Иган Грег. Неустойчивые орбиты в пространстве лжи

   Женщина из толпы, явно беременная, говорит:
   - Вы просто нарисовали свой собственный маршрут. Вы ходили по безопасным местам, и я ходила по безопасным местам, и все мы здесь знаем, каких мест нужно избегать. Вот и все. Кроме этого, у нас нет ничего общего между собой.
   - Вы ошибаетесь! - Ораторша опять проводит указкой вдоль голубой линии. Мы не шатаемся по городу без цели. Мы - жители этого странного аттрактора, вот кто мы такие. Это отличает нас от других и, если хотите, объединяет.
   Из толпы доносится смех, кое-кто выкрикивает ругательства. Я шепчу Марии:
   - Ты знаешь ее? Встречала ее когда-нибудь раньше?
   - Кажется, нет.
   - И не могла встречать. Ты что, не понимаешь? Это же такой робот-миссионер!
   - Миссионеры говорят совсем не так.
   - Она миссионер рационалистов. Не христиан, не мормонов, а рационалистов.
   - У них не бывает миссионеров.
   - Ты обрати внимание на язык. "Странный аттрактор!" Типичный рационал истеки и жаргон.
   Мария пожимает плечами:
   - Бассейны, аттракторы - это тоже слова рационалистов, но мы же все так говорим. Не все ли равно, кто придумал эти слова?
   - Я построю свой храм на песке, - продолжает женщина. - Я никого не зову вы все равно сами придете ко мне.
   Я беру Марию за руку и говорю:
   - Пошли!
   Но она резко вырывается:
   - Почему она тебе так не нравится? Вполне возможно, она права.
   - Ты что, с ума сошла?
   - У всех есть свой аттрактор, почему у нас его не может быть? Именно такого, странного... Посмотри, он самый красивый на этой карте.
   Я в ужасе мотаю головой:
   - Да что ты такое говоришь?! Мы свободны! Мы столько мучились, чтобы остаться свободными!
   Она пожимает плечами:
   - Может, и свободны. А может быть, попали в плен к тому, что ты называешь свободой. Может быть, нам больше не надо бороться. Разве это плохо? Какая разница - ведь мы все равно делаем то, что нам хочется?
   Женщина начинает без всякой суеты упаковывать свой мольберт, а слушатели понемногу расходиться. Краткая проповедь, видимо, не произвела ни на кого большого впечатления. Каждый спокойно удаляется по выбранной им орбите.
   Я говорю:
   - Это в бассейнах люди делают то, что им хочется. А я не хочу быть похожим на них.
   - Поверь мне, ты на них совсем не похож, - смеется Мария.
   - Да, не похож! Они богатые, жирные, самодовольные, а я голоден, измучен и терзаюсь сомнениями. Но ради чего? Почему я так живу? Этот робот хочет отнять единственное, что придает смысл моей жизни.
   - Ты знаешь, я тоже устала и хочу есть. Но если у меня будет свой аттрактор, все это приобретет какой-то смысл.
   - Вот как? - Я иронически смеюсь. - Ты будешь ему поклоняться? Молиться?
   - Нет. Но я не буду жить в постоянном страхе. Если мы действительно захвачены аттрактором, можно не бояться, что один неверный шаг все погубит, что из-за малейшей ошибки можно съехать в какой-нибудь бассейн. Разве тебя это не радует?
   - Чепуха! Причем опасная чепуха. - Я качаю головой. - Избегать бассейнов искусство. Это дар! И ты прекрасно это знаешь. Мы осторожно пробираемся по каналам, уравновешивая противодействующие силы...
   - А я больше не могу все время ходить, как по проволоке! Меня от этого тошнит!
   - То, что тебя тошнит, еще ничего не значит. Она хочет, чтобы мы стали самодовольными. Чем больше людей будет думать, что двигаться по орбитам легко, тем больше их попадет в бассейны: Мой взгляд случайно останавливается на женщине-пророке, которая взваливает на себя свои пожитки и направляется прочь.
   - Посмотри на нее, - говорю я. - Отличная имитация, но все равно это робот, подделка. Они наконец поняли, что никакие брошюры и машины-проповедники не помогут, вот и послали такую машину, которая внушает нам, что мы не свободны.
   Докажи, - говорит Мария.
   Что?
   - У тебя есть нож. Если она робот, догони ее и разрежь оболочку. Тогда все увидят, что ты прав.
   Женщина - та, которая робот, идет через парк на северо-запад, удаляясь от нас.
   - Ты же знаешь, я не могу этого сделать, - говорю я.
   - Но если она робот, она же ничего не почувствует.
   - Она слишком похожа на человека. Нет, я не смогу воткнуть нож в такую точную имитацию человеческого тела.
   - Просто ты и сам не веришь, что она робот. Ты сам понимаешь, что она права.
   Отчасти я рад тому, что мы ссоримся - это значит, что мы все-таки очень разные. Но она говорит слишком страшные вещи, чтобы оставить их без ответа.
   Мгновение поколебавшись, я ставлю на землю свой рюкзак и мчусь вдогонку за пророчицей.
   Заслышав меня, она оборачивается и останавливается. Рядом никого нет. За несколько метров от нее я резко торможу, чтобы перевести дыхание. Она рассматривает меня со спокойным любопытством. Я гляжу на нее, чувствуя себя с каждой секундой все глупее. Нет, я не могу броситься на нее с ножом - вдруг она все-таки не робот, а просто бродяга, у которой бывают странные идеи.
   Она говорит:
   - Вы хотите что-то спросить?
   Неожиданно для самого себя я выпаливаю:
   - Откуда вы знаете, что никто никогда не уходил из города? Почему вы так уверены?
   Она качает головой:
   - Я этого не говорила. Мне кажется, что аттрактор представляет собой замкнутый контур. Никто из тех, кого он притянул, не мог уйти. Но другие могли.
   - Какие другие?
   - Те, кто не находился в бассейне притяжения аттрактора.
   Я злобно и растерянно смотрю на нее:
   - При чем тут бассейн? Я говорю не о людях из бассейнов, я говорю о нас.
   Она смеется:
   - Прошу прощения. Я имела в виду не бассейны неподвижных аттракторов. У нашего странного аттрактора тоже есть бассейн - все точки, из которых вы попадаете на него. Форма этого бассейна, как и самого аттрактора, может быть невероятно сложной. В промежутках между шестиугольниками есть точки, из которых вы сваливаетесь на неподвижные аттракторы, поэтому некоторые бродяги и оказались там. Другие точки принадлежат бассейну странного аттрактора. Но могут быть и такие, которые...
   - Которые - что?
   - Которые позволяют уйти в бесконечность. Вырваться из города.
   - Где эти точки?
   - Кто знает? - Она пожимает плечами. - может оказаться, что из одной точки вы попадете на странный аттрактор, а из соседней - на траекторию, которая в конце концов выведет вас из города. Единственный способ это выяснить проверить все точки по очереди.
   - Но ведь вы сказали, что мы все уже захвачены аттрактором.
   Она кивает:
   - Да, после такого длительного движения по орбитам все, что было в бассейнах, уже дол вынесено на аттрактор. Аттракторы стабильны. Из бассейна вы можете попасть на аттрактор, но из аттрактора деваться уже некуда. Так что те, чья судьба - жить в неподвижном аттракторе, сейчас уже там. Те, чья судьба покинуть город, уже покинули его. А те, кто все еще двигается по орбите, так и будут по ней двигаться. Надо понять это, принять это, научиться с этим жить. А если потребуется - выдумать нашу собственную веру, нашу религию...
   Я хватаю ее за руку, вытаскиваю нож и быстро провожу острием по ее предплечью. Она взвизгивает и вырывается, потом зажимает рану другой рукой. Через секунду она отнимает руку, чтобы осмотреть порез, и я вижу тонкую красную линию на предплечье и расплывшийся ее отпечаток - на ладони.
   - Ненормальный! - кричит она, отходя от меня подальше.
   К нам подходит Мария. Пророчица - кажется, настоящая! - кричит, обращаясь к ней:
   - Уберите его! Он сумасшедший!
   Мария берет меня за руку, а затем, неизвестно почему, вдруг прижимается ко мне и начинает языком щекотать мне ухо. Я громко хохочу. Женщина неуверенно пятится, затем поворачивается и спешит прочь.
   Мария говорит:
   - Не бог весть какой разрез. Но то, что он открыл, - явно в мою пользу. Я выиграла.
   Поколебавшись, я признаю свое поражение:
   - Ладно уж, выиграла.
   ***
   Ночь опять застает нас на шоссе. На этот раз к востоку от центра города. Мы глазеем на звездное небо над зазубренной линией брошенных небоскребов и едим сегодняшнюю добычу - огромную вегетарианскую пиццу. В голове слегка гудит - остаточные явления от воздействия кластера астрологов.
   Наконец Мария говорит:
   - Венера зашла. По-моему, мне пора спать.
   Я киваю:
   - Ладно. А я дождусь Марса.
   В памяти всплывают обрывки сегодняшней пикировки. Я помню почти все, что сказала женщина в парке.
   ...после такого длительного движения по орбитам все, что было в бассейнах, уже должно быть вынесено на аттрактор...
   То есть все мы уже бесповоротно захвачены. Но почему она в этом так уверена? Откуда она знает?
   А если она ошибается? Если еще не все прибыли в конечный пункт назначения, где им суждено обрести покой?
   Астрологи говорят:
   - Все ее мерзкие, редукционистские, материалистические инсинуации - грубая ложь. За исключением того, что касается судьбы. Вот это нам нравится. Судьба это хорошо.
   Я встаю и перехожу метров на десять южнее, чтобы отделаться от их влияния. Потом оборачиваюсь и смотрю, как спит Мария.
   Может оказаться, что из одной точки вы попадете на странный аттрактор, а из соседней - на траекторию, которая в конце концов выведет вас из города. Единственный способ это выяснить - проверить все точки по очереди.
   В данный момент все, что она говорила, представляется мне сильно искаженным и безграмотным изложением рационалистской модели. И я в отчаянной надежде хватаюсь за ту половину ее версии, которая мне подходит, отбрасывая остальное прочь. Метафоры мутируют и скрещиваются, совсем как когда-то...
   Я подхожу к Марии, наклоняюсь, чтобы легонько поцеловать в лоб. Она даже не шевелится.
   Потом я вскидываю рюкзак на спину и пускаюсь в путь по шоссе. И в этот миг мне кажется, что я чувствую, как безлюдный простор за пределами города, проникая сквозь все преграды, подступает ко мне и зовет за собой.