Страница:
Игорь Поляков
Хомомахия
Часть первая
Тоннель
1
– Егор, перевернись, а то сгоришь.
– Отвлекись ты от своего Кинга, я же говорю тебе, что сгоришь, солнце печет так, что дым от кожи идет, – снова услышал Егор голос друга. Понял, что затекли руки, на которые он опирался. Почувствовал, что горит кожа спины, – полуденное испанское солнце наверняка оставит след на спине. Услышал шум ветра и накатывающихся на берег морских волн. И наконец-то вынырнул из реальности, созданной американским писателем Стивеном Кингом.
И вернулся в действительность. Они с Владом на юге Испании на морском побережье. Егор закрыл книгу, не забыв вложить закладку (случайная бумажка – посадочный талон авиакомпании Трансаэро – вложенная в книгу в самолете), и перевернулся на спину.
– У тебя с этим Кингом совсем крышу сорвало, – ухмыльнулся Влад, – уткнулся в книгу, забыв обо всем, в то время как здесь такие девчонки вокруг! Посмотри, вон там, справа, две симпатичные крошки в стрингах и без верха. У той, что ближе к нам, такая красивая грудь!
Влад восхищенно поцокал языком. За солнцезащитными очками не видно глаз, но Егор знал, что они горят. Озабоченным блеском юношеской жизнерадостности. Он посмотрел в указанном направлении. Две женщины в возрасте далеко за сорок лежали на лежаках, рыхлые животы поднимались холмами, а их груди бесформенными лепешками свисали в стороны.
– Да, нет, не эти, вон там, еще правее и дальше, на песке, – сказал Влад, словно поняв, что Егор смотрит не на тех представительниц прекрасного пола.
Правее и дальше сидели две девушки и оживленно о чем-то говорили. По мнению Егора, у обеих грудь очень даже ничего, хотя это ничего не значило. Просто две молодые девушки на пляже. Ничего необычного.
– Да, симпатичные девушки, – сказал он и снова открыл книгу.
Первый день на южном побережье Испании. Прилетев вчера поздним вечером, они с утра вышли на берег моря, где Егор продолжил читать новую книгу Стивена Кинга, которого обожал, а Влад наслаждался отдыхом на европейском пляже, где теплые морские волны набегают на песок, солнце неустанно светит, легкий ветерок приятно освежает, а женщины, загорающие топлесс, встречаются на каждом шагу.
Егор с Владом были настолько разные, что их дружба казалась удивительно нереальной. Влад – общительный, порывистый в движениях, широкоплечий светловолосый парень, уверенный в себе и реально смотрящий на мир. Егор – скромный русоволосый юноша, часто витающий в облаках и еще чаще живущий в реальности, созданной любимым писателем. Влад холерик, а Егор флегматик. Они сильно отличались, и, может, этой разницей дополняли друг друга. Их родители имели достаточно возможности, чтобы отмазать от армии, пристроить в университет, и отправлять раз в год за рубеж, чтобы отдохнуть от них.
– Жаль, что это не девчонки из самолета, – вздохнул Влад, – если бы это были они, то я бы к ним подошел.
– Мы встретились дважды, значит, будет и третий раз, – напоследок буркнул Егор и вновь погрузился в роман Стивена Кинга «Под куполом». Очередное произведение любимого автора, совсем недавно переведенное на русский язык.
И действительно – судьба, словно специально, сводила их. Сначала Домодедово: хаотично-шумный аэропорт, большой и непонятный после привычно-родного Шереметьева-2. Влад с Егором на мгновение ощутили себя муравьями в огромном муравейнике, где среди человеческого хаоса царила строгая упорядоченность движения. Определив её, они влились в правильную струю движения, которая привела их к нужной стойке. Зарегистрировавшись и сдав багаж, они пошли искать свои ворота, и вот тогда увидели их в первый раз.
– Смотри, – Влад толкнул Егора в бок, – какие девчонки классные.
И когда они отошли шагов на десять, Влад, напевая строку из песни Максимова, а Егор молча, обернулись, чтобы, как в песне, увидеть лица девушек. Поймав взгляды друг друга, все четверо улыбнулись.
Затем самолет: Боинг семьсот сорок семь на четыре с лишним сотни человек, чартерный пятичасовой перелет Москва – Малага, и только судьба могла сделать так, что их места оказались почти рядом.
Влад, улыбнувшись, помахал рукой девушкам, сидящим через проход. Те, в ответ засмеялись, и их совместное (пусть даже они еще пока не догадывались, насколько оно будет совместным) путешествие началось.
Первый час полета каждый занимался своим делом: Влад осваивал пульт дистанционного управления жидкокристаллического монитора во впереди стоящем кресле и, настроив на «Пиратов Карибского моря», стал смотреть старый фильм. Егор, любовно огладив со всех сторон новую книгу любимого автора, погрузился в чтение. Одна из девушек, надев очки, тоже стала читать какую-то книгу, а её рыжая подруга слушала музыку из МР3-плеера, откинувшись на спинку кресла.
– Что будешь пить? – спросил Влад Егора, который с трудом вынырнув из другой реальности, ответил:
– Сок. Апельсиновый. Два стакана.
– Два апельсиновых и томатный, пожалуйста, – сказал Влад стюардессе.
Они снова обменялись взглядами с девушками, когда пили напитки. Затем Влад периодически искоса смотрел на них, когда они ели. Влад с Егором – мясо, а девушки – рыбу.
После приема пищи они вернулись к прерванным занятиям до самого конца полета. Они так и не сказали друг другу ни слова, но это ничего не значило: Егор, который был стопроцентно уверен в том, что миры Стивена Кинга реальны так же, как видимые им в окно самолета облака, сразу подумал о том, что третья встреча будет обязательно. Они не знали друг друга, но это лишь вопрос времени. В жизни всегда есть место мистике, пусть даже это и называют стечением обстоятельств или случайным совпадением.
И еще – у него появилось, пока смутное и ничем не обоснованное подозрение, что это путешествие он не забудет никогда.
После приземления туристические автобусы развезли толпу русских туристов по отелям Коста Дель Соль, казалось бы, навсегда разлучив их. Но судьба не терпит суеты: как иногда говорил Егор, глядя на заходящее солнце – будет день, будет песня.
– Отвлекись ты от своего Кинга, я же говорю тебе, что сгоришь, солнце печет так, что дым от кожи идет, – снова услышал Егор голос друга. Понял, что затекли руки, на которые он опирался. Почувствовал, что горит кожа спины, – полуденное испанское солнце наверняка оставит след на спине. Услышал шум ветра и накатывающихся на берег морских волн. И наконец-то вынырнул из реальности, созданной американским писателем Стивеном Кингом.
И вернулся в действительность. Они с Владом на юге Испании на морском побережье. Егор закрыл книгу, не забыв вложить закладку (случайная бумажка – посадочный талон авиакомпании Трансаэро – вложенная в книгу в самолете), и перевернулся на спину.
– У тебя с этим Кингом совсем крышу сорвало, – ухмыльнулся Влад, – уткнулся в книгу, забыв обо всем, в то время как здесь такие девчонки вокруг! Посмотри, вон там, справа, две симпатичные крошки в стрингах и без верха. У той, что ближе к нам, такая красивая грудь!
Влад восхищенно поцокал языком. За солнцезащитными очками не видно глаз, но Егор знал, что они горят. Озабоченным блеском юношеской жизнерадостности. Он посмотрел в указанном направлении. Две женщины в возрасте далеко за сорок лежали на лежаках, рыхлые животы поднимались холмами, а их груди бесформенными лепешками свисали в стороны.
– Да, нет, не эти, вон там, еще правее и дальше, на песке, – сказал Влад, словно поняв, что Егор смотрит не на тех представительниц прекрасного пола.
Правее и дальше сидели две девушки и оживленно о чем-то говорили. По мнению Егора, у обеих грудь очень даже ничего, хотя это ничего не значило. Просто две молодые девушки на пляже. Ничего необычного.
– Да, симпатичные девушки, – сказал он и снова открыл книгу.
Первый день на южном побережье Испании. Прилетев вчера поздним вечером, они с утра вышли на берег моря, где Егор продолжил читать новую книгу Стивена Кинга, которого обожал, а Влад наслаждался отдыхом на европейском пляже, где теплые морские волны набегают на песок, солнце неустанно светит, легкий ветерок приятно освежает, а женщины, загорающие топлесс, встречаются на каждом шагу.
Егор с Владом были настолько разные, что их дружба казалась удивительно нереальной. Влад – общительный, порывистый в движениях, широкоплечий светловолосый парень, уверенный в себе и реально смотрящий на мир. Егор – скромный русоволосый юноша, часто витающий в облаках и еще чаще живущий в реальности, созданной любимым писателем. Влад холерик, а Егор флегматик. Они сильно отличались, и, может, этой разницей дополняли друг друга. Их родители имели достаточно возможности, чтобы отмазать от армии, пристроить в университет, и отправлять раз в год за рубеж, чтобы отдохнуть от них.
– Жаль, что это не девчонки из самолета, – вздохнул Влад, – если бы это были они, то я бы к ним подошел.
– Мы встретились дважды, значит, будет и третий раз, – напоследок буркнул Егор и вновь погрузился в роман Стивена Кинга «Под куполом». Очередное произведение любимого автора, совсем недавно переведенное на русский язык.
И действительно – судьба, словно специально, сводила их. Сначала Домодедово: хаотично-шумный аэропорт, большой и непонятный после привычно-родного Шереметьева-2. Влад с Егором на мгновение ощутили себя муравьями в огромном муравейнике, где среди человеческого хаоса царила строгая упорядоченность движения. Определив её, они влились в правильную струю движения, которая привела их к нужной стойке. Зарегистрировавшись и сдав багаж, они пошли искать свои ворота, и вот тогда увидели их в первый раз.
– Смотри, – Влад толкнул Егора в бок, – какие девчонки классные.
И когда они отошли шагов на десять, Влад, напевая строку из песни Максимова, а Егор молча, обернулись, чтобы, как в песне, увидеть лица девушек. Поймав взгляды друг друга, все четверо улыбнулись.
Затем самолет: Боинг семьсот сорок семь на четыре с лишним сотни человек, чартерный пятичасовой перелет Москва – Малага, и только судьба могла сделать так, что их места оказались почти рядом.
Влад, улыбнувшись, помахал рукой девушкам, сидящим через проход. Те, в ответ засмеялись, и их совместное (пусть даже они еще пока не догадывались, насколько оно будет совместным) путешествие началось.
Первый час полета каждый занимался своим делом: Влад осваивал пульт дистанционного управления жидкокристаллического монитора во впереди стоящем кресле и, настроив на «Пиратов Карибского моря», стал смотреть старый фильм. Егор, любовно огладив со всех сторон новую книгу любимого автора, погрузился в чтение. Одна из девушек, надев очки, тоже стала читать какую-то книгу, а её рыжая подруга слушала музыку из МР3-плеера, откинувшись на спинку кресла.
– Что будешь пить? – спросил Влад Егора, который с трудом вынырнув из другой реальности, ответил:
– Сок. Апельсиновый. Два стакана.
– Два апельсиновых и томатный, пожалуйста, – сказал Влад стюардессе.
Они снова обменялись взглядами с девушками, когда пили напитки. Затем Влад периодически искоса смотрел на них, когда они ели. Влад с Егором – мясо, а девушки – рыбу.
После приема пищи они вернулись к прерванным занятиям до самого конца полета. Они так и не сказали друг другу ни слова, но это ничего не значило: Егор, который был стопроцентно уверен в том, что миры Стивена Кинга реальны так же, как видимые им в окно самолета облака, сразу подумал о том, что третья встреча будет обязательно. Они не знали друг друга, но это лишь вопрос времени. В жизни всегда есть место мистике, пусть даже это и называют стечением обстоятельств или случайным совпадением.
И еще – у него появилось, пока смутное и ничем не обоснованное подозрение, что это путешествие он не забудет никогда.
После приземления туристические автобусы развезли толпу русских туристов по отелям Коста Дель Соль, казалось бы, навсегда разлучив их. Но судьба не терпит суеты: как иногда говорил Егор, глядя на заходящее солнце – будет день, будет песня.
2
– Егор, пошли, уже без пятнадцати два, сейчас в отель гид придет.
Влад встал с лежащего на песке полотенца и стал собираться. Егор неохотно закрыл книгу и последовал примеру друга. Они еще дома договорились, что съездят только на одну экскурсию (может, конечно, это и интересно, испанские храмы и замки, но согласись, Егор, задолбала уже эта Европа с их средневековыми памятниками, замками в стиле мудехар, готическими храмами и сооружениями с элементами платереско), и представитель туристической компании, встреча с которым намечалась, обеспечит им это путешествие.
Гид туристической компании Светлана, невзрачная женщина в очках, выглядящая, как учительница старших классов, долго убеждала их в необходимости взять экскурсии в Гранаду, Севилью и Ронду.
– Без посещения этих городов вы не поймете душу Андалусии! – восклицала она с надрывом в голосе. – Не съездить в эти места, значит, потерять нечто настолько важное, что вы потом всю жизнь будете жалеть об этом! Это те места, где вы увидите настоящую Испанию, совершенно свободную от туристического лоска!
– Давай в Ронду поедем, – сказал Егор, разглядывая фотографии в рекламном проспекте, – город на скале, мост через ущелье, это лучше, чем средневековые арабские постройки.
– Но не посетить Альгамбру в Гранаде – это же…, – Светлана за стеклами очков округлила глаза, пытаясь найти слова для сравнения и убеждения непонятливых и глупых туристов.
– Все, мы уже решили, – отмахнулся Влад, – едем в Ронду. Сколько и когда?
Светлана, чуть надув губы, деловито поискала что-то в своих бумагах, словно не знала, сколько стоит поездка и по каким дням она проводится.
– Можно завтра и стоит это будет вам по семьдесят пять евро с человека.
Влад расплатился, взял ваучер на двоих. Светлана быстро попрощалась, и они разошлись.
Оставшуюся часть дня они провели на пляже в тени навеса. Влад, зная, что Егор, пока не дочитает новую книгу Кинга, ничем другим не сможет заниматься, созерцал пляжную действительность. Скоро однообразие и монотонный шум волн заставили его задремать.
Вечером – солнце уже почти не грело, косыми лучами скользя по телам на пляже – Егор закрыл прочитанную книгу и сказал:
– Очень жаль, но эта вещь Стивена Кинга меня слегка разочаровала.
– Ну, и славненько, – обрадовано очнулся от полудремы Влад, – значит, сейчас пойдем, что-нибудь поедим. А то я уже так проголодался, что легко съем слона.
– Я, конечно, понимаю, что нельзя все время шедевры писать, но, если уж нечего сказать, так и не пиши, – продолжал высказывать свои мысли Егор с какой-то детской обидой в голосе, словно боготворимый им Мастер отнял у него любимую игрушку.
– Слушай, Егор, может, уже пойдем, достал ты уже своим Кингом. Ну, написал не очень интересно, что теперь, не есть и не пить что ли?
– Пошли, – кивнул Егор, – жрать, действительно, хочется.
После плотного ужина и большого количества выпитого пива, они еще немного погуляли по набережной Фуенхиролы, разглядывая праздношатающийся народ, и пошли спать, – алкоголь и смена часовых поясов сделали свое дело.
Влад встал с лежащего на песке полотенца и стал собираться. Егор неохотно закрыл книгу и последовал примеру друга. Они еще дома договорились, что съездят только на одну экскурсию (может, конечно, это и интересно, испанские храмы и замки, но согласись, Егор, задолбала уже эта Европа с их средневековыми памятниками, замками в стиле мудехар, готическими храмами и сооружениями с элементами платереско), и представитель туристической компании, встреча с которым намечалась, обеспечит им это путешествие.
Гид туристической компании Светлана, невзрачная женщина в очках, выглядящая, как учительница старших классов, долго убеждала их в необходимости взять экскурсии в Гранаду, Севилью и Ронду.
– Без посещения этих городов вы не поймете душу Андалусии! – восклицала она с надрывом в голосе. – Не съездить в эти места, значит, потерять нечто настолько важное, что вы потом всю жизнь будете жалеть об этом! Это те места, где вы увидите настоящую Испанию, совершенно свободную от туристического лоска!
– Давай в Ронду поедем, – сказал Егор, разглядывая фотографии в рекламном проспекте, – город на скале, мост через ущелье, это лучше, чем средневековые арабские постройки.
– Но не посетить Альгамбру в Гранаде – это же…, – Светлана за стеклами очков округлила глаза, пытаясь найти слова для сравнения и убеждения непонятливых и глупых туристов.
– Все, мы уже решили, – отмахнулся Влад, – едем в Ронду. Сколько и когда?
Светлана, чуть надув губы, деловито поискала что-то в своих бумагах, словно не знала, сколько стоит поездка и по каким дням она проводится.
– Можно завтра и стоит это будет вам по семьдесят пять евро с человека.
Влад расплатился, взял ваучер на двоих. Светлана быстро попрощалась, и они разошлись.
Оставшуюся часть дня они провели на пляже в тени навеса. Влад, зная, что Егор, пока не дочитает новую книгу Кинга, ничем другим не сможет заниматься, созерцал пляжную действительность. Скоро однообразие и монотонный шум волн заставили его задремать.
Вечером – солнце уже почти не грело, косыми лучами скользя по телам на пляже – Егор закрыл прочитанную книгу и сказал:
– Очень жаль, но эта вещь Стивена Кинга меня слегка разочаровала.
– Ну, и славненько, – обрадовано очнулся от полудремы Влад, – значит, сейчас пойдем, что-нибудь поедим. А то я уже так проголодался, что легко съем слона.
– Я, конечно, понимаю, что нельзя все время шедевры писать, но, если уж нечего сказать, так и не пиши, – продолжал высказывать свои мысли Егор с какой-то детской обидой в голосе, словно боготворимый им Мастер отнял у него любимую игрушку.
– Слушай, Егор, может, уже пойдем, достал ты уже своим Кингом. Ну, написал не очень интересно, что теперь, не есть и не пить что ли?
– Пошли, – кивнул Егор, – жрать, действительно, хочется.
После плотного ужина и большого количества выпитого пива, они еще немного погуляли по набережной Фуенхиролы, разглядывая праздношатающийся народ, и пошли спать, – алкоголь и смена часовых поясов сделали свое дело.
3
Егор не удивился, а Влад обрадовался, когда утром они в автобусе увидели девушек. Пропустив друга к окну, Влад сел ближе к проходу, и, широко улыбнувшись, сказал:
– Привет, девчонки.
Девушки, увидев их, засмеялись, и – знакомство состоялось. Рыжая назвалась Машей, а девушка в очках – Сашей.
– Маша и Саша, – хохотнул Влад, – Саша и Маша, коротко и в рифму. Девчонки, вы не находите, что сама судьба свела нас?
– Может, судьба, а, может, случайность, – покачала головой Маша.
– Нет, – замахал руками Влад, – именно, судьба. Она не может трижды промахнуться. За такой короткий промежуток времени три раза попасть в цель могут только высшие силы, к коим и относится Судьба.
– Ерунда. Может. И не только три раза, – сказала Саша, – может и значительно больше.
Пока они знакомились, перекидываясь пустыми словами, автобус проехал через Марбелью. Гид – коротко стриженная блондинка средних лет, которая представилась Аленой – вывалила на равнодушно смотрящих в окна туристов стандартную информацию об Андалусии. Дорога медленно перешла на подъем, за окном потянулись предгорья со скудной растительностью или с ровными рядами оливковых деревьев, а затем начался серпантин: асфальт дорожного покрытия змеился по склонам невысоких Андалузских гор. Автобус повторял эти повороты, что не замедлило сказаться на пассажирах. Сначала девочка лет десяти, дочь семейной пары в первом ряду, неожиданно дернувшись всем телом в рвотных позывах, исторгла на мать завтрак, – колбаса, помидоры, хлеб.
Затем девушка, сидящая перед Егором, зажала рот, стараясь остановить рвущиеся наружу желудочные массы, и временно ей это удалось. И, словно цепная реакция, – еще несколько человек резко побледнели, в глазах пропал всякий интерес к экскурсии, кто-то стирал носовым платком пот со лба, кто-то пытался глубоко дышать.
Егор, тоже почувствовав накатывающуюся тошноту, стал смотреть в окно, старательно фиксируя взгляд на далеких горах. Иногда это помогало.
Влад, который всегда прекрасно себя чувствовал в таких ситуациях, небрежно махнув рукой, сказал девушкам:
– Это еще что, вот когда мы с Егором отдыхали на Мальте, то мы там взяли экскурсию на Сицилию: до острова плыть четыре часа на пароме, а в море шторм баллов, наверное, на шесть. Стюардессы не успевали разносить бумажные пакеты и влажные салфетки, рвота была почти у всех, кто был на пароме.
Саша, видимо представив шести балльный шторм в море, тоже побледнела и как-то неловко сглотнула. А Маша, улыбнувшись, парировала:
– А ты когда-нибудь летал на старых самолетах, типа кукурузников? Ощущал на себе воздушную болтанку в маленьком самолете? Там не почти все, а ВСЕ блюют все время полета.
– Да, прекратите же, наконец, – плачущим голосом сказала женщина, сидящая перед ними, – и так плохо, так вы еще масла в огонь подливаете.
– Извините, – пожав плечами и хитро улыбаясь, сказал Влад, – мы не хотели.
К всеобщему облегчению, дорога чуть выровнялась, а затем автобус въехал в тоннель. Хорошо освещенный и большой тоннель уходил несколько вправо, автобус перестало бросать из стороны в сторону, и народ облегченно вздохнул. Гид Алена, видимо тоже почувствовав себя лучше, стала что-то монотонно говорить о географии Испании.
– А ты что, летала на кукурузнике? – подозрительно спросил Влад Машу. – Эти самолеты, наверное, только в музеях остались.
– Друг моего отца, в прошлом летчик-испытатель, собирает старые самолеты. Ну, типа, хобби. Год назад он меня катал на самолете прошлого века.
– Ну, и как? – спросил Влад.
– Блевала, – коротко ответила Маша, и все засмеялись, даже женщина, сидящая впереди.
Егор посмотрел на часы, и сказал:
– Смотри-ка, какой длинный тоннель, десять минут уже едем.
– Трудолюбивые испанцы, забыв про сон и сиесту, аки кроты, вгрызались в толщу гор, чтобы облегчить жизнь водителям автобусов, которым приходится отмывать салоны автобусов от блевотины туристов, – сказал Влад. Маша засмеялась, а Саша, словно почувствовав беспокойство в словах Егора, посмотрела в окно.
Серые бетонные стены полукругом уходили вправо, два ряда ярко горящих ламп пролетали мимо, и автобус ехал, не снижая скорости. Еще через пятнадцать минут, когда заволновался даже Влад, водитель затормозил, и автобус медленно остановился.
– В чем дело? Что случилось? – люди в салоне автобуса взволнованно наблюдали, как водитель вышел, сделал несколько шагов вперед, затем подошел к стене и потрогал её рукой. Потом он вернулся к автобусу и удивленно почесал голову. Алена тоже вышла из автобуса и подошла к водителю. Люди вслушивались в разговор на испанском языке между водителем и гидом, пытаясь по мимике и тону разговора понять, что происходит, и, по мере того, как водитель все более недоуменно стал размахивать руками, волнение в салоне стало нарастать.
Алена, вернувшись в автобус, взяла в руки микрофон и сказала дрожащим голосом:
– Водитель говорит, что этот тоннель должен быть коротким, обычно он его за несколько минут проезжал. И, вообще, здесь нигде нет тоннелей длиной больше километра. Он ничего понять не может.
– Привет, девчонки.
Девушки, увидев их, засмеялись, и – знакомство состоялось. Рыжая назвалась Машей, а девушка в очках – Сашей.
– Маша и Саша, – хохотнул Влад, – Саша и Маша, коротко и в рифму. Девчонки, вы не находите, что сама судьба свела нас?
– Может, судьба, а, может, случайность, – покачала головой Маша.
– Нет, – замахал руками Влад, – именно, судьба. Она не может трижды промахнуться. За такой короткий промежуток времени три раза попасть в цель могут только высшие силы, к коим и относится Судьба.
– Ерунда. Может. И не только три раза, – сказала Саша, – может и значительно больше.
Пока они знакомились, перекидываясь пустыми словами, автобус проехал через Марбелью. Гид – коротко стриженная блондинка средних лет, которая представилась Аленой – вывалила на равнодушно смотрящих в окна туристов стандартную информацию об Андалусии. Дорога медленно перешла на подъем, за окном потянулись предгорья со скудной растительностью или с ровными рядами оливковых деревьев, а затем начался серпантин: асфальт дорожного покрытия змеился по склонам невысоких Андалузских гор. Автобус повторял эти повороты, что не замедлило сказаться на пассажирах. Сначала девочка лет десяти, дочь семейной пары в первом ряду, неожиданно дернувшись всем телом в рвотных позывах, исторгла на мать завтрак, – колбаса, помидоры, хлеб.
Затем девушка, сидящая перед Егором, зажала рот, стараясь остановить рвущиеся наружу желудочные массы, и временно ей это удалось. И, словно цепная реакция, – еще несколько человек резко побледнели, в глазах пропал всякий интерес к экскурсии, кто-то стирал носовым платком пот со лба, кто-то пытался глубоко дышать.
Егор, тоже почувствовав накатывающуюся тошноту, стал смотреть в окно, старательно фиксируя взгляд на далеких горах. Иногда это помогало.
Влад, который всегда прекрасно себя чувствовал в таких ситуациях, небрежно махнув рукой, сказал девушкам:
– Это еще что, вот когда мы с Егором отдыхали на Мальте, то мы там взяли экскурсию на Сицилию: до острова плыть четыре часа на пароме, а в море шторм баллов, наверное, на шесть. Стюардессы не успевали разносить бумажные пакеты и влажные салфетки, рвота была почти у всех, кто был на пароме.
Саша, видимо представив шести балльный шторм в море, тоже побледнела и как-то неловко сглотнула. А Маша, улыбнувшись, парировала:
– А ты когда-нибудь летал на старых самолетах, типа кукурузников? Ощущал на себе воздушную болтанку в маленьком самолете? Там не почти все, а ВСЕ блюют все время полета.
– Да, прекратите же, наконец, – плачущим голосом сказала женщина, сидящая перед ними, – и так плохо, так вы еще масла в огонь подливаете.
– Извините, – пожав плечами и хитро улыбаясь, сказал Влад, – мы не хотели.
К всеобщему облегчению, дорога чуть выровнялась, а затем автобус въехал в тоннель. Хорошо освещенный и большой тоннель уходил несколько вправо, автобус перестало бросать из стороны в сторону, и народ облегченно вздохнул. Гид Алена, видимо тоже почувствовав себя лучше, стала что-то монотонно говорить о географии Испании.
– А ты что, летала на кукурузнике? – подозрительно спросил Влад Машу. – Эти самолеты, наверное, только в музеях остались.
– Друг моего отца, в прошлом летчик-испытатель, собирает старые самолеты. Ну, типа, хобби. Год назад он меня катал на самолете прошлого века.
– Ну, и как? – спросил Влад.
– Блевала, – коротко ответила Маша, и все засмеялись, даже женщина, сидящая впереди.
Егор посмотрел на часы, и сказал:
– Смотри-ка, какой длинный тоннель, десять минут уже едем.
– Трудолюбивые испанцы, забыв про сон и сиесту, аки кроты, вгрызались в толщу гор, чтобы облегчить жизнь водителям автобусов, которым приходится отмывать салоны автобусов от блевотины туристов, – сказал Влад. Маша засмеялась, а Саша, словно почувствовав беспокойство в словах Егора, посмотрела в окно.
Серые бетонные стены полукругом уходили вправо, два ряда ярко горящих ламп пролетали мимо, и автобус ехал, не снижая скорости. Еще через пятнадцать минут, когда заволновался даже Влад, водитель затормозил, и автобус медленно остановился.
– В чем дело? Что случилось? – люди в салоне автобуса взволнованно наблюдали, как водитель вышел, сделал несколько шагов вперед, затем подошел к стене и потрогал её рукой. Потом он вернулся к автобусу и удивленно почесал голову. Алена тоже вышла из автобуса и подошла к водителю. Люди вслушивались в разговор на испанском языке между водителем и гидом, пытаясь по мимике и тону разговора понять, что происходит, и, по мере того, как водитель все более недоуменно стал размахивать руками, волнение в салоне стало нарастать.
Алена, вернувшись в автобус, взяла в руки микрофон и сказала дрожащим голосом:
– Водитель говорит, что этот тоннель должен быть коротким, обычно он его за несколько минут проезжал. И, вообще, здесь нигде нет тоннелей длиной больше километра. Он ничего понять не может.
4
Некоторое время люди молчали, пытаясь осмыслить ситуацию, а затем, словно прорвало плотину, заговорили все.
– Черт знает, что такое. Заплатили кучу денег, а они завезли неизвестно куда, в подземелье какое-то.
– Ну, я у турагентства такие деньги отсужу, мало не покажется. Они у меня всё до копейки отдадут, и еще компенсацию заплатят.
– Может, водитель ошибается, может, ему показалось, что он долго едет? Или он не на ту дорогу свернул?
– Тоннель без конца. Такого не может быть, надо просто ехать вперед. У любого тоннеля всегда есть вход и выход.
– Может, трудолюбивые испанцы, чтобы приколоться, прорыли круговой тоннель, и устраивают аттракцион для туристов, – сказал Влад, пытаясь свести все к шутке, но в его голосе было больше паники, чем смеха.
– У меня клаустрофобия, я не могу долго находиться в замкнутом пространстве, – вдруг заголосила полная женщина, вскочив со своего кресла и метнувшись к выходу из автобуса.
Гид с большим трудом успокоила её, а водитель, вернувшись на свое место, поехал вперед.
Женщина с клаустрофобией продолжала что-то бормотать, впрочем, как и еще некоторые пассажиры, но большинство, замолчав, стали с надеждой смотреть вперед. Минут через десять в салоне автобуса наступила полная тишина. Ровный гул мотора и всё. Молчали все, – люди, словно загипнотизированные, заворожено смотрели на бегущие два ряда тоннельных ламп и уходящий вправо коридор тоннеля.
Еще через двадцать минут (Егор непроизвольно каждые десять минут смотрел на часы, словно, контролируя время, он цеплялся за ускользающую реальность) водитель снова затормозил, что-то сказал и задом поехал в обратную сторону.
– Водитель сказал, что он попытается вернуться назад, потому что не верит, что впереди есть выход, – перевела слова водителя гид.
– Если впереди нет выхода, то почему он должен быть сзади, – мрачно и достаточно громко сказал Егор, тем самым еще больше усугубив подавленное настроение в салоне автобуса, – вовсе не факт, что там, где мы въехали, будет выход.
Еще через полчаса напряженного ожидания и испаряющейся постепенно надежды, автобус остановился, и в гробовой тишине Егор сказал то, о чем уже давно думал:
– Это – другая реальность, а мы – лангольеры.
– Тьфу, на тебя, – сорвавшись, крикнул Влад, – и на твоего обкуренного наркомана и придурка Кинга. Нет никаких параллельных миров, нет никаких лангольеров, все это наркоманский бред обдолбанного писаки.
– Я не знаю, что это, но мне все очень не нравиться, – достаточно спокойно сказала Саша, после чего в салоне автобуса воцарилась тишина. Люди испуганно сидели в своих креслах, ощущая, как давят на них стены тоннеля.
– Черт знает, что такое. Заплатили кучу денег, а они завезли неизвестно куда, в подземелье какое-то.
– Ну, я у турагентства такие деньги отсужу, мало не покажется. Они у меня всё до копейки отдадут, и еще компенсацию заплатят.
– Может, водитель ошибается, может, ему показалось, что он долго едет? Или он не на ту дорогу свернул?
– Тоннель без конца. Такого не может быть, надо просто ехать вперед. У любого тоннеля всегда есть вход и выход.
– Может, трудолюбивые испанцы, чтобы приколоться, прорыли круговой тоннель, и устраивают аттракцион для туристов, – сказал Влад, пытаясь свести все к шутке, но в его голосе было больше паники, чем смеха.
– У меня клаустрофобия, я не могу долго находиться в замкнутом пространстве, – вдруг заголосила полная женщина, вскочив со своего кресла и метнувшись к выходу из автобуса.
Гид с большим трудом успокоила её, а водитель, вернувшись на свое место, поехал вперед.
Женщина с клаустрофобией продолжала что-то бормотать, впрочем, как и еще некоторые пассажиры, но большинство, замолчав, стали с надеждой смотреть вперед. Минут через десять в салоне автобуса наступила полная тишина. Ровный гул мотора и всё. Молчали все, – люди, словно загипнотизированные, заворожено смотрели на бегущие два ряда тоннельных ламп и уходящий вправо коридор тоннеля.
Еще через двадцать минут (Егор непроизвольно каждые десять минут смотрел на часы, словно, контролируя время, он цеплялся за ускользающую реальность) водитель снова затормозил, что-то сказал и задом поехал в обратную сторону.
– Водитель сказал, что он попытается вернуться назад, потому что не верит, что впереди есть выход, – перевела слова водителя гид.
– Если впереди нет выхода, то почему он должен быть сзади, – мрачно и достаточно громко сказал Егор, тем самым еще больше усугубив подавленное настроение в салоне автобуса, – вовсе не факт, что там, где мы въехали, будет выход.
Еще через полчаса напряженного ожидания и испаряющейся постепенно надежды, автобус остановился, и в гробовой тишине Егор сказал то, о чем уже давно думал:
– Это – другая реальность, а мы – лангольеры.
– Тьфу, на тебя, – сорвавшись, крикнул Влад, – и на твоего обкуренного наркомана и придурка Кинга. Нет никаких параллельных миров, нет никаких лангольеров, все это наркоманский бред обдолбанного писаки.
– Я не знаю, что это, но мне все очень не нравиться, – достаточно спокойно сказала Саша, после чего в салоне автобуса воцарилась тишина. Люди испуганно сидели в своих креслах, ощущая, как давят на них стены тоннеля.
5
Они ехали уже час. Все время вперед и уже без какой-либо надежды на то, что увидят свет в конце тоннеля. Водитель так решил, – будем ехать, пока горючее есть. Никто ничего не сказал на эти слова, озвученные гидом, и теперь они ехали по пустому тоннелю со средней скоростью шестьдесят километров в час.
Они уже пытались связаться с миром посредством мобильных телефонов, но попытки оказались безуспешны: связи ни у кого не было, словно они находились не в утыканной вышками цивилизованной Европе, а на другой планете, где нет и никогда не было сотовой связи. Егор, всегда подспудно верящий в реальность параллельных миров Стивена Кинга, а теперь еще и объяснив сам для себя создавшуюся ситуацию именно этими причинами, с опаской посмотрел на свой телефон. И даже обрадовался тому, что нет необходимости подносить телефон к уху.
Затем он просто смотрел перед собой и как бы в окно (только сейчас заметив, что на стекле написана стандартная фраза SALIDA EMERGENCIA). Наверное, однообразная картина за окном погрузила его в транс – во всяком случае, никак по-другому он не мог объяснить о, что ему приснилось-привиделось.
Я чувствую, что рядом кто-то есть. Поворачиваю голову. Седой сухопарый старик, держась за поручень, с трудом сохраняет равновесие. Длинные волосы на голове, прямая борода и ясный взор серых глаз. Автобус несется вперед на достаточно большой скорости, и никто в салоне не стоит. Кроме этого старика. Понимаю, что это не правильно. Я сижу, а старый человек стоит. Абсолютно ни в какие ворота не лезет. Я ведь понимаю, что так нельзя.
– Пожалуйста, садитесь. Я молодой, могу и постоять.
Встав, я показываю рукой на свое место.
– Нет, сынок, я постою, да и выхожу на следующей остановке.
– Куда? – с ухмылкой улыбаюсь я. – На тот свет что-ли?
– Ну, почему же, – пожимает плечами старик, – сейчас будет остановка по требованию, на которой я сойду с этого автобуса. Вот, нажму на эту кнопку, – старик показывает на красную кнопку, вмонтированную в перила, – автобус остановится, и я выйду.
– Видали, – говорю я, поворачиваясь к окружающим, – он сейчас выйдет.
Люди смеются. Женщина, которая панически боится ограниченного пространства, вертит пальцем у виска. Девушки хохочут так, что слезы из глаз. Мужчина в очках с улыбкой качает головой – дескать, бывают же дебилы.
– А что такое? – искренно удивляется старик.
– Хрен там ночевал, выйдешь ты отсюда, – говорю я, – разве что вперед ногами, да и то, только волоком. И не на той мифической остановке, о которой ты говоришь, а когда мы навсегда покинем эту реальность.
– Что ты мне тыкаешь, молокосос, – возмущается старик, словно слышит только то, что хочет услышать, – да я тебе в дедушки гожусь!
– А то и тыкаю, дед, что с твоим Альцгеймером только и путешествовать. Сидел бы дома, так нет, попер в другую страну. Может, это ты виноват в том, что мы здесь застряли.
Последнюю фразу я произношу задумчиво, словно уже догадался, в чем причина, но до конца не уверен. В салоне автобуса густеет воздух. Практически все смотрят на старика, – и в глазах подавляющего большинства внезапное понимание сменяется на твердую уверенность. Типичная ситуация – найти крайнего, свалить на кого-нибудь вину за происходящее. Ткнуть пальцем, указав на виновного.
– Да как ты смеешь! Ублюдок! Я таких, как ты, в годы войны без суда и следствия к стенке ставил! Самолично расстреливал.
Дед раздухарился, брызгая в меня слюной. Он протянул правую руку к моему горлу.
– Однако, господа, вы слышали, – с нотками благородного гнева говорю я, отмахиваясь от сухонькой ручонки, – этот долбанный чекист не воевал, а в тылу сидел и русских людей расстреливал. Без суда и следствия. А мы тут с ним цацкаемся.
– Действительно! – поддерживает меня одна из девушек. Та, что симпатичнее. Я добродушно улыбаюсь и слушаю. – Старик, какое ты имеешь право возмущаться. Тебя уже давно надо было убить. Ты ничем не лучше фашистов. Ты дожил до старости, хотя тебя надо было судить и расстрелять.
– Расстрелять! Убить! – хором прошелестело по салону автобуса.
– Давно надо было! – чуть громче, но так же многоголосо.
Старик, ошарашено оглядываясь, попятился. Спиной наткнувшись на преграду, повернулся. Интеллигентный мужчина, поправив очки, ударил его кулаком в лицо. Резко и неожиданно. Как в замедленной съемке, дед стал падать навзничь. Кровь из разбитых губ застыла мелкими каплями в вязком воздухе салона автобуса. Правая рука хаотично попыталась схватить поручень, но симпатичная девушка наотмашь ударила сотовым телефоном по сухим пальцам.
Старик упал.
– Получи, сволочь! – молодой парень с неприятной ухмылкой на лице, нанес удар ногой по лежащему в проходе телу.
Все, кто сидел близко, с удовольствием присоединились к расправе. Каждый норовил ударить посильнее, и все что-то кричали – и крики преобладали веселые.
Я, подтянувшись на поручнях, зависаю над телом старика и обрушиваюсь обеими ногами на его голову, с удовольствием чувствуя, как трещат кости под каблуками.
Вздрогнув, Егор вынырнул из сна-видения. Он помотал головой. Если и задремал, то не больше пары минут.
В салоне автобуса, по-прежнему, царило подавленное настроение, особенно после того, как Саша вслух высказала на первый взгляд абсолютно бредовую мысль:
– Может быть, наш автобус попал в автомобильную аварию, и все мы сейчас находимся в состоянии клинической смерти, в каком-нибудь реанимационном отделении испанской больницы, и когда мы увидим свет в конце тоннеля, то это будет означать, что мы находимся на пути в рай.
После некоторого молчания, когда все, кто услышал эти слова, обдумали их, посыпались вопросы:
– Откуда ты такое взяла? – спросил Влад.
– То есть, если мы увидим свет в конце тоннеля, то ничего хорошего от этого не будет? – задала уточняющий вопрос Маша. – Потому что не факт, что именно я попаду в рай.
– Этого не может быть, потому что я чувствую себя живой, – сказала женщина спереди, – вот, я ущипнула себя и мне больно.
– Я читала про это, – ответила на вопрос Влада Саша, проигнорировав все остальные.
– И книга называлась «Жизнь после смерти», – продолжил Егор фразу Саши.
– Да, – кивнула головой девушка.
– Саша, ты мне точно скажи, если я хочу жить, то, значит, мне не надо, чтобы мы увидели свет в конце тоннеля? – продолжала гонять свои мысли Маша, ничего не слыша вокруг и глядя перед собой безумным взглядом. – Я не хочу в рай. И я не хочу в ад. Мне и на Земле хорошо, на фига мне эти места. Я бы лучше к маме, домой.
– Маша, успокойся, – обняла её за плечи Саша, – это просто мысли вслух. Давай, я тебя ущипну, и если тебе будет больно, значит, ты тоже живая.
И не дожидаясь разрешения подруги, Саша ущипнула её. Маша взвизгнула, и в её глазах появился разум.
– Ты чего, больно же.
– Вот видишь, ты живая, – констатировала Саша.
Некоторое время они молчали, слушая разговоры остальных пассажиров автобуса.
Одна из женщин, сидящая на задних сидениях, громко высказывала прямо противоположное мнение:
– И даже думать не надо, – это преисподняя. Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что дорога все время идет под уклон. То есть, мы по спирали едем все время вниз и в центр планеты. Может быть, это не самый быстрый путь в ад, но, с другой стороны, у нас есть время для подготовки к встрече с представителями Адовых глубин. Пора каждому из нас подумать о том, что ждет нас впереди. Осознать свою суть, чтобы, когда перед вами встанет выбор, сделать правильный шаг. Ибо грядущее приближается. И Ад – это единственное место для всего человечества, а рая вовсе нет, это всего лишь сладкая сказка для глупых людей, придуманная хитрыми церковниками, чтобы манипулировать людьми. И, представ перед Великим Яшуа, готов ли каждый из нас ответить на его вопросы. Готов ли принять милость Его, и, припав к стопам Его, согласится с Его решением.
Все, кто слушал её, стали всматриваться в окно, пытаясь убедиться в словах женщины, а она, почувствовав нарастающее внимание аудитории, продолжила:
– Не будет никакого света в конце тоннеля. Если мы доедем до конца этой трубы, ведущей в ад, то там будет темнота. Черная беспросветная темнота, которая поглотит нас, не оставив от нас ничего. Мы исчезнем в этой темноте, став призраками, которыми и населена эта тьма. Мы станем ничем. И только Великий Яшуа может вывести нас к свету, если на то будет Его желание.
Они уже пытались связаться с миром посредством мобильных телефонов, но попытки оказались безуспешны: связи ни у кого не было, словно они находились не в утыканной вышками цивилизованной Европе, а на другой планете, где нет и никогда не было сотовой связи. Егор, всегда подспудно верящий в реальность параллельных миров Стивена Кинга, а теперь еще и объяснив сам для себя создавшуюся ситуацию именно этими причинами, с опаской посмотрел на свой телефон. И даже обрадовался тому, что нет необходимости подносить телефон к уху.
Затем он просто смотрел перед собой и как бы в окно (только сейчас заметив, что на стекле написана стандартная фраза SALIDA EMERGENCIA). Наверное, однообразная картина за окном погрузила его в транс – во всяком случае, никак по-другому он не мог объяснить о, что ему приснилось-привиделось.
Я чувствую, что рядом кто-то есть. Поворачиваю голову. Седой сухопарый старик, держась за поручень, с трудом сохраняет равновесие. Длинные волосы на голове, прямая борода и ясный взор серых глаз. Автобус несется вперед на достаточно большой скорости, и никто в салоне не стоит. Кроме этого старика. Понимаю, что это не правильно. Я сижу, а старый человек стоит. Абсолютно ни в какие ворота не лезет. Я ведь понимаю, что так нельзя.
– Пожалуйста, садитесь. Я молодой, могу и постоять.
Встав, я показываю рукой на свое место.
– Нет, сынок, я постою, да и выхожу на следующей остановке.
– Куда? – с ухмылкой улыбаюсь я. – На тот свет что-ли?
– Ну, почему же, – пожимает плечами старик, – сейчас будет остановка по требованию, на которой я сойду с этого автобуса. Вот, нажму на эту кнопку, – старик показывает на красную кнопку, вмонтированную в перила, – автобус остановится, и я выйду.
– Видали, – говорю я, поворачиваясь к окружающим, – он сейчас выйдет.
Люди смеются. Женщина, которая панически боится ограниченного пространства, вертит пальцем у виска. Девушки хохочут так, что слезы из глаз. Мужчина в очках с улыбкой качает головой – дескать, бывают же дебилы.
– А что такое? – искренно удивляется старик.
– Хрен там ночевал, выйдешь ты отсюда, – говорю я, – разве что вперед ногами, да и то, только волоком. И не на той мифической остановке, о которой ты говоришь, а когда мы навсегда покинем эту реальность.
– Что ты мне тыкаешь, молокосос, – возмущается старик, словно слышит только то, что хочет услышать, – да я тебе в дедушки гожусь!
– А то и тыкаю, дед, что с твоим Альцгеймером только и путешествовать. Сидел бы дома, так нет, попер в другую страну. Может, это ты виноват в том, что мы здесь застряли.
Последнюю фразу я произношу задумчиво, словно уже догадался, в чем причина, но до конца не уверен. В салоне автобуса густеет воздух. Практически все смотрят на старика, – и в глазах подавляющего большинства внезапное понимание сменяется на твердую уверенность. Типичная ситуация – найти крайнего, свалить на кого-нибудь вину за происходящее. Ткнуть пальцем, указав на виновного.
– Да как ты смеешь! Ублюдок! Я таких, как ты, в годы войны без суда и следствия к стенке ставил! Самолично расстреливал.
Дед раздухарился, брызгая в меня слюной. Он протянул правую руку к моему горлу.
– Однако, господа, вы слышали, – с нотками благородного гнева говорю я, отмахиваясь от сухонькой ручонки, – этот долбанный чекист не воевал, а в тылу сидел и русских людей расстреливал. Без суда и следствия. А мы тут с ним цацкаемся.
– Действительно! – поддерживает меня одна из девушек. Та, что симпатичнее. Я добродушно улыбаюсь и слушаю. – Старик, какое ты имеешь право возмущаться. Тебя уже давно надо было убить. Ты ничем не лучше фашистов. Ты дожил до старости, хотя тебя надо было судить и расстрелять.
– Расстрелять! Убить! – хором прошелестело по салону автобуса.
– Давно надо было! – чуть громче, но так же многоголосо.
Старик, ошарашено оглядываясь, попятился. Спиной наткнувшись на преграду, повернулся. Интеллигентный мужчина, поправив очки, ударил его кулаком в лицо. Резко и неожиданно. Как в замедленной съемке, дед стал падать навзничь. Кровь из разбитых губ застыла мелкими каплями в вязком воздухе салона автобуса. Правая рука хаотично попыталась схватить поручень, но симпатичная девушка наотмашь ударила сотовым телефоном по сухим пальцам.
Старик упал.
– Получи, сволочь! – молодой парень с неприятной ухмылкой на лице, нанес удар ногой по лежащему в проходе телу.
Все, кто сидел близко, с удовольствием присоединились к расправе. Каждый норовил ударить посильнее, и все что-то кричали – и крики преобладали веселые.
Я, подтянувшись на поручнях, зависаю над телом старика и обрушиваюсь обеими ногами на его голову, с удовольствием чувствуя, как трещат кости под каблуками.
Вздрогнув, Егор вынырнул из сна-видения. Он помотал головой. Если и задремал, то не больше пары минут.
В салоне автобуса, по-прежнему, царило подавленное настроение, особенно после того, как Саша вслух высказала на первый взгляд абсолютно бредовую мысль:
– Может быть, наш автобус попал в автомобильную аварию, и все мы сейчас находимся в состоянии клинической смерти, в каком-нибудь реанимационном отделении испанской больницы, и когда мы увидим свет в конце тоннеля, то это будет означать, что мы находимся на пути в рай.
После некоторого молчания, когда все, кто услышал эти слова, обдумали их, посыпались вопросы:
– Откуда ты такое взяла? – спросил Влад.
– То есть, если мы увидим свет в конце тоннеля, то ничего хорошего от этого не будет? – задала уточняющий вопрос Маша. – Потому что не факт, что именно я попаду в рай.
– Этого не может быть, потому что я чувствую себя живой, – сказала женщина спереди, – вот, я ущипнула себя и мне больно.
– Я читала про это, – ответила на вопрос Влада Саша, проигнорировав все остальные.
– И книга называлась «Жизнь после смерти», – продолжил Егор фразу Саши.
– Да, – кивнула головой девушка.
– Саша, ты мне точно скажи, если я хочу жить, то, значит, мне не надо, чтобы мы увидели свет в конце тоннеля? – продолжала гонять свои мысли Маша, ничего не слыша вокруг и глядя перед собой безумным взглядом. – Я не хочу в рай. И я не хочу в ад. Мне и на Земле хорошо, на фига мне эти места. Я бы лучше к маме, домой.
– Маша, успокойся, – обняла её за плечи Саша, – это просто мысли вслух. Давай, я тебя ущипну, и если тебе будет больно, значит, ты тоже живая.
И не дожидаясь разрешения подруги, Саша ущипнула её. Маша взвизгнула, и в её глазах появился разум.
– Ты чего, больно же.
– Вот видишь, ты живая, – констатировала Саша.
Некоторое время они молчали, слушая разговоры остальных пассажиров автобуса.
Одна из женщин, сидящая на задних сидениях, громко высказывала прямо противоположное мнение:
– И даже думать не надо, – это преисподняя. Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что дорога все время идет под уклон. То есть, мы по спирали едем все время вниз и в центр планеты. Может быть, это не самый быстрый путь в ад, но, с другой стороны, у нас есть время для подготовки к встрече с представителями Адовых глубин. Пора каждому из нас подумать о том, что ждет нас впереди. Осознать свою суть, чтобы, когда перед вами встанет выбор, сделать правильный шаг. Ибо грядущее приближается. И Ад – это единственное место для всего человечества, а рая вовсе нет, это всего лишь сладкая сказка для глупых людей, придуманная хитрыми церковниками, чтобы манипулировать людьми. И, представ перед Великим Яшуа, готов ли каждый из нас ответить на его вопросы. Готов ли принять милость Его, и, припав к стопам Его, согласится с Его решением.
Все, кто слушал её, стали всматриваться в окно, пытаясь убедиться в словах женщины, а она, почувствовав нарастающее внимание аудитории, продолжила:
– Не будет никакого света в конце тоннеля. Если мы доедем до конца этой трубы, ведущей в ад, то там будет темнота. Черная беспросветная темнота, которая поглотит нас, не оставив от нас ничего. Мы исчезнем в этой темноте, став призраками, которыми и населена эта тьма. Мы станем ничем. И только Великий Яшуа может вывести нас к свету, если на то будет Его желание.