Страница:
– Голова раскалывается, правда, уже немного меньше. И дьявольски ломит все тело. – Бейли шмыгнула носом. – А в остальном… я в порядке. Правда, ужасно мерзну. А ты?
Вместо ответа Камерон коснулся ладонью ее лица, пальцы оказались прохладными.
– Мне кажется, у тебя лихорадка. Ты говоришь, что мерзнешь, но все твое тело горит огнем. Думаю, я давно бы замерз до смерти, если бы твое тело меня не грело. Почему у тебя жар?
– Нет у меня жара! – буркнула Бейли, почему-то очень не желая признаваться, что предположение Камерона близко к истине. – Жар бывает у больных людей. А я здорова, понимаешь? То есть у меня, похоже, сотрясение мозга и высотная болезнь, но от этого не бывает лихорадки. От этого обычно разламывается голова, появляется тошнота, не хватает воздуха. Но сейчас даже тошноты нет, только голова болит.
Она ведь не могла заболеть?
Ей нельзя болеть! У нее еще столько дел впереди! Спуск по реке, наконец! Их с Камероном спасут, и она отправится в путешествие с братом и его женой. Она не может вот так взять и заболеть!
– У тебя точно жар. – Камерона совершенно не тронули ее рассуждения. – Наверное, ты простыла…
– Ничего я не простыла! И вируса у меня нет! – Бейли непоследовательно обиделась на Камерона. – И вообще, если у меня вирус, ты тоже заболеешь, мы же пили из одной бутылки. – Она повернулась на другой бок, потому что ей внезапно стало жарко к нему прижиматься. – Ой! Черт!
– Что такое? Что-то случилось? – Камерон торопливо зажег фонарь, и Бейли, обернувшаяся к нему, на пару мгновений ослепла.
– Нет у меня никакого вируса. И я не простыла. – Бейли вздохнула. – Просто у меня рана на плече. Я едва не забыла о ней, а тут повернулась в другую сторону…
– Что? Какая еще рана? – Камерон приподнялся на локте.
– Утром мне в руку вонзился кусок металла. Ну, при падении самолета. Я его вытащила и забыла. Сам понимаешь, не до того стало. – Бейли застонала от отчаяния. – Неужели попала инфекция? Только этого не хватало!
– Ты заботилась обо мне и о моей ране, а про себя забыла? – не поверил своим ушам Камерон. – Какая рука?
– Правая.
– Дай глянуть.
– Подождем до утра. Здесь мало света. К тому же тут даже сесть невозможно…
Но Камерон уже расстегивал ей куртку. Бейли недовольно отпихнула его руки и сама справилась с пуговицами.
– Ладно, раз ты такой настойчивый! Не понимаю, почему нельзя подождать пару часов. Но если ты думаешь, что мазь с антибиотиком и пластырь решат дело, я не стану спорить.
– Боже, какая же ты зануда! Ты всегда так себя ведешь спросонья?
– Только если у меня жар. – Бейли расстегнула кофту и принялась расстегивать тонкую рубашку. – Черт, как все это некстати! Только заболеть мне не хватало!
Камерон, следивший за ее манипуляциями с одеждой, усмехнулся:
– Любопытно, сколько на тебе кофт?
– Три или четыре, не помню. Я ведь спешила, натягивала, что под руку попадалось. Заметь, все теплые свитера все равно достались тебе!
– Весьма признателен за заботу.
– А еще бросался на меня с претензиями. Едва очнулся, сразу начал возмущаться!
Когда осталась одна тоненькая маечка с рукавами, Бейли помедлила. Лифчика на ней не было, а обнажаться перед посторонним мужчиной в ее планы не входило. Поразмыслив пару секунд, она решила перевернуться на живот и высвободить руку прямо под майкой. Учитывая гору вещей, лежавших сверху, задача была непростой, но Бейли с грехом пополам с ней справилась.
– Можешь смотреть, – буркнула она, повернув голову вбок.
Камерон наклонился ниже.
– Черт, Бейли, ты ее даже не промыла!
– У меня были дела поважнее. Например, я останавливала твое кровотечение, зашивала рану, согревала тебя и строила нам жилище! – возмутилась она. – В другой раз брошу тебя на произвол судьбы и займусь собой.
– Куда ты дела антисептические салфетки?
– Вон они, возле аптечки, – буркнула Бейли. – Бери, пользуйся!
Салфетка была ледяной, но ее холодное прикосновение было почти приятным. Однако почти сразу рука дернулась от боли, и травмированные ткани начали пульсировать.
– Ай! Как больно!
– Еще бы! У тебя нет ощущения, что из раны что-то торчит?
– Да, но я…
– Неудивительно! Ты вытащила большой кусок, но, судя по всему, он был не единственным. У тебя из руки торчит металлическая щепка, как игла. Погоди… ага!
Бейли взвыла, стиснув зубы. В трицепсе словно взорвался горячий шар, когда Камерон выдернул осколок. Из раны тотчас потекла кровь, и пилот принялся промокать ее салфеткой. Бейли старалась не заплакать, вспоминая, как терпеливо лежал Камерон, пока она зашивала ему рану.
– Кожа припухла и покраснела, – доложил он. – Так что я согласен, что у тебя жар из-за этой раны. Впрочем, выглядит она не так уж плохо. – Бейли снова почувствовала прохладное прикосновение антисептической салфетки. – Остается надеяться, что не случилось инфицирования.
Камерон быстро наложил повязку и заклеил руку Бейли пластырем. Она уже содрогалась от холода, когда все было закончено, и сразу же принялась натягивать на себя одежду. При этом она старалась не поворачиваться к Камерону грудью.
Ей пришла мысль о таблетке ибупрофена – лекарство могло снять жар. Впрочем, температура была не слишком высокой, так что Бейли благоразумно предпочла дать организму шанс побороть болезнь самому. Иммунная система занималась своим делом, не следовало ей мешать.
– Допивай воду, – велел Камерон, когда она оделась. – И даже не думай спорить. У тебя жар, значит, требуется питье. Пей!
Бейли не стала возражать и допила воду. До рассвета оставалась пара часов. Как только температура воздуха станет выше, она вылезет наружу и снова наполнит бутылку снегом. А пока можно было просто полежать.
Бейли свернулась клубочком, подтянув ноги к подбородку. Камерон принялся укрывать ее одеждой, пока гора не стала такой большой, что под ней было трудно пошевелиться. Затем он просунул под вещи руку и обнял Бейли за талию, притянув к себе. Поскольку она лежала к нему спиной, ягодицы удобно устроились в районе его паха. А лопатки прижались к широкой грудной клетке.
Поза «ложечка», так, кажется, это называют? Очень уютное положение. Весьма повезло, что Камерон слишком слаб, и что их завтра спасут – тоже отличная новость. В любом другом случае решимость Бейли противостоять влечению была бы обречена на провал.
Глава 15
Глава 16
Вместо ответа Камерон коснулся ладонью ее лица, пальцы оказались прохладными.
– Мне кажется, у тебя лихорадка. Ты говоришь, что мерзнешь, но все твое тело горит огнем. Думаю, я давно бы замерз до смерти, если бы твое тело меня не грело. Почему у тебя жар?
– Нет у меня жара! – буркнула Бейли, почему-то очень не желая признаваться, что предположение Камерона близко к истине. – Жар бывает у больных людей. А я здорова, понимаешь? То есть у меня, похоже, сотрясение мозга и высотная болезнь, но от этого не бывает лихорадки. От этого обычно разламывается голова, появляется тошнота, не хватает воздуха. Но сейчас даже тошноты нет, только голова болит.
Она ведь не могла заболеть?
Ей нельзя болеть! У нее еще столько дел впереди! Спуск по реке, наконец! Их с Камероном спасут, и она отправится в путешествие с братом и его женой. Она не может вот так взять и заболеть!
– У тебя точно жар. – Камерона совершенно не тронули ее рассуждения. – Наверное, ты простыла…
– Ничего я не простыла! И вируса у меня нет! – Бейли непоследовательно обиделась на Камерона. – И вообще, если у меня вирус, ты тоже заболеешь, мы же пили из одной бутылки. – Она повернулась на другой бок, потому что ей внезапно стало жарко к нему прижиматься. – Ой! Черт!
– Что такое? Что-то случилось? – Камерон торопливо зажег фонарь, и Бейли, обернувшаяся к нему, на пару мгновений ослепла.
– Нет у меня никакого вируса. И я не простыла. – Бейли вздохнула. – Просто у меня рана на плече. Я едва не забыла о ней, а тут повернулась в другую сторону…
– Что? Какая еще рана? – Камерон приподнялся на локте.
– Утром мне в руку вонзился кусок металла. Ну, при падении самолета. Я его вытащила и забыла. Сам понимаешь, не до того стало. – Бейли застонала от отчаяния. – Неужели попала инфекция? Только этого не хватало!
– Ты заботилась обо мне и о моей ране, а про себя забыла? – не поверил своим ушам Камерон. – Какая рука?
– Правая.
– Дай глянуть.
– Подождем до утра. Здесь мало света. К тому же тут даже сесть невозможно…
Но Камерон уже расстегивал ей куртку. Бейли недовольно отпихнула его руки и сама справилась с пуговицами.
– Ладно, раз ты такой настойчивый! Не понимаю, почему нельзя подождать пару часов. Но если ты думаешь, что мазь с антибиотиком и пластырь решат дело, я не стану спорить.
– Боже, какая же ты зануда! Ты всегда так себя ведешь спросонья?
– Только если у меня жар. – Бейли расстегнула кофту и принялась расстегивать тонкую рубашку. – Черт, как все это некстати! Только заболеть мне не хватало!
Камерон, следивший за ее манипуляциями с одеждой, усмехнулся:
– Любопытно, сколько на тебе кофт?
– Три или четыре, не помню. Я ведь спешила, натягивала, что под руку попадалось. Заметь, все теплые свитера все равно достались тебе!
– Весьма признателен за заботу.
– А еще бросался на меня с претензиями. Едва очнулся, сразу начал возмущаться!
Когда осталась одна тоненькая маечка с рукавами, Бейли помедлила. Лифчика на ней не было, а обнажаться перед посторонним мужчиной в ее планы не входило. Поразмыслив пару секунд, она решила перевернуться на живот и высвободить руку прямо под майкой. Учитывая гору вещей, лежавших сверху, задача была непростой, но Бейли с грехом пополам с ней справилась.
– Можешь смотреть, – буркнула она, повернув голову вбок.
Камерон наклонился ниже.
– Черт, Бейли, ты ее даже не промыла!
– У меня были дела поважнее. Например, я останавливала твое кровотечение, зашивала рану, согревала тебя и строила нам жилище! – возмутилась она. – В другой раз брошу тебя на произвол судьбы и займусь собой.
– Куда ты дела антисептические салфетки?
– Вон они, возле аптечки, – буркнула Бейли. – Бери, пользуйся!
Салфетка была ледяной, но ее холодное прикосновение было почти приятным. Однако почти сразу рука дернулась от боли, и травмированные ткани начали пульсировать.
– Ай! Как больно!
– Еще бы! У тебя нет ощущения, что из раны что-то торчит?
– Да, но я…
– Неудивительно! Ты вытащила большой кусок, но, судя по всему, он был не единственным. У тебя из руки торчит металлическая щепка, как игла. Погоди… ага!
Бейли взвыла, стиснув зубы. В трицепсе словно взорвался горячий шар, когда Камерон выдернул осколок. Из раны тотчас потекла кровь, и пилот принялся промокать ее салфеткой. Бейли старалась не заплакать, вспоминая, как терпеливо лежал Камерон, пока она зашивала ему рану.
– Кожа припухла и покраснела, – доложил он. – Так что я согласен, что у тебя жар из-за этой раны. Впрочем, выглядит она не так уж плохо. – Бейли снова почувствовала прохладное прикосновение антисептической салфетки. – Остается надеяться, что не случилось инфицирования.
Камерон быстро наложил повязку и заклеил руку Бейли пластырем. Она уже содрогалась от холода, когда все было закончено, и сразу же принялась натягивать на себя одежду. При этом она старалась не поворачиваться к Камерону грудью.
Ей пришла мысль о таблетке ибупрофена – лекарство могло снять жар. Впрочем, температура была не слишком высокой, так что Бейли благоразумно предпочла дать организму шанс побороть болезнь самому. Иммунная система занималась своим делом, не следовало ей мешать.
– Допивай воду, – велел Камерон, когда она оделась. – И даже не думай спорить. У тебя жар, значит, требуется питье. Пей!
Бейли не стала возражать и допила воду. До рассвета оставалась пара часов. Как только температура воздуха станет выше, она вылезет наружу и снова наполнит бутылку снегом. А пока можно было просто полежать.
Бейли свернулась клубочком, подтянув ноги к подбородку. Камерон принялся укрывать ее одеждой, пока гора не стала такой большой, что под ней было трудно пошевелиться. Затем он просунул под вещи руку и обнял Бейли за талию, притянув к себе. Поскольку она лежала к нему спиной, ягодицы удобно устроились в районе его паха. А лопатки прижались к широкой грудной клетке.
Поза «ложечка», так, кажется, это называют? Очень уютное положение. Весьма повезло, что Камерон слишком слаб, и что их завтра спасут – тоже отличная новость. В любом другом случае решимость Бейли противостоять влечению была бы обречена на провал.
Глава 15
Обычно Сет Уингейт просыпался поздно, но на следующее после звонка сестре утро он подскочил засветло, потому что за всю ночь так и не смог сомкнуть глаз. Если бы все шло как обычно, он бы, вероятно, до пяти-шести утра тусовался в самых жарких точках Сиэтла, а потом завалился спать до обеда. Скорее всего он снял бы симпатичную деваху, выкурил на пару с ней крепкий косяк, а потом трахался в какой-нибудь приватной комнатке на плюшевом диване. Он бы пил до одури и к утру почти ничего не соображал. Возможно, ночевал бы он прямо на кушетке в гостиной, потому что не сумел бы добраться до кровати. Ах, каким прекрасным завершением ночи это бы стало!
Но увы, увы…
Сету пришлось остаться дома. Дома! О пропаже самолета говорили во всех новостях, на личный номер звонили репортеры, жаждущие комментариев. Дважды звонила Тамзин, оба раза она оставила сообщения, но Сет так ей и не перезвонил. Говорить с этой тупой сукой не было никакого желания, никогда не знаешь, какую очередную чушь она ляпнет! Даже ее сообщения выводили Сета из себя, потому что всячески намекали на его участие в пропаже самолета Бейли.
– «Позвони, как только будешь дома, Сет, дорогой! – ворковал телефон голосом сестрицы. – Понимаю, ты празднуешь победу, но все же позвони! И еще раз спасибо тебе, что ты так все здорово устроил. Не знаю, как тебе это удалось, но спасибо, спасибо…»
Она также прислала несколько SMS, которые вызвали у Сета сильнейшее желание разбить телефон. Каждое сообщение просто кричало о его соучастии. В результате он просто выключил оба телефона и подумывал о том, чтобы вообще разбить стационарный аппарат и выбросить на помойку. Разумеется, сообщения Тамзин Сет стирал, но вдруг полиция способна восстановить цифровой файл, записанный автоответчиком?
Он обязан был позаботиться о своей безопасности.
Это было практически новое слово в лексиконе Сета. «Безопасность». Раньше он никогда о ней не задумывался.
Выражение «совершенно трезвый» тоже обычно не относилось к Сету Уингейту. Но теперь он был трезв как стеклышко и оттого ужасно зол. Ему страшно хотелось выпить, но он опасался, что алкоголь притупит чувство опасности и в нужный момент он наговорит лишнего – например при разговоре с детективами. Конечно, полиция могла навестить его, к примеру, только через неделю, но Сет готовился к любым неожиданностям. Ему казалось, что он балансирует над обрывом, стоит на носочках, заглядывая в бездонную пропасть, и очень боится потерять равновесие.
Всю ночь он вскакивал с постели и принимался ходить по комнате туда-обратно, а затем вновь забирался под одеяло. Предметы, окружающие его, казались враждебными и совершенно незнакомыми. Сет редко видел их трезвым и теперь едва узнавал. Выпить хотелось нестерпимо, но страх держал за горло железной хваткой и не позволял расслабиться.
Когда все-таки пришло утро, Сет поднялся с кровати и пошел умыться. Он чувствовал себя слабым и разбитым. Он принялся слоняться по дому, заходить во все комнаты, чтобы постоять растерянно в каждой и направиться дальше. Он решительно не представлял, что ему теперь делать. Пить хотелось нестерпимо. Сет выпил несколько стаканов воды, но жажда не отступила.
Он рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями. Нужно что-то делать. Еще немного – и руки сами потянутся к бутылке, а к обеду он будет безобразно пьян, возможно, даже напьется до бессознательного состояния.
Встав с кресла, Сет прошел на кухню и попытался приготовить себе завтрак. Он редко ел дома, поэтому выбор был скудным. Пара ломтиков плавленого сыра давно покрылись зеленой плесенью, и Сет брезгливо выбросил их в мусорное ведро. Хлеба не было, так что рассчитывать на тосты не приходилось. Зато нашелся кофе, и Сет сварил порцию в металлической турке. В кабинете обнаружилась початая упаковка соленых крекеров и чуть подгнившее сбоку яблоко. Сет брезгливо срезал мятый бочок ножом. Крекеры и яблоко заполнили пустоту в желудке, кофе немного взбодрил, хотя нервы еще сильнее скрутились в узлы.
Послонявшись чуток по дому, Сет решил принять душ и побриться. Затем он надел самый консервативный из трех своих костюмов. У него было полно шмоток, даже имелась гардеробная, но вот с деловой одеждой была напряженка. Клубные джинсы, бриджи, майки и толстовки едва ли соответствовали моменту. Вот у отца было не меньше пятидесяти деловых костюмов. Как поступила с ними эта сучка Бейли? Неужели выбросила на помойку?
Оглядев себя в зеркале, Сет вздохнул. Под глазами залегли серые тени, да и в целом лицо выглядело непривычно, почти странно. Он был совершенно на себя не похож.
Сев в машину и повернув ключ, Сет сделал то, чего поклялся никогда не делать: он поехал в главный офис «Уин-гейт групп», присоединившись к мощному потоку других леммингов.
Его удивило и взбесило то, что охрана не пропустила его в здание, потому что у него не оказалось специального пропуска. Если бы речь шла о Белом доме, подобная скрупулезность была бы понятна, но офис покойного отца! Чушь! Когда отец был жив, Сет мог приходить и уходить, когда ему было угодно, и никто ни разу не спросил у него чертов пропуск! Что ж, теперь, когда Бейли больше не заправляет делами корпорации, все денежки сосредоточатся в его руках! А эти самодовольные охранники первыми вылетят с работы!
Получив временный пропуск – унизительную мятую бумажку со временем прибытия, – Сет пихнул его в карман и нетерпеливо выслушал инструкции, как добраться до кабинета мистера Сиболда. Нужны ему наставления!
Внутри здания многое изменилось. В холле появились мягкие диваны для посетителей, возле большого окна разбили оранжерею, а старый скрипучий лифт сменили на современную зеркальную кабину. Прямо в одной из стен коридора Сет увидел вмонтированный аквариум, литров, наверное, на тысячу. В подсвеченной голубым светом воде мелькали золотистые рыбки. Возле стойки ресепшна расположились кресла и столики с журналами, чтобы ожидание не казалось таким мучительным.
На мраморной стойке стояла табличка. «Валери Мэдисон», – прочитал Сет. Прежде он не слышал о такой сотруднице, на месте этой моложавой дамы лет сорока сидела старая седая бабка в очках. По всей видимости, бабку выгнали на пенсию. Или она скончалась.
– Прошу вас, присядьте, – предложила Валери Мэдисон, поднимая трубку телефона. – Я передам помощнику мистера Сиболда, что вы пришли.
Присаживаться Сет не стал. Он подошел к аквариуму и принялся наблюдать за пузырьками воздуха, один за другим взлетающими вверх. Пара золотых рыбок подплыла поближе и уставилась на него, лениво двигая жабрами. Сет хмыкнул и постучал по стеклянной стенке пальцем. Рыбки, не особо торопясь, уплыли в заросли. Они были слишком глупыми, чтобы куда-то торопиться. Их жизнь, размеренная и движущаяся по кругу, вполне их устраивала.
Телефон секретарши издал короткое «бип», и женщина подняла трубку. Она негромко произнесла несколько слов и подозвала обернувшегося Сета.
– Вы можете подняться в кабинет мистера Сиболда. К сожалению, его помощник занят, поэтому вас не смогут проводить. Но вы, как я поняла, знакомы со зданием…
Сет коротко кивнул и направился к лифту.
Приемная перед кабинетом Сиболда была небольшой, обставленной в духе начала двадцатого века. Откуда-то звучала ленивая музыка. Сет ни за что не смог бы слушать подобное дерьмо по утрам. Оно нагоняло тоску!
За конторкой сидела плотно сбитая женщина, немного старше той, что встречала на ресепшн. Она что-то быстро набирала на клавиатуре ноутбука, ее голова с красиво уложенными частично седыми волосами склонялась к экрану, проверяя текст. Когда Сет вошел в приемную, секретарша подняла на него прозрачные голубые глаза и кивнула:
– Присаживайтесь. Мистер Сиболд примет вас, как только закончит телефонный разговор.
Сет поискал глазами табличку с именем. На ней значилось «Дина Браун». Столь же непритязательное имя, как и его обладательница.
– Вы, случайно, не помните, как звали ту женщину на ресепшн, вместо которой сейчас работает Валери Мэдисон? – спросил Сет.
– Эленор Глэдис, – коротко ответила секретарша, не отрывая глаз от монитора.
– Точно! Миссис Глэдис! – Сет даже прищелкнул пальцами. – О, у нее всегда были для меня конфеты. Она вышла на пенсию?
– Нет. – Дина Браун качнула головой. – Она умерла от сердечного приступа. Уже двенадцать лет назад.
Двенадцать лет назад? Как же давно это было! Старушка скончалась, когда еще был жив отец. Почему он ни разу не упомянул об этом? Ведь покойный Уингейт знал каждого, кто работал в главном здании корпорации, и принимал участие в их судьбах.
А может, отец упоминал? Просто он, Сет, невнимательно слушал? Ведь он редко общался с родителями, считая их скучными людьми. Даже когда отец обращался к нему лично, Сет делал заинтересованное лицо, а думал совершенно о другом.
– Вы можете войти, – прервала его размышления секретарша. – Мистер Сиболд освободился.
Сет вошел в кабинет, когда-то принадлежавший отцу. Обстановка была совершенно другой, словно новый владелец постарался максимально изменить интерьер. Отец предпочитал чистые линии, много свободного пространства, функциональность была превыше стиля. Если бы не необходимость иметь под рукой кучу документов и техники, покойный Уингейт скатился бы до минимализма.
Грант Сиболд оформил офис так, чтобы и ему самому, и его посетителям было максимально комфортно. Стильный интерьер, мягкая обивка кресел, уютные силуэты двух диванов у противоположных стен, большой темный стол… хорошо, что в кабинет не проникали звуки музыки из приемной, подумал Сет.
Мистер Сиболд встал из-за стола.
– Сет, добрый день.
Он выглядел почти так же, как и годы назад, только фигура стала еще более худощавой, какой-то усохшей. Конечно, волосы немного поредели и поблескивали серебром, но в целом Грант Сиболд не изменился. Тот же пытливый, изучающий взгляд, под которым хотелось поежиться.
– Здравствуйте…
– Новостей о Бейли нет?
Сет едва не вздрогнул, услышав знакомое имя. В голосе Сиболда звучала искренняя тревога. По какой-то причине Сет думал, что его неприязнь к мачехе разделяют и окружающие, особенно коллеги и друзья отца, свидетели скоропалительного неравного брака. Ведь Бейли в короткие сроки стала владелицей огромного состояния, которого совершенно не заслуживала. Сет знал, что окружение покойного Уингейта не жаждало принять ее в свои ряды! Ему доставляла удовольствие мысль, что проклятая хапуга не вписалась в ту нишу, в которую метила.
– Никаких изменений, – коротко буркнул он.
– Ужасно. Я так плохо спал сегодня, надеялся, что утром будут новости. – Грант указал на одно из кожаных кресел: – Присядь, Сет. Хочешь кофе?
– Да, спасибо. – Он подумал, что еще одна порция кофеина не будет лишней. – Только черный.
Он отметил, что Сиболд не подал ему руки при встрече. Это не было случайным упущением. Хорошо продуманный жест, подчеркивающий разницу в положении. Грант Сиболд не был рад нежданному гостю, и это больно ударило по самомнению Сета.
Впрочем, можно было толковать произошедшее и на другой лад. Сета с Грантом связывали давние, почти родственные отношения. К чему лишние церемонии? Ведь Сиболд был близким другом отца. Сет надеялся, что эта догадка верна.
Дождавшись кофе, Сет сделал глоток, причмокнул и удобно откинулся в кресле.
– Что ж… – начал он несколько напряженно. – Теперь, когда Бейли нет в живых…
– Господи! – воскликнул Грант. Его брови полезли на лоб. – Она мертва? Ты же говорил, новостей нет!
– Да, я так сказал. Но ведь нетрудно сообразить, что произошло. Самолет исчез, не добравшись до места дозаправки. Если бы механика отказала, но пилот смог посадить самолет, он бы тотчас сообщил о проблемах по радио. Однако никаких сигналов зарегистрировано не было. Значит, самолет разбился, а его пассажиры погибли.
– Это только предположение, – с неудовольствием произнес Грант. – Кстати, суд принимает во внимание только неоспоримые доказательства. Пока присяжным достоверно не известно о смерти, человек считается живым, но пропавшим без вести. А для того, чтобы признать человека погибшим, требуется время. До постановления суда Бейли остается опекуном над тобой и твоим трастовым фондом.
Грант с первой минуты понял, какова цель визита Сета, поэтому предпочел сразу расставить точки над i. Возможная гибель Бейли Уингейт становилась для Сета пропуском к управлению своими деньгами и средствами корпорации покойного отца.
– Но как она сможет управлять моим фондом, если ее… не будет? – нетерпеливо спросил Сет.
– О, Бейли планирует финансовые потоки на долговременный период. Не волнуйся, твои деньги будут в полной сохранности, у нас есть инструкции насчет фонда. Твои карманные деньги будут при тебе.
Карманные деньги?
Фраза выплеснулась Сету в лицо, словно кипяток, заставив запылать щеки. Ему было тридцать пять, а он по-прежнему имел права десятилетки, как будто отец не нажил огромного состояния! Сет видел в трастовом фонде часть наследства и никогда не смотрел на него как на карманные деньги. Какое унижение!
– Мне нужен аудит, – услышал он собственный голос. – Я хочу знать, как сучка распоряжается моими средствами. Сколько она просадила?
– Ни цента! – рявкнул Грант. Его губы презрительно изогнулись. – Если быть точным, она увеличила размер твоего фонда с помощью удачных вложений. Бейли – гениальный финансовый менеджер. Думаешь, почему твой отец ее выбрал?
– Потому что она обдурила старого идиота! – выпалил Сет.
– Напротив, дорогой. Идея с браком полностью принадлежала твоему отцу. Это он уговаривал ее выйти замуж, а Бейли вовсе этого не хотела. Она распланировала… – Грант оборвал фразу на полуслове, качая головой. Он не привык метать бисер перед свиньями. – Не важно. Если отец не посвятил тебя в свои планы, значит, он был умнее, чем я. Запомни одно: Бейли не только сохранила твои деньги, но и преумножила их, она обращалась с ними так, словно это были ее собственные капиталы. Бейли – самый талантливый и осторожный инвестор из всех, кого я знаю. И твой счет, и счет Тамзин в полной сохранности до тех пор, пока ими распоряжается Бейли Уингейт.
Сет, прищурившись, смотрел на Гранта, переваривая услышанное.
– Ты сказал, Бейли собиралась что-то сделать. Что именно? – требовательно спросил он.
– Это тебя не касается. Если это все, то я бы попросил тебя…
– Нет, это еще не все…
Сет уставился в свою чашку, сожалея о том, что был несдержан. Он злился на себя и на свой длинный язык. Собственно, в главный офис корпорации «Уингейт групп» его привело вовсе не желание обсудить Бейли и состояние своего трастового фонда.
Сет некоторое время молчал, прикидывая, с какой стороны лучше зайти, чтобы не выглядеть жалко, но так ничего и не придумал. Оставалось говорить напрямик.
– Мне нужна работа. Я хочу научиться… вести дела. Надеюсь, для меня найдется подходящая должность. – Ему было невыносимо гадко оттого, что приходится просить подобрать себе место не где-то, а в компании собственного отца. Но ведь он сам был виноват, что много лет не проявлял к ней интереса.
Грант ответил не сразу. Он откинулся в кресле и уставился на Сета пытливым взглядом:
– Какую именно работу ты имеешь в виду?
Сет был бы рад ответить «начнем с вице-президента», но понимал, что шутку не оценят. Он был просителем, а все карты сосредоточились в руках сидящего напротив человека. И только от его доброй воли зависела судьба соискателя.
– Любую, – выдавил Сет, пряча взгляд.
– Тогда приступай завтра. Думаю, обязанности курьера тебе будут по плечу.
Сет похолодел. Курьера? Конечно, он не ждал, что его примут с распростертыми объятиями на должность старшего менеджера, потому что не разбирался в специфике профессии… но курьер? Отчего же тогда не швейцаром, черт подери?!
– Полагаю, будь место уборщика вакантным, вы бы предложили мне чистить унитазы?
– Нет. Для того чтобы чистить унитазы и мыть окна, нужен опыт. Мне не нужны халтурщики. – Грант смотрел холодно, не мигая. – Если тебя действительно интересует работа, ты будешь рад взяться за любую. Начинать надо с нуля, Сет. И если ты не справишься, я тебя уволю. Никаких опозданий, отлучек и халатного отношения, ясно? Я ведь знаю, каков ты в деле, приятель. Если чувствуешь, что не сможешь себя переломить, лучше и не появляйся. В нашей компании время – деньги, и все это знают. Я не собираюсь тратить это время на то, чтобы тебя перевоспитывать.
– Я все понял. – Сет мысленно уже рвал Гранта на клочки, но ничего не мог поделать. Просить об услуге было унизительно, а терпеть издевки – учитывая их соответствие истине – унизительно вдвойне. – Спасибо. – Он поставил чашку на столик и поднялся.
– Погоди, – остановил Грант Сета, когда тот уже направился к двери.
Сет обернулся:
– Да?
– Зачем тебе все это понадобилось?
Сет криво усмехнулся, во рту стало горько.
– Я увидел себя в зеркале.
Но увы, увы…
Сету пришлось остаться дома. Дома! О пропаже самолета говорили во всех новостях, на личный номер звонили репортеры, жаждущие комментариев. Дважды звонила Тамзин, оба раза она оставила сообщения, но Сет так ей и не перезвонил. Говорить с этой тупой сукой не было никакого желания, никогда не знаешь, какую очередную чушь она ляпнет! Даже ее сообщения выводили Сета из себя, потому что всячески намекали на его участие в пропаже самолета Бейли.
– «Позвони, как только будешь дома, Сет, дорогой! – ворковал телефон голосом сестрицы. – Понимаю, ты празднуешь победу, но все же позвони! И еще раз спасибо тебе, что ты так все здорово устроил. Не знаю, как тебе это удалось, но спасибо, спасибо…»
Она также прислала несколько SMS, которые вызвали у Сета сильнейшее желание разбить телефон. Каждое сообщение просто кричало о его соучастии. В результате он просто выключил оба телефона и подумывал о том, чтобы вообще разбить стационарный аппарат и выбросить на помойку. Разумеется, сообщения Тамзин Сет стирал, но вдруг полиция способна восстановить цифровой файл, записанный автоответчиком?
Он обязан был позаботиться о своей безопасности.
Это было практически новое слово в лексиконе Сета. «Безопасность». Раньше он никогда о ней не задумывался.
Выражение «совершенно трезвый» тоже обычно не относилось к Сету Уингейту. Но теперь он был трезв как стеклышко и оттого ужасно зол. Ему страшно хотелось выпить, но он опасался, что алкоголь притупит чувство опасности и в нужный момент он наговорит лишнего – например при разговоре с детективами. Конечно, полиция могла навестить его, к примеру, только через неделю, но Сет готовился к любым неожиданностям. Ему казалось, что он балансирует над обрывом, стоит на носочках, заглядывая в бездонную пропасть, и очень боится потерять равновесие.
Всю ночь он вскакивал с постели и принимался ходить по комнате туда-обратно, а затем вновь забирался под одеяло. Предметы, окружающие его, казались враждебными и совершенно незнакомыми. Сет редко видел их трезвым и теперь едва узнавал. Выпить хотелось нестерпимо, но страх держал за горло железной хваткой и не позволял расслабиться.
Когда все-таки пришло утро, Сет поднялся с кровати и пошел умыться. Он чувствовал себя слабым и разбитым. Он принялся слоняться по дому, заходить во все комнаты, чтобы постоять растерянно в каждой и направиться дальше. Он решительно не представлял, что ему теперь делать. Пить хотелось нестерпимо. Сет выпил несколько стаканов воды, но жажда не отступила.
Он рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями. Нужно что-то делать. Еще немного – и руки сами потянутся к бутылке, а к обеду он будет безобразно пьян, возможно, даже напьется до бессознательного состояния.
Встав с кресла, Сет прошел на кухню и попытался приготовить себе завтрак. Он редко ел дома, поэтому выбор был скудным. Пара ломтиков плавленого сыра давно покрылись зеленой плесенью, и Сет брезгливо выбросил их в мусорное ведро. Хлеба не было, так что рассчитывать на тосты не приходилось. Зато нашелся кофе, и Сет сварил порцию в металлической турке. В кабинете обнаружилась початая упаковка соленых крекеров и чуть подгнившее сбоку яблоко. Сет брезгливо срезал мятый бочок ножом. Крекеры и яблоко заполнили пустоту в желудке, кофе немного взбодрил, хотя нервы еще сильнее скрутились в узлы.
Послонявшись чуток по дому, Сет решил принять душ и побриться. Затем он надел самый консервативный из трех своих костюмов. У него было полно шмоток, даже имелась гардеробная, но вот с деловой одеждой была напряженка. Клубные джинсы, бриджи, майки и толстовки едва ли соответствовали моменту. Вот у отца было не меньше пятидесяти деловых костюмов. Как поступила с ними эта сучка Бейли? Неужели выбросила на помойку?
Оглядев себя в зеркале, Сет вздохнул. Под глазами залегли серые тени, да и в целом лицо выглядело непривычно, почти странно. Он был совершенно на себя не похож.
Сев в машину и повернув ключ, Сет сделал то, чего поклялся никогда не делать: он поехал в главный офис «Уин-гейт групп», присоединившись к мощному потоку других леммингов.
Его удивило и взбесило то, что охрана не пропустила его в здание, потому что у него не оказалось специального пропуска. Если бы речь шла о Белом доме, подобная скрупулезность была бы понятна, но офис покойного отца! Чушь! Когда отец был жив, Сет мог приходить и уходить, когда ему было угодно, и никто ни разу не спросил у него чертов пропуск! Что ж, теперь, когда Бейли больше не заправляет делами корпорации, все денежки сосредоточатся в его руках! А эти самодовольные охранники первыми вылетят с работы!
Получив временный пропуск – унизительную мятую бумажку со временем прибытия, – Сет пихнул его в карман и нетерпеливо выслушал инструкции, как добраться до кабинета мистера Сиболда. Нужны ему наставления!
Внутри здания многое изменилось. В холле появились мягкие диваны для посетителей, возле большого окна разбили оранжерею, а старый скрипучий лифт сменили на современную зеркальную кабину. Прямо в одной из стен коридора Сет увидел вмонтированный аквариум, литров, наверное, на тысячу. В подсвеченной голубым светом воде мелькали золотистые рыбки. Возле стойки ресепшна расположились кресла и столики с журналами, чтобы ожидание не казалось таким мучительным.
На мраморной стойке стояла табличка. «Валери Мэдисон», – прочитал Сет. Прежде он не слышал о такой сотруднице, на месте этой моложавой дамы лет сорока сидела старая седая бабка в очках. По всей видимости, бабку выгнали на пенсию. Или она скончалась.
– Прошу вас, присядьте, – предложила Валери Мэдисон, поднимая трубку телефона. – Я передам помощнику мистера Сиболда, что вы пришли.
Присаживаться Сет не стал. Он подошел к аквариуму и принялся наблюдать за пузырьками воздуха, один за другим взлетающими вверх. Пара золотых рыбок подплыла поближе и уставилась на него, лениво двигая жабрами. Сет хмыкнул и постучал по стеклянной стенке пальцем. Рыбки, не особо торопясь, уплыли в заросли. Они были слишком глупыми, чтобы куда-то торопиться. Их жизнь, размеренная и движущаяся по кругу, вполне их устраивала.
Телефон секретарши издал короткое «бип», и женщина подняла трубку. Она негромко произнесла несколько слов и подозвала обернувшегося Сета.
– Вы можете подняться в кабинет мистера Сиболда. К сожалению, его помощник занят, поэтому вас не смогут проводить. Но вы, как я поняла, знакомы со зданием…
Сет коротко кивнул и направился к лифту.
Приемная перед кабинетом Сиболда была небольшой, обставленной в духе начала двадцатого века. Откуда-то звучала ленивая музыка. Сет ни за что не смог бы слушать подобное дерьмо по утрам. Оно нагоняло тоску!
За конторкой сидела плотно сбитая женщина, немного старше той, что встречала на ресепшн. Она что-то быстро набирала на клавиатуре ноутбука, ее голова с красиво уложенными частично седыми волосами склонялась к экрану, проверяя текст. Когда Сет вошел в приемную, секретарша подняла на него прозрачные голубые глаза и кивнула:
– Присаживайтесь. Мистер Сиболд примет вас, как только закончит телефонный разговор.
Сет поискал глазами табличку с именем. На ней значилось «Дина Браун». Столь же непритязательное имя, как и его обладательница.
– Вы, случайно, не помните, как звали ту женщину на ресепшн, вместо которой сейчас работает Валери Мэдисон? – спросил Сет.
– Эленор Глэдис, – коротко ответила секретарша, не отрывая глаз от монитора.
– Точно! Миссис Глэдис! – Сет даже прищелкнул пальцами. – О, у нее всегда были для меня конфеты. Она вышла на пенсию?
– Нет. – Дина Браун качнула головой. – Она умерла от сердечного приступа. Уже двенадцать лет назад.
Двенадцать лет назад? Как же давно это было! Старушка скончалась, когда еще был жив отец. Почему он ни разу не упомянул об этом? Ведь покойный Уингейт знал каждого, кто работал в главном здании корпорации, и принимал участие в их судьбах.
А может, отец упоминал? Просто он, Сет, невнимательно слушал? Ведь он редко общался с родителями, считая их скучными людьми. Даже когда отец обращался к нему лично, Сет делал заинтересованное лицо, а думал совершенно о другом.
– Вы можете войти, – прервала его размышления секретарша. – Мистер Сиболд освободился.
Сет вошел в кабинет, когда-то принадлежавший отцу. Обстановка была совершенно другой, словно новый владелец постарался максимально изменить интерьер. Отец предпочитал чистые линии, много свободного пространства, функциональность была превыше стиля. Если бы не необходимость иметь под рукой кучу документов и техники, покойный Уингейт скатился бы до минимализма.
Грант Сиболд оформил офис так, чтобы и ему самому, и его посетителям было максимально комфортно. Стильный интерьер, мягкая обивка кресел, уютные силуэты двух диванов у противоположных стен, большой темный стол… хорошо, что в кабинет не проникали звуки музыки из приемной, подумал Сет.
Мистер Сиболд встал из-за стола.
– Сет, добрый день.
Он выглядел почти так же, как и годы назад, только фигура стала еще более худощавой, какой-то усохшей. Конечно, волосы немного поредели и поблескивали серебром, но в целом Грант Сиболд не изменился. Тот же пытливый, изучающий взгляд, под которым хотелось поежиться.
– Здравствуйте…
– Новостей о Бейли нет?
Сет едва не вздрогнул, услышав знакомое имя. В голосе Сиболда звучала искренняя тревога. По какой-то причине Сет думал, что его неприязнь к мачехе разделяют и окружающие, особенно коллеги и друзья отца, свидетели скоропалительного неравного брака. Ведь Бейли в короткие сроки стала владелицей огромного состояния, которого совершенно не заслуживала. Сет знал, что окружение покойного Уингейта не жаждало принять ее в свои ряды! Ему доставляла удовольствие мысль, что проклятая хапуга не вписалась в ту нишу, в которую метила.
– Никаких изменений, – коротко буркнул он.
– Ужасно. Я так плохо спал сегодня, надеялся, что утром будут новости. – Грант указал на одно из кожаных кресел: – Присядь, Сет. Хочешь кофе?
– Да, спасибо. – Он подумал, что еще одна порция кофеина не будет лишней. – Только черный.
Он отметил, что Сиболд не подал ему руки при встрече. Это не было случайным упущением. Хорошо продуманный жест, подчеркивающий разницу в положении. Грант Сиболд не был рад нежданному гостю, и это больно ударило по самомнению Сета.
Впрочем, можно было толковать произошедшее и на другой лад. Сета с Грантом связывали давние, почти родственные отношения. К чему лишние церемонии? Ведь Сиболд был близким другом отца. Сет надеялся, что эта догадка верна.
Дождавшись кофе, Сет сделал глоток, причмокнул и удобно откинулся в кресле.
– Что ж… – начал он несколько напряженно. – Теперь, когда Бейли нет в живых…
– Господи! – воскликнул Грант. Его брови полезли на лоб. – Она мертва? Ты же говорил, новостей нет!
– Да, я так сказал. Но ведь нетрудно сообразить, что произошло. Самолет исчез, не добравшись до места дозаправки. Если бы механика отказала, но пилот смог посадить самолет, он бы тотчас сообщил о проблемах по радио. Однако никаких сигналов зарегистрировано не было. Значит, самолет разбился, а его пассажиры погибли.
– Это только предположение, – с неудовольствием произнес Грант. – Кстати, суд принимает во внимание только неоспоримые доказательства. Пока присяжным достоверно не известно о смерти, человек считается живым, но пропавшим без вести. А для того, чтобы признать человека погибшим, требуется время. До постановления суда Бейли остается опекуном над тобой и твоим трастовым фондом.
Грант с первой минуты понял, какова цель визита Сета, поэтому предпочел сразу расставить точки над i. Возможная гибель Бейли Уингейт становилась для Сета пропуском к управлению своими деньгами и средствами корпорации покойного отца.
– Но как она сможет управлять моим фондом, если ее… не будет? – нетерпеливо спросил Сет.
– О, Бейли планирует финансовые потоки на долговременный период. Не волнуйся, твои деньги будут в полной сохранности, у нас есть инструкции насчет фонда. Твои карманные деньги будут при тебе.
Карманные деньги?
Фраза выплеснулась Сету в лицо, словно кипяток, заставив запылать щеки. Ему было тридцать пять, а он по-прежнему имел права десятилетки, как будто отец не нажил огромного состояния! Сет видел в трастовом фонде часть наследства и никогда не смотрел на него как на карманные деньги. Какое унижение!
– Мне нужен аудит, – услышал он собственный голос. – Я хочу знать, как сучка распоряжается моими средствами. Сколько она просадила?
– Ни цента! – рявкнул Грант. Его губы презрительно изогнулись. – Если быть точным, она увеличила размер твоего фонда с помощью удачных вложений. Бейли – гениальный финансовый менеджер. Думаешь, почему твой отец ее выбрал?
– Потому что она обдурила старого идиота! – выпалил Сет.
– Напротив, дорогой. Идея с браком полностью принадлежала твоему отцу. Это он уговаривал ее выйти замуж, а Бейли вовсе этого не хотела. Она распланировала… – Грант оборвал фразу на полуслове, качая головой. Он не привык метать бисер перед свиньями. – Не важно. Если отец не посвятил тебя в свои планы, значит, он был умнее, чем я. Запомни одно: Бейли не только сохранила твои деньги, но и преумножила их, она обращалась с ними так, словно это были ее собственные капиталы. Бейли – самый талантливый и осторожный инвестор из всех, кого я знаю. И твой счет, и счет Тамзин в полной сохранности до тех пор, пока ими распоряжается Бейли Уингейт.
Сет, прищурившись, смотрел на Гранта, переваривая услышанное.
– Ты сказал, Бейли собиралась что-то сделать. Что именно? – требовательно спросил он.
– Это тебя не касается. Если это все, то я бы попросил тебя…
– Нет, это еще не все…
Сет уставился в свою чашку, сожалея о том, что был несдержан. Он злился на себя и на свой длинный язык. Собственно, в главный офис корпорации «Уингейт групп» его привело вовсе не желание обсудить Бейли и состояние своего трастового фонда.
Сет некоторое время молчал, прикидывая, с какой стороны лучше зайти, чтобы не выглядеть жалко, но так ничего и не придумал. Оставалось говорить напрямик.
– Мне нужна работа. Я хочу научиться… вести дела. Надеюсь, для меня найдется подходящая должность. – Ему было невыносимо гадко оттого, что приходится просить подобрать себе место не где-то, а в компании собственного отца. Но ведь он сам был виноват, что много лет не проявлял к ней интереса.
Грант ответил не сразу. Он откинулся в кресле и уставился на Сета пытливым взглядом:
– Какую именно работу ты имеешь в виду?
Сет был бы рад ответить «начнем с вице-президента», но понимал, что шутку не оценят. Он был просителем, а все карты сосредоточились в руках сидящего напротив человека. И только от его доброй воли зависела судьба соискателя.
– Любую, – выдавил Сет, пряча взгляд.
– Тогда приступай завтра. Думаю, обязанности курьера тебе будут по плечу.
Сет похолодел. Курьера? Конечно, он не ждал, что его примут с распростертыми объятиями на должность старшего менеджера, потому что не разбирался в специфике профессии… но курьер? Отчего же тогда не швейцаром, черт подери?!
– Полагаю, будь место уборщика вакантным, вы бы предложили мне чистить унитазы?
– Нет. Для того чтобы чистить унитазы и мыть окна, нужен опыт. Мне не нужны халтурщики. – Грант смотрел холодно, не мигая. – Если тебя действительно интересует работа, ты будешь рад взяться за любую. Начинать надо с нуля, Сет. И если ты не справишься, я тебя уволю. Никаких опозданий, отлучек и халатного отношения, ясно? Я ведь знаю, каков ты в деле, приятель. Если чувствуешь, что не сможешь себя переломить, лучше и не появляйся. В нашей компании время – деньги, и все это знают. Я не собираюсь тратить это время на то, чтобы тебя перевоспитывать.
– Я все понял. – Сет мысленно уже рвал Гранта на клочки, но ничего не мог поделать. Просить об услуге было унизительно, а терпеть издевки – учитывая их соответствие истине – унизительно вдвойне. – Спасибо. – Он поставил чашку на столик и поднялся.
– Погоди, – остановил Грант Сета, когда тот уже направился к двери.
Сет обернулся:
– Да?
– Зачем тебе все это понадобилось?
Сет криво усмехнулся, во рту стало горько.
– Я увидел себя в зеркале.
Глава 16
Бейли с трудом отпихнула кусок пластика, закрывавший вход в палатку, и выбралась на серый утренний свет. Стоя на четвереньках, она оглядела белизну вокруг и сквозь зубы выругалась.
– Что такое? – спросил из-за спины Камерон.
– Стало еще больше снега. Возле деревьев даже намело сугробы. – Бейли вгляделась в даль и застонала: – Самолет занесло снегом! Не целиком, но изрядно.
Часть правого крыла почти целиком была под снежной шапкой, сквозь дыру в кабине внутрь салона тоже нанесло снега. Теперь заметить самолет с воздуха становилось значительно труднее.
Очертания отвесных скал казались размытыми, местами клубился туман. Видимость была отвратительной – самое время для спасательной операции! Лучше бы они рухнули в каком-нибудь жарком штате, где пришлось бы обливаться потом и ходить в одном белье, чем эта зимняя беспросветность и холодный, пронизывающий ветер.
Бейли постоянно мерзла, голова болела, а мышцы так и не перестало ломить. При этом у нее по-прежнему был жар, и она то тряслась в ознобе, то покрывалась липким потом.
Провалиться в сон Бейли смогла только на рассвете, и теперь солнце стояло достаточно высоко. Ей хотелось в туалет, равно как и Джастису, и надо было найти место, чтобы справить естественную нужду, не отморозив зад.
– Я ненадолго, – бросила Бейли пилоту и, шатаясь от слабости, побрела к группе деревьев.
Когда она вернулась, то нашла Камерона прислонившимся к одинокой сосне. Он стоял спиной к ней и, судя по всему, тоже справлял нужду.
Бейли подождала, пока он закончит свои дела. Короткий поход «в туалет», если так можно было обозвать группу деревьев, стоил ей немалых сил, и теперь она едва держалась на ногах. Лихорадка, высотная болезнь и голод совершенно ее вымотали. Сегодня Бейли была не способна на подвиги вроде тех, какие проделала накануне. Хорошо, что ее не ждали никакие неотложные дела. В запасе оставалось немного шоколада. Снег неплохо утолял жажду. Оставалось ждать спасателей и молиться, чтобы они заметили самолет с воздуха.
– Что такое? – спросил из-за спины Камерон.
– Стало еще больше снега. Возле деревьев даже намело сугробы. – Бейли вгляделась в даль и застонала: – Самолет занесло снегом! Не целиком, но изрядно.
Часть правого крыла почти целиком была под снежной шапкой, сквозь дыру в кабине внутрь салона тоже нанесло снега. Теперь заметить самолет с воздуха становилось значительно труднее.
Очертания отвесных скал казались размытыми, местами клубился туман. Видимость была отвратительной – самое время для спасательной операции! Лучше бы они рухнули в каком-нибудь жарком штате, где пришлось бы обливаться потом и ходить в одном белье, чем эта зимняя беспросветность и холодный, пронизывающий ветер.
Бейли постоянно мерзла, голова болела, а мышцы так и не перестало ломить. При этом у нее по-прежнему был жар, и она то тряслась в ознобе, то покрывалась липким потом.
Провалиться в сон Бейли смогла только на рассвете, и теперь солнце стояло достаточно высоко. Ей хотелось в туалет, равно как и Джастису, и надо было найти место, чтобы справить естественную нужду, не отморозив зад.
– Я ненадолго, – бросила Бейли пилоту и, шатаясь от слабости, побрела к группе деревьев.
Когда она вернулась, то нашла Камерона прислонившимся к одинокой сосне. Он стоял спиной к ней и, судя по всему, тоже справлял нужду.
Бейли подождала, пока он закончит свои дела. Короткий поход «в туалет», если так можно было обозвать группу деревьев, стоил ей немалых сил, и теперь она едва держалась на ногах. Лихорадка, высотная болезнь и голод совершенно ее вымотали. Сегодня Бейли была не способна на подвиги вроде тех, какие проделала накануне. Хорошо, что ее не ждали никакие неотложные дела. В запасе оставалось немного шоколада. Снег неплохо утолял жажду. Оставалось ждать спасателей и молиться, чтобы они заметили самолет с воздуха.