Эти стрелы и сыграли роковую роль в судьбе героя. Уже во время исполнения четвертого подвига произошла трагедия. Направляясь на охоту за Эриманфским вепрем, Геракл остановился у кентавра Фола, который радушно угощал героя. Привлеченные запахом вина, к пещере Фола ринулись, вооружившись камнями и стволами деревьев, другие кентавры. Геракл частью перебил нападавших, частью разогнал. Фол, удивляясь смертоносной силе стрел, вытащил одну из них из тела погибшего кентавра и нечаянно уронил себе на ногу. Яд гидры тут же умертвил его. После смерти Фола боги забрали его на небо и превратили в созвездие Стрельца.
   Во время этой схватки случайно был ранен и кентавр Хирон, воспитатель Ахилла и учитель врача Асклепия. Страдая от неизлечимой раны, которая разъедала его тело, бессмертный Хирон жаждал смерти и просил богов принять его жертву, забрав бессмертие в обмен на свободу Прометея. Боги услышали мольбу кентавра и позволили ему умереть, сделав так, что именно Гераклу довелось освободить мятежного титана.
   Совершая свои подвиги, Геракл неоднократно использовал отравленные стрелы. При взятии Трои он обстреливал ими защитников, что ускорило падение города. Геракл грозил стрелами даже самому Гелиосу, богу солнца, и устрашил его. Захватывая на острове Эрифия коров Гериона, герой убил из лука сначала пастуха Эвритиона, а затем застрелил из лука самого Гериона, имевшего три головы и три сросшихся тела. Добывая яблоки Гесперид, Геракл убил отравленной стрелой дракона Ладона, а возвращаясь, поразил стрелой орла, терзавшего печень Прометея. Когда на Флегрейских полях произошла битва между богами и титанами, то Геракл своими стрелами добивал поверженных гигантов, полулюдей-полузмей.
   Если рассмотреть жизнь Геракла целиком, то смертоносные стрелы принесли ему больше горя и огорчения, чем славы. Слишком много невинных людей, близких герою, пострадало от яда лернейской гидры. Во время одного из приступов безумия, насланного богами, Геракл расстрелял стрелами свою жену Мегару и сыновей. Придя в себя, он страдал от горя, но тот, в кого попали его стрелы, уже не мог выжить. И смерть самого героя косвенно связана с его страшными стрелами.
   Будучи знаменитым, свершив все свои подвиги, Геракл посватался к дочери Ойнея Деянире. Победив соперника, речного бога, герой женился на своей избраннице. Переправляясь через реку Эвен, он поручил кентавру Нессу перевезти Деяниру. Во время переправы Несс посягнул на честь Деяниры, и Геракл выстрелил из лука в выходящего из воды Несса. Умирающий кентавр посоветовал Деянире собрать его кровь, так как она поможет ей чудесным образом сохранить любовь мужа, если он вдруг к ней охладеет. Когда впоследствии Геракл, взяв город Эхалию и убив царя Эврита, увел с собой в качестве пленницы его дочь Иолу, Деянира из ревности и желания вернуть мужа пропитала кровью Несса хитон героя, полагая, что таким образом сохранит его любовь. Однако кровь Несса, погибшего от стрелы Геракла, смазанной желчью лернейской гидры, превратилась в яд. Хитон, принесенный спутником героя Лихасом (посланцем Деяниры), сразу прирос к телу надевшего его Геракла, и яд стал проникать сквозь кожу, причиняя невыносимые страдания. Под действием яда Геракл в припадке бешенства бросил Лихаса в море возле острова Эвбея. Узнав о случившемся, Деянира закололась мечом, а Геракл отправился на гору Эту, где разложил костер, взошел на него и попросил спутников зажечь огонь. Разжег костер случайно оказавшийся вблизи Эты Пеант, царь города Лилибеи, так как спутники героя отказывались это сделать. Геракл подарил Пеанту свой лук и стрелы. Перед смертью он распорядился отдать Иолу замуж за своего сына Гилла. Когда огонь разгорелся и пламя охватило Геракла, с неба спустилась туча и унесла героя на Олимп, где он был принят в сонм бессмертных богов.
   Упоминание о ядовитых стрелах Геракла встречается и в других мифах. Так, по одной из версий, стрелы и лук Геракл подарил своему другу Пеанту, у которого был сын Филоктет. Будучи одним из женихов Елены, Филоктет принял потом участие в походе за похищенной красавицей. Когда ахейское войско направилось к Трое, чтобы отомстить за похищение Елены, с ним поплыл и Филоктет, взяв с собой знаменитые лук и стрелы Геракла. Но по дороге он был оставлен ахейцами на острове Лемнос из-за невыносимого зловония, которое издавала его незаживающая рана от укуса ядовитой змеи. Змея укусила его на острове Тенеды во время жертвоприношения. Десять лет страдал Филоктет от боли и одиночества. Позднее греки вернулись за ним, ибо, по пророчеству, Троя не могла быть завоевана без лука и стрел Геракла. Ахейцы отправили за ними Одиссея и Диомеда. Хитростью овладев луком и стрелами и убедив Филоктета присоединиться к ним, ахейские герои привезли страшное оружие под стены Трои. Город пал, а стрелой Филоктета на 10-м году осады был убит похититель Елены – Парис. Покинутая троянским царевичем, нимфа Энона отказалась его лечить от поражения ядом, так как ее неверный муж, бросивший нимфу ради красавицы-ахейки, убил их сына Корива, который пленился красотой Елены, и Парис умер.
   Хорошо разбиралась в ядах и снадобьях дочь колхидского царя Ээпа красавица Медея. Влюбившись в предводителя аргонавтов Ясона, она ядовитым зельем усыпила дракона, охранявшего золотое руно. При создании своих чародейских зелий Медея использовала смертоносный аконит. После долгих скитаний Ясон и Медея поселились в Коринфе, где колхидская принцесса родила Ясону двух сыновей – Мермера и Ферета. Когда Ясон задумал жениться на дочери коринфского царя Креонта Главке, Медея, проклиная неблагодарного мужа, решила отомстить ему. Она послала сопернице пропитанный ядом пеплос (плащ) и венок, надев которые, Главка сгорела заживо вместе с отцом, пытавшимся спасти дочь. Убив своих детей, Медея улетела на колеснице, запряженной крылатыми лошадьми, а обезумевший от горя Ясон покончил жизнь самоубийством. Кое-кто считает, что именно нефть была тем воспламеняющимся ядом, которым Медея пропитала одежду Главки.
   Впоследствии Медея появляется в мифе о герое Тесее. После убийства Главки она поселилась у царя Эгея в Афинах и обещала вылечить его от бесплодия. В это время является из странствий сын царя Тесей. Медея внушает Эгею подозрения насчет неузнанного сына и предлагает царю опоить юношу ядом. За трапезой Тесей вынимает меч, чтобы разрезать мясо, и отец узнает свой меч по клинку. Эгей отшвыривает чашу с ядом, обнимает сына и прогоняет Медею…
   В греческих мифах часто встречается упоминание о ядовитых змеях и пауках. Наиболее известен миф об Арахне, дочери красильщика тканей из Колофона. Арахна искусно выткала ткань с изображением любовных похождений Зевса, Посейдона и Диониса. Разоблачение интимных тайн Олимпа вызвало гнев богов. Афина, посетив мастерскую Арахны, разорвала ткань, а мастерицу ударила челноком. От огорчения Арахна повесилась, но Афина вытащила ее из петли и превратила в паука, вечно ткущего паутину. Брат Арахны, Фалонг, за сексуальную связь с сестрой был превращен в фалангу.
   Про Арахну были написаны картины великими художниками Возрождения – Рубенсом, Тинторетто, Веронезе и Веласкесом.
   О ядовитых змеях древние эллины знали предостаточно. В мифе о беззаветной любви Орфея и Эвридики последняя попадает в царство мертвых – Аид из-за укуса ядовитой змеи, на которую Эвридика наступила, спасаясь бегством от любовного домогательства Аристея, сына Аполлона. Меламп, сын основателя Иолка, смог получить свой пророческий дар лишь после того, как воспитанные им змееныши прочистили ему языками уши. Он же первым начал лечить болезни при помощи трав. Жестокий Орест, сын Агамемнона, царя Спарты, убивший свою мать, умер от укуса ядовитой змеи в Аркадии.
   Жена критского царя Миноса за внебрачные связи мужа наслала на него недуг: из его пениса выползали змеи, скорпионы и сколопендры, убивая при соитии с Миносом смертных женщин. Лишь одна Прокрида, дочь Эренфея, бежавшая на Крит из-за ревности мужа, осталась жива, выпив любовный напиток из травы моли, а затем этим же лекарством излечила Миноса, заставив его выпустить всю скверну в мочевой пузырь козы.
   Богиня мести Алекто, одна из Эриний, выпившая яд Горгоны, вливала злобу в сердце царицы латинов Аматы, змеей вползала в грудь царицы и доводила ее до безумия. Царица подговорила латинян идти войной против Энея, а когда погубить последнего не удалось, Амата покончила с собой. Эриния Алекто своего злого дела не оставила и начала подстрекать Турна, вождя рутулов. Она явилась к нему в облике старухи с развевающимися вокруг головы змеями.
   Когда проходил знаменитый в истории Эллады поход «семерых против Фив», армия двигалась через Немею. Нянька местного царя Офелета пошла показать воинам источник с питьевой водой. Но пока она ходила, ребенок, которого она нянчила, оставленный без присмотра, погиб от укуса змеи. Вожди убили змею и учредили в память о погибшем царском сыне Немейские игры…

ГЕНИЙ – ЖЕРТВА ИНТРИГ

   В период расцвета греческой талассократии и афинской демократии известный эллин вверил свою судьбу яду. Скульптор Фидий прославился не только своими скульптурными работами – его статуя Зевса Олимпийского в Олимпии считалась одним из семи чудес света (ее изображение дошло до наших дней лишь в описании Павсания и на монетах), но и как хороший организатор. Он был главным смотрителем работ у великого афинского стратега Перикла, идеолога гегемонии Афин на море, выделившего огромные личные средства для переустройства Афин. За всеми архитектурными проектами присматривал Фидий. Но и творчество не забывал. Именно благодаря Периклу и своему таланту он создал фигуру Афины, украшенную золотом, которая прославила своего творца и одновременно его погубила. Сразу же после установки статуи Афины на Перикла посыпались обвинения. Активизировались враги стратега, которые не могли предъявить ему обвинения в неправильном ведении боевых действий в начавшейся Пелопонесской войне, но вознамерились погубить его через скульптора, которому он покровительствовал. Фидия обвинили в краже золота, которое пошло на украшение фигуры богини. Но по совету предусмотрительного Перикла Фидий сделал скульптуру разъемной, части ее можно было снимать и перевозить, что показало невиновность мастера. Тогда Фидия обвинили в том, что он устраивал свидания Перикла с гетерами. А также, и это было наиболее серьезным обвинением, что на щите Афины Паллады он изобразил себя и Перикла. Скульптор пытался доказать, что изображенный им Тесей, походивший лицом на Перикла, прикрыл это лицо рукой с мечом, и разобрать детали невозможно, но суд решил, что это сделано сознательно. Фидия обвинили в святотатстве. Его бросили в тюрьму, где враги подсунули ему яд, чтобы свалить вину за отравление на Перикла, якобы желавшего избавиться от свидетеля. Но имеются источники, в которых утверждается, что Фидия за огромную взятку в 40 талантов выкупили жители города Элиды, где мастер затем создал свою знаменитую скульптуру Зевса и позже умер.
   Но по другим данным, Фидий все же умер в 570 году до н. э. в тюрьме в возрасте 70 лет. А его обвинителя Мемнона судьи освободили от налогов и приставили к доносчику телохранителей, чтобы спасти его от мести. Мемнона потомки забыли, а творения Фидия живут и поныне.

ЯД В ЭЛЛАДЕ

   Древние греки создали такую науку, как политика, а в политике, как известно, все средства хороши. Поэтому и искусство отравления в Элладе тоже было широко распространено. В наши дни бактериальные яды называются токсинами от греческого слова «токсикон» («toxikon» – яд). Происхождение этого слова восходит к тем временам, когда наконечники стрел смазывали ядом. Эллины называли эту операцию «токсикон фармакон».
   Известная всем клятва Гиппократа (V–IV век до н. э.) содержала такие слова: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобных замыслов». Один из первых ботаников древности Феофраст (372–287 гг. до н. э.) всю девятую книгу своего «Исследования о растениях» посвятил лекарственным и ядовитым растениям, их происхождению, сбору и способам применения. Сбором и заготовкой лекарственных растений занимались в Элладе «ризотомы» (корнекопатели, корнерезы), а продажа лекарственных растений находилась в руках фармакополов, которые «методом тыка» узнавали, какое растение лечит, а какое калечит.
   Греческие мифы неоднократно обращаются к ядам и необычным травам. Зевс победил страшного драконозмея Тифона благодаря тому, что мойры уговорили чудовище попробовать для увеличения силы так называемые «однодневные плоды» (ядовитое растение однодневка); Одиссей получил от Гермеса волшебную траву моли, как противоядие от чародейства Кирки: вырывать моли с корнем из земли могли только боги – человек погибал; Геката – повелительница теней в подземном мире, богиня призраков и ночных кошмаров – знаток ядовитых средств; Медея из мифа об аргонавтах – колдунья и жестокая отравительница. Овидий в «Послании героинь, или Героиды» воспевает «траву Медеи», она же аконит:
 
«Знай: пока есть на земле и булат, и отравы, и пламя,
Мести лихой ни один враг не избегнет моей».
 
   Появление этого ядовитого растения греки связывали с потусторонним миром. В мифе о Геракле рассказывается, что когда он боролся со стражем Аида – трехголовым Цербером, то привел его в такое бешенство, что пес стал испускать слюну, из которой и выросло ядовитое растение аконит (название его происходит от города Акона, связанного с именем Геракла, или от слова «акон», что значит «ядовитый сок»).
   Аконит был наиболее распространенным ядом растительного происхождения. Известно около 300 разновидностей аконита, и все они ядовиты, хотя использовались в Средние века в арабской и персидской медицине как лекарство. Яд содержится в клубнях аконита. Смерть при его использовании наступает от прямого действия яда на дыхательные центры. Феофраст писал, что «яд из него (аконита) составляют определенным способом, который известен не всем. Поэтому врачи, не знающие этого состава, и дают аконит как содействующий пищеварению, а также в других случаях. Если его выпить с вином и медом, то вкус его совершенно неощутим. Яд из него составляют с расчетом на то, чтобы он подействовал в положенный срок: через два, три, шесть месяцев, через год, иногда через два года. Очень тяжело умирают люди, чахнущие от него в течение долгого времени; самая легкая смерть от него мгновенная. Растений, которые бы служили противоядием от него, какие, мы слышали, есть от других ядов, не найдены… Покупать его недозволенно, и за такую покупку карают смертью». Аконитом отравил себя на острове Эвбее Аристотель, потеряв веру в идеалы добра. Наиболее распространенный вид растения в Европе – «аконит высокий».
   К ядовитым веществам относили и свежую бычью кровь. Считалось, что она является быстродействующим ядом. Неоднократно в источниках упоминалось об отравлении бычьей кровью. Например, царь Фригии Мидас, правивший во второй половине VIII века до н. э., потерял свое государство в результате вторжения киммерийцев. От горя он отравился именно бычьей кровью.
   Эллины имели также и «государственный яд», называемый цикутой (болиголов). Минимальная смертельная доза для человека составляет всего несколько миллиграммов. Содержащийся в цикуте яд кониин вызывает паралич окончаний двигательных нервов. Судороги, вызываемые ядом, приводят к удушью. Феофраст ссылается на врача Фра-сия, который «нашел, говорят, такое средство, которое делает смерть легкой и безболезненной. Он брал сок болиголова, мака и других таких же трав и приготовлял крохотные пилюли, весом около драхмы… Противоядия от этого средства нет вовсе».
   О смертоносной цикуте писали римский историк Плиний Старший: «Цикута, яд, страшный при потреблении, использовали в Афинах, чтобы научить преступников»; Тацит: «Это яд, которым убивали преступников в Афинах»; Сенека: «Яд, которым умерщвляются осужденные уголовным судом афиняне». Следует сказать, что кроме цикуты, у эллинов были и другие виды наказания. Применялось забрасывание камнями, утопление (Македония), обезглавливание (Массилия), сбрасывание в каменоломню (Спарта, Сиракузы), удушение (Спарта), распятие (Афины), но отравление было самым эстетичным видом наказания. В то же время самоубийство казалось эллинам возмущением против установленного богами порядка, и потому самоубийцы считались нечистыми.
   Яд цикуты использовался долгие столетия и был орудием казни даже во времена заката Афин. Междоусобная Пелопонесская война закончилась в 404 году до н. э. капитуляцией Афин. В город вернулись изгнанники, принадлежавшие к аристократии. Именно они составили Совет тридцати, а потом и трех тысяч, управлявший Афинами, имея за спиной поддержку Спарты. Желая отомстить за свое изгнание и унижение, аристократы начали массовые репрессии. Сначала они казнили сикофантов (доносчиков), но это показалось маловато. Совет выпросил у спартиатов гарнизон для Афин и с помощью его начальника, гармоста Каллибия, начал массовые аресты сторонников демократов. Число казненных достигло полутора тысяч человек. Но были среди аристократов умеренные люди, не желавшие обескровливать родной город. Их лидером был Ферамен. Он выступил против главы Непримиримых Крития. Но Ферамен рассчитывал на слово, а Критий – на оружие. Критий вызвал в совет юношей с кинжалами и поставил перед помещением Совета солдат гарнизона, а потому легко добился у Совета санкции на арест Ферамена, который, видя, что слова не действуют, искал защиты у алтаря Гестии. Подручные Крития оторвали арестованного от алтаря, провели через агору и заставили выпить цикуту перед членами Совета. Ферамен стоически выпил яд и выплеснул оставшиеся на дне капли, проговорив: «Дарю это моему ненаглядному Критию». Следует заметить, что с началом упадка эллинской культуры изменились и объекты отравлений государственным ядом. Ведь если в период расцвета Эллады их жертвами становились политики и философы, то позднее чести быть отравленным удостаивались лишь стратеги и военачальники. Когда вместо разума используется меч, то сила идеи уже не грозит обществу, как в мирное время.

СМЕРТЬ СОКРАТА

   «Цикута сделала Сократа великим… он выпил сок цикуты как способ стать бессмертным», – писал позднее Сенека. Сократ был известным в Афинах философом-софистом, который первым обратился к проблеме человека и разума. Он проповедовал свое учение в доме и на улицах, площадях, в общественных и частных заведениях. Используя изощренные доводы, он всегда выходил победителем в дискуссиях. Вокруг него постепенно образовался кружок молодежи, которая отвергала устоявшийся образ мышления и жизни старшего поколения. С годами деятельность и философские принципы, исповедуемые Сократом, несколько подзабылись, хотя о факте смерти философа потомки помнят. В 1968 году 13-летняя школьница из Швеции Карен Ларссон получила премию за свое короткое сочинение: «Сократ был греческий философ. Он ходил среди людей и давал им хорошие советы. За это они его отравили». Sic transit gloria mundi[2].
   Большое волнение в февральские дни 399 года до н. э. вызвало в Афинах сообщение, что молодой, не очень известный писатель Мелет подал жалобу на семидесятилетнего философа, требуя его смерти. Текст обвинения гласил: «Это обвинение составил и подтвердил присягой, подал Мелет, сын Мелета из дема Питтос, против Сократа, сына Софроникса из дема Алопеки: Сократ повинен в отрицании богов, признанных городом, и во введении новых божественных существ; повинен он и в совращении молодежи. Предлагается смертная казнь».
   550 судей приняли участие в процессе. Триста человек против двухсот пятидесяти приговорили Сократа к смерти. В основном на проголосовавших за казнь повлияло «высокомерие» философа. Это был первый приговор в Афинах, когда карали не за дела, а за отвлеченные понятия и идеи, хотя существует версия о гомосексуальных наклонностях Сократа, особенно его пристрастии к красавцу-ученику Алкивиаду, по которому вздыхали многие мужчины Афин, но, возможно, она выдумана его врагами, желавшими очернить память философа, хотя подобная страсть во времена Сократа и не считалось чем-то преступным.
   Сократ не хотел просить о помиловании. Он сказал своим судьям: «… Не жизнь, а хорошая смерть является для смертного наибольшим благом». По ряду соображений его казнь была отложена на 30 дней. Его уговаривали бежать, но он остался в заключении и продолжал беседовать со своими друзьями, рассуждая о жизни и смерти. Сократ сказал им: «Я ведь, граждане, старый человек, и смерти мне бояться не пристало; что приносит людям смерть, я не знаю. Если загробного мира нет, то она избавит меня от тяжкой дряхлости, и это хорошо; если есть, то я смогу за гробом встретиться с умершими мудрецами и обратиться со своими расспросами к ним, и это будет еще лучше. Поэтому давайте разойдемся: я – чтобы умереть, вы – чтобы жить, а что из этого лучше, нам неизвестно».
   Описание смерти философа дал Платон в диалоге «Федон». «Когда Сократ увидел тюремного служителя, то спросил его: «Ну, милый друг, что я должен делать с этим кубком?» Тот ответил: «Ты должен только испить его, затем ходить взад и вперед до тех пор, пока у тебя не отяжелеют бедра, а потом лечь, и тогда яд будет продолжать свое действие». Сократ очень бодро и без злобы опорожнил кубок. Он ходил взад и вперед, а когда заметил, что бедра отяжелели, то лег прямо на спину, как велел ему тюремный служитель. Затем этот последний стал дотрагиваться до него время от времени и исследовать его стопы и бедра… После этого служитель сильно сжал ему стопу и спросил, чувствует ли он что-либо при этом. Сократ ответил: «Нет». Служитель надавил сначала на колено, затем надавливал все выше и показал нам, что тело становится холодным и оцепенелым. После этого он прикоснулся к нему еще раз и сказал, что как только действие яда дойдет до сердца, то наступит смерть. Когда уже живот сделался совершенно холодным, Сократ раскрылся (он лежал прикрытый) и сказал: «Мы должны Асклепию принести в жертву петуха, сделайте это немедленно», – то были последние его слова. «Будет исполнено, – ответил Критон, – но подумай, не имеешь ли еще чего-нибудь нам сказать». Но Сократ ничего не ответил, вскоре после этого тело вздрогнуло. Когда служитель раскрыл его, то глаза были уже неподвижны. Увидя это, Критон закрыл ему рот и глаза».
   Жертвоприношение петуха богу врачевания Асклепию полагалось обычно за выздоровление. Кого или что имел в виду Сократ, неизвестно, а может, это была его последняя шутка. Но смерть философа не принесла спокойствия эллинам. Сразу же после казни Сократа в сократовских школах (сократиках) разгорелась борьба за наследие учителя. Ее с ожесточением вели разные партии, отстаивая чистоту учения в их понимании.

САМОУБИЙСТВО ДЕМОСФЕНА

   В IV в. до н. э., когда победоносные войска Александра Македонского завоевывали Азию, в Греции уничтожались остатки антимакедонской оппозиции. Глашатаем всех недовольных правлением грубых македонян долгое время был афинский оратор Демосфен. Еще во время правления отца Александра, Филиппа, Демосфен всячески настраивал греческие полисы против Македонии, порицая все действия Филиппа, и любой его шаг использовал против македонского царя. Разъезжая по Греции, оратор произносил зажигательные речи против Филиппа (филиппики), чем навлек на себя ненависть македонян. В вину Филиппу вменялось и его желание отравить врагам воду. Ему было указано, что «нельзя нарушать закон богов и нужно уважать клятвы старых граждан». Имелись в виду законы Солона (IV века до н. э.). Антимакедонская пропаганда Демосфена была действенна, так как он никогда не выступал, не продумав все заранее. Поэтому аргументы Демосфена разили наповал.
   Оратор был неподкупен. Он никогда не брал деньги у Филиппа, сколько бы тот ни предлагал. Правда, Демосфен охотно брал золото от персов. А для борьбы с Македонией царь Персии отдал приказ отпускать деньги без счета. Именно благодаря пламенным речам Демосфена греческие полисы собрали против македонян войско из 15 тысяч гоплитов. Демосфен уговорил воинов идти в битву, несмотря на плохие предсказания оракулов. В 338 году до н. э. битва состоялась возле Херонеи в Беотии, и греки ее проиграли. Демосфен бежал с поля боя, первым бросив свой щит.
   Когда весть о неожиданной смерти Филиппа стала известна Демосфену, он с такой радостью сообщил об этом народному собранию Афин, что заслужил даже порицание сограждан, так как у оратора за неделю до того умерла дочь, и он был в трауре. Демосфен не рассчитывал, что молодой наследник обладает достаточными талантами, чтобы пойти по стопам отца. И теперь, когда Александр был на вершине славы, пришло время расплаты для врага македонского царя. Влияние Демосфена в Афинах пошатнулось, особенно когда Демосфен еще раз проявил слабость духа, сбежав из состава посольства, направленного к Александру, побоявшись показаться ему на глаза.