Страница:
Из окружения смогли вырваться остатки 32 дивизий (включая три дивизии из шести, окруженных вне общих «котлов») и 13 артполков РГК. Именно остатки, так как дивизиями они числились только по названию и номеру. Например, «в 248-й сд остался 681 человек. В 13-й армии, имевшей к 30 сентября восемь дивизий и 169 танков, к 18 октября людей осталось меньше, чем в одной дивизии, не было ни одного танка, а орудий не хватило бы на оснащение одного стрелкового полка. В 50-й армии осталось около 10 % людей и 2,4 % орудий и минометов»[84].
В течение двух-трех недель всего было потеряно 32 дивизии, 11 танковых бригад и 37 артполков РГК. Таким образом, наши войска в первой половине октября потерпели сокрушительное поражение, которое Г.К. Жуков назвал катастрофой. По своим масштабам и последствиям это поражение не сопоставимо с июньским разгромом основных сил Западного фронта в Белоруссии и Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г. Войска Западного и Резервного фронтов отступили на 250–300 км, а войска Брянского фронта были отброшены на 360–390 км. Линия фронта оказалась всего в 100–110 км от столицы. Это был, пожалуй, самый тяжелый и трагический этап минувшей войны. Весь мир ожидал скорого падения Москвы.
Вот как немцы тогда оценивали результаты первого этапа осуществления операции «Тайфун». 19 октября фон Бок своим приказом объявил войскам ГА «Центр»:
«В ходе битвы за Вязьму и Брянск сокрушен глубоко эшелонированный фронт русских. В тяжелых схватках с численно превосходящими силами противника разгромлено 8 русских армий в составе 73 стрелковых и кавалерийских дивизий, 13 танковых дивизий и бригад и крупных сил артиллерии.
Трофеи составляют: 673 098 пленных, 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 зенитных и противотанковых орудий, 87 самолетов и огромное количество другой боевой техники»[85].
В приведенной ниже таблице 3 показаны людские потери советских войск (по данным Г.Ф. Кривошеева) в Московской стратегической оборонительной операции за 67 суток (с 30 сентября по 5 декабря 1941 г.). Для наглядности там же указаны численность войск фронтов к началу операции и их потери в процентах.
Таблица 3
Потери личного состава советских войск в ходе Московской стратегической оборонительной операции (30.09–5.12.1941 г.)[86]
Примечания: * Калининский фронт был создан 19 октября за счет войск Западного фронта.
** В процентах к численности трех фронтов к началу операции.
Но трагедия заключается в том, что потери наших войск, подсчитанные Г.Ф. Кривошеевым, несопоставимы с данными фон Бока! Несопоставимы не потому, что безвозвратные потери наших войск – 514 тыс. солдат и офицеров – меньше числа захваченных немцами пленных (673 тыс. чел.), а потому, что командующий ГА «Центр» говорит только о первых трех неделях операции «Тайфун», в течение которых немцы взяли в плен 673 тыс. чел., а авторы ведут речь о 67 сутках операции (по 5 декабря). Они уклонились от определения людских потерь наших войск в Вяземской оборонительной операции.
Кто же здесь лукавит? Может быть, фон Бок преувеличил успехи своих войск? Попробуем разобраться.
Как обычно, в данных Г.Ф. Кривошеева поражает точность приводимых цифр потерь – до человека! Откуда могли появиться подобные сведения в той обстановке, если штабы армий и фронтов в октябре даже не знали, где и в каком состоянии находятся их соединения?
О том, что в Оперативном управлении Генерального штаба были недостаточно осведомлены о реальном положении с потерями на фронтах, свидетельствует «Справка о численности Красной Армии, пополнении и потерях за период с начала войны по 1 марта 1942 г.», которую подписал начальник орг. – учетного отдела этого управления полковник Ефремов 1 мая 1942 г.
За две недели немцам удалось окружить и разгромить основные силы Западного и Резервного фронтов, а также осуществить оперативное окружение войск Брянского фронта, которые также понесли тяжелые потери. Западный фронт, который возглавил отозванный из Ленинграда Г.К. Жуков, пришлось воссоздавать заново.
Обстановка была близка к катастрофической. Войска обоих фронтов, которые могли бы оказать сопротивление врагу на пути к столице, оказались в ловушке. Северо-западнее Вязьмы сражались в окружении войска 19-й армии и опергруппы генерала И.В. Болдина (сформирована за счет резервов Западного фронта), а также многочисленные части фронтового подчинения. Здесь же в «котле» оказались и соединения 32-й армии Резервного фронта. Общая численность этих войск и частей фронтового подчинения до начала операции составляла не менее 250 тыс. чел. Но все они понесли большие потери еще до окружения (например, 19-я армия потеряла до 20 тыс. чел. из 52).
О боях 19-й армии в окружении и о ее неудачных попытках вырваться из «котла» написано достаточно. Намного меньше известно о действиях 20-й и 24-й армий, окруженных юго-западнее Вязьмы. Командующий 24-й армией генерал-майор К.И. Ракутин погиб в окружении. Командующий 20-й генерал-лейтенант Ф.А. Ершаков (в ее состав вошли и соединения 16-й) умер в плену. Сохранились лишь немногие донесения, принятые штабом Западного фронта и Генштабом, но не все они (особенно шифровки) рассекречены до сих пор.
Южнее автострады Минск – Москва в окружении сражались вполне боеспособные соединения, почти не понесшие потерь до начала отхода, численностью около 87 тыс. чел. Кроме них, в окружении оказались соединения 24-й и 43-й армий Резервного фронта (до начала операции в их составе насчитывалось 195 тыс. чел.), которые в предшествующих боях понесли большие потери. Туда же попали некоторые части фронтового подчинения Западного и Резервного фронтов. Общая численность войск, окруженных юго-западнее города, составляла ориентировочно 230–240 тыс. чел.
Вовсе не случайно в сводке ОКХ за 11.10.1941 было сделано знаменательное заключение:
«… Б) Группа армий «Центр»:
…Силы противника, окруженные западнее Вязьмы, продолжают ожесточенные попытки прорыва, главный удар наносится южнее Вязьмы (выделено нами. – Авт.). Количество пленных растет…»[91]
Обстановку юго-западнее Вязьмы удалось частично воссоздать на основе ранее не публиковавшихся немецких документов. Основной удар окруженные войска нанесли на стыке 11-й тд и 252-й пд у Чаково в направлении Блохино (8 км южнее Лосьмино). По немецким данным, здесь прорвалось несколько батальонов, которые перерезали шоссе Блохино – Вязьма и продолжали прорываться в южном направлении. Атаке подвергся и КП 11-й тд.
Из суточного донесения штаба немецкой 4-й армии за 12.10.1941:
«На фронте котла противник в течение дня предпринимал неоднократные попытки вырваться из окружения, наступая цепями глубиной до 15 рядов. Все они были отбиты с большими для него потерями.
Частям 5-й тд и 252-й пд пришлось нанести встречный удар по вклинившемуся противнику и отбросить его с колоссальными потерями. Связь с 11-й тд была восстановлена. За сегодняшний день взято в плен более 25 000 человек»[92].
Из журнала боевых действий 4-й армии за 12 октября:
«21.20… 5-я тд продвинулась до правого фланга 11-й тд. Количество погибших русских невероятно большое, становится прямо-таки страшно. По дорогам из-за трупов едва ли можно продвигаться. Только 46-й мк захватил 60 000 пленных.
23.25. 46-й мк докладывает, что русские вчера ночью и сегодня утром предприняли одна за другой 15 атак против 11-й тд. У части военнослужащих дивизии закончились боеприпасы, и они погибли. Корпус захватил в плен 160 000 человек»[93].
Деревня Селиваново (17 км южнее Вязьмы) в течение 10 и 11 октября несколько раз переходила из рук в руки. По свидетельству местных жителей, на поле у деревни тела погибших воинов лежали в три слоя[94].
Позже из допроса пленных немцы установили причину столь сильного напора: только на узком участке перед 46-м мк действовала вся советская 20-я армия и части 16-й армии. Их общая численность составляла около 30 000 человек, и они были сосредоточены для прорыва. Их возглавлял сам командующий армией.
13 и 14 октября немцы в основном занимались прочесыванием местности западнее Вязьмы с целью захвата военнопленных. Из донесения штаба 4-й армии[95]:
«14.10. За период с 2 по 12.10 частями 4-й армии взято в плен 328 тыс. человек. Уничтожено и захвачено: танков – 310, орудий – 1400, неповрежденных самолетов – 26, автомашин – 6000, 45 груженых составов, 1 обоз с продовольствием, 1 колонна с боеприпасами, 2 склада с горючим»[96].
О соотношении потерь севернее автострады можно судить по отчету 8-го ак 9-й армии:
«…За время боев с 2 по 13 октября 8-й ак в составе 8-й, 28-й и 87-й пд (без учета дивизий, которые в ходе наступления временно переподчинялись корпусу) потерял 4077 солдат и офицеров, в том числе убитыми – 870, пропавшими без вести – 227.
В этот же период соединения корпуса захватили в плен 51 484 человека, уничтожили и захватили: танков – 157, орудий всех типов – 444, пулеметов – 484, полевых кухонь – 23, автомашин – 3689, лошадей – 528»[97].
Позднее в письме А.А. Жданову в Ленинград Г.К. Жуков напишет о тех днях:
«Сейчас действуем на западе – на подступах к Москве. Основное это то, что Конев и Буденный проспали свои вооруженные силы. Принял от них одно воспоминание: от Буденного – штаб и 98 человек, от Конева – штаб и два запасных полка…»[98]
Тут Г.К. Жуков, конечно, несколько преувеличил: войска были, в том числе и те, которым удалось избежать окружения. Но их еще нужно было разыскать, привести в порядок, поставить задачи, соответствующие обстановке, наконец, помочь в материально-техническом отношении. Всего в ходе оборонительной операции в состав вновь воссозданного Западного фронта пришлось ввести шесть армий (сд – 26, кд – 14, сбр – 15, вдбр – 2, опулб – 6). Калининский фронт дополнительно получил три стрелковые и две кавалерийские дивизии[99]. И это не считая войск правого крыла Юго-Западного фронта и Московской зоны обороны, принявших участие в операции.
Какую же часть из объявленного числа безвозвратных потерь в 514,3 тыс. чел. за 67 суток боев, по мнению авторов статистического исследования, составили потери в октябре? Ответа нет. Авторы уклонились от определения людских потерь в первых двух операциях – Вяземской (2–13 октября) и Орловско-Брянской (30.9–23.10), в которых наши войска потерпели сокрушительное поражение[100].
С цифрами, приведенными в труде «Россия и СССР в войнах ХХ века», не согласны большинство исследователей, изучавших Московскую битву. Речь идет об очень серьезных работах. Например, в 90-е гг. в связи с намерением подготовить новое издание истории Великой Отечественной войны, свободное от идеологических догм и наиболее замшелых мифов советской пропаганды, Институт военной истории разработал и издал четыре тома военно-исторических очерков о Великой Отечественной войне. В них рассматривались в основном недостаточно исследованные проблемы, излагались взгляды по спорным вопросам, в том числе и по столь больному вопросу, как потери в отдельных операциях.
В частности, в первой книге «Суровые испытания», посвященной в основном событиям 1941 г., при рассмотрении итогов первого этапа Московской стратегической оборонительной операции был сделан вывод, что «за первые 2–3 недели боев под Москвой Красная Армия лишилась до одного миллиона человек убитыми, умершими от ран, пропавшими без вести, пленными»[101].
В основу этого вывода были положены расчеты известного историка Б.И. Невзорова, сотрудника Института военной истории. Он пользовался данными фондов ЦАМО РФ, к которым допускались в то время далеко не все исследователи. Невзоров определил ориентировочную величину наших потерь в людях, исходя из следующего. Из Вяземского «котла» вышло около 85 тыс. чел. (в том числе начсостава – 6308, младшего начсостава – 9994, рядового состава – 68 419, всего – 84 721), из Брянского – около 23 тыс. чел., всего 108 тыс. Например, в течение 15 и 16 октября только в районе Наро-Фоминска было задержано 4 тыс. чел., из них без оружия 2 тыс. А всего с 10 по 15 октября в районах Наро-Фоминска и Волоколамска было задержано 17 тыс. бойцов и командиров[102]. Все они, вышедшие из окружения в составе отдельных групп или задержанные заградотрядами, вливались в свои части или в сводные отряды.
К числу вышедших из окружения Невзоров приплюсовал 98 тыс. чел. – тех, кто избежал окружения из состава 29-й и 33-й армий, группы Болдина, а также 22-й армии, где была окружена только одна дивизия (126-я сд севернее Ржева). По его подсчетам, избежали окружения и присоединились к своим войскам примерно 200 тыс. человек. Но выход из окружения отдельных групп военнослужащих продолжался и в ноябре и даже позже. Поэтому Невзоров общее число оставшихся в строю людей из первоначального состава трех фронтов округлил до 250 тыс. В итоге им был сделан вывод, что Красная Армия лишилась до одного миллиона человек (80 % первоначального состава трех фронтов), из которых (по немецким данным) около 688 тыс. (то есть 70 % от общих потерь) были пленены[103] (выделено нами. – Авт.). Попутно заметим, что Б.И. Невзоров при определении убыли советских войск не учитывал пополнение, полученное фронтами в ходе операции.
Отметим, что трактовка некоторых событий в вышеупомянутых очерках в некоторых случаях противоречила официальной истории войны, и их издание прекратили, а подход ко многим вопросам впоследствии резко изменился. Так, в опубликованном в 2004 г. исследовании того же института, носящем многообещающее название «Статистический анализ», авторы согласились с цифрами труда «Россия и СССР в войнах ХХ века», так и не дав своей оценки степени достоверности данных своих же сотрудников. Хотя потери в Московской стратегической оборонительной операции, по примеру Г.Ф. Кривошеева, можно определить, пусть и ориентировочно, расчетным методом.
Именно этот метод при подсчете потерь в Московской операции использовал старший научный сотрудник Института военной истории доктор исторических наук С.Н. Михалев, но результат получил несколько другой, нежели Б.И. Невзоров. Убыль в людях он подсчитал как разницу между первоначальной численностью Западного, Резервного и Брянского фронтов (на 1 октября 1941 г. – 1212,6 тыс. чел.) и численностью Западного (включая уцелевшие войска Резервного фронта), Калининского и Брянского фронтов на 1 ноября (714 тыс. чел.). Она составила 498,6 тыс. чел. С учетом пополнения, поступившего за это время на эти фронты (304,4 тыс. чел.), потери в людях за октябрь составили 803 тыс. чел. Учитывая убыль за ноябрь, общие потери фронтов в операции достигли 959,2 тыс. чел., из них безвозвратные – 855 100[104] (и это без учета потерь за 4 дня декабря), то есть в 1,7 раза больше, чем подсчитано Г.Ф. Кривошеевым. Санитарные потери фронтов составили 104,1 тыс.[105]
Свои расчеты С.Н. Михалев доложил на Военно-научной конференции «50-летие победы в битве под Москвой», на которой присутствовали и представители авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева. Казалось бы, они должны были бы оспорить метод Михалева, показав ошибочность его расчетов и правильность своих, но они этого не сделали.
Позднее С.Н. Михалев уточнил цифры потерь трех фронтов в октябре 1941 г.:
«В самом начале Московской битвы, в октябре 1941 г. под Вязьмой и Брянском оказались в окружении семь советских армий (19, 20, 24, 32, 50, 3 и 13-я). В результате в штабы Западного, Резервного и Брянского фронтов поступили лишь отрывочные сведения о потерях личного состава этих объединений, и фронтовые штабы отчитались перед Генеральным штабом, подытожив лишь поступившую информацию. Основанная на этих данных оценка потерь трех фронтов за октябрь составила всего около 45 тыс. человек, что явно не соответствовало действительности: к началу битвы в составе трех фронтов насчитывалось 1212,6 тыс. чел., а по состоянию на 20 октября, по данным фронтового учета, осталось всего около 544 тыс. За это же время к ним прибыло до 120 тыс. чел. пополнения. Следовательно, убыль личного состава достигла 788,6 тыс. чел. …Отметим, что в дальнейшем известная часть пропавших без вести вышла из окружения, и реальные потери фронтов в итоге оказались ниже названной здесь цифры, но к концу октября военно-оперативные потери достигали почти 800 тыс. чел.»[106].
С учетом потерь за ноябрь (156 тыс.) убыль личного состава в течение операции и в этом случае составила 956 тыс. чел. (даже без учета потерь за первые четыре дня декабря), то есть на 442 тыс. чел. больше, чем подсчитал Г.Ф. Кривошеев.
Однако С.Н. Михалев в своих расчетах занизил почти на 38 тыс. чел. первоначальную численность указанных трех фронтов по сравнению с исчисленной сотрудниками Института военной истории – 1250 тыс. Но и эти цифры, по нашему мнению, нуждаются в уточнении: по данным труда «Гриф секретности снят», общая численность войск Западного фронта к 1 октября составляла 558 тыс. чел., то есть на 14 тыс. чел. больше[107]. И в составе 50-й армии Брянского фронта на 01.10.1941 г. числилось 67 413 чел., то есть тоже почти на 6 тыс. больше, чем по данным Института военной истории[108]. Таким образом, при подсчете людских потерь в операции следует исходить из реальной численности войск в полосе трех фронтов на 1 октября – не менее 1270 тыс. военнослужащих, то есть на 58 тыс. чел. больше, чем подсчитал С.Н. Михалев.
И это все без учета частей, соединений и учреждений тыла центрального подчинения и других ведомств, находившихся в зоне ответственности трех фронтов (например, военных строителей Западного управления оборонительных работ). Кроме того, в частях НКВД в полосе Западного фронта на 25.9.1941 г. насчитывалось 13 190 человек[109]. В полосах обороны Резервного и Брянского фронтов в частях НКВД ориентировочно могло насчитываться еще порядка 8–10 тыс.
В течение двух-трех недель всего было потеряно 32 дивизии, 11 танковых бригад и 37 артполков РГК. Таким образом, наши войска в первой половине октября потерпели сокрушительное поражение, которое Г.К. Жуков назвал катастрофой. По своим масштабам и последствиям это поражение не сопоставимо с июньским разгромом основных сил Западного фронта в Белоруссии и Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г. Войска Западного и Резервного фронтов отступили на 250–300 км, а войска Брянского фронта были отброшены на 360–390 км. Линия фронта оказалась всего в 100–110 км от столицы. Это был, пожалуй, самый тяжелый и трагический этап минувшей войны. Весь мир ожидал скорого падения Москвы.
Вот как немцы тогда оценивали результаты первого этапа осуществления операции «Тайфун». 19 октября фон Бок своим приказом объявил войскам ГА «Центр»:
«В ходе битвы за Вязьму и Брянск сокрушен глубоко эшелонированный фронт русских. В тяжелых схватках с численно превосходящими силами противника разгромлено 8 русских армий в составе 73 стрелковых и кавалерийских дивизий, 13 танковых дивизий и бригад и крупных сил артиллерии.
Трофеи составляют: 673 098 пленных, 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 зенитных и противотанковых орудий, 87 самолетов и огромное количество другой боевой техники»[85].
В приведенной ниже таблице 3 показаны людские потери советских войск (по данным Г.Ф. Кривошеева) в Московской стратегической оборонительной операции за 67 суток (с 30 сентября по 5 декабря 1941 г.). Для наглядности там же указаны численность войск фронтов к началу операции и их потери в процентах.
Таблица 3
Потери личного состава советских войск в ходе Московской стратегической оборонительной операции (30.09–5.12.1941 г.)[86]
** В процентах к численности трех фронтов к началу операции.
Но трагедия заключается в том, что потери наших войск, подсчитанные Г.Ф. Кривошеевым, несопоставимы с данными фон Бока! Несопоставимы не потому, что безвозвратные потери наших войск – 514 тыс. солдат и офицеров – меньше числа захваченных немцами пленных (673 тыс. чел.), а потому, что командующий ГА «Центр» говорит только о первых трех неделях операции «Тайфун», в течение которых немцы взяли в плен 673 тыс. чел., а авторы ведут речь о 67 сутках операции (по 5 декабря). Они уклонились от определения людских потерь наших войск в Вяземской оборонительной операции.
Кто же здесь лукавит? Может быть, фон Бок преувеличил успехи своих войск? Попробуем разобраться.
Как обычно, в данных Г.Ф. Кривошеева поражает точность приводимых цифр потерь – до человека! Откуда могли появиться подобные сведения в той обстановке, если штабы армий и фронтов в октябре даже не знали, где и в каком состоянии находятся их соединения?
О том, что в Оперативном управлении Генерального штаба были недостаточно осведомлены о реальном положении с потерями на фронтах, свидетельствует «Справка о численности Красной Армии, пополнении и потерях за период с начала войны по 1 марта 1942 г.», которую подписал начальник орг. – учетного отдела этого управления полковник Ефремов 1 мая 1942 г.
Авторы труда «Россия и СССР в войнах ХХ века» признают, что в связи с тяжелой оперативной обстановкой в ходе сражений войсковым штабам порой было не до учета потерь. Это в первую очередь относится к частям и соединениям, попавшим в окружение, которые не имели возможности представлять информацию о своем положении. Поэтому потери соединений и объединений, разгромленных противником или оказавшихся в окружении, им пришлось определять расчетным методом, используя «их последние донесения о списочной численности личного состава, а также архивные материалы немецкого военного командования»[90] (выделено нами. – Авт.). На том, как авторы учитывали «архивные материалы немецкого военного командования», мы еще остановимся.СПРАВКА
о численности Красной Армии, пополнении и потерях за период с начала войны по 1 марта 1942 г.[87]
К началу войны общая численность Красной Армии равнялась 4 924 000 чел., из них призванных на большие учебные сборы до объявления мобилизации 668 000 чел.
По состоянию на 1 августа 1941 г., то есть сорок дней спустя после начала войны, фактическая численность Красной Армии равнялась 6 713 000 чел., из них: на действующих фронтах 3 242 000 чел. и в округах 3 464 000 чел. Потери за этот период равнялись 667 000 чел.
Если учитывать потери, то численность Красной Армии на 1 августа составляла бы 7 380 000 чел.
С начала войны и до 1 августа в состав Красной Армии поступило 2 456 000, из них маршевого пополнения 126 000 и в составе соединений и частей 2 330 000 чел.[88].
Маршевого пополнения с начала войны до 1 декабря включительно было получено 2 130 000 чел., из них по месяцам: за июль – 126 000, август – 627 000, сентябрь – 494 000, октябрь – 585 000, ноябрь – 299 000 чел.
Численность Красной Армии на 1 декабря равнялась 7 734 000 чел., из них на фронтах 3 267 000, в округах 4 527 000 чел.
Общие потери с 1 августа по 1 декабря составляли примерно (точных данных нет) 3 377 000 чел., а за ноябрь месяц (примерно) 875 000 чел., или 27 % к численности действующих фронтов.
Если не учитывать потери за этот период, то численность действующих фронтов на 1 декабря могла быть 7 735 000 + 875 000 = 8 608 000 чел.
Вывод: Период с 1 августа по 1 декабря наиболее неясен в отношении учета, особенно потерь. Можно совершенно определенно утверждать, что данные оргштатного управления по потерям за октябрь и ноябрь месяцы совершенно не соответствуют действительности. По этим данным, в каждом из этих месяцев было потеряно по 374 000 чел., а фактически в эти месяцы войска несли наибольшие потери.
К началу наступления (1 декабря) численность Красной Армии была 7 733 000 чел., из них на фронтах 3 207 000 чел., в округах 4 526 000 чел. За весь период с 1 декабря по 1 марта общее количество пополнения составляло 3 220 000 чел., из них прибыло в составе маршевого пополнения 2 074 000 чел., а в составе соединений 1 146 000 чел. По месяцам пополнение распределялось следующим образом:
– маршевое – декабрь – 555 000, январь – 751 000, февраль – 770 000 чел.;
– в составе соединений – декабрь – 756 000, январь —? февраль – 453 000 чел.
Общие потери за этот период составляют 1 638 000 чел. Из них: за декабрь – 552 000, январь – 558 000, февраль – 528 000. Среднемесячные потери – 546 000 чел.
Общее число раненых и контуженных, обмороженных и заболевших составляет 1 665 000 (с начала войны), 12 %, число возвращенных в строй по данным сануправления равняется примерно 1 000 000 чел.
Общие итоги по численности за прошедший период: К началу войны в Красной Армии было 4 924 000. До 1 января 1942 г., по данным Управления мобилизации, было мобилизовано 11 790 000 чел., с 1 января по 1 марта 1942 г. в армию мобилизовано 700 000 чел. Итого мобилизовано 12 490 000 чел.
Исходя из этих данных, всего в армии должно быть на 1 марта 1942 г. 17 414 000 чел.
Что имеется фактически? Потери на фронтах – 4 217 000 чел., из них возвращено в строй 1 000 000 чел. Итого безвозвратных потерь 3 217 000 чел. Всего должно быть в Красной Армии с учетом потерь 14 197 000 чел. Фактически по данным оргштатного управления на 1 марта 1942 г. в Красной Армии имеется 9 315 000 чел.[89]
1 мая 1942 г.
Начальник орг. – учетного отдела Оперативного управления Генерального штаба Красной Армииполковник Ефремов
За две недели немцам удалось окружить и разгромить основные силы Западного и Резервного фронтов, а также осуществить оперативное окружение войск Брянского фронта, которые также понесли тяжелые потери. Западный фронт, который возглавил отозванный из Ленинграда Г.К. Жуков, пришлось воссоздавать заново.
Обстановка была близка к катастрофической. Войска обоих фронтов, которые могли бы оказать сопротивление врагу на пути к столице, оказались в ловушке. Северо-западнее Вязьмы сражались в окружении войска 19-й армии и опергруппы генерала И.В. Болдина (сформирована за счет резервов Западного фронта), а также многочисленные части фронтового подчинения. Здесь же в «котле» оказались и соединения 32-й армии Резервного фронта. Общая численность этих войск и частей фронтового подчинения до начала операции составляла не менее 250 тыс. чел. Но все они понесли большие потери еще до окружения (например, 19-я армия потеряла до 20 тыс. чел. из 52).
О боях 19-й армии в окружении и о ее неудачных попытках вырваться из «котла» написано достаточно. Намного меньше известно о действиях 20-й и 24-й армий, окруженных юго-западнее Вязьмы. Командующий 24-й армией генерал-майор К.И. Ракутин погиб в окружении. Командующий 20-й генерал-лейтенант Ф.А. Ершаков (в ее состав вошли и соединения 16-й) умер в плену. Сохранились лишь немногие донесения, принятые штабом Западного фронта и Генштабом, но не все они (особенно шифровки) рассекречены до сих пор.
Южнее автострады Минск – Москва в окружении сражались вполне боеспособные соединения, почти не понесшие потерь до начала отхода, численностью около 87 тыс. чел. Кроме них, в окружении оказались соединения 24-й и 43-й армий Резервного фронта (до начала операции в их составе насчитывалось 195 тыс. чел.), которые в предшествующих боях понесли большие потери. Туда же попали некоторые части фронтового подчинения Западного и Резервного фронтов. Общая численность войск, окруженных юго-западнее города, составляла ориентировочно 230–240 тыс. чел.
Вовсе не случайно в сводке ОКХ за 11.10.1941 было сделано знаменательное заключение:
«… Б) Группа армий «Центр»:
…Силы противника, окруженные западнее Вязьмы, продолжают ожесточенные попытки прорыва, главный удар наносится южнее Вязьмы (выделено нами. – Авт.). Количество пленных растет…»[91]
Обстановку юго-западнее Вязьмы удалось частично воссоздать на основе ранее не публиковавшихся немецких документов. Основной удар окруженные войска нанесли на стыке 11-й тд и 252-й пд у Чаково в направлении Блохино (8 км южнее Лосьмино). По немецким данным, здесь прорвалось несколько батальонов, которые перерезали шоссе Блохино – Вязьма и продолжали прорываться в южном направлении. Атаке подвергся и КП 11-й тд.
Из суточного донесения штаба немецкой 4-й армии за 12.10.1941:
«На фронте котла противник в течение дня предпринимал неоднократные попытки вырваться из окружения, наступая цепями глубиной до 15 рядов. Все они были отбиты с большими для него потерями.
Частям 5-й тд и 252-й пд пришлось нанести встречный удар по вклинившемуся противнику и отбросить его с колоссальными потерями. Связь с 11-й тд была восстановлена. За сегодняшний день взято в плен более 25 000 человек»[92].
Из журнала боевых действий 4-й армии за 12 октября:
«21.20… 5-я тд продвинулась до правого фланга 11-й тд. Количество погибших русских невероятно большое, становится прямо-таки страшно. По дорогам из-за трупов едва ли можно продвигаться. Только 46-й мк захватил 60 000 пленных.
23.25. 46-й мк докладывает, что русские вчера ночью и сегодня утром предприняли одна за другой 15 атак против 11-й тд. У части военнослужащих дивизии закончились боеприпасы, и они погибли. Корпус захватил в плен 160 000 человек»[93].
Деревня Селиваново (17 км южнее Вязьмы) в течение 10 и 11 октября несколько раз переходила из рук в руки. По свидетельству местных жителей, на поле у деревни тела погибших воинов лежали в три слоя[94].
Позже из допроса пленных немцы установили причину столь сильного напора: только на узком участке перед 46-м мк действовала вся советская 20-я армия и части 16-й армии. Их общая численность составляла около 30 000 человек, и они были сосредоточены для прорыва. Их возглавлял сам командующий армией.
13 и 14 октября немцы в основном занимались прочесыванием местности западнее Вязьмы с целью захвата военнопленных. Из донесения штаба 4-й армии[95]:
«14.10. За период с 2 по 12.10 частями 4-й армии взято в плен 328 тыс. человек. Уничтожено и захвачено: танков – 310, орудий – 1400, неповрежденных самолетов – 26, автомашин – 6000, 45 груженых составов, 1 обоз с продовольствием, 1 колонна с боеприпасами, 2 склада с горючим»[96].
О соотношении потерь севернее автострады можно судить по отчету 8-го ак 9-й армии:
«…За время боев с 2 по 13 октября 8-й ак в составе 8-й, 28-й и 87-й пд (без учета дивизий, которые в ходе наступления временно переподчинялись корпусу) потерял 4077 солдат и офицеров, в том числе убитыми – 870, пропавшими без вести – 227.
В этот же период соединения корпуса захватили в плен 51 484 человека, уничтожили и захватили: танков – 157, орудий всех типов – 444, пулеметов – 484, полевых кухонь – 23, автомашин – 3689, лошадей – 528»[97].
Позднее в письме А.А. Жданову в Ленинград Г.К. Жуков напишет о тех днях:
«Сейчас действуем на западе – на подступах к Москве. Основное это то, что Конев и Буденный проспали свои вооруженные силы. Принял от них одно воспоминание: от Буденного – штаб и 98 человек, от Конева – штаб и два запасных полка…»[98]
Тут Г.К. Жуков, конечно, несколько преувеличил: войска были, в том числе и те, которым удалось избежать окружения. Но их еще нужно было разыскать, привести в порядок, поставить задачи, соответствующие обстановке, наконец, помочь в материально-техническом отношении. Всего в ходе оборонительной операции в состав вновь воссозданного Западного фронта пришлось ввести шесть армий (сд – 26, кд – 14, сбр – 15, вдбр – 2, опулб – 6). Калининский фронт дополнительно получил три стрелковые и две кавалерийские дивизии[99]. И это не считая войск правого крыла Юго-Западного фронта и Московской зоны обороны, принявших участие в операции.
Какую же часть из объявленного числа безвозвратных потерь в 514,3 тыс. чел. за 67 суток боев, по мнению авторов статистического исследования, составили потери в октябре? Ответа нет. Авторы уклонились от определения людских потерь в первых двух операциях – Вяземской (2–13 октября) и Орловско-Брянской (30.9–23.10), в которых наши войска потерпели сокрушительное поражение[100].
С цифрами, приведенными в труде «Россия и СССР в войнах ХХ века», не согласны большинство исследователей, изучавших Московскую битву. Речь идет об очень серьезных работах. Например, в 90-е гг. в связи с намерением подготовить новое издание истории Великой Отечественной войны, свободное от идеологических догм и наиболее замшелых мифов советской пропаганды, Институт военной истории разработал и издал четыре тома военно-исторических очерков о Великой Отечественной войне. В них рассматривались в основном недостаточно исследованные проблемы, излагались взгляды по спорным вопросам, в том числе и по столь больному вопросу, как потери в отдельных операциях.
В частности, в первой книге «Суровые испытания», посвященной в основном событиям 1941 г., при рассмотрении итогов первого этапа Московской стратегической оборонительной операции был сделан вывод, что «за первые 2–3 недели боев под Москвой Красная Армия лишилась до одного миллиона человек убитыми, умершими от ран, пропавшими без вести, пленными»[101].
В основу этого вывода были положены расчеты известного историка Б.И. Невзорова, сотрудника Института военной истории. Он пользовался данными фондов ЦАМО РФ, к которым допускались в то время далеко не все исследователи. Невзоров определил ориентировочную величину наших потерь в людях, исходя из следующего. Из Вяземского «котла» вышло около 85 тыс. чел. (в том числе начсостава – 6308, младшего начсостава – 9994, рядового состава – 68 419, всего – 84 721), из Брянского – около 23 тыс. чел., всего 108 тыс. Например, в течение 15 и 16 октября только в районе Наро-Фоминска было задержано 4 тыс. чел., из них без оружия 2 тыс. А всего с 10 по 15 октября в районах Наро-Фоминска и Волоколамска было задержано 17 тыс. бойцов и командиров[102]. Все они, вышедшие из окружения в составе отдельных групп или задержанные заградотрядами, вливались в свои части или в сводные отряды.
К числу вышедших из окружения Невзоров приплюсовал 98 тыс. чел. – тех, кто избежал окружения из состава 29-й и 33-й армий, группы Болдина, а также 22-й армии, где была окружена только одна дивизия (126-я сд севернее Ржева). По его подсчетам, избежали окружения и присоединились к своим войскам примерно 200 тыс. человек. Но выход из окружения отдельных групп военнослужащих продолжался и в ноябре и даже позже. Поэтому Невзоров общее число оставшихся в строю людей из первоначального состава трех фронтов округлил до 250 тыс. В итоге им был сделан вывод, что Красная Армия лишилась до одного миллиона человек (80 % первоначального состава трех фронтов), из которых (по немецким данным) около 688 тыс. (то есть 70 % от общих потерь) были пленены[103] (выделено нами. – Авт.). Попутно заметим, что Б.И. Невзоров при определении убыли советских войск не учитывал пополнение, полученное фронтами в ходе операции.
Отметим, что трактовка некоторых событий в вышеупомянутых очерках в некоторых случаях противоречила официальной истории войны, и их издание прекратили, а подход ко многим вопросам впоследствии резко изменился. Так, в опубликованном в 2004 г. исследовании того же института, носящем многообещающее название «Статистический анализ», авторы согласились с цифрами труда «Россия и СССР в войнах ХХ века», так и не дав своей оценки степени достоверности данных своих же сотрудников. Хотя потери в Московской стратегической оборонительной операции, по примеру Г.Ф. Кривошеева, можно определить, пусть и ориентировочно, расчетным методом.
Именно этот метод при подсчете потерь в Московской операции использовал старший научный сотрудник Института военной истории доктор исторических наук С.Н. Михалев, но результат получил несколько другой, нежели Б.И. Невзоров. Убыль в людях он подсчитал как разницу между первоначальной численностью Западного, Резервного и Брянского фронтов (на 1 октября 1941 г. – 1212,6 тыс. чел.) и численностью Западного (включая уцелевшие войска Резервного фронта), Калининского и Брянского фронтов на 1 ноября (714 тыс. чел.). Она составила 498,6 тыс. чел. С учетом пополнения, поступившего за это время на эти фронты (304,4 тыс. чел.), потери в людях за октябрь составили 803 тыс. чел. Учитывая убыль за ноябрь, общие потери фронтов в операции достигли 959,2 тыс. чел., из них безвозвратные – 855 100[104] (и это без учета потерь за 4 дня декабря), то есть в 1,7 раза больше, чем подсчитано Г.Ф. Кривошеевым. Санитарные потери фронтов составили 104,1 тыс.[105]
Свои расчеты С.Н. Михалев доложил на Военно-научной конференции «50-летие победы в битве под Москвой», на которой присутствовали и представители авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева. Казалось бы, они должны были бы оспорить метод Михалева, показав ошибочность его расчетов и правильность своих, но они этого не сделали.
Позднее С.Н. Михалев уточнил цифры потерь трех фронтов в октябре 1941 г.:
«В самом начале Московской битвы, в октябре 1941 г. под Вязьмой и Брянском оказались в окружении семь советских армий (19, 20, 24, 32, 50, 3 и 13-я). В результате в штабы Западного, Резервного и Брянского фронтов поступили лишь отрывочные сведения о потерях личного состава этих объединений, и фронтовые штабы отчитались перед Генеральным штабом, подытожив лишь поступившую информацию. Основанная на этих данных оценка потерь трех фронтов за октябрь составила всего около 45 тыс. человек, что явно не соответствовало действительности: к началу битвы в составе трех фронтов насчитывалось 1212,6 тыс. чел., а по состоянию на 20 октября, по данным фронтового учета, осталось всего около 544 тыс. За это же время к ним прибыло до 120 тыс. чел. пополнения. Следовательно, убыль личного состава достигла 788,6 тыс. чел. …Отметим, что в дальнейшем известная часть пропавших без вести вышла из окружения, и реальные потери фронтов в итоге оказались ниже названной здесь цифры, но к концу октября военно-оперативные потери достигали почти 800 тыс. чел.»[106].
С учетом потерь за ноябрь (156 тыс.) убыль личного состава в течение операции и в этом случае составила 956 тыс. чел. (даже без учета потерь за первые четыре дня декабря), то есть на 442 тыс. чел. больше, чем подсчитал Г.Ф. Кривошеев.
Однако С.Н. Михалев в своих расчетах занизил почти на 38 тыс. чел. первоначальную численность указанных трех фронтов по сравнению с исчисленной сотрудниками Института военной истории – 1250 тыс. Но и эти цифры, по нашему мнению, нуждаются в уточнении: по данным труда «Гриф секретности снят», общая численность войск Западного фронта к 1 октября составляла 558 тыс. чел., то есть на 14 тыс. чел. больше[107]. И в составе 50-й армии Брянского фронта на 01.10.1941 г. числилось 67 413 чел., то есть тоже почти на 6 тыс. больше, чем по данным Института военной истории[108]. Таким образом, при подсчете людских потерь в операции следует исходить из реальной численности войск в полосе трех фронтов на 1 октября – не менее 1270 тыс. военнослужащих, то есть на 58 тыс. чел. больше, чем подсчитал С.Н. Михалев.
И это все без учета частей, соединений и учреждений тыла центрального подчинения и других ведомств, находившихся в зоне ответственности трех фронтов (например, военных строителей Западного управления оборонительных работ). Кроме того, в частях НКВД в полосе Западного фронта на 25.9.1941 г. насчитывалось 13 190 человек[109]. В полосах обороны Резервного и Брянского фронтов в частях НКВД ориентировочно могло насчитываться еще порядка 8–10 тыс.