Страница:
– И что нам делать с этим бездельником? – кивнул Керро на сидящего за столом Матео.
– Утопить, – предложил я. – Привязать к ногам булыжник и сбросить с причала. Жители только рады будут. Еще и спасибо скажут.
– Влипли, – уныло заметил Васкес и сгорбился. Даже его моржовые усы обвисли.
– Мы еще не знаем – кто, и главное – зачем устроил эту перестрелку.
– Тебе от этого легче?
– Нет, – честно ответил я. – Поэтому предлагаю выпить по рюмке чаю и утопить этого мерзавца.
Матео покосился на меня и жалобно шмыгнул носом.
– Ешь давай, – кивнул ему Керро и «успокоил»: – Не сможем тебя утопить на голодный желудок: будешь выныривать как поплавок.
– Ладно, завтра разберемся. Давай по пятьдесят капель – и по домам.
– А с ним что делать?
– Оставь здесь, – предложил я. – Пусть переночует у нас в подсобке. Там же есть диван. А утопить и утром успеем. После завтрака. Иди лучше домой. Семья будет нервничать.
– А ты?
– А что со мной не так? Наливай давай.
– Ну да, – кивнул он и открыл небольшой деревянный ящик, стоящий на одной из полок. На зеленом потертом боку красовался грозный оранжевый знак: «Flammable!» Керро достал из него бутылку бренди, два бокала и кивнул: – Давай!
Одним стаканом Керро не ограничился. В хорошем темпе высосал большую часть содержимого бутылки и ушел домой, покачиваясь на поворотах. Я запер лавку, принес Матео одеяло с подушкой и, допивая остатки бренди, задумался.
Итак, господа, что мы имеем на сегодняшний день? А ничего хорошего, кроме холодного трупа и неясных проблем.
Во-первых – избита мать Матео.
Во-вторых – разгромлена их квартира.
В-третьих – в этого оборванца стреляли.
В-четвертых – стреляли сразу после того как Матео притащил свои, дьявол их раздери, находки. Как сказал бы местный священник: «non multa, sed multum» – не много, но многое. Ладно, о священнике, который тоже персона интересная, расскажу в другой раз. Сейчас есть иные заботы.
– Матео, скажи мне честно… – Я развернулся в его сторону, но он даже не дослушал:
– Честное слово, это не я! Я правда ничего не крал!
– Когда ты последний раз что-нибудь стащил? Документы, записи?
– Сеньо-о-ор Шайя! – Он начал тянуть слова, словно собрался заплакать.
– Не зли меня! – рявкнул я. – Изволь говорить четко и внятно. Что ты спер в последний раз, и главное – у кого именно?!
Матео клялся всеми известными ему святыми, что ничего не знает. И верить глупо, и проверить трудно. Точнее сказать – невозможно. В итоге я отправил его спать, а сам поднялся к себе, закурил и устроился на диване в гостиной. Через несколько минут пришел Рино и улегся рядом…
Наутро я здорово проспал. Поднялся около десяти часов. После завтрака и прогулки, зашел в службу охраны терминала. Поболтал с начальником смены насчет нашей ночной перестрелки. Пока информации не было, и парень с сержантскими нашивками только руками развел:
– Не знаю, мистер Шайя. Я сделал запрос про этого убитого парня, но пройдет несколько дней, пока удастся что-то выяснить. Вместе с ним были его сообщники, но сколько их и куда они исчезли, неизвестно. Судя по следам крови, сэр, один из них ранен.
– Ладно, – отмахнулся я. – Если что-то узнаешь, звякни в мастерскую.
– Да, конечно!
То, что кроме убитого есть один раненый, это не новость. Я осмотрел место перестрелки и нашел несколько капель крови, рядом с поворотом. Убитый был без документов? Тоже не удивительно. Если прогуляетесь в район, граничащий с саванной, то в тамошних трущобах таких жильцов навалом.
Я вышел из ворот терминала, вернулся к дому и забрался в машину. Их у меня две. «Лендровер» и «Виллис M38A1», доставшийся мне год назад, в виде трофея. Используется мной как дежурный транспорт для поездок по городу.
Через несколько минут я уже пылил к окраине Виго. Есть там один бар, где можно узнать немного больше. Проехал по пыльной дороге, немного покрутился между лачугами и пять минут спустя подъехал к неприметному зданию. Его можно назвать наследником бара «Кальмар», который раньше находился неподалеку от рыбного базара.
Когда Виго начал разрастаться и районы, прилегающие к набережной, превратились в тихие семейные кварталы, старый бар ликвидировали. Людям, живущим по соседству, надоел вечный шум драк и потасовок. Однажды вечером собралось около тридцати человек, которые пришли к хозяину и предложили ему убираться на окраину. Так сказать, сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Поначалу хозяин бара возмутился и вызвал охрану. Мальчики послушно прибежали на вызов. Получили по ребрам от мирных жителей и улеглись отдохнуть на пол. Прямо в кабинете своего шефа. В итоге переговоров «Кальмар» перебрался в район попроще, сохранив за собой славу бандитского притона.
В него-то я и прибыл. Машину оставил у дверей, осмотрелся, отбросил окурок в сторону и вошел внутрь.
– Привет! Ринго у себя?
– А куда он денется? – скривился бармен, показывая кривые и желтые от никотина зубы.
– И то верно, – кивнул я и прошел в глубь бара.
Ринго – это местный ростовщик, скупщик краденого, а заодно источник информации для тех, кто хочет узнать больше, чем печатают в нашей вечерней газете. Грязная дверь, ведущая в его берлогу, была заляпана подтеками и бурыми пятнами. Судя по всему, кто-то пытался войти головой вперед, но ничего не получилось – дверь оказалась крепче. Что и говорить, этот закуток часто служил рингом для любителей помахать кулаками.
Я пнул дверь и вошел к комнату. Она была такой же грязной, как и весь этот бар. Разве что крови и осколков стекла, которые в зале хрустели под ногами, здесь не было. Окно выходило в переулок, и сквозь грязное стекло можно было увидеть стену соседнего знания. Воняло дешевыми сигаретами, дрянным виски и еще чем-то прокисшим. Тусклая настольная лампа слабо освещала помещение, и углы комнаты тонули в вечных сумерках. Висящий на потолке вентилятор лениво гонял воздух. «Старик» Ринго, которому недавно стукнуло двадцать пять лет, сидел за колченогим столом и листал какие-то бумаги. Рядом с бумагами лежали калькулятор, увеличительное стекло и револьвер.
– Здравствуйте, сеньор Шайя… – Парень кисло улыбнулся и даже успел подняться.
Вместо приветствия я кивнул и зарядил ему в челюсть. Р-р-раз! Парень отлетел к стене, ударился головой в доски и сполз вниз. На разбитой губе показалась кровь.
– И тебе не болеть, – сказал я и вежливо поинтересовался: – Еще добавить или хватит?
– За што, шеньор Шайя?!!
– Когда узнаю за что, я тебя, паскуду, вообще прибью, – пообещал я и поднял упавший стул. Обрывком бумаги, найденным на столе, я вытер сиденье и сел верхом.
– Но я…
– Ринго, лучше заткнись и слушай. Зубы целее будут, – посоветовал я и вытащил из кармана пачку сигарет. Неторопливо закурил и продолжил: – Итак, старина: у нас, если мне не изменяет память, был договор. Ты, если узнаешь или услышишь, что в отношении меня затевается что-то нехорошее, поднимаешь свою задницу и ползешь ко мне с коротким и четким рапортом. Было такое? Было. Хорошо. Значит, я ничего не перепутал. Вчера в меня стреляли…
– Это не в ваш, а в этого…
– Еще раз меня перебьешь, я тебе ухо отрежу, – честно предупредил я.
– Но это не в ваш штреляли, шеньор Шайя! – взвился парень. – Это в того воришку, как его там… Матео! Это в Матео штреляли!
– А я тебе кто? Дух бесплотный? Парень бежал в мою лавку, когда какой-то придурок разрядил в него целый магазин! Если бы он стрелял в Матео, то надо было стрелять точнее. Он бы прихлопнул мальца, я прихлопнул стрелка – и вопросов бы не было! Дело-то, в общем, житейское! Но тут другая картина. Нет, скажи мне, что это за дела такие?! Меня вчера чуть не убили, а ты сидишь, размазываешь сопли по щекам и несешь какую-то чушь. Тебе что, спокойная жизнь в Виго надоела? Хочешь обратно в Портсмут?!
– Шеньор Шайя…
Через полчаса я ушел. Ринго рассказал все, что знал, и уполз зализывать разбитую губу. Обещал впредь смотреть в четыре глаза и не допускать таких ошибок. Что удалось узнать? Ничего хорошего. Во-первых – три дня назад в Виго приехали несколько человек. Ждали своего знакомого, который должен был прибыть в наш город. Когда не дождались – начали его искать. В результате этих поисков избили мать Матео, а я чуть не получил пулю. Той же ночью (сразу после нашей перестрелки) парни из города исчезли. Разумеется, за исключением дохлого стрелка, который умер рядом с моим домом, испачкав мусорный бак своими мозгами. Кто они такие и откуда взялись – неизвестно. Это я пересказываю беседу с Ринго, отбросив его шепелявое «шеньор», «штреляли» и «ишкали». Единственное, что удалось выяснить, – парни были мусульманами.
15 год по летоисчислению Нового мира
Виго
– Поднимайся. – Я зашел в подсобку и разбудил Матео. Видимо, парень вчера натерпелся страху. Спал почти до самого обеда. Пока он дрых, я уже успел поработать в мастерской и сходить позавтракать. Растолкав это лохматое чучело, поставил перед ним судок с супом и пошел поговорить с Васкесом.
– Привет, amigo.
– Привет, – хмуро отозвался Керро. Выглядел он не лучшим образом. Судя по его уныло обвисшим усам, настроение дало глубокую трещину.
– Повар только что уехал на ферму, – сообщил ему я и облокотился на прилавок. – За овощами. Пока нет клиентов, можешь сходить прогуляться. Тут, неподалеку.
Васкес, вопреки своей привычке «любить все, что движется», только рукой махнул:
– Ну их всех к дьяволу, Карим. Настроения нет.
Я покосился на него, но ничего не сказал. Что-то он совсем раскис. Иногда с ним такое случается. Когда супруга устраивает очередную истерику. Вечные темы жены Васкеса, это: нехватка денег, измены мужа, и «жизнь проходит мимо, в череде серых и безрадостных будней». Ладно, это не мои проблемы. Кроме личных терзаний сеньоры Васкес есть и другие задачи. Надо решать ситуацию с Матео. Пока его мать в больнице, оставлять парня одного – это не самая лучшая идея.
– Зря мы у него эти вещи купили, – с хмурым видом пробурчал Керро, – лучше бы не брали.
– А ты чего переживаешь?
– Да ну, – он повел плечами, – как-то неспокойно. И так денег нет…
– Ты из-за денег переживаешь? Ну давай заберу у тебя эти игрушки. Пригодятся.
– Что, правда заберешь? – Васкес поднял голову.
– Без проблем. Сколько ты заплатил? Двести пятьдесят экю? – Он кивнул, и я вытащил бумажник. Отсчитал деньги и получил пакет с оружием. Он его даже на продажу не выставил. Так и лежало в грязном, испачканном пылью мешке. Даже пистолет не почистил. Ну и бизнесмен…
Васкес, получив обратно свои деньги, повеселел на глазах. Несколько минут он бесцельно болтался по лавке, постоял у витрины, раскачиваясь на каблуках, а потом посмотрел на часы и хмыкнул.
– Я, пожалуй, немного прогуляюсь. Это тут, – уже от дверей сообщил он и снял с вешалки шляпу, – неподалеку.
– Вали, пока повар не вернулся. Кстати, – я вытащил из кармана несколько купюр, – ты у нас в этом деле профессионал. Будешь идти обратно, купи для Матео какую-нибудь одежду, а то ходит как последний оборванец.
Через несколько часов я закончил восковую модель браслета. Кроме него есть еще несколько заказов на серебряные украшения. Два мужских перстня с монограммами и женский кулон с рубиновой каплей. Их восковые модели уже готовы, поэтому завтра утром соберу «елочку» – и можно готовить опоки и заливать их формовочной смесью.
Так как Васкес уже вернулся из харчевни, я отправился к нашему «шерифу». Альгвасила нашел в офисе. Его зовут Стив Бальмонт. Русоволосый здоровяк лет тридцати пяти с серыми поросячьими глазами и пухлыми губами. Над верхней – узкая щетка усов. Этот парень полноват, неповоротлив и очень тяжел на подъем. Больше всего любит посидеть в кабаке с кружкой пива и высказывать «остроумные» мысли. Его любимая фраза: «Хорошая еда, сеньоры, гораздо важнее секса! Потому что движений меньше, а удовольствия больше!» После этих слов, как правило, оглушительно ржет. Собеседники пожимают плечами и усмехаются, но Стив не обращает внимания. Жители поговаривают, что ему пора заняться другим делом и освободить место альгвасила, но подходящей кандидатуры так и не нашлось.
Офис самообороны находится неподалеку от моего дома. Метрах в двухстах, по правую руку. Думаю, видели, если прогуливались по набережной. Это красное двухэтажное здание. Да, то самое, рядом с табачной лавкой. На втором этаже – почта и телеграф, а на первом – филиал орденского банка. За аренду офиса платят жители Виго.
Один раз в год мы переводим какие-то смешные деньги на счет службы самообороны. Что-то около пятидесяти или шестидесяти экю. Из собранной суммы начисляется зарплата сотрудникам самообороны, покупается горючее и амуниция. Оружие и прочие полезные вещи, которые они захватывают у преступников, продаются на ежемесячном аукционе. Вырученные деньги поступают на счет самообороны. Можно сказать, что эта организация находится на частичном самообеспечении.
Бальмонт сидел в офисе и, тяжело отдуваясь, пил кофе. Горячую бурду из кофейника. Мы неторопливо поговорили о погоде, ценах на рыбу и новостях «прочего мира». Думаю, вы мне не поверите, но здесь такая скука! Новости по Новому миру расходятся очень медленно. Нет телевидения, нет радиостанций с истерично-веселыми ведущими. Нет глянцевых журналов и великосветских сплетен. Единственная местная газета выходит один раз в неделю, и там печатают набившие оскомину рекламные объявления, закупочные цены и расписание орденских конвоев. Частные конвои печатают свою рекламу отдельно, в разделе «услуги». Тексты этих объявлений вязнут на зубах, как варенье из айвы. «Быстро и недорого», «Недорого и быстро», «Быстро, дешево, безопасно».
В общем, жизнь нетороплива, как и в любой провинции. Любая шумная история, будь то супружеская измена или рядовая перестрелка, превращается в источник долгих разговоров и занимает умы горожан несколько недель. Про сезон дождей и вспоминать не хочется! Он превращается в пытку.
Два раза в год здесь проводят фестивали, к которым готовятся заранее. Это и ярмарка, и карнавал, и все что угодно. За три дня праздника жители успеют уничтожить запасы пива и вина, припомнят недругам все обиды и будут с радостью бить им морды. Драчунов разнимут, и через несколько минут они будут мирно беседовать за стаканчиком виски.
Не люблю праздники. Если подворачивается какой-нибудь попутный конвой, то я беру подружку и уезжаю из города. На охоту или просто поболтаться в Порто-Франко. Пару раз ездили к Полю, но он вечно загружен работой.
Между чашкой кофе и рюмкой вишневой наливки я сообщил альгвасилу о Матео. Сказал, что парень сидит у меня и трясется от страха. Стив немного помолчал. Потом надул щеки для важности и заявил, что надо обязательно провести расследование и прояснить ситуацию. Я с готовностью кивнул, хотя точно знаю, что никто и пальцем не шевельнет.
– Слышал новость? – выдохнул Стив и поставил кружку на стол. – Мать Матео пришла в себя. Кстати, а чем он сейчас занят?
– Помогает Керро разобрать завалы в подсобке. Хочешь с ним поговорить?
– Нет, сейчас не хочу, – отмахнулся альгвасил. – Как-нибудь в другой раз. Сегодня слишком жарко.
– Так что там с его матерью? Что она сумела рассказать?
– Она слаба и говорила буквально несколько минут. Успела сказать, что парни, которые забрались к ней в квартиру, искали что-то очень маленькое. Когда не нашли, то начали ее избивать. Спрашивали, где найти ее сына. Как я понимаю, он у них что-то украл.
– Нет, не думаю, – я покачал головой, – парень жутко напуган. Он даже на улицу боится выйти. Я с ним разговаривал на эту тему, и он клянется, что после того серебряного портсигара ничего не крал.
– Ты ему веришь?
– Я знаю, как выглядят люди, которые врут. Не могу быть полностью уверен, но кажется, что Матео говорит правду.
– Знать бы, что они ищут… – протянул шериф и покосился на меня.
– Если ты хочешь, то можешь осмотреть вещи, которые мы у него купили. Это несколько стволов. Я не думаю, что из-за них будут убивать человека, рискуя нарваться на пулю.
– Пожалуй, ты прав, – кивнул альгвасил. – Если что-то узнаешь, то…
– Обязательно сообщу.
Вышел на улицу – и солнце плеснуло в глаза ослепляющей волной света. Да, оно здесь горячее. Выжимает из тебя последние капли пота, будто хочет превратить в сухую красную пыль. Испепелить и развеять твои останки по саванне. Я закурил и пошел домой, но уже через несколько метров почувствовал чей-то взгляд. В этот час людей на пристани много. Рыбаки приходят с уловом, и на набережной толпятся люди. Торговцы, жители, жены рыбаков и разные лентяи, которым нечем заняться. Но кто-то за мной наблюдает. Пристально. Такие взгляды чувствуешь. Жизнь учит разным правилам. Одно из них – доверяй своим чувствам. Если ты чувствуешь, что твоей заднице угрожает опасность, то скорее всего – так и будет.
– Телеграмму принесли, – хмуро сообщил Васкес, копаясь в пустой кассе. На прилавке лежал небольшой клочок бумаги, – только что.
– Спасибо, – кивнул я. Потом развернул сложенный пополам листок и прочитал:
«БУДЕМ ЗАВТРА ТЧК ВМЕСТЕ СЕМЬЕЙ ТЧК ЦЕЛУЮ ТЧК ЭЛЬМИРА ТЧК».
– Tvoju matj… – выдохнул я.
– Что ты сказал? – не понял Керро.
– Сестра с мужем и моим племянником приезжают. Завтра, – перевел я. – Сейчас мне только родственников не хватает… для полного и безоговорочного счастья.
– Родственники – это хорошо, – хмуро согласился Васкес и, немного подумав, добавил: – А если они живут где-нибудь далеко, то это вообще замечательно…
Да, помню, как в прошлом году к нему приезжала теща из Порто-Франко. Господи, я как сейчас вижу его «счастливое» лицо. Как он узнал о ее приезде, даже обеды забросил. И так целую неделю. Потом приехала эта дамочка – и начался ад. Нет, не так: Ад! С большой буквы. Теще быстро надоело возиться с двенадцатью внучками («Они так кричат! Так кричат!»), и она весь день провела в нашей лавке. Инспектировала семейный бизнес. К вечеру она добралась до моей мастерской. Начала мне что-то выговаривать, насчет пыли и вентиляции в торговом зале. Я молча встал, подвел ее к входным дверям и объяснил, что если она сейчас не уберется отсюда, то вышвырну на улицу и ее саму, и ее горячо любимого зятя. Вместе с товарами, кассой и этим ужасным запахом приторно-сладких духов, которыми она «умывалась» каждое утро.
Была попытка устроить небольшую истерику и обморок, но, к счастью, не получилось. Со второго этажа спустился Рино. Видимо, эти вопли его достали, и он пришел прояснить ситуацию. Когда эта жирная баба увидела «хищника», то моментально убралась домой. Радоваться обществу двенадцати внучек и сеньоры Васкес. Керро, со слезами благодарности на глазах, пожал мне руку и через пять минут исчез. Вернулся только через полтора часа. Изрядно выпивший. Он долго бормотал что-то похожее на: «Извини, я задержался немного. Тут, неподалеку»… Потом завалился спать в подсобку и захрапел. Даже ночевать домой не пошел. На следующий день шел конвой в Порто-Франко, и его теща уехала домой.
Поймите меня правильно: я ничего не имею против общения с родственниками. Просто моя горячо любимая сестренка приезжает со своим мужем. Мы не очень ладим с этим тридцатилетним парнем. Он жирный увалень. Будет сидеть у меня в гостиной, глотать пиво и оглушительно гоготать. Сестренка начнет бегать по своим подружкам и подыскивать мне невесту. Я так и слышу ее привычную фразу: «Карим, нельзя быть вечно одиноким. Тебе обязательно нужна семья». Согласитесь, когда тебе двадцать, это еще можно вытерпеть. Когда тебе за сорок, это уже слегка бесит.
Моя сестра, которую зовут Эльмира, переселилась в Новый мир шесть лет назад. Ей тогда было около двадцати. Вместе с ней прибыл один из моих братьев. Они живут в Порто-Франко, и видимся мы редко. Пять лет назад сестра вышла замуж на француза из Бордо, и у них родился сын. Теперь они планируют подарить Новому миру еще двух или трех пухленьких французиков с доброй порцией алжирской крови.
Кстати, Эльмира очень дружна со старшей дочерью Керро Васкеса, а мой племянник – с его младшей. Надеюсь, что они будут проводить время вместе и не станут доставать меня своими шальными идеями.
15 год по летоисчислению Нового мира
Виго
Даже у меня, балагура и весельчака, бывают хреновые моменты. И тогда я ненадолго забываю, что за окном – Новый мир. Мир, в который я попал десять лет тому назад. Как-то все слишком привычно… Провинциальный городок на морском берегу. Зеленые волны саванны. Красные проплешины песчаников. Горы… Иногда мне кажется, что если я очень захочу, то смогу добраться до цивилизации. Где будут привычные большие города и аэропорты. Где можно взять билет на самолет и через каких-нибудь десять часов очутиться в Париже. Городе моего детства, юности и любви. И все то, что окружало меня последние десять лет, исчезнет. Как глупый сон. Потом я подхожу к окну, вижу чужое звездное небо и понимаю, что обратной дороги нет. Нет и никогда не будет. Как говорил когда-то Джек Чамберс: «Здесь заканчивается география, старина…»
Вечером, когда лавка закрылась, а Матео отправился радоваться новой одежде и отдыхать, я взял купленные у Васкеса вещи. Разложил их на рабочем столе и приступил к осмотру.
Карабин… пистолет… револьвер… патронташ… два запасных магазина… коробка с револьверными патронами… три ножа… Все, больше ничего нет.
Что искали эти парни?! Мать Матео говорила про что-то очень маленькое. Если парень не врет и больше вещей не было, то почему бандиты так усердно ищут этого маленького воришку? Или я старею и перестал понимать людей, или он врет так искусно, что водит меня за нос.
Тщательно осмотрел все покупки, но ничего «очень маленького» не нашел. Поэтому ограничился тем, что вычистил оружие и отнес к себе на второй этаж. Дверь в оружейный шкаф была скрыта панелью, замаскированной под книжный шкаф. Нет, это не моя задумка. Это сделал еще старый владелец. В этой маленькой каморке у старика-ювелира стоял сейф. В нем он хранил деньги и материалы для работы. Размеры тайника не очень большие. Два метра на метр двадцать. Сейчас здесь добавилось несколько полок, где я храню запасное оружие. То, которым редко пользуюсь.
Основное хранится в гостиной, где рядом с диваном – стойка для оружия. Там висит дробовик, заряженный картечью, и мой старый «калашников» с подствольником. С пистолетом я никогда не расстаюсь. Даже дома. Рядом с оружейной стойкой висит разгрузка.
Все остальное оружие хранится здесь. Пулемет MG-3, с десятком запасных двухсотпатронных лент. Американская M16A2 с десятком магазинов. Пистолет Стечкина, три ящика с патронами и два дробовика Бенелли. Заначка на черный день в сейфе, в размере тридцати тысяч экю. Небольшая деревянная коробка, в которой лежат личные вещи из «прошлой» жизни. Фотографии, письма, четыре награды, полученные в Легионе, и несколько безделушек, которые имеют ценность только для меня. Сюда же я убрал и вещи, которые нам продал Матео. Свалил на одну из полок и закрыл панель. Книжный шкаф встал на место. Щелкнул потайной замок.
Утром, на рассвете, я разбудил Матео.
– Далеко находится залив?
– Какой залив? – спросил Матео. Он еще не проснулся и поэтому сонно хлопал глазами.
– С разбитым вельботом.
– Километров пять, не больше.
– Собирайся, – я бросил ему одежду, – прогуляемся немного.
Мы по-быстрому позавтракали, я набросил разгрузку и взял автомат. Джип, урча мотором, вытащил нас на набережную. Она уже пустовала. Рыбаки ушли в море примерно полчаса назад. На берегу копалась лишь одна команда из четырех персон, но это всем известные лентяи и бездельники. Они всегда уходят последними. У них самая неухоженная и вечно грязная лодка на всем побережье. И самые сварливые жены в Виго. Видимо, все это как-то связано между собой.
Через полчаса мы добрались до нужного нам залива. Это не самое приятное место на побережье. Высокие скалы окружают маленький песчаный пляж. Метрах в двадцати от берега, в белой пене скрываются острые камни. Подойти к берегу на лодке практически нереально.
На машине тоже не подъедешь. Поэтому мы оставляем джип чуть выше, метрах в двухстах, и спускаемся, прыгая по валунам и скальным обломкам.
Четырехвесельный вельбот лежал на пляже. Белый, с широкой красной полосой у кромки бортов. Судя по его повреждениям, лодку бросило волной на камни и пробило левый борт. Следующая волна освободила вельбот из каменного плена и швырнула к берегу. Людям, которые были на борту, повезло. Если так можно выразиться о покойниках. Сейчас вельбот лежит метрах в трех выше полосы прилива. Останков людей не видно, и Матео клялся, что их не было.
Люди, люди, люди… Нет, ничего особенного здесь не вижу. В этом мире случается такое, что целые конвои пропадают. Целиком и полностью. Бесследно. А тут – четырехвесельный вельбот с жалким огрызком мачты и обрывками веревок, свисающих с борта. Удивительно, что вещи сохранились.
– Кстати, Матео, – спросил я, – а где были вещи?
– Там мешок был, – отмахнулся Матео, – к банке привязанный.
Я подошел к обломкам вельбота и действительно увидел клочья брезентового мешка, который был надежно привязан к средней скамье.
– Утопить, – предложил я. – Привязать к ногам булыжник и сбросить с причала. Жители только рады будут. Еще и спасибо скажут.
– Влипли, – уныло заметил Васкес и сгорбился. Даже его моржовые усы обвисли.
– Мы еще не знаем – кто, и главное – зачем устроил эту перестрелку.
– Тебе от этого легче?
– Нет, – честно ответил я. – Поэтому предлагаю выпить по рюмке чаю и утопить этого мерзавца.
Матео покосился на меня и жалобно шмыгнул носом.
– Ешь давай, – кивнул ему Керро и «успокоил»: – Не сможем тебя утопить на голодный желудок: будешь выныривать как поплавок.
– Ладно, завтра разберемся. Давай по пятьдесят капель – и по домам.
– А с ним что делать?
– Оставь здесь, – предложил я. – Пусть переночует у нас в подсобке. Там же есть диван. А утопить и утром успеем. После завтрака. Иди лучше домой. Семья будет нервничать.
– А ты?
– А что со мной не так? Наливай давай.
– Ну да, – кивнул он и открыл небольшой деревянный ящик, стоящий на одной из полок. На зеленом потертом боку красовался грозный оранжевый знак: «Flammable!» Керро достал из него бутылку бренди, два бокала и кивнул: – Давай!
Одним стаканом Керро не ограничился. В хорошем темпе высосал большую часть содержимого бутылки и ушел домой, покачиваясь на поворотах. Я запер лавку, принес Матео одеяло с подушкой и, допивая остатки бренди, задумался.
Итак, господа, что мы имеем на сегодняшний день? А ничего хорошего, кроме холодного трупа и неясных проблем.
Во-первых – избита мать Матео.
Во-вторых – разгромлена их квартира.
В-третьих – в этого оборванца стреляли.
В-четвертых – стреляли сразу после того как Матео притащил свои, дьявол их раздери, находки. Как сказал бы местный священник: «non multa, sed multum» – не много, но многое. Ладно, о священнике, который тоже персона интересная, расскажу в другой раз. Сейчас есть иные заботы.
– Матео, скажи мне честно… – Я развернулся в его сторону, но он даже не дослушал:
– Честное слово, это не я! Я правда ничего не крал!
– Когда ты последний раз что-нибудь стащил? Документы, записи?
– Сеньо-о-ор Шайя! – Он начал тянуть слова, словно собрался заплакать.
– Не зли меня! – рявкнул я. – Изволь говорить четко и внятно. Что ты спер в последний раз, и главное – у кого именно?!
Матео клялся всеми известными ему святыми, что ничего не знает. И верить глупо, и проверить трудно. Точнее сказать – невозможно. В итоге я отправил его спать, а сам поднялся к себе, закурил и устроился на диване в гостиной. Через несколько минут пришел Рино и улегся рядом…
Наутро я здорово проспал. Поднялся около десяти часов. После завтрака и прогулки, зашел в службу охраны терминала. Поболтал с начальником смены насчет нашей ночной перестрелки. Пока информации не было, и парень с сержантскими нашивками только руками развел:
– Не знаю, мистер Шайя. Я сделал запрос про этого убитого парня, но пройдет несколько дней, пока удастся что-то выяснить. Вместе с ним были его сообщники, но сколько их и куда они исчезли, неизвестно. Судя по следам крови, сэр, один из них ранен.
– Ладно, – отмахнулся я. – Если что-то узнаешь, звякни в мастерскую.
– Да, конечно!
То, что кроме убитого есть один раненый, это не новость. Я осмотрел место перестрелки и нашел несколько капель крови, рядом с поворотом. Убитый был без документов? Тоже не удивительно. Если прогуляетесь в район, граничащий с саванной, то в тамошних трущобах таких жильцов навалом.
Я вышел из ворот терминала, вернулся к дому и забрался в машину. Их у меня две. «Лендровер» и «Виллис M38A1», доставшийся мне год назад, в виде трофея. Используется мной как дежурный транспорт для поездок по городу.
Через несколько минут я уже пылил к окраине Виго. Есть там один бар, где можно узнать немного больше. Проехал по пыльной дороге, немного покрутился между лачугами и пять минут спустя подъехал к неприметному зданию. Его можно назвать наследником бара «Кальмар», который раньше находился неподалеку от рыбного базара.
Когда Виго начал разрастаться и районы, прилегающие к набережной, превратились в тихие семейные кварталы, старый бар ликвидировали. Людям, живущим по соседству, надоел вечный шум драк и потасовок. Однажды вечером собралось около тридцати человек, которые пришли к хозяину и предложили ему убираться на окраину. Так сказать, сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Поначалу хозяин бара возмутился и вызвал охрану. Мальчики послушно прибежали на вызов. Получили по ребрам от мирных жителей и улеглись отдохнуть на пол. Прямо в кабинете своего шефа. В итоге переговоров «Кальмар» перебрался в район попроще, сохранив за собой славу бандитского притона.
В него-то я и прибыл. Машину оставил у дверей, осмотрелся, отбросил окурок в сторону и вошел внутрь.
– Привет! Ринго у себя?
– А куда он денется? – скривился бармен, показывая кривые и желтые от никотина зубы.
– И то верно, – кивнул я и прошел в глубь бара.
Ринго – это местный ростовщик, скупщик краденого, а заодно источник информации для тех, кто хочет узнать больше, чем печатают в нашей вечерней газете. Грязная дверь, ведущая в его берлогу, была заляпана подтеками и бурыми пятнами. Судя по всему, кто-то пытался войти головой вперед, но ничего не получилось – дверь оказалась крепче. Что и говорить, этот закуток часто служил рингом для любителей помахать кулаками.
Я пнул дверь и вошел к комнату. Она была такой же грязной, как и весь этот бар. Разве что крови и осколков стекла, которые в зале хрустели под ногами, здесь не было. Окно выходило в переулок, и сквозь грязное стекло можно было увидеть стену соседнего знания. Воняло дешевыми сигаретами, дрянным виски и еще чем-то прокисшим. Тусклая настольная лампа слабо освещала помещение, и углы комнаты тонули в вечных сумерках. Висящий на потолке вентилятор лениво гонял воздух. «Старик» Ринго, которому недавно стукнуло двадцать пять лет, сидел за колченогим столом и листал какие-то бумаги. Рядом с бумагами лежали калькулятор, увеличительное стекло и револьвер.
– Здравствуйте, сеньор Шайя… – Парень кисло улыбнулся и даже успел подняться.
Вместо приветствия я кивнул и зарядил ему в челюсть. Р-р-раз! Парень отлетел к стене, ударился головой в доски и сполз вниз. На разбитой губе показалась кровь.
– И тебе не болеть, – сказал я и вежливо поинтересовался: – Еще добавить или хватит?
– За што, шеньор Шайя?!!
– Когда узнаю за что, я тебя, паскуду, вообще прибью, – пообещал я и поднял упавший стул. Обрывком бумаги, найденным на столе, я вытер сиденье и сел верхом.
– Но я…
– Ринго, лучше заткнись и слушай. Зубы целее будут, – посоветовал я и вытащил из кармана пачку сигарет. Неторопливо закурил и продолжил: – Итак, старина: у нас, если мне не изменяет память, был договор. Ты, если узнаешь или услышишь, что в отношении меня затевается что-то нехорошее, поднимаешь свою задницу и ползешь ко мне с коротким и четким рапортом. Было такое? Было. Хорошо. Значит, я ничего не перепутал. Вчера в меня стреляли…
– Это не в ваш, а в этого…
– Еще раз меня перебьешь, я тебе ухо отрежу, – честно предупредил я.
– Но это не в ваш штреляли, шеньор Шайя! – взвился парень. – Это в того воришку, как его там… Матео! Это в Матео штреляли!
– А я тебе кто? Дух бесплотный? Парень бежал в мою лавку, когда какой-то придурок разрядил в него целый магазин! Если бы он стрелял в Матео, то надо было стрелять точнее. Он бы прихлопнул мальца, я прихлопнул стрелка – и вопросов бы не было! Дело-то, в общем, житейское! Но тут другая картина. Нет, скажи мне, что это за дела такие?! Меня вчера чуть не убили, а ты сидишь, размазываешь сопли по щекам и несешь какую-то чушь. Тебе что, спокойная жизнь в Виго надоела? Хочешь обратно в Портсмут?!
– Шеньор Шайя…
Через полчаса я ушел. Ринго рассказал все, что знал, и уполз зализывать разбитую губу. Обещал впредь смотреть в четыре глаза и не допускать таких ошибок. Что удалось узнать? Ничего хорошего. Во-первых – три дня назад в Виго приехали несколько человек. Ждали своего знакомого, который должен был прибыть в наш город. Когда не дождались – начали его искать. В результате этих поисков избили мать Матео, а я чуть не получил пулю. Той же ночью (сразу после нашей перестрелки) парни из города исчезли. Разумеется, за исключением дохлого стрелка, который умер рядом с моим домом, испачкав мусорный бак своими мозгами. Кто они такие и откуда взялись – неизвестно. Это я пересказываю беседу с Ринго, отбросив его шепелявое «шеньор», «штреляли» и «ишкали». Единственное, что удалось выяснить, – парни были мусульманами.
15 год по летоисчислению Нового мира
Виго
– Поднимайся. – Я зашел в подсобку и разбудил Матео. Видимо, парень вчера натерпелся страху. Спал почти до самого обеда. Пока он дрых, я уже успел поработать в мастерской и сходить позавтракать. Растолкав это лохматое чучело, поставил перед ним судок с супом и пошел поговорить с Васкесом.
– Привет, amigo.
– Привет, – хмуро отозвался Керро. Выглядел он не лучшим образом. Судя по его уныло обвисшим усам, настроение дало глубокую трещину.
– Повар только что уехал на ферму, – сообщил ему я и облокотился на прилавок. – За овощами. Пока нет клиентов, можешь сходить прогуляться. Тут, неподалеку.
Васкес, вопреки своей привычке «любить все, что движется», только рукой махнул:
– Ну их всех к дьяволу, Карим. Настроения нет.
Я покосился на него, но ничего не сказал. Что-то он совсем раскис. Иногда с ним такое случается. Когда супруга устраивает очередную истерику. Вечные темы жены Васкеса, это: нехватка денег, измены мужа, и «жизнь проходит мимо, в череде серых и безрадостных будней». Ладно, это не мои проблемы. Кроме личных терзаний сеньоры Васкес есть и другие задачи. Надо решать ситуацию с Матео. Пока его мать в больнице, оставлять парня одного – это не самая лучшая идея.
– Зря мы у него эти вещи купили, – с хмурым видом пробурчал Керро, – лучше бы не брали.
– А ты чего переживаешь?
– Да ну, – он повел плечами, – как-то неспокойно. И так денег нет…
– Ты из-за денег переживаешь? Ну давай заберу у тебя эти игрушки. Пригодятся.
– Что, правда заберешь? – Васкес поднял голову.
– Без проблем. Сколько ты заплатил? Двести пятьдесят экю? – Он кивнул, и я вытащил бумажник. Отсчитал деньги и получил пакет с оружием. Он его даже на продажу не выставил. Так и лежало в грязном, испачканном пылью мешке. Даже пистолет не почистил. Ну и бизнесмен…
Васкес, получив обратно свои деньги, повеселел на глазах. Несколько минут он бесцельно болтался по лавке, постоял у витрины, раскачиваясь на каблуках, а потом посмотрел на часы и хмыкнул.
– Я, пожалуй, немного прогуляюсь. Это тут, – уже от дверей сообщил он и снял с вешалки шляпу, – неподалеку.
– Вали, пока повар не вернулся. Кстати, – я вытащил из кармана несколько купюр, – ты у нас в этом деле профессионал. Будешь идти обратно, купи для Матео какую-нибудь одежду, а то ходит как последний оборванец.
Через несколько часов я закончил восковую модель браслета. Кроме него есть еще несколько заказов на серебряные украшения. Два мужских перстня с монограммами и женский кулон с рубиновой каплей. Их восковые модели уже готовы, поэтому завтра утром соберу «елочку» – и можно готовить опоки и заливать их формовочной смесью.
Так как Васкес уже вернулся из харчевни, я отправился к нашему «шерифу». Альгвасила нашел в офисе. Его зовут Стив Бальмонт. Русоволосый здоровяк лет тридцати пяти с серыми поросячьими глазами и пухлыми губами. Над верхней – узкая щетка усов. Этот парень полноват, неповоротлив и очень тяжел на подъем. Больше всего любит посидеть в кабаке с кружкой пива и высказывать «остроумные» мысли. Его любимая фраза: «Хорошая еда, сеньоры, гораздо важнее секса! Потому что движений меньше, а удовольствия больше!» После этих слов, как правило, оглушительно ржет. Собеседники пожимают плечами и усмехаются, но Стив не обращает внимания. Жители поговаривают, что ему пора заняться другим делом и освободить место альгвасила, но подходящей кандидатуры так и не нашлось.
Офис самообороны находится неподалеку от моего дома. Метрах в двухстах, по правую руку. Думаю, видели, если прогуливались по набережной. Это красное двухэтажное здание. Да, то самое, рядом с табачной лавкой. На втором этаже – почта и телеграф, а на первом – филиал орденского банка. За аренду офиса платят жители Виго.
Один раз в год мы переводим какие-то смешные деньги на счет службы самообороны. Что-то около пятидесяти или шестидесяти экю. Из собранной суммы начисляется зарплата сотрудникам самообороны, покупается горючее и амуниция. Оружие и прочие полезные вещи, которые они захватывают у преступников, продаются на ежемесячном аукционе. Вырученные деньги поступают на счет самообороны. Можно сказать, что эта организация находится на частичном самообеспечении.
Бальмонт сидел в офисе и, тяжело отдуваясь, пил кофе. Горячую бурду из кофейника. Мы неторопливо поговорили о погоде, ценах на рыбу и новостях «прочего мира». Думаю, вы мне не поверите, но здесь такая скука! Новости по Новому миру расходятся очень медленно. Нет телевидения, нет радиостанций с истерично-веселыми ведущими. Нет глянцевых журналов и великосветских сплетен. Единственная местная газета выходит один раз в неделю, и там печатают набившие оскомину рекламные объявления, закупочные цены и расписание орденских конвоев. Частные конвои печатают свою рекламу отдельно, в разделе «услуги». Тексты этих объявлений вязнут на зубах, как варенье из айвы. «Быстро и недорого», «Недорого и быстро», «Быстро, дешево, безопасно».
В общем, жизнь нетороплива, как и в любой провинции. Любая шумная история, будь то супружеская измена или рядовая перестрелка, превращается в источник долгих разговоров и занимает умы горожан несколько недель. Про сезон дождей и вспоминать не хочется! Он превращается в пытку.
Два раза в год здесь проводят фестивали, к которым готовятся заранее. Это и ярмарка, и карнавал, и все что угодно. За три дня праздника жители успеют уничтожить запасы пива и вина, припомнят недругам все обиды и будут с радостью бить им морды. Драчунов разнимут, и через несколько минут они будут мирно беседовать за стаканчиком виски.
Не люблю праздники. Если подворачивается какой-нибудь попутный конвой, то я беру подружку и уезжаю из города. На охоту или просто поболтаться в Порто-Франко. Пару раз ездили к Полю, но он вечно загружен работой.
Между чашкой кофе и рюмкой вишневой наливки я сообщил альгвасилу о Матео. Сказал, что парень сидит у меня и трясется от страха. Стив немного помолчал. Потом надул щеки для важности и заявил, что надо обязательно провести расследование и прояснить ситуацию. Я с готовностью кивнул, хотя точно знаю, что никто и пальцем не шевельнет.
– Слышал новость? – выдохнул Стив и поставил кружку на стол. – Мать Матео пришла в себя. Кстати, а чем он сейчас занят?
– Помогает Керро разобрать завалы в подсобке. Хочешь с ним поговорить?
– Нет, сейчас не хочу, – отмахнулся альгвасил. – Как-нибудь в другой раз. Сегодня слишком жарко.
– Так что там с его матерью? Что она сумела рассказать?
– Она слаба и говорила буквально несколько минут. Успела сказать, что парни, которые забрались к ней в квартиру, искали что-то очень маленькое. Когда не нашли, то начали ее избивать. Спрашивали, где найти ее сына. Как я понимаю, он у них что-то украл.
– Нет, не думаю, – я покачал головой, – парень жутко напуган. Он даже на улицу боится выйти. Я с ним разговаривал на эту тему, и он клянется, что после того серебряного портсигара ничего не крал.
– Ты ему веришь?
– Я знаю, как выглядят люди, которые врут. Не могу быть полностью уверен, но кажется, что Матео говорит правду.
– Знать бы, что они ищут… – протянул шериф и покосился на меня.
– Если ты хочешь, то можешь осмотреть вещи, которые мы у него купили. Это несколько стволов. Я не думаю, что из-за них будут убивать человека, рискуя нарваться на пулю.
– Пожалуй, ты прав, – кивнул альгвасил. – Если что-то узнаешь, то…
– Обязательно сообщу.
Вышел на улицу – и солнце плеснуло в глаза ослепляющей волной света. Да, оно здесь горячее. Выжимает из тебя последние капли пота, будто хочет превратить в сухую красную пыль. Испепелить и развеять твои останки по саванне. Я закурил и пошел домой, но уже через несколько метров почувствовал чей-то взгляд. В этот час людей на пристани много. Рыбаки приходят с уловом, и на набережной толпятся люди. Торговцы, жители, жены рыбаков и разные лентяи, которым нечем заняться. Но кто-то за мной наблюдает. Пристально. Такие взгляды чувствуешь. Жизнь учит разным правилам. Одно из них – доверяй своим чувствам. Если ты чувствуешь, что твоей заднице угрожает опасность, то скорее всего – так и будет.
– Телеграмму принесли, – хмуро сообщил Васкес, копаясь в пустой кассе. На прилавке лежал небольшой клочок бумаги, – только что.
– Спасибо, – кивнул я. Потом развернул сложенный пополам листок и прочитал:
«БУДЕМ ЗАВТРА ТЧК ВМЕСТЕ СЕМЬЕЙ ТЧК ЦЕЛУЮ ТЧК ЭЛЬМИРА ТЧК».
– Tvoju matj… – выдохнул я.
– Что ты сказал? – не понял Керро.
– Сестра с мужем и моим племянником приезжают. Завтра, – перевел я. – Сейчас мне только родственников не хватает… для полного и безоговорочного счастья.
– Родственники – это хорошо, – хмуро согласился Васкес и, немного подумав, добавил: – А если они живут где-нибудь далеко, то это вообще замечательно…
Да, помню, как в прошлом году к нему приезжала теща из Порто-Франко. Господи, я как сейчас вижу его «счастливое» лицо. Как он узнал о ее приезде, даже обеды забросил. И так целую неделю. Потом приехала эта дамочка – и начался ад. Нет, не так: Ад! С большой буквы. Теще быстро надоело возиться с двенадцатью внучками («Они так кричат! Так кричат!»), и она весь день провела в нашей лавке. Инспектировала семейный бизнес. К вечеру она добралась до моей мастерской. Начала мне что-то выговаривать, насчет пыли и вентиляции в торговом зале. Я молча встал, подвел ее к входным дверям и объяснил, что если она сейчас не уберется отсюда, то вышвырну на улицу и ее саму, и ее горячо любимого зятя. Вместе с товарами, кассой и этим ужасным запахом приторно-сладких духов, которыми она «умывалась» каждое утро.
Была попытка устроить небольшую истерику и обморок, но, к счастью, не получилось. Со второго этажа спустился Рино. Видимо, эти вопли его достали, и он пришел прояснить ситуацию. Когда эта жирная баба увидела «хищника», то моментально убралась домой. Радоваться обществу двенадцати внучек и сеньоры Васкес. Керро, со слезами благодарности на глазах, пожал мне руку и через пять минут исчез. Вернулся только через полтора часа. Изрядно выпивший. Он долго бормотал что-то похожее на: «Извини, я задержался немного. Тут, неподалеку»… Потом завалился спать в подсобку и захрапел. Даже ночевать домой не пошел. На следующий день шел конвой в Порто-Франко, и его теща уехала домой.
Поймите меня правильно: я ничего не имею против общения с родственниками. Просто моя горячо любимая сестренка приезжает со своим мужем. Мы не очень ладим с этим тридцатилетним парнем. Он жирный увалень. Будет сидеть у меня в гостиной, глотать пиво и оглушительно гоготать. Сестренка начнет бегать по своим подружкам и подыскивать мне невесту. Я так и слышу ее привычную фразу: «Карим, нельзя быть вечно одиноким. Тебе обязательно нужна семья». Согласитесь, когда тебе двадцать, это еще можно вытерпеть. Когда тебе за сорок, это уже слегка бесит.
Моя сестра, которую зовут Эльмира, переселилась в Новый мир шесть лет назад. Ей тогда было около двадцати. Вместе с ней прибыл один из моих братьев. Они живут в Порто-Франко, и видимся мы редко. Пять лет назад сестра вышла замуж на француза из Бордо, и у них родился сын. Теперь они планируют подарить Новому миру еще двух или трех пухленьких французиков с доброй порцией алжирской крови.
Кстати, Эльмира очень дружна со старшей дочерью Керро Васкеса, а мой племянник – с его младшей. Надеюсь, что они будут проводить время вместе и не станут доставать меня своими шальными идеями.
15 год по летоисчислению Нового мира
Виго
Даже у меня, балагура и весельчака, бывают хреновые моменты. И тогда я ненадолго забываю, что за окном – Новый мир. Мир, в который я попал десять лет тому назад. Как-то все слишком привычно… Провинциальный городок на морском берегу. Зеленые волны саванны. Красные проплешины песчаников. Горы… Иногда мне кажется, что если я очень захочу, то смогу добраться до цивилизации. Где будут привычные большие города и аэропорты. Где можно взять билет на самолет и через каких-нибудь десять часов очутиться в Париже. Городе моего детства, юности и любви. И все то, что окружало меня последние десять лет, исчезнет. Как глупый сон. Потом я подхожу к окну, вижу чужое звездное небо и понимаю, что обратной дороги нет. Нет и никогда не будет. Как говорил когда-то Джек Чамберс: «Здесь заканчивается география, старина…»
Вечером, когда лавка закрылась, а Матео отправился радоваться новой одежде и отдыхать, я взял купленные у Васкеса вещи. Разложил их на рабочем столе и приступил к осмотру.
Карабин… пистолет… револьвер… патронташ… два запасных магазина… коробка с револьверными патронами… три ножа… Все, больше ничего нет.
Что искали эти парни?! Мать Матео говорила про что-то очень маленькое. Если парень не врет и больше вещей не было, то почему бандиты так усердно ищут этого маленького воришку? Или я старею и перестал понимать людей, или он врет так искусно, что водит меня за нос.
Тщательно осмотрел все покупки, но ничего «очень маленького» не нашел. Поэтому ограничился тем, что вычистил оружие и отнес к себе на второй этаж. Дверь в оружейный шкаф была скрыта панелью, замаскированной под книжный шкаф. Нет, это не моя задумка. Это сделал еще старый владелец. В этой маленькой каморке у старика-ювелира стоял сейф. В нем он хранил деньги и материалы для работы. Размеры тайника не очень большие. Два метра на метр двадцать. Сейчас здесь добавилось несколько полок, где я храню запасное оружие. То, которым редко пользуюсь.
Основное хранится в гостиной, где рядом с диваном – стойка для оружия. Там висит дробовик, заряженный картечью, и мой старый «калашников» с подствольником. С пистолетом я никогда не расстаюсь. Даже дома. Рядом с оружейной стойкой висит разгрузка.
Все остальное оружие хранится здесь. Пулемет MG-3, с десятком запасных двухсотпатронных лент. Американская M16A2 с десятком магазинов. Пистолет Стечкина, три ящика с патронами и два дробовика Бенелли. Заначка на черный день в сейфе, в размере тридцати тысяч экю. Небольшая деревянная коробка, в которой лежат личные вещи из «прошлой» жизни. Фотографии, письма, четыре награды, полученные в Легионе, и несколько безделушек, которые имеют ценность только для меня. Сюда же я убрал и вещи, которые нам продал Матео. Свалил на одну из полок и закрыл панель. Книжный шкаф встал на место. Щелкнул потайной замок.
Утром, на рассвете, я разбудил Матео.
– Далеко находится залив?
– Какой залив? – спросил Матео. Он еще не проснулся и поэтому сонно хлопал глазами.
– С разбитым вельботом.
– Километров пять, не больше.
– Собирайся, – я бросил ему одежду, – прогуляемся немного.
Мы по-быстрому позавтракали, я набросил разгрузку и взял автомат. Джип, урча мотором, вытащил нас на набережную. Она уже пустовала. Рыбаки ушли в море примерно полчаса назад. На берегу копалась лишь одна команда из четырех персон, но это всем известные лентяи и бездельники. Они всегда уходят последними. У них самая неухоженная и вечно грязная лодка на всем побережье. И самые сварливые жены в Виго. Видимо, все это как-то связано между собой.
Через полчаса мы добрались до нужного нам залива. Это не самое приятное место на побережье. Высокие скалы окружают маленький песчаный пляж. Метрах в двадцати от берега, в белой пене скрываются острые камни. Подойти к берегу на лодке практически нереально.
На машине тоже не подъедешь. Поэтому мы оставляем джип чуть выше, метрах в двухстах, и спускаемся, прыгая по валунам и скальным обломкам.
Четырехвесельный вельбот лежал на пляже. Белый, с широкой красной полосой у кромки бортов. Судя по его повреждениям, лодку бросило волной на камни и пробило левый борт. Следующая волна освободила вельбот из каменного плена и швырнула к берегу. Людям, которые были на борту, повезло. Если так можно выразиться о покойниках. Сейчас вельбот лежит метрах в трех выше полосы прилива. Останков людей не видно, и Матео клялся, что их не было.
Люди, люди, люди… Нет, ничего особенного здесь не вижу. В этом мире случается такое, что целые конвои пропадают. Целиком и полностью. Бесследно. А тут – четырехвесельный вельбот с жалким огрызком мачты и обрывками веревок, свисающих с борта. Удивительно, что вещи сохранились.
– Кстати, Матео, – спросил я, – а где были вещи?
– Там мешок был, – отмахнулся Матео, – к банке привязанный.
Я подошел к обломкам вельбота и действительно увидел клочья брезентового мешка, который был надежно привязан к средней скамье.