Игорь Градов
Малыш

   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
* * *

Часть первая

Глава первая
Хороший день

   – Малыш, обедать!
   Ну, вот, только начал новую главу… Я тяжело вздохнул и закрыл энциклопедию. Потом залез под кровать, приподнял одну половицу и убрал книгу в тайник. Незачем родным знать, что я читаю, а то будут еще спрашивать. Придется им лишний раз мозги чистить…
   За столом я сидел один: отец, как всегда, работал в мастерской, Ник и Дара были еще в школе, до вечера не вернутся. Хорошее время – никто не мешает, можно спокойно почитать.
   Я люблю энциклопедии – в них много всего, особенно о том, что было до Большой войны. Жаль только, попадаются они крайне редко. Торговцы обычно привозят из города всякую ерунду, какие-то глупые любовные романы да приключенческие повести, а научных книг и учебников очень мало. Вот и приходится по несколько раз перечитывать то, что уже имею…
 
   Мать налила мне полную тарелку супа. В теплой водичке плавало несколько ломтиков картошки и пара кружочков лука. Негусто, конечно, но мне хватит – я ведь маленький, ем очень мало. Зато хлеба отрезала целый ломоть – только что испеченного, теплого, душистого, пахнущего печью. С поджаристой корочкой, как я люблю…
   – Ну, Малыш, чем ты сегодня занимался? – привычно спросила мама.
   – Да так, ничем, играл в своей комнате, – также привычно ответил я.
   – Правильно, играй, – кивнула матушка, – вот скоро пойдешь в школу, тогда уже будет не до игрушек. Господин Ламес – очень строгий учитель, спуску лентяям да озорникам не дает. Зато и учит хорошо.
   Мама тяжело вздохнула и начала протирать тряпкой и без того чистый стол.
   – Что, учитель опять пожаловался на Ника? – догадался я.
   – Да, – огорченно кивнула мама, – в который уже раз! Не хочет твой брат учиться, и все тут! Вертится на уроках, балуется, а на переменках хулиганит. Никакого сладу с ним нет! Хорошо, что хоть Дара прилежная. Вот скоро окончит учебу, пойдет работать, а ты займешь ее место в школе.
   Я слегка улыбнулся – как же, прилежная! Сестра только и думает, как бы из школы поскорее выскочить да взрослую жизнь начать. И в голове у нее отнюдь не работа… Как и у моего братца, кстати.
   Действительно, его что учи, что не учи – толку никакого. Вот мяч погонять или в расшибалочку поиграть – это он первый, а за партой сидеть – нет уж, увольте. Но Ник, в отличие от моей сестрицы, очень глупый, не понимает, что ему выгоднее поскорее закончить школу. Дара, напротив, быстро сообразила, что, чем скорее выучишься, тем скорее от тебя отстанут, поэтому и старается, налегает на уроки, а братец балуется и ничего не усваивает. Вот и сидит в каждом классе по два раза. Здоровый уже, целых шестнадцать лет, а все в школу ходит, смехота одна!
   – …вот выучишься, – продолжала между тем матушка, – станешь помощником писаря, а может, сам господин Ану тебя на службу возьмет. Будешь младшим сборщиком податей, уважаемым человеком…
   Еще чего – быть подручным у господина Ану! Всю жизнь мечтал налоги собирать – отнимать у нищих последний кусок хлеба! Или еще лучше – у писаря за конторкой день-деньской стоять. Нет уж, пусть этим другие занимаются, а у меня есть дела поинтереснее.
   – Как только соберем урожай, сразу отведу тебя в школу, – продолжала матушка, – надо сегодня же с господином учителем поговорить…
   А вот этого мне не надо. Господин Ламес, конечно, хороший человек, старается, учит наших болванов уму-разуму, и не его беда, что ничего не получается. После войны у многих с мозгами плохо, читают и запоминают с большим трудом.
   Не то, что я. Все помню, могу любую книгу наизусть пересказать, с любого места. А прочитал я их, надо сказать, уже немало…
   Так что делать мне в школе совершенно нечего, да и не хочу я сидеть в одном классе с соседскими мальчишками и девчонками. Первые – в большинстве своем ужасные хулиганы и забияки, чуть что – сразу в драку лезут, это у них считается появлением мужественности и храбрости, а вторые глупы неимоверно, в головах – одни платья да украшенья. К тому же учиться мне у господина Ламеса практически нечему – я уже знаю гораздо больше его. Нет, мне пока и дома хорошо – можно спокойно читать, получать новые знания.
   Я не спеша доел суп и отставил тарелку.
   – Спасибо, мама!
   – Кушай, сыночек, а то ты у нас такой худенький!
   Действительно, богатырем меня не назовешь – тощее тельце, руки и ноги – как спички. Зато голова большая, в нее много чего влезает. В моей худобе есть и свои плюсы: во-первых, не требуется много еды, а во-вторых, соседские мальчишки особенно не пристают – такого дохляка, как я, тронуть боязно. Толкнешь его, а он сразу рассыплется, отвечай потом!
   Я благодарно прижался к маме, а сам незаметно почистил ее память. И с самым невинным видом произнес:
   – Мама, разве ты забыла, что мне всего шесть лет? А в школу берут с семи… Рано мне еще!
   Матушка посмотрела на меня чистыми, прозрачными глазами и сказала:
   – Что это я! Совсем забыла, сколько моему дорогому сыночку лет! Конечно, рано тебе еще, через годик пойдешь.
   Ну вот, так-то лучше. Конечно, надо потом будет и отцу память почистить, а то вдруг тоже вспомнит, сколько мне на самом деле лет. А заодно и братцу с сестрицей – на всякий случай, хотя им обычно не до меня – своих дел хватает.
   – Малыш, отнеси отцу поесть, – попросила матушка и протянула котелок с похлебкой и ломоть хлеба, завернутый в чистую тряпицу. – У него сегодня много работы, обедать не придет.
   – Хорошо, мама, – как послушный сын, ответил я и поспешил покинуть кухню.
   У меня сегодня тоже много дел – торговцу Киру обещали привезти новые книги, надо пойти посмотреть. И сразу выбрать нужные, пока не набежали и не растащили.
* * *
   Я вышел из дома и направился на рынок. Идти было всего десять минут, если не спешить.
   А я и не спешил. Почему бы не прогуляться, когда день хороший? А то задует северный ветер, принесет пыль и песок из тех мест, где была война, сиди тогда дома. На улицу не выйдешь – красная взвесь забивает нос и горло, не вздохнешь. И опасно очень – от этого песка болезни разные у людей случаются. А у нас и так больных и увечных много, нормальных людей, считай, почти нет. Хотя что считать нормой…
   Вот я, например. По виду – шесть лет, по сложению – доходяга, соплей перешибешь, а по уму… Без всякого хвастовства скажу – равных мне в нашем селении нет, да и во всей округе тоже. Пожалуй, и на юге немного найдется таких, кто смог бы так же быстро читать и с первого раза всё запоминать. Кроме того, я могу двузначные числа в уме перемножать и математические задачки решать. Наш учитель Ламес, к примеру, не знает, что такое квадратное уравнение, а я знаю и очень хорошо в этом разбираюсь.
   Впрочем, такие глубокие познания нашим людям ни к чему – большинство с трудом знает счет до ста, а уж о том, чтобы умножение или деление произвести, и речи быть не может. Поэтому и пользуются услугами господина Ану, который ведет ежемесячные расчеты и взимает положенные налоги. Не без некой выгоды для себя, конечно. Я отцу в этих подсчетах помогаю, подсказываю правильную цифру, а то бы он разорился совсем…
   Отец хоть и старательный, день и ночь в мастерской вкалывает, но особенных денег не зарабатывает. Наша семья с трудом сводит концы с концами. Поэтому мои родители ждут не дождутся, когда Ник с Дарой пойдут работать. Может, тогда немного полегче станет.
* * *
   На рыночной площади было, как всегда, шумно: торговцы громко расхваливали свой товар, покупатели ходили между рядами, выбирая и прицениваясь. Если вещь понравилась, начинался торг – каждая сторона старалась для себя.
   Я привычно проскочил между деревянными прилавками и поспешил в тот ряд, где продают всякое старье. Его привозят из города коробейники – на больших машинах, называемых грузовиками. Они откапывают вещи на развалинах Старого города и все более-менее приличное продают оптом. Главным образом это посуда, одежда, какие-то сломанные, неработающие приборы, странные устройства, назначение которых давно позабыто, но встречаются и любопытные штучки. Так, совсем недавно я откопал прекрасно сохранившийся барометр и теперь сам могу предсказывать погоду. Не хуже, чем наш прорицатель Ниду…
   Но главное, коробейники привозят книги. Как правило, это порванные, растрепанные тома, без многих страниц, часто обгоревшие… А что вы хотите – Большая война была, почти все библиотеки пожгли. Но изредка встречаются и почти целые экземпляры. Меня главным образом интересуют учебники по разным наукам и энциклопедии – то, что дает реальные знания. Другие покупатели обычно ищут любовные романы и приключенческие истории, но могут прихватить и энциклопедию, если в ней иллюстрации красочные. Поэтому и следовало торопиться…
 
   По дороге я встретил старуху Мару. Как всегда, в каких-то пестрых тряпках, с грязным шерстяным платком на голове.
   Этот платок она никогда не снимает, ни зимой, ни летом. Говорят, на голове у нее нет волос, одни страшные язвы – последствия Большой войны…
   В руке Мара держала корзинку с лечебными травами – обменять на еду. Она у нас вроде целительницы, пользует всех своими настоями и отварами, помогает от некоторых болезней. Конечно, в серьезных случаях мы обращаемся к лекарю, но нередко пользуемся и ее услугами. Мара живет близко и берет совсем недорого. В отличие от лекаря…
   Одна только беда – не любит она меня. Точнее, Мара – единственная из всех, кто точно знает, сколько мне лет. Много раз я пытался почистить ее мозги, но бесполезно – не поддается она моему воздействию.
   Мара считает меня чем-то вроде исчадия ада и при каждой встрече ругается. Вот и сейчас она трижды сплюнула и громко произнесла:
   – Сгинь, бесово отродье, не приближайся ко мне!
   Хорошо, что ее считают сумасшедшей и не обращают внимания. А то вдруг кто-нибудь возьмет да и спросит – почему это Петер (так зовут меня официально, но все обычно кличут Малышом) родился раньше Ника и Дары, а до сих пор выглядит, как шестилетний? Что бы я им ответил?
   Я и сам не знаю, почему так вышло. Как достиг своего нынешнего состояния, так и остановился, не взрослею уже много лет. По идее, я должен быть уже взрослым, восемнадцатилетним, иметь жену, детей. У нас рано обзаводятся семьями – чтобы успеть оставить наследников, продолжить род, но и умирают рано – в сорок пять, от силы в пятьдесят лет. Говорят, это следствие мутации, случившейся после войны.
   Одна только Мара по-настоящему старая – по моим прикидкам, ей больше семидесяти лет. У нее лицо в глубоких морщинах, а руки все в мелких коричневых пятнах, как у настоящих стариков. Из наших она одна такая.
   Все привыкли к Маре и внимания на ее внешность уже не обращают. К тому же многие полагают, что она колдунья и должна именно так выглядеть – как старая карга. Да какая она колдунья! Просто немного разбирается в травах и умеет лечить простые болезни, ничего трудного. А так – почти обычная женщина…
   Старуха часто бывает не в себе, заговаривается и размахивает руками, поэтому все делают вид, что не замечают ее. Кому охота иметь дело с сумасшедшей? Что мне только на руку.
   Я привычно попробовал прочистить Маре мозги, но снова ничего не вышло – как будто наткнулся на ежа и укололся. Старуха почувствовала мое прикосновение и громко завопила:
   – Вылезь из моей головы, уродец! Не трогай меня!
   Покупатели сначала обернулись на крик, но потом увидели, что это Мара, и снова занялись своими делами. Я пролез под прилавком и перебрался в другой ряд – чтобы обойти ее. Мне тоже было неприятно с ней видеться, хотя я лично против Мары ничего не имею. Наоборот, считаю ее даже полезной для нашей общины. К тому же нас всего двое таких, особенных, я и она.
* * *
   У Кира толпился народ. Коробейники только что привезли товар, и каждый хотел подобрать себе что-нибудь полезное.
   Кир покупает вещи оптом, а потом продает поштучно, определяя цену по своему усмотрению. Но она у него, как правило, небольшая, поэтому люди охотно идут к нему. Вот и сейчас Кир с кем-то яростно торговался, размахивая короткими, толстыми руками:
   – Ну что вы, господин хороший, эта вещь стоит никак не меньше семи монет! – втолковывал он тощему субъекту.
   Тот недоверчиво вертел в руках какую-то блестящую штуку и с сомнением качал головой.
   – Хорошо, ради вас – пять! – уступил Кир.
   – Три, – холодно бросил субъект.
   Кир закатил глаза:
   – Боже правый, три монеты! Да за такие деньги вы не купите и рваной подметки! Посмотрите, как блестит! Настоящий металл!
   Покупатель все еще раздумывал.
   – Ладно, уговорили, отдам за четыре! – сдался Кир.
   Субъект размышлял. Тут торговец заметил меня и призывно замахал руками.
   – Иди сюда, Малыш!
   Я подошел, поздоровался.
   – Скажи, Малыш, что это такое? – поинтересовался Кир, указывая на блестящую штуковину.
   Я определил – смеситель для горячей и холодной воды. Такие раньше, до Большой войны, были во всех городских домах, я это видел на картинке. Теперь их нет – кому они нужны, если воду приходится таскать ведрами из колодца? Но покупателю сказал:
   – О, это очень важная штука, от настоящего ватерклозета!
   – Вы слышали? – кивнул на меня Кир. – От ва-тер-кло-зе-та!
   Он с удовольствием произнес по слогам незнакомое, заковыристое слово. Покупатель уставился на меня маленькими, колючими глазками:
   – А ты, малец, откуда это знаешь?
   – Папа рассказывал, – пожал я плечами, – такие вещи раньше были у всех приличных людей.
   Потом посмотрел субъекту прямо в глаза:
   – Вы ведь приличный человек, правда? Значит, обязательно должны купить.
   Покупатель пробормотал что-то невнятное и полез за кошельком. Через секунду Кир стал богаче на четыре монеты.
   – Спасибо тебе, Малыш, – поблагодарил торговец, убирая деньги, – а то я думал, что придется отдавать за три монеты. Бесполезная вещь!
   – Бесполезных вещей не бывает, – возразил я, – нужно только каждой найти применение.
   – Умный ты, Малыш, – с уважением произнес Кир, – знаешь много. Вырастешь, приходи ко мне работать, вместе торговать будем.
   – До этого еще далеко, – весело ответил я, – когда еще вырасту!
   – Ты, небось, за книгами пришел? – перешел к деловой части нашего общения Кир.
   – Да, – кивнул я.
   – Вон, посмотри в том мешке, я специально для тебя отложил. Знаю, что ты потолще любишь!
   В мешке оказалось настоящее сокровище – целых два тома «Всемирной энциклопедии», на букву З и букву К. Прекрасно, давненько они мне не попадались. Я бережно положил обе книги к себе в сумку.
   – Почитаю, а потом отдам, – заглянул я в глаза Киру, – ты же мне разрешишь?
   – Конечно, Малыш, – кивнул торговец. – Ты не обманываешь, всегда возвращаешь!
   Это точно – я его никогда не обманывал, всегда отдавал прочитанные книги. Да и вообще стараюсь понапрасну не лгать. Вот как с этим покупателем, например. Разве я был не прав, сказав, что смеситель – это очень важная вещь в любом городском доме?
* * *
   После Кира я поспешил в мастерскую отца – надо доставить обед. Отец выглядел очень расстроенным.
   – Что случилось? – спросил я.
   – Бандиты опять увеличили дань, – грустно ответил отец и кивнул за окно.
   Я выглянул: на противоположной стороне улицы стояла большая легковая машина, возле которой топтались три типа в черных куртках. Так, понятно – сборщики оброка из банды Юродивого.
   У нас каждый платит два налога: один официальный, главе селения, второй – бандитский, который идет в карман Юродивому. А также его подручным…
   Юродивый – страшный человек, жестоко выбивает деньги, все платят ему. А иначе нельзя – подошлет своих головорезов, те спалят мастерскую, а самого покалечат. Сколько раз такое уже было! Начальник стражи, господин Пак, об этом прекрасно знает, но молчит. А если к нему приходят с жалобами, отвечает – ничего не могу поделать, совсем нет людей.
   Ага, как же… Ему Юродивый отстегивает нехилую сумму, вот Пак и закрывает на все глаза. А то, что Юродивый увеличил оброк, вполне понятно – у Пака дочь выходит замуж, надо устроить шикарную свадьбу. Вот Юродивый, очевидно, и решил преподнести своему другу подарок. За наш счет.
   Мне стало противно: и Юродивый, и его бандиты, и Пак со своими стражниками – настоящие паразиты. Отец с утра до ночи в мастерской горбатится, а денег все равно не хватает. Зато эти жируют…
   Но связываться с бандитами опасно – у них оружие. Помимо пистолетов – еще и автоматы, а также гранаты. Стражники при виде подручных Юродивого предпочитают делать вид, что ничего не замечают. Самоубийц нет.
   Можно, конечно же, прочистить сборщикам оброка мозги, но это ничего не даст. У Юродивого на каждого торговца и ремесленника – своя бухгалтерия, записывает поступления. И если чего-то недосчитается – спросит строго. Требуется промыть мозги самому Юродивому, но как это сделать? Он из своей норы носа не высовывает, скрывается. И где она, эта нора? Об его убежище мало что известно, да и охраняется, наверное, отлично.
   К тому же, думаю, Юродивому мозги так просто не прочистишь – он, похоже, такой же мутант, как мы с Марой. Недаром же свою кличку получил… Говорят, Юродивый может чужие мысли читать – к нему уже столько раз убийц подсылали, а он все живой. А тех наемников больше никто никогда не видел…
 
   Подручные Юродивого о чем-то переговаривались, стоя у машины.
   – Когда деньги платить? – спросил я.
   – На следующей неделе, причем сразу на две сотни больше, – ответил отец. – И если не соберу – отнимут мастерскую. А где взять? Заказов мало, с трудом одну сотню и наскребу…
   Он тяжело вздохнул и стал вытирать руки тряпкой.
   – Ладно, Малыш, не расстраивайся, что-нибудь придумаю. В крайнем случае, займу у Саймана.
   Знаю я этого Саймана – противный тип, ростовщик. Дает ссуду под большие проценты, а не вернешь вовремя – натравит тех же бандитов. Он им деньги отстегивает, а они ему помогают долги выбивать. Нет, это не выход.
   Отец сел за стол, открыл котелок и стал есть, а я все смотрел на улицу. К трем бандитам подошел еще один – худой, вертлявый. Я его знал – это Фил из соседнего селения. У них там своя банда, а Фил – нечто вроде официального представителя, занимается переговорами. Важная шишка в их мире, доверенное лицо самого господина Линя. За плечами Фила маячили двое громил в комуфляже – охранники.
   Бандиты стали о чем-то спорить, размахивая руками, но мне неслышно было – далеко.
   – Пап, пойду, поиграю, – сказал я.
   – Конечно, сынок, – кивнул отец, не отрываясь от еды, – только далеко не ходи.
   – Что ты, я рядом!
   Я вышел из мастерской, пересек улицу и пристроился за спиной у громил. Бандиты, как выяснилось, решали, кто должен собирать дань с торговцев на мосту. Фил доказывал, что это их территория, а главарь «наших» бандитов, толстый, рыжий Ред (кстати, правая рука Юродивого), резко возражал – мол, раньше этот мост был нашим, значит, мы и должны собирать оброк. А что теперь границы изменились, так это ничего не значит…
   Нет, значит, утверждал Фил, раз территория изменилась, то и бабки теперь наши. Толстому Реду это очень не нравилось, он стал размахивать руками все энергичнее и с каждой минутой становился все краснее и краснее.
   Интересно, подумал я, если дело дойдет до перестрелки, они перебьют друг друга? Начнется война, и пока бандиты будут выяснять отношения, о нас забудут. Господин Линь – очень хитрый и опытный главарь, а оружия и людей у него не меньше, чему у Юродивого. Так что разборки продлятся как минимум недели три-четыре, и трогать нас не будут. Вот бы так случилось!
 
   Но моим мечтам не суждено было сбыться. Покричав еще минут пять, бандиты пришли к какому-то соглашению. Значит, пора что-то делать. Я пригляделся: у одного из громил Фила подозрительно оттопыривался карман куртки. Что там? Так-так, граната. Довольно старая, но исправная. Отличная штука для разборок с конкурентами. А вот мы ее сейчас…
   Я напрягся и мысленно отогнул усики, а потом осторожно попытался выдернуть кольцо. Не получается – тугое. Так, еще разочек. Спешить не надо, постепенно… Я вспотел весь, пока тянул чеку. Боек наконец освободился и сухо щелкнул по капсюлю. Громила услышал звук и сунул руку в карман. Вытащил гранату, секунду недоуменно смотрел на нее, а потом дико завопил: «Ложись!» И попытался отбросить подальше. Но было уже поздно: раздался взрыв, Фила и его охранников разметало в разные стороны.
   Ред, надо отдать ему должное, среагировал мгновенно – упал на землю и прикрыл голову руками, потому и уцелел. А вот его бандитам не повезло – задело осколками.
   Когда паника улеглась и крики немного стихли, люди начали выходить из мастерских – посмотреть, что случилось. Прибежал начальник стражи в сопровождении трех помощников. Ред, весь в пыли и злой, как черт, пытался объяснить, что он тут ни при чем – граната, мол, взорвалась в руках у одного из охранников Фила. Господин Пак вежливо кивал, но лицо его выражало крайнее недоверие. Действительно, как может граната взорваться сама по себе, да еще в руках таких опытных бойцов, как люди господина Линя? Не мальчики уже, умеют обращаться с оружием.
   Ред зло сплюнул под ноги (хочешь – верь, хочешь – нет, но было именно так) и приказал грузить раненых в машину. Потом сам сел за руль и повез к лекарю. Будет у того работа…
   Зеваки, собравшиеся поглазеть на происшествие, стали потихоньку расходиться. Все говорили об одном – теперь Реду достанется. Ответит он за убийство перед Линем и перед Юродивым. Хорошо, если их разборки закончатся несколькими перестрелками, а то могут перерасти и в полноценную бандитскую войну, как это не раз уже бывало. Тогда счет пойдет на десятки тел.
   Реду, разумеется, никто не сочувствовал – тот еще гад, всех замордовал, пусть теперь получает по полной, но и радости особой не было. Убили одного бандита, поставят на его место другого.
   Одно хорошо – все получили небольшую отсрочку от платежей. А там, может быть, и власть переменится – придут другие бандиты, можно будет поторговаться по поводу дани. Говорят, господин Линь не такой жадный, как Юродивый, до последней капли никого не выжимает. В общем, что ни делается, всё к лучшему. Потому что хуже уже быть не может.
   Я покрутился в толпе еще пару минут, потом меня нашел отец и загнал в мастерскую – нечего шляться по улицам, когда людей убивают. Чуть позже я забрал пустой котелок и побежал домой. А по дороге еще раз заглянул на место происшествия – тела уже убрали, один только начальник стражи господин Пак ходил и чесал пятерней в затылке. Ему было о чем подумать – как объяснить это начальству? За такие вещи по головке не погладят, наверху любят, чтобы все было тихо-мирно. А тут назревает целая война!
   Впрочем, это были его проблемы, нас они не касались. А снимут жадного Пака – одним кровососом станет меньше.
   Я шел домой в приподнятом настроении. Во-первых, раздобыл два тома «Всемирной энциклопедии», во-вторых, помог отцу – отсрочил платежи. Через три-четыре недели, может, он наберет достаточно денег. Или я что-нибудь еще придумаю.
   Что ни говори, а хороший сегодня день, удачный. Побольше бы таких.

Глава вторая
Крыс

   У меня есть ручная крыса, точнее – крыс, поскольку это мальчик. Я сам поймал его, когда тот был совсем маленький, и приручил. А теперь Крыс (так я назвал звереныша) живет в деревянной клетке, сделанной отцом, а я за ним ухаживаю.
   Днем, когда дома никого нет (кроме мамы, конечно), я выпускаю его погулять. Крыс очень умный, далеко не убегает (видимо, понимает, что легко может стать чьим-то обедом) и ходит только по моей комнате. Он любит сидеть у меня на столе и смотреть, как я читаю. Иногда Крыс пытается попробовать бумагу на вкус, но я ему не даю: книги – вещи дорогие и редкие. Вы не подумайте, Крыс не голодает, я регулярно его кормлю, но бумага для него – как лакомство. Вот он и лакомится, когда меня нет – уже погрыз углы у нескольких томов. Но я на него не сержусь – он же не понимает, что портит мои книги, для него это лишь еда.
   Брат с сестрой не одобряют моего увлечения. Они считают, что грызуны хороши только в качестве обеда. Да, мы иногда едим крыс, если не удается достать нормального мяса, хотя чаще обходимся хлебом и овощами. А вот некоторые жители нашей деревни специально охотятся на грызунов и даже считают, что их мясо вкуснее и полезнее куриного, поскольку в нем меньше вредных веществ.
   Определенная логика в этом есть: курица – птица глупая и клюет все, что находится на земле, в том числе и всякую дрянь, а крысы – очень умные животные, никогда не станут есть ничего заразного и вредного. Обычно крысы посылают на разведку самого молодого и неопытного из стаи, и тот пробует незнакомую пищу. А остальные смотрят и ждут. Если все прошло нормально и разведчик жив, то все приступают к обеду. А если отравился – потеря невелика… Правильный подход – стая дороже одного члена. Поэтому крысы едят только безопасную пищу, и их, если поймаешь, можно варить и жарить без опасения – никакой заразы нет.
   Но для меня Крыс не пища, а друг. И, если разобраться, то ближе его у меня никого нет. Отец обычно в мастерской – работает, чтобы прокормить нашу семью, а мать вечно хлопочет по хозяйству, ей не до меня. На ней и огород, и сад, и весь дом. Не говоря уже о ежедневных обязанностях – хвороста собрать, печь истопить, обед приготовить, одежду постирать, зашить, погладить…