Страница:
Проблема со шлемом разрешилась довольно просто – во время обыска раздевалки рядом с выходным шлюзом я отыскал на шкафу потрёпанный шлем с прозрачным забралом. Краска на шлеме облезла от времени, а начинка подшлемника рассыпалась в пыль, однако мифриловый корпус не пострадал. Новый подшлемник нашёлся в лаборатории трансплантации, где на отрезанную голову киборга надевали защитную шапочку, чтобы она не билась о стенки стеклянной колбы. Одна из таких шапочек после небольшой доработки идеально подошла к шлему.
Главной проблемой обеспечения безопасности меня, любимого, стали поиски современного оружия ближнего боя. Мечи и луки хороши, когда ты имеешь свободу манёвра и можешь в любой момент смыться, а сидя верхом на неповоротливом киборге это сделать проблематично. Несмотря на все мои старания и очередное прочёсывание помещений, ничего подходящего обнаружить не удавалось. Я уже собирался махнуть рукой на технический прогресс и отправиться навстречу каравану пешком, но вспомнил о находке, сделанной, когда я только начал обживаться в бункере. В кармане штанов мёртвого эльфа я обнаружил прибор, похожий на пистолет, который наотрез отказывался стрелять. Разобраться с его устройством тогда мне не удалось. Поломав голову около часа, я плюнул на это дело и засунул бесполезную железку в сейф. В тот раз я решил, что это не оружие, а что-то другое, но ассоциация с пистолетом в памяти осталась.
Сейчас во время повторного, более тщательного обыска комнаты эльфа я нашёл пластиковую коробку из-под пистолета, в которой лежала инструкция по эксплуатации и две запасные обоймы. Пролистав инструкцию, я понял, что пистолет этот – обычная пневматика, подобная продаётся у нас на каждом углу. Основным отличием являлись высокотехнологические боеприпасы пистолета. Обойма зелёного цвета была заряжена сотней шариков с электрошоком, а в красной обойме оказались разрывные пули. Вместо баллона со сжатым воздухом в рукоятку пистолета заливалась обыкновенная вода, превращаемая в пар энергией камня Силы, и если быть технически точным, то пистолет был паровым, а не пневматическим.
Разобравшись с устройством пистолета, я решил испытать чудо эльфийской техники. Стрелять в бункере было глупо, поэтому я вышел наружу и, выбрав целью ближайшее дерево, сделал два выстрела. Попасть в ствол дерева мне удалось только один раз, вторая пуля «ушла за молоком». Магический шарик, попав в дерево, вспыхнул целым пучком электрических разрядов, и в воздухе запахло озоном. Похоже, электрические пули предназначались для того, чтобы вывести противника из строя, а не убить, но голубые молнии, ударившие в землю, внушали уважение.
Удовлетворившись результатами, я заменил обойму и продолжил стрельбы. Прицельная дальность выстрела из пистолета не превышала тридцати метров, но это полностью меня устраивало. Пара выстрелов разрывными пулями легко срубила дерево толщиной в руку, после чего я решил поберечь патроны.
После плотного обеда мы с Тузиком покинули бункер и направились к дороге, ведущей к долине Нордрассила. Я вёл баркуда почти шагом, потому что управление требовало повышенного внимания и привычки. Несмотря на проявленную осторожность, мне с огромным трудом удалось провести киборга по пересечённой местности к нормальной дороге, не сломав при этом баркуда и собственную шею. Тузик с опаской поглядывал на киборга, больше похожего на пьяную корову, чем на ужасную машину смерти, и предпочитал бежать впереди на почтительном расстоянии. Управлять баркудом и одновременно сканировать окружающую обстановку было абсолютно невозможно. Стоило мне на минуту перейти на магическое зрение, как я сразу же терял контроль над киборгом, который норовил ускакать с дороги в кусты или завалиться в канаву.
После очередной потери контроля над баркудом я едва не кувыркнулся через голову, система стабилизации чудом спасла меня от аварии. Чтобы больше не искушать судьбу, я прекратил изображать из себя Юлия Цезаря, который мог заниматься тремя делами одновременно, и полностью переключился на управление железным конём. Постепенно дела начали налаживаться, и киборг уже не спотыкался на каждом шагу. Сознание подстроилось под алгоритм управления, и поездка стала похожей на езду на мотоцикле. Ноги автоматически нажимали на нужные педали, а руки сами поворачивали руль в правильном направлении, поэтому скорость значительно увеличилась.
Через четыре часа я настолько освоился за рулём, что начал оглядываться по сторонам и замечать не только препятствия под ногами киборга. Заросшая травой древняя дорога, петлявшая между деревьями, вывела меня на макушку холма, с которого открывался хороший обзор на окрестности. Я остановил киборга, чтобы осмотреться и просканировать обстановку вокруг. Мой магический взгляд обнаружил в паре километров дальше по дороге скопление человеческих аур, которые кружились словно мотыльки вокруг настольной лампы. У меня сразу возникло подозрение, что это не хоровод молодых девушек, а бой между моими людьми и афрами, напавшими на караван Лаэра. Я приказывал гвельфу привести в бункер только шестерых «проклятых», а сканирование обнаружило толпу человек в тридцать. Значит, на семерых моих людей напало более двух десятков врагов, поэтому медлить было нельзя. После короткой команды Тузик унёсся вперёд, а я пришпорил баркуда и на предельной скорости рванул следом.
Я выскочил на большую поляну и ударил по тормозам, чтобы оценить обстановку и не напороться на засаду. К несчастью, мои тревожные предчувствия полностью оправдались. Три десятка ассасинов прижали караван Лаэра к каменной гряде и неторопливо расстреливали его из луков. С полуголыми дикарями гвельфу, возможно, и удалось бы справиться, но ассасины были в полной броне, и гибель каравана являлась только делом времени. На непрерывный поток стрел ассасинов отвечали только три лука, а это указывало на то, что среди моих людей есть раненые или, не дай бог, убитые.
Дорога вывела меня в тыл к вражескому отряду, оказавшемуся между мной и караваном, из-за чего было невозможно стрелять из метателя, не опасаясь попасть в своих людей. Хуже всего было то, что ассасины рассыпались по полю и прятались за камнями. Стрелять по одиночному воину из метателя глупо, поэтому я решил обнаружить себя, нажав кнопку с надписью «Сирена». Внутри корпуса баркуда что-то ухнуло, и над полем боя разнёсся чудовищный вой, от которого у меня едва не лопнули перепонки. Бой мгновенно прекратился, и несколько ассасинов бросились бежать в сторону леса со скоростью курьерского поезда. Несчастный Тузик визжа начал закапываться в землю, только песок и камни летели во все стороны, потом я его только и видел, а у вашего покорного слуги сразу появились сомнения по поводу сухости собственных штанов. Через несколько секунд ко мне вернулся слух, и я шагом направил киборга в сторону своих людей, крутя головой по сторонам.
По пути я наткнулся на бездыханное тело ассасина с вылезшими на лоб глазами, похоже, бедняга умер от ужаса. Затем мне попались ещё два воина, находящиеся в невменяемом состоянии, – несчастные полностью потеряли контакт с реальностью и пускали пузыри, словно маленькие дети. После звуковой атаки воевать стало не с кем, и я решительно прибавил скорости.
Первая стрела с визгом ушла в небо, отброшенная защитой кольчуги, а вторая точно врезала меня по лбу. Похоже, в меня попала афрская стрела с каменным наконечником, – если бы не шлем, мои мозги вылетели бы на дорогу. Я нажал на тормоза и спрятался за лобовой бронёй, закрывающей сиденье. Ещё две стрелы со звоном ударили в броню, и обстрел прекратился. Вытащив пистолет из самодельной кобуры, я опасливо выглянул из-за щитка и разразился отборной бранью. Меня, любимого, пытался пристрелить Лаэр, который залез на большой камень и с синим лицом покойника вступил в последний бой с чудовищем из своих кошмарных снов.
– Придурок ушастый, я сейчас вылезу и налысо тебя побрею! Ты меня чуть не пристрелил, идиот! Это я, Ингар, прекрати стрелять немедленно! – заорал я как сумасшедший.
Мои вопли вывели гвельфа из прострации, и он, выронив лук, мешком свалился с камня.
– Ингар, это ты? – донёсся из-за валуна голос Лаэра.
– Конечно я. Кто ещё может по Геону на баркудах разъезжать?
– А я, когда услышал этот ужасный рёв, подумал, что баркуды тебя сожрали и прибежали по наши души.
– Хрен ты угадал! Это я баркудов сожрал, а тех, кого не доел, под седлом бегать заставил. Всё, я вылезаю, и не вздумай стрелять! – Я снял с головы шлем и высунул из-за брони голову, чтобы Лаэр смог меня опознать, а затем спустился на землю. – Ну что тут у вас? – спросил я, зайдя за гряду валунов, служивших укрытием каравану.
– Ингар, у нас двое тяжелораненых, остальные в обмороке. После того как заревел баркуд, воины, словно женщины, в обморок попадали. Я просто не знаю, что теперь делать, – ответил Лаэр.
– Бери своего малхуса и добей ассасинов, пока они в себя не пришли, а я ранеными займусь.
– Мой малхус удрал, как только баркуда увидел, и где этого труса носит, неизвестно, – буркнул гвельф и скрылся за камнями.
До самой ночи мне пришлось заниматься лечением раненых и испуганных «проклятых». Если с первым тяжелораненым проблем не возникло, то второй воин находился уже за гранью жизни и смерти, поэтому мне даже пришлось влить в него стакан собственной крови, чтобы вытащить с того света. Поначалу я решил, что воины попадали в обморок от испуга, но оказалось, что я зря подозревал «проклятых» в трусости. Все четверо бойцов потеряли сознание в основном от большой кровопотери и нервного истощения после многочасового боя, который длился с самого утра. Хотя у воинов не было серьёзных ран, но в каждого из них попало как минимум по паре стрел. После таких перегрузок и стресса не только в обморок упадешь, запросто отдашь Богу душу.
Лаэр вернулся часа через полтора и доложил, что прирезал одиннадцать человек, четверо сами умерли от страха, а остальные разбежались. Взять пленного гвельфу не удалось, потому что раненый командир ассасинов покончил с собой, поняв, что не сможет отбиться. К полуночи в лагерь приплелись оба перетрусивших малхуса. Грозные эльфийские волки, поджав хвосты, жалобно скулили и всячески подлизывались к нам с Лаэром. «Приносящий смерть» отходил своего Джада поленом, а я решил простить Тузика, вспомнив, что сам едва в штаны не наложил, услышав рёв баркуда.
Нам пришлось задержаться на поле боя на сутки, чтобы дать людям возможность залечить раны и встать на ноги. Моё лекарское искусство за последнее время значительно возросло, а запасы Силы намного увеличились, что позволяло не экономить магическую энергию. Однако заживление ран требовало усиленного питания, чтобы компенсировать потери биологических ресурсов в результате ускоренного метаболизма. После успешного лечения тяжелораненых я понял, что изменения в организме, заставившие меня уйти из долины Нордрассила, закончились, и теперь я полностью контролировал своё тело и эмоции.
Нам очень повезло, что мы отбили атаку ассасинов без потерь, однако это не решило всех наших проблем, просто одни проблемы сменились другими. Задержка каравана на трое суток оказалась связана не только с нападением ассасинов. Основной её причиной явилось то, что Лаэр и «проклятые» везли с собой много груза. Дарт отправил с караваном обшивку крыла для двух дельтапланов, два комплекта поплавков, заготовки для шести пропеллеров, все мифриловые трубы и разную мелочовку. Весь этот груз был навьючен на лошадей, поэтому пришлось выбираться из долины Нордрассила более длинным маршрутом. На этот раз вожак малхусов решил вывести караван через разрыв в магической защите на восточной стороне долины, а это удлинило путь на два дневных перехода.
К нашему несчастью, ассасины перестреляли почти всех лошадей в караване, а на трёх оставшихся в живых подранках перевезти груз было невозможно. Однако из этого тупика нас вывели малхусы, которые полностью взяли на себя охрану лагеря и за ночь прочесали всю округу. Около полудня Тузик с Джадом пригнали в лагерь двух сильно искусанных ассасинов и полтора десятка лошадей, которых те сторожили в лесу недалеко от дороги. Ассасины оказались совсем молодыми ребятами и являлись только учениками рыцарей пустыни, выполняя в разгромленном отряде обязанности коноводов. Обрадованный тем, что малхусы захватили пленных, я сразу приступил к допросу, результаты которого привели меня в полное замешательство.
Никаких проблем с допросом пленных у меня не возникло: мальчишки, запуганные малхусами до икоты, отвечали на все вопросы наперегонки. После появления на поле боя баркуда и разгрома ассасинов шестеро спасшихся из них смогли добежать до спрятанных в лесу лошадей и ускакать на север, даже не объяснив конюхам причину своего бегства. Молодые воины слышали рёв баркуда, но, дрожа от страха, остались на боевом посту, где и были захвачены в плен малхусами. Испуганные юнцы рассказали, что отряд, напавший на караван, являлся разведкой, высланной лично халифом Саадином проверить древнюю дорогу, идущую вдоль горного хребта на юг. За то время, пока мы с караваном хуманов и гвельфов пробивались к Нордрассилу из Кайтона, на Геоне произошли грандиозные события, в очередной раз повергшие в прах все мои планы на будущее.
Две недели назад недалеко от Латра легионы имперцев наголову разбили армию Чинсу и теперь преследуют остатки разбитых войск в направлении границы. Потери у Чинсу огромны, и, по слухам, в бою погиб даже главнокомандующий армией вторжения князь Охэй. Это ещё полбеды, но к имперцам, обороняющим Мэлор, подошли подкрепления магов, которые выжгли из метателей более пяти тысяч воинов халифата, а выжившие в огненном аду воины отброшены от города и в панике бегут. В Арбском халифате, ещё не оправившемся от последствий извержения вулкана и гибели столицы Медины, царит полный хаос. Толпы беженцев в поисках спасения движутся на юг от имперской границы. Халиф Саадин с пятью сотнями ассасинов и отрядом наёмников в двести бойцов захватил плацдарм на территории афров в районе Тадмура и пытается всеми силами расширить его до подхода беженцев. Афры отчаянно сражаются за каждый метр своей земли, и в ассасинов из-за каждого куста летят отравленные стрелы, не давая углубиться в джунгли.
Единственным направлением, на котором войска халифа не встретили сопротивления, оказался южный берег реки Нигер. Пленные афры называют этот район запретным и грозят любому, кто переправится на южный берег Нигера, страшными карами. Саадин сосредоточил возле реки отряд из сотни ассасинов и двух сотен наёмников и ждёт результатов разведки, после чего войска переправятся через реку и поток беженцев направят по древней дороге на юг.
После допроса пленных я долго сидел, обхватив голову руками, в поисках выхода из создавшейся ситуации. Мне было абсолютно ясно, что триста бойцов халифа прихлопнут нас, как мух, даже при наличии баркуда. Я не обольщался трусостью напавших на караван ассасинов, понимая, что под руководством Саадина воины пойдут на смерть не задумываясь и будут сражаться до последнего вздоха. В голове возникали планы один фантастичнее другого, но все они отметались сразу, не выдерживая никакой критики. Даже если вернуться в долину Нордрассила или запереться в бункере, это только отсрочит нашу гибель. Следом за арбами придут имперцы, которые с помощью магов прорвут защиту долины и вырежут нас, как кроликов.
Выбора у меня не было, и я решил идти ва-банк, надеясь на свою наглость и помощь богов. Если мне суждено умереть, то пусть это случится сейчас, а не возле Дерева Жизни, когда враги на моих глазах будут убивать Викану и наших ещё не рождённых детей. После принятия решения все сомнения были отброшены, и я дал команду седлать лошадей.
Только под утро мы добрались до входа в шлюз бункера. Разгрузив лошадей в помещении шлюза, я перезарядил киборга и закрыл ворота. Затем мы на скорую руку позавтракали, привели оружие в порядок и отдохнули пару часов. Я приказал бойцу, ещё не оправившемуся от ран, остаться с лишними лошадьми и почтовыми птицами возле озера, а сам забрался в седло баркуда. Просканировав напоследок район перед бункером магическим зрением и убедившись в отсутствии опасности, я повёл отряд навстречу войскам Саадина.
Глава 8
Главной проблемой обеспечения безопасности меня, любимого, стали поиски современного оружия ближнего боя. Мечи и луки хороши, когда ты имеешь свободу манёвра и можешь в любой момент смыться, а сидя верхом на неповоротливом киборге это сделать проблематично. Несмотря на все мои старания и очередное прочёсывание помещений, ничего подходящего обнаружить не удавалось. Я уже собирался махнуть рукой на технический прогресс и отправиться навстречу каравану пешком, но вспомнил о находке, сделанной, когда я только начал обживаться в бункере. В кармане штанов мёртвого эльфа я обнаружил прибор, похожий на пистолет, который наотрез отказывался стрелять. Разобраться с его устройством тогда мне не удалось. Поломав голову около часа, я плюнул на это дело и засунул бесполезную железку в сейф. В тот раз я решил, что это не оружие, а что-то другое, но ассоциация с пистолетом в памяти осталась.
Сейчас во время повторного, более тщательного обыска комнаты эльфа я нашёл пластиковую коробку из-под пистолета, в которой лежала инструкция по эксплуатации и две запасные обоймы. Пролистав инструкцию, я понял, что пистолет этот – обычная пневматика, подобная продаётся у нас на каждом углу. Основным отличием являлись высокотехнологические боеприпасы пистолета. Обойма зелёного цвета была заряжена сотней шариков с электрошоком, а в красной обойме оказались разрывные пули. Вместо баллона со сжатым воздухом в рукоятку пистолета заливалась обыкновенная вода, превращаемая в пар энергией камня Силы, и если быть технически точным, то пистолет был паровым, а не пневматическим.
Разобравшись с устройством пистолета, я решил испытать чудо эльфийской техники. Стрелять в бункере было глупо, поэтому я вышел наружу и, выбрав целью ближайшее дерево, сделал два выстрела. Попасть в ствол дерева мне удалось только один раз, вторая пуля «ушла за молоком». Магический шарик, попав в дерево, вспыхнул целым пучком электрических разрядов, и в воздухе запахло озоном. Похоже, электрические пули предназначались для того, чтобы вывести противника из строя, а не убить, но голубые молнии, ударившие в землю, внушали уважение.
Удовлетворившись результатами, я заменил обойму и продолжил стрельбы. Прицельная дальность выстрела из пистолета не превышала тридцати метров, но это полностью меня устраивало. Пара выстрелов разрывными пулями легко срубила дерево толщиной в руку, после чего я решил поберечь патроны.
После плотного обеда мы с Тузиком покинули бункер и направились к дороге, ведущей к долине Нордрассила. Я вёл баркуда почти шагом, потому что управление требовало повышенного внимания и привычки. Несмотря на проявленную осторожность, мне с огромным трудом удалось провести киборга по пересечённой местности к нормальной дороге, не сломав при этом баркуда и собственную шею. Тузик с опаской поглядывал на киборга, больше похожего на пьяную корову, чем на ужасную машину смерти, и предпочитал бежать впереди на почтительном расстоянии. Управлять баркудом и одновременно сканировать окружающую обстановку было абсолютно невозможно. Стоило мне на минуту перейти на магическое зрение, как я сразу же терял контроль над киборгом, который норовил ускакать с дороги в кусты или завалиться в канаву.
После очередной потери контроля над баркудом я едва не кувыркнулся через голову, система стабилизации чудом спасла меня от аварии. Чтобы больше не искушать судьбу, я прекратил изображать из себя Юлия Цезаря, который мог заниматься тремя делами одновременно, и полностью переключился на управление железным конём. Постепенно дела начали налаживаться, и киборг уже не спотыкался на каждом шагу. Сознание подстроилось под алгоритм управления, и поездка стала похожей на езду на мотоцикле. Ноги автоматически нажимали на нужные педали, а руки сами поворачивали руль в правильном направлении, поэтому скорость значительно увеличилась.
Через четыре часа я настолько освоился за рулём, что начал оглядываться по сторонам и замечать не только препятствия под ногами киборга. Заросшая травой древняя дорога, петлявшая между деревьями, вывела меня на макушку холма, с которого открывался хороший обзор на окрестности. Я остановил киборга, чтобы осмотреться и просканировать обстановку вокруг. Мой магический взгляд обнаружил в паре километров дальше по дороге скопление человеческих аур, которые кружились словно мотыльки вокруг настольной лампы. У меня сразу возникло подозрение, что это не хоровод молодых девушек, а бой между моими людьми и афрами, напавшими на караван Лаэра. Я приказывал гвельфу привести в бункер только шестерых «проклятых», а сканирование обнаружило толпу человек в тридцать. Значит, на семерых моих людей напало более двух десятков врагов, поэтому медлить было нельзя. После короткой команды Тузик унёсся вперёд, а я пришпорил баркуда и на предельной скорости рванул следом.
Я выскочил на большую поляну и ударил по тормозам, чтобы оценить обстановку и не напороться на засаду. К несчастью, мои тревожные предчувствия полностью оправдались. Три десятка ассасинов прижали караван Лаэра к каменной гряде и неторопливо расстреливали его из луков. С полуголыми дикарями гвельфу, возможно, и удалось бы справиться, но ассасины были в полной броне, и гибель каравана являлась только делом времени. На непрерывный поток стрел ассасинов отвечали только три лука, а это указывало на то, что среди моих людей есть раненые или, не дай бог, убитые.
Дорога вывела меня в тыл к вражескому отряду, оказавшемуся между мной и караваном, из-за чего было невозможно стрелять из метателя, не опасаясь попасть в своих людей. Хуже всего было то, что ассасины рассыпались по полю и прятались за камнями. Стрелять по одиночному воину из метателя глупо, поэтому я решил обнаружить себя, нажав кнопку с надписью «Сирена». Внутри корпуса баркуда что-то ухнуло, и над полем боя разнёсся чудовищный вой, от которого у меня едва не лопнули перепонки. Бой мгновенно прекратился, и несколько ассасинов бросились бежать в сторону леса со скоростью курьерского поезда. Несчастный Тузик визжа начал закапываться в землю, только песок и камни летели во все стороны, потом я его только и видел, а у вашего покорного слуги сразу появились сомнения по поводу сухости собственных штанов. Через несколько секунд ко мне вернулся слух, и я шагом направил киборга в сторону своих людей, крутя головой по сторонам.
По пути я наткнулся на бездыханное тело ассасина с вылезшими на лоб глазами, похоже, бедняга умер от ужаса. Затем мне попались ещё два воина, находящиеся в невменяемом состоянии, – несчастные полностью потеряли контакт с реальностью и пускали пузыри, словно маленькие дети. После звуковой атаки воевать стало не с кем, и я решительно прибавил скорости.
Первая стрела с визгом ушла в небо, отброшенная защитой кольчуги, а вторая точно врезала меня по лбу. Похоже, в меня попала афрская стрела с каменным наконечником, – если бы не шлем, мои мозги вылетели бы на дорогу. Я нажал на тормоза и спрятался за лобовой бронёй, закрывающей сиденье. Ещё две стрелы со звоном ударили в броню, и обстрел прекратился. Вытащив пистолет из самодельной кобуры, я опасливо выглянул из-за щитка и разразился отборной бранью. Меня, любимого, пытался пристрелить Лаэр, который залез на большой камень и с синим лицом покойника вступил в последний бой с чудовищем из своих кошмарных снов.
– Придурок ушастый, я сейчас вылезу и налысо тебя побрею! Ты меня чуть не пристрелил, идиот! Это я, Ингар, прекрати стрелять немедленно! – заорал я как сумасшедший.
Мои вопли вывели гвельфа из прострации, и он, выронив лук, мешком свалился с камня.
– Ингар, это ты? – донёсся из-за валуна голос Лаэра.
– Конечно я. Кто ещё может по Геону на баркудах разъезжать?
– А я, когда услышал этот ужасный рёв, подумал, что баркуды тебя сожрали и прибежали по наши души.
– Хрен ты угадал! Это я баркудов сожрал, а тех, кого не доел, под седлом бегать заставил. Всё, я вылезаю, и не вздумай стрелять! – Я снял с головы шлем и высунул из-за брони голову, чтобы Лаэр смог меня опознать, а затем спустился на землю. – Ну что тут у вас? – спросил я, зайдя за гряду валунов, служивших укрытием каравану.
– Ингар, у нас двое тяжелораненых, остальные в обмороке. После того как заревел баркуд, воины, словно женщины, в обморок попадали. Я просто не знаю, что теперь делать, – ответил Лаэр.
– Бери своего малхуса и добей ассасинов, пока они в себя не пришли, а я ранеными займусь.
– Мой малхус удрал, как только баркуда увидел, и где этого труса носит, неизвестно, – буркнул гвельф и скрылся за камнями.
До самой ночи мне пришлось заниматься лечением раненых и испуганных «проклятых». Если с первым тяжелораненым проблем не возникло, то второй воин находился уже за гранью жизни и смерти, поэтому мне даже пришлось влить в него стакан собственной крови, чтобы вытащить с того света. Поначалу я решил, что воины попадали в обморок от испуга, но оказалось, что я зря подозревал «проклятых» в трусости. Все четверо бойцов потеряли сознание в основном от большой кровопотери и нервного истощения после многочасового боя, который длился с самого утра. Хотя у воинов не было серьёзных ран, но в каждого из них попало как минимум по паре стрел. После таких перегрузок и стресса не только в обморок упадешь, запросто отдашь Богу душу.
Лаэр вернулся часа через полтора и доложил, что прирезал одиннадцать человек, четверо сами умерли от страха, а остальные разбежались. Взять пленного гвельфу не удалось, потому что раненый командир ассасинов покончил с собой, поняв, что не сможет отбиться. К полуночи в лагерь приплелись оба перетрусивших малхуса. Грозные эльфийские волки, поджав хвосты, жалобно скулили и всячески подлизывались к нам с Лаэром. «Приносящий смерть» отходил своего Джада поленом, а я решил простить Тузика, вспомнив, что сам едва в штаны не наложил, услышав рёв баркуда.
Нам пришлось задержаться на поле боя на сутки, чтобы дать людям возможность залечить раны и встать на ноги. Моё лекарское искусство за последнее время значительно возросло, а запасы Силы намного увеличились, что позволяло не экономить магическую энергию. Однако заживление ран требовало усиленного питания, чтобы компенсировать потери биологических ресурсов в результате ускоренного метаболизма. После успешного лечения тяжелораненых я понял, что изменения в организме, заставившие меня уйти из долины Нордрассила, закончились, и теперь я полностью контролировал своё тело и эмоции.
Нам очень повезло, что мы отбили атаку ассасинов без потерь, однако это не решило всех наших проблем, просто одни проблемы сменились другими. Задержка каравана на трое суток оказалась связана не только с нападением ассасинов. Основной её причиной явилось то, что Лаэр и «проклятые» везли с собой много груза. Дарт отправил с караваном обшивку крыла для двух дельтапланов, два комплекта поплавков, заготовки для шести пропеллеров, все мифриловые трубы и разную мелочовку. Весь этот груз был навьючен на лошадей, поэтому пришлось выбираться из долины Нордрассила более длинным маршрутом. На этот раз вожак малхусов решил вывести караван через разрыв в магической защите на восточной стороне долины, а это удлинило путь на два дневных перехода.
К нашему несчастью, ассасины перестреляли почти всех лошадей в караване, а на трёх оставшихся в живых подранках перевезти груз было невозможно. Однако из этого тупика нас вывели малхусы, которые полностью взяли на себя охрану лагеря и за ночь прочесали всю округу. Около полудня Тузик с Джадом пригнали в лагерь двух сильно искусанных ассасинов и полтора десятка лошадей, которых те сторожили в лесу недалеко от дороги. Ассасины оказались совсем молодыми ребятами и являлись только учениками рыцарей пустыни, выполняя в разгромленном отряде обязанности коноводов. Обрадованный тем, что малхусы захватили пленных, я сразу приступил к допросу, результаты которого привели меня в полное замешательство.
Никаких проблем с допросом пленных у меня не возникло: мальчишки, запуганные малхусами до икоты, отвечали на все вопросы наперегонки. После появления на поле боя баркуда и разгрома ассасинов шестеро спасшихся из них смогли добежать до спрятанных в лесу лошадей и ускакать на север, даже не объяснив конюхам причину своего бегства. Молодые воины слышали рёв баркуда, но, дрожа от страха, остались на боевом посту, где и были захвачены в плен малхусами. Испуганные юнцы рассказали, что отряд, напавший на караван, являлся разведкой, высланной лично халифом Саадином проверить древнюю дорогу, идущую вдоль горного хребта на юг. За то время, пока мы с караваном хуманов и гвельфов пробивались к Нордрассилу из Кайтона, на Геоне произошли грандиозные события, в очередной раз повергшие в прах все мои планы на будущее.
Две недели назад недалеко от Латра легионы имперцев наголову разбили армию Чинсу и теперь преследуют остатки разбитых войск в направлении границы. Потери у Чинсу огромны, и, по слухам, в бою погиб даже главнокомандующий армией вторжения князь Охэй. Это ещё полбеды, но к имперцам, обороняющим Мэлор, подошли подкрепления магов, которые выжгли из метателей более пяти тысяч воинов халифата, а выжившие в огненном аду воины отброшены от города и в панике бегут. В Арбском халифате, ещё не оправившемся от последствий извержения вулкана и гибели столицы Медины, царит полный хаос. Толпы беженцев в поисках спасения движутся на юг от имперской границы. Халиф Саадин с пятью сотнями ассасинов и отрядом наёмников в двести бойцов захватил плацдарм на территории афров в районе Тадмура и пытается всеми силами расширить его до подхода беженцев. Афры отчаянно сражаются за каждый метр своей земли, и в ассасинов из-за каждого куста летят отравленные стрелы, не давая углубиться в джунгли.
Единственным направлением, на котором войска халифа не встретили сопротивления, оказался южный берег реки Нигер. Пленные афры называют этот район запретным и грозят любому, кто переправится на южный берег Нигера, страшными карами. Саадин сосредоточил возле реки отряд из сотни ассасинов и двух сотен наёмников и ждёт результатов разведки, после чего войска переправятся через реку и поток беженцев направят по древней дороге на юг.
После допроса пленных я долго сидел, обхватив голову руками, в поисках выхода из создавшейся ситуации. Мне было абсолютно ясно, что триста бойцов халифа прихлопнут нас, как мух, даже при наличии баркуда. Я не обольщался трусостью напавших на караван ассасинов, понимая, что под руководством Саадина воины пойдут на смерть не задумываясь и будут сражаться до последнего вздоха. В голове возникали планы один фантастичнее другого, но все они отметались сразу, не выдерживая никакой критики. Даже если вернуться в долину Нордрассила или запереться в бункере, это только отсрочит нашу гибель. Следом за арбами придут имперцы, которые с помощью магов прорвут защиту долины и вырежут нас, как кроликов.
Выбора у меня не было, и я решил идти ва-банк, надеясь на свою наглость и помощь богов. Если мне суждено умереть, то пусть это случится сейчас, а не возле Дерева Жизни, когда враги на моих глазах будут убивать Викану и наших ещё не рождённых детей. После принятия решения все сомнения были отброшены, и я дал команду седлать лошадей.
Только под утро мы добрались до входа в шлюз бункера. Разгрузив лошадей в помещении шлюза, я перезарядил киборга и закрыл ворота. Затем мы на скорую руку позавтракали, привели оружие в порядок и отдохнули пару часов. Я приказал бойцу, ещё не оправившемуся от ран, остаться с лишними лошадьми и почтовыми птицами возле озера, а сам забрался в седло баркуда. Просканировав напоследок район перед бункером магическим зрением и убедившись в отсутствии опасности, я повёл отряд навстречу войскам Саадина.
Глава 8
Клятва
День начал клониться к вечеру, когда мой отряд добрался до холма, с которого открывалась величественная панорама долины Нигера. До берега реки оставалось не более трёхсот метров, и сверху хорошо было видно, как на противоположном берегу сотни людей таскают брёвна и строят из них плоты, готовясь к переправе. Река в этом месте имела в ширину около двухсот метров, и из воды торчали опоры рухнувшего древнего моста. На наш берег уже переправился конный отряд ассасинов, который медленно ехал по дороге в сторону холма. Заметив наше появление, воины пришпорили коней и с криками ринулись в атаку. Расстояние между нами быстро сокращалось, и требовалось принимать срочные меры, чтобы нас не перебили в лобовой атаке.
– Заткните уши и держите коней, сейчас баркуд зарычит! – крикнул я и, подождав пару секунд, включил сирену.
Раздался чудовищный рёв механического монстра, и ассасины устроили кучу-малу, кувыркаясь через голову своих коней. Освободившиеся от седоков лошади гигантскими скачками унеслись в разные стороны, таща за собой тела воинов, которым не удалось освободить ноги из стремени. Несколько лошадей упали замертво, а другие, переломав себе ноги, бились в конвульсиях на земле. Я морально был готов к звукам, издаваемым баркудом, но и у меня пробежал мороз по коже. Лошади нашего отряда тоже разбежались, скинув своих седоков, но мои люди были готовы к такому повороту событий и хотя бы не переломали себе шею. На этот раз малхусы оказались на высоте и не праздновали труса, а только прижались к земле, прикрыв голову лапами.
«Тузик, вперёд, ловить лошадей!» – мысленно приказал я.
Оба малхуса сорвались с места выполнять приказ.
Воины на противоположном берегу реки бросили работу и толпой ломанули подальше от берега. Однако через минуту в лагере ассасинов раздался грохот боевых барабанов, и беглецы начали подтягиваться к лагерю и строиться в ряды, готовясь к бою.
– Все живы? – спросил я поднимающихся с земли «проклятых».
– Все вроде, – ответил Лаэр. – Ингар, хорошо, что ты нас предупредил, а то я точно в штаны наложил бы, хотя за сотню лет не раз смотрел в глаза смерти.
– Лаэр, как там пленные?
– В обмороке лежат, но вроде дышат, – ответил гвельф.
– Акаир, приведите мальчишек в чувство, затем возьми своих бойцов и спустись к ассасинам, что под холмом валяются, может, кто выжил и не сошел с ума от страха. Нужно парламентеров к Саадину послать, пока на том берегу не очухались и не начали переправу. Нам только мясорубки здесь не хватало, – приказал я командиру «проклятых».
Через двадцать минут «проклятые» вернулись на холм и притащили с собой троих связанных воинов. Я с изумлением узнал в пленниках хуманов и слез со спины баркуда. Сняв с головы шлем, я спросил высокого воина со шрамом на щеке:
– Назови себя, боец. Кто ты такой и из какого клана?
– Я Нолан из клана «Синий волк».
– Как ты здесь оказался?
– Я со своими ребятами пробивался в Кайтон из халифата после того, как прошёл слух, что князь Ингар приказал всем хуманам собираться в Кайтоне.
– Сколько у тебя бойцов в отряде?
– Вчера было двести пятнадцать человек. Из них сто сорок два хумана, остальные разный сброд.
– Хочу тебя обрадовать, Нолан, ваш путь закончен. Я князь Ингар, и ты с этой минуты поступаешь под мою руку вместе со своими людьми. Ты понял меня?
– Да, мой князь, – ответил ошарашенный Нолан.
В словах Нолана я почувствовал растерянность и скрытое недоверие. Чтобы не заморачиваться с объяснениями и доказательствами своих полномочий, я просто влез в мозг хумана и заставил его безоговорочно поверить в мои слова. Процедура охмурения других пленников также не стала проблемой, заняв у меня не более минуты.
– Вот тебе первый приказ, – продолжил я строить Нолана. – Сейчас ты вернёшься к своим людям и переправишь отряд на этот берег. Отправь своего заместителя к Саадину со словами, что князь Ингар вызывает его на переговоры. Сам к халифу не ходи, твоя задача переправить отряд на этот берег без боя и потерь. Хуманов и так мало осталось, у нас каждый воин на счету!
– Князь, что это за чудовище, которое так страшно ревёт, что люди замертво падают?
– Это обычный верховой баркуд. Нолан, если ты будешь верно служить народу хуманов и своему князю, то, возможно, и у тебя такой же появится. Про баркудов я тебе расскажу позже, а сейчас забирай бойцов и иди выполнять приказ. Когда будете переправляться на этот берег, я прикрою вас на баркуде. Предупреди своих людей, что если начнётся заварушка, то баркуд будет жечь ассасинов Саадина огнём – пусть не пугаются и не прыгают с плотов в воду.
Нолан, ошалев от обрушившихся на него событий, не потерялся, быстро привёл в чувство своих товарищей и побежал в сторону реки. Я приказал «проклятым» оставаться на холме и заняться ранеными ассасинами, а сам, посадив Лаэра на спину баркуда позади защиты водительского сиденья, направил киборга к реке. Некоторое время я вёл баркуда шагом, чтобы дать гвельфу освоиться, а затем увеличил скорость. Мы подъехали к берегу через минуту после того, как Нолан отчалил на рыбацкой лодке, и я помахал ему рукой. Хуман ответил на приветствие, и его воины налегли на вёсла.
Чтобы не терять времени даром, я решил выбрать позицию для стрельбы из метателя, чтобы в случае провала моих задумок не дать арбам переправиться на наш берег. Я проехал пару кругов вдоль берега и выбрал позицию на пандусе разрушенного моста. Позиция оказалась не идеальной, но лучшей поблизости просто не было. К этому времени Нолан и его бойцы переправились на другой берег и побежали в сторону лагеря Саадина.
– Как ты? – спросил я вцепившегося в броню и посиневшего от страха гвельфа.
– Ингар, ты действительно сын бога, если спокойно скачешь на этом чудовище. Я еле живой от ужаса, и мне постоянно кажется, что баркуд меня сожрёт!
– Лаэр, не дури! Не пройдет и месяца, как ты будешь скакать на баркуде лучше меня.
– Да я и близко к баркуду не подойду! – заявил гвельф.
– А кто тебя спрашивать будет? Прикажу, и поскачешь как миленький! Нет у меня друзей среди гвельфов, которым можно доверить баркуда. Ты у меня и на драконе летать научишься, так что готовь запасные штаны, – обрезал я Лаэра.
Гвельф вытаращил на меня свои огромные глаза, но поняв, что я не шучу и ему действительно скоро предстоит скакать на баркуде и летать на драконе, молча сглотнул комок в горле.
В это время в лагере арбов началась какая-то суета, и от строя ассасинов отделилась колонна бойцов, которая быстрым шагом направилась к берегу, прикрывая свои спины щитами. Скорее всего, это Нолан повёл свой отряд к переправе, и для меня настало время готовить баркуда к бою. Прикинув возможный сектор обстрела, я перевёл рычаги управления в боевое положение и навёл прицел на противоположный берег.
– Лаэр, слезай с баркуда и прикрывай мою спину. Сейчас здесь может стать горячо, и мне некогда будет смотреть по сторонам, – приказал я гвельфу.
Ствол метателя выдвинулся из груди баркуда в отверстие, прикрытое круглым щитком, и теперь торчал из него сантиметров на двадцать. Угол прицела по фронту не превышал сорока пяти градусов, и поэтому, чтобы выбрать цель в стороне, приходилось поворачивать всего баркуда. По высоте угол прицела тоже изменялся на сорок пять градусов, но если требовалось, то баркуд приседал на задние или передние ноги. Прицел метателя мало отличался от прицела зенитного пулемёта и имел механическую связь со стволом, скрытым в теле киборга. Конечно, попасть в глаз комару из такого оружия невозможно, но это и не требовалось, файербол баркуда сжигал всё в радиусе тридцати метров. Это вам не более поздние подделки выродившихся потомков, а оружие древней цивилизации.
Пока я готовился к стрельбе и поворачивал баркуда в нужную сторону, ситуация на противоположном берегу стала быстро меняться в худшую сторону. Воины Нолана вышли к берегу и окружили себя стеной щитов, а два десятка хуманов начали подтягивать к берегу уже готовые плоты. На всех бойцов плотов явно не хватало, и, похоже, Нолану придётся сделать две или три ходки. Как только от берега отчалила первая группа плотов, строй ассасинов, до этого стоящий перед лагерем, сдвинулся с места и быстрым шагом направился в сторону реки. Мне сразу стала понятна задумка Саадина. У хуманов было двойное преимущество в численности перед ассасинами, но по мере того, как бойцы Нолана станут переправляться на другой берег, это преимущество начнёт таять, вот тогда ассасины и ударят по хуманам и постараются уничтожить их на берегу и плотах по отдельности. Такого развития событий я не мог допустить и решил обстрелять ничейную полосу между хуманами и арбами, давая понять Саадину, что лучше попридержать своих людей.
– Заткните уши и держите коней, сейчас баркуд зарычит! – крикнул я и, подождав пару секунд, включил сирену.
Раздался чудовищный рёв механического монстра, и ассасины устроили кучу-малу, кувыркаясь через голову своих коней. Освободившиеся от седоков лошади гигантскими скачками унеслись в разные стороны, таща за собой тела воинов, которым не удалось освободить ноги из стремени. Несколько лошадей упали замертво, а другие, переломав себе ноги, бились в конвульсиях на земле. Я морально был готов к звукам, издаваемым баркудом, но и у меня пробежал мороз по коже. Лошади нашего отряда тоже разбежались, скинув своих седоков, но мои люди были готовы к такому повороту событий и хотя бы не переломали себе шею. На этот раз малхусы оказались на высоте и не праздновали труса, а только прижались к земле, прикрыв голову лапами.
«Тузик, вперёд, ловить лошадей!» – мысленно приказал я.
Оба малхуса сорвались с места выполнять приказ.
Воины на противоположном берегу реки бросили работу и толпой ломанули подальше от берега. Однако через минуту в лагере ассасинов раздался грохот боевых барабанов, и беглецы начали подтягиваться к лагерю и строиться в ряды, готовясь к бою.
– Все живы? – спросил я поднимающихся с земли «проклятых».
– Все вроде, – ответил Лаэр. – Ингар, хорошо, что ты нас предупредил, а то я точно в штаны наложил бы, хотя за сотню лет не раз смотрел в глаза смерти.
– Лаэр, как там пленные?
– В обмороке лежат, но вроде дышат, – ответил гвельф.
– Акаир, приведите мальчишек в чувство, затем возьми своих бойцов и спустись к ассасинам, что под холмом валяются, может, кто выжил и не сошел с ума от страха. Нужно парламентеров к Саадину послать, пока на том берегу не очухались и не начали переправу. Нам только мясорубки здесь не хватало, – приказал я командиру «проклятых».
Через двадцать минут «проклятые» вернулись на холм и притащили с собой троих связанных воинов. Я с изумлением узнал в пленниках хуманов и слез со спины баркуда. Сняв с головы шлем, я спросил высокого воина со шрамом на щеке:
– Назови себя, боец. Кто ты такой и из какого клана?
– Я Нолан из клана «Синий волк».
– Как ты здесь оказался?
– Я со своими ребятами пробивался в Кайтон из халифата после того, как прошёл слух, что князь Ингар приказал всем хуманам собираться в Кайтоне.
– Сколько у тебя бойцов в отряде?
– Вчера было двести пятнадцать человек. Из них сто сорок два хумана, остальные разный сброд.
– Хочу тебя обрадовать, Нолан, ваш путь закончен. Я князь Ингар, и ты с этой минуты поступаешь под мою руку вместе со своими людьми. Ты понял меня?
– Да, мой князь, – ответил ошарашенный Нолан.
В словах Нолана я почувствовал растерянность и скрытое недоверие. Чтобы не заморачиваться с объяснениями и доказательствами своих полномочий, я просто влез в мозг хумана и заставил его безоговорочно поверить в мои слова. Процедура охмурения других пленников также не стала проблемой, заняв у меня не более минуты.
– Вот тебе первый приказ, – продолжил я строить Нолана. – Сейчас ты вернёшься к своим людям и переправишь отряд на этот берег. Отправь своего заместителя к Саадину со словами, что князь Ингар вызывает его на переговоры. Сам к халифу не ходи, твоя задача переправить отряд на этот берег без боя и потерь. Хуманов и так мало осталось, у нас каждый воин на счету!
– Князь, что это за чудовище, которое так страшно ревёт, что люди замертво падают?
– Это обычный верховой баркуд. Нолан, если ты будешь верно служить народу хуманов и своему князю, то, возможно, и у тебя такой же появится. Про баркудов я тебе расскажу позже, а сейчас забирай бойцов и иди выполнять приказ. Когда будете переправляться на этот берег, я прикрою вас на баркуде. Предупреди своих людей, что если начнётся заварушка, то баркуд будет жечь ассасинов Саадина огнём – пусть не пугаются и не прыгают с плотов в воду.
Нолан, ошалев от обрушившихся на него событий, не потерялся, быстро привёл в чувство своих товарищей и побежал в сторону реки. Я приказал «проклятым» оставаться на холме и заняться ранеными ассасинами, а сам, посадив Лаэра на спину баркуда позади защиты водительского сиденья, направил киборга к реке. Некоторое время я вёл баркуда шагом, чтобы дать гвельфу освоиться, а затем увеличил скорость. Мы подъехали к берегу через минуту после того, как Нолан отчалил на рыбацкой лодке, и я помахал ему рукой. Хуман ответил на приветствие, и его воины налегли на вёсла.
Чтобы не терять времени даром, я решил выбрать позицию для стрельбы из метателя, чтобы в случае провала моих задумок не дать арбам переправиться на наш берег. Я проехал пару кругов вдоль берега и выбрал позицию на пандусе разрушенного моста. Позиция оказалась не идеальной, но лучшей поблизости просто не было. К этому времени Нолан и его бойцы переправились на другой берег и побежали в сторону лагеря Саадина.
– Как ты? – спросил я вцепившегося в броню и посиневшего от страха гвельфа.
– Ингар, ты действительно сын бога, если спокойно скачешь на этом чудовище. Я еле живой от ужаса, и мне постоянно кажется, что баркуд меня сожрёт!
– Лаэр, не дури! Не пройдет и месяца, как ты будешь скакать на баркуде лучше меня.
– Да я и близко к баркуду не подойду! – заявил гвельф.
– А кто тебя спрашивать будет? Прикажу, и поскачешь как миленький! Нет у меня друзей среди гвельфов, которым можно доверить баркуда. Ты у меня и на драконе летать научишься, так что готовь запасные штаны, – обрезал я Лаэра.
Гвельф вытаращил на меня свои огромные глаза, но поняв, что я не шучу и ему действительно скоро предстоит скакать на баркуде и летать на драконе, молча сглотнул комок в горле.
В это время в лагере арбов началась какая-то суета, и от строя ассасинов отделилась колонна бойцов, которая быстрым шагом направилась к берегу, прикрывая свои спины щитами. Скорее всего, это Нолан повёл свой отряд к переправе, и для меня настало время готовить баркуда к бою. Прикинув возможный сектор обстрела, я перевёл рычаги управления в боевое положение и навёл прицел на противоположный берег.
– Лаэр, слезай с баркуда и прикрывай мою спину. Сейчас здесь может стать горячо, и мне некогда будет смотреть по сторонам, – приказал я гвельфу.
Ствол метателя выдвинулся из груди баркуда в отверстие, прикрытое круглым щитком, и теперь торчал из него сантиметров на двадцать. Угол прицела по фронту не превышал сорока пяти градусов, и поэтому, чтобы выбрать цель в стороне, приходилось поворачивать всего баркуда. По высоте угол прицела тоже изменялся на сорок пять градусов, но если требовалось, то баркуд приседал на задние или передние ноги. Прицел метателя мало отличался от прицела зенитного пулемёта и имел механическую связь со стволом, скрытым в теле киборга. Конечно, попасть в глаз комару из такого оружия невозможно, но это и не требовалось, файербол баркуда сжигал всё в радиусе тридцати метров. Это вам не более поздние подделки выродившихся потомков, а оружие древней цивилизации.
Пока я готовился к стрельбе и поворачивал баркуда в нужную сторону, ситуация на противоположном берегу стала быстро меняться в худшую сторону. Воины Нолана вышли к берегу и окружили себя стеной щитов, а два десятка хуманов начали подтягивать к берегу уже готовые плоты. На всех бойцов плотов явно не хватало, и, похоже, Нолану придётся сделать две или три ходки. Как только от берега отчалила первая группа плотов, строй ассасинов, до этого стоящий перед лагерем, сдвинулся с места и быстрым шагом направился в сторону реки. Мне сразу стала понятна задумка Саадина. У хуманов было двойное преимущество в численности перед ассасинами, но по мере того, как бойцы Нолана станут переправляться на другой берег, это преимущество начнёт таять, вот тогда ассасины и ударят по хуманам и постараются уничтожить их на берегу и плотах по отдельности. Такого развития событий я не мог допустить и решил обстрелять ничейную полосу между хуманами и арбами, давая понять Саадину, что лучше попридержать своих людей.