Страница:
– А о вашем предсказании климата на Венере…
– Планетами я занимался лет пятнадцать. Помню, в 1964 году наш директор Обухов сказал, что будет в Тбилиси конференция по общей циркуляции атмосферы, и предложил посмотреть по литературе, что известно по атмосферам других планет. Мы дали общий обзор, но меня этот вопрос заинтересовал и в 68–69 годах удалось набросать контуры такого общего подхода к моделированию климата: состав атмосферы, давление, количество солнечного излучения, размеры, скорость вращения планеты. И на основе подобных данных предсказать скорости ветров, разности температур и прочее. И с этим я был отправлен в октябре 1969 года на астрономическую конференцию в Техас. И там я докладываю, и о ветрах, и о том, что разница температур между экватором и полюсами очень мала. И тут произошло… как бы, такое «научное чудо». Выступает американский радиоастроном, с последними данными. Сложно объяснять технику, но, короче, они измерили излучение на большой базе, у них один радиотелескоп был в Бостоне, другой – в Сан-Франциско. Удалось определить, какое излучение идет от разных частей планеты: полюса, экватор светлой и темной части планет. И произошло полное подтверждение теории практикой, прямо на месте, в процессе этой конференции. Ну а когда в 1975 году наши отправили корабль на Венеру, подтвердилось и все остальное. В 1977 году американцы меня пригласили посетить Гарвардский университет и Корнельский, где работал Карл Саган. Слух о моем приезде разнесся по Штатам, стали приглашать во все центры, удалось посетить и обсерваторию на Гавайях, в Колорадо, НАСА в Вашингтоне. Тогда у них формировалась группа по Юпитеру – Сатурну и они очень настойчиво звали работать. Но сами понимаете, сколько инстанций на это должны были дать «добро».
– Еще есть популярная тема, тот техасский астероид, что шестьдесят пять миллионов лет тому назад подкосил динозавров.
– Эта тема как раз подробнее разработана у Сагана. Хотя модель поведения атмосферы тут близка к упомянутой «ядерной зиме». Упал астероид диаметром 10 км, воронка на полуострове Юкотан – 200 км. Энергия взрыва около 10 000 мегатонн, громадное количество пыли. Следы этой пыли найдены по всей планете, опознаются они по элементу иридию. Возникли гигантские пожары, следы их тоже найдены. Пыль по нашим расчетам, могла висеть около двух лет. Уже через несколько месяцев произошло существенное охлаждение поверхности, и по расчетам американских палеонтологов, вымерли все животные весом более 25 килограмм.
– То есть, отбор произошел не по принципу: ящеры-млекопитающие, а по… весовой категории? Ах, ну да, ящеровая мелочь-то выжила… И какова вероятность повторения? Через какие интервалы? (Тут, похоже, интервьюрующий рассчитал, что его-то вес – в 3,1 раза превосходит вычисленный порог выживания).
– Мы сейчас говорили о катастрофе 65-миллионолетней давности. Предыдущий был 380 миллионов лет назад. Были и еще раньше. Сейчас организован исследовательский центр мониторинга в США, идут исследования и в России, изучены орбиты всех вероятных «гостей»…
–… и…
– Можно сказать, что в ближайшие сто лет вероятности столкновения с такими небесными телами нет.
– То есть можно ли эту цифру понять так, что при современном уровне техники, мы просчитали все движущееся в округе на сто лет полета. И если даже что-то появится, узнаем за сто лет?
– Скажем, за десятки лет – уж совершенно точно.
– Ну, за такой-то период можно, наверное, успеть ракеты запустить, взорвать, отклонить… и даже блокбастер об этом в Голливуде снять, со сверхприбылями по случаю актуальности.
– Вспомнилось еще по поводу пыли этой и дыма. В военном аспекте нужно было изучить ее свойства: как отражает, как рассеивает, как поглощает солнечную радиацию. И на полигоне под Звенигородом наш институт организовал испытания. Жгли самые различные материалы и изучали свойства в диапазоне от ультрафиолета до теплового излучения. И было около сотни материалов, которые определял нам Институт гражданской обороны в Балашихе, разные совершенно: ель сухая и ель сырая, горение открытым пламенем и тление… В числе того, что нам поставлял этот институт, была и так называемая «городская смесь».
– Материалы, приближенные к реальным условиям?
– Да. Дерева около 80 %, бумага, нефтепродукты, материя, пластик, и даже, простите, мясо.
– О боже!
– К 1989 году мы завершали эту работу, и тут как раз – война в Заливе. И те же задымления. И падение температуры там было: вместо обычных 45–25 градусов, и многие эффекты, что предсказывались, тогда подтвердились. Тогда была и организована советско-американская экспедиция. В Таджикистане она работала по проблемам пыли в атмосфере, и материалы ее стали широко известны. Кстати, в этом сентябре, в Париже пройдет международная конференция по пылевому загрязнению атмосферы. Главным организатором ее будет моя бывшая аспирантка, ныне профессор университета в Колорадо Ирина Соколик. Сейчас она в мире является главным специалистом по пыли.
– Георгий Сергеевич, а расскажите, пожалуйста, о глобальном потеплении и всех опасностях, грозящих с этой стороны. Имеет ли Ваш институт отношение к разработке Киотского протокола?
– Вообще наш институт занимается процессами формирования климата Земли. Работа ведется методами численного моделирования, в контакте со многими институтами Германии, Франции, США. Солнечная радиация, облачность – один из самых сложных вопросов. На это у нас даже есть американский грант. Эта деятельность вносит понимание: что такое климат, как он меняется в связи с деятельностью человека. В этом смысле мы связаны с разработкой Киотского протокола. Хотя основные действующие лица там – политики. Интересной была наша совместная с Германией работа по закономерностям колебаний уровня Каспия. Я ведь был активный противник идеи поворота рек, когда этот проект всерьез грозил нам. Предупреждал, что скоро уровень начнет повышаться, как, собственно и произошло. В девяностых годах я был председатель некоего совета при Росводхозе, когда разрабатывалась концепция защиты – уже от подъема уровня.
– Эта работа помогла выявить какие-то природные циклы? Это я к «глобальному потеплению» подвожу
– Нет. Никакой цикличности, кроме годового цикла, на Земле нет. Ну, за исключением циклов солнечной активности, и квазидвухлетнего внутреннего цикла, или явлений связанных с Эль-Ниньо – это циклы четырех, шести-семи лет. Других выраженных циклов нет, и все изменения связаны с внутренней динамикой, или изменением состава атмосферы, что уже связано с деятельностью человека. Это большое международное поле деятельности, в мире существует около тридцати моделей, предсказывающих контуры развития ситуации.
Реально по нашей с немцами модели рассчитано и подтвердилось: а) количество осадков, выпадающих по всему миру, выросло на 10 % б) количество дождливых дней, наоборот сократилось. Следственно, наводнений и засух станет больше… Другой крупный сдвиг, изучение которого мы инициировали – это поведение вечной мерзлоты. Восстановлена карта температур среднемесячных, в том числе поверхности океана, начиная с 1860 года. Среднеглобальная температура повысилась на 0,7 градуса. Основные изменения – зимние, слякотные, что мы хорошо замечаем. Северные районы, Сибирь теплеют гораздо сильнее. Вот хороший пример. В 1990 году Буш-старший устраивал международную конференцию. Я там был научным консультантом, а в составе нашей, советской делегации был зампред Госплана Троицкий. И я, пользуясь разными паузами, пытался, выполняя долг ученого, посвятить его в некоторые расчеты. Он слушал, а потом мне так проникновенно: «Ты меня не учи. Если бы не эти теплые зимы, в СССР просто не хватило бы топлива»… Техногенные факторы в атмосфере – это повышение доли углекислоты, метана, фреонов и еще немного закиси азота. Несмотря на озоновые дыры над полюсами, у поверхности его концентрация растет, что весьма плохо для растительности. Американцы оценивают свои потери от озоновых аномалий в сельском хозяйстве в 10 миллиардов в год. В прошлом году и у нас было большое беспокойство, что из-за пожаров концентрация озона сильно повысилась, мне приходилось много интервью давать по этому поводу.
– Георгий Сергеевич, и есть еще один очень интересный переход. От «физики атмосферы» – к «метафизике атмосферы», если можно так выразиться. Сфера ваших исследований издревле считалась еще и сферой Божественного. «Иже ecu на небеси». Мысли ученых, лидеров науки, уже два-три века – важный аргумент в споре верующих с атеистами. И Ваше мнение о религии будет стократно интересным.
– Религия, это, прежде всего, моральные ценности. Я, кстати, уже лет шесть состою членом диссертационного совета Свято-Тихоновского Православного института. И еще, при Первой градской больнице, которая до 1917 года звалась Голицынская, в память вклада нашего семейства… так вот сейчас там есть сестричество. Это кроме религиозного воспитания – примерный эквивалент медицинского техникума, сестры там воспитываются в духе христианского служения, и в больнице выполняют самую тяжелую работу. И нужна была им какая-то помощь, они обратились к Лихачеву. А Лихачев в Ленинграде и пожилой уже человек, он рекомендовал им меня. Связи какие-то тогда с Правительством Москвы были, помочь им мне удалось. И обратились они ко мне с просьбой войти в попечительский совет. Загруженность у меня тогда была очень большая, но сестры говорят, что больница – Голицынская, что в девизе ее записана, что существует она «иждивением рода князей Голицыных»… пришлось стать председателем. А почетным председателем там – Святейший, и много раз нам приходилось заседать бок о бок. Так что благотворное влияние религии для меня несомненно.
– А что скажете о соотношении науки и религии? Все помнят, со школы, про «мракобесов, что делали науку прислужницей религии». То есть, наука – такая самостоятельно выросшая лошадка. Которую может оседлать, а может и нет – поп. Например, атеиста Мечникова – оседлать не удалось. А наука, выходит – самозародилась из каких-то «…хозяйственных нужд». Положим, Архимед, рычаги, площади посевов, электричество и т. д. Но ведь есть примеры научного поиска без какого-либо практического резона. «Любовь к истине», – говорят в лагере материалистов. А что есть истина? И уж тем более – «…любовь к истине»… Любовь!
– Ну конечно, религиозные требования, моральные, помогают в бескорыстном служении науке, истине. И многие великие ученые – религиозные люди. Можно сказать, что в косвенном смысле религия помогает науке.
– А в прямом? В началах разных наук вынесены первичные понятия и аксиомы. Но сама идея – истины, истинности чего-либо? Что было первым: религиозная или научная истина? Например, Ньютон выводил закон всемирного тяготения, практически тогда бесполезный, но помогающий раскрыть божественную мудрость устройства мира…
– Ну, закон всемирного тяготения и тогда имел значение, скажем, для мореплавания. Но думаю, да, Игорь, ты прав… Ньютону помогала идея, что мир – творение Господа Бога, и должны быть какие-то общие закономерности.
Глава 4 Lebensraum и великая (энергетическая) хартия вольностей
Глава 5 Расходящиеся по миру цунами
– Планетами я занимался лет пятнадцать. Помню, в 1964 году наш директор Обухов сказал, что будет в Тбилиси конференция по общей циркуляции атмосферы, и предложил посмотреть по литературе, что известно по атмосферам других планет. Мы дали общий обзор, но меня этот вопрос заинтересовал и в 68–69 годах удалось набросать контуры такого общего подхода к моделированию климата: состав атмосферы, давление, количество солнечного излучения, размеры, скорость вращения планеты. И на основе подобных данных предсказать скорости ветров, разности температур и прочее. И с этим я был отправлен в октябре 1969 года на астрономическую конференцию в Техас. И там я докладываю, и о ветрах, и о том, что разница температур между экватором и полюсами очень мала. И тут произошло… как бы, такое «научное чудо». Выступает американский радиоастроном, с последними данными. Сложно объяснять технику, но, короче, они измерили излучение на большой базе, у них один радиотелескоп был в Бостоне, другой – в Сан-Франциско. Удалось определить, какое излучение идет от разных частей планеты: полюса, экватор светлой и темной части планет. И произошло полное подтверждение теории практикой, прямо на месте, в процессе этой конференции. Ну а когда в 1975 году наши отправили корабль на Венеру, подтвердилось и все остальное. В 1977 году американцы меня пригласили посетить Гарвардский университет и Корнельский, где работал Карл Саган. Слух о моем приезде разнесся по Штатам, стали приглашать во все центры, удалось посетить и обсерваторию на Гавайях, в Колорадо, НАСА в Вашингтоне. Тогда у них формировалась группа по Юпитеру – Сатурну и они очень настойчиво звали работать. Но сами понимаете, сколько инстанций на это должны были дать «добро».
– Еще есть популярная тема, тот техасский астероид, что шестьдесят пять миллионов лет тому назад подкосил динозавров.
– Эта тема как раз подробнее разработана у Сагана. Хотя модель поведения атмосферы тут близка к упомянутой «ядерной зиме». Упал астероид диаметром 10 км, воронка на полуострове Юкотан – 200 км. Энергия взрыва около 10 000 мегатонн, громадное количество пыли. Следы этой пыли найдены по всей планете, опознаются они по элементу иридию. Возникли гигантские пожары, следы их тоже найдены. Пыль по нашим расчетам, могла висеть около двух лет. Уже через несколько месяцев произошло существенное охлаждение поверхности, и по расчетам американских палеонтологов, вымерли все животные весом более 25 килограмм.
– То есть, отбор произошел не по принципу: ящеры-млекопитающие, а по… весовой категории? Ах, ну да, ящеровая мелочь-то выжила… И какова вероятность повторения? Через какие интервалы? (Тут, похоже, интервьюрующий рассчитал, что его-то вес – в 3,1 раза превосходит вычисленный порог выживания).
– Мы сейчас говорили о катастрофе 65-миллионолетней давности. Предыдущий был 380 миллионов лет назад. Были и еще раньше. Сейчас организован исследовательский центр мониторинга в США, идут исследования и в России, изучены орбиты всех вероятных «гостей»…
–… и…
– Можно сказать, что в ближайшие сто лет вероятности столкновения с такими небесными телами нет.
– То есть можно ли эту цифру понять так, что при современном уровне техники, мы просчитали все движущееся в округе на сто лет полета. И если даже что-то появится, узнаем за сто лет?
– Скажем, за десятки лет – уж совершенно точно.
– Ну, за такой-то период можно, наверное, успеть ракеты запустить, взорвать, отклонить… и даже блокбастер об этом в Голливуде снять, со сверхприбылями по случаю актуальности.
– Вспомнилось еще по поводу пыли этой и дыма. В военном аспекте нужно было изучить ее свойства: как отражает, как рассеивает, как поглощает солнечную радиацию. И на полигоне под Звенигородом наш институт организовал испытания. Жгли самые различные материалы и изучали свойства в диапазоне от ультрафиолета до теплового излучения. И было около сотни материалов, которые определял нам Институт гражданской обороны в Балашихе, разные совершенно: ель сухая и ель сырая, горение открытым пламенем и тление… В числе того, что нам поставлял этот институт, была и так называемая «городская смесь».
– Материалы, приближенные к реальным условиям?
– Да. Дерева около 80 %, бумага, нефтепродукты, материя, пластик, и даже, простите, мясо.
– О боже!
– К 1989 году мы завершали эту работу, и тут как раз – война в Заливе. И те же задымления. И падение температуры там было: вместо обычных 45–25 градусов, и многие эффекты, что предсказывались, тогда подтвердились. Тогда была и организована советско-американская экспедиция. В Таджикистане она работала по проблемам пыли в атмосфере, и материалы ее стали широко известны. Кстати, в этом сентябре, в Париже пройдет международная конференция по пылевому загрязнению атмосферы. Главным организатором ее будет моя бывшая аспирантка, ныне профессор университета в Колорадо Ирина Соколик. Сейчас она в мире является главным специалистом по пыли.
– Георгий Сергеевич, а расскажите, пожалуйста, о глобальном потеплении и всех опасностях, грозящих с этой стороны. Имеет ли Ваш институт отношение к разработке Киотского протокола?
– Вообще наш институт занимается процессами формирования климата Земли. Работа ведется методами численного моделирования, в контакте со многими институтами Германии, Франции, США. Солнечная радиация, облачность – один из самых сложных вопросов. На это у нас даже есть американский грант. Эта деятельность вносит понимание: что такое климат, как он меняется в связи с деятельностью человека. В этом смысле мы связаны с разработкой Киотского протокола. Хотя основные действующие лица там – политики. Интересной была наша совместная с Германией работа по закономерностям колебаний уровня Каспия. Я ведь был активный противник идеи поворота рек, когда этот проект всерьез грозил нам. Предупреждал, что скоро уровень начнет повышаться, как, собственно и произошло. В девяностых годах я был председатель некоего совета при Росводхозе, когда разрабатывалась концепция защиты – уже от подъема уровня.
– Эта работа помогла выявить какие-то природные циклы? Это я к «глобальному потеплению» подвожу
– Нет. Никакой цикличности, кроме годового цикла, на Земле нет. Ну, за исключением циклов солнечной активности, и квазидвухлетнего внутреннего цикла, или явлений связанных с Эль-Ниньо – это циклы четырех, шести-семи лет. Других выраженных циклов нет, и все изменения связаны с внутренней динамикой, или изменением состава атмосферы, что уже связано с деятельностью человека. Это большое международное поле деятельности, в мире существует около тридцати моделей, предсказывающих контуры развития ситуации.
Реально по нашей с немцами модели рассчитано и подтвердилось: а) количество осадков, выпадающих по всему миру, выросло на 10 % б) количество дождливых дней, наоборот сократилось. Следственно, наводнений и засух станет больше… Другой крупный сдвиг, изучение которого мы инициировали – это поведение вечной мерзлоты. Восстановлена карта температур среднемесячных, в том числе поверхности океана, начиная с 1860 года. Среднеглобальная температура повысилась на 0,7 градуса. Основные изменения – зимние, слякотные, что мы хорошо замечаем. Северные районы, Сибирь теплеют гораздо сильнее. Вот хороший пример. В 1990 году Буш-старший устраивал международную конференцию. Я там был научным консультантом, а в составе нашей, советской делегации был зампред Госплана Троицкий. И я, пользуясь разными паузами, пытался, выполняя долг ученого, посвятить его в некоторые расчеты. Он слушал, а потом мне так проникновенно: «Ты меня не учи. Если бы не эти теплые зимы, в СССР просто не хватило бы топлива»… Техногенные факторы в атмосфере – это повышение доли углекислоты, метана, фреонов и еще немного закиси азота. Несмотря на озоновые дыры над полюсами, у поверхности его концентрация растет, что весьма плохо для растительности. Американцы оценивают свои потери от озоновых аномалий в сельском хозяйстве в 10 миллиардов в год. В прошлом году и у нас было большое беспокойство, что из-за пожаров концентрация озона сильно повысилась, мне приходилось много интервью давать по этому поводу.
– Георгий Сергеевич, и есть еще один очень интересный переход. От «физики атмосферы» – к «метафизике атмосферы», если можно так выразиться. Сфера ваших исследований издревле считалась еще и сферой Божественного. «Иже ecu на небеси». Мысли ученых, лидеров науки, уже два-три века – важный аргумент в споре верующих с атеистами. И Ваше мнение о религии будет стократно интересным.
– Религия, это, прежде всего, моральные ценности. Я, кстати, уже лет шесть состою членом диссертационного совета Свято-Тихоновского Православного института. И еще, при Первой градской больнице, которая до 1917 года звалась Голицынская, в память вклада нашего семейства… так вот сейчас там есть сестричество. Это кроме религиозного воспитания – примерный эквивалент медицинского техникума, сестры там воспитываются в духе христианского служения, и в больнице выполняют самую тяжелую работу. И нужна была им какая-то помощь, они обратились к Лихачеву. А Лихачев в Ленинграде и пожилой уже человек, он рекомендовал им меня. Связи какие-то тогда с Правительством Москвы были, помочь им мне удалось. И обратились они ко мне с просьбой войти в попечительский совет. Загруженность у меня тогда была очень большая, но сестры говорят, что больница – Голицынская, что в девизе ее записана, что существует она «иждивением рода князей Голицыных»… пришлось стать председателем. А почетным председателем там – Святейший, и много раз нам приходилось заседать бок о бок. Так что благотворное влияние религии для меня несомненно.
– А что скажете о соотношении науки и религии? Все помнят, со школы, про «мракобесов, что делали науку прислужницей религии». То есть, наука – такая самостоятельно выросшая лошадка. Которую может оседлать, а может и нет – поп. Например, атеиста Мечникова – оседлать не удалось. А наука, выходит – самозародилась из каких-то «…хозяйственных нужд». Положим, Архимед, рычаги, площади посевов, электричество и т. д. Но ведь есть примеры научного поиска без какого-либо практического резона. «Любовь к истине», – говорят в лагере материалистов. А что есть истина? И уж тем более – «…любовь к истине»… Любовь!
– Ну конечно, религиозные требования, моральные, помогают в бескорыстном служении науке, истине. И многие великие ученые – религиозные люди. Можно сказать, что в косвенном смысле религия помогает науке.
– А в прямом? В началах разных наук вынесены первичные понятия и аксиомы. Но сама идея – истины, истинности чего-либо? Что было первым: религиозная или научная истина? Например, Ньютон выводил закон всемирного тяготения, практически тогда бесполезный, но помогающий раскрыть божественную мудрость устройства мира…
– Ну, закон всемирного тяготения и тогда имел значение, скажем, для мореплавания. Но думаю, да, Игорь, ты прав… Ньютону помогала идея, что мир – творение Господа Бога, и должны быть какие-то общие закономерности.
Глава 4 Lebensraum и великая (энергетическая) хартия вольностей
Намек в заглавии на некую однопорядковость политики Lebensraum im Osten (нем. – «жизненное пространство на Востоке») и этой уже почти пресловутой Энергетической хартии. А сложность здесь в том, что некоторые стереотипы въелись в сознание настолько, что многие европолитики, да и наши сторонники «открытых обществ», пожалуй, совершенно искренне считают отказ России ратифицировать Энергетическую хартию недопустимым эгоизмом, попыткой давления…
Глава Евросоюза (Председатель Европейской комиссии) Жозе Мануэль Баррозу: «Не дадим сегодня энергоресурсам расколоть Европу, как раньше ее раскалывал коммунизм».
Юрий Вдовин, либерал, эколог, специалист по справедливому распределению ресурсов: «…ратификация договора Энергетической хартии (ДЭХ) неоднократно откладывалась. Формальных причин и поводов выдвинуто достаточно, но главное, видимо, в том, что для России, к сожалению, энергоресурсы превращаются в единственное средство поддержания себя в виде влиятельной международной силы, способной влиять на иностранных потребителей энергоресурсов благодаря их зависимости от наших поставок нефти и газа. Ратификация же ДЭХ вводит этот документы в правовую базу РФ и во многом уравнивает партнеров по договору и ослабляет возможность энергетического шантажа (курсив мой. – И.Ш.)… Других способов подъема благополучия в экономике страны и повышения ее авторитета в мире нынешняя власть не хочет знать, потому что это требует реальных, а не имитационных реформ в экономике, что, в свою очередь, требует и реальной демократизации страны, а не суррогата в виде идиотской суверенной демократии (…)»
Действительно, как России быть хорошим энергопартнером, без дрейфа в энергомонополисты, энергошантажисты? Ведь продавать-то нефтегаз нужно Евросоюзу, где хотим или нет, сложились определенные ценности, фобии. Если просто назвать их стереотипами, предвзятыми штампами – делу это не поможет…
Тут нужен пример, действительно неожиданный, резко расширяющий мыслительные горизонты. Мне еще в 2005–2006 годах довелось публиковать материалы о самом, пожалуй «святом бизнесе» для Европы – альтернативной энергетике. О мощном триумвирате: Германе Шеере, Клаусе Тиссене и нашем Нобелевском лауреате академике Жоресе Алферове, более других продвинувших солнечную энергетику. О генеральной идее Шеера – создании аналога МАГАТЕ – «Международного агентства по возобновляемой энергии». Сегодня Герман Шеер, создатель IRENA (латинская аббревиатура «Международного агентства по возобновляемой энергии») – принимает совершенно заслуженные поздравления. Агентство работает, тысячи и тысячи солнечных батарей – работают…
Но вот какая цифра времен моей работы над альтернативно-энергетическими статьями мне запомнилась более всего. Она проверяема, да и вообще – очевидна. Одна и та же солнечная электростанция в России в самом среднем исчислении будет давать в 2 раза меньше энергии, чем в Германии.
Это самый объективный показатель: удельная энергия солнца, приходящаяся на квадратный метр в Германии и России.
И еще информация – тоже на уровне буквально учебника «Природоведения», пятого, кажется, класса. Энергия ветров, рожденных также от неравномерного прогрева солнцем атмосферы – убывает с Запада на Восток. Поэтому в Европе, особенно в приморской Европе можно ставить ветростанции. А вот до городов Сибири (Кызыл, Иркутск, Красноярск…) – господствующие атлантические ветры доходят столь ослабленными, что главная их проблема – смог. Даже самые малые загрязнения воздуха при многонедельном безветрии накапливаются шапками над городами.
Итог этого – признаю – странного экскурса в «Природоведение»: если подсчитать точнее (и это будет необходимо сделать!), то окажется, что солнечной и ветровой энергией Россия в сравнении с Европой сильно обделена. Наверное, на два-три порядка. (Есть же еще такое понятие: извлекаемая энергия.)
Но что такое наши нефть и газ? – Та же солнечная энергия, только сконденсированная и сбереженная за миллионы лет! Вот до какого убийственно простого вывода пока не доходила европейская мысль. Вот прекрасное новое поле для применения еще Гуго Гроциевого «Естественного права»! – Ничто мне не препятствует свести всю энергетическую коллизию к следующей простой аналогии. У г-на X ящик сгущенного молока, а у г-на Y – цистерна цельного молока. Y говорит: молоко настолько важный особый, жизненный продукт, что в его владении не должно быть место шантажу, монополизму, и потому: давай обеспечим <<равный доступ» к твоему ящику сгущенки!
А г-н X, возражает: «Моя сгущенка!» – получая за это обвинения в «сгущеночном эгоизме», «сгущеночном монополизме», «сгущеночном шантаже». И так у всех СМИ навязывается в зубах термин «сгущенка», что все просто забывают (и г-н X, к сожалению, тоже), что «сгущенка» – это все же молоко. Которого у г-на Y – целая цистерна.
Единственная хитрость в том, что Энергетическая хартия своим 18-м параграфом вроде бы признает «национальный суверенитет над природными ресурсами». Они только требуют право на покупку, грубо говоря – трубы. Но и трижды суверенные ресурсы под землей будут бесполезны, если выход из этой «подземной кладовой» окажется в чужих руках.
В конце концов – метан есть и на Юпитере! И все его отличие от метана, горящего в вашей конфорке, – это наличие газпромовской трубы…
Суверенитет вполне может остаться побрякушкой для аборигенов, вспомните: в то же самое десятилетие Большого выкручивания рук нам навязывали не только ДЭХ, но и СРП (Соглашения о разделении продукции). Печальной памяти «Проект Сахалин». В эпоху колониализма этому соответствовало другое памятное название – «Концессии»: Земля ваша, можем и флагштоков с вашими государственными флагами натыкать на каждые три метра, но законодательство ваше здесь приостанавливается, получайте долю натурой и уж сквозь наш забор даже и не подглядывайте. Африка, Латинская Америка могут многое вспомнить об «эпохе СРП».
Кстати, эту «Великую Энергетическую хартию вольностей» – не ратифицировала и Норвегия, тоже хозяин изрядного запаса углеводородов («сгущенки» – в нашем нарочито приземленном, бытовом примере).
А если уйти от этой «бытовухи», то можно совершенно основательно заявить: труба Газпрома – это переносчик углеводородов, бывшей солнечной энергии. Но и солнечные, ветровые электростанции, тоже, по сути – переносчики солнечной энергии.
И если б вы установили правило, что каждый второй ветряк, каждая вторая батарея – отдадут свою электроэнергию России, тогда можно говорить и о вашем доступе к газпромовской трубе. В аналогичных объемах, в пересчете на те же килокалории солнечной энергии.
Ну ладно, Ирак, имевший ранее программу «Нефть в обмен на продовольствие», сейчас имеет – «Нефть в обмен на демократию».
Но нам-то предлагают: «Газ – в обмен на справедливость»! Так справедливо ли будет напомнить вам о других формах той же энергии?! Кстати, для Норвегия (тоже хозяин больших запасов сгущенки) находятся оправдания.
Еще раз – Юрий Вдовин, либерал, эколог, специалист по справедливому дележу энергии:
– Вот тут-то Россия и апеллирует к Норвегии – она тоже не ратифицирует договора. Однако тут много неприличного лукавства. Норвегия действительно не ратифицирует договора. Но Норвегия – демократическое правовое государство. С давними традициями. И мотивация своего отношения к ратификации Договора у нее абсолютно убедительная, не угрожающая ни демократии, ни правам человека, ни рыночным отношениям ни в самой Норвегии, ни в странах Европейского Союза. Меняющиеся на демократической основе норвежские правительства сделали выбор не ратифицировать этот документ. В МИДе Норвегии корреспонденту газеты Aftenposten (22 ноября 2006) сказали, что Хартия открывает возможности для заключения частными фирмами договоров о сотрудничестве, которые могут противоречить норвежской конституции. Иначе говоря, нефтяные компании могут использовать, руководствуясь договором и Хартией, международный арбитраж вместо норвежского суда. Именно это может противоречить норвежской конституции. Но при этом следует помнить, что, в отличие от России, Норвегия является частью внутреннего рынка ЕС, входит равноправным и равнообязанным членом в его единое экономическое пространство и, кроме того, как член ВТО, Норвегия автоматически своими торговыми обязательствами не противоречит, а полностью соответствует в своей деятельности идеям Договора к Европейской Энергетической хартии. Поэтому формально иностранные инвесторы защищены от возможной дискриминации со стороны норвежских нефтяников и газовиков.
Ситуация с Россией совершенно другая. ЕС беспокоит, что Россия все больше и активнее использует свои энергетические ресурсы в политических целях, что противоречит основной идее Хартии. Кроме этого, страны ЕС обеспокоены и тем, что добыча энергетических ресурсов в России не самая экологически безупречная (курсив мой. – И.Ш.). И климатические изменения в мире все больше беспокоят сообщество стран ЕС. Обоснованно или не обоснованно – пока второй вопрос. Во всяком случае, именно поэтому ЕС хочет, чтобы Россия открыла свои энергетические рынки для инвестиций иностранных компаний и содействовала бы внедрению их современных и экологически более приемлемых технологий (курсив мой. – И.Ш.) и при этом гарантировала бы им юридическую защиту.
Все это было особенно заметно во время последней встречи ЕС и России в Лахти, в октябре, если следовать записям, сделанным представителем испанского МИДа. Эти записи оказались в корзинах для мусора и стали, таким образом, достоянием прессы. Согласно этим записям, канцлер Германии Ангела Меркель указала на то, что, когда Путину напоминают о ратификации договора, он «переводит стрелки» на Норвегию.
Именно тем, что нами не подписан Договор, можно объяснить и «войны» на Сахалине с ТНК ВР, и вокруг «Ковыкты». Конечно, может, договор с ВР и требовал коррекции, но главное все-таки не в этом, а в потенциальной утрате возможности политического давления на потребителей и партнеров по бизнесу.
Монополизм – вот суть и двигающий мотив набирающей обороты реанимации идеи возврата статуса сверхдержавы для теперешней власти в России, живущей традиционными советскими категориями конфронтации с демократическим миром. Так сладко вспомнить, как мир трепетал в страхе перед непредсказуемой советской ракетно-ядерной сверхдержавой! (…)»
Прослушали «эксперта по экологии и справедливости»? Курсивом я выделил еще один важный пункт претензий. Экология, действительно, тесно связана с энергетикой. И отступить, следуя сути высказанных (не только экспертом Вдовиным!) претензий сейчас придется далеко, вплоть до знаменитого «Киотского протокола».
Вот в чем перекличка этой и предыдущей глав книги. Ученый, геофизик действительно с мировым именем, академик Георгий Голицын и его коллега Нобелевский лауреат Крутцен ответили, разоблачили эколого-политическую авантюру, с «насчитанными» за грант ЕС 40 мегатонн в год якобы российских загрязнений. Научный мир признал этот ответ – Юрию Вдовину, «эксперту по экологии и справедливости». Мимоходом в том сюжете высветилась и проблема до сих пор НЕэлектрифицированых американских железнодорожных магистралей, уступающих технолого-экологическому уровню советских железных дорог 1960-х годов.
Но какая проблема остается? Пропорциональное освещение этих фактов в СМИ. Завтра очередная команда «грантуемых ученых» заявит о выбросах из наших газопроводов: ртути, мышьяка… и далее со всеми остановками по таблице Менделеева – согласно пожеланиям «грантующего». И будет это разнесено, озвучено сотнями СМИ и напрочь заглушит, например, то, о чем вы сейчас прочитали. Это ведь, получается, тоже: загрязнение, медиа– и мозгового пространства граждан. Но это уже по части другого направления – театра военных действий «холодной войны».
Вот и решайте, правомерно ли то сближение в заглавии: Lebensraum и Энергетической хартии? И яростные пропагандисты последней – кому соответствуют из числа пропагандистов первой?
Глава Евросоюза (Председатель Европейской комиссии) Жозе Мануэль Баррозу: «Не дадим сегодня энергоресурсам расколоть Европу, как раньше ее раскалывал коммунизм».
Юрий Вдовин, либерал, эколог, специалист по справедливому распределению ресурсов: «…ратификация договора Энергетической хартии (ДЭХ) неоднократно откладывалась. Формальных причин и поводов выдвинуто достаточно, но главное, видимо, в том, что для России, к сожалению, энергоресурсы превращаются в единственное средство поддержания себя в виде влиятельной международной силы, способной влиять на иностранных потребителей энергоресурсов благодаря их зависимости от наших поставок нефти и газа. Ратификация же ДЭХ вводит этот документы в правовую базу РФ и во многом уравнивает партнеров по договору и ослабляет возможность энергетического шантажа (курсив мой. – И.Ш.)… Других способов подъема благополучия в экономике страны и повышения ее авторитета в мире нынешняя власть не хочет знать, потому что это требует реальных, а не имитационных реформ в экономике, что, в свою очередь, требует и реальной демократизации страны, а не суррогата в виде идиотской суверенной демократии (…)»
Действительно, как России быть хорошим энергопартнером, без дрейфа в энергомонополисты, энергошантажисты? Ведь продавать-то нефтегаз нужно Евросоюзу, где хотим или нет, сложились определенные ценности, фобии. Если просто назвать их стереотипами, предвзятыми штампами – делу это не поможет…
Тут нужен пример, действительно неожиданный, резко расширяющий мыслительные горизонты. Мне еще в 2005–2006 годах довелось публиковать материалы о самом, пожалуй «святом бизнесе» для Европы – альтернативной энергетике. О мощном триумвирате: Германе Шеере, Клаусе Тиссене и нашем Нобелевском лауреате академике Жоресе Алферове, более других продвинувших солнечную энергетику. О генеральной идее Шеера – создании аналога МАГАТЕ – «Международного агентства по возобновляемой энергии». Сегодня Герман Шеер, создатель IRENA (латинская аббревиатура «Международного агентства по возобновляемой энергии») – принимает совершенно заслуженные поздравления. Агентство работает, тысячи и тысячи солнечных батарей – работают…
Но вот какая цифра времен моей работы над альтернативно-энергетическими статьями мне запомнилась более всего. Она проверяема, да и вообще – очевидна. Одна и та же солнечная электростанция в России в самом среднем исчислении будет давать в 2 раза меньше энергии, чем в Германии.
Это самый объективный показатель: удельная энергия солнца, приходящаяся на квадратный метр в Германии и России.
И еще информация – тоже на уровне буквально учебника «Природоведения», пятого, кажется, класса. Энергия ветров, рожденных также от неравномерного прогрева солнцем атмосферы – убывает с Запада на Восток. Поэтому в Европе, особенно в приморской Европе можно ставить ветростанции. А вот до городов Сибири (Кызыл, Иркутск, Красноярск…) – господствующие атлантические ветры доходят столь ослабленными, что главная их проблема – смог. Даже самые малые загрязнения воздуха при многонедельном безветрии накапливаются шапками над городами.
Итог этого – признаю – странного экскурса в «Природоведение»: если подсчитать точнее (и это будет необходимо сделать!), то окажется, что солнечной и ветровой энергией Россия в сравнении с Европой сильно обделена. Наверное, на два-три порядка. (Есть же еще такое понятие: извлекаемая энергия.)
Но что такое наши нефть и газ? – Та же солнечная энергия, только сконденсированная и сбереженная за миллионы лет! Вот до какого убийственно простого вывода пока не доходила европейская мысль. Вот прекрасное новое поле для применения еще Гуго Гроциевого «Естественного права»! – Ничто мне не препятствует свести всю энергетическую коллизию к следующей простой аналогии. У г-на X ящик сгущенного молока, а у г-на Y – цистерна цельного молока. Y говорит: молоко настолько важный особый, жизненный продукт, что в его владении не должно быть место шантажу, монополизму, и потому: давай обеспечим <<равный доступ» к твоему ящику сгущенки!
А г-н X, возражает: «Моя сгущенка!» – получая за это обвинения в «сгущеночном эгоизме», «сгущеночном монополизме», «сгущеночном шантаже». И так у всех СМИ навязывается в зубах термин «сгущенка», что все просто забывают (и г-н X, к сожалению, тоже), что «сгущенка» – это все же молоко. Которого у г-на Y – целая цистерна.
Единственная хитрость в том, что Энергетическая хартия своим 18-м параграфом вроде бы признает «национальный суверенитет над природными ресурсами». Они только требуют право на покупку, грубо говоря – трубы. Но и трижды суверенные ресурсы под землей будут бесполезны, если выход из этой «подземной кладовой» окажется в чужих руках.
В конце концов – метан есть и на Юпитере! И все его отличие от метана, горящего в вашей конфорке, – это наличие газпромовской трубы…
Суверенитет вполне может остаться побрякушкой для аборигенов, вспомните: в то же самое десятилетие Большого выкручивания рук нам навязывали не только ДЭХ, но и СРП (Соглашения о разделении продукции). Печальной памяти «Проект Сахалин». В эпоху колониализма этому соответствовало другое памятное название – «Концессии»: Земля ваша, можем и флагштоков с вашими государственными флагами натыкать на каждые три метра, но законодательство ваше здесь приостанавливается, получайте долю натурой и уж сквозь наш забор даже и не подглядывайте. Африка, Латинская Америка могут многое вспомнить об «эпохе СРП».
Кстати, эту «Великую Энергетическую хартию вольностей» – не ратифицировала и Норвегия, тоже хозяин изрядного запаса углеводородов («сгущенки» – в нашем нарочито приземленном, бытовом примере).
А если уйти от этой «бытовухи», то можно совершенно основательно заявить: труба Газпрома – это переносчик углеводородов, бывшей солнечной энергии. Но и солнечные, ветровые электростанции, тоже, по сути – переносчики солнечной энергии.
И если б вы установили правило, что каждый второй ветряк, каждая вторая батарея – отдадут свою электроэнергию России, тогда можно говорить и о вашем доступе к газпромовской трубе. В аналогичных объемах, в пересчете на те же килокалории солнечной энергии.
Ну ладно, Ирак, имевший ранее программу «Нефть в обмен на продовольствие», сейчас имеет – «Нефть в обмен на демократию».
Но нам-то предлагают: «Газ – в обмен на справедливость»! Так справедливо ли будет напомнить вам о других формах той же энергии?! Кстати, для Норвегия (тоже хозяин больших запасов сгущенки) находятся оправдания.
Еще раз – Юрий Вдовин, либерал, эколог, специалист по справедливому дележу энергии:
– Вот тут-то Россия и апеллирует к Норвегии – она тоже не ратифицирует договора. Однако тут много неприличного лукавства. Норвегия действительно не ратифицирует договора. Но Норвегия – демократическое правовое государство. С давними традициями. И мотивация своего отношения к ратификации Договора у нее абсолютно убедительная, не угрожающая ни демократии, ни правам человека, ни рыночным отношениям ни в самой Норвегии, ни в странах Европейского Союза. Меняющиеся на демократической основе норвежские правительства сделали выбор не ратифицировать этот документ. В МИДе Норвегии корреспонденту газеты Aftenposten (22 ноября 2006) сказали, что Хартия открывает возможности для заключения частными фирмами договоров о сотрудничестве, которые могут противоречить норвежской конституции. Иначе говоря, нефтяные компании могут использовать, руководствуясь договором и Хартией, международный арбитраж вместо норвежского суда. Именно это может противоречить норвежской конституции. Но при этом следует помнить, что, в отличие от России, Норвегия является частью внутреннего рынка ЕС, входит равноправным и равнообязанным членом в его единое экономическое пространство и, кроме того, как член ВТО, Норвегия автоматически своими торговыми обязательствами не противоречит, а полностью соответствует в своей деятельности идеям Договора к Европейской Энергетической хартии. Поэтому формально иностранные инвесторы защищены от возможной дискриминации со стороны норвежских нефтяников и газовиков.
Ситуация с Россией совершенно другая. ЕС беспокоит, что Россия все больше и активнее использует свои энергетические ресурсы в политических целях, что противоречит основной идее Хартии. Кроме этого, страны ЕС обеспокоены и тем, что добыча энергетических ресурсов в России не самая экологически безупречная (курсив мой. – И.Ш.). И климатические изменения в мире все больше беспокоят сообщество стран ЕС. Обоснованно или не обоснованно – пока второй вопрос. Во всяком случае, именно поэтому ЕС хочет, чтобы Россия открыла свои энергетические рынки для инвестиций иностранных компаний и содействовала бы внедрению их современных и экологически более приемлемых технологий (курсив мой. – И.Ш.) и при этом гарантировала бы им юридическую защиту.
Все это было особенно заметно во время последней встречи ЕС и России в Лахти, в октябре, если следовать записям, сделанным представителем испанского МИДа. Эти записи оказались в корзинах для мусора и стали, таким образом, достоянием прессы. Согласно этим записям, канцлер Германии Ангела Меркель указала на то, что, когда Путину напоминают о ратификации договора, он «переводит стрелки» на Норвегию.
Именно тем, что нами не подписан Договор, можно объяснить и «войны» на Сахалине с ТНК ВР, и вокруг «Ковыкты». Конечно, может, договор с ВР и требовал коррекции, но главное все-таки не в этом, а в потенциальной утрате возможности политического давления на потребителей и партнеров по бизнесу.
Монополизм – вот суть и двигающий мотив набирающей обороты реанимации идеи возврата статуса сверхдержавы для теперешней власти в России, живущей традиционными советскими категориями конфронтации с демократическим миром. Так сладко вспомнить, как мир трепетал в страхе перед непредсказуемой советской ракетно-ядерной сверхдержавой! (…)»
Прослушали «эксперта по экологии и справедливости»? Курсивом я выделил еще один важный пункт претензий. Экология, действительно, тесно связана с энергетикой. И отступить, следуя сути высказанных (не только экспертом Вдовиным!) претензий сейчас придется далеко, вплоть до знаменитого «Киотского протокола».
Вот в чем перекличка этой и предыдущей глав книги. Ученый, геофизик действительно с мировым именем, академик Георгий Голицын и его коллега Нобелевский лауреат Крутцен ответили, разоблачили эколого-политическую авантюру, с «насчитанными» за грант ЕС 40 мегатонн в год якобы российских загрязнений. Научный мир признал этот ответ – Юрию Вдовину, «эксперту по экологии и справедливости». Мимоходом в том сюжете высветилась и проблема до сих пор НЕэлектрифицированых американских железнодорожных магистралей, уступающих технолого-экологическому уровню советских железных дорог 1960-х годов.
Но какая проблема остается? Пропорциональное освещение этих фактов в СМИ. Завтра очередная команда «грантуемых ученых» заявит о выбросах из наших газопроводов: ртути, мышьяка… и далее со всеми остановками по таблице Менделеева – согласно пожеланиям «грантующего». И будет это разнесено, озвучено сотнями СМИ и напрочь заглушит, например, то, о чем вы сейчас прочитали. Это ведь, получается, тоже: загрязнение, медиа– и мозгового пространства граждан. Но это уже по части другого направления – театра военных действий «холодной войны».
Вот и решайте, правомерно ли то сближение в заглавии: Lebensraum и Энергетической хартии? И яростные пропагандисты последней – кому соответствуют из числа пропагандистов первой?
Глава 5 Расходящиеся по миру цунами
Если кто-то составит список главных угроз, потенциальных причин глобальных катастроф, то «цунами» войдут если не в первую пятерку, то в дюжину точно. Недавняя катастрофа в Японии только подтверждает сей трагический рейтинг. В 2005 году заместитель директора Института океанологии РАН имени П.П. Ширшова, академик Европейской Академии наук, профессор Леопольд Исаевич Лобковский предложил мне познакомиться поближе с его «Теорией клавиш» (рабочее название) и популярно изложить ее в прессе. Наблюдался некий парадокс: работы ученого с мировым авторитетом, предсказавшего на тот момент знаменитое Суматранское цунами 2004 года и последовавшие «афтершоки», регулярно публиковались в мировой научной прессе, в нашем «Вестнике Академии наук», но не попадали в нашу широкую прессу.
А «достучаться» до наших чиновников ему велел долг не только ученого, но и гражданина. Раз в год у нас заседает «Морской кабинет» – примерно тот же Совет министров, но целиком посвященный проблемам наших морей и прибрежных территорий. И результаты работ российских ученых, исследователей цунами должны быть учтены в «поднимающемся с колен» строительстве на Дальнем Востоке. Необходимо было напомнить на фоне гремевшего в мировых СМИ Суматранского цунами – напомнить и о замолчанном цунами 1952 года, когда волна высотой 15 метров смыла целиком наш город Северо-Курильск. Тогда погибло – эти сведения мне тоже дали в Институте океанологии РАН – около 10 000 человек(!) – и только расходящиеся по стране, как по воде круги слухов… (поворачивающему реки социализму было не с руки выдавать информацию о некоторых, еще имеющих место, попытках реванша Природы, о каком-то там ревизионистском или троцкистском цунами). Но если серьезно, то после Северо-Курильска в СССР была создана сеть оповещения о цунами…
Материалы нескольких наших бесед с профессором Лобковским, и приданные несколько папок схем и уравнений, я, как мог, популярно изложил в «Независимой газете», в отдел «НГ-наука». На страницах этой книги я могу это сделать несколько подробнее, начав со знаменитой теории «дрейфа материков» Альфреда Вегенера, каковая позволяет взглянуть не только на цунами, но и на мировое распределение зон тектонической и вулканической активности.
А «достучаться» до наших чиновников ему велел долг не только ученого, но и гражданина. Раз в год у нас заседает «Морской кабинет» – примерно тот же Совет министров, но целиком посвященный проблемам наших морей и прибрежных территорий. И результаты работ российских ученых, исследователей цунами должны быть учтены в «поднимающемся с колен» строительстве на Дальнем Востоке. Необходимо было напомнить на фоне гремевшего в мировых СМИ Суматранского цунами – напомнить и о замолчанном цунами 1952 года, когда волна высотой 15 метров смыла целиком наш город Северо-Курильск. Тогда погибло – эти сведения мне тоже дали в Институте океанологии РАН – около 10 000 человек(!) – и только расходящиеся по стране, как по воде круги слухов… (поворачивающему реки социализму было не с руки выдавать информацию о некоторых, еще имеющих место, попытках реванша Природы, о каком-то там ревизионистском или троцкистском цунами). Но если серьезно, то после Северо-Курильска в СССР была создана сеть оповещения о цунами…
Материалы нескольких наших бесед с профессором Лобковским, и приданные несколько папок схем и уравнений, я, как мог, популярно изложил в «Независимой газете», в отдел «НГ-наука». На страницах этой книги я могу это сделать несколько подробнее, начав со знаменитой теории «дрейфа материков» Альфреда Вегенера, каковая позволяет взглянуть не только на цунами, но и на мировое распределение зон тектонической и вулканической активности.