Страница:
Тишину прервал звук, похожий на шелест переворачиваемых страниц книги. Я быстро оглянулся. Белая стена уже не была однородной, в ней появился черный прямоугольник проема. Из него в мою камеру шагнули двое. Эти гости не были гуманоидами с Альфы Центавра с зеленой кожей и глазами-блюдцами. Ко мне направлялись мои старые знакомые – «кожаные» парни – подручные бравого «майора Гатаулина». Только сейчас курток на них не было, одеты они были в свободные слаксы и такие же свободные легкие рубахи. Парни не сказали ни слова, поэтому попытался начать разговор я:
– Ребята, вы…
Молниеносный удар в солнечное сплетение отправил меня на пол, где я, скорчившись в позе эмбриона, с минуту судорожно пытался вдохнуть. Хорошо, что мой желудок был пуст, иначе меня вывернуло бы наизнанку. Через некоторое время я оклемался, вновь принял вертикальное положение, с трудом выдавил:
– Парни, вы что, сдурели? За что?
Оба боевика стояли в трех шагах и наблюдали за мной. Один из них, криво усмехнувшись, заговорил:
– Защищайся, мужик, нам приказали проверить твои навыки.
На этот раз меня ударили ногой по лицу. Удар был так быстр, что я не смог ни уклониться, ни поставить блок. Снова я на полу, во рту стоит солоноватый привкус крови… Я натужно сплюнул на такую чистую белую поверхность кровавый сгусток. В голове звенело. Умело бьют, сволочи!
Нога, обутая в мягкую летнюю туфлю, которая в тот момент мягкой мне не показалась, врезалась мне в бок. Меж ребер словно проскочила молния. Но через несколько секунд я вновь поднялся, точно стойкий боксер на ринге после нокдауна. Что-то случилось с глазами, я не различал лиц моих противников, вместо них висели в воздухе желтые пятна. Я прохрипел:
– Что, гады, делаете?! Убьете же!
Вместо ответа что-то тяжелое и жесткое ударило в скулу, белая комната покачнулась и закружилась. Я снова упал… Меня подхватили под руки и поволокли.
Когда зрение пришло в норму, я увидел, что тащили меня по длинному наклонному коридору, а в метре над полом передо мной летел зеркальный шар размером с футбольный мяч. Мне показалось, что я вижу на его поверхности причудливо искаженное очертание собственного окровавленного лица. Размеры коридора я оценить не мог, помню только, что он поднимался постепенно вверх и был ярко освещен, но свет был не совсем обычный, какой-то фиолетовый. Я не мог отвести глаз от зеркального шара. Что это? Соображал я с трудом, но осознать, что происходит нечто необычное, всё же мог. Откуда-то пришла непонятная мысль, неожиданно я высказал ее вслух хриплым слабым голосом: «Совсем как в небесной цитадели рнайх».
Бред. Похоже, от побоев я начал бредить. Сначала мне привиделся летучий шар, потом слова про какую-то цитадель и каких-то рнайх…
Я закрыл глаза. Снова из глубин памяти вырвалась мысль, снова помимо воли я заговорил: «Этот шар рнайх, там смерть. Они здесь, рнайх здесь!»
Конвоиры на слова эти не реагировали, мы продолжали куда-то двигаться. Внутри черепа опять полыхнуло зарницей слово «рнайх». Оно вызывало какие-то неприятные ассоциации, оно жалило, как скорпион, это слово. Оно обозначало зло, угрозу мне и другим людям, оно обозначало страх и смерть. Перед глазами внезапно возникла картина поля битвы, заваленного трупами людей в средневековых доспехах, руки мертвецов сжимали рукоятки мечей и древки копий. Я видел поле битвы внутренним зрением, картина была яркой и четкой. Но что это? На пожухлой и бледной осенней траве лежали не только мертвые люди. Там были и иные существа, в большинстве своем антропоподобные. Вот картина приблизилась, теперь я видел крупным планом два тела – пожилого воина-человека в кольчуге, в островерхом шлеме и СУЩЕСТВА. Человек погиб в бою, кольчуга и шлем, в каких бились мои пращуры на Чудском озере, на поле Куликовом и в сотнях других мест века назад, посечены, серая трава около убитого воина порыжела от его крови. Рядом лежала трехногая тварь с огромной головой, кроме рук у нее были и щупальца. Картина потухла, сменилась другой: коридор, похожий на тот, по которому меня сейчас тащат, висят над полом несколько зеркальных шаров, медленно падает безголовое и безрукое тело человека, больше похожее на обугленную головню…
Рнайх, рнайх, рнайх – слово шипело, как бикфордов шнур. Огонь добрался до заряда. Взрыв! Взорвалась моя память. В один миг промелькнули тысячи воспоминаний. Я вспомнил, КТО такие рнайх и ЧТО они сделали, и во мне вскипела ярость. Я содрогнулся, до сильной боли прикусил разбитую губу. И воспоминания, фантастические, страшные, тяжелые, как свинцовый айсберг, утонули где-то в глубине разума…
Взрыв памяти погасила волна яви. Я чувствовал железную хватку боевиков, меня быстро влекли вперед. Коридор кончился, я и мои конвоиры остановились в маленькой кабинке, похожей на кабину стандартного лифта.
Мне стало чуть легче. Избитое тело меньше кромсала боль, зрение прояснилось.
В полуметре над моей головой висел все тот же зеркальный шар, мне показалось, что он чуть дрогнул, когда я посмотрел на него. Ногами я ощутил небольшую вибрацию пола кабины, вот она прекратилась, стена передо мной раскрылась, меня снова повлекли вперед. Я увидел обычный, вполне земной подвал. Вдоль бетонных стен шли трубы, на потолке горели обыкновенные стоваттные лампочки.
Лестница, ступеней много, подвал глубокий. А потом дверь и коридор, снова лестница, на этот раз мраморная, с красной ковровой дорожкой, прижатой к ступням начищенными бронзовыми штангами.
Опять коридор, на стенах стилизованные под старину канделябры, толстый ковер под ногами глушит звуки шагов.
Состояние мое необычно для такой ситуации: страх за свою жизнь, боль в избитом теле и голове сгинули окончательно. Я ничему не удивляюсь, я с интересом оглядываюсь по сторонам, запоминаю путь, по которому меня ведут. Я не узнаю сам себя, я действительно веду себя так, словно меня подменили кем-то другим. Я спокоен и сосредоточен, можно подумать, что я всю жизнь только тем и занимался, что приходил в себя в странных подземных камерах, потом играл роль боксерской груши и оказывался на роскошных виллах, попутно видя такие галлюцинации, каким позавидует самый отъявленный наркоман. Я чувствовал себя очень сильным, сейчас мне казалось, что я без труда могу расшвырять моих конвоиров, как кегли. Летучего шара видно не было, но я нутром чуял – он находится позади. Я попробовал обернуться. Меня грубо одернули.
– Очухался, я смотрю. Так иди и не дергайся! – рявкнул прямо в ухо боевик справа.
– Куда вы меня тащите? – спросил я.
Вместо ответа меня рывком остановили напротив полированной двустворчатой двери. Боевик справа потянул ручку на себя, мы шагнули в большую комнату. Обстановка в ней напоминала интерьер дворца какого-нибудь нефтяного короля из голливудских фильмов. Ослепительно-белый ковер в центре, огромные кресла и диваны, обтянутые красноватой кожей, сверкающая люстра диаметром метра два, на стенах целая коллекция холодного оружия и несколько картин на батальные темы. В одном из кресел за низким столиком на вычурных литых ножках восседал человек в безупречном костюме с лицом пресыщенного всем римского патриция. Я заметил, что при виде этого человека лица моих конвоиров, до того бесстрастные, словно у киборгов, приобрели подобострастное выражение.
– Ваш приказ выполнен, господин, – отрапортовал боевик слева от меня.
«Патриций» слегка наклонил голову, заговорил. Голос у него был мягкий, негромкий:
– Результаты испытания я видел. У вас есть что добавить?
Вопрос был задан конвоирам. Один из них незамедлительно ответил:
– Во время транспортировки объект сказал следующее, – затем боевик в точности повторил мои слова про рнайх, небесную цитадель и шар, в котором таится смерть.
С человеком в кресле произошла странная метаморфоза – он подобрался, выпрямился, лицо его теперь походило не на лицо изнеженного патриция, а на лицо ветерана-центуриона.
– Посадите его! – приказал человек за столиком. У него изменилось не только выражение лица, но и голос.
Меня подвели к креслу напротив «патриция-центуриона», метрах в шести от него, я сел. В таком удобном и мягком кресле мне еще не приходилось сидеть за все тридцать с лишним лет моей жизни. Краем глаза я заметил зеркальный шар. Он находился позади, в углу комнаты, под потолком. В памяти вновь возникла картина изуродованного трупа и стаи подобных шаров поблизости. Я задумался о происхождении этого механизма. Неужели секретная техника так далеко шагнула? Или тут дело пахнет какими-нибудь пришельцами, окнами в параллельные миры и тому подобными вещами, которые я всегда считал полной чушью?
Человек в кресле, которого я теперь окончательно окрестил центурионом, так как маска ленивого патриция с него слетела, сделал неуловимый жест, через некоторое время мне подали стакан с янтарной жидкостью. Я недоуменно уставился на «центуриона».
– Пейте, это не яд, а всего лишь хорошее виски, – сказал он.
Я выпил, так как чувствовал – «центурион» не врет. Я на глазах становился проницательным, как лучший психолог. Вкус напитка я не почувствовал, его заглушила жгучая боль в разбитых губах. Но внутри сразу же растеклось приятное тепло. Я решил заговорить первым:
– Как я понимаю, вы тут главный, – обратился я к «центуриону». – Так, может, вы мне объясните, с какой стати меня похитили, избили, а теперь собираются допрашивать? А? И где я нахожусь?
Человек напротив прямо-таки впился в меня взглядом и вместо ответа спросил сам:
– Вы, Юрий Сергеевич, считаете, что причин для этих действий нет?
Ишь ты! Обращаются на «вы» и по имени-отчеству. Разительный контраст после ударов по морде и грубых окриков.
– Да, я так считаю, – ответил я. – Кем бы вы ни были, вы ошиблись, приняли меня не за того. Я обычный человек, и больших денег у меня нет. Да мне и за год не заработать на одно такое кресло! – я похлопал рукой по подлокотнику, обтянутому изумительно мягкой, бархатистой кожей.
«Центурион» покачал головой:
– Вы не правы. Вы не обычный человек, хотя и маскируетесь под него. Заинтересовавшись вами, мы не сделали ошибки. Когда вас после некоторого физического воздействия вели сюда, вы утратили маскировку на очень короткое, но достаточное для наших сканеров время. Произнесенные вами в тот момент слова это подтверждают. А размеры вашего бумажника нас не интересуют. Нам нужны не деньги, а ваши знания и способности.
– Так кто же я, по-вашему!? – Я почти кричал, разговор мне нравился все меньше и меньше. Похоже, что я крепко влип, и эта банда ненормальных отпускать меня не собирается.
Человек напротив вместо ответа задал неожиданный вопрос:
– Скажите, Юрий Сергеевич, будем пока называть вас именно так, вы верите в переселение душ?
– …???
Пауза затянулась, «центурион» повторил:
– Вы верите в переселение душ?
– Не знаю, – тихо произнес я. – Никогда не интересовался оккультными науками.
– Не знаете, значит… Тогда объясните мне, откуда вы узнали хотя бы слово «рнайх»?
– Да не знаю я! Я произнес его и другие слова в ваших подземельях так просто… Когда вам дадут ногой по башке, вы еще и не то будете нести. Может, это слова из фильма, который я смотрел сто лет назад, а потом забыл. А ваши мордовороты память «освежили», вот те слова и вспомнились!
– Не изворачивайтесь! Фильмов про небесную цитадель рнайх на Земле нет и быть не может, – «центурион» уже не говорил, а шипел, похоже, мои ответы ему здорово не понравились. – Вы не только Юрий Кириллов, рожденный в этом мире! Внутри вас уживаются две личности. И не говорите мне, что вы не понимаете, о чем идет речь!
«Центурион» замолчал. Он внимательно смотрел на меня, видимо, ожидая ответных слов. Но их не было. Заведи этот человек разговор о переселении душ, двух личностях во мне, обнаруженных какими-то сканерами, день назад, то я бы задал ему единственный вопрос: не состоит ли он на учете в психушке? Сейчас же, после всего увиденного и пережитого, усомняться в душевном здоровье «собеседника» я не стал, хотя действительно пока не понимал, о чем идет речь.
Я сидел с пустой головой, смотрел на белый ковер, словно старался найти на нем хоть одно грязное пятно.
Разговор зашел в тупик. Я просто не знал, что сказать странному человеку с лицом римского военачальника. Человек сей истолковал мое молчание по-другому.
– Не пытайтесь бежать или нападать на кого-либо, – предупредил он меня. – Механизм, который висит под потолком недалеко от вас, жестоко пресечет любое ваше необдуманное действие. Я надеюсь, вы не забыли, ЧТО он может сделать с человеком, ДАЖЕ ТАКИМ, как вы.
– Зачем вашим людям понадобилось меня избивать? – я, наконец, решил хоть что-то произнести.
– Это была грубая попытка заставить вас раскрыться, лишить на время маскировки, и она частично удалась, – ответил «центурион».
– Послушайте, вы сами-то верите в то, что говорите? – спросил я.
– Сначала я не верил, признаюсь вам честно, – губы «центуриона» растянулись в некоем подобии улыбки. – Но наши э-э… наставники и компаньоны предоставили столь достоверную информацию, что я просто вынужден был поверить. Я не зря спросил, верите ли вы в переселение душ. Вы уклонились от прямого ответа, хотя просто обязаны в него верить.
– Почему? – спросил я.
– Потому, что вы сами – наглядное доказательство существования явления, которое называют переселением души или реинкарнацией, – глаза «центуриона» сверкнули, он подался вперед, ко мне и, повысив голос, произнес решающую фразу:
– Не скрывайтесь больше под чужой личиной, герцог Александр Стил!
В голове моей словно взорвалась мегатонная боеголовка. Пламя опалило разум, растеклось по телу. Такой ужасной боли я еще никогда не испытывал. Я страшно закричал, руки мертвой хваткой вцепились в подлокотники кресла, под пальцами проминалась и рвалась дорогая кожа. Огонь внезапно потух, так же внезапно, как появился. Человек напротив не ожидал такой реакции на свои последние слова, он испугался, в глазах мелькнул страх, он инстинктивно откинулся назад.
Моя память раскрылась, из потаенных ее глубин вырвались воспоминания, затопили разум, как затапливает вода через пробоину от торпеды отсеки корабля. Исчезла комната с белоснежным ковром на полу и кожаной мебелью, исчезли двое боевиков за моей спиной, исчез их господин, похожий на римского военачальника, исчез и зеркальный шар, созданный тварями нечеловеческой расы. На какое-то время мир вокруг меня, мир, в котором я родился и прожил долгие годы, перестал существовать. Но мое «я», то, что называется душой, осталось. Только в моей душе, в моей памяти, открылись новые пространства.
Когда человеку грозит смерть, когда жить ему остается несколько кратких мгновений, перед глазами проходит вся жизнь, и годы сжимаются до долей секунды. Мозг человека противится смерти, ход времени нарушается, и умирающий за миг переживает больше, чем за несколько лет…
Я познал это на себе, только я не умирал, наоборот, я рождался заново, мне открывалась тайна моей прошлой жизни.
Я вновь появлялся на свет на земле Англии, но рождала меня русская мать. Я снова переживал детство, постигал тайны искусства боя, науки и магии в монастыре святого Бриана ордена Вселенской Истины. Я стоял под ледяным дождем на грязной раскисшей дороге, глядя на плачущего отца, принесшего известие о смерти матери. Я участвовал вновь в ритуале Испрошения Титулов, и после него на моем челе возгорались огненные руны, приводя в изумление наставников.
Посвященный Богу отец Соломоний беседовал со мной о высших материях в циклопическом зале с переливающимся полом, из глубины которого всплывали тайные пентаграммы и рунные знаки. Я стоял подле трона императора и падал на колени, когда Небеса избирали меня и на мою голову опускалась призрачная корона.
Я сражался с врагами, я снова бежал с мечом в руке сквозь толпу остолбеневших аристократов и видел, как щупалец боевого эара пронзает грудь императрицы Елены, как гибнут принц Карл и девочки-принцессы. Графиня Орландо дарила мне перстень на горной дороге, и я дарил ей янтарное кольцо, ранее принадлежавшее матери, в лазурном зале, где любовь и магия помогали мне и моей женщине познать счастье.
Я бился с нелюдью на море Швейцеров и Энфийской равнине, на улицах Лондона и в страшных подземельях упырей, я проник в чудовищную небесную цитадель рнайх.
Я был Великим имперским арбитром – могущественным магом и воином, я открыл окно в прошлое и побывал у сердца планеты-матери.
Я снова переживал радость победы и горе утрат, я видел потоки крови, захлестнувшие мой прежний мир, видел наступавшие полки эаров и их создателей и повелителей – существ расы рнайх.
Мне казалось, что я чувствую на груди тепло материнской иконы и тяжесть ожившего Символа Арбитров.
Я был одновременно Юрием Кирилловым – ординарным, малоотличимым от миллионов других человеком – и я был герцогом Александром Стилом, Посвященным Богу, чье положение было почти равно императорскому, Великим имперским арбитром.
Бог ничего не делает просто так… Если герцог Александр Стил возродился вновь в ином мире и в ином времени, значит, была на то веская причина. И я знал эту причину: рнайх, уничтожившие миллионы и миллионы людей, твари, против которых восстала сама планета, после жестоких поражений не оставили Землю в покое. Рнайх пришли и в мой мир. Первой их целью по ряду причин стала Россия – моя страна. Настало время родиться вновь герцогу Стилу и вступить в бой с жестокими и опасными тварями чуждой человеку расы.
Пробил час Стального арбитра!
…Мир вокруг меня возвращался на место. Картины прошлого исчезли, на секунду перед глазами вспыхнул ослепительный свет, потом он потускнел, и начали проступать, как на проявляемой фотографии, контуры комнаты. Лицо человека напротив сначала виделось расплывчатым пятном, потом приобрело более четкие очертания. Лицо было перекошено от страха, теперь оно не походило вовсе на лицо закаленного в боях центуриона, оно стало похоже на лицо раба, над которым занесен для жестокого удара кнут надсмотрщика.
Зрение прояснилось полностью. Я увидел, что прислужник рнайх отгородился от меня полупрозрачной стеной – силовым полем. Надменность и самоуверенность, порожденные мнимым могуществом, слетели с него. Он смертельно боялся меня сейчас, хотя внешне я нисколько не изменился. Этот человек испугался кары за предательство своего рода, он почувствовал мою ярость, ярость могущественного герцога Стила.
Мой голос прогремел так, что человек в кресле дернулся, словно от удара током:
– Ты служишь рнайх, и я уничтожу тебя за это!
Пока то была лишь угроза – сквозь силовое поле мне не прорваться. А вот выбираться отсюда надо немедленно. Вперед! Только бы успеть, пока не нанес удар механизм рнайх.
Я прямо из сидячего положения взлетел вертикально вверх, словно пилот, выброшенный катапультой из кабины горящего истребителя.
Зеркальный шар висел на старом месте, по обе стороны двери стояли боевики, в руках у них были странные предметы, взгляд на которые резал глаза. У этих людей было оружие рнайх! На груди у меня что-то вспыхнуло, я почувствовал тяжесть. Я с удивлением увидел Символ Арбитров, оживший, полный сил, готовый прийти на помощь.
Из центра алмазного креста вырвались три ослепительных белых луча, вонзились в зеркальный шар и в боевиков. Полыхнуло и загремело так, будто в комнате взорвалась килограммовая тротиловая шашка. Не знаю, был ли механизм рнайх автономным роботом или управлялся дистанционно, но он опоздал. Творение Родриго Каталонского, преодолевшее границы миров, ударило первым. Белый луч вмял зеркальный шар в стену, сплющил, оплавил. Участь боевиков оказалась страшной – они превратились в уголь, теперь их невозможно будет опознать. Еще одна белая молния! Вылетела тяжелая бронированная дверь, обклеенная для маскировки декоративными панелями. А затем Символ Арбитров исчез, дальше я должен был надеяться только на свои силы.
Я выбежал в коридор, успев услышать вопль так и не представившегося мне «центуриона». Он визгливо кричал: «Остановите его!»
Пробежать по коридору мне не дали и двадцати шагов. В противоположном его конце появились несколько человек с автоматами; оружие рнайх тут доверяли, на мое счастье, далеко не всем.
Очередь!
Разлетелся вдребезги настенный светильник, пули просвистели рядом с моей головой. Реакция герцога Стила намного превосходила мою прежнюю реакцию, я успел сместиться в сторону, уйти с линии огня, потом залечь.
Шутки кончились. Теперь меня стремились остановить любой ценой, не очень-то заботясь о сохранении моей жизни. Бояться Александра Стила у рнайх и их слуг причины были.
Мне хватило, наверное, десятой доли секунды, чтобы оценить обстановку. На лестницу не прорваться, меня нашпигуют пулями, и не помогут новоприобретенные способности. Попробуем поискать другие пути.
Я лежал на полу возле красивой двери, полированной, с сияющими золотом ручками. Не поднимаясь с пола, я ударил по двери ногой. Замок треснул, поддался, дверь открылась вовнутрь, я ужом скользнул в проем. Сделал я это вовремя – ковер на том месте, где я лежал секунду назад, вспороли пули. Комната, куда я проник, была библиотекой. По стенам стояли полки с книгами, посреди комнаты массивный стол черного дерева и несколько кресел. Свет в библиотеке отсутствовал, но сейчас я мог видеть и в темноте. Восторгаться новыми возможностями времени не было. Надо поскорее спасаться. Боевики с автоматами бежали по коридору, на принятие решений у меня оставались мгновения. Я подскочил к окну, сорвал шторы, ударил по раме локтем. Она с треском распахнулась, я встал на подоконник, глянул вниз и прыгнул. Лететь до земли пришлось метров десять, прыгнул я со второго этажа. Просто Юра Кириллов себе точно что-нибудь сломал бы после такого прыжка, но для Юрия Кириллова, обладающего способностями Посвященного Богу, всё окончилось благополучно. Я приземлился на ноги, просел, перекатился два раза по земле, вскочил и бросился бежать.
Стояла ясная лунная ночь. Здание, которое я покинул, имело три этажа и напоминало хороший санаторий, явно не для простых смертных. Здание окружали цветочные клумбы, между ними шли ровненько подстриженные кусты, образуя живые изгороди. Дальше начинался сосновый лес, а слева от меня серебрилось в лунном свете озеро или большой пруд. Эти подонки выбрали для своей резиденции хорошее место.
Я мчался со скоростью олимпийского чемпиона в спринте. Пока мне никто не мешал, я успел добежать до чистого соснового леса. По мне из здания не стреляли, видимо, боевики сейчас пялились из окон и пытались понять, куда я так быстро исчез. Тем лучше для меня. Только бы они не пустили по следу пару-тройку зеркальных шаров! Скорости я не сбавлял, у меня было единственное желание сейчас: убраться как можно быстрее подальше от этого дворца-санатория и его обитателей. Я был обязан выжить.
Из-за дерева ко мне метнулась быстрая тень. Человек попытался сделать мне подсечку. Холодного или огнестрельного оружия при нем я не заметил, оружием прислужника рнайх было его собственное тело. Боец был неплохой, среагировать на его появление и проведенный прием не смог бы и обладатель черного пояса. Но не новый я.
Удар в голову, сухой треск костей, мой противник падает. Вперед, быстрее вперед!
Приобретенное мной поистине звериное чувство опасности заставило броситься на землю – боковым зрением я различил за стволом сосны метрах в пятидесяти справа движение и слабый блеск металла в лунном свете. С шипением ударил луч, вспыхнуло несколько деревьев. Это уже интереснее и опаснее – в меня стреляют из бластера. Я бросился влево, буквально в два прыжка преодолел метров пятнадцать и наткнулся еще на одного человека. Этот был с обычным автоматом Калашникова. Применить оружие боевик не успел. Ребром ладони я ударил его в горло, выхватил автомат.
Боевик с бластером вновь решил применить свою инопланетную машинку-луч, поджигая деревья и кусты, описал дугу, стремясь ко мне. Я опять упал, дал длинную очередь туда, где, по моим прикидкам, должен был находиться стрелок. Оттуда донесся короткий крик, луч погас.
Лес, казалось, был бесконечен, я бежал и бежал, лес становился гуще, сосны сменились елями, росшими более тесно. Ноги утопали в мягком мху, по лицу хлестали колючие ветви. Я преодолел, наверное, километра два, прежде чем выбежал к трехметровой стене из бетонных плит, ограждавшей территорию. По верху стены шла колючая проволока. Но это не было серьезным препятствием, я перебрался через стену. За ней была узкая проселочная дорога, потом снова лес. Я остановился на секунду, решая, куда бежать дальше. Что-то заставило меня поднять голову…
Вначале я увидел нечто, похожее на падающую звезду. Но эта звезда не спешила сгорать и гаснуть. Она становилась ярче, приближалась ко мне. Сверху на меня падал шар рнайх. Он не был зеркальным, он светился и оставлял за собой в воздухе фосфоресцирующую полосу, похожую на след корабля в теплом ночном море. Шар повис над моей головой. А затем меня будто бы ударил невидимый молот, удар бросил меня на землю, как тряпичную куклу. Но упал я не на пыльную дорогу, что шла вдоль стены. Я упал на серебряный круг, неизвестно откуда появившийся в момент атаки робота рнайх.
– Ребята, вы…
Молниеносный удар в солнечное сплетение отправил меня на пол, где я, скорчившись в позе эмбриона, с минуту судорожно пытался вдохнуть. Хорошо, что мой желудок был пуст, иначе меня вывернуло бы наизнанку. Через некоторое время я оклемался, вновь принял вертикальное положение, с трудом выдавил:
– Парни, вы что, сдурели? За что?
Оба боевика стояли в трех шагах и наблюдали за мной. Один из них, криво усмехнувшись, заговорил:
– Защищайся, мужик, нам приказали проверить твои навыки.
На этот раз меня ударили ногой по лицу. Удар был так быстр, что я не смог ни уклониться, ни поставить блок. Снова я на полу, во рту стоит солоноватый привкус крови… Я натужно сплюнул на такую чистую белую поверхность кровавый сгусток. В голове звенело. Умело бьют, сволочи!
Нога, обутая в мягкую летнюю туфлю, которая в тот момент мягкой мне не показалась, врезалась мне в бок. Меж ребер словно проскочила молния. Но через несколько секунд я вновь поднялся, точно стойкий боксер на ринге после нокдауна. Что-то случилось с глазами, я не различал лиц моих противников, вместо них висели в воздухе желтые пятна. Я прохрипел:
– Что, гады, делаете?! Убьете же!
Вместо ответа что-то тяжелое и жесткое ударило в скулу, белая комната покачнулась и закружилась. Я снова упал… Меня подхватили под руки и поволокли.
Когда зрение пришло в норму, я увидел, что тащили меня по длинному наклонному коридору, а в метре над полом передо мной летел зеркальный шар размером с футбольный мяч. Мне показалось, что я вижу на его поверхности причудливо искаженное очертание собственного окровавленного лица. Размеры коридора я оценить не мог, помню только, что он поднимался постепенно вверх и был ярко освещен, но свет был не совсем обычный, какой-то фиолетовый. Я не мог отвести глаз от зеркального шара. Что это? Соображал я с трудом, но осознать, что происходит нечто необычное, всё же мог. Откуда-то пришла непонятная мысль, неожиданно я высказал ее вслух хриплым слабым голосом: «Совсем как в небесной цитадели рнайх».
Бред. Похоже, от побоев я начал бредить. Сначала мне привиделся летучий шар, потом слова про какую-то цитадель и каких-то рнайх…
Я закрыл глаза. Снова из глубин памяти вырвалась мысль, снова помимо воли я заговорил: «Этот шар рнайх, там смерть. Они здесь, рнайх здесь!»
Конвоиры на слова эти не реагировали, мы продолжали куда-то двигаться. Внутри черепа опять полыхнуло зарницей слово «рнайх». Оно вызывало какие-то неприятные ассоциации, оно жалило, как скорпион, это слово. Оно обозначало зло, угрозу мне и другим людям, оно обозначало страх и смерть. Перед глазами внезапно возникла картина поля битвы, заваленного трупами людей в средневековых доспехах, руки мертвецов сжимали рукоятки мечей и древки копий. Я видел поле битвы внутренним зрением, картина была яркой и четкой. Но что это? На пожухлой и бледной осенней траве лежали не только мертвые люди. Там были и иные существа, в большинстве своем антропоподобные. Вот картина приблизилась, теперь я видел крупным планом два тела – пожилого воина-человека в кольчуге, в островерхом шлеме и СУЩЕСТВА. Человек погиб в бою, кольчуга и шлем, в каких бились мои пращуры на Чудском озере, на поле Куликовом и в сотнях других мест века назад, посечены, серая трава около убитого воина порыжела от его крови. Рядом лежала трехногая тварь с огромной головой, кроме рук у нее были и щупальца. Картина потухла, сменилась другой: коридор, похожий на тот, по которому меня сейчас тащат, висят над полом несколько зеркальных шаров, медленно падает безголовое и безрукое тело человека, больше похожее на обугленную головню…
Рнайх, рнайх, рнайх – слово шипело, как бикфордов шнур. Огонь добрался до заряда. Взрыв! Взорвалась моя память. В один миг промелькнули тысячи воспоминаний. Я вспомнил, КТО такие рнайх и ЧТО они сделали, и во мне вскипела ярость. Я содрогнулся, до сильной боли прикусил разбитую губу. И воспоминания, фантастические, страшные, тяжелые, как свинцовый айсберг, утонули где-то в глубине разума…
Взрыв памяти погасила волна яви. Я чувствовал железную хватку боевиков, меня быстро влекли вперед. Коридор кончился, я и мои конвоиры остановились в маленькой кабинке, похожей на кабину стандартного лифта.
Мне стало чуть легче. Избитое тело меньше кромсала боль, зрение прояснилось.
В полуметре над моей головой висел все тот же зеркальный шар, мне показалось, что он чуть дрогнул, когда я посмотрел на него. Ногами я ощутил небольшую вибрацию пола кабины, вот она прекратилась, стена передо мной раскрылась, меня снова повлекли вперед. Я увидел обычный, вполне земной подвал. Вдоль бетонных стен шли трубы, на потолке горели обыкновенные стоваттные лампочки.
Лестница, ступеней много, подвал глубокий. А потом дверь и коридор, снова лестница, на этот раз мраморная, с красной ковровой дорожкой, прижатой к ступням начищенными бронзовыми штангами.
Опять коридор, на стенах стилизованные под старину канделябры, толстый ковер под ногами глушит звуки шагов.
Состояние мое необычно для такой ситуации: страх за свою жизнь, боль в избитом теле и голове сгинули окончательно. Я ничему не удивляюсь, я с интересом оглядываюсь по сторонам, запоминаю путь, по которому меня ведут. Я не узнаю сам себя, я действительно веду себя так, словно меня подменили кем-то другим. Я спокоен и сосредоточен, можно подумать, что я всю жизнь только тем и занимался, что приходил в себя в странных подземных камерах, потом играл роль боксерской груши и оказывался на роскошных виллах, попутно видя такие галлюцинации, каким позавидует самый отъявленный наркоман. Я чувствовал себя очень сильным, сейчас мне казалось, что я без труда могу расшвырять моих конвоиров, как кегли. Летучего шара видно не было, но я нутром чуял – он находится позади. Я попробовал обернуться. Меня грубо одернули.
– Очухался, я смотрю. Так иди и не дергайся! – рявкнул прямо в ухо боевик справа.
– Куда вы меня тащите? – спросил я.
Вместо ответа меня рывком остановили напротив полированной двустворчатой двери. Боевик справа потянул ручку на себя, мы шагнули в большую комнату. Обстановка в ней напоминала интерьер дворца какого-нибудь нефтяного короля из голливудских фильмов. Ослепительно-белый ковер в центре, огромные кресла и диваны, обтянутые красноватой кожей, сверкающая люстра диаметром метра два, на стенах целая коллекция холодного оружия и несколько картин на батальные темы. В одном из кресел за низким столиком на вычурных литых ножках восседал человек в безупречном костюме с лицом пресыщенного всем римского патриция. Я заметил, что при виде этого человека лица моих конвоиров, до того бесстрастные, словно у киборгов, приобрели подобострастное выражение.
– Ваш приказ выполнен, господин, – отрапортовал боевик слева от меня.
«Патриций» слегка наклонил голову, заговорил. Голос у него был мягкий, негромкий:
– Результаты испытания я видел. У вас есть что добавить?
Вопрос был задан конвоирам. Один из них незамедлительно ответил:
– Во время транспортировки объект сказал следующее, – затем боевик в точности повторил мои слова про рнайх, небесную цитадель и шар, в котором таится смерть.
С человеком в кресле произошла странная метаморфоза – он подобрался, выпрямился, лицо его теперь походило не на лицо изнеженного патриция, а на лицо ветерана-центуриона.
– Посадите его! – приказал человек за столиком. У него изменилось не только выражение лица, но и голос.
Меня подвели к креслу напротив «патриция-центуриона», метрах в шести от него, я сел. В таком удобном и мягком кресле мне еще не приходилось сидеть за все тридцать с лишним лет моей жизни. Краем глаза я заметил зеркальный шар. Он находился позади, в углу комнаты, под потолком. В памяти вновь возникла картина изуродованного трупа и стаи подобных шаров поблизости. Я задумался о происхождении этого механизма. Неужели секретная техника так далеко шагнула? Или тут дело пахнет какими-нибудь пришельцами, окнами в параллельные миры и тому подобными вещами, которые я всегда считал полной чушью?
Человек в кресле, которого я теперь окончательно окрестил центурионом, так как маска ленивого патриция с него слетела, сделал неуловимый жест, через некоторое время мне подали стакан с янтарной жидкостью. Я недоуменно уставился на «центуриона».
– Пейте, это не яд, а всего лишь хорошее виски, – сказал он.
Я выпил, так как чувствовал – «центурион» не врет. Я на глазах становился проницательным, как лучший психолог. Вкус напитка я не почувствовал, его заглушила жгучая боль в разбитых губах. Но внутри сразу же растеклось приятное тепло. Я решил заговорить первым:
– Как я понимаю, вы тут главный, – обратился я к «центуриону». – Так, может, вы мне объясните, с какой стати меня похитили, избили, а теперь собираются допрашивать? А? И где я нахожусь?
Человек напротив прямо-таки впился в меня взглядом и вместо ответа спросил сам:
– Вы, Юрий Сергеевич, считаете, что причин для этих действий нет?
Ишь ты! Обращаются на «вы» и по имени-отчеству. Разительный контраст после ударов по морде и грубых окриков.
– Да, я так считаю, – ответил я. – Кем бы вы ни были, вы ошиблись, приняли меня не за того. Я обычный человек, и больших денег у меня нет. Да мне и за год не заработать на одно такое кресло! – я похлопал рукой по подлокотнику, обтянутому изумительно мягкой, бархатистой кожей.
«Центурион» покачал головой:
– Вы не правы. Вы не обычный человек, хотя и маскируетесь под него. Заинтересовавшись вами, мы не сделали ошибки. Когда вас после некоторого физического воздействия вели сюда, вы утратили маскировку на очень короткое, но достаточное для наших сканеров время. Произнесенные вами в тот момент слова это подтверждают. А размеры вашего бумажника нас не интересуют. Нам нужны не деньги, а ваши знания и способности.
– Так кто же я, по-вашему!? – Я почти кричал, разговор мне нравился все меньше и меньше. Похоже, что я крепко влип, и эта банда ненормальных отпускать меня не собирается.
Человек напротив вместо ответа задал неожиданный вопрос:
– Скажите, Юрий Сергеевич, будем пока называть вас именно так, вы верите в переселение душ?
– …???
Пауза затянулась, «центурион» повторил:
– Вы верите в переселение душ?
– Не знаю, – тихо произнес я. – Никогда не интересовался оккультными науками.
– Не знаете, значит… Тогда объясните мне, откуда вы узнали хотя бы слово «рнайх»?
– Да не знаю я! Я произнес его и другие слова в ваших подземельях так просто… Когда вам дадут ногой по башке, вы еще и не то будете нести. Может, это слова из фильма, который я смотрел сто лет назад, а потом забыл. А ваши мордовороты память «освежили», вот те слова и вспомнились!
– Не изворачивайтесь! Фильмов про небесную цитадель рнайх на Земле нет и быть не может, – «центурион» уже не говорил, а шипел, похоже, мои ответы ему здорово не понравились. – Вы не только Юрий Кириллов, рожденный в этом мире! Внутри вас уживаются две личности. И не говорите мне, что вы не понимаете, о чем идет речь!
«Центурион» замолчал. Он внимательно смотрел на меня, видимо, ожидая ответных слов. Но их не было. Заведи этот человек разговор о переселении душ, двух личностях во мне, обнаруженных какими-то сканерами, день назад, то я бы задал ему единственный вопрос: не состоит ли он на учете в психушке? Сейчас же, после всего увиденного и пережитого, усомняться в душевном здоровье «собеседника» я не стал, хотя действительно пока не понимал, о чем идет речь.
Я сидел с пустой головой, смотрел на белый ковер, словно старался найти на нем хоть одно грязное пятно.
Разговор зашел в тупик. Я просто не знал, что сказать странному человеку с лицом римского военачальника. Человек сей истолковал мое молчание по-другому.
– Не пытайтесь бежать или нападать на кого-либо, – предупредил он меня. – Механизм, который висит под потолком недалеко от вас, жестоко пресечет любое ваше необдуманное действие. Я надеюсь, вы не забыли, ЧТО он может сделать с человеком, ДАЖЕ ТАКИМ, как вы.
– Зачем вашим людям понадобилось меня избивать? – я, наконец, решил хоть что-то произнести.
– Это была грубая попытка заставить вас раскрыться, лишить на время маскировки, и она частично удалась, – ответил «центурион».
– Послушайте, вы сами-то верите в то, что говорите? – спросил я.
– Сначала я не верил, признаюсь вам честно, – губы «центуриона» растянулись в некоем подобии улыбки. – Но наши э-э… наставники и компаньоны предоставили столь достоверную информацию, что я просто вынужден был поверить. Я не зря спросил, верите ли вы в переселение душ. Вы уклонились от прямого ответа, хотя просто обязаны в него верить.
– Почему? – спросил я.
– Потому, что вы сами – наглядное доказательство существования явления, которое называют переселением души или реинкарнацией, – глаза «центуриона» сверкнули, он подался вперед, ко мне и, повысив голос, произнес решающую фразу:
– Не скрывайтесь больше под чужой личиной, герцог Александр Стил!
В голове моей словно взорвалась мегатонная боеголовка. Пламя опалило разум, растеклось по телу. Такой ужасной боли я еще никогда не испытывал. Я страшно закричал, руки мертвой хваткой вцепились в подлокотники кресла, под пальцами проминалась и рвалась дорогая кожа. Огонь внезапно потух, так же внезапно, как появился. Человек напротив не ожидал такой реакции на свои последние слова, он испугался, в глазах мелькнул страх, он инстинктивно откинулся назад.
Моя память раскрылась, из потаенных ее глубин вырвались воспоминания, затопили разум, как затапливает вода через пробоину от торпеды отсеки корабля. Исчезла комната с белоснежным ковром на полу и кожаной мебелью, исчезли двое боевиков за моей спиной, исчез их господин, похожий на римского военачальника, исчез и зеркальный шар, созданный тварями нечеловеческой расы. На какое-то время мир вокруг меня, мир, в котором я родился и прожил долгие годы, перестал существовать. Но мое «я», то, что называется душой, осталось. Только в моей душе, в моей памяти, открылись новые пространства.
Когда человеку грозит смерть, когда жить ему остается несколько кратких мгновений, перед глазами проходит вся жизнь, и годы сжимаются до долей секунды. Мозг человека противится смерти, ход времени нарушается, и умирающий за миг переживает больше, чем за несколько лет…
Я познал это на себе, только я не умирал, наоборот, я рождался заново, мне открывалась тайна моей прошлой жизни.
Я вновь появлялся на свет на земле Англии, но рождала меня русская мать. Я снова переживал детство, постигал тайны искусства боя, науки и магии в монастыре святого Бриана ордена Вселенской Истины. Я стоял под ледяным дождем на грязной раскисшей дороге, глядя на плачущего отца, принесшего известие о смерти матери. Я участвовал вновь в ритуале Испрошения Титулов, и после него на моем челе возгорались огненные руны, приводя в изумление наставников.
Посвященный Богу отец Соломоний беседовал со мной о высших материях в циклопическом зале с переливающимся полом, из глубины которого всплывали тайные пентаграммы и рунные знаки. Я стоял подле трона императора и падал на колени, когда Небеса избирали меня и на мою голову опускалась призрачная корона.
Я сражался с врагами, я снова бежал с мечом в руке сквозь толпу остолбеневших аристократов и видел, как щупалец боевого эара пронзает грудь императрицы Елены, как гибнут принц Карл и девочки-принцессы. Графиня Орландо дарила мне перстень на горной дороге, и я дарил ей янтарное кольцо, ранее принадлежавшее матери, в лазурном зале, где любовь и магия помогали мне и моей женщине познать счастье.
Я бился с нелюдью на море Швейцеров и Энфийской равнине, на улицах Лондона и в страшных подземельях упырей, я проник в чудовищную небесную цитадель рнайх.
Я был Великим имперским арбитром – могущественным магом и воином, я открыл окно в прошлое и побывал у сердца планеты-матери.
Я снова переживал радость победы и горе утрат, я видел потоки крови, захлестнувшие мой прежний мир, видел наступавшие полки эаров и их создателей и повелителей – существ расы рнайх.
Мне казалось, что я чувствую на груди тепло материнской иконы и тяжесть ожившего Символа Арбитров.
Я был одновременно Юрием Кирилловым – ординарным, малоотличимым от миллионов других человеком – и я был герцогом Александром Стилом, Посвященным Богу, чье положение было почти равно императорскому, Великим имперским арбитром.
Бог ничего не делает просто так… Если герцог Александр Стил возродился вновь в ином мире и в ином времени, значит, была на то веская причина. И я знал эту причину: рнайх, уничтожившие миллионы и миллионы людей, твари, против которых восстала сама планета, после жестоких поражений не оставили Землю в покое. Рнайх пришли и в мой мир. Первой их целью по ряду причин стала Россия – моя страна. Настало время родиться вновь герцогу Стилу и вступить в бой с жестокими и опасными тварями чуждой человеку расы.
Пробил час Стального арбитра!
…Мир вокруг меня возвращался на место. Картины прошлого исчезли, на секунду перед глазами вспыхнул ослепительный свет, потом он потускнел, и начали проступать, как на проявляемой фотографии, контуры комнаты. Лицо человека напротив сначала виделось расплывчатым пятном, потом приобрело более четкие очертания. Лицо было перекошено от страха, теперь оно не походило вовсе на лицо закаленного в боях центуриона, оно стало похоже на лицо раба, над которым занесен для жестокого удара кнут надсмотрщика.
Зрение прояснилось полностью. Я увидел, что прислужник рнайх отгородился от меня полупрозрачной стеной – силовым полем. Надменность и самоуверенность, порожденные мнимым могуществом, слетели с него. Он смертельно боялся меня сейчас, хотя внешне я нисколько не изменился. Этот человек испугался кары за предательство своего рода, он почувствовал мою ярость, ярость могущественного герцога Стила.
Мой голос прогремел так, что человек в кресле дернулся, словно от удара током:
– Ты служишь рнайх, и я уничтожу тебя за это!
Пока то была лишь угроза – сквозь силовое поле мне не прорваться. А вот выбираться отсюда надо немедленно. Вперед! Только бы успеть, пока не нанес удар механизм рнайх.
Я прямо из сидячего положения взлетел вертикально вверх, словно пилот, выброшенный катапультой из кабины горящего истребителя.
Зеркальный шар висел на старом месте, по обе стороны двери стояли боевики, в руках у них были странные предметы, взгляд на которые резал глаза. У этих людей было оружие рнайх! На груди у меня что-то вспыхнуло, я почувствовал тяжесть. Я с удивлением увидел Символ Арбитров, оживший, полный сил, готовый прийти на помощь.
Из центра алмазного креста вырвались три ослепительных белых луча, вонзились в зеркальный шар и в боевиков. Полыхнуло и загремело так, будто в комнате взорвалась килограммовая тротиловая шашка. Не знаю, был ли механизм рнайх автономным роботом или управлялся дистанционно, но он опоздал. Творение Родриго Каталонского, преодолевшее границы миров, ударило первым. Белый луч вмял зеркальный шар в стену, сплющил, оплавил. Участь боевиков оказалась страшной – они превратились в уголь, теперь их невозможно будет опознать. Еще одна белая молния! Вылетела тяжелая бронированная дверь, обклеенная для маскировки декоративными панелями. А затем Символ Арбитров исчез, дальше я должен был надеяться только на свои силы.
Я выбежал в коридор, успев услышать вопль так и не представившегося мне «центуриона». Он визгливо кричал: «Остановите его!»
Пробежать по коридору мне не дали и двадцати шагов. В противоположном его конце появились несколько человек с автоматами; оружие рнайх тут доверяли, на мое счастье, далеко не всем.
Очередь!
Разлетелся вдребезги настенный светильник, пули просвистели рядом с моей головой. Реакция герцога Стила намного превосходила мою прежнюю реакцию, я успел сместиться в сторону, уйти с линии огня, потом залечь.
Шутки кончились. Теперь меня стремились остановить любой ценой, не очень-то заботясь о сохранении моей жизни. Бояться Александра Стила у рнайх и их слуг причины были.
Мне хватило, наверное, десятой доли секунды, чтобы оценить обстановку. На лестницу не прорваться, меня нашпигуют пулями, и не помогут новоприобретенные способности. Попробуем поискать другие пути.
Я лежал на полу возле красивой двери, полированной, с сияющими золотом ручками. Не поднимаясь с пола, я ударил по двери ногой. Замок треснул, поддался, дверь открылась вовнутрь, я ужом скользнул в проем. Сделал я это вовремя – ковер на том месте, где я лежал секунду назад, вспороли пули. Комната, куда я проник, была библиотекой. По стенам стояли полки с книгами, посреди комнаты массивный стол черного дерева и несколько кресел. Свет в библиотеке отсутствовал, но сейчас я мог видеть и в темноте. Восторгаться новыми возможностями времени не было. Надо поскорее спасаться. Боевики с автоматами бежали по коридору, на принятие решений у меня оставались мгновения. Я подскочил к окну, сорвал шторы, ударил по раме локтем. Она с треском распахнулась, я встал на подоконник, глянул вниз и прыгнул. Лететь до земли пришлось метров десять, прыгнул я со второго этажа. Просто Юра Кириллов себе точно что-нибудь сломал бы после такого прыжка, но для Юрия Кириллова, обладающего способностями Посвященного Богу, всё окончилось благополучно. Я приземлился на ноги, просел, перекатился два раза по земле, вскочил и бросился бежать.
Стояла ясная лунная ночь. Здание, которое я покинул, имело три этажа и напоминало хороший санаторий, явно не для простых смертных. Здание окружали цветочные клумбы, между ними шли ровненько подстриженные кусты, образуя живые изгороди. Дальше начинался сосновый лес, а слева от меня серебрилось в лунном свете озеро или большой пруд. Эти подонки выбрали для своей резиденции хорошее место.
Я мчался со скоростью олимпийского чемпиона в спринте. Пока мне никто не мешал, я успел добежать до чистого соснового леса. По мне из здания не стреляли, видимо, боевики сейчас пялились из окон и пытались понять, куда я так быстро исчез. Тем лучше для меня. Только бы они не пустили по следу пару-тройку зеркальных шаров! Скорости я не сбавлял, у меня было единственное желание сейчас: убраться как можно быстрее подальше от этого дворца-санатория и его обитателей. Я был обязан выжить.
Из-за дерева ко мне метнулась быстрая тень. Человек попытался сделать мне подсечку. Холодного или огнестрельного оружия при нем я не заметил, оружием прислужника рнайх было его собственное тело. Боец был неплохой, среагировать на его появление и проведенный прием не смог бы и обладатель черного пояса. Но не новый я.
Удар в голову, сухой треск костей, мой противник падает. Вперед, быстрее вперед!
Приобретенное мной поистине звериное чувство опасности заставило броситься на землю – боковым зрением я различил за стволом сосны метрах в пятидесяти справа движение и слабый блеск металла в лунном свете. С шипением ударил луч, вспыхнуло несколько деревьев. Это уже интереснее и опаснее – в меня стреляют из бластера. Я бросился влево, буквально в два прыжка преодолел метров пятнадцать и наткнулся еще на одного человека. Этот был с обычным автоматом Калашникова. Применить оружие боевик не успел. Ребром ладони я ударил его в горло, выхватил автомат.
Боевик с бластером вновь решил применить свою инопланетную машинку-луч, поджигая деревья и кусты, описал дугу, стремясь ко мне. Я опять упал, дал длинную очередь туда, где, по моим прикидкам, должен был находиться стрелок. Оттуда донесся короткий крик, луч погас.
Лес, казалось, был бесконечен, я бежал и бежал, лес становился гуще, сосны сменились елями, росшими более тесно. Ноги утопали в мягком мху, по лицу хлестали колючие ветви. Я преодолел, наверное, километра два, прежде чем выбежал к трехметровой стене из бетонных плит, ограждавшей территорию. По верху стены шла колючая проволока. Но это не было серьезным препятствием, я перебрался через стену. За ней была узкая проселочная дорога, потом снова лес. Я остановился на секунду, решая, куда бежать дальше. Что-то заставило меня поднять голову…
Вначале я увидел нечто, похожее на падающую звезду. Но эта звезда не спешила сгорать и гаснуть. Она становилась ярче, приближалась ко мне. Сверху на меня падал шар рнайх. Он не был зеркальным, он светился и оставлял за собой в воздухе фосфоресцирующую полосу, похожую на след корабля в теплом ночном море. Шар повис над моей головой. А затем меня будто бы ударил невидимый молот, удар бросил меня на землю, как тряпичную куклу. Но упал я не на пыльную дорогу, что шла вдоль стены. Я упал на серебряный круг, неизвестно откуда появившийся в момент атаки робота рнайх.