Ховард Линда. Сокровище души

   — Выдумки. На тебе нет следов жестокого обращения.
   — Думаю, Хуве собирался получить за меня выкуп.
   — Это не помешало бы ему позабавиться с тобой, дорогая.
   Грейс опять покраснела:
   — Конечно. Ему помешала я.
   — Заклинаниями?
   — Я не колдунья. Просто дала питье, от которого Хуве уснул. К тому же он был пьян.
   — А другие?
   — Другие сами напились. Они думают, что раз ты у них в плену, твои люди не посмеют напасть.
   — Но они рядом. — Ниал уже не выглядел рассерженным, хотя его глаза оставались холодными. — Ты еще не ответила на мой вопрос. Кто ты?
   — Грейс Сент-Джон, — сказала она по-английски, не зная, как ее имя произносится по-латыни.
   Он повторил с тем же произношением, без всякого труда, как человек, говорящий на многих языках.
   — Почему ты следила за мной?
   — Я не следила. — Грейс беспомощно махнула рукой. — Это был сон.
   — Ага. Много снов. А в твоих снах я входил в тебя? — прошептал он, кладя руку ей на талию и привлекая к себе. — Ты была подо мной, и я лихо скакал верхом?
   Грейс задохнулась и уперлась руками ему в грудь, ощущая сквозь рубашку жар его тела. К своему ужасу и стыду, она чувствовала, что тоже вся горит.
   — Я глупец, — пробормотал Ниал по-шотландски, но она каким-то образом поняла. — У меня нет времени на большее, пусть останется хотя бы твой вкус.
   Он поднял ее и прижал к двери одной из камер. Поцелуй был неистовым, не по силе, а по своему удивительному воздействию. Язык искусно делал свое дело, требуя ответа, руки бродили по ее телу, ощупывали грудь, ягодицы. Его пальцы скользнули между ее ног, и даже платье не мешало ощущать ей его волнующие прикосновения. На секунду Грейс опомнилась, попыталась вырваться, но поздно. Ее словно пронзило насквозь, и она с хриплым криком выгнулась всем телом, почувствовав удивление Ниала, когда он заглушил крик поцелуем, но дьявольски умные пальцы не останавливались, чтобы дать ей полное удовлетворение.
   Грейс наконец затихла, уткнувшись ему в плечо, щеки у нее пылали. Ее приводили в замешательство даже оргазмы во сне, но достигнуть пика наслаждения в его присутствии, да еще без всякой другой стимуляции, кроме поцелуя и дерзких поглаживаний… со стыда можно сгореть. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой растерянной и униженной.
   — Девушка, — по-шотландски сказал Ниал. — Жаль, теперь я должен идти.
   Он поцеловал ее в губы, похлопал по заду и легонько оттолкнул. Грейс прислонилась к двери. Ноги были ватными, в голове туман, и она не сразу поняла, что Ниал уже поднимается по лестнице.
   — Подожди! — крикнула она. — Возьми меня с собой!
   — Благодарю за свободу, но признательность не сделает меня глупцом, — донеслось из темноты.
   Проклятие! Грейс бросилась за ним, однако ноги ее не слушались. Когда ей все-таки удалось выбраться из темницы, его и след простыл. Забрав сумку, она на цыпочках пошла к кухне, решив, что это лучший путь к бегству — если там и был стражник, то Ниал уже наверняка позаботился о нем. Она должна выбраться из мрачного логова, найти сбежавшего тамплиера. Он не герой, черт его возьми, не рыцарь в блестящих доспехах, а обычный человек, только выше ростом, наглее и энергичнее. Он настоящий варвар, но вся ее надежда лишь на него.

Глава 21

   Она не ошиблась: у дверей кухни лежал бездыханный стражник. В конюшне стоял шум, мерцали факелы, раздавались проклятия. Должно быть, Ниал увел коня и бежал через задние ворота. Значит, украсть тут еще одну лошадь не удастся. Грейс прошмыгнула в маленькую кладовку, видимо, амбар, так как от запаха пыльной овсяной соломы у нее запершило в горле.
   Услышав шуршание, она стиснула зубы. Наверняка здесь лежит зерно и есть крысы, а ноги под платьем у нее почти голые. Все бы сейчас отдала за джинсы и ботинки!
   Снаружи доносились крики, слов она не понимала, зато могла понять волнение бандитов. Их главарь не просыпается, стражник в темнице ранен, возможно, убит, оба пленника бежали, хотя украдена только одна лошадь. Хоть бы они подумали, что она уехала с Ниалом, иначе примутся искать и обязательно найдут.
   Проклятый Ниал, почему он ее бросил? Если не хотел брать с собой в Крег-Дью, мог бы по крайней мере увезти подальше от Хуве. А еще говорил, признательность не сделает его глупцом!
   Шум постепенно стих. Они не решатся преследовать Ниала в темноте, к тому же не станут действовать без приказа. Грейс ждала, время от времени шевеля ногой, чтобы отогнать крыс. Этого она Ниалу не простит никогда.
   В конце концов стражники успокоились. Насколько Грейс могла судить, крепость Хуве была не слишком надежной — когда-то ее защищала стена, но сейчас она местами разрушилась, в кладке зияли большие дыры. К несчастью, кто-то остался сторожить лошадей.
   Она не знала, который теперь час, поэтому решила больше не ждать. Скоро рассветет, и благоприятная возможность для побега будет упущена. По земле стелился туман, и сердце у Грейс екнуло. Вдруг Ниала не стали преследовать из-за плохой видимости? Но выбора у нее, увы, нет, хотя она и не знает, где находится. Она, правда, определила направление, откуда они приехали, однако в тумане легко заблудиться.
   Грейс тихо вошла в конюшню, где на куче соломы дремал стражник. Рядом стоял небольшой подсвечник. Не воспользоваться ли опять тем же оружием? Тут Грейс увидела вилы, подхватила их, держа словно биту, размахнулась и ударила стражника по голове. Тот дернулся и затих.
   — Я прокладываю себе дорогу в ад, — прошептала она.
   За ночь от ее руки пострадали двое невинных, она даже не знает, живы ли они. Если бы Ниал взял ее с собой, не пришлось бы калечить второго стражника.
   Закусив губу, она смотрела на конские морды, повернутые в ее сторону. Ездить верхом Грейс умела, научилась этому на раскопках, но была только любителем, да и на лошадь в последний раз садилась два года назад. Вчерашнее путешествие с Хуве не считается.
   — Выбери себе лошадь, — пробормотала Грейс.
   Однако в темноте ей не удалось отличить жеребцов от кобыл, поэтому она выбрала по размеру и оседлала вороного коня, не слишком большого и не слишком маленького, надеясь, что умеренность — ключ к успеху.
   Лошадь оказалась послушной, дала подвести себя к бочонку, с которого Грейс взобралась в седло, и осторожно вышла из конюшни. Замок начал оживать, следовательно, у нее не больше минуты на то, чтобы убраться отсюда, пока не поднялась тревога.
   Она поскакала к бреши в стене, перепрыгнула через какой-то валун и вырвалась на свободу. Вскоре крепость исчезла из виду, скрытая темнотой и густым туманом.
   Конечно, лучше было бы найти укрытие, дождаться рассвета, чтобы определить, куда ехать. Но она еще слишком близко от крепости, Хуве может снова захватить ее, а второй раз сбежать так просто не удастся. Когда она встретит Ниала, то обязательно влепит ему пощечину, даже если для этого придется встать на табурет.
   Из-за тумана Грейс почти ничего не видела, поэтому решила довериться инстинкту лошади — та хотя бы чувствовала под копытами землю.
   Конечно, Ниала можно было понять. Она ведь не объяснила ему, кто такая и как сюда попала. Отчасти ее скрытность продиктована осторожностью — она знала, что долг хранителя защищать сокровище от любой угрозы. Если бы он понял, что ей известен секрет путешествия во времени, то вполне мог ее убить. Если она сможет найти сокровище без его помощи, значит, сделает все сама, если нет, тогда еще успеет признаться Ниалу во всем.
   Но главная причина ее скрытности в другом. Она была просто убита, когда выяснилось, что Ниалу снились те же сны. А о том унижении наяву даже вспоминать не хочется. Грейс опять покраснела.
   Видимо, на нее слишком подействовало возвращение в XIV век, хотя ей и в голову не могло прийти, что эта встряска настолько отразится на ее сексуальной восприимчивости. Во время перемещения случилось нечто, донельзя обострившее все ощущения.
   Ниал вызвал у нее интерес с того момента, когда она впервые прочла его имя, потом он будоражил воображение, снился по ночам, поэтому она так эмоционально отреагировала на его присутствие. Но больше она не позволит ему никаких вольностей.
   Однако, несясь галопом в ночь, Грейс вдруг пришла к поразившему ее выводу: если Ниал захочет ее поцеловать или сделать еще что-нибудь, вряд ли он встретит сопротивление.
   Крег-Дью казался темной громадой на фоне грозового неба. В отличие от замка Хуве он был в прекрасном состоянии, его окружали массивные стены с четырьмя башнями, главный вход защищали ворота, а в двадцати футах за ними виднелись еще одни. Люди, охранявшие их, были хорошо одеты, вооружены и обучены. Каждого входящего останавливали и допрашивали, ни одну повозку не пропускали внутрь без досмотра.
   Хотя Грейс знала о военном искусстве Ниала, лишь сейчас, глядя на Крег-Дью, она поняла всю наивность своего плана. Туда, кажется, и попасть-то невозможно, а тем более что-то искать там.
   Она наблюдала за крепостью из укрытия, поскольку незнакомый человек сразу бы привлек внимание. В замке царила суматоха, жители окрестных деревень искали там убежище, но, казалось, все друг друга знали.
   Грейс устала и проголодалась. Ей очень помешал туман, поэтому она провела в седле два дня вместо одного. Хорошо, что лошадь довольна — и травы, и воды тут в избытке. Если бы не умное, спокойное животное, Грейс уже не было бы в живых. Но после долгой скачки у нее болел каждый мускул, а на заду, кажется, образовалась кровавая мозоль. Ей не удалось бы снова забраться в седло даже при виде Хуве Хея.
   Привязывая лошадь в рощице, чтобы пойти на разведку, Грейс обдумывала, что ей делать. Может, просто подойти к воротам и спросить Ниала? Неужели он способен ее прогнать? Конечно, способен. Он же хранитель и не позволит себе пренебречь своим долгом ради какой-то мелочи вроде благодарности за освобождение.
   Нужно придумать другой способ попасть в замок.
   Прятаться в чьей-то повозке не имеет смысла — их проверяют очень тщательно, даже если стражник знаком с хозяином. Говорить по-шотландски она не умеет, поэтому не сможет ответить на вопросы. Староанглийский не подойдет: вряд ли таким образом приобретешь друзей в Шотландии, которая ведет многолетнюю войну с Англией.
   Но даже если ей все-таки удастся попасть за ворота, что дальше?
   Обитатели Крег-Дью наверняка хорошо знают друг друга и сразу обратят на нее внимание. Следовательно, как ни крути, а вывод однозначен: чтобы остаться в замке, необходимо разрешение Ниала.
   Ладно, пора возвращаться к лошади. Грейс спотыкалась о камни и толстые корни, цеплялась платьем за кусты и острые колючки, неудобная одежда начала ее раздражать. Честно говоря, ее раздражало все, зато дурное настроение отвлекало от мыслей об унизительном происшествии в темнице.
   Пока Грейс добралась до лошади, она уже взмокла, борясь с зарослями, шерстяное платье, спасавшее ночью от холода, теперь душило. Сбросив его и швырнув на седло, она наконец с облегчением вздохнула, когда прохладный воздух проник сквозь тонкий кегль. Потом развязала шнурки, стягивающие ворот и широкие рукава, подвернула их насколько возможно, сняла шарф и распустила волосы. Она думала, что май в Шотландии холодный, однако на сегодняшний день ее прогноз не оправдался.
   Надевать бархатное платье не хотелось: в нем слишком жарко, а ходить в одном кетле неприлично, просвечивают соски и темные волосы на лобке. Грейс обвязала бедра шарфом, подтянула кегль, соорудив нечто вроде свободной блузы, сунула грязное платье в сумку и забралась на лошадь. Проблем своих она не решила, зато чувствовала себя более комфортно.
   Через несколько минут Грейс увидела пятерых женщин, идущих в сторону замка. Внешность свидетельствовала об их древнейшей профессии. Все были простоволосые, нечесаные, с глубокими декольте, обнаженными руками, щеки и губы накрашены, юбки поддернуты выше, чем у нее.
   Проститутки направлялись в Крег-Дью, чтобы развлечься или подработать. Осознав, что очень на них похожа, Грейс тронула лошадь и догнала женщин.
   — Здравствуйте, — сказала она. Староанглийский близок к шотландскому, может, ее поймут. — Меня бросил мужчина. Денег у меня нет, места для ночлега тоже нет. Я два дня не ела.
   Женщины с любопытством поглядели на нее.
   — Да? — отозвалась рыжеволосая. — И что с того?
   — Если вы идете в замок, могу я пойти с вами? Ночная работа принесет монету или две и еду для желудка.
   — У тебя есть скотина. — Рыжая указала на лошадь, которая стоила дороже всех их пожитков.
   — Она будет ваша, — быстро пообещала Грейс, — если возьмете меня с собой.
   Женщины, наклонившись друг к другу, о чем-то пошептались, и рыжая согласно кивнула:
   — Договорились.
   Она выжидающе смотрела на Грейс. Когда та с громадным облегчением сползла на землю, взяла сумку и передала ей поводья, рыжая торжествующе оглянулась на своих товарок.
   Компания возобновила поход к замку, с трудом одолела поворот и наконец подошла к крепостным воротам.
   — Как тебя зовут? — спросила рыжая.
   — Грейс.
   — Меня Винда. — Она поочередно указала на подруг:
   — Это Нерна, Койра, Сайли и Айлид.
   Навстречу вышли два стражника, последовали обмен репликами, хихиканье, ухмылки, потом оба вопросительно посмотрели на Грейс. Видимо, остальные были им хорошо знакомы.
   — Грейс, — сказала рыжая. — Английская шлюха.
   Стражник взял у Грейс сумку и начал проверять содержимое, пока Винда повторяла рассказ новой подруги о том, как ее бросил мужчина. То ли его удовлетворили объяснения, то ли потому, что Грейс не выказала беспокойства, а среди вещей не было оружия, стражник вернул ей сумку и крикнул человеку у вторых ворот, чтобы тот пропустил женщин.
   Винда гордо повела лошадь в конюшню, остальные направились к казармам, и Грейс замедлила шаг, давая им отойти подальше. Так как девицы не обращали на нее внимания, она спокойно пошла своей дорогой.
   Во внутреннем дворе было чисто, люди спешили по неотложным делам. Слева находились конюшни и казармы, справа — тренировочная площадка, где обнаженные по пояс мужчины дрались на мечах. Грейс заметила черноволосую голову, возвышавшуюся над остальными, и быстро отвела глаза, словно человек мог почувствовать ее взгляд.
   Раз Ниал здесь, она пойдет в другую сторону. Кроме четырех башен, имелись еще две поменьше у главного зала, куда Грейс и направилась. У нее даже закружилась голова: именно таким он ей снился, вон там сидел Ниал, там кухня. Соблазнительно пахло жареным мясом, и она подумала, что головокружение, наверное, от голода, а не от воспоминаний. Все обращали внимание на незнакомку, поэтому Грейс, опустив голову, быстро шмыгнула в кухню. Может, ей дадут кусок хлеба, если же нет, придется украсть. Она уже украла лошадь, так стоит ли корить себя за хлеб?
   С минуту ее появление оставалось незамеченным, поскольку каждый занимался своим делом. Мальчик вертел над очагом нечто похожее на целую свиную тушу, жир капал в огонь, наполняя помещение чудесным запахом.
   Наконец ее увидела полная женщина и что-то спросила по-гэльски.
   — Я пришла издалека, — ответила Грейс. — Я два дня не ела.
   — Англичанка! — Повариха сплюнула и отмахнулась полотенцем. Видимо, быть англичанкой, по ее мнению, намного хуже, чем шлюхой.
   — Француженка. — Побледнев, Грейс ухватилась за стену, чтобы не упасть.
   Возможно, заверение, что она не англичанка, восстановило доверие, ибо крепкие руки обняли ее за талию и направили к скамье. Повариха дала ей ломоть хлеба, налила в кубок эль. Грейс медленно жевала, но эль только пригубила, боясь пить на голодный желудок.
   Работа вокруг нее продолжалась, хотя женщина все время поглядывала в ее сторону. Когда хлеб был съеден, перед ней положили еще один ломоть, сыр, холодную свинину. Ощутив прилив сил, Грейс, стараясь не торопиться, не забывая о хороших манерах, проглотила еду и выпила эль. Повариха лишь цокала языком да подкладывала новые куски.
   — Не растолстеешь, девушка. Бери еще, ночью тебе понадобятся силы.
   Грейс пыталась, но больше уже не могла.
   — Спасибо, — улыбнулась она. — Я была очень голодна.
   — На здоровье. А теперь иди.
   Оставалось найти какое-нибудь укромное место и спрятаться там, пока она не решит, что делать. Поскольку в данный момент никто не глядел на нее, Грейс прошмыгнула в альков, прикрытый занавеской, села на пол и прислонилась спиной к холодной каменной стене. Разумнее вернуться в свое время, но ведь за три дня, проведенные здесь, она ни на дюйм не приблизилась к цели. То, что из двадцатого века выглядело довольно простым, обернулось непосильной задачей. Увидев Крег-Дью и то, как он охраняется, она поняла, что на поиски сокровища уйдет немало времени. Задача усложняется тем, что для того, чтобы остаться в замке, ей требуется разрешение Ниала. Но что значит ее унижение по сравнению с убийством дорогих людей и последующей охотой на нее, словно на дикого зверя?
   Грейс страшно устала. Подложив под спину холщовую сумку, она устроилась поудобнее, закрыла глаза и через минуту уснула.
   Ниал поднимался к себе в дурном настроении, тоскуя по женщине. Но не по красотке Фенелле и не по Джейн, которая уже несколько месяцев была его любовницей.
   — Черт бы побрал колдунью! — выругался он.
   Захлопнув дверь спальни, Ниал подошел к столу, где стояло вино, и залпом осушил кубок, хотя не испытывал жажды. Он безумно желал ту женщину, оставленную им на милость злобного Хея.
   Колдунья она или лазутчица, не имеет значения, он должен был увезти ее. Ни одна женщина не отвечала ему так быстро, полностью отдавая себя, как будто создана только для него. Руки, казалось, еще ощущали жар ее тела, чувственный огонь, передавшийся ему. Но он хотел большего. Того, что много раз делал во сне, в их общих снах. А когда наконец смог бы сделать это наяву, как последний глупец, сам отказался от нее. Он подумал, что она связана с Хеем, и пришел в бешенство.
   Только после встречи со своими людьми, уже направляясь домой, Ниал обрел способность рассуждать здраво. Нет, Грейс Сент-Джон не имеет ничего общего с Хуве. У нее превосходная мягкая одежда, странный акцент, она знает латынь. Кто же эта женщина, говорящая на языке церкви?
   Он долго ходил по комнате, вспоминая ясные голубые глаза, темные блестящие волосы. Незнакомка пахла так же приятно, как и во сне, а ее рот…
   Ниал яростно сорвал одежду. Можно открыть дверь, позвать служанку или двух, удовлетворить терзающую его жажду. Но вместо этого он продолжал метаться из угла в угол, думая о том, что с ней случилось.
   Видел ли кто-нибудь, как она помогла ему бежать? Наказана ли она за свою дерзость? Хуве и в лучшие-то времена не был особенно любезен с женщинами, а если узнает, кто освободил пленника, то непременно убьет ее. Но в любом случае затащит в свою отвратительную постель. Ниал скрипнул зубами. Он должен взять людей, мчаться к логову Хея, забрать ее у этой свиньи, позаботиться о ней, снова завоевать доверие и…
   Услышав скрип двери, Ниал мгновенно повернулся, схватил меч и занес смертельный клинок над противником. При виде голого воина женщина изумленно раскрыла глаза, но не вскрикнула, просто бросилась на пол, опередив на долю секунды меч, который вонзился в дерево там, где только что была ее голова.
   Ругаясь на всех известных ему языках, Ниал выдернул клинок, потом нагнулся, схватил ее за руку и втащил в спальню. Она сумела извернуться, одна нога ударила его по лодыжке, другая по колену. Он упал на спину, тут же откатился в сторону и вскочил. Затем Ниал, молча глядя на нее, положил меч на стол, обмотал бедра пледом и снова повернулся к Грейс. Она не шелохнулась. Заметив, куда направлен ее взгляд, он с первобытным удовлетворением произнес:
   — Если хочешь увидеть мой зад, девушка, только скажи.
   Он же чуть не убил ее! У Ниала руки чесались от желания дать ей хорошего шлепка, но вместо этого он перегнулся через Грейс, закрыл дверь, наложил засов, потом рывком поднял ее с пола.
   — Как, черт возьми, ты сюда попала? — спросил он.
   — На украденной лошади.
   — Ты говоришь по-английски, по-латыни. Что еще знаешь?
   — Французский и греческий.
   — Тогда мы можем общаться на четырех языках. — Словно проверяя ее, он перешел на французский. — Значит, недоразумений между нами не будет.
   — В этом отношении — нет, — на том же языке ответила Грейс.
   — Тогда, возможно, ты скажешь, как тебе удалось обойти моих стражников, проникнуть в мой замок, а потом и в мою спальню? — по-английски спросил Ниал.
   Грейс пожала плечами, глядя на него так, словно они были одного роста и веса.
   — Я освободила тебя из темницы, — напомнила она. — Я одна, у меня нет дома, я пришла, чтобы найти здесь приют.
   — Ага. Но ты не ответила на мой вопрос. Ты объяснила «почему», а я спросил «как».
   — Я прошла вместе с проститутками, затем спряталась.
   — И никто тебя не видел? Не спросил, зачем пришла?
   — Я же сказала, что пришла с проститутками. Видимо, причина достаточно ясна, стоит лишь взглянуть, как я одета.
   «Несмотря на фривольность ее одежды, никто из тех, у кого есть глаза, не принял бы эту женщину за шлюху», — подумал Ниал. У нее слишком тонкая кожа, мягкие, нежные руки, никакой вульгарности в разговоре и манерах, она создана для любви, а не для похоти. Неужели ей требуется всего-навсего кров? Нет. Эта женщина месяцами следила за ним, стала виновницей его пленения, затем вдруг помогла бежать. У нее есть какая-то цель, он не имеет права рисковать, доверяя ей.
   Ниала терзало желание бросить ее на постель. Он знал, что она будет чувствовать, лежа под ним, как застонет, когда его мощное орудие медленным толчком войдет в нее. Ниал знал это умом, теперь хотел узнать телом. Но раз он хочет ее так неистово, значит, не должен терять бдительность.
   Ниал открыл дверь и позвал Сима. Тут же на лестнице раздался топот, и через несколько секунд появился воин в сопровождении десятка вооруженных людей.
   — Да? — спросил он и с облегчением перевел дух, удостоверившись, что хозяин не ранен.
   Тот пошире раскрыл дверь, чтобы все видели стоящую посреди комнаты женщину:
   — Отведи ее в спальню, поставь у входа двух стражников. Если ты не сумел удержать ее снаружи, может, удержишь внутри.
   — Что?.. — Сим ошарашенно уставился на Грейс, потом схватил ее за руку.
   — Остерегайся ее ног, — посоветовал Ниал. Обернувшись, Грейс одарила его долгим спокойным взглядом.
   Ее ввели в соседнюю комнату, заперли дверь, а снаружи оставили двух стражников.
   Грейс ощупью поискала в темноте свечу с огнивом, но тщетно. Если бы у нее была сумка, то она могла бы зажечь спичку и быстро осмотреть комнату, теперь же приходилось довольствоваться скудным светом, падавшим из узкого окна.
   В крошечном помещении она не обнаружила ни мебели, ни даже соломы на полу. Ее знобило от холода, и, чтобы согреться, Грейс обхватила себя руками.
   Внезапно дверь распахнулась, ударившись о стену, в проеме возник стражник, который молча протянул ей подсвечник и толстый плед, а затем так же молча запер дверь. Она услышала, как повернулся массивный ключ.
   Закутавшись в плед и прикрыв ладонью свечу, Грейс наконец смогла по-настоящему оглядеться. Комната и в самом деле оказалась маленькой, пустой, но ее это уже не волновало.
   У нее есть свет и толстый плед, защищающий от холода. Она в Крег-Дью. Могло быть и хуже.

Глава 22

   Ее разбудил скрежет ключа в замке. Грейс мгновенно села, откинула с лица волосы и, увидев стоящего в дверях Ниала, заставила себя встать. Тело одеревенело, каждый мускул болел, ноги не желали слушаться.
   — Идем со мной, — сказал он.
   «Если бы он произнес эти слова в темнице Хуве, мне бы не пришлось теперь корчиться от боли», — подумала Грейс. Она проковыляла за ним в его спальню, где в большом очаге пылал огонь, разгоняя утренний холод. Перед очагом стояла большая деревянная лохань с водой, от которой поднимался легкий пар.
   — Для тебя, — объяснил Ниал. — Хотя ты вчера сбила меня с ног, однако ходишь с трудом. Думаю, очень болит зад.
   — Болит.
   — Тогда садись в воду, девушка, пока она не остыла. — Он хотел снять с нее шарф, но Грейс отвела его руку:
   — Я могу раздеться сама, если ты выйдешь из комнаты.
   — Зачем? Ты же видела меня голым, и ничего такого не произошло.
   Она вспыхнула. Мало того, что он унизил ее, так он еще напоминает об этом.
   — Это недоразумение. Ничего подобного больше не случится.
   — Я другого мнения, — ответил Ниал, скользя взглядом по ее телу.
   Грейс тут же вспомнила о тонком кетле, быстро отвернулась и поняла, что шотландец стоит у нее за спиной, только когда ощутила его горячее дыхание на шее.
   — Мойся, — пробормотал он и, уходя, добавил:
   — Потом Элис принесет тебе кашу, и мы поговорим.
   Она поежилась: мытье и овсяная каша — это чудесно, но предстоящий разговор ее пугал. О чем? Прошлой ночью он почему-то не стал тащить ее в постель, однако сегодня, видимо, решил поступить иначе.
   Раздевшись, Грейс скользнула в горячую воду и даже застонала, когда тепло согрело больные мышцы. Ниал хочет ее, она уверена. У них одни и те же воспоминания, одни и те же сны. Она знает его толчки, заставляющие ее выгибаться ему навстречу, он знает ее горячее влажное нутро, она знает твердость его рук, он — мягкость ее груди.
   Как она может этому противиться? Как же ей устоять ради Форда?
   Грейс решительно отвлекла себя от ненужных мыслей, вымыв сначала голову, а потом тело. Когда она закончила, в комнату вошла седая женщина, неся деревянный поднос с накрытой миской, ложкой и кубком.