Марлоу поднялся и уже выходил из кабинета, тогда Геррик обратился к нему:
- Все это довольно серьезно, не правда ли?
- Конечно. У меня было что-то вроде предчувствия, когда я увидел в первый раз снимки Кнута Йенсена. Но я не мог себе представить, до чего это скверно, пока мы не получили телеграмму. Получается, что плотность облака порядка 10^-9-10^-10 г/см3. Значит, солнечный свет сквозь него не проходит.
Кингсли и Королевский астроном прибыли в Лос-Анжелос рано утром 20 января. Марлоу ждал их в аэропорту. Они быстро позавтракали в аптеке, сели в машину и помчались по автостраде в Пасадену.
- Боже мой, до чего не похоже на Кембридж, - проворчал Кингсли. Шестьдесят миль в час вместо пятнадцати, вместо бесконечно моросящего дождя - голубое небо, такая рань, а температура уже под двадцать градусов.
Он очень устал: сначала долгий перелет через Атлантику, затем несколько часов ожидания в Нью-Йорке - слишком мало, чтобы успеть сделать что-либо интересное, но достаточно, чтобы вконец утомить путешественника и, наконец, ночной полет через Соединенные Штаты. Правда, это было много лучше, годичного морского путешествия вокруг мыса Горн, которое пришлось бы совершить сто лет назад в подобном случае. Он хотел лечь и хорошенько выспаться, но так как Королевский астроном намеревался сразу же пойти в обсерваторию, Кингсли решил, что должен присоединиться к нему.
После того, как Королевскому астроному и Кингсли представили сотрудников обсерватории, с которыми они раньше не встречались, и после обмена приветствиями со старыми знакомыми, в помещении библиотеки началось совещание. Кроме гостей из Англии, в нем участвовали те же, кто обсуждал открытие Йенсена на прошлой неделе.
Марлоу сделал краткий отчет об открытии Йенсена, о своих собственных наблюдениях и о том, как Вейхарт пришел к своим поразительным выводам.
- Итак, вы видите, - сказал он в заключение, - почему ваша телеграмма вызвала у нас такой интерес.
- Да, конечно, - ответил Королевский астроном. - Фотографии необычайно интересны. Вы рассчитали, что центр облика находится в точке прямое восхождение б часов 49 минут, склонение минус 30 градусов 16 минут. Это прекрасно согласуется с расчетами Кингсли.
- Не расскажете ли вы нам теперь коротко о своих исследованиях? сказал Геррик. - Видимо, Королевский астроном сможет сообщить нам все, что касается наблюдений, а затем доктор Кингсли мог бы информировать нас о своих расчетах.
Королевский астроном описал отклонения в положениях планет, особенно тех, которые находятся на периферии солнечной системы. Он подчеркнул, что результаты наблюдений тщательно проверялись с целью выявить возможные ошибки. Королевский астроном не преминул также воздать должное мистеру Джорджу Грину. О небо, опять он за свое, подумал Кингсли. Остальные, однако, слушали с интересом.
- Итак, - закончил Королевский астроном, - я уступаю место доктору Кингсли, который ознакомит вас в общих чертах со своими расчетами.
- Тут не о чем особенно говорить, - начал Кингсли. - Если допустить правильность данных наблюдений, о которых только что рассказал нам Королевский астроном, - а я должен признаться, что поначалу мне было трудно в них поверить, - становится ясно, что на планеты действует возмущающая гравитационная сила от какогото тела или массы вещества, вторгшегося в солнечную систему. Проблема заключалась в том, чтобы, исходя из имеющихся данных об отклонениях планет, вычислить положение, массу и скорость вторгшегося вещества.
- При расчетах вы предполагали, что это тело ведет себя, как точечная масса? - спросил Вейхарт.
- Да, мне казалось, что такое предположение наиболее удобно, во всяком случае для начала. Королевский астроном указал, что мы, возможно, имеем дело с протяженным облаком. Однако, должен сознаться, размышляя над этой задачей, я, по привычке, представил себе конденсированное тело сравнительно малых размеров. Только теперь, когда я увидел эти фотографии, я стал воспринимать это явление как облако.
- Как вы думаете, сильно ли повлияло это неправильное предположение на результаты расчета? - спросили у Кингсли.
- Едва ли оно вообще на них повлияло. Поскольку речь идет о влиянии данного объекта на положения планет, разница между вашим облаком и гораздо более конденсированным телом совершенно ничтожна. Возможно, этим и объясняются незначительные различия между моими результатами и вашими наблюдениями.
- Да, это совершенно ясно, - вмешался Марлоу, окруженный клубами пахнущего анисом дыма. - Какое количество информации понадобилось вам для получения этих результатов? Вы использовали возмущения всех планет?
- Одной планеты оказалось достаточно. Я использовал наблюдения Сатурна для получения данных об облаке. Затем, зная положение, массу и другие характеристики облака, вычислил, каковы должны быть возмущения Юпитера, Марса, Урана и Нептуна.
- И тогда вы могли сравнить ваши результаты с наблюдениями?
- Совершенно верно. Вот, посмотрите, на этих таблицах произведено сравнение. Вы видите, совпадение достаточно близкое. Поэтому у нас появилась уверенность в полученных результатах, и мы решили послать вам телеграмму.
- Теперь мне хотелось бы сказать, как ваши оценки согласуются с моими. У меня получилось, что облако должно достигнуть Земли примерно через восемнадцать месяцев. А у вас? - спросил Вейхарт.
- Я уже проверял это, Дэйв, - заметил Марлоу. - Совпадение очень хорошее. Данные доктора Кингсли дают около семнадцати месяцев.
- Вероятно, несколько меньше, - сказал Кингсли. - Семнадцать месяцев получается, если не учитывать ускорения облака по мере его приближения к Солнцу. В данный момент оно движется со скоростью около семидесяти километров в секунду, однако когда оно подойдет к Земле, скорость возрастет до восьмидесяти. В результате облако достигнет Земли примерно через шестнадцать месяцев.
Геррик незаметно стал направлять разговор в нужное ему русло.
- Итак, теперь мы поняли точку зрения друг друга. Какие напрашиваются выводы? По-моему, до сих пор все мы представляли себе ситуацию несколько неверно. Что касается нашей группы, мы представляли себе большое облако, находящееся далеко за пределами солнечной системы, в то время как, судя по тому, что говорит доктор Кингсли, он думал о конденсированном теле внутри солнечной системы. Истина где-то посредине. Мы имеем дело с небольшим облаком, которое находится уже в пределах солнечной системы. Что можно о нем сказать?
- Не так уж мало, - ответил Марлоу. - Измеренное нами значение углового диаметра облака - два с половиной градуса и полученное доктором Кингсли расстояние около 21 астрономической единицы показывают, что диаметр облака равен примерно расстоянию от Земли до Солнца.
- Да, и зная диаметр облака, мы сразу можем оценить плотность вещества в нем, - продолжал Кингсли. - Получается, что объем облака равен, грубо говоря, 10^40 см3, его масса равна примерно 1,3*10^30 г, что приводит к значению плотности 1,3*10^-10 г/см3.
Последовало молчание. Его нарушил Эмерсон:
- Исключительно высокая плотность. Если пространство между нами и Солнцем будет заполнено этим газом, он полностью поглотит солнечный свет. В результате на Земле наступит адский холод.
- Нет, необязательно, - возразил Барнет. - Газ может разогреться и станет пропускать через себя тепло.
- Это зависит от того, сколько потребуется энергии, чтобы нагреть облако, - заметил Вейхарт.
- А также от прозрачности газа и еще от ста одного фактора, - добавил Кингсли. - Должен сказать, мне кажется весьма маловероятным, что газ будет пропускать заметное количество тепла. Давайте вычислим энергию, необходимую, чтобы нагреть облако до обычной температуры.
Он подошел к доске и написал:
Масса облака 1,3*10^30 г.
Состав облака, вероятно, газообразный водород, в основном нейтральный. Энергия, которая потребуется для того, чтобы поднять температуру газа на Т градусов, равна: 1,5*1,3*10^30 RT эрг,
где R - газовая постоянная. Обозначим через L полную энергию, испускаемую Солнцем за одну секунду. Тогда время, нужное для нагрева облака, есть: 1,5*1,3*10^30 RT/L секунд.
Возьмем RT = 8,3*10^7, T = 300°, L = 4*10^33 эрг/сек. Тогда получим, что время равно 1,2*10^7 секунд, то есть около 5 месяцев.
- Это выглядит вполне правдоподобно, - заметил Вейхарт. - Время нагрева облака во всяком случае не меньше этой величины.
- Верно, - кивнул Кингсли. - И эта минимальная оценка уже гораздо больше, чем время, за которое облако пройдет мимо нас. При скорости восемьдесят километров в секунду оно будет находиться в пределах земной орбиты примерно месяц. Поэтому мне представляется несомненным, что если облако окажется между нами и Солнцем, оно полностью прекратит доступ тепла от Солнца.
- Вы сказали, если облако окажется между нами и Солнцем. Вы думаете, есть вероятность, что оно может пролететь мимо, не вторгаясь в земную орбиту? - спросил Геррик.
- Да, такая возможность несомненно существует. Вот, посмотрите. Кингсли опять подошел к доске.
Вот орбита Земли вокруг Солнца. В настоящий момент мы находимся здесь. А облако, нарисуем его в масштабе, находится здесь. Если оно движется, как показано в случае а, прямо к Солнцу, оно, несомненно, закроет его от нас. Если же оно движется так, как показано в случае б, то весьма вероятно, что оно пролетит мимо, за пределами орбиты Земли.
Мне кажется, нам еще повезло, - Барнет невесело рассмеялся. - Так как Земля движется вокруг Солнца, через шестнадцать месяцев она будет находиться на противоположной стороне орбиты по отношению к облаку.
& bc-50-2.gif
Положение спустя шестнадцать месяцев. Рисунок Кингсли.
- Это означает лишь, что облако достигнет Солнца раньше, чем Земли. При этом солнечный свет все равно не будет попадать на Землю, если облако закроет Солнце, как в случаен на рисунке Кингсли, - возразил Марлоу.
Что же можно сказать относительно движения облака: летит оно точно по направлению к Солнцу или нет? - спросил Геррик.
Наши наблюдения не могут дать ответа на этот вопрос, - ответил Марлоу. - Взгляните на первый рисунок Кингсли. Облако может попасть между Солнцем и Землей или пролететь мимо в зависимости от ничтожной разницы в направлении его движения. Мы сможем определить это направление со столь высокой точностью, лишь когда облако подойдет ближе к Земле.
- И сделать это чрезвычайно важно, - заметил Геррик. - Может ли теория помочь нам еще в чем-нибудь? - обратился он Кингсли.
- Думаю, что нет. Расчеты недостаточно точны для этого.
- Странно слышать, Кингсли, вы - и вдруг сомневаетесь в своих расчетах, - заметил Королевский астроном.
- Так ведь мои расчеты основаны на ваших наблюдениях! Во всяком случае, я согласен с Марлоу. Надо проводить тщательные наблюдения за облаком. В конце концов мы разберемся, суждено ли ему угодить прямо в нас, или оно пролетит мимо, не причинив особых неприятностей. Я полагаю, это должно выясниться через один-два месяца.
- Что до наблюдений, - сказал Марлоу, - можете положиться на нас: мы будем следить за облаком так пристально, как если бы оно было из чистого золота.
После ленча Марлоу, Кингсли и Королевский астроном сидели в кабинете Геррика. Геррик изложил им свои соображения о необходимости написания совместного отчета.
- По-моему, выводы наши совершенно ясны. Я сформулировал бы их так:
1. В солнечную систему вторглось облако газа.
2. Оно движется почти прямо на нас.
3. Оно появится у земной орбиты примерно через 16 месяцев,
4. Оно будет находиться вблизи Земли в течение времени порядка одного
месяца.
Если облако окажется между Солнцем и Землей, Земля погрузится в темноту. Сейчас еще неясно, произойдет ли это, но дальнейшие наблюдения позволят определенно ответить на этот вопрос.
- Я думаю, нам следует остановиться также на дальнейших наблюдениях, продолжал Геррик. - Оптические наблюдения будут продолжаться. Было бы полезно дополнить их наблюдениями австралийских радиоастрономов, особенно при определении пути движения облака.
- По-моему, вы прекрасно обрисовали сложившуюся обстановку, согласился Королевский астроном.
- Предлагаю закончить отчет как можно скорее, затем мы четверо подпишем его и немедленно направим правительствам наших стран. Я думаю, излишне говорить о том, что все это совершенно секретно; во всяком случае, мы обязаны этого не разглашать. К сожалению, получилось так, что много людей уже в курсе дела, но я надеюсь, мы можем положиться на их благоразумие.
В этом Кингсли был не согласен с Герриком. Кроме того, он очень устал, и это, несомненно, усилило его раздражение.
- Сожалею, доктор Геррик, но тут я не могу вас понять. Почему мы, ученые, должны идти к политиканам и вилять перед ними хвостом, как собачонки: "Пожалуйста, сэр, вот наш доклад. Пожалуйста, похлопайте нас по спине: может быть, мы заслужили даже кусочек сахару?" Зачем нам связываться с людьми, не умеющими навести порядок в обществе даже в обычных условиях, когда все идет нормально. Они что, могут издать закон, по которому облако не должно больше к нам приближаться? Или предотвратить катастрофу? Если да, мы должны во что бы то ни стало уведомить их, а если нет, то зачем вообще с ними связываться. Доктор Геррик оставался тверд.
- Простите, Кингсли, но, насколько я понимаю, правительство Соединенный Штатов и Британское правительство являются демократически избранными представителями наших народов. Я считаю, что наш прямой долг представить этот отчет и сохранять молчание до тех пор, пока наши правительства не выскажутся на этот счет. Кингсли встал.
- Прошу извинить, если я был резок, я устал. Мне надо пойти и выспаться. Посылайте ваш доклад, если хотите, но, пожалуйста, имейте в виду, если я и решил воздержаться на какое-то время от публичных высказываний, то лишь потому, что мне так захотелось, а не потому, что меня к этому обязывают, и не из чувства долга. А теперь, с вашего разрешения, я хотел бы вернуться к себе в отель.
Когда Кингсли вышел, Геррик взглянул на Королевского астронома:
- Да, Кингсли, кажется, несколько...э-э...
- Несколько ненадежен? - Королевский астроном улыбнулся и продолжал: Трудно сказать. Если правильно воспринимать суждения Кингсли, они всегда абсолютно логичны, убедительны и нередко блестящи. Я думаю, что он кажется странным только потому, что исходит из необычных предпосылок, а не потому, что ход его мысли нелогичен. Кингсли, вероятно, смотрит на общество, совершенно иначе, чем мы.
- Тем не менее, я думаю, неплохо, если бы Марлоу присматривал за ним, пока мы будем работать над этим докладом, - заметил Геррик.
- Прекрасно, - согласился Марлоу, который в это время возился со своей трубкой, - у нас с ним есть о чем поговорить.
Когда на следующее утро Кингсли спустился к завтраку, Марлоу уже ждал его. - Хотите прокатиться на денек в пустыню? - Великолепно! Что может быть лучше! Через несколько минут я буду готов.
Они выехали из Пасадены, резко свернули вправо с главного шоссе, пересекли холмы, минуя поворот на Маунт Уилсон, и помчались прямо к пустыне Мохаве. Через три часа они были у горной стены Сьерра-Невады, откуда была видна покрытая снегом вершина Уитни. Пустынные дали, простирающиеся к Долине смерти, были окутаны голубоватой дымкой.
- Сколько ходит рассказов и историй, - сказал Кингсли, - о том, что переживает человек, когда узнает, что ему остался год жизни - болезнь неизлечима и прочее. Да, странно подумать, что каждому из нас осталось, вероятно, жить немногим больше года. Пройдет несколько лет, горы и пустыни останутся точно такими же, как теперь, но уже не будет ни вас, ни меня, ни одного человека вообще, и никогда уже никто здесь не проедет.
- Боже мой, вы слишком пессимистичны, - проворчал Марлоу. - Вы же сами считали вполне возможным, что облако пролетит мимо нас.
- Послушайте, Марлоу, я не хотел слишком нажимать на вас вчера, но если у вас есть старая фотография облака, вы должны четко представлять себе, как оно движется. Можете ли вы сказать, с какой стороны от Солнца пролетит облако?
- Нет, во всяком случае, поручиться не могу.
- Так вот, одно это является достаточно веским основанием считать, что облако летит прямо на нас или во всяком случае прямо на Солнце.
- Я все-таки не уверен в этом.
- То есть вы согласны, что облако скорее всего попадет в нас, но есть еще надежда, что оно пролетит мимо.
- Все равно, я думаю, вы слишком мрачно настроены. Посмотрим, что покажут ближайшие один-два месяца. Но пусть даже Солнце будет заслонено от нас, разве мы не сумеем пережить это время? В конце концов это будет продолжаться всего около месяца.
- Что же, давайте продумаем, как это пойдет с самого начала, - сказал Кингсли. - После обычного заката Солнца температура начинает падать. При этом охлаждение ограничивается двумя факторами. Первый из них - наличие атмосферы, огромного резервуара, накапливающего для нас тепло. Однако, по моим подсчетам, этот резервуар будет исчерпан менее чем за неделю. Вспомните хотя бы, как холодно становится здесь, в пустыне, ночью.
- Почему же тогда поверхность Земли не так уж сильно охлаждается полярной ночью, когда Солнце исчезает на месяц и более? - возразил Марлоу, но затем добавил: - Хотя, наверное, в Арктику постоянно поступает нагретый Солнцем воздух из более низких широт.
- Конечно. Арктику все время обогревает воздух из тропических и умеренных областей.
- А какой же второй фактор?
- Вторая причина, замедляющая потерю тепла поверхностью Земли, - пары воды в атмосфере. В пустыне очень мало водяных паров, и температура падает ночью очень резко. Наоборот, в местах с большой влажностью, как в Нью-Йорке летом, ночью воздух почти не охлаждается.
- И какой же вы делаете вывод?
- Произойдет следующее, - продолжал Кингсли. - Предположим, что Солнце скроется. В течение одного или двух дней после этого охлаждение пойдет не очень быстро - отчасти из-за того, что воздух еще теплый, отчасти из-за водяных паров. Однако по мере охлаждения воздуха пары начнут выпадать на Землю в виде осадков - сначала в виде дождя, потом - снега. И дней через пять, а может быть даже через неделю или десять дней, водяные пары полностью исчезнут из атмосферы. После этого начнется резкое падение температуры, и за месяц мороз дойдет по крайней мере градусов до ста пятидесяти - ста шестидесяти.
- Выходит, здесь будет такой же холодина, как на Луне?
- Да, как известно, на Луне после заката Солнца температура падает примерно на сто пятьдесят градусов за час. Из-за атмосферы на Земле охлаждение будет происходить гораздо медленнее, но конечный результат будет примерно таким же. Нет, Марлоу, хоть месяц и не такой уж долгий срок, нам все-таки его не выдержать.
- Вы считаете, интенсивное центральное отопление зданий, как, например, в холодных районах Канады, не поможет?
- Вряд ли есть здания, которые достаточно хорошо теплоизолированы, чтобы выдержать такие громадные перепады температур. Во всяком случае, их должно быть очень мало, ведь при строительстве домов никогда не рассчитывают на такую низкую температуру. Я все же допускаю: некоторые люди, те, которые живут в зданиях, приспособленных к условиям сурового климата, могут выжить. Однако у остальных, я думаю, никаких шансов нет. Население тропиков окажется в совершенно безнадежном положении вспомните, какие там домишки.
- Да, все это не очень-то весело.
- По-моему, самое лучшее, что можно сделать - это найти глубокую пещеру и отсидеться под землей.
- А воздух для дыхания? Как же быть, когда он охладится до такой степени?
- Построить энергетическую установку и нагревать идущий в пещеру воздух. Вряд ли это так уж сложно. Вот чем займутся все эти правительства, о которых так пекутся Геррик и Королевский астроном. Они будут отсиживаться в уютных теплых пещерах, а мы с вами, мой друг Марлоу тем временем превратимся в сосульки.
- Ну, не такие уж они плохие, - засмеялся Марлоу.
- Ну, конечно, кричать об этом на всех углах они не будут. Они всегда найдут тысячу веских доводов себе в оправдание. Когда станет ясно, что спасти можно лишь ничтожную горстку людей, они сумеют доказать, что этими счастливцами должны быть те, кто крайне необходим обществу; затем, после ряда манипуляций, окажется - а ведь это не кто иной, как политические деятели, фельдмаршалы, короли, архиепископы и так далее. Разве они не самые необходимые для общества?
Марлоу решил, пока не поздно, менять тему разговора.
- Ладно, оставим пока людей в покое. Что же будет с животными и растениями?
- Сами растения, конечно, погибнут, но с семенами, вероятно, все будет в порядке. Они могут переносить очень низкие температуры и сохранять способность к прорастанию в подходящих условиях. Поэтому можно с уверенностью сказать: флора планеты в сущности не пострадает. С животными дело обстоит гораздо хуже. Не представляю себе, как сумеет выжить какоелибо из обитающих на суше крупных живых существ, кроме небольшого числа людей и, быть может, нескольких животных, которых люди возьмут с собой в убежище. Правда, маленькие пушные зверьки смогут укрыться от холода в своих глубоких норках и тоже выживут. В гораздо лучшем положении будут представители морской фауны. Моря и океаны сохраняют тепло значительно лучше, чем атмосфера. Температура воды в них понизится не очень сильно, так что рыбы, вероятно, уцелеют.
- Подождите, получается непонятно - возбужденно воскликнул Марлоу. Раз моря остаются теплыми, воздух над ними тоже будет согреваться. И на сушу должен все время поступать теплый воздух с моря!
- Нет, не согласен, - ответил Кингсли. - Нет никакой уверенности, что воздух над морями будет нагреваться. Поверхностные слои воды замерзнут, хотя в глубине вода останется теплой. А как только моря замерзнут, не будет уже большой разницы в температуре воздуха над ними и над землей. Всюду будет лютый холод.
- Печально, но вы, видимо, правы. Выходит, неплохо было бы укрыться на это время в подводной лодке.
- Ну, как сказать, ведь лед не позволит ей подниматься на поверхность, а создать в лодке запас кислорода на такой долгий срок совсем нелегко. И корабли не смогут двигаться из-за льда. И еще одно возражение против ваших доводов. Даже если бы воздух над морем оставался сравнительно теплым, он бы практически не поступал на материк, где скопление холодного плотного воздуха вызовет устойчивый антициклон. В результате воздух над сушей остался бы холодным, а над морем - теплым.
- Послушайте, Кингсли, засмеялся Марлоу, - вам не удастся испортить мне настроение своими мрачными прогнозами. Вы не подумали, что внутри самого облака может существовать тепловое излучение с довольно высокой температурой? Ведь облако может содержать заметное количество тепла, и оно будет компенсировать нам потерю солнечного света, если предположить, что мы окажемся внутри облака - а я все еще в этом не уверен.
- Но я считал, что температура в облаках межзвездного газа всегда очень низкая.
- В обычных облаках - да, но это облако значительно плотнее и меньше, и его температура, насколько я понимаю, может быть вообще какой угодно. Конечно, она не может быть очень высокой - тогда бы облако ярко светилось, но может быть вполне достаточной, чтобы обеспечить нас теплом.
- И вы еще считаете себя оптимистом? А откуда вы знаете, вдруг облако такое горячее, что мы сваримся заживо? Ведь вы сами говорите, температура его может быть какая угодно. Откровенно говоря, такая возможность нравится мне даже, меньше. Если облако слишком горячее, это уже верная гибель для всего живого.
- Тогда мы залезем в пещеры и будем охлаждать поступающий снаружи воздух!
- Но семена растений хорошо переносят только охлаждение, они не выдержат сильного перегрева. Что толку, если человечество уцелеет, а вся растительность на Земле погибнет.
- Семена можно сохранить в пещерах вместе с людьми, животными и холодильными установками. Смотрите-ка, пожалуй, мы посрамим старика Ноя!
- Да, и, может быть, эта тема вдохновит будущего Сен-Санса.
- Ну, Кингсли, даже если эта беседа не была особенно утешительной, по крайней мере выявилась одна важная деталь: мы должны выяснить температуру облака, и как можно скорее. Вот еще работка для радиоастрономов.
- Двадцать один сантиметр? - спросил Кингсли.
- Верно! Кажется, у вас в Кембридже есть группа, которая может делать такие измерения?
- Да, совсем недавно у нас начали заниматься этим. Надеюсь, они смогут достаточно быстро получить что нужно. Я свяжусь с ними, как только вернусь.
- И, пожалуйста, дайте мне поскорее знать, что получилось. Видите ли, Кингсли, хоть я и не совсем согласен с вашими взглядами на политику, мне не очень-то по душе полное отсутствие контроля с нашей стороны. Но один я ничего сделать не могу. Геррик просил держать все в секрете, он мой хозяин - я должен подчиняться. Но к вам это не относится, особенно после того, что вы сказали вчера. Поэтому вы можете спокойно заниматься этим делом, и я посоветовал бы вам времени не терять.
- Не беспокойтесь, тянуть я не собираюсь.
Ехать пришлось долго. Только к вечеру они спустились через перевал к Сан-Бернардино. Марлоу подвел машину к одному ресторану в западной части городка, и они отлично пообедали.
- Вообще-то я не любитель ходить по гостям, но, мне кажется, нам обоим не помешало бы сегодня провести вечер подальше от ученых. Один мой приятель, здешний бизнесмен, приглашает меня заехать вечерком.
- Но ведь я не могу врываться без приглашения..
- Ерунда, вам будут рады - гость из Англии! Вы будете гвоздем вечера. Вероятно, с полдюжины киномагнатов из Голливуда тут же захотят подписать с вами контракт.
- Все это довольно серьезно, не правда ли?
- Конечно. У меня было что-то вроде предчувствия, когда я увидел в первый раз снимки Кнута Йенсена. Но я не мог себе представить, до чего это скверно, пока мы не получили телеграмму. Получается, что плотность облака порядка 10^-9-10^-10 г/см3. Значит, солнечный свет сквозь него не проходит.
Кингсли и Королевский астроном прибыли в Лос-Анжелос рано утром 20 января. Марлоу ждал их в аэропорту. Они быстро позавтракали в аптеке, сели в машину и помчались по автостраде в Пасадену.
- Боже мой, до чего не похоже на Кембридж, - проворчал Кингсли. Шестьдесят миль в час вместо пятнадцати, вместо бесконечно моросящего дождя - голубое небо, такая рань, а температура уже под двадцать градусов.
Он очень устал: сначала долгий перелет через Атлантику, затем несколько часов ожидания в Нью-Йорке - слишком мало, чтобы успеть сделать что-либо интересное, но достаточно, чтобы вконец утомить путешественника и, наконец, ночной полет через Соединенные Штаты. Правда, это было много лучше, годичного морского путешествия вокруг мыса Горн, которое пришлось бы совершить сто лет назад в подобном случае. Он хотел лечь и хорошенько выспаться, но так как Королевский астроном намеревался сразу же пойти в обсерваторию, Кингсли решил, что должен присоединиться к нему.
После того, как Королевскому астроному и Кингсли представили сотрудников обсерватории, с которыми они раньше не встречались, и после обмена приветствиями со старыми знакомыми, в помещении библиотеки началось совещание. Кроме гостей из Англии, в нем участвовали те же, кто обсуждал открытие Йенсена на прошлой неделе.
Марлоу сделал краткий отчет об открытии Йенсена, о своих собственных наблюдениях и о том, как Вейхарт пришел к своим поразительным выводам.
- Итак, вы видите, - сказал он в заключение, - почему ваша телеграмма вызвала у нас такой интерес.
- Да, конечно, - ответил Королевский астроном. - Фотографии необычайно интересны. Вы рассчитали, что центр облика находится в точке прямое восхождение б часов 49 минут, склонение минус 30 градусов 16 минут. Это прекрасно согласуется с расчетами Кингсли.
- Не расскажете ли вы нам теперь коротко о своих исследованиях? сказал Геррик. - Видимо, Королевский астроном сможет сообщить нам все, что касается наблюдений, а затем доктор Кингсли мог бы информировать нас о своих расчетах.
Королевский астроном описал отклонения в положениях планет, особенно тех, которые находятся на периферии солнечной системы. Он подчеркнул, что результаты наблюдений тщательно проверялись с целью выявить возможные ошибки. Королевский астроном не преминул также воздать должное мистеру Джорджу Грину. О небо, опять он за свое, подумал Кингсли. Остальные, однако, слушали с интересом.
- Итак, - закончил Королевский астроном, - я уступаю место доктору Кингсли, который ознакомит вас в общих чертах со своими расчетами.
- Тут не о чем особенно говорить, - начал Кингсли. - Если допустить правильность данных наблюдений, о которых только что рассказал нам Королевский астроном, - а я должен признаться, что поначалу мне было трудно в них поверить, - становится ясно, что на планеты действует возмущающая гравитационная сила от какогото тела или массы вещества, вторгшегося в солнечную систему. Проблема заключалась в том, чтобы, исходя из имеющихся данных об отклонениях планет, вычислить положение, массу и скорость вторгшегося вещества.
- При расчетах вы предполагали, что это тело ведет себя, как точечная масса? - спросил Вейхарт.
- Да, мне казалось, что такое предположение наиболее удобно, во всяком случае для начала. Королевский астроном указал, что мы, возможно, имеем дело с протяженным облаком. Однако, должен сознаться, размышляя над этой задачей, я, по привычке, представил себе конденсированное тело сравнительно малых размеров. Только теперь, когда я увидел эти фотографии, я стал воспринимать это явление как облако.
- Как вы думаете, сильно ли повлияло это неправильное предположение на результаты расчета? - спросили у Кингсли.
- Едва ли оно вообще на них повлияло. Поскольку речь идет о влиянии данного объекта на положения планет, разница между вашим облаком и гораздо более конденсированным телом совершенно ничтожна. Возможно, этим и объясняются незначительные различия между моими результатами и вашими наблюдениями.
- Да, это совершенно ясно, - вмешался Марлоу, окруженный клубами пахнущего анисом дыма. - Какое количество информации понадобилось вам для получения этих результатов? Вы использовали возмущения всех планет?
- Одной планеты оказалось достаточно. Я использовал наблюдения Сатурна для получения данных об облаке. Затем, зная положение, массу и другие характеристики облака, вычислил, каковы должны быть возмущения Юпитера, Марса, Урана и Нептуна.
- И тогда вы могли сравнить ваши результаты с наблюдениями?
- Совершенно верно. Вот, посмотрите, на этих таблицах произведено сравнение. Вы видите, совпадение достаточно близкое. Поэтому у нас появилась уверенность в полученных результатах, и мы решили послать вам телеграмму.
- Теперь мне хотелось бы сказать, как ваши оценки согласуются с моими. У меня получилось, что облако должно достигнуть Земли примерно через восемнадцать месяцев. А у вас? - спросил Вейхарт.
- Я уже проверял это, Дэйв, - заметил Марлоу. - Совпадение очень хорошее. Данные доктора Кингсли дают около семнадцати месяцев.
- Вероятно, несколько меньше, - сказал Кингсли. - Семнадцать месяцев получается, если не учитывать ускорения облака по мере его приближения к Солнцу. В данный момент оно движется со скоростью около семидесяти километров в секунду, однако когда оно подойдет к Земле, скорость возрастет до восьмидесяти. В результате облако достигнет Земли примерно через шестнадцать месяцев.
Геррик незаметно стал направлять разговор в нужное ему русло.
- Итак, теперь мы поняли точку зрения друг друга. Какие напрашиваются выводы? По-моему, до сих пор все мы представляли себе ситуацию несколько неверно. Что касается нашей группы, мы представляли себе большое облако, находящееся далеко за пределами солнечной системы, в то время как, судя по тому, что говорит доктор Кингсли, он думал о конденсированном теле внутри солнечной системы. Истина где-то посредине. Мы имеем дело с небольшим облаком, которое находится уже в пределах солнечной системы. Что можно о нем сказать?
- Не так уж мало, - ответил Марлоу. - Измеренное нами значение углового диаметра облака - два с половиной градуса и полученное доктором Кингсли расстояние около 21 астрономической единицы показывают, что диаметр облака равен примерно расстоянию от Земли до Солнца.
- Да, и зная диаметр облака, мы сразу можем оценить плотность вещества в нем, - продолжал Кингсли. - Получается, что объем облака равен, грубо говоря, 10^40 см3, его масса равна примерно 1,3*10^30 г, что приводит к значению плотности 1,3*10^-10 г/см3.
Последовало молчание. Его нарушил Эмерсон:
- Исключительно высокая плотность. Если пространство между нами и Солнцем будет заполнено этим газом, он полностью поглотит солнечный свет. В результате на Земле наступит адский холод.
- Нет, необязательно, - возразил Барнет. - Газ может разогреться и станет пропускать через себя тепло.
- Это зависит от того, сколько потребуется энергии, чтобы нагреть облако, - заметил Вейхарт.
- А также от прозрачности газа и еще от ста одного фактора, - добавил Кингсли. - Должен сказать, мне кажется весьма маловероятным, что газ будет пропускать заметное количество тепла. Давайте вычислим энергию, необходимую, чтобы нагреть облако до обычной температуры.
Он подошел к доске и написал:
Масса облака 1,3*10^30 г.
Состав облака, вероятно, газообразный водород, в основном нейтральный. Энергия, которая потребуется для того, чтобы поднять температуру газа на Т градусов, равна: 1,5*1,3*10^30 RT эрг,
где R - газовая постоянная. Обозначим через L полную энергию, испускаемую Солнцем за одну секунду. Тогда время, нужное для нагрева облака, есть: 1,5*1,3*10^30 RT/L секунд.
Возьмем RT = 8,3*10^7, T = 300°, L = 4*10^33 эрг/сек. Тогда получим, что время равно 1,2*10^7 секунд, то есть около 5 месяцев.
- Это выглядит вполне правдоподобно, - заметил Вейхарт. - Время нагрева облака во всяком случае не меньше этой величины.
- Верно, - кивнул Кингсли. - И эта минимальная оценка уже гораздо больше, чем время, за которое облако пройдет мимо нас. При скорости восемьдесят километров в секунду оно будет находиться в пределах земной орбиты примерно месяц. Поэтому мне представляется несомненным, что если облако окажется между нами и Солнцем, оно полностью прекратит доступ тепла от Солнца.
- Вы сказали, если облако окажется между нами и Солнцем. Вы думаете, есть вероятность, что оно может пролететь мимо, не вторгаясь в земную орбиту? - спросил Геррик.
- Да, такая возможность несомненно существует. Вот, посмотрите. Кингсли опять подошел к доске.
Вот орбита Земли вокруг Солнца. В настоящий момент мы находимся здесь. А облако, нарисуем его в масштабе, находится здесь. Если оно движется, как показано в случае а, прямо к Солнцу, оно, несомненно, закроет его от нас. Если же оно движется так, как показано в случае б, то весьма вероятно, что оно пролетит мимо, за пределами орбиты Земли.
Мне кажется, нам еще повезло, - Барнет невесело рассмеялся. - Так как Земля движется вокруг Солнца, через шестнадцать месяцев она будет находиться на противоположной стороне орбиты по отношению к облаку.
& bc-50-2.gif
Положение спустя шестнадцать месяцев. Рисунок Кингсли.
- Это означает лишь, что облако достигнет Солнца раньше, чем Земли. При этом солнечный свет все равно не будет попадать на Землю, если облако закроет Солнце, как в случаен на рисунке Кингсли, - возразил Марлоу.
Что же можно сказать относительно движения облака: летит оно точно по направлению к Солнцу или нет? - спросил Геррик.
Наши наблюдения не могут дать ответа на этот вопрос, - ответил Марлоу. - Взгляните на первый рисунок Кингсли. Облако может попасть между Солнцем и Землей или пролететь мимо в зависимости от ничтожной разницы в направлении его движения. Мы сможем определить это направление со столь высокой точностью, лишь когда облако подойдет ближе к Земле.
- И сделать это чрезвычайно важно, - заметил Геррик. - Может ли теория помочь нам еще в чем-нибудь? - обратился он Кингсли.
- Думаю, что нет. Расчеты недостаточно точны для этого.
- Странно слышать, Кингсли, вы - и вдруг сомневаетесь в своих расчетах, - заметил Королевский астроном.
- Так ведь мои расчеты основаны на ваших наблюдениях! Во всяком случае, я согласен с Марлоу. Надо проводить тщательные наблюдения за облаком. В конце концов мы разберемся, суждено ли ему угодить прямо в нас, или оно пролетит мимо, не причинив особых неприятностей. Я полагаю, это должно выясниться через один-два месяца.
- Что до наблюдений, - сказал Марлоу, - можете положиться на нас: мы будем следить за облаком так пристально, как если бы оно было из чистого золота.
После ленча Марлоу, Кингсли и Королевский астроном сидели в кабинете Геррика. Геррик изложил им свои соображения о необходимости написания совместного отчета.
- По-моему, выводы наши совершенно ясны. Я сформулировал бы их так:
1. В солнечную систему вторглось облако газа.
2. Оно движется почти прямо на нас.
3. Оно появится у земной орбиты примерно через 16 месяцев,
4. Оно будет находиться вблизи Земли в течение времени порядка одного
месяца.
Если облако окажется между Солнцем и Землей, Земля погрузится в темноту. Сейчас еще неясно, произойдет ли это, но дальнейшие наблюдения позволят определенно ответить на этот вопрос.
- Я думаю, нам следует остановиться также на дальнейших наблюдениях, продолжал Геррик. - Оптические наблюдения будут продолжаться. Было бы полезно дополнить их наблюдениями австралийских радиоастрономов, особенно при определении пути движения облака.
- По-моему, вы прекрасно обрисовали сложившуюся обстановку, согласился Королевский астроном.
- Предлагаю закончить отчет как можно скорее, затем мы четверо подпишем его и немедленно направим правительствам наших стран. Я думаю, излишне говорить о том, что все это совершенно секретно; во всяком случае, мы обязаны этого не разглашать. К сожалению, получилось так, что много людей уже в курсе дела, но я надеюсь, мы можем положиться на их благоразумие.
В этом Кингсли был не согласен с Герриком. Кроме того, он очень устал, и это, несомненно, усилило его раздражение.
- Сожалею, доктор Геррик, но тут я не могу вас понять. Почему мы, ученые, должны идти к политиканам и вилять перед ними хвостом, как собачонки: "Пожалуйста, сэр, вот наш доклад. Пожалуйста, похлопайте нас по спине: может быть, мы заслужили даже кусочек сахару?" Зачем нам связываться с людьми, не умеющими навести порядок в обществе даже в обычных условиях, когда все идет нормально. Они что, могут издать закон, по которому облако не должно больше к нам приближаться? Или предотвратить катастрофу? Если да, мы должны во что бы то ни стало уведомить их, а если нет, то зачем вообще с ними связываться. Доктор Геррик оставался тверд.
- Простите, Кингсли, но, насколько я понимаю, правительство Соединенный Штатов и Британское правительство являются демократически избранными представителями наших народов. Я считаю, что наш прямой долг представить этот отчет и сохранять молчание до тех пор, пока наши правительства не выскажутся на этот счет. Кингсли встал.
- Прошу извинить, если я был резок, я устал. Мне надо пойти и выспаться. Посылайте ваш доклад, если хотите, но, пожалуйста, имейте в виду, если я и решил воздержаться на какое-то время от публичных высказываний, то лишь потому, что мне так захотелось, а не потому, что меня к этому обязывают, и не из чувства долга. А теперь, с вашего разрешения, я хотел бы вернуться к себе в отель.
Когда Кингсли вышел, Геррик взглянул на Королевского астронома:
- Да, Кингсли, кажется, несколько...э-э...
- Несколько ненадежен? - Королевский астроном улыбнулся и продолжал: Трудно сказать. Если правильно воспринимать суждения Кингсли, они всегда абсолютно логичны, убедительны и нередко блестящи. Я думаю, что он кажется странным только потому, что исходит из необычных предпосылок, а не потому, что ход его мысли нелогичен. Кингсли, вероятно, смотрит на общество, совершенно иначе, чем мы.
- Тем не менее, я думаю, неплохо, если бы Марлоу присматривал за ним, пока мы будем работать над этим докладом, - заметил Геррик.
- Прекрасно, - согласился Марлоу, который в это время возился со своей трубкой, - у нас с ним есть о чем поговорить.
Когда на следующее утро Кингсли спустился к завтраку, Марлоу уже ждал его. - Хотите прокатиться на денек в пустыню? - Великолепно! Что может быть лучше! Через несколько минут я буду готов.
Они выехали из Пасадены, резко свернули вправо с главного шоссе, пересекли холмы, минуя поворот на Маунт Уилсон, и помчались прямо к пустыне Мохаве. Через три часа они были у горной стены Сьерра-Невады, откуда была видна покрытая снегом вершина Уитни. Пустынные дали, простирающиеся к Долине смерти, были окутаны голубоватой дымкой.
- Сколько ходит рассказов и историй, - сказал Кингсли, - о том, что переживает человек, когда узнает, что ему остался год жизни - болезнь неизлечима и прочее. Да, странно подумать, что каждому из нас осталось, вероятно, жить немногим больше года. Пройдет несколько лет, горы и пустыни останутся точно такими же, как теперь, но уже не будет ни вас, ни меня, ни одного человека вообще, и никогда уже никто здесь не проедет.
- Боже мой, вы слишком пессимистичны, - проворчал Марлоу. - Вы же сами считали вполне возможным, что облако пролетит мимо нас.
- Послушайте, Марлоу, я не хотел слишком нажимать на вас вчера, но если у вас есть старая фотография облака, вы должны четко представлять себе, как оно движется. Можете ли вы сказать, с какой стороны от Солнца пролетит облако?
- Нет, во всяком случае, поручиться не могу.
- Так вот, одно это является достаточно веским основанием считать, что облако летит прямо на нас или во всяком случае прямо на Солнце.
- Я все-таки не уверен в этом.
- То есть вы согласны, что облако скорее всего попадет в нас, но есть еще надежда, что оно пролетит мимо.
- Все равно, я думаю, вы слишком мрачно настроены. Посмотрим, что покажут ближайшие один-два месяца. Но пусть даже Солнце будет заслонено от нас, разве мы не сумеем пережить это время? В конце концов это будет продолжаться всего около месяца.
- Что же, давайте продумаем, как это пойдет с самого начала, - сказал Кингсли. - После обычного заката Солнца температура начинает падать. При этом охлаждение ограничивается двумя факторами. Первый из них - наличие атмосферы, огромного резервуара, накапливающего для нас тепло. Однако, по моим подсчетам, этот резервуар будет исчерпан менее чем за неделю. Вспомните хотя бы, как холодно становится здесь, в пустыне, ночью.
- Почему же тогда поверхность Земли не так уж сильно охлаждается полярной ночью, когда Солнце исчезает на месяц и более? - возразил Марлоу, но затем добавил: - Хотя, наверное, в Арктику постоянно поступает нагретый Солнцем воздух из более низких широт.
- Конечно. Арктику все время обогревает воздух из тропических и умеренных областей.
- А какой же второй фактор?
- Вторая причина, замедляющая потерю тепла поверхностью Земли, - пары воды в атмосфере. В пустыне очень мало водяных паров, и температура падает ночью очень резко. Наоборот, в местах с большой влажностью, как в Нью-Йорке летом, ночью воздух почти не охлаждается.
- И какой же вы делаете вывод?
- Произойдет следующее, - продолжал Кингсли. - Предположим, что Солнце скроется. В течение одного или двух дней после этого охлаждение пойдет не очень быстро - отчасти из-за того, что воздух еще теплый, отчасти из-за водяных паров. Однако по мере охлаждения воздуха пары начнут выпадать на Землю в виде осадков - сначала в виде дождя, потом - снега. И дней через пять, а может быть даже через неделю или десять дней, водяные пары полностью исчезнут из атмосферы. После этого начнется резкое падение температуры, и за месяц мороз дойдет по крайней мере градусов до ста пятидесяти - ста шестидесяти.
- Выходит, здесь будет такой же холодина, как на Луне?
- Да, как известно, на Луне после заката Солнца температура падает примерно на сто пятьдесят градусов за час. Из-за атмосферы на Земле охлаждение будет происходить гораздо медленнее, но конечный результат будет примерно таким же. Нет, Марлоу, хоть месяц и не такой уж долгий срок, нам все-таки его не выдержать.
- Вы считаете, интенсивное центральное отопление зданий, как, например, в холодных районах Канады, не поможет?
- Вряд ли есть здания, которые достаточно хорошо теплоизолированы, чтобы выдержать такие громадные перепады температур. Во всяком случае, их должно быть очень мало, ведь при строительстве домов никогда не рассчитывают на такую низкую температуру. Я все же допускаю: некоторые люди, те, которые живут в зданиях, приспособленных к условиям сурового климата, могут выжить. Однако у остальных, я думаю, никаких шансов нет. Население тропиков окажется в совершенно безнадежном положении вспомните, какие там домишки.
- Да, все это не очень-то весело.
- По-моему, самое лучшее, что можно сделать - это найти глубокую пещеру и отсидеться под землей.
- А воздух для дыхания? Как же быть, когда он охладится до такой степени?
- Построить энергетическую установку и нагревать идущий в пещеру воздух. Вряд ли это так уж сложно. Вот чем займутся все эти правительства, о которых так пекутся Геррик и Королевский астроном. Они будут отсиживаться в уютных теплых пещерах, а мы с вами, мой друг Марлоу тем временем превратимся в сосульки.
- Ну, не такие уж они плохие, - засмеялся Марлоу.
- Ну, конечно, кричать об этом на всех углах они не будут. Они всегда найдут тысячу веских доводов себе в оправдание. Когда станет ясно, что спасти можно лишь ничтожную горстку людей, они сумеют доказать, что этими счастливцами должны быть те, кто крайне необходим обществу; затем, после ряда манипуляций, окажется - а ведь это не кто иной, как политические деятели, фельдмаршалы, короли, архиепископы и так далее. Разве они не самые необходимые для общества?
Марлоу решил, пока не поздно, менять тему разговора.
- Ладно, оставим пока людей в покое. Что же будет с животными и растениями?
- Сами растения, конечно, погибнут, но с семенами, вероятно, все будет в порядке. Они могут переносить очень низкие температуры и сохранять способность к прорастанию в подходящих условиях. Поэтому можно с уверенностью сказать: флора планеты в сущности не пострадает. С животными дело обстоит гораздо хуже. Не представляю себе, как сумеет выжить какоелибо из обитающих на суше крупных живых существ, кроме небольшого числа людей и, быть может, нескольких животных, которых люди возьмут с собой в убежище. Правда, маленькие пушные зверьки смогут укрыться от холода в своих глубоких норках и тоже выживут. В гораздо лучшем положении будут представители морской фауны. Моря и океаны сохраняют тепло значительно лучше, чем атмосфера. Температура воды в них понизится не очень сильно, так что рыбы, вероятно, уцелеют.
- Подождите, получается непонятно - возбужденно воскликнул Марлоу. Раз моря остаются теплыми, воздух над ними тоже будет согреваться. И на сушу должен все время поступать теплый воздух с моря!
- Нет, не согласен, - ответил Кингсли. - Нет никакой уверенности, что воздух над морями будет нагреваться. Поверхностные слои воды замерзнут, хотя в глубине вода останется теплой. А как только моря замерзнут, не будет уже большой разницы в температуре воздуха над ними и над землей. Всюду будет лютый холод.
- Печально, но вы, видимо, правы. Выходит, неплохо было бы укрыться на это время в подводной лодке.
- Ну, как сказать, ведь лед не позволит ей подниматься на поверхность, а создать в лодке запас кислорода на такой долгий срок совсем нелегко. И корабли не смогут двигаться из-за льда. И еще одно возражение против ваших доводов. Даже если бы воздух над морем оставался сравнительно теплым, он бы практически не поступал на материк, где скопление холодного плотного воздуха вызовет устойчивый антициклон. В результате воздух над сушей остался бы холодным, а над морем - теплым.
- Послушайте, Кингсли, засмеялся Марлоу, - вам не удастся испортить мне настроение своими мрачными прогнозами. Вы не подумали, что внутри самого облака может существовать тепловое излучение с довольно высокой температурой? Ведь облако может содержать заметное количество тепла, и оно будет компенсировать нам потерю солнечного света, если предположить, что мы окажемся внутри облака - а я все еще в этом не уверен.
- Но я считал, что температура в облаках межзвездного газа всегда очень низкая.
- В обычных облаках - да, но это облако значительно плотнее и меньше, и его температура, насколько я понимаю, может быть вообще какой угодно. Конечно, она не может быть очень высокой - тогда бы облако ярко светилось, но может быть вполне достаточной, чтобы обеспечить нас теплом.
- И вы еще считаете себя оптимистом? А откуда вы знаете, вдруг облако такое горячее, что мы сваримся заживо? Ведь вы сами говорите, температура его может быть какая угодно. Откровенно говоря, такая возможность нравится мне даже, меньше. Если облако слишком горячее, это уже верная гибель для всего живого.
- Тогда мы залезем в пещеры и будем охлаждать поступающий снаружи воздух!
- Но семена растений хорошо переносят только охлаждение, они не выдержат сильного перегрева. Что толку, если человечество уцелеет, а вся растительность на Земле погибнет.
- Семена можно сохранить в пещерах вместе с людьми, животными и холодильными установками. Смотрите-ка, пожалуй, мы посрамим старика Ноя!
- Да, и, может быть, эта тема вдохновит будущего Сен-Санса.
- Ну, Кингсли, даже если эта беседа не была особенно утешительной, по крайней мере выявилась одна важная деталь: мы должны выяснить температуру облака, и как можно скорее. Вот еще работка для радиоастрономов.
- Двадцать один сантиметр? - спросил Кингсли.
- Верно! Кажется, у вас в Кембридже есть группа, которая может делать такие измерения?
- Да, совсем недавно у нас начали заниматься этим. Надеюсь, они смогут достаточно быстро получить что нужно. Я свяжусь с ними, как только вернусь.
- И, пожалуйста, дайте мне поскорее знать, что получилось. Видите ли, Кингсли, хоть я и не совсем согласен с вашими взглядами на политику, мне не очень-то по душе полное отсутствие контроля с нашей стороны. Но один я ничего сделать не могу. Геррик просил держать все в секрете, он мой хозяин - я должен подчиняться. Но к вам это не относится, особенно после того, что вы сказали вчера. Поэтому вы можете спокойно заниматься этим делом, и я посоветовал бы вам времени не терять.
- Не беспокойтесь, тянуть я не собираюсь.
Ехать пришлось долго. Только к вечеру они спустились через перевал к Сан-Бернардино. Марлоу подвел машину к одному ресторану в западной части городка, и они отлично пообедали.
- Вообще-то я не любитель ходить по гостям, но, мне кажется, нам обоим не помешало бы сегодня провести вечер подальше от ученых. Один мой приятель, здешний бизнесмен, приглашает меня заехать вечерком.
- Но ведь я не могу врываться без приглашения..
- Ерунда, вам будут рады - гость из Англии! Вы будете гвоздем вечера. Вероятно, с полдюжины киномагнатов из Голливуда тут же захотят подписать с вами контракт.