Александр Хуснуллин
 
Городские легенды (мистика Екатеринбурга)

   В самом начале 90-х весёлое было время. Братаны делили полуторамиллионный город, как хотели – вдоль, поперёк, через задницу, сверху донизу, в Бога, в душу и чёртову мать. Бывало, захлопают выстрелы посередине ночи – народ на балконы и лоджии выскакивает посмотреть бесплатное представление.
   Да что там говорить – по Белому Дому из гранатомёта запузырили.
   Аккурат на уровне этажа десятого выбоина была. Слава Богу, в окно не попали.
   В общем, развлекались, как хотели. Автор этих строк лично наблюдал, как полупьяненький, – полон рот золотых зубов; сам весь в наколках, – коммерческий директор конторы, занимающейся продажей лифчиков, трусиков, кофточек и футболочек, – "на стрелку" собирался: автомат АКМС под пиджачок, "Макарова" в штаны за спину. Парочка молодых с автоматами с ним в машину – прыг – поехали в ресторан киноконцертного комплекса "Космос", перетереть вопросик по поводу эксклюзивности продаж. Директриса, кстати, из комсы была – бывший инструктор обкома комсомола… в этом же здании и контору свою держала.
   Вот, как-то летним вечерком и не сговорились меж собой две солидных фирмы – до разборок дошло. Ну, как водится, сошлись в кафушке. Слово за слово – пальба началась.
   Мочилово, как говорится… а слово это только для рафинированных эстетов смешным кажется.
   Полетели кровавые брызги в разные стороны, захрипели и завизжали раненные; заохал бледный бармен, получив пулю в живот; заикал предсмертной икотой, руки к груди скрючил и быстро-быстро засучил по грязному полу ногами упавший боец, получивший пулю в голову… в общем, всё, как водится в таких случаях… увы – ничего нового.
   А бандиты – они же только в кино такие импозантные…
   Случился в рядах одной из сторон молодой придурок. Каким уж образом, не знаю, но был у него автомат Калашникова с подствольником. Рад был, дурачок, как свинья в луже – только что не хрюкал. Раза два за городом пальнул и – проникся. Всё мечтал в деле себя показать…
   Вот случай и представился. Шарахнул дурак по врагу – да снарядик сквозь разбитое окно кафушки на улицу высвистел. А там, пригнувшись, мужик молодой пробирался – домой торопился. Смена у него закончилась, вот и спешил к троллейбусной остановке кратчайшим путём.
   И снесло бедняге полголовы. Нос, мочки ушей и челюсти остались, а всё остальное по асфальту разбрызгало.
   Как братаны по машинам разбежались и уехали – прикатили менты… из окрестных домов им все телефоны оборвали.
   Сердобольная чья-то душа ментов за рукава хватает, в глаза заглядывает – посмотрите, мол, там мужчину ранило… скорую-то мы уже вызвали, а они на перестрелку не очень-то и торопятся… может, хоть вы чем поможете?
   Пошли…
   Господи, спаси нас и помилуй, дёргается тело, а вместо головы – кошмар какой-то!
   А тут и скорая боязливо подкатила… водитель наотрез отказался прямо к кафе подъезжать. Вот и пробираются, прячась за кустами акации, молоденький парнишка-фельдшер и медсестрёнка – бедолага незамужняя. Парнишка только-только из армии, с горячей точки – знает цену пуле. Два курса фельдшерского училища – несчастная любовь – пьянки – прогулы – армия… О! да ты у нас почти врач! валяй на таджикскую границу, а то там от дизентерии и дистрофии до сложных проникающих ранений в брюшную полость… а ни врача, ни медбрата, ни фельдшера на три погранзаставы уже с полгода не имеется!.. кругом марш!
   И повезли дёргающееся тело в ближайший травмпункт. Там молоденький врач очумевший вконец. Мало того, что две смены уже отпахал, так он ещё и в ветеринарной клинике подрабатывает, – ездит по вызовам клиентов, – кошек, собак и прочую домашнюю живность лечит и оперирует. Вот и выходит – "Бери от жизни всё!"… но только не сон.
   А в приёмной тьма народа сидит. Накопились за субботу вывихи, порезы, синяки, переломы и трещины, резанные бритвой синюшные наркоманские руки… и всяк ноет и ругается, мол, суки поганые – и страну развалили, и элементарной медпомощи от вас не дождёшься!
   И ввозят на залитой кровью каталке фельдшер и заблёванная медсестра жуткое тело: ноги дрожат, руки рубашку на груди перебирают… до груди полы рубахи собрал, только голый живот ходуном ходит… и с каждым выдохом брызги крови летят…
   Так и смыло из приёмной травмпункта всех болящих и страждущих!
   Как струёй вынесло, только слышно, как на ступеньках натужно выташнивают свои ужины.
   Врач высовывается – какого хрена ко мне привезли?! Ох, мама родная… да куда же мне его?
   Так ведь… это… он же жив ещё…
   Какого хрена – жив?! С ума посходили! Вон, задвиньте каталку в угол и ширмочку прихватите – загородите от глаз людских. Сердце у мужика идеальное было… отходит он долго, вот и всё! А лучше всего
   – увозите его сразу в морг, мне меньше хлопот будет.
   Ну, уж нет! Пока сердце не остановится… Хотя… И вообще – мы скорая помощь, а не труповозка! Это ты ментам звони!
   Пока суть, да дело – отошёл несчастный. Упокой, Господи, душу его безвинно убиенного…
   Словом, уехали эскулапы от этого кошмара подальше. Но ментам позвонили – мол, не волнуйтесь, тело в травмпункте. Документы вами же изъяты, сообщите родственникам – умер.
   Через час звонит врач травмпункта тем же ментам и, заикаясь, объясняет, что тело исчезло. Мол, переложили на кушетку в ванной и старой дырявой простынёй прикрыли. Пока то, да сё… хвать, а трупа и нет! И двери в ванную закрыты, чтобы кто-нибудь из ночных травмированных нос не сунул. И ключ оставался в халате у врача.
   Никак, доктор спиртику лишку на грудь принял, решили служители 02 и аккуратно записали происшествие в журнал. Доктор ещё два раза звонил… ну, его вежливо на утреннее посещение участкового спровадили. Дышите, доктор, глубже, а утром к вам Пётр Васильевич заглянет… там ему всё и расскажете. А пока – заприте окна и двери и – хе-хе-хе! – не принимайте наркотических веществ и содержащих алкоголь препаратов.
   Рано радовались… к утру на те же 02 звонит молодой человек с противоположного конца города и бормочет, что, мол, хочет сознаться в убийстве… посредством выстрела из гранатомёта. Что? Да вот вам и труп, у дверей лежит! И, блядь, приезжайте скорее!
   И не один звонок, а штук десять… и все из одного подъезда.
   Труп. Труп!!! Без головы практически!!! Приезжайте, ради Бога, а то мы тут все в панике!
   Вот он, пропавший – это почти сразу выяснили. Поперёк дверей лежит.
   И дурачок в углу рядом забился – глаза пустые… в мокрых штанах на корточках сидит… как позвонил, так и впал в полный ступор… кататонию… или как там это у эскулапов называется…
   Сложив два и два, менты в ужас пришли. Налицо похищение трупа и перевозка его к убийце. Кто? Зачем?!!
   А хуже всего, что по документам на жену невинно убиенного вышли.
   А та заявляет, что, мол, господа, ошибочка у вас вышла. Приехал муж домой. Позднее, правда, чем обычно, но был весел до возбуждения. И жену полюбил, и по квартире метался – собирал вещи. Сказал, что уезжает надолго, но зато за очень хорошие деньги. И – срочно!
   Командировка.
   Но теперь – особенно подчеркнул – ТЕПЕРЬ – всё будет хорошо и он за неё и детей спокоен.
   И двух детей поцеловал прямо в кроватках, и её любил крепко… а потом она, счастливая, заснула – чудо какое-то… даже до дверей не проводила…
   Ой, постойте… да вот же – сумка собранная стоит!.. и денег не убыло…
   И вообще, всё, как во сне было… вот и дети говорят, что папа их ночью разбудил…
   Ну, с детей – какой спрос! Мало ли что дети напридумывают спросонок… но – сумка, жена?.. Уж не хитроумная ли комбинация?
   Аг-га-а-а!!!
   А фигушки.
   Как на грех соседке не спалось. Видела она, как счастливый сосед ключом дверь часа в три ночи открывал… ещё подмигнул ей и сказал, что, мол, жизнь налаживается… и кто-то из соседнего подъезда его видел в это же время… и тоже удивился – насколько весел мужик.
   Словом, ходил наш мертвец и тут, и там… а утром оказался у дверей спрятавшегося после боя дурачка… убийцы своего… и напугал его до полной потери дееспособности. Грех сказать, дурак под себя валит… и сожительница его настаивает, что её дело маленькое – только меня ни во что не впутывайте. Надо вам, ментам, вы и крутите это дело.
   Жена, бедняжка, конечно на опознание тела мужа ходила. Вместе с мамой, тёщей покойного. Та тётка твёрдая – кремень, а не тётка!
   Бывшая операционная медсестра. Она, собственно, и опознала труп – жену валерьянкой отпаивали…
   И на следующий день после похорон заявляется к зарёванным женщинам двоюродный брат жены. Помните, как немцы из Союза ломанулись на историческую родину по призыву Дойчланд? Вот Володя К. и уехал, поскольку к 1986-му году был женат на поволжской немочке, чьи родители оказались после всех сталинско-исторических передряг в
   Узбекистане. Там он со своей будущей жёнушкой и познакомился в своё время, а когда пришла пора – уехал вместе с ней и сыном в ФРГ.
   Из Германии позже перебрался в Австрию, да там и осел. Неплохо жить начал – непьющий и руки золотые… но с сестрой не переписывался. Помнит её совсем ещё малюткой, когда с родителями в
   Свердловск приезжал.
   Как? Почему приехал?
   Как, почему приехал? Вот, телеграмма пришла… да где же она?.. сейчас… ох, потерял… да чёрт с ней, с телеграммой, главное – сестрёнку поддержать!
   Ладно – жена, горем убитая… она могла всё что угодно отправить… и адрес вспомнить… и тотчас забыть всё напрочь… но, ведь, не ходила никуда! Мать её тоже не отлучалась…
   Подруги матери, конечно же, всё объяснили… мол, это душа мужа её дочери приходила… гадалку пытались позвать… и прочих экстрасенсорных уникумов, включая сомнительного монаха, шляющегося, обычно, в районе автовокзала и собирающего "чего Бог послал" на выпивку… но в хлопотах вызова в Австрию как-то это всё мимо прошло.
   Квартирку быстро продали… Господь помог, не иначе! Люди попались совестливые – не выдрали из вдовы жилплощадь за копейки – по совести заплатили. Дай Бог им здоровья и долгих счастливых лет жизни – не нажились на сиротках!
   И уехали мать, дочь и двое сироток.
   А в Австрии знакомится несчастная вдова с хорошим австрийским мужчиной… и через три года совместного проживания замуж за него выходит. Своих-то детей у него не было… жена рано умерла. И сразу после скромной свадьбы просыпается он в слезах… мол, Луиза моя с твоим покойным мужем нас навестили… благословили на брак… вот только что, ещё дрожь бьёт!
   У неё сердце оборвалось. Господи, мало мне мистики было!..
   Да только прав был австриец – всё нормально у них. Уже который год.
   Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!
   И теперь, вздыхая и крестясь, говорят её бывшие соседки: "Дай Бог
   Наташеньке и дальше везения! Недаром муж её, Димочка, тогда ночью говорил – жизнь теперь у неё долгая и счастливая настанет…
   А какой мужчина был надёжный и любящий – нет теперь таких, да!"
   Да и она его любила.
   С десятого класса…
 
***
 
   Как только речь заходит о легендах Екатеринбурга, так горохом сыплются рассказы о покойниках. И то сказать, если бы не загробные байки, нешто это мистика была бы, а?
   Итак, помирает в семидесятых годах один партийный старичок. Всё, как водится – родня уже шушукается, как похороны организовать; сын с дочкой сцепились из-за сада и машины – новенькие жигули первой модели – таких на весь город едва ли полтора десятка бегает! – словом, жизнь кипит, пенится, а старичок врастяжку, не торопясь,
   Богу душу отдаёт.
   А происходит всё это не где-нибудь, а на улице Шейнкмана, дом 19.
   Эх, и знаменитейший же был дом! Впрочем, он и сейчас стоит в центре
   Екатеринбурга, только знать надо – как к нему пройти. Ничего страшного, не подумайте чего. Он и строился-то в самом начале тридцатых с таким расчётом, чтобы и в центре быть… и как бы особняком, ибо строили его, как уголок грядущего социализма для работников НКВД.
   Интересная, надо сказать, постройка. Сам дом П-образной формы, во дворе автономная котельная построена… с трубой кирпичной. И по сию пору торчит эта труба прямо во дворе дома, вызывая какие-то неприятные ассоциации у жильцов. Котельную потихоньку ликвидировали в те годы, как на центральное отопление перешли, теперь от неё и помину не осталось, а труба – вот она, любуйтесь. Выше дома торчит.
   Вздымается прямо из земли, – а в трёх метрах от неё банальные песочницы, тополя и качели.
   Мечта всех окрестных мальчишек – на трубу залезть. Ан – шиш!
   Скобы ещё в шестидесятых срезали. Котельную-то разобрали легко… а вот трубу так и оставили. Не подступишься к ней. Взрывать только – очень уж кирпич качественный. А пойди, взорви её аккуратно – торчит, зараза, прямо по центру двора!
   Глухие слухи ходили, что котельная была не простая. Мол, привозили сюда в конце тридцатых трупы VIP-расстрелянных. Везти недалеко. Вон оно, гнездо НКВД, – Ленина, 25, – в квартале отсюда.
   Пять минут быстрой деловой ходьбы дворами, – только сапожки хромовые
   – скрип-скрип!.. да кобура приятно по боку хлопает.
   И дом-то этот чекисты для себя строили, известных архитекторов приглашали.
   Словом, работают обладатели холодной головы, горячего сердца и чистых рук, вкалывают, очищая мир от чуждого элемента… и, возвращаясь домой, любуются из окон квартиры на финал-апофеоз своей деятельности. Дым из трубы густыми комьями валит – значит хорошо поработали… да и батареи, – глянь-ка! – тёплые. Кругом польза…
   "А жизнь, товарищи, была совсем хорошая!" (с)
   И хрена ли ей не быть хорошей, поскольку в любую квартиру, – как у буржуев каких! – есть два входа – парадный и чёрный. Чёрный – это уже для прислуги. Из любой квартиры, прямо в тапочках, на лифте прёшь на второй этаж и мирно направляешься позавтракать/поужинать либо в кафе, либо в ресторан, расположенные там же, в доме. А после обеда приятно посидеть в гигантском холле – перекинуться с друзьями словечком перед сном, покурить, в окна полюбоваться, в бильярд поиграть, оркестр послушать.
   Ежели в цокольный этаж спуститься – прачечные, парикмахерские, спортзал, библиотека и прочие блага для героев страны, включая клуб с красным уголком и женсовет. Ну, не должна женщина при социализме убивать себя домашней работой! Поэтому, кстати, кухоньки в этих просторных квартирах ма-а-а-аленькие! Чёрт бы их побрал, – жалуются современные жильцы, – квартирища – будьте любезны, а кухня меньше, чем в хрущёвке… в сортире и то просторнее!
   Ну, естественно, чугунная ограда, домик при воротах для постоянной охраны и т.д.
   Проектировали этот дом при одном чекистском руководстве, да и строили при нём же… а потом пошла полная чехарда. Одни чекисты других по ночам арестовывают, пытают до седьмого пота, пристреливают под патефон в подвале и ночью везут обратно. В родную котельную. И поднимается такой работник органов над родным домом в виде маслянистого дыма… а в окошко ему и помахать на прощание некому – в его квартире уже другое чекистское семейство живёт: славит благоустроенную жизнь и товарища Сталина, форсит перед друзьями-знакомыми, – мол, в гости к нам и по пропускам-то не всякого родственника пускают!..
   …а потом так же высвистывают через трубу в холодное ночное небо… и в квартире снова топают детские ножки, а возбуждённая хозяйка вешает на окна любимые занавески и покрикивает на сантехника, меняющего в смесителе душа прохудившуюся прокладку…
   …и снова – ночной стук в дверь – Ленина, 25 – допрос – подвал – пуля – труба.
   Совсем уж глухо шепоток ходил, что кое-кто и… живым в топку… мол, в назидание…но об этом лучше – тс-с-с!
   Вернёмся в семидесятые, к помирающему партийному старичку.
   Батюшки-светы! Да пока мы с вами тут трали-вали, он уже отошёл!
   Уже и медсестра-сиделка собрала свой чемоданчик и уехала отсыпаться на машине "Скорой помощи". О, Господи, воля твоя… перекрестимся, да и выйдем на цыпочках… невидимые тем, кто подвязывает покойнику челюсть и связывает руки на груди. Вскрытия не будет – родня особо просила. Да и что там вскрывать? Уж года три только и ждали, что вот-вот…
   Так что, скоро приедет машина и отвезёт старичка туда, где будут готовы гроб и венки с едва-едва просохшими "Вечная память", "От коллектива 18-го управления КГБ СССР дорогому усопшему…" и прочими разными "От…". Обмоют, в костюм уже приготовленный родственниками обрядят, ну, а потом – зал, прощание, речи, машина… и поехали на кладбище.
   А пока старичок тихо лежит на своей кровати, поскольку вышла какая-то хреновина, – машина не приехала и по телефону просили часок-другой-третий обождать. Мол, мы Иваниваныча заберём, но чуток попозже, хорошо? Не в обычный же морг его везти… где простые смертные, – пардон, – простые покойники лежат?! Так что, извиняйте сердечно и ждите – приедем.
   Покойник, он, конечно, есть-пить не просит… хлопот не доставляет… а марксизм-ленинизм учит нас, что в нём (покойнике) ничего страшного нет… однако, между нами, товарищи, говоря, ночью как-то жутковато. Дверь в комнату прикрыли, в другой – самой большой комнате, роднёй собрались… ждут. Переругиваются шёпотом. В наследство, так сказать, вступают. Соседи тут же толкутся, любопытствуют, советы дают…
   …И вдруг открывается дверь и проходит через комнату целое шествие – прямо в открывшуюся дверь комнаты покойного: люди, люди, люди… и идут… и идут… священники, работяги, военные, дети, взрослые, мужчины и женщины… вон, Господи, и с грудными на руках!..
   Кто светом осиян и смотрит сурово, а кто лицом тёмен… отворачивается…
   И всё идут и идут в гробовой тишине… только откуда-то снизу гул… не столько слышен, сколько всем телом ощущается, как вибрация сдержанной, но страшной силы…
   А у дверей стоит наш мертвец на коленях… ниц пал. Только больничная рубаха на костлявой спине разъехалась – позвонки торчат, тощая синяя задница видна. Таким, говорят, его и нашли позже.
   Так разогнуть и не смогли – в специальном гробу хоронили.
   А люди проходят мимо него молча и конца-края им не видно… и не смотрят на него. Ни светлые, ни тёмные…
   …
   Говорят, что, мол, кто с ума сошёл, кто в монастырь подался, да только не верится мне. Какой такой монастырь в семидесятые?!
   Библию-то хрен достанешь…
   А дом и по сию пору стоит. Куда он денется…
   Я там в 1992 году в подвале – бывшей прачечной – в издательском кооперативе работал.
   Жутковато по ночам, врать не стану. Очень уж дом непростой…
 
***
 
   Ну, положим, о тайных подземельях Екатеринбурга – это не ко мне.
   В своё время краеведы об этом многое чего понаписали. Однако, в случае обнаружения их (ходов и подземелий) во время строительства, советские власти много шума не поднимали. Зальют бетоном дыру в земле, пробурят вокруг пару мелких скважин – убедятся, что не осядет возводимое здание – и 'следствие закончено – забудьте'.
   Я о другом…
   И сразу предупреждаю – источников не выдаю! Впрочем, вряд ли кто в здравом уме и твёрдой памяти поведает вам то, о чём собираюсь рассказать я.
   Итак, гости Екатеринбурга, а уж тем более горожане, хорошо знают
   Белый Дом, торчащий на берегу реки Исеть. Самое высокое здание столицы Урала. Пока его возводили, смахивал он на зазубренный обломок, торчащий из земли. Так и прозвали резиденцию первого секретаря обкома партии 'Зубом Мудрости'… ну, а когда здание полностью построили, – бодрый, приятный глазу белый небоскрёб, – то стал он двусмысленно называться в народе 'Член правительства'.
   Торчит этот 'член' и по сию пору…нам бы, мужикам так!
   Однако, всё меньше в городе людей, возводивших это чудо советского градостроения. Да в архивах КГБ пылится пухлая папка с грифом 'Хранить вечно'… и, между прочим, только здесь и хранится.
   Ни копий, ни чего другого в Москве нет. Можете и не искать, будь вы хоть самим главой КГБ г-ном Патрушевым.
 
***
 
   Фундамент здания непрост и в инженерном отношении представляет собой солидное сооружение. Во-первых – река рядом. Мало ли что… ещё начнёт сырость в подвалах разводиться… тем паче, что бомбоубежище под Белым Домом отгрохано – будьте любезны! Так что котлован под здание рыли долго и аккуратно.
   Ну, Урал – он и есть Урал. Камня здесь навалом, это вам каждый садовод скажет. При предварительном бурении убедились, что советский небоскрёб не завалится со временем набок, и дали отмашку на строительство.
   Естественно, и археологи для проформы поковырялись. Нашли пару монеток 1720 и 1724 года чеканки, полтора килограмма монеток дореформенных, – в смысле – отчеканенных до денежной реформы 1961 года, – но костей, черепков и прочих артефактов не нарыли.
   И вот… доковыривает экскаваторщик Мосунов до самого скального основания участок, положенный ему по долгу службы… а из-под ковша
   – искры полетели. Да не мелкие, знакомые любому экскаваторщику, а крупные… ядовито-жёлтые…
   Первая мысль – бомба! Однако откуда здесь бомбам глубоко в земле сидеть? От жёлтой курицы? Не Москва, не Питер… слава Богу, немцы на своих бомберах досюда не добрались! Короче, слезает Мосунов с сиденья, закуривает и нехотя ковыляет к ковшу, – всю задницу за смену отсидишь! Радикулит – профессиональная болезнь… не считая хронической простуды и геморроя. А по инструкции положено поглядеть… чтоб их чёрт побрал, этих профсоюзных долбаков – понапишут незнамо чего, а рабочий класс отдуваться должен…
   Через пять минут Мосунов не своим голосом прораба зовёт. А может и не прораба. Орёт человек дурным голосом во всё горло… потухшая папироска из угла рта свисает… прилипла. Прораб, естественно, долго не появляется, а работный люд, радуясь незапланированному перекуру, собирается вокруг жестикулирующего Мосунова, бесперечь машущего рукой в сторону своего застывшего экскаватора, а потом, в естественном любопытстве бредёт, оступаясь на вывороченных камнях, к ковшу. Мосунов сзади нерешительно бочком пробирается…
 
***
 
   Представьте себе металлическое сизое кольцо диаметром метра в полтора, впаянное в гранит. Причём от этого кольца во все стороны, вроде, как корни в граните протискиваются. Если присмотреться, то и гранит, и кольцо единое целое составляют. Каждый корешок выпускает множество боковых корешков и они змеятся, переплетаются… и постепенно сходят до толщины волоска.
   А середина кольца крышкой закрыта. Причём сразу видно, что это именно крышка. Лежит себе, подлая, даже зазоры между крышкой и кольцом пылью не запорошены. С какого хрена искры летели, непонятно!
   Ни царапинки, ни пылинки на всём металле… и даже на всей гранитной поверхности – в радиусе метра два. Будто не ковшом убрано, а рисовой мягкой метёлочкой, как у археологов.
   Фотографии крышки в деле имеются, конечно. Только смотреть не советую. Нет там ничего – идеально отполированный сегмент сферы. Но, вот, что в деле имеется: каждый, – подчёркиваю – каждый! – о своём говорит. Мол, изображено на крышке лицо какое-то.
   …кто-то и зубы видел…
   А фельдшерица старенькая, как раз по поводу сломанного пальца у одного из разнорабочих приключившаяся, так за сердце и схватилась – перепугала всех. Итак народ сам не свой – а тут ещё охает бабка, хватается за сердце и оседает… пена изо рта пошла, кстати. Хрен его знает, мы не медики, может, так оно и должно быть при плохом сердце…
   Отдельно замечу – в деле есть показания фельдшерицы этой. И знаете, что она сказала? Что в момент, как у неё сердце схватило, явственно послышалась ей музыка… и она её узнала. Помните песню
   'TIME' 'Пинк Флойд'? Ну, самое начало, когда басы в дело вступают?
   Внучок её задолбал этой песней на магнитофоне – самая мода была в те времена. А стены-то деревянные… жила бабка в самом центре в трущобах у 'Дома контор' на задворках. Вот внук её и достал…
   А там и в самом деле начало песни жутковатое. А не верите – врубите наушники на полную мощность и послушайте… пока кровь из ушей не пойдёт. У бабки – пошла. Слишком внезапно и громко загремело… и зло как-то… не по-человечески зло.
   Пока бабку оттаскивают, фронтовик бывший за голову схватился. Ему в 1945-м в венгерском городке Секешфехервароше прилетело… прямо в лицо брызнуло от впереди бегущего солдатика.
   Мина. Залепило бедняге фронтовику тёплыми до омерзения кишками и калом всё лицо… но по молодости лет и в горячке боя – смахнул и думать постарался забыть. А здесь – катается по камням, хрипит и всё пытается с головы стряхнуть. Заметьте – как раз кишки дочери ему и померещились… а той тогда уже лет тридцать было… двое детей у неё – мальчик и девочка.
   Умер, кстати, через пару дней этот фронтовик. Батюшку просил на исповедь – не позвали. На весь город одна Ивановская церковь – так и не дождался.
   Кто-то из присутствующих просто вонючим потом с беспричинного страха облился… кто-то Бога в небесах увидел, но постеснялся другим сказать, только отворачивался и суетился, помогая оттащить пострадавших… изредка, украдкой, на сияющий Лик в небе оглядываясь…
   Кто-то в штаны навалил… так – без причины.
   Прораб прибежал – ужас!
   И никто не уходит. Пострадавшим кто помогал – те ещё чего-то соображают, стесняясь дерьма в штанах… остальные – просто, как зомби какие-то. Скажешь – поможет, а не окликнешь – так и будет стоять.
   Там много, в деле, показаний. В целом – ничего странного. Один даже подумал, что дурной газ из-под крышки пошёл. Парень до этого в шахте работал – помнит.
   А со стороны площади 1905 года трамваи, слышно, стучат… по берегу реки, за забором, молодёжь пьяненькая вопит… девицы себе повизгивают…бутылки из-под портвейна пустые о камни – вдребезги – дзинь!