Холт Том. Переносная дверь

   – Ты просто отвратительна.
   – И этим горжусь. – Она попыталась стянуть с шара рубашку, Пол схватил ее за руку. – Одно про тебя можно сказать, – добавила она, – ты быстро учишься. Не уверена, стала бы я сама пытаться такое проделать.
   – Проваливай, – проворчал Пол.
   – А на мой взгляд, выглядело довольно остроумно. Впрочем, после спина будет болеть.
   – Вон!
   – Ладно-ладно, – вздохнула матушка мистера Тэннера, вставая и убирая стеклянный шар в сумочку. – Ты победил, во всяком случае – пока. У меня терпения хоть отбавляй, – добавила она. – Могу и подождать. В конце концов, сам знаешь, я свое получу. Обычно я, что хочу, получаю.
   – Не на сей раз, – покачал головой Пол.
   – Поживем – увидим. – Снова все та же ухмылка. – И господи помилуй, развеселись немного, а? Похоже, ты все-таки получишь свой хеппи-энд.
   – Да, – твердо ответил Пол.
   – Если это можно так назвать, – добавила матушка мистера Тэннера. – Потому что ты ведь сам знаешь, что случится, правда? Лет через десять-пятнадцать, а может, и двадцать ты вспомнишь этот день и пожалеешь, что у тебя не хватило к черту здравого смысла. Так и вижу тебя тогда, для этого даже хрустального шара не нужно: вот он, ты, с отвислым животом и лысиной, вот она – обмякла, пошла морщинами, вот вы двое – пререкаетесь из-за денег или детей, или из-за того, что нужно ехать к ее маме, а у тебя полно работы, которую ты принес домой. Двадцать лет такой жизни? За вооруженное ограбление меньше дадут, да еще скостят за примерное поведение. Получай свой хеппи-энд, золотце. Ты его заслужил.
   Пол подумал над ее словами, а потом схватил гоблиншу за шиворот и потащил к двери.
   – Правда? – спросил он и счастливо улыбнулся. – Спасибо! – И вышвырнул ее за порог.
 
   – Только одно, – сказал Пол.
   Это случилось четыре дня спустя, и Софи все еще не передумала. Шло их первое воскресенье вместе, которое оказалось совсем не таким, как он его себе представлял. Другим, но лучше. Правда, была одна малость.
   – В чем дело? – спросила Софи.
   Он помешкал. Ему, в сущности, не надо задавать этот вопрос; скорее всего будет лучше, если он помолчит. Собственно говоря, ему и знать этого не нужно, и сам факт вопроса станет предательством. Любой, у кого есть хотя бы унция мозгов и такта чуть больше, чем у бомбы, просто об этом забыл бы или хотя бы промолчал. Но...
   – Тот, как же его звали... – начал Пол. – Шаз, художник-керамист. Что у вас случилось?
   Софи только молча посмотрела на него.
   – Ладно, не надо, – быстро проговорил он. – Мне не следовало спрашивать.
   – Нет, – возразила она, – все в порядке. Просто мне немного стыдно, вот и все. Понимаешь... ну, помнишь стол в конференц-зале, тот, который показывает истинную сущность вещей?
   Пол кивнул:
   – Мистер Червеубивец назвал его бесоотражающим зеркалом.
   – Вот именно. Ну, это не обязательно должно быть зеркало или стол. – Ее брови сошлись к переносице. – Судя по всему, того же эффекта можно достичь с самой обычной фольгой.
   Вид у Пола сделался озадаченный.
   – Фольгой?
   – Нуда, сам знаешь. Той, в которой готовят рождественскую индейку. Вот только, – продолжала она, стараясь не встречаться с ним взглядом, – кто-то залез в автобус Шаза и приклеил лист к потолку, прямо над кроватью.
   Мгновение Пол не мог понять что к чему. Потом у него вырвалось: – О! – Да.
   – Бесоотражающая фольга? Софи нахмурилась.
   – Сработала в точности, как столешница. Позже, когда пришел в себя после того, как я врезала ему по голове сковородкой, он рассказал мне, кто он на самом деле.
   Пол ничего не спросил, и после долгой паузы она продолжила:
   – Я не совсем уверена, как там обстоят дела, но, кажется, он двоюродный кузен мистера Тэннера. Как бы там ни было, его настоящее имя Джордж, и он решил, что... что это матушка мистера Тэннера его на меня натравила, чтобы нас тобой поссорить и она сама могла до тебя добраться... А сам он ничего подобного бы не сделал. Но...
   – Кузен мистера Тэннера. Ты хочешь сказать, гоб... – Да.
   – О! – На мгновение Пол вспомнил переносную дверь: стремительная вылазка в ближайшее прошлое, скажем, за пять секунд до того, как он задал свой дурацкий вопрос, который все это вызвал. Но решил, что лучше не надо. Это будет обман, а с враньем он покончил. – Хм, – сказал он, – а ты знаешь, кто наклеил туда фольгу?
   Она покачала головой:
   – Точно не знаю. Но мне почему-то не верится в такие совпадения, ведь она была прикреплена скрепками, а не клеем или скотчем.
   – Верно, – задумчиво протянул Пол. – Но послушай, если он не был бы г... кузеном мистера Тэннера... я хочу сказать, а ты предпочла его мне, то все нормально. Ведь в конце концов все образовалось. Но я не могу не спрашивать себя: ты это зелье пила? Случайно или намеренно, ты пила его до того, как подлила мне его в поезде в чай? Только я точно помню, как покупал в пабе шампанское, чтобы долить в него зелья и чтобы та гадкая тетка влюбилась бы в актера, в Эшфорда Клента. И точно помню, что нам дали два бокала, а зелье я подлил в один, а потом ты сказала, что тебе очень надо выпить, потому что нервы у тебя на пределе. И я точно помню, что мне пришло в голову сказать тебе, что один стакан я отравил, чтобы ты не подмешала чего-нибудь и в другой, но я не совсем уверен, действительно ли тебя предупредил, и...
   – Пол!
   – Да?
   Софи смотрела на него с таким выражением, которое иногда можно увидеть на лице крупного, но исполненного сочувствия десантника, когда в общественном питейном заведении щуплый престарелый пьяница сообщает ему, что пурпурные беретики носят только придурки.
   – Ты правда хочешь, чтобы я тебе сказала? Пол на минуту задумался.
   – Да.
   – Правда-правда?
   – Да.
   – О!
   И тогда она ему рассказала, а после посмотрела на него снова и спросила:
   – Ты мне веришь?
   Над этим Пол тоже немного подумал, потом отвел взгляд. – Да.
   – Отлично. – Софи сложила руки на груди. – Я была права, так? Ты на самом деле совсем не хотел этого слышать.
   – Да.
   Она кивнула.
   – Я тебя предупреждала.
   – Да, предупреждала. Я думал, мне хочется знать. – Он пожал плечами. – Мне пришло в голову, – сказал он, – что если меня только не изберут премьер-министром, или если я не убью Папу Римского, или еще что-нибудь, злейшим себе врагом всегда буду я сам. Чего еще ожидать от дурака, а?
   – Вероятно, ты прав. – Она нахмурилась, потом мрачная улыбка понемногу сменилась ухмылкой. – Готова поспорить, ты жалеешь, что вообще об этом заговорил.
   – Да, – согласился Пол.
   – Готова поспорить, жалеешь, что не можешь вернуться во времени вспять, в тот момент, когда об этом заговорил, а потом вдруг случилось бы что-нибудь, от чего оно совершенно выветрилось бы у тебя из головы. Словно, – добавила она, – по волшебству.
   В глазах у Пола зажегся едва заметный огонек, а рука потянулась во внутренний карман.
   – Ну разве не чудесно было бы? – спросил он, отворачивая крышку с картонного тубуса, где притаилась переносная дверь.