Страница:
— Ты что? Ты в состоянии делать это?
Китарак свел вместе все свои четыре руки. — Ну… псионика, — признался он.
Джедра и Кайана взглянули друг на друга. Псионика? передал свою мысль Джедра. Я думал, что он не любит псионику и псиоников.
— Нет, ты ошибаешься, я терпеть не могу магию и магов, — сказал Китарак. — Псионика подчиняется общим законам науки.
— Ты — ты слышал мои слова?
Вам надо научиться получше скрывать свою мысленную речь. Голос, прозвучавший в голове Джедры, определенно принадлежал Китараку. Тор-крин сел на землю рядом с Кайаной, откинувшись на бок, чтобы не потревожить раненую ногу. Свою гитку он положил на землю.
— Хорошо, — сказала Кайана и наклонилась, чтобы проверить его рану. Ее лицо, погруженное в поток голубого света, казалось лицом божества. — Посмотрим, сработает ли это.
— Погоди, — сказал Джедра вслух. — Он что-то сказал тебе?
Она недоуменно посмотрел на него. — Да, разве ты не слышал?
— Нет. Но ты, — обратился он к Китараку, — ты слышишь все, что мы говорим друг другу?
— Да, — признался тор-крин.
— То есть ты все время слушал нас?
Тор-крин щелкнул жвалами, что, по-видимому, означало улыбку. — «Не говори ему, что мы можем общаться без слов. Или объединять свои сознания. Нам нужно какое-то преимущество, если он не тот, за кого себя выдает».
Джедра зло сжал свои кулаки. — Да ты… ты лгал нам!
Китарак не обратил внимание на его вызов. — Конечно нет. Вы никогда не спрашивали, знаю ли я псионику, и я выбрал не говорить вам. Я решил, что именно мне надо преимущество.
От злости Джедра даже не знал, что ответить на это. Пока он молчаливо пылал яростью, Кайана наклонилась над раненой ногой и провела руками над глубокой дырой, которую зубы ящерицы проделали в твердом экзоскелете. В голубом свете кости ее руки выглядели как темные тени под ее кожей. — Я не знаю, смогу ли я сделать достаточно много, — сказала она. — Я точно могу вылечить слой под экзоскелетом, но не большую часть поверхности. Она не живая, я не могу исцелить ее. Твоя нога останется довольно слабой в том месте, где тебя… цапнули.
— Это излечится само, со временем, — сказал Китарак. — А пока я буду просто поосторожнее с ногой. Сейчас намного важнее вылечить внутренние повреждения.
Кайана кивнула.
— А что это за тварь, которая напала на нас? — спросил Джедра, пока она работала. — Еще одна из твоих маленьких проверок?
Китарак откинулся назад и оперся на руки. — Если бы это была проверка, я бы никогда не позволил ему укусить меня. Нет, токамак удивил меня не меньше, чем вас. Я слишком увлекся починкой джернана и не заметил, как он появился.
— Токамак? — переспросил Джедра. — Никогда раньше не слышал такого слова.
— Так эту тварь называют тор-крины. Вы, люди и эльфы, называете их идефиндами. Они излучают страх на свои жертвы, так что в результате ты сам себя мучаешь именно тем, чего боишься больше всего на свете.
— Я видел, как убивали Кайану, как она сражалась, — сказал Джедра. — А потом Кайана была передо мной, вот почему я так долго не мог ударить.
Она взглянула на него. — Я у меня это были болевые жуки. Они все время кружились вокруг меня, пытаясь сесть мне на спину, забраться в позвоночник и сжечь все мои нервы.
Так вот почему она хлестала себя как сумашедшая. Джедра взглянул на Китарака, который просто сказал. — Наука. Механика. Оживленная магией механика. Я мог видеть через большинство этих иллюзий, но даже я не смог полностью защититься от них.
— Даже я? — повторил Джедра. — Что ты имеешь в виду? Кто же ты тогда?
— Я Китарак, — ответил Китарак. — Благородный тор-крин из дома Антарака. — Он сделал паузу. — И мастер псионики.
— Мастер псионики? — Джедра тяжело шлепнулся на землю, и невольно перешел на «вы» — Вы все это время знали, что мы ищем кого-то вроде вас, и не сказали ни слова?
— Ищи и найдешь, — сказал Китарак. — Вы оба ошиблись, когда увидели меня. Я выглядел беспомощным и обессиленным, так что вы решили, что так оно и есть. Я дал вам возможность продолжать ошибаться, так это дало мне возможность изучать вас обоих.
— Так вы не были обезвожены? — недоверчиво спросила Кйана. — Я проверила ваше тело псионически. Вы на самом деле были обезвожены!
Китарак клацнул жвалами. Точно смеется. — Я могу выглядеть совершенно другим, если я это выбрал. И незаинтересованным тоже. Но, по правде говоря, вы меня заинтересовали с того самого момента, когда я обнаружил ваше присутствие над Тиром. Это была самая сильная демонстрация псионической энергии, которую я видел в своей жизни.
— Так вы знали о нас?
— О да. Это мое дело — знать обо всех великих псионических талантах в области Тира. На самом деле когда я засек вас, я умышленно заставил вас идти так, чтобы пересечься со мной.
Кайана опять наклонилась к его ноге и продолжила лечение, но Джедра сказал. — Откуда вы знали, куда мы пойдем? Мы сами не знали, что пойдем на север.
Китарак опять наклонился вперед и сложил все четыре руки в узел. — А как ты думаешь, кто заставил вас решиться идти на север?
— Вы!?
— Конечно я. Я привлек ваше внимание световыми вспышками, когда вы искали оазис. Я спроецировал в ваше сознание образ город, когда вы прилетели посмотреть на свет. И я внедрил в твое сознание искушение, чтобы быть уверенным, что вы придете, хотя решение идти на север было не слишком хорошо обосновано логически.
Джедра не верил собственным ушам. Идти исследовать город было не его идеей? Конечно это казалось немного легковесным, авантюрным, но ведь у них не было выбора, правда? И Кайана решила так же, пусть не сразу, но в конце концов и она согласилась, что стоит попробовать. Хотя, конечно, она могла действовать под влиянием тор-крина, как и он сам.
— А зачем вы заманили нас в разрушенный и заброшенный город? — спросил он.
Китарак отвернулся. Наконец, негромко, он ответил. — Я собирался убить вас обоих. Но вы настолько сильны, что это могло быть очень опасно для совершенно невинных свидетелей.
— Ого. — Джедра в который раз сконцентрировался на Китараке, пытаясь увидеть настоящие намерения мастера-псионика, скрытые внутри его сознания, и в очередной раз не ощутил ни малейшей угрозы. Раньше он доверал своим ощущениям, но теперь не знал, что и думать. Было похоже на то, что Китарак способен передать Джедре то, что он хочет, чтобы Джедра получил, и не имело значения, как на самом деле обстояли дела.
Не волнуйся, мысленно обратился к нему Китарак. Если бы я действительно хотел убить или как-то повредить вам, я бы сделал это давным-давно.
Да, замечательно, теперь мне полегчало, ответил Джедра, надеясь что его сарказм дойдет до тор-крина.
Очевидно так и произошло. У тебя очень интересное отношение к миру, сказал Китарак, для настолько наивного существа. Просто чудо, что тебя до сих пор не убили.
Что за отношение? спросил Джедра, но Китарак просто хлопнул своими жвалами в ответ. Смеется.
Голубой свет начал постепенно исчезать, особенно на той ноге, на которой Кайана демонстрировала свои способности целителя. Очевидно она использовала немного этой энергии для своей работы. Нога почти перестала светиться, когда она распрямилась и сказала, — Я сделала все, что могла. Как вы себя чувствуете?
— Как новая, — сказал Китарак. Затем он встал и попытался перенести тяжесть тела на левую ногу. — Ах, нет, я все еще чувствую слабость в хитине. Хммм. Я не уверен, что могу путешествовать с такой ногой, учитывая дополнительный вес моего рюкзака.
— Может быть мы сможем взять часть груза, — предложила Кайана.
Китарак помахал головой из стороны в сторону. — Есть способ получше… при условии, что вы согласны принять меня как наставника, которого искали.
Кайана взглянула на Джедру. Что ты думаешь? спросила она.
Я думаю, что говорить мыслями в его присутствии бессмысленно.
— Ну хорошо, тогда что ты думаешь — вслух?
— Даже не знаю, — ответил Джедра. — Очень трудно поверить тому, кто начал с манипуляции и обмана.
Китарак клацнул жвалами. — Вот твой первый урок: никогда не давай своему первоначальному впечатлению затмить скрытые возможности.
— Может быть это и хороший совет, — сказал Джедра, — но самый лучший урок, который я усвоил на улицах Урика, никогда не делать одну и ту же ошибку дважды. Я уже пытался решить, доверять ли вам; и это была первая ошибка, которую я сделал.
— Я не причинил вам вреда. На самом деле, если бы я не заставил вас свернуть с вашего пути, вы бы умерли от жажды и голода задолго до того, как сумели бы преодолеть тридцать миль до Тира.
— Не уверена, — ответила Кайана. — Может быть мы бы прошли их.
— Ну да, и мекилоты может быть умеют летать, — сказал Китарак. — Но я знаю теперь ваши возможности и думаю, что у мекилотов больше шансов.
— Спасибо за доверие, — сказал Джедра. Голубой свет, лившийся из Китарака, почти угас. Он больше не освещал ничего, кроме его лица. Тор-крин выглядел холодным, как физически так и эмоционально. Его выпуклые глаза глядели не мигая, а узкое, твердое лицо вообще ничего не выражало, во всяком случае Джедра не мог прочитать ничего. Джедра спросил себя, каким наставником будет это холодное, чужое существо, есть ли у них с ним достаточно много общего, чтобы общаться и учиться по настоящему. Действительно ли Китарак хочет научить их тому, что они хотят узнать, или у него есть в этом деле какой-то корыстный интерес?
— А что вы получите от этого? — спросил Джедра.
— Удовлетворение, — сказал Китарак, помедлив секунду. — Вы любознательны, у вас большой потенциал. Я буду получать удовольствие, развивая ваши способности. И, кроме того, у меня многие годы не было таких товарищей по яйцу.
— Товарищей по яйцу? — переспросил Джедра.
— Друзей.
— О.
— Итак, хотите ли вы вернуть меня в мой дом и узнать, как пользоваться своими талантами?
Джедра и Кайана взглянули друг на друга, пытаясь прочитать по выражению лица каждого из них то, что они не хотели говорить вслух или передавать мысленно. Н-да, проблемка. Джедра не имел ни малейшего понятия, чего он хочет. Он настолько не доверял тор-крину, что с удовольствием отказался бы, но, с другой стороны, это было самое лучшее — и скорее всего единственное — предложение, которое они могли получить.
Он взглянул на находящийся за спиной Кайаны кратер с расплющенным токамаком на дне, потом перевел взгляд на Китарака, от которого все еще исходило голубое сияние. Если бы он не смог защитить себя от их страшного псионического удара, он был бы уже мертв, как и идефинд. Их первоначальная причина для поиска наставника не изменилась; они по-прежнему были очень и очень опасны.
Но они наверняка станут еще более опасными, по меньшей мере с точки зрения некоторых людей, если научатся управлять своей силой.
— А что, если позже вы решите, что мы представляем опасность? — спросил он. — Тогда вы попытаетесь убить нас?
Китарак подобрал свою гитку с того места, на котором он оставил ее, когда Кайана начала лечить его ногу. Он поставил руки рядом с каждым наконечником, на что-то нажал, рукоятка изогнулась, металические трубки скользнули одна в другую и гитка укоротилась, став не больше двух футов в длину.
— Несмотря на твое чересчур остроумное замечание о желание править миром, — сказал он, — я не думаю, что до этого дойдет. Но если это станет необходимым, тогда да, я это сделаю.
— Великолепно.
— Сделать что-либо другое было бы безответственным, — сказал Китарак. — И это еще одна из тех вещей, которым я постараюсь научить вас. Я спрашиваю в последний раз: Вы будете учиться у меня или нет?
Джедра глубоко вздохнул. Несмотря на не слишком радужные перспективы, ответ мог быть только один, и он выдавил из себя: — Да.
— Кайана? — спросил тор-крин.
Она кивнула. — Да, конечно. Но мы не могли бы подождать до завтра? Я совершенно без сил и валюсь с ног от усталости.
Китарак весело клацнул жвалами. — Ну конечно, спи. Это очень поможет нам вернуться в мой дом в Тире.
— Вы бы не были так саркастичны, если бы вам самим хотелось спать, — сказала она.
— Нет, нет, — сказал Китарак. — Я говорю совершенно серьезно. Самая первая вещь, которой я вас научу: спать на ходу. — Он подошел туда, где он сидел перед атакой токамака, подобрал старинный артефакт и свой рюкзак, и перенес их туда, где его ждали Кайана с Джедрой. — Ложитесь рядом друг с другом, как вы лежали раньше, — сказал он.
Они так и сделали. Китарак положили их рюкзаки между ними, а сам встал на колени рядом с их головами.
— Я введу вас в легкий транс, — сказал он. — Вы будете видеть сны, но не пытайтесь как-то управлять ими, иначе нас может занести неизвестно куда. Дайте мне управлять вашими сновидениями.
— Хорошо, — сказал Джедра. Он не смог бы заснуть, даже если бы очень захотел, но Китарак вытянул свои когтистые руки и коснулся висков, его и Кайаны, и Джедра почувствовал, как засыпает. Его дыхание замедлилось, и он улетел в царство сна.
Внезапно ниоткуда возник яркий свет, как если бы он открыл глаза дневному свету, но он не открывал. Тем не менее ощущения были в точности такими же. Его поле зрения делилось на дюжины шестигранников, каждое изображение слегка налезало на остальные, по краям, так что не было слепых пятен, но это была не та нормальная картина внешнего мира, которую он обычно видел. Цвета были совершенно неправильны. Камни стали ярко желтыми, а небо темно-фиолетовым. Звезды остались на небе, их свет стал даже более яркий, чем раньше, но каждое светилось своим особым светом. Джедра распознал некоторые из созвездий, но Кончик Дрини, нос дварфа, светился красным, а его глаза — разными оттенками синего.
Ну конечно. Он видит мир составными глазами Китарака. Они воспринимали мир острее, отчетливее, чем глаза человека или даже эльфа, и эта мозаика отдельных картинок была именно тем, что видит тор-крин вокруг себя, она могла принадлежать только Китараку.
Поле зрения изменилось. Длинные и колючие, хитиновые руки вытянулись из собственного тела Джедры, потянулись к огромному рюкзаку тор-крина и покрепче затянули все завязки. Не поворачивая головы Джедра мог видеть в стороне два маленьких создания из костей и плоти, рядом с которыми лежали их смешные, маленькие рюкзаки. Ага, он сам и Кайана, понял он. Именно так Китарак видит их: маленькие, слабые, тело неприятно обнажено и плоть дрожит на костях каждый раз, когда они движутся. Н-да, не самое приятное зрелище.
С точки зрения Китарака Джедра смотрел, как маленькая рука полуэльфа схватилась за одну из его протянутых рук, Кайана за другую, и они все трое пошли на юго-запад. Нет, не пошли, во всяком случае это не были обычные шаги; каждый длинный, плавный шаг переносил их на сотни ярдов. Казалось, что они скользили по полю из валунов так, как если бы их не было, взбирались на округлые холмы и спускались с них, не теряя плавного ритма.
Ощущение этого внутреннего движения было достаточно странным и необычным. Находясь в теле Китарака Джедра чувствовал, как мышцы скользили взад и вперед внутри полого скелета. Воздух шел не из легких в его груди, а из пульсирующего брюшка, которое хвостом тянулось позади, похожее на нескладный мешок, привязанный к грудине. Дополнительные руки были сложным переплетением мышц и нервов, и противоречили всему его опыту, а длинная, вытянутая морда, заканчивающаяся жвалами, была источником постоянного раздражения.
Джедра попытался не обращать внимание на все это и остаться пассивным наблюдателем, но только до тех пор, пока не увидел справа по ходу движения флайлера. В то же мгновение их плавное скольжение сбилось, тор-крин захромал и они уклонились к источнику раздражения, но Китарак вернул их на нужный курс раньше, чем они смогли достичь его. И хорошо; когда они проскользнули мимо его, Джедра заметил еще одного флайлера, пирующего останками какого-то неудачливого животного.
Чем дальше они шли, тем больше местность становилась изрезанной и неровной. Холмы стали выше, равнины между ними уже. Некоторые превратились в настоящие ущелья, с крутыми склонами в сотни футов глубиной. Часто пропасть появлялась совершенно внезапно, только тогда, когда они оказывались прямо на краю обрыва. Некоторые места вообще казались совершенно непроходимыми для пешехода, но шаг Китарака никогда не сбивался; он перемахивал любые пропасти, как будто они были простыми трещинами на гладкой дороге.
Мы никогда бы не пересекли эти пропасти сами, подумал Джедра, когда увидел их. Ответа он не получил; видимо они не были ментально связаны.
Небо, казалось, менялось еще быстрее их. Звезды скользили на запад почти так же быстро, как и они сами, и само небо стало совсем светлым за их спиной, когда Китарак остановился на краю маленького каньона. Он казался совершенно таким же, как те, которые они уже пересекли, но Китарак безошибочно нашел путь, ведущий на дно каньона, и пошел вниз по узкой, извилистой тропе, Джедра и Кайана шли следом.
Дно каньона было довольно гладким, извилистым туннелем, по которому когда-то текла река, много-много столетий назад. В почве, по видимому, была еще какая-то влага; несколько невысоких кустов росло на потрескавшейся земле, а около большой кучи камней высилось одинокое дерево.
Китарак подошел поближе к этой куче, и Джедра увидел, что был неправ. Это был дом. Он не сразу распознал изогнутые стены, так как они не были ни гладкими, ни вертикальными. Они были сделаны из необработанных камней, не скреплены раствором и вообще лежали в самых странных местах, придавая всему сооружению вид кучи камней. Китарак обошел сооружение, подошел к его задней стороне и потянул за то, что выглядело как болтающийся конец веревки, торчащий из каменистого, усеянного гравием откоса, и весь откос откинулся в сторону на бесшумных дверных петлях. Оказалось, что гравий был наклеен на большую и тяжелую каменную дверь.
Белый коридор с гладкими стенами вел в полусферическую центральную комнату, стены которой тоже были совершенно белыми, белая штукатурка или что-либо в этом духе, причем комната был освещена молочно-белым светом, лившимся прямо из некоторых камней потолка. Снаружи, подумал Джедра, эти камни должны ничем не отличаться от всех остальных камней кучи.
Единственной мебелью в комнате были два вытянутых матраца, не считая узких пьедесталов, поддерживаюших скульптуры, а также картин и полок на стенах; на полках лежали сотни механических артефактов. Четыре двери из центральной комнаты вели во внутренние помещения дома, но Китарак встал на колени на один из матрацев и жестом указал Кайана с Джедрой лечь на другой. Когда они так и сделали, он вытянул свои нижние руки и коснулся их голов.
Джедре показалось, что его сознание вытекло из одного сосуда и влилось в другой. Только что он смотрел на мир глазами Китарака, но когда тор-крин пробудил его, он внезапно почувствовал, как его сознание скользит обратно в его голову. Он мигнул и отчетливо увидел комнату, без всяких шестиугольных ячеек. Он сел на матраце и почувствовал, как его собственное тело движется, отвечая на приказы сознания.
Кайана села рядом с ним, тоже мигая и сгибая руки и ноги. Она пробежала руками по всему телу, как если бы хотела удостовериться, что все на месте.
Китарак склонил голову и посмотрел вглубь комнаты. — Ах, да, — сказал он. — Вот мы и здесь. Приветствую вас в моем скромном жилище.
Это было скромное? Джедра чувствовал себя так, как будто проснулся во дворце. Само пробуждение было совершенно невероятно, во многих милях от того места, где он заснул, но окружающее его великолепие сумело затмить даже способ путешествия. Он взглянул на все эти вещи на стенах, на картины и скульптуры, на неизмеримое число механических штучек — некоторые из которых казались совершенно великолепными — и подумал, Да, это было правильное решение.
Шестая Глава
Китарак свел вместе все свои четыре руки. — Ну… псионика, — признался он.
Джедра и Кайана взглянули друг на друга. Псионика? передал свою мысль Джедра. Я думал, что он не любит псионику и псиоников.
— Нет, ты ошибаешься, я терпеть не могу магию и магов, — сказал Китарак. — Псионика подчиняется общим законам науки.
— Ты — ты слышал мои слова?
Вам надо научиться получше скрывать свою мысленную речь. Голос, прозвучавший в голове Джедры, определенно принадлежал Китараку. Тор-крин сел на землю рядом с Кайаной, откинувшись на бок, чтобы не потревожить раненую ногу. Свою гитку он положил на землю.
— Хорошо, — сказала Кайана и наклонилась, чтобы проверить его рану. Ее лицо, погруженное в поток голубого света, казалось лицом божества. — Посмотрим, сработает ли это.
— Погоди, — сказал Джедра вслух. — Он что-то сказал тебе?
Она недоуменно посмотрел на него. — Да, разве ты не слышал?
— Нет. Но ты, — обратился он к Китараку, — ты слышишь все, что мы говорим друг другу?
— Да, — признался тор-крин.
— То есть ты все время слушал нас?
Тор-крин щелкнул жвалами, что, по-видимому, означало улыбку. — «Не говори ему, что мы можем общаться без слов. Или объединять свои сознания. Нам нужно какое-то преимущество, если он не тот, за кого себя выдает».
Джедра зло сжал свои кулаки. — Да ты… ты лгал нам!
Китарак не обратил внимание на его вызов. — Конечно нет. Вы никогда не спрашивали, знаю ли я псионику, и я выбрал не говорить вам. Я решил, что именно мне надо преимущество.
От злости Джедра даже не знал, что ответить на это. Пока он молчаливо пылал яростью, Кайана наклонилась над раненой ногой и провела руками над глубокой дырой, которую зубы ящерицы проделали в твердом экзоскелете. В голубом свете кости ее руки выглядели как темные тени под ее кожей. — Я не знаю, смогу ли я сделать достаточно много, — сказала она. — Я точно могу вылечить слой под экзоскелетом, но не большую часть поверхности. Она не живая, я не могу исцелить ее. Твоя нога останется довольно слабой в том месте, где тебя… цапнули.
— Это излечится само, со временем, — сказал Китарак. — А пока я буду просто поосторожнее с ногой. Сейчас намного важнее вылечить внутренние повреждения.
Кайана кивнула.
— А что это за тварь, которая напала на нас? — спросил Джедра, пока она работала. — Еще одна из твоих маленьких проверок?
Китарак откинулся назад и оперся на руки. — Если бы это была проверка, я бы никогда не позволил ему укусить меня. Нет, токамак удивил меня не меньше, чем вас. Я слишком увлекся починкой джернана и не заметил, как он появился.
— Токамак? — переспросил Джедра. — Никогда раньше не слышал такого слова.
— Так эту тварь называют тор-крины. Вы, люди и эльфы, называете их идефиндами. Они излучают страх на свои жертвы, так что в результате ты сам себя мучаешь именно тем, чего боишься больше всего на свете.
— Я видел, как убивали Кайану, как она сражалась, — сказал Джедра. — А потом Кайана была передо мной, вот почему я так долго не мог ударить.
Она взглянула на него. — Я у меня это были болевые жуки. Они все время кружились вокруг меня, пытаясь сесть мне на спину, забраться в позвоночник и сжечь все мои нервы.
Так вот почему она хлестала себя как сумашедшая. Джедра взглянул на Китарака, который просто сказал. — Наука. Механика. Оживленная магией механика. Я мог видеть через большинство этих иллюзий, но даже я не смог полностью защититься от них.
— Даже я? — повторил Джедра. — Что ты имеешь в виду? Кто же ты тогда?
— Я Китарак, — ответил Китарак. — Благородный тор-крин из дома Антарака. — Он сделал паузу. — И мастер псионики.
— Мастер псионики? — Джедра тяжело шлепнулся на землю, и невольно перешел на «вы» — Вы все это время знали, что мы ищем кого-то вроде вас, и не сказали ни слова?
— Ищи и найдешь, — сказал Китарак. — Вы оба ошиблись, когда увидели меня. Я выглядел беспомощным и обессиленным, так что вы решили, что так оно и есть. Я дал вам возможность продолжать ошибаться, так это дало мне возможность изучать вас обоих.
— Так вы не были обезвожены? — недоверчиво спросила Кйана. — Я проверила ваше тело псионически. Вы на самом деле были обезвожены!
Китарак клацнул жвалами. Точно смеется. — Я могу выглядеть совершенно другим, если я это выбрал. И незаинтересованным тоже. Но, по правде говоря, вы меня заинтересовали с того самого момента, когда я обнаружил ваше присутствие над Тиром. Это была самая сильная демонстрация псионической энергии, которую я видел в своей жизни.
— Так вы знали о нас?
— О да. Это мое дело — знать обо всех великих псионических талантах в области Тира. На самом деле когда я засек вас, я умышленно заставил вас идти так, чтобы пересечься со мной.
Кайана опять наклонилась к его ноге и продолжила лечение, но Джедра сказал. — Откуда вы знали, куда мы пойдем? Мы сами не знали, что пойдем на север.
Китарак опять наклонился вперед и сложил все четыре руки в узел. — А как ты думаешь, кто заставил вас решиться идти на север?
— Вы!?
— Конечно я. Я привлек ваше внимание световыми вспышками, когда вы искали оазис. Я спроецировал в ваше сознание образ город, когда вы прилетели посмотреть на свет. И я внедрил в твое сознание искушение, чтобы быть уверенным, что вы придете, хотя решение идти на север было не слишком хорошо обосновано логически.
Джедра не верил собственным ушам. Идти исследовать город было не его идеей? Конечно это казалось немного легковесным, авантюрным, но ведь у них не было выбора, правда? И Кайана решила так же, пусть не сразу, но в конце концов и она согласилась, что стоит попробовать. Хотя, конечно, она могла действовать под влиянием тор-крина, как и он сам.
— А зачем вы заманили нас в разрушенный и заброшенный город? — спросил он.
Китарак отвернулся. Наконец, негромко, он ответил. — Я собирался убить вас обоих. Но вы настолько сильны, что это могло быть очень опасно для совершенно невинных свидетелей.
— Ого. — Джедра в который раз сконцентрировался на Китараке, пытаясь увидеть настоящие намерения мастера-псионика, скрытые внутри его сознания, и в очередной раз не ощутил ни малейшей угрозы. Раньше он доверал своим ощущениям, но теперь не знал, что и думать. Было похоже на то, что Китарак способен передать Джедре то, что он хочет, чтобы Джедра получил, и не имело значения, как на самом деле обстояли дела.
Не волнуйся, мысленно обратился к нему Китарак. Если бы я действительно хотел убить или как-то повредить вам, я бы сделал это давным-давно.
Да, замечательно, теперь мне полегчало, ответил Джедра, надеясь что его сарказм дойдет до тор-крина.
Очевидно так и произошло. У тебя очень интересное отношение к миру, сказал Китарак, для настолько наивного существа. Просто чудо, что тебя до сих пор не убили.
Что за отношение? спросил Джедра, но Китарак просто хлопнул своими жвалами в ответ. Смеется.
Голубой свет начал постепенно исчезать, особенно на той ноге, на которой Кайана демонстрировала свои способности целителя. Очевидно она использовала немного этой энергии для своей работы. Нога почти перестала светиться, когда она распрямилась и сказала, — Я сделала все, что могла. Как вы себя чувствуете?
— Как новая, — сказал Китарак. Затем он встал и попытался перенести тяжесть тела на левую ногу. — Ах, нет, я все еще чувствую слабость в хитине. Хммм. Я не уверен, что могу путешествовать с такой ногой, учитывая дополнительный вес моего рюкзака.
— Может быть мы сможем взять часть груза, — предложила Кайана.
Китарак помахал головой из стороны в сторону. — Есть способ получше… при условии, что вы согласны принять меня как наставника, которого искали.
Кайана взглянула на Джедру. Что ты думаешь? спросила она.
Я думаю, что говорить мыслями в его присутствии бессмысленно.
— Ну хорошо, тогда что ты думаешь — вслух?
— Даже не знаю, — ответил Джедра. — Очень трудно поверить тому, кто начал с манипуляции и обмана.
Китарак клацнул жвалами. — Вот твой первый урок: никогда не давай своему первоначальному впечатлению затмить скрытые возможности.
— Может быть это и хороший совет, — сказал Джедра, — но самый лучший урок, который я усвоил на улицах Урика, никогда не делать одну и ту же ошибку дважды. Я уже пытался решить, доверять ли вам; и это была первая ошибка, которую я сделал.
— Я не причинил вам вреда. На самом деле, если бы я не заставил вас свернуть с вашего пути, вы бы умерли от жажды и голода задолго до того, как сумели бы преодолеть тридцать миль до Тира.
— Не уверена, — ответила Кайана. — Может быть мы бы прошли их.
— Ну да, и мекилоты может быть умеют летать, — сказал Китарак. — Но я знаю теперь ваши возможности и думаю, что у мекилотов больше шансов.
— Спасибо за доверие, — сказал Джедра. Голубой свет, лившийся из Китарака, почти угас. Он больше не освещал ничего, кроме его лица. Тор-крин выглядел холодным, как физически так и эмоционально. Его выпуклые глаза глядели не мигая, а узкое, твердое лицо вообще ничего не выражало, во всяком случае Джедра не мог прочитать ничего. Джедра спросил себя, каким наставником будет это холодное, чужое существо, есть ли у них с ним достаточно много общего, чтобы общаться и учиться по настоящему. Действительно ли Китарак хочет научить их тому, что они хотят узнать, или у него есть в этом деле какой-то корыстный интерес?
— А что вы получите от этого? — спросил Джедра.
— Удовлетворение, — сказал Китарак, помедлив секунду. — Вы любознательны, у вас большой потенциал. Я буду получать удовольствие, развивая ваши способности. И, кроме того, у меня многие годы не было таких товарищей по яйцу.
— Товарищей по яйцу? — переспросил Джедра.
— Друзей.
— О.
— Итак, хотите ли вы вернуть меня в мой дом и узнать, как пользоваться своими талантами?
Джедра и Кайана взглянули друг на друга, пытаясь прочитать по выражению лица каждого из них то, что они не хотели говорить вслух или передавать мысленно. Н-да, проблемка. Джедра не имел ни малейшего понятия, чего он хочет. Он настолько не доверял тор-крину, что с удовольствием отказался бы, но, с другой стороны, это было самое лучшее — и скорее всего единственное — предложение, которое они могли получить.
Он взглянул на находящийся за спиной Кайаны кратер с расплющенным токамаком на дне, потом перевел взгляд на Китарака, от которого все еще исходило голубое сияние. Если бы он не смог защитить себя от их страшного псионического удара, он был бы уже мертв, как и идефинд. Их первоначальная причина для поиска наставника не изменилась; они по-прежнему были очень и очень опасны.
Но они наверняка станут еще более опасными, по меньшей мере с точки зрения некоторых людей, если научатся управлять своей силой.
— А что, если позже вы решите, что мы представляем опасность? — спросил он. — Тогда вы попытаетесь убить нас?
Китарак подобрал свою гитку с того места, на котором он оставил ее, когда Кайана начала лечить его ногу. Он поставил руки рядом с каждым наконечником, на что-то нажал, рукоятка изогнулась, металические трубки скользнули одна в другую и гитка укоротилась, став не больше двух футов в длину.
— Несмотря на твое чересчур остроумное замечание о желание править миром, — сказал он, — я не думаю, что до этого дойдет. Но если это станет необходимым, тогда да, я это сделаю.
— Великолепно.
— Сделать что-либо другое было бы безответственным, — сказал Китарак. — И это еще одна из тех вещей, которым я постараюсь научить вас. Я спрашиваю в последний раз: Вы будете учиться у меня или нет?
Джедра глубоко вздохнул. Несмотря на не слишком радужные перспективы, ответ мог быть только один, и он выдавил из себя: — Да.
— Кайана? — спросил тор-крин.
Она кивнула. — Да, конечно. Но мы не могли бы подождать до завтра? Я совершенно без сил и валюсь с ног от усталости.
Китарак весело клацнул жвалами. — Ну конечно, спи. Это очень поможет нам вернуться в мой дом в Тире.
— Вы бы не были так саркастичны, если бы вам самим хотелось спать, — сказала она.
— Нет, нет, — сказал Китарак. — Я говорю совершенно серьезно. Самая первая вещь, которой я вас научу: спать на ходу. — Он подошел туда, где он сидел перед атакой токамака, подобрал старинный артефакт и свой рюкзак, и перенес их туда, где его ждали Кайана с Джедрой. — Ложитесь рядом друг с другом, как вы лежали раньше, — сказал он.
Они так и сделали. Китарак положили их рюкзаки между ними, а сам встал на колени рядом с их головами.
— Я введу вас в легкий транс, — сказал он. — Вы будете видеть сны, но не пытайтесь как-то управлять ими, иначе нас может занести неизвестно куда. Дайте мне управлять вашими сновидениями.
— Хорошо, — сказал Джедра. Он не смог бы заснуть, даже если бы очень захотел, но Китарак вытянул свои когтистые руки и коснулся висков, его и Кайаны, и Джедра почувствовал, как засыпает. Его дыхание замедлилось, и он улетел в царство сна.
Внезапно ниоткуда возник яркий свет, как если бы он открыл глаза дневному свету, но он не открывал. Тем не менее ощущения были в точности такими же. Его поле зрения делилось на дюжины шестигранников, каждое изображение слегка налезало на остальные, по краям, так что не было слепых пятен, но это была не та нормальная картина внешнего мира, которую он обычно видел. Цвета были совершенно неправильны. Камни стали ярко желтыми, а небо темно-фиолетовым. Звезды остались на небе, их свет стал даже более яркий, чем раньше, но каждое светилось своим особым светом. Джедра распознал некоторые из созвездий, но Кончик Дрини, нос дварфа, светился красным, а его глаза — разными оттенками синего.
Ну конечно. Он видит мир составными глазами Китарака. Они воспринимали мир острее, отчетливее, чем глаза человека или даже эльфа, и эта мозаика отдельных картинок была именно тем, что видит тор-крин вокруг себя, она могла принадлежать только Китараку.
Поле зрения изменилось. Длинные и колючие, хитиновые руки вытянулись из собственного тела Джедры, потянулись к огромному рюкзаку тор-крина и покрепче затянули все завязки. Не поворачивая головы Джедра мог видеть в стороне два маленьких создания из костей и плоти, рядом с которыми лежали их смешные, маленькие рюкзаки. Ага, он сам и Кайана, понял он. Именно так Китарак видит их: маленькие, слабые, тело неприятно обнажено и плоть дрожит на костях каждый раз, когда они движутся. Н-да, не самое приятное зрелище.
С точки зрения Китарака Джедра смотрел, как маленькая рука полуэльфа схватилась за одну из его протянутых рук, Кайана за другую, и они все трое пошли на юго-запад. Нет, не пошли, во всяком случае это не были обычные шаги; каждый длинный, плавный шаг переносил их на сотни ярдов. Казалось, что они скользили по полю из валунов так, как если бы их не было, взбирались на округлые холмы и спускались с них, не теряя плавного ритма.
Ощущение этого внутреннего движения было достаточно странным и необычным. Находясь в теле Китарака Джедра чувствовал, как мышцы скользили взад и вперед внутри полого скелета. Воздух шел не из легких в его груди, а из пульсирующего брюшка, которое хвостом тянулось позади, похожее на нескладный мешок, привязанный к грудине. Дополнительные руки были сложным переплетением мышц и нервов, и противоречили всему его опыту, а длинная, вытянутая морда, заканчивающаяся жвалами, была источником постоянного раздражения.
Джедра попытался не обращать внимание на все это и остаться пассивным наблюдателем, но только до тех пор, пока не увидел справа по ходу движения флайлера. В то же мгновение их плавное скольжение сбилось, тор-крин захромал и они уклонились к источнику раздражения, но Китарак вернул их на нужный курс раньше, чем они смогли достичь его. И хорошо; когда они проскользнули мимо его, Джедра заметил еще одного флайлера, пирующего останками какого-то неудачливого животного.
Чем дальше они шли, тем больше местность становилась изрезанной и неровной. Холмы стали выше, равнины между ними уже. Некоторые превратились в настоящие ущелья, с крутыми склонами в сотни футов глубиной. Часто пропасть появлялась совершенно внезапно, только тогда, когда они оказывались прямо на краю обрыва. Некоторые места вообще казались совершенно непроходимыми для пешехода, но шаг Китарака никогда не сбивался; он перемахивал любые пропасти, как будто они были простыми трещинами на гладкой дороге.
Мы никогда бы не пересекли эти пропасти сами, подумал Джедра, когда увидел их. Ответа он не получил; видимо они не были ментально связаны.
Небо, казалось, менялось еще быстрее их. Звезды скользили на запад почти так же быстро, как и они сами, и само небо стало совсем светлым за их спиной, когда Китарак остановился на краю маленького каньона. Он казался совершенно таким же, как те, которые они уже пересекли, но Китарак безошибочно нашел путь, ведущий на дно каньона, и пошел вниз по узкой, извилистой тропе, Джедра и Кайана шли следом.
Дно каньона было довольно гладким, извилистым туннелем, по которому когда-то текла река, много-много столетий назад. В почве, по видимому, была еще какая-то влага; несколько невысоких кустов росло на потрескавшейся земле, а около большой кучи камней высилось одинокое дерево.
Китарак подошел поближе к этой куче, и Джедра увидел, что был неправ. Это был дом. Он не сразу распознал изогнутые стены, так как они не были ни гладкими, ни вертикальными. Они были сделаны из необработанных камней, не скреплены раствором и вообще лежали в самых странных местах, придавая всему сооружению вид кучи камней. Китарак обошел сооружение, подошел к его задней стороне и потянул за то, что выглядело как болтающийся конец веревки, торчащий из каменистого, усеянного гравием откоса, и весь откос откинулся в сторону на бесшумных дверных петлях. Оказалось, что гравий был наклеен на большую и тяжелую каменную дверь.
Белый коридор с гладкими стенами вел в полусферическую центральную комнату, стены которой тоже были совершенно белыми, белая штукатурка или что-либо в этом духе, причем комната был освещена молочно-белым светом, лившимся прямо из некоторых камней потолка. Снаружи, подумал Джедра, эти камни должны ничем не отличаться от всех остальных камней кучи.
Единственной мебелью в комнате были два вытянутых матраца, не считая узких пьедесталов, поддерживаюших скульптуры, а также картин и полок на стенах; на полках лежали сотни механических артефактов. Четыре двери из центральной комнаты вели во внутренние помещения дома, но Китарак встал на колени на один из матрацев и жестом указал Кайана с Джедрой лечь на другой. Когда они так и сделали, он вытянул свои нижние руки и коснулся их голов.
Джедре показалось, что его сознание вытекло из одного сосуда и влилось в другой. Только что он смотрел на мир глазами Китарака, но когда тор-крин пробудил его, он внезапно почувствовал, как его сознание скользит обратно в его голову. Он мигнул и отчетливо увидел комнату, без всяких шестиугольных ячеек. Он сел на матраце и почувствовал, как его собственное тело движется, отвечая на приказы сознания.
Кайана села рядом с ним, тоже мигая и сгибая руки и ноги. Она пробежала руками по всему телу, как если бы хотела удостовериться, что все на месте.
Китарак склонил голову и посмотрел вглубь комнаты. — Ах, да, — сказал он. — Вот мы и здесь. Приветствую вас в моем скромном жилище.
Это было скромное? Джедра чувствовал себя так, как будто проснулся во дворце. Само пробуждение было совершенно невероятно, во многих милях от того места, где он заснул, но окружающее его великолепие сумело затмить даже способ путешествия. Он взглянул на все эти вещи на стенах, на картины и скульптуры, на неизмеримое число механических штучек — некоторые из которых казались совершенно великолепными — и подумал, Да, это было правильное решение.
Шестая Глава
Китарак подошел к ним и взял их за руки. — Вставайте. Я покажу вам все, что есть в моем доме.
Через одну из дверей он провел Джедру и Кайану в небольшую комнату, с таким же потолком и почти полностью заполненную книгами. Шкафы, полные ими, стояли вдоль стен, еще больше лежали грудами на стеклянных столиках. Ни одна из стен не была прямой — комната продолжала центральную, как лепесток цветка — но Китарак сделал каждый шкаф такой формы, чтобы он идеально вписывался в комнату.
Окна случайной формы, сделанные как ниши в камнях, сохраняли маскировку дома, но давали даже больше света, чем потолок в центральной комнате. Еще один матрац, хорошо помятый от долгого использовния, лежал на полу в центре комнаты. Было ясно, что именно здесь Китарак проводит большую часть своего времени.
Кайана пришла в восторг от библиотеки. — Да здесь больше книг, чем в архивах темпларов! — с энтузизмом сказала она.
— И к тому же намного более ценных, — сказал Китарак. — Некоторые из них написаны еще до коллапса, уничтожившего нашу планету.
— Я бы хотела прочитать их все, — сказала Кайана, хватая толстый том, обтянутый кожей с одного из столиков и открывая его.
Ее лицо тут же вытянулось, а Китарак громко рассмеялся своим щелкающим смехом. — Конечно ты можешь попытаться, но вначале ты должна выучить язык. Не волнуйся, это совсем недолго, мне потребовалось только пять лет.
Кайана положила книгу обратно. Джедра даже не пытался взять ни одну из них; не имеет значения, на каком языке они написаны, он не умеет читать ни на одном. Это искусство он не изучал никогда. Может быть сейчас стоило бы это сделать, но, похоже, это может подождать.
Все комнаты в доме были связаны изнутри. Китарак провел Джедру и Кайану из библиотеки через боковую дверь в еще одну комнату, в которой порядка было намного меньше. Высокий, по грудь ему высотой, рабочий стол шел вдоль всей полукруглой внешней стены, на нем были разбросаны разобранные остатки механических устройств. Повсюду были какие-то непонятные части и инструменты, и еще большее их было в ящиках, стоявших на полу. Все это сильно пахло металлом и маслом.
— Это моя мастерская, — сказал Китарак. — Не трогайте здесь ничего без моего разрешения. Некоторые из этих вещей очень легко сломать, а некоторые очень легко могут сломать вас.
Джедра как раз собирался поднять изогнутую штучку из металла с рабочего стола; он мгновенно опустил руку и отступил назад.
Следующей комнатой была кухня. Китарак встроил печь во внешнюю стену, а рядом с ней разместил два шкафчика для хранения и приготовления еды. В один их них была вделана большая ванна, а насос за ней обеспечивал ее водой из колодца, вырытого прямо под кухней. Домашний колодец, с удивлением подумал Джедра. Только Китарак мог додуматься и сделать такое. С облечением он увидел, что в колодце есть только одна рукоятка, которую надо поднимать и опускать; он не мог себе представить, что сможет научиться пользоваться сложной механикой, типа той, которую тор-крин использовал в разрушенном городе. Различные горшки и сковородки свисали с крюков высоко над головой — Джедра мог бы достать их, хотя и с трудом, а Кайана не достанет вообще.
— Кто-то из вас умеет готовить, хоть что-нибудь? — спросил Китарак.
Кайана покачала головой. — Темплары едят все вместе. А пищу готовят рабы.
Китарак взглянул на Джедру, который сказал. — Ну, я поджарил множество ящериц на костре, но никогда не пользовался ничем вроде этого.
Тор-крин опять потер руки с характерным скрипом. — Я вижу, что мне придется обучать вас не только псионике, — сказал он.
Джедра начал чувствовать себя неуютно. Похоже на то, что тор-крин собирался обучать их чтению, приготовлению еды, механике и еще неизвестно чему. А когда псионика? И вообще, а сможет ли он запихнуть в себя все это?
Из кухни они отправились на склад. Там было намного холоднее, чем в других комнатах, не было ни окон, ни световых камней в потолке. В скудном свете, сочившимся из кухни, были видны мешки с всевозможными растениями, висевшие на крюках, и прямоугольный деревянный шкаф, высотой с Кайану, стоявший у стены. Когда Китарак открыл дверь шкафа, усики белого пара поднялись наружу и холод потек по полу. Внутри были навалены куски мяса, лежавшие на белых от мороза каменных полках. Джедра видел мороз только один раз в своей жизни, когда после облачного дня была абсолютно безоблачная ночь, все тепло испарилось в небо и он чуть не замерз до смерти.
— Это что, тоже какой-то сорт механики? — спросил он.
Китарак с сожаление покачал головой из стороны в сторону. — Нет. Много лет я пытался разработать мехнический делатель холода. Безуспешно. Вместо этого я вынужден использовать псионику, чтобы замедлить танец частичек, которые подогревают физические тела.
— Я даже не знал, что можно сделать какую-то вещь холодной, — заметил Джедра. — Почему бы тогда темпларам не сделать наши города похолоднее?
— Я думаю, что темплары, как и ты, даже не подозревают об этом, — ответила Кайана. — По меньшей мере я никогда не видела и не слышала ни о чем подобном.
— С твоей идеей есть еще одна проблема, — сказал Китарак. — Тепло должно куда-то уходить. С этих холодильным ящиком беспокоиться не о чем, но тепло от целого города будет очень трудно рассеять так, чтобы ничего не повредить. Скорее всего от самого псионика, а также от всех зданий вокруг него, останется только пепел.
Китарак снова закрыл дверь и провел их в последнюю комнату, которая тоже использовалась как склад. Однако на самом деле это была скорее кладовка и выглядела она как прилавок торговца всяким мусором на рынке. Тут были навалены кучи деревянных палочек для огня, ящики с инструментами, закрытые мешки непонятно с чем, и еще много всяких предметов, причем Джедра никогда не был ни в одном доме, в котором была хотя бы половина такого количества вещей. И как артефакты и инструменты в других комнтах, большинство их было из металла. Без всяких сомнений, Китарак был сказочно богат. Впервые Джедра начал склоняться к тому, чтобы признать благородное происхождение тор-крина.
Через одну из дверей он провел Джедру и Кайану в небольшую комнату, с таким же потолком и почти полностью заполненную книгами. Шкафы, полные ими, стояли вдоль стен, еще больше лежали грудами на стеклянных столиках. Ни одна из стен не была прямой — комната продолжала центральную, как лепесток цветка — но Китарак сделал каждый шкаф такой формы, чтобы он идеально вписывался в комнату.
Окна случайной формы, сделанные как ниши в камнях, сохраняли маскировку дома, но давали даже больше света, чем потолок в центральной комнате. Еще один матрац, хорошо помятый от долгого использовния, лежал на полу в центре комнаты. Было ясно, что именно здесь Китарак проводит большую часть своего времени.
Кайана пришла в восторг от библиотеки. — Да здесь больше книг, чем в архивах темпларов! — с энтузизмом сказала она.
— И к тому же намного более ценных, — сказал Китарак. — Некоторые из них написаны еще до коллапса, уничтожившего нашу планету.
— Я бы хотела прочитать их все, — сказала Кайана, хватая толстый том, обтянутый кожей с одного из столиков и открывая его.
Ее лицо тут же вытянулось, а Китарак громко рассмеялся своим щелкающим смехом. — Конечно ты можешь попытаться, но вначале ты должна выучить язык. Не волнуйся, это совсем недолго, мне потребовалось только пять лет.
Кайана положила книгу обратно. Джедра даже не пытался взять ни одну из них; не имеет значения, на каком языке они написаны, он не умеет читать ни на одном. Это искусство он не изучал никогда. Может быть сейчас стоило бы это сделать, но, похоже, это может подождать.
Все комнаты в доме были связаны изнутри. Китарак провел Джедру и Кайану из библиотеки через боковую дверь в еще одну комнату, в которой порядка было намного меньше. Высокий, по грудь ему высотой, рабочий стол шел вдоль всей полукруглой внешней стены, на нем были разбросаны разобранные остатки механических устройств. Повсюду были какие-то непонятные части и инструменты, и еще большее их было в ящиках, стоявших на полу. Все это сильно пахло металлом и маслом.
— Это моя мастерская, — сказал Китарак. — Не трогайте здесь ничего без моего разрешения. Некоторые из этих вещей очень легко сломать, а некоторые очень легко могут сломать вас.
Джедра как раз собирался поднять изогнутую штучку из металла с рабочего стола; он мгновенно опустил руку и отступил назад.
Следующей комнатой была кухня. Китарак встроил печь во внешнюю стену, а рядом с ней разместил два шкафчика для хранения и приготовления еды. В один их них была вделана большая ванна, а насос за ней обеспечивал ее водой из колодца, вырытого прямо под кухней. Домашний колодец, с удивлением подумал Джедра. Только Китарак мог додуматься и сделать такое. С облечением он увидел, что в колодце есть только одна рукоятка, которую надо поднимать и опускать; он не мог себе представить, что сможет научиться пользоваться сложной механикой, типа той, которую тор-крин использовал в разрушенном городе. Различные горшки и сковородки свисали с крюков высоко над головой — Джедра мог бы достать их, хотя и с трудом, а Кайана не достанет вообще.
— Кто-то из вас умеет готовить, хоть что-нибудь? — спросил Китарак.
Кайана покачала головой. — Темплары едят все вместе. А пищу готовят рабы.
Китарак взглянул на Джедру, который сказал. — Ну, я поджарил множество ящериц на костре, но никогда не пользовался ничем вроде этого.
Тор-крин опять потер руки с характерным скрипом. — Я вижу, что мне придется обучать вас не только псионике, — сказал он.
Джедра начал чувствовать себя неуютно. Похоже на то, что тор-крин собирался обучать их чтению, приготовлению еды, механике и еще неизвестно чему. А когда псионика? И вообще, а сможет ли он запихнуть в себя все это?
Из кухни они отправились на склад. Там было намного холоднее, чем в других комнатах, не было ни окон, ни световых камней в потолке. В скудном свете, сочившимся из кухни, были видны мешки с всевозможными растениями, висевшие на крюках, и прямоугольный деревянный шкаф, высотой с Кайану, стоявший у стены. Когда Китарак открыл дверь шкафа, усики белого пара поднялись наружу и холод потек по полу. Внутри были навалены куски мяса, лежавшие на белых от мороза каменных полках. Джедра видел мороз только один раз в своей жизни, когда после облачного дня была абсолютно безоблачная ночь, все тепло испарилось в небо и он чуть не замерз до смерти.
— Это что, тоже какой-то сорт механики? — спросил он.
Китарак с сожаление покачал головой из стороны в сторону. — Нет. Много лет я пытался разработать мехнический делатель холода. Безуспешно. Вместо этого я вынужден использовать псионику, чтобы замедлить танец частичек, которые подогревают физические тела.
— Я даже не знал, что можно сделать какую-то вещь холодной, — заметил Джедра. — Почему бы тогда темпларам не сделать наши города похолоднее?
— Я думаю, что темплары, как и ты, даже не подозревают об этом, — ответила Кайана. — По меньшей мере я никогда не видела и не слышала ни о чем подобном.
— С твоей идеей есть еще одна проблема, — сказал Китарак. — Тепло должно куда-то уходить. С этих холодильным ящиком беспокоиться не о чем, но тепло от целого города будет очень трудно рассеять так, чтобы ничего не повредить. Скорее всего от самого псионика, а также от всех зданий вокруг него, останется только пепел.
Китарак снова закрыл дверь и провел их в последнюю комнату, которая тоже использовалась как склад. Однако на самом деле это была скорее кладовка и выглядела она как прилавок торговца всяким мусором на рынке. Тут были навалены кучи деревянных палочек для огня, ящики с инструментами, закрытые мешки непонятно с чем, и еще много всяких предметов, причем Джедра никогда не был ни в одном доме, в котором была хотя бы половина такого количества вещей. И как артефакты и инструменты в других комнтах, большинство их было из металла. Без всяких сомнений, Китарак был сказочно богат. Впервые Джедра начал склоняться к тому, чтобы признать благородное происхождение тор-крина.