу.
   – Обалдеть! А переспать со мной он не хочет?!
   – Возможно. Я спрошу.
   – Ты знаешь, что Тарантино отказывается работать с кем-либо, кроме «Мирамакса», потому что они первые взяли его «Бешенных псов»? – спросила Даша. – Я его понимаю. Верность – большое дело.
   – Это ты говоришь? – хихикнула Оксана.
   И тут же поняла, что это был промах.
   – В смысле? – нахмурилась Даша.
   – Ну, я имела в виду мужчин...
   – А мужчинам я тоже храню верность, это они мне изменяют, – холодно пояснила Даша. – А уж в делах порядочность – первое правило.
   – Даже если тебе завтра предложат миллион?
   – Не предложат – это во-первых, а во-вторых, миллион просто так не предлагают: значит, чего-то за эти деньги я лишусь. Я и так хорошо зарабатываю.
   По дороге в «Останкино» Даша становилась все более мрачной.
   Она не любила телевидение. Суета, ажиотаж, надуманные сенсации, массовый психоз – так она это видела.
   – Только не коричневые! – одернула Даша гримершу, которая собралась было разукрасить ее в шоколадные тона.
   – По-моему, это ваш цвет, – настаивала гримерша.
   – Дело в том, что я точно уверена: это не мой цвет! – отрезала Даша. – С коричневыми тенями я выгляжу как после воспаления легких! И не надо со мной спорить!
   Гримерша взглянула на Оксану. Та пожала плечами.
   – Я все вижу! – заявила Даша. – Используйте серо-голубую гамму, и будет вам счастье.
   Минут через двадцать Даша отправилась в павильон, а Оксана получила очень хороший звонок.
   – Оксана, привет, это Захар, – донеслось из трубки. – Можешь говорить? У меня весьма деликатное дело. Какой у Даши размер одежды?
   Захар хотел купить Даше подарок. Но был не уверен. И Оксана (дура-дура-дура!) даже не предложила – о нет! – навязалась ему помочь. Хотя ее просто спросили о размере.
   Зато у нее будет возможность поговорить с ним пару часов. Глупо? А кто же спорит?
   С записи Даша отчего-то вернулась веселенькая, под ручку с Ромой Зверем, хихикая и кокетничая.
   Впрочем, флирт она обычно сводила к выразительным взглядам, которые можно было трактовать однозначно: «Я тебя хочу! Прямо сейчас!»
   Как это увязывалось с тем, что Даша никогда не ложилась в кровать на первом свидании, Оксана до сих пор не поняла.
   – Мне нужно отъехать на пару часов, – сказала она.
   – Хорошо, – кивнула Даша. – Мы пообедаем в «Твин Пикс», так что звони, когда освободишься. Валера тебя отвезет.
   Оксана действительно была ей благодарна. Даша ведь могла не то что не предположить, а даже и отказать, если бы помощница попросила у нее водителя. Кто она такая? Доедет на такси! Но нет – она сама позаботилась.
   Странная она.
   Захар ждал Оксану у входа в ЦУМ. Курил. Одет был в черную рубашку с закатанными рукавами и черные джинсы, но выглядел при этом не так, как любит Даша – брутально, а очень по-среднеамерикански, рутинно.
   Правда, такому красавчику нет необходимости разряжаться в пух и прах. Короткая стрижка привлекала взгляд к идеальному черепу. Рубашка подчеркивала крепкие руки. А уж про джинсы лучше всуе и не упоминать. Девицы на него заглядывались. И дело было даже не в идеальных пропорциях, а в том, что Захар обладал редкой сейчас особенностью – он пробуждал желание.
   Ладно, это не ее идея.
   Это на днях Даша заявила.
   – Нас лишили секса, – сообщила она. Вообще-то Даша зашла спросить, как там дела с «Космо», но, видимо, по дороге ее осенило. – Секс стал чем-то вроде мармеладных мишек: вкусно, но не очень вписывается в мою новую фитнес-программу. Посмотри, как много красивых мужиков, но все они то ли геи, то ли роботы. Нет в них того, ради чего можно бросить все на свете и послать ему свои трусы в бандероли. Вот тебя кто последний раз поражал до глубины души?
   Оксана задумалась.
   – Бред Питт? – неуверенно предположила она.
   – Ну, он еще туда-сюда, но вот такого, чтобы огонь внутри – этого нет. Последний раз это было со мной... гм... в тринадцать лет. Билли Айдл. Да. Ну, Джимми Моррисон, Мик Джаггер, и все, пожалуй. Ну, еще Титомир, ха-ха! Где секс? Нет больше в воздухе электричества! Я не понимаю, это что, как-то связано с глобальным потеплением? Что происходит?
   Ну да. Оксана и по себе замечала – если в былые времена и фильмы (да хоть «Основной инстинкт»), и книги (Генри Миллер, «Сексус») бередили воображение, то сейчас самой сексуальной сценой можно смело считать обнаружение голого тела старенького профессора в «Коде Да Винчи».
   А вот Захар был до неприличия сексуален. Какая-то девица подошла к нему, попросила зажигалку. О-о... Как он улыбается! И смотрит!.. Смотрит так, будто она одна для него в целом мире!..
   У девицы, наверное, по ногам потекло.
   Оксана чуть было на полном серьезе не рванула в ближайший мазагин купить что-нибудь неприхотливое, но сексуальное (на всю зарплату), так как на ней сегодня были черные брюки – не в облипочку, а широкие такие, спасибо что не спортивные, штаны и заурядный серый топ. Очень изысканно.
   – Привет! – заявила о себе Оксана.
   – Привет, – теперь он и ей улыбался. – Ты голодная?
   – Немного, – сказала она, хотя вряд ли сейчас кусок полезет в горло. Можно заказать суп – с этим-то она справится. – А тебе не надо на работу?
   – Все в порядке. – Он прищурился, отчего у Оксаны взмокли ладони. – Давай пообедаем, а то я умру с голоду.
   И они пошли в «Елки-палки».
   Оксана, конечно, хотела, чтобы он пригласил ее в какое-нибудь элегантное кафе, но Захар так жадно набросился на еду, что она успокоилась – он не жадничал, просто хотел быстро перекусить.
   Оксана же ковыряла свой суп, не в силах проглотить ни кусочка. С ней что-то случилось. Затаив дыхание, она смотрела, как он ест, – и этот несложный обряд казался ей таинством. Он живой! Он существует!
   Она попробовала посмеяться над собой, внести немного юмора в собственные рассуждения, но не смогла – ей хотелось просто смотреть на него, и плевать на предрассудки! Видимо, она все-таки не взрослый, зрелый человек, а глупая девчонка, которая рядом с сексуальным красавчиком превращается в беспомощную медузу.
   – Спасибо, что приехала, хоть мне и неловко: я оторвал тебя от дел, – произнес Захар, проглотив кусок котлеты. Судя по выражению его лица, неловко ему не было.
   – Я не просто приехала – я тебя от смерти спасаю, – усмехнулась Оксана. – Я ведь уже видела, что происходит, если Даша получает в подарок какую-нибудь муру.
   – Ну, спасибо за «муру»! – хмыкнул Захар. – Ты же еще ничего не знаешь!
   – Я знаю одно: если Даше не понравится цвет, размер или форма, нам всем настанет кабздец, – закивала для пущей убедительности Оксана.
   – Ладно, не такая уж она баба-яга! – вспыхнул он.
   – Но характер у нее... гм... несдержанный, – уточнила Оксана. – Кто предупрежден, тот вооружен.
   – Да ладно, моя бывшая чуть меня не задушила!
   – Что?! – Оксана не донесла ко рту ложку супа. – Как это?
   – Ну, она много пила и очень ревновала, так что однажды я чуть было не умер во сне. – Захар пожал плечами. – Проснулся, а она меня душит: потом сказала, что всю ночь сидела, смотрела на меня и вдруг перестала себя контролировать.
   – Это было... ну... просто так? На ровном месте? – опешила Оксана.
   – Что-то ей там показалось... – Захар неопределенно махнул рукой.
   – И сколько вы после этого встречались?
   – Двадцать минут! – расхохотался он.

Глава 6

   К большому сожалению Оксаны, рассиживаться в кафе они не стали. Захар пообедал, расплатился и потащил ее в магазин.
   – Вот, – он ткнул пальцем в стеклянную витрину.
   Оксана уставилась на потрясающий браслет – глазированный черный пластик, внутри которого запаяна золотая колючая проволока.
   Это было красиво. Очень-очень.
   – Э-э... – пробормотала Оксана. – Ну-у... Думаю, это ее размер.
   Захар рассмеялся и потрепал ее по плечу.
   – Тут все ясно! – воскликнул он. – Просто я хотел тебе показать. Нравится?
   – Потрясающе.
   – Тогда давай я сейчас расплачусь, а потом пойдем смотреть джинсы, хорошо?
   Ему упаковали браслет (Оксана заметила, что у Захара есть тридцатипроцентная скидочная карта – где он ее заполучил?), и он отвел ее на этаж молодежной одежды.
   – Ну как?
   Оксана медлила. Он что, влюблен в Дашу?