- У жителей Дербишира не столь богатое воображение, - сказал сэр Гораций. - Не думаю, что здесь родилась бы история о маленьких человечках, добывающих золото в оловянной шахте.
- Я бы сказала, что мы более реалистичны, - добавила леди Мэндвилл.
Моя мать рассказала историю о колоколах Святого Бранока. Присутствующие выслушали ее с заметным скептицизмом, зато меня пробрала дрожь. Лучше бы уж эту тему не затрагивали.
Корнуолл, должно быть, очень отличается от остальной Англии, заметила леди Мэндвилл.
- О да, несомненно, - подтвердила моя мать. - По происхождению я лишь наполовину принадлежу к корнуоллцам - по отцу, а Рольф.., ну, его там просто называют "иностранцем". Вы правы, говоря об отличиях Корнуолла. Надеюсь, вы посетите нас и увидите все это своими глазами.
Все присутствующие заявили, что будут рады принять приглашение.
- Завтра, - сказала леди Мэндвилл, - я покажу вам дом, если вы пожелаете осмотреть его, и расскажу кое-какие случаи, связанные с ним. Наша семья тоже имеет свою историю: война Алой и Белой роз, Гражданская война, но без всякой мистики. Как я уже сказала, мы все здесь очень приземленные люди.
Потом мы начали вспоминать историю, и старший сын Уильям рассказал об их поместье. Второй сын, сидевший рядом с моим отцом, говорил об изменениях в законодательстве, которые произошли в последние годы. В общем, вечер прошел гладко.
Я почувствовала, что худшее позади.
***
Я оказалась права. После первых двух дней, когда ко мне присматривались, мне стало здесь нравиться. Джервиса я любила все больше с каждым днем, и у меня начала складываться дружба с Марион. Она действительно была моложе меня на год, и я чувствовала себя кем-то вроде старшей сестры.
Я нашла дом Мэндвиллов очень хорошим, но втайне была рада тому, что нам с Джервисом не придеться жить здесь. Он сказал, что предпочел бы жить в Лондоне, поскольку он, в отличие от братьев, никогда не чувствовал себя расположенным к жизни в провинции. Генри вскоре должен был начать практику и отправиться в Лондон, Дерби или другой большой город; Уильям собирался перенимать у своего отца искусство управления имением, а Марион должна была выезжать в свет в следующем году и, предположительно, выйти замуж.
Мы вместе катались верхом, были устроены званые обеды, на которые явились соседи, смотревшие на меня как на будущую жену Джервиса, - все шло как по маслу. Я делала то, чего ожидали от молодой девушки, и справлялась с этим весьма успешно: у меня был выездной сезон, я совершила помолвку еще до его окончания с одобрения обеих семей, и после этого могла состояться только свадьба.
Мой отец и сэр Гораций вели разговоры о приданом, к которым я не желала прислушиваться, поскольку все это казалось мне ужасно меркантильным. Леди Мэндвилл и моя мать обсуждали, как лучше устроить свадьбу, которая, конечно, должны была произойти в Кадоре. Обе стороны согласились с тем, что не следует слишком затягивать дело. Это значило, что у Мэндвиллов нет никаких возражений.
Мы проводили много времени вместе с Марион. Кроме возрастной близости, нас связывало и многое другое. Я уже выезжала в свет, а ей это вскоре предстояло, и она хотела побольше узнать об этом. Я рассказала ей об уроках танцев, о том, как бесконечно нужно разучивать придворный реверанс, о кратком миге, когда удается взглянуть на королеву, ну, и о том, что начинается после этого.
- И все это ради того, чтобы выйти замуж, - сказала она. - Ну, в твоем случае тебе все удалось. У меня было удачное начало, потому что я уже была знакома с Джервисом, когда он приезжал в Корнуолл на раскопки. Он был другом моего кузена, убитого в Крыму.
- Да, я слышала об этом. Тогда семья решила, что Джервису следовало бы заняться археологией. Казалось, он взялся за это с жаром, но потом бросил, конечно.
- А почему "конечно"?
- Ну, он никогда ничем не увлекается надолго, кроме скачек. Я думаю, когда-нибудь он заведет собственную конюшню: это единственное, к чему у него есть склонность. Семье это не нравится.., в связи с тем, что случилось с пра-пра, а может быть, еще раз прадедушкой сэром Элмором: он проиграл на скачках семейное поместье. Ты увидишь его портрет в галерее. С тех пор в нашей семье без ужаса не могут слышать о скачках.
- Ага, "скелеты в шкафу"?
- У нас их несколько, думаю, как и у большинства людей. Довольно любопытно время от времени вытаскивать их и осматривать. Вообще следовало бы делать это почаще: это может быть хорошим уроком.
- Да, нужно будет взглянуть на этого сэра Элмора.
- Я покажу. По-моему, ты тоже любишь лошадей?
- Я люблю ездить верхом.
- Я имела в виду не это, а скачки, азартную игру на лошадях.
- Я никогда не играла, меня к этому не тянет. Тогда тебе придется держать Джервиса, как говорится, "на ровном киле", "не давать ему спуску", "не отпускать поводья", а то он "пустится в галоп" и станет неуправляемым. Пару раз папе приходилось брать его на поруки. Ах, прости, я, наверное, разрушаю розовую картину, сложившуюся у тебя. Не обращай внимания, мой брат Джервис - самый прелестный человек во всем мире, и я очень люблю его. Если бы я не была его сестрой и он не был помолвлен с тобой, мне бы хотелось выйти замуж за него. У него очаровательный характер. Я думаю, что не смогу найти мужчину, хотя бы наполовину такого хорошего, как он. И он гораздо лучше двух других братьев. Они, конечно, надежны, как скала, но мне нравится Джервис.
- Я хорошо понимаю это...
- Я очень рада тому, что ты выходишь за него замуж. Нам всем кажется, что вы - очень подходящая пара. И как приятно, что твои родители тоже любят Джервиса.
- Они тоже считают его очаровательным.
- Значит, это - идеальный брак. Любопытно, что будет со мной, когда я тоже начну выезжать в свет.
***
Марион показала мне портрет безрассудного сэра Элмора.
- Он все играл и играл, и в конце концов поставил на кон дом в надежде отыграться.
- И отыгрался?
- Нет, проиграл.
- Но дом, тем не менее, остался у семьи? Только потому, что старший сын в последний момент женился на богатой женщине, только ради того, чтобы сохранить Мэндвилл-корт. Однако позже он вернулся к своей первой любви, поселив ее в этом же доме. Он не смог бросить ее. А в один прекрасный день она исчезла. Говорят, ее убила его жена, выбросила из окна, а ночью похоронила. И теперь ее привидение ходит по дому.
- Ага, значит, это тоже один из "скелетов в шкафу". Еще и привидение!
Мне показалось, твоя мать сказала, что здесь происходили только естественные события.
- Ну, историю о привидении она не желает принимать к сведению. А я в нее верю, потому что во всех старинных домах должно быть хотя бы одно привидение. А тебе не кажется, что сэр Элмор симпатичный?
- Да, конечно.
Мне кажется, что у него в глазах мелькают такие же огоньки, как у Джервиса. Ты представляешь, с каким ужасом слышат в семье о том, что кто-то начинает увлекаться лошадьми.
- А Джервис увлекается?
- Он вообще склонен заниматься самыми необычными вещами. Отец, конечно, хотел бы, чтобы он взялся за юриспруденцию или что-нибудь такое, что обеспечивало бы постоянный доход и влияние. Нельзя сказать, что родители были в восторге от археологии, но это все же было лучше, чем ничего.
- Мне казалось, что он был увлечен ею, когда приезжал в Кадор.
- Он и увлекся на время. Когда-нибудь он найдет себе занятие и уж тогда справится с этим лучше, чем кто бы то ни было.
После этого разговора я несколько раз заходила в галерею взглянуть на сэра Элмора. Однажды там меня застала леди Мэндвилл. Я стояла и разглядывала портрет человека, так заинтересовавшего меня, и вдруг оказалось, что она стоит совсем рядом.
- Хороший портрет, не правда ли? - спросила она. - Как будто это живой человек.
- Да, такое впечатление, что он посмеивается над нами.
- А вы знаете историю, связанную с ним?
- Марион рассказала мне.
Некоторое время она молчала, а затем, взглянув на меня, сказала:
- Есть в нашем семействе такая слабость: не умеют уважать деньги. Мне кажется, вас воспитали очень рассудительной девушкой, вот почему я и решила поговорить с вами.
Я была потрясена. Я знала, что понравилась ей, но понятия не имела о том, что она так переоценивает мою мудрость. Оглянувшись, она понизила голос:
- Вы должны присматривать за Джервисом. Я убеждена, что вы с этим справитесь, вот почему меня радует ваш брак. Уильям и Генри пошли в меня, в них я не сомневаюсь, а Джервис - это Мэндвилл до мозга костей. Мэндвиллы умеют очаровывать. Его отец был точно таким же.
Но они не умеют ценить деньги и нуждаются в присмотре. Взять хотя бы сэра Горация. Я расскажу вам все, и мы уже не будем возвращаться к этому вопросу. Когда я вышла замуж, финансовые дела сэра Горация были в ужасном состоянии. Я владела большим приданым и взяла все дела в свои руки. Таким образом мне удалось вернуть в семью процветание. Вы можете подумать, что мне не следовало бы говорить об этом, но я делаю это потому, что вы разумная девушка. Я довольна тем, что вы выходите замуж за Джервиса. Он прекрасный молодой человек почти во всех отношениях, но совершенно безответственный, когда речь идет о деньгах. Деньги проскальзывают у него сквозь пальцы. Вы должны держать его подальше от игорных столов. Вы сумеете, дорогая, как я сумела справиться с его отцом. Вы с моим сыном будете жить счастливо: он прекрасный, добрый человек и был бы совершенством, если бы не эта маленькая слабость, и я считаю своим долгом предупредить вас о ней.
Она нежно потрепала меня по щеке и продолжила:
- Вы изумлены, что ваша будущая свекровь ведет с вами такие разговоры. Но я делаю это только потому, что вы мне очень нравитесь. Мне нравится ваша семья, я верю в вас и знаю, что вы сумеете стать для Джервиса тем, кем я стала для его отца.
После этого разговора у нас с леди Мэндвилл сложились какие-то особые отношения. Она рассказывала мне о своем доме, и я понимала, что он очень много значит для нее. Я чувствовала, что она любит его глубоко и страстно, больше, чем остальные члены семьи. Она была похожа на человека, который только что обратился в новую веру и потому более предан ей, чем те, кто исповедует ее поколениями.
Отчего-то сознание того, что у Джервиса есть слабости, сделало его лишь более милым. В конце концов идеальные люди бывают весьма скучны, и с ними трудно уживаться. Причин откладывать свадьбу не было.
- Двух месяцев вполне достаточно, - сказала мать. - Как только вернемся в Лондон, мы займемся подготовкой. Мэндвиллы приедут в Корнуолл ближе к свадьбе.
Потом ко мне в комнату зашли родители, и по выражению их лиц я поняла, что нам предстоит серьезный разговор.
- Речь пойдет о приданом, - сказал отец.
- Ах, я не хочу слышать об этом.
- Веди себя разумно, милая, - сказала мать. - Это самое обычное дело.
- Зачем вообще все это нужно? Как будто вы платите Джервису за то, что он берет меня.
- Это гарантия того, что ты не достанешься мужу нищей, без гроша.
- Я уверена, Джервис никогда и не думал о деньгах.
- Я тоже уверен в этом, но твоя мать и я хотим быть уверены и в том, что ты, взяв с собой эти деньги, будешь...
Отец закусил губу, и вместо него договорила мать:
- Они будут положены на твое имя. И чтобы взять их со счета, нужно переговорить с адвокатами.
- Я что-то не понимаю, о чем вы говорите?
- По совету сэра Горация и леди Мэндвилл, - опять вмешался отец, - я все оформил именно таким образом. Они хотели бы, чтобы твои деньги были не слишком легко доступны...
- Похоже, они считают, что Джервис ведет себя в денежных вопросах довольно беззаботно, и поэтому разумно... несколько ограничить его свободу действий, - пояснила мать.
- Лучше бы вы это не делали, - возразила я. Мне это не понравилось, особенно намек на то, что Джервису нельзя доверять, и разговор о приданом бросил некоторую тень на мое счастье. Я уже знала, что Джервис расточителен, что он не всегда считает расходы, что бывает излишне щедр. Я вспомнила, как он дал цветочнице кучу денег, купив у нее букетик фиалок. А мне это нравилось: он хотел доставлять людям удовольствие, и если при этом был несколько расточителен, то мне это тоже нравилось. И вообще следовало забыть обо всех этих неприятных делах, связанных с приданым и деньгами, и думать лишь о своей свадьбе.
***
На пути в Лондон мы оживленно обсуждали предстоящую свадьбу.
- Два месяца, - повторяла мать. - На самом деле это не так уж много. Пока мы в Лондоне, нам следует вплотную заняться покупками. Было бы, конечно, хорошо сшить платье здесь, в Лондоне, но не представляю, как мы успеем.
Может быть, мы здесь купим ткани, а шить будем потом, в Плимуте. Я думаю, Рольф, нам придется задержаться, по крайней мере, на неделю, без этого не обойтись.
Отец считал, что ему необходимо скорее вернуться в Кадор.
- Хорошо, - согласилась мать, - нам поможет Грейс. У нее просто врожденный вкус, она всегда выглядит так элегантно. И, наверное, она чувствует себя одиноко. Что за печальная судьба: потерять мужа почти сразу же после свадьбы.
Я поехала к Елене и Мэтью, а мои родители - в дом на Вестминстерской площади, так что кеб подвез сначала меня. Пока в дом заносили мой багаж, вышла Елена. Я заметила, что она очень расстроена.
- Что случилось? - спросила я.
Несколько секунд она смотрела на меня, а потом выпалила:
- Морвенна исчезла!
И вместо того чтобы отправляться в дом, мои родители остались с нами. Как только мы вошли в дом, Елена сказала:
- Она просто исчезла. Это случилось два дня назад.
- Исчезла? - изумился отец. - Но.., каким образом?
- Она вместе с Грейс собиралась на прогулку, но, когда Грейс пришла, Морвенны в комнате не было. Время шло, Грейс ждала. Когда оказалось, что Морвенны нет и в доме родителей, мы по-настоящему забеспокоились.
Конечно, Морвенна редко выходила одна, мы считали, что этого не следует делать, но иногда могло случиться и такое. Ну, во всяком случае, ясно одно - она пропала. Мы нигде не можем найти ее.
- А она что-нибудь взяла с собой?
- Нет, только то, что на ней было. Все остальное, похоже, здесь.
- Конечно, она никогда бы так не поступила, - сказала моя мать.
- Она волновалась, когда нужно было куда-нибудь идти, - добавила я, и всегда просила кого-нибудь сопровождать ее... И ее нет уже два дня?
- Следует сообщить полиции, - сказал отец.
- Мы уже сообщили.., и послали известие ее родителям. Даже представить не могу, что могло произойти.
Отец задумался:
- А вы не думаете, что ее могли похитить?
- Похитить! - воскликнула Елена, - Но кто бы мог похитить ее?
- Я имею в виду выкуп, - пояснил отец. - Несколько недель назад в газете появилась статья о корнуоллских шахтах, и в частности, о процветании пенкарроновской шахты. Там было и о дочери Джошуа Пенкаррона - Морвенне, которая сейчас находится в Лондоне. Я подумал...
- Боже милосердный, - пробормотала мать. - Это действительно возможно.
- А что сделают с ней? - в ужасе спросила я. Мать отвела взгляд:
- К ней должны относиться хорошо, это - товар, о цене которого будут договариваться.
- Это ужасно! - воскликнула я. - И именно Морвенна! Лучше бы она поехала с нами.
***
Мы не знали, что делать. Полиция наводила справки, но никто ничего не слышал. Одна служанка сказала, будто видела Морвенну, выходящую из дома поздно вечером накануне исчезновения.
Это было совсем непонятно. Почему Морвенна покидала дом поздно вечером? В ее комнате не было никакой записки, поясняющей, зачем ей пришлось выйти. Да и кто бы мог вызвать ее из дома в такое время суток? Должна была существовать какая-то причина. Никто не мог понять, что происходит. Все были в отчаянии. Мы чувствовали, что следует предпринять какие-то действия, но какие?
О том, что она ушла, было неизвестно целых двенадцать часов. Что могло произойти за эти ужасные двенадцать часов? Приехали дядя Питер и тетя Амарилис.
- Это исключительно важное дело, - сказал дядя Питер.
Он был уверен, что Морвенну похитили и что рано или поздно кто-нибудь потребует выкуп. С этого момента следует соблюдать исключительную осторожность.
- Но мне кажется очень странным, что она, судя по всему, вышла из дома без принуждения, - заметила моя мать.
- Она должна была оставить какую-нибудь записку, - сказала тетя Амарилис.
- Мы расспросили всех слуг, - напомнила ей Елена, - и они нигде ничего не нашли.
Дядя Питер сказал:
- Возможно, ее выманили из дома туда, где поджидали похитители.
- Морвенна никогда на такое не решилась бы! - воскликнула я. - Она бы побоялась.
Если бы здесь была я, она бы мне все рассказала. Ничего не произошло бы, если бы здесь была я.
- Все это очень загадочно, - признал дядя Питер, - и, к несчастью, она остановилась в нашем доме.
Я чувствовала, что он очень обеспокоен. Дядя Питер боялся, что может подняться скандал, который повредит Мэтью как члену парламента. В то же время он прикидывал, нельзя ли использовать этот случай в качестве рекламы. Я хорошо представляла, как он взвешивает все: именно так он смотрел на мир.
- В первую очередь мы должны думать о Морвенне, - сказала я. - Не так уж важно, где именно это произошло. Важно только то, что это произошло.
- Мы должны принять во внимание все детали, - вмешался мой отец. - И то, где это произошло, может оказаться очень важным.
- К этому времени ее родители должны уже получить письмо, - сказала Елена. - Мне просто невыносимо думать о том, что они сейчас переживают.
- Но что мы-то собираемся делать? - спросила я.
- В свое время мы что-нибудь узнаем, - сказал дядя Питер. - Полагаю, должно поступить требование о выкупе. Возможно, его уже послали ее родителям? Ведь именно к ним должны обращаться в таком случае?
- Это будет ужасно для них! - вздохнула моя мать. Я представила себе, как мистер и миссис Пенкаррон получают требование о выкупе в обмен на возвращение дочери с угрозами в случае, если они не согласятся.
Я была вне себя от волнения, мне было невыносимо тяжело представлять Морвенну в руках разбойников.
***
К концу дня в Лондон прибыли мистер и миссис Пенкаррон. Они выглядели постаревшими. Тут же выяснилось, что у них тоже нет вестей о Морвенне.
- Я ничего не могу понять! - говорил мистер Пенкаррон. - Наша девочка... Что она сделала? Почему это случилось именно с ней?
- Нам не следовало отпускать ее в Лондон! сокрушалась миссис Пенкаррон. - Я всегда знала, что это ужасное место!
- Мы разыщем ее, - твердо сказал мой отец.
- Вы, правда, разыщете? - с мольбой в голосе обратилась к нему миссис Пенкаррон. - А как вы думаете, что с ней сделают?
- Ничего плохого, в этом можете быть уверены, - ответил мой отец. Похитители могут торговаться только в том случае, если она жива и здорова.
- Жива... Не думаете ли вы?..
- О нет, нет... Я просто хочу сказать, что, если с ней все в порядке, они могут вести какие-то переговоры... Я полагаю, что рано или поздно они потребуют у вас денег.
- Я отдам все, чтобы вернуть мою девочку! - воскликнул мистер Пенкаррон. - Они могут забрать у меня все!
- Мы сделаем все, что угодно! - разрыдалась миссис Пенкаррон.
Я обняла ее:
- С ней все в порядке, миссис Пенкаррон! Я чувствую, что с ней все в порядке!
- Она что-нибудь говорила тебе? - жалобно спросила миссис Пенкаррон. Морвенна не производила впечатление напуганной? Не боялась, что кто-то хочет забрать ее?
- Я была в Дербишире вместе с родителями, - пояснила я. - Меня здесь не было, но я уверена, что с Морвенной все в порядке.
- Значит, вас здесь не было? - проговорила миссис Пенкаррон чуть ли не обвиняющим тоном.
Я покачала головой. Родители Морвенны были совершенно не в себе. Миссис Пенкаррон рассказывала всем, как в свое время она уже потеряла надежду, что у нее будет ребенок, а потом появилась крошка Морвенна... Они готовы отдать все, буквально все...
- Если пресса что-нибудь пронюхает, не говорите им ничего, посоветовал дядя Питер. - Тогда похитители взвинтят цену. Это дело нужно вести очень осторожно!
В таких вопросах следовало положиться на дядю Питера. Существование сомнительных клубов, являвшихся источником его огромного состояния, было, как говорил мой отец, семейной "тайной Полишинеля". Это значило, что все все знали, но делали вид, что верят, будто дядя Питер занимается респектабельным бизнесом, а он хорошо разбирался в темных делишках. В его клубах бывали самые различные люди, и лучше всего было передать это дело в его руки. Дядя Питер сказал, что не следует болтать о случившемся до тех пор, пока хоть что-нибудь не прояснится: вскоре должно было последовать требование выкупа.
***
Ждать было тяжело. Морвенны не было уже четыре дня, и никаких вестей о ней не поступало. Пенкарроны, которых моя мать отвезла в дом дяди Питера, находились в состоянии крайнего отчаяния. Если бы у меня была такая возможность, я бы непременно сообщила Морвенне о том, что она никогда не должна называть себя нелюбимой: она значила для своих родителей буквально все.
Дядя Питер наводил справки. Полиция всех допрашивала безрезультатно, и постепенно мы начали отчаиваться. И вдруг в одно прекрасное утро, когда я думала о том, что начинается еще один день, который не принесет нам ничего нового, у двери остановился кеб и из него вышла Морвенна. Она была с мужчиной. Я сразу же узнала его: это был Джастин Картрайт, который возвратил украденный у Морвенны кошелек.
- Морвенна! - воскликнула я. - Где же ты была? Я так обрадовалась, увидев Морвенну, что едва удержалась от того, чтобы не разрыдаться от облегчения. Я дотронулась от нее, чтобы удостовериться, что это не привидение, потом взглянула на нее. Морвенна выглядела счастливой!
- Где ты была? - спросила я. - Мы все были в отчаянии!
Морвенна обернулась в сторону мужчины и сказала:
- Это мой муж, Анжелет! Я бежала с ним, и мы поженились в Гретна-Грин!
***
Первое, что следовало сделать, - это известить ее родителей, и мы тут же отправились к ним. Как только открылась дверь, я прокричала:
- Она здесь! Морвенна вернулась! Послышались восторженные крики, и, как мне показалось, все присутствовавшие в доме одновременно ринулись в холл. Увидев свою дочь, Пенкарроны устремились к ней, и все трое прижались друг к другу. Миссис Пенкаррон залилась слезами. Я видела, как она беззвучно шевелит губами, и поняла, что сейчас она благодарит Бога за то, что он возвратил ей дочь. Объяснений родители не требовали: им было достаточно того, что Морвенна опять с ними, что она жива и невредима. Они были готовы забыть обо всех страданиях, искренне радуясь тому, что дочь вернулась к ним.
- Ах, мама, папа! - сказала Морвенна, наконец. - Я и не думала, что вы будете так беспокоиться!
Тогда последовали объяснения.
- Мы действовали, конечно, бездумно, - говорил Джастин Картрайт. - Во всем виноват я: я сумел убедить Морвенну. Она не хотела поступать так, однако я опасался препятствий. Мне было невыносимо думать о том, что я могу потерять Морвенну!
Морвенна счастливо улыбалась. Я не могла поверить в случившееся. Она стала совсем другим человеком: исчез вечно виноватый вид, теперь она была нужной, желанной, любимой! У Морвенны была романтическая свадьба, и было совершенно ясно, что муж обожает ее. Я бы, конечно, рассердилась на Морвенну, если бы не была так рада: именно этого я всегда и желала для Морвенны. Жаль только, что для этого ей пришлось подвергнуть нас таким испытаниям.
- Видите ли, - объясняла Морвенна, - все это случилось так неожиданно...
Джастин приблизился, осторожно посматривая на мистера Пенкаррона:
- Как только я увидел вашу дочь, я понял, что она создана для меня. Я влюбился в нее с первого взгляда! Я не верил в такое, пока это не случилось со мной. Боюсь, я действовал беспечно, но я был ошеломлен своими чувствами! Мне пришлось убеждать ее... Видите ли, я боялся, что все будут возражать. Я знаю, что недостоин Морвенны, и боялся.
Смею лишь надеяться, что вы простите меня за те ужасные страдания, что вам довелось перенести.
- Я не знаю, - ответила миссис Пенкаррон. - Сейчас я не в состоянии о чем-то думать.
Дядя Питер улыбался. Совсем по-другому выглядел мистер Пенкаррон. Он, похоже, считал совершенно естественным, что молодой человек, увидевший его дочь, должен тут же влюбиться в нее до безумия и уговорить бежать с ним.
- Морвенна хотела оставить записку, - продолжал Джастин Картрайт, смущенно улыбаясь мистеру Пенкаррону, - но я думал, что вы будете преследовать нас и не позволите заключить брак.
Это исключительно моя вина! Я надеюсь... Морвенна заступится за меня!
Мистер Пенкаррон хрипло спросил: Ты счастлива, дитя мое?
- Ах, папа, да!
- Так ведь мы этого и добавилась, правда? - спросил мистер Пенкаррон, обращаясь к жене.
- Да, мы хотели именно этого, - подтвердила его жена.
Дядя Питер послал за шампанским, чтобы выпить за здоровье новобрачных.
- А затем, - добавил он, - я уверен, мистер и миссис Пенкаррон захотят побеседовать со своим зятем.
***
Все члены нашей семьи были в полном замешательстве. Кто был этот Джастин Картрайт? Похоже, у него не было никаких определенных занятий. В течение нескольких лет он жил за границей и только что вернулся, еще не решив, за что возьмется. У него был небольшой капитал, то есть он был, как говорится, независимым джентльменом. Они с Морвенной жили бы небогато, но средства на содержание жены у Джастина были.
Полицию известили о том, что уже нет необходимости в розыске, обычный случай побега из дома. Такое время от времени случалось, и полиция лишь выразила пожелание думать, прежде чем доставлять людям столько неприятностей.
- Я бы сказала, что мы более реалистичны, - добавила леди Мэндвилл.
Моя мать рассказала историю о колоколах Святого Бранока. Присутствующие выслушали ее с заметным скептицизмом, зато меня пробрала дрожь. Лучше бы уж эту тему не затрагивали.
Корнуолл, должно быть, очень отличается от остальной Англии, заметила леди Мэндвилл.
- О да, несомненно, - подтвердила моя мать. - По происхождению я лишь наполовину принадлежу к корнуоллцам - по отцу, а Рольф.., ну, его там просто называют "иностранцем". Вы правы, говоря об отличиях Корнуолла. Надеюсь, вы посетите нас и увидите все это своими глазами.
Все присутствующие заявили, что будут рады принять приглашение.
- Завтра, - сказала леди Мэндвилл, - я покажу вам дом, если вы пожелаете осмотреть его, и расскажу кое-какие случаи, связанные с ним. Наша семья тоже имеет свою историю: война Алой и Белой роз, Гражданская война, но без всякой мистики. Как я уже сказала, мы все здесь очень приземленные люди.
Потом мы начали вспоминать историю, и старший сын Уильям рассказал об их поместье. Второй сын, сидевший рядом с моим отцом, говорил об изменениях в законодательстве, которые произошли в последние годы. В общем, вечер прошел гладко.
Я почувствовала, что худшее позади.
***
Я оказалась права. После первых двух дней, когда ко мне присматривались, мне стало здесь нравиться. Джервиса я любила все больше с каждым днем, и у меня начала складываться дружба с Марион. Она действительно была моложе меня на год, и я чувствовала себя кем-то вроде старшей сестры.
Я нашла дом Мэндвиллов очень хорошим, но втайне была рада тому, что нам с Джервисом не придеться жить здесь. Он сказал, что предпочел бы жить в Лондоне, поскольку он, в отличие от братьев, никогда не чувствовал себя расположенным к жизни в провинции. Генри вскоре должен был начать практику и отправиться в Лондон, Дерби или другой большой город; Уильям собирался перенимать у своего отца искусство управления имением, а Марион должна была выезжать в свет в следующем году и, предположительно, выйти замуж.
Мы вместе катались верхом, были устроены званые обеды, на которые явились соседи, смотревшие на меня как на будущую жену Джервиса, - все шло как по маслу. Я делала то, чего ожидали от молодой девушки, и справлялась с этим весьма успешно: у меня был выездной сезон, я совершила помолвку еще до его окончания с одобрения обеих семей, и после этого могла состояться только свадьба.
Мой отец и сэр Гораций вели разговоры о приданом, к которым я не желала прислушиваться, поскольку все это казалось мне ужасно меркантильным. Леди Мэндвилл и моя мать обсуждали, как лучше устроить свадьбу, которая, конечно, должны была произойти в Кадоре. Обе стороны согласились с тем, что не следует слишком затягивать дело. Это значило, что у Мэндвиллов нет никаких возражений.
Мы проводили много времени вместе с Марион. Кроме возрастной близости, нас связывало и многое другое. Я уже выезжала в свет, а ей это вскоре предстояло, и она хотела побольше узнать об этом. Я рассказала ей об уроках танцев, о том, как бесконечно нужно разучивать придворный реверанс, о кратком миге, когда удается взглянуть на королеву, ну, и о том, что начинается после этого.
- И все это ради того, чтобы выйти замуж, - сказала она. - Ну, в твоем случае тебе все удалось. У меня было удачное начало, потому что я уже была знакома с Джервисом, когда он приезжал в Корнуолл на раскопки. Он был другом моего кузена, убитого в Крыму.
- Да, я слышала об этом. Тогда семья решила, что Джервису следовало бы заняться археологией. Казалось, он взялся за это с жаром, но потом бросил, конечно.
- А почему "конечно"?
- Ну, он никогда ничем не увлекается надолго, кроме скачек. Я думаю, когда-нибудь он заведет собственную конюшню: это единственное, к чему у него есть склонность. Семье это не нравится.., в связи с тем, что случилось с пра-пра, а может быть, еще раз прадедушкой сэром Элмором: он проиграл на скачках семейное поместье. Ты увидишь его портрет в галерее. С тех пор в нашей семье без ужаса не могут слышать о скачках.
- Ага, "скелеты в шкафу"?
- У нас их несколько, думаю, как и у большинства людей. Довольно любопытно время от времени вытаскивать их и осматривать. Вообще следовало бы делать это почаще: это может быть хорошим уроком.
- Да, нужно будет взглянуть на этого сэра Элмора.
- Я покажу. По-моему, ты тоже любишь лошадей?
- Я люблю ездить верхом.
- Я имела в виду не это, а скачки, азартную игру на лошадях.
- Я никогда не играла, меня к этому не тянет. Тогда тебе придется держать Джервиса, как говорится, "на ровном киле", "не давать ему спуску", "не отпускать поводья", а то он "пустится в галоп" и станет неуправляемым. Пару раз папе приходилось брать его на поруки. Ах, прости, я, наверное, разрушаю розовую картину, сложившуюся у тебя. Не обращай внимания, мой брат Джервис - самый прелестный человек во всем мире, и я очень люблю его. Если бы я не была его сестрой и он не был помолвлен с тобой, мне бы хотелось выйти замуж за него. У него очаровательный характер. Я думаю, что не смогу найти мужчину, хотя бы наполовину такого хорошего, как он. И он гораздо лучше двух других братьев. Они, конечно, надежны, как скала, но мне нравится Джервис.
- Я хорошо понимаю это...
- Я очень рада тому, что ты выходишь за него замуж. Нам всем кажется, что вы - очень подходящая пара. И как приятно, что твои родители тоже любят Джервиса.
- Они тоже считают его очаровательным.
- Значит, это - идеальный брак. Любопытно, что будет со мной, когда я тоже начну выезжать в свет.
***
Марион показала мне портрет безрассудного сэра Элмора.
- Он все играл и играл, и в конце концов поставил на кон дом в надежде отыграться.
- И отыгрался?
- Нет, проиграл.
- Но дом, тем не менее, остался у семьи? Только потому, что старший сын в последний момент женился на богатой женщине, только ради того, чтобы сохранить Мэндвилл-корт. Однако позже он вернулся к своей первой любви, поселив ее в этом же доме. Он не смог бросить ее. А в один прекрасный день она исчезла. Говорят, ее убила его жена, выбросила из окна, а ночью похоронила. И теперь ее привидение ходит по дому.
- Ага, значит, это тоже один из "скелетов в шкафу". Еще и привидение!
Мне показалось, твоя мать сказала, что здесь происходили только естественные события.
- Ну, историю о привидении она не желает принимать к сведению. А я в нее верю, потому что во всех старинных домах должно быть хотя бы одно привидение. А тебе не кажется, что сэр Элмор симпатичный?
- Да, конечно.
Мне кажется, что у него в глазах мелькают такие же огоньки, как у Джервиса. Ты представляешь, с каким ужасом слышат в семье о том, что кто-то начинает увлекаться лошадьми.
- А Джервис увлекается?
- Он вообще склонен заниматься самыми необычными вещами. Отец, конечно, хотел бы, чтобы он взялся за юриспруденцию или что-нибудь такое, что обеспечивало бы постоянный доход и влияние. Нельзя сказать, что родители были в восторге от археологии, но это все же было лучше, чем ничего.
- Мне казалось, что он был увлечен ею, когда приезжал в Кадор.
- Он и увлекся на время. Когда-нибудь он найдет себе занятие и уж тогда справится с этим лучше, чем кто бы то ни было.
После этого разговора я несколько раз заходила в галерею взглянуть на сэра Элмора. Однажды там меня застала леди Мэндвилл. Я стояла и разглядывала портрет человека, так заинтересовавшего меня, и вдруг оказалось, что она стоит совсем рядом.
- Хороший портрет, не правда ли? - спросила она. - Как будто это живой человек.
- Да, такое впечатление, что он посмеивается над нами.
- А вы знаете историю, связанную с ним?
- Марион рассказала мне.
Некоторое время она молчала, а затем, взглянув на меня, сказала:
- Есть в нашем семействе такая слабость: не умеют уважать деньги. Мне кажется, вас воспитали очень рассудительной девушкой, вот почему я и решила поговорить с вами.
Я была потрясена. Я знала, что понравилась ей, но понятия не имела о том, что она так переоценивает мою мудрость. Оглянувшись, она понизила голос:
- Вы должны присматривать за Джервисом. Я убеждена, что вы с этим справитесь, вот почему меня радует ваш брак. Уильям и Генри пошли в меня, в них я не сомневаюсь, а Джервис - это Мэндвилл до мозга костей. Мэндвиллы умеют очаровывать. Его отец был точно таким же.
Но они не умеют ценить деньги и нуждаются в присмотре. Взять хотя бы сэра Горация. Я расскажу вам все, и мы уже не будем возвращаться к этому вопросу. Когда я вышла замуж, финансовые дела сэра Горация были в ужасном состоянии. Я владела большим приданым и взяла все дела в свои руки. Таким образом мне удалось вернуть в семью процветание. Вы можете подумать, что мне не следовало бы говорить об этом, но я делаю это потому, что вы разумная девушка. Я довольна тем, что вы выходите замуж за Джервиса. Он прекрасный молодой человек почти во всех отношениях, но совершенно безответственный, когда речь идет о деньгах. Деньги проскальзывают у него сквозь пальцы. Вы должны держать его подальше от игорных столов. Вы сумеете, дорогая, как я сумела справиться с его отцом. Вы с моим сыном будете жить счастливо: он прекрасный, добрый человек и был бы совершенством, если бы не эта маленькая слабость, и я считаю своим долгом предупредить вас о ней.
Она нежно потрепала меня по щеке и продолжила:
- Вы изумлены, что ваша будущая свекровь ведет с вами такие разговоры. Но я делаю это только потому, что вы мне очень нравитесь. Мне нравится ваша семья, я верю в вас и знаю, что вы сумеете стать для Джервиса тем, кем я стала для его отца.
После этого разговора у нас с леди Мэндвилл сложились какие-то особые отношения. Она рассказывала мне о своем доме, и я понимала, что он очень много значит для нее. Я чувствовала, что она любит его глубоко и страстно, больше, чем остальные члены семьи. Она была похожа на человека, который только что обратился в новую веру и потому более предан ей, чем те, кто исповедует ее поколениями.
Отчего-то сознание того, что у Джервиса есть слабости, сделало его лишь более милым. В конце концов идеальные люди бывают весьма скучны, и с ними трудно уживаться. Причин откладывать свадьбу не было.
- Двух месяцев вполне достаточно, - сказала мать. - Как только вернемся в Лондон, мы займемся подготовкой. Мэндвиллы приедут в Корнуолл ближе к свадьбе.
Потом ко мне в комнату зашли родители, и по выражению их лиц я поняла, что нам предстоит серьезный разговор.
- Речь пойдет о приданом, - сказал отец.
- Ах, я не хочу слышать об этом.
- Веди себя разумно, милая, - сказала мать. - Это самое обычное дело.
- Зачем вообще все это нужно? Как будто вы платите Джервису за то, что он берет меня.
- Это гарантия того, что ты не достанешься мужу нищей, без гроша.
- Я уверена, Джервис никогда и не думал о деньгах.
- Я тоже уверен в этом, но твоя мать и я хотим быть уверены и в том, что ты, взяв с собой эти деньги, будешь...
Отец закусил губу, и вместо него договорила мать:
- Они будут положены на твое имя. И чтобы взять их со счета, нужно переговорить с адвокатами.
- Я что-то не понимаю, о чем вы говорите?
- По совету сэра Горация и леди Мэндвилл, - опять вмешался отец, - я все оформил именно таким образом. Они хотели бы, чтобы твои деньги были не слишком легко доступны...
- Похоже, они считают, что Джервис ведет себя в денежных вопросах довольно беззаботно, и поэтому разумно... несколько ограничить его свободу действий, - пояснила мать.
- Лучше бы вы это не делали, - возразила я. Мне это не понравилось, особенно намек на то, что Джервису нельзя доверять, и разговор о приданом бросил некоторую тень на мое счастье. Я уже знала, что Джервис расточителен, что он не всегда считает расходы, что бывает излишне щедр. Я вспомнила, как он дал цветочнице кучу денег, купив у нее букетик фиалок. А мне это нравилось: он хотел доставлять людям удовольствие, и если при этом был несколько расточителен, то мне это тоже нравилось. И вообще следовало забыть обо всех этих неприятных делах, связанных с приданым и деньгами, и думать лишь о своей свадьбе.
***
На пути в Лондон мы оживленно обсуждали предстоящую свадьбу.
- Два месяца, - повторяла мать. - На самом деле это не так уж много. Пока мы в Лондоне, нам следует вплотную заняться покупками. Было бы, конечно, хорошо сшить платье здесь, в Лондоне, но не представляю, как мы успеем.
Может быть, мы здесь купим ткани, а шить будем потом, в Плимуте. Я думаю, Рольф, нам придется задержаться, по крайней мере, на неделю, без этого не обойтись.
Отец считал, что ему необходимо скорее вернуться в Кадор.
- Хорошо, - согласилась мать, - нам поможет Грейс. У нее просто врожденный вкус, она всегда выглядит так элегантно. И, наверное, она чувствует себя одиноко. Что за печальная судьба: потерять мужа почти сразу же после свадьбы.
Я поехала к Елене и Мэтью, а мои родители - в дом на Вестминстерской площади, так что кеб подвез сначала меня. Пока в дом заносили мой багаж, вышла Елена. Я заметила, что она очень расстроена.
- Что случилось? - спросила я.
Несколько секунд она смотрела на меня, а потом выпалила:
- Морвенна исчезла!
И вместо того чтобы отправляться в дом, мои родители остались с нами. Как только мы вошли в дом, Елена сказала:
- Она просто исчезла. Это случилось два дня назад.
- Исчезла? - изумился отец. - Но.., каким образом?
- Она вместе с Грейс собиралась на прогулку, но, когда Грейс пришла, Морвенны в комнате не было. Время шло, Грейс ждала. Когда оказалось, что Морвенны нет и в доме родителей, мы по-настоящему забеспокоились.
Конечно, Морвенна редко выходила одна, мы считали, что этого не следует делать, но иногда могло случиться и такое. Ну, во всяком случае, ясно одно - она пропала. Мы нигде не можем найти ее.
- А она что-нибудь взяла с собой?
- Нет, только то, что на ней было. Все остальное, похоже, здесь.
- Конечно, она никогда бы так не поступила, - сказала моя мать.
- Она волновалась, когда нужно было куда-нибудь идти, - добавила я, и всегда просила кого-нибудь сопровождать ее... И ее нет уже два дня?
- Следует сообщить полиции, - сказал отец.
- Мы уже сообщили.., и послали известие ее родителям. Даже представить не могу, что могло произойти.
Отец задумался:
- А вы не думаете, что ее могли похитить?
- Похитить! - воскликнула Елена, - Но кто бы мог похитить ее?
- Я имею в виду выкуп, - пояснил отец. - Несколько недель назад в газете появилась статья о корнуоллских шахтах, и в частности, о процветании пенкарроновской шахты. Там было и о дочери Джошуа Пенкаррона - Морвенне, которая сейчас находится в Лондоне. Я подумал...
- Боже милосердный, - пробормотала мать. - Это действительно возможно.
- А что сделают с ней? - в ужасе спросила я. Мать отвела взгляд:
- К ней должны относиться хорошо, это - товар, о цене которого будут договариваться.
- Это ужасно! - воскликнула я. - И именно Морвенна! Лучше бы она поехала с нами.
***
Мы не знали, что делать. Полиция наводила справки, но никто ничего не слышал. Одна служанка сказала, будто видела Морвенну, выходящую из дома поздно вечером накануне исчезновения.
Это было совсем непонятно. Почему Морвенна покидала дом поздно вечером? В ее комнате не было никакой записки, поясняющей, зачем ей пришлось выйти. Да и кто бы мог вызвать ее из дома в такое время суток? Должна была существовать какая-то причина. Никто не мог понять, что происходит. Все были в отчаянии. Мы чувствовали, что следует предпринять какие-то действия, но какие?
О том, что она ушла, было неизвестно целых двенадцать часов. Что могло произойти за эти ужасные двенадцать часов? Приехали дядя Питер и тетя Амарилис.
- Это исключительно важное дело, - сказал дядя Питер.
Он был уверен, что Морвенну похитили и что рано или поздно кто-нибудь потребует выкуп. С этого момента следует соблюдать исключительную осторожность.
- Но мне кажется очень странным, что она, судя по всему, вышла из дома без принуждения, - заметила моя мать.
- Она должна была оставить какую-нибудь записку, - сказала тетя Амарилис.
- Мы расспросили всех слуг, - напомнила ей Елена, - и они нигде ничего не нашли.
Дядя Питер сказал:
- Возможно, ее выманили из дома туда, где поджидали похитители.
- Морвенна никогда на такое не решилась бы! - воскликнула я. - Она бы побоялась.
Если бы здесь была я, она бы мне все рассказала. Ничего не произошло бы, если бы здесь была я.
- Все это очень загадочно, - признал дядя Питер, - и, к несчастью, она остановилась в нашем доме.
Я чувствовала, что он очень обеспокоен. Дядя Питер боялся, что может подняться скандал, который повредит Мэтью как члену парламента. В то же время он прикидывал, нельзя ли использовать этот случай в качестве рекламы. Я хорошо представляла, как он взвешивает все: именно так он смотрел на мир.
- В первую очередь мы должны думать о Морвенне, - сказала я. - Не так уж важно, где именно это произошло. Важно только то, что это произошло.
- Мы должны принять во внимание все детали, - вмешался мой отец. - И то, где это произошло, может оказаться очень важным.
- К этому времени ее родители должны уже получить письмо, - сказала Елена. - Мне просто невыносимо думать о том, что они сейчас переживают.
- Но что мы-то собираемся делать? - спросила я.
- В свое время мы что-нибудь узнаем, - сказал дядя Питер. - Полагаю, должно поступить требование о выкупе. Возможно, его уже послали ее родителям? Ведь именно к ним должны обращаться в таком случае?
- Это будет ужасно для них! - вздохнула моя мать. Я представила себе, как мистер и миссис Пенкаррон получают требование о выкупе в обмен на возвращение дочери с угрозами в случае, если они не согласятся.
Я была вне себя от волнения, мне было невыносимо тяжело представлять Морвенну в руках разбойников.
***
К концу дня в Лондон прибыли мистер и миссис Пенкаррон. Они выглядели постаревшими. Тут же выяснилось, что у них тоже нет вестей о Морвенне.
- Я ничего не могу понять! - говорил мистер Пенкаррон. - Наша девочка... Что она сделала? Почему это случилось именно с ней?
- Нам не следовало отпускать ее в Лондон! сокрушалась миссис Пенкаррон. - Я всегда знала, что это ужасное место!
- Мы разыщем ее, - твердо сказал мой отец.
- Вы, правда, разыщете? - с мольбой в голосе обратилась к нему миссис Пенкаррон. - А как вы думаете, что с ней сделают?
- Ничего плохого, в этом можете быть уверены, - ответил мой отец. Похитители могут торговаться только в том случае, если она жива и здорова.
- Жива... Не думаете ли вы?..
- О нет, нет... Я просто хочу сказать, что, если с ней все в порядке, они могут вести какие-то переговоры... Я полагаю, что рано или поздно они потребуют у вас денег.
- Я отдам все, чтобы вернуть мою девочку! - воскликнул мистер Пенкаррон. - Они могут забрать у меня все!
- Мы сделаем все, что угодно! - разрыдалась миссис Пенкаррон.
Я обняла ее:
- С ней все в порядке, миссис Пенкаррон! Я чувствую, что с ней все в порядке!
- Она что-нибудь говорила тебе? - жалобно спросила миссис Пенкаррон. Морвенна не производила впечатление напуганной? Не боялась, что кто-то хочет забрать ее?
- Я была в Дербишире вместе с родителями, - пояснила я. - Меня здесь не было, но я уверена, что с Морвенной все в порядке.
- Значит, вас здесь не было? - проговорила миссис Пенкаррон чуть ли не обвиняющим тоном.
Я покачала головой. Родители Морвенны были совершенно не в себе. Миссис Пенкаррон рассказывала всем, как в свое время она уже потеряла надежду, что у нее будет ребенок, а потом появилась крошка Морвенна... Они готовы отдать все, буквально все...
- Если пресса что-нибудь пронюхает, не говорите им ничего, посоветовал дядя Питер. - Тогда похитители взвинтят цену. Это дело нужно вести очень осторожно!
В таких вопросах следовало положиться на дядю Питера. Существование сомнительных клубов, являвшихся источником его огромного состояния, было, как говорил мой отец, семейной "тайной Полишинеля". Это значило, что все все знали, но делали вид, что верят, будто дядя Питер занимается респектабельным бизнесом, а он хорошо разбирался в темных делишках. В его клубах бывали самые различные люди, и лучше всего было передать это дело в его руки. Дядя Питер сказал, что не следует болтать о случившемся до тех пор, пока хоть что-нибудь не прояснится: вскоре должно было последовать требование выкупа.
***
Ждать было тяжело. Морвенны не было уже четыре дня, и никаких вестей о ней не поступало. Пенкарроны, которых моя мать отвезла в дом дяди Питера, находились в состоянии крайнего отчаяния. Если бы у меня была такая возможность, я бы непременно сообщила Морвенне о том, что она никогда не должна называть себя нелюбимой: она значила для своих родителей буквально все.
Дядя Питер наводил справки. Полиция всех допрашивала безрезультатно, и постепенно мы начали отчаиваться. И вдруг в одно прекрасное утро, когда я думала о том, что начинается еще один день, который не принесет нам ничего нового, у двери остановился кеб и из него вышла Морвенна. Она была с мужчиной. Я сразу же узнала его: это был Джастин Картрайт, который возвратил украденный у Морвенны кошелек.
- Морвенна! - воскликнула я. - Где же ты была? Я так обрадовалась, увидев Морвенну, что едва удержалась от того, чтобы не разрыдаться от облегчения. Я дотронулась от нее, чтобы удостовериться, что это не привидение, потом взглянула на нее. Морвенна выглядела счастливой!
- Где ты была? - спросила я. - Мы все были в отчаянии!
Морвенна обернулась в сторону мужчины и сказала:
- Это мой муж, Анжелет! Я бежала с ним, и мы поженились в Гретна-Грин!
***
Первое, что следовало сделать, - это известить ее родителей, и мы тут же отправились к ним. Как только открылась дверь, я прокричала:
- Она здесь! Морвенна вернулась! Послышались восторженные крики, и, как мне показалось, все присутствовавшие в доме одновременно ринулись в холл. Увидев свою дочь, Пенкарроны устремились к ней, и все трое прижались друг к другу. Миссис Пенкаррон залилась слезами. Я видела, как она беззвучно шевелит губами, и поняла, что сейчас она благодарит Бога за то, что он возвратил ей дочь. Объяснений родители не требовали: им было достаточно того, что Морвенна опять с ними, что она жива и невредима. Они были готовы забыть обо всех страданиях, искренне радуясь тому, что дочь вернулась к ним.
- Ах, мама, папа! - сказала Морвенна, наконец. - Я и не думала, что вы будете так беспокоиться!
Тогда последовали объяснения.
- Мы действовали, конечно, бездумно, - говорил Джастин Картрайт. - Во всем виноват я: я сумел убедить Морвенну. Она не хотела поступать так, однако я опасался препятствий. Мне было невыносимо думать о том, что я могу потерять Морвенну!
Морвенна счастливо улыбалась. Я не могла поверить в случившееся. Она стала совсем другим человеком: исчез вечно виноватый вид, теперь она была нужной, желанной, любимой! У Морвенны была романтическая свадьба, и было совершенно ясно, что муж обожает ее. Я бы, конечно, рассердилась на Морвенну, если бы не была так рада: именно этого я всегда и желала для Морвенны. Жаль только, что для этого ей пришлось подвергнуть нас таким испытаниям.
- Видите ли, - объясняла Морвенна, - все это случилось так неожиданно...
Джастин приблизился, осторожно посматривая на мистера Пенкаррона:
- Как только я увидел вашу дочь, я понял, что она создана для меня. Я влюбился в нее с первого взгляда! Я не верил в такое, пока это не случилось со мной. Боюсь, я действовал беспечно, но я был ошеломлен своими чувствами! Мне пришлось убеждать ее... Видите ли, я боялся, что все будут возражать. Я знаю, что недостоин Морвенны, и боялся.
Смею лишь надеяться, что вы простите меня за те ужасные страдания, что вам довелось перенести.
- Я не знаю, - ответила миссис Пенкаррон. - Сейчас я не в состоянии о чем-то думать.
Дядя Питер улыбался. Совсем по-другому выглядел мистер Пенкаррон. Он, похоже, считал совершенно естественным, что молодой человек, увидевший его дочь, должен тут же влюбиться в нее до безумия и уговорить бежать с ним.
- Морвенна хотела оставить записку, - продолжал Джастин Картрайт, смущенно улыбаясь мистеру Пенкаррону, - но я думал, что вы будете преследовать нас и не позволите заключить брак.
Это исключительно моя вина! Я надеюсь... Морвенна заступится за меня!
Мистер Пенкаррон хрипло спросил: Ты счастлива, дитя мое?
- Ах, папа, да!
- Так ведь мы этого и добавилась, правда? - спросил мистер Пенкаррон, обращаясь к жене.
- Да, мы хотели именно этого, - подтвердила его жена.
Дядя Питер послал за шампанским, чтобы выпить за здоровье новобрачных.
- А затем, - добавил он, - я уверен, мистер и миссис Пенкаррон захотят побеседовать со своим зятем.
***
Все члены нашей семьи были в полном замешательстве. Кто был этот Джастин Картрайт? Похоже, у него не было никаких определенных занятий. В течение нескольких лет он жил за границей и только что вернулся, еще не решив, за что возьмется. У него был небольшой капитал, то есть он был, как говорится, независимым джентльменом. Они с Морвенной жили бы небогато, но средства на содержание жены у Джастина были.
Полицию известили о том, что уже нет необходимости в розыске, обычный случай побега из дома. Такое время от времени случалось, и полиция лишь выразила пожелание думать, прежде чем доставлять людям столько неприятностей.