Страница:
– Да не отказываюсь я! Но давайте хотя бы разведку проведем, прежде чем людей на гибель посылать…
– Вот ты как заговорил? – Генерал вскочил с табурета, опрокинув его. – Людей, значит, я на гибель посылаю?! Выполняй приказ, полковник!
Они пошли в ночь, под проливным дождем. Двигались короткими перебежками, через каждые 10–15 шагов падая в липкую, холодную грязь. Артподготовки не было. Как не было и разведки. Кто-то из больших командиров решил взять селение «втихую»…
В селении была полная тишина: казалось, оно вымерло. У Сычева мелькнула в голове безумная надежда, что их никто не ждет, что джамааты каким-то чудом решили оставить селение и ночью ушли…
Прошли поле и втянулись в узкие кривые улочки окраины. Никого. Группа рассредоточилась вдоль заборов и медленно пошла по главной улице, прижимаясь к домам.
Вдруг через улицу, прихрамывая, ломанулась худая, облезлая собака. У кого-то из бойцов не выдержали нервы, и ночную тишину разорвала короткая очередь. Собака кувыркнулась через голову и забилась в судорогах…
Лейтенант поднял правую руку, останавливая группу. Все замерли, прислушиваясь, хотя за шумом дождя ничего слышно не было. Но что-то же он услышал…
И в этот миг раздался одиночный выстрел. Лейтенант повалился в грязь, как будто у него сразу сломались все кости.
А еще через секунду по ним с разных сторон ударили пулеметы, разрывая в клочья слабую человеческую плоть. Не было никаких сомнений: группа попала в ловушку.
Несколько бойцов ринулись в ближайший дом, надеясь укрыться за его стенами, но дом оказался заминированным. Внутри глухо бухнуло, а затем крыша медленно поднялась, выпустив из щелей выхлоп огня, и дом с грохотом развалился, похоронив бойцов под своими руинами.
Капитан, вжавшись в мелкий проем калитки, матом орал в рацию, требуя огневой поддержки. Но получил приказ на отход.
– Какой, б…дь, отход?! – орал он. – Отступать некуда – вся улица простреливается, сквозняком!
Они забились в какой-то небольшой то ли поворот, то ли въезд во двор, оказавшись в «мертвой зоне» для пулеметов. Но впереди и сзади вдоль улицы зона была действительно мертвая. В буквальном смысле.
Капитан дернул за рукав Сучкова – солдата химзащиты, у которого в руках был «Шмель».
– Сучок, вон видишь окно с пулеметом? – Он показал рукой на угол улицы, откуда, басовито рыча, бил «Утес». – Сможешь загасить его?
– Я не смогу, тащь капитан! У меня прицел сбит! Я промахнусь! – испуганно замотал головой Сучков.
Сычев молча вырвал из рук Сучка огнемет. Сорвав пистолетную рукоять «Шмеля», приводя его в боевое положение, навел по стволу на брызжущий огнем проем окна. Громыхнул выстрел… Дом, откуда бил «Утес», мгновенно вспух огненным шаром и разлетелся пылающими клочьями.
Они сделали бешеный рывок до угла и ушли с главной улицы.
Кто-то из группы еще огрызался огнем из-за заборов, но, быстро сообразив, что «Утес» подавлен, рванули к остальным.
Группа стала медленно отходить, отстреливаясь. Но, дойдя до крайних домов, поняли, что их просто запустили в селение, как в мешок. Окраина заполыхала пулеметным огнем, прижимая бойцов к земле.
– Твою мать! – матерился рядом капитан. – Вояки бездарные! На нас им насрать, лишь бы доложить о победе! Вчера на КП насчитал десятка полтора генералов с умными рожами! На хрена их здесь столько?! За орденами понаехали?! А мы должны штурмовать это сраное селение без разведки, без подготовки! Ненавижу!
– Слышь, капитан, – тихо сказал Сычев. – Я возьму пяток бойцов. Мы доползем до окраины и закидаем огневые точки гранатами. Иначе нам не уйти.
– Давай, Сычев, действуй! Эй, пацаны, гранаты Сычу отдайте. И пятеро добровольцев с ним. Быстро! Быстро!
Сычев пополз по жидкой грязи, вжимаясь в землю. За ним поползли добровольцы. Пули, повизгивая, взбивали фонтанчики грязи вокруг, но он не обращал на это никакого внимания. Ему уже было все равно, убьют его или бог милует, – настолько он отупел под огнем, черным липким покрывалом ночи.
Метрах в тридцати от домов, откуда велся огонь, Сычев остановил группу и приказал разобрать огневые точки.
– Приготовились! – привстав на одно колено, вырвав кольцо из «эфки». – Гранатами огонь!
Ребристые тяжелые гранаты полетели в окна. Несколько секунд улочку сотрясали взрывы, затем все стихло.
Тяжело бухая сапогами по грязи, мимо них потянулись отходящие из селения бойцы.
И вдруг все побежали. Быстро, еще быстрее… Вслед им лениво постреливали, но не преследовали. И вдруг Сычев встал как вкопанный.
Они вырвались! Но их осталось мало, очень мало…
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
– Вот ты как заговорил? – Генерал вскочил с табурета, опрокинув его. – Людей, значит, я на гибель посылаю?! Выполняй приказ, полковник!
Они пошли в ночь, под проливным дождем. Двигались короткими перебежками, через каждые 10–15 шагов падая в липкую, холодную грязь. Артподготовки не было. Как не было и разведки. Кто-то из больших командиров решил взять селение «втихую»…
В селении была полная тишина: казалось, оно вымерло. У Сычева мелькнула в голове безумная надежда, что их никто не ждет, что джамааты каким-то чудом решили оставить селение и ночью ушли…
Прошли поле и втянулись в узкие кривые улочки окраины. Никого. Группа рассредоточилась вдоль заборов и медленно пошла по главной улице, прижимаясь к домам.
Вдруг через улицу, прихрамывая, ломанулась худая, облезлая собака. У кого-то из бойцов не выдержали нервы, и ночную тишину разорвала короткая очередь. Собака кувыркнулась через голову и забилась в судорогах…
Лейтенант поднял правую руку, останавливая группу. Все замерли, прислушиваясь, хотя за шумом дождя ничего слышно не было. Но что-то же он услышал…
И в этот миг раздался одиночный выстрел. Лейтенант повалился в грязь, как будто у него сразу сломались все кости.
А еще через секунду по ним с разных сторон ударили пулеметы, разрывая в клочья слабую человеческую плоть. Не было никаких сомнений: группа попала в ловушку.
Несколько бойцов ринулись в ближайший дом, надеясь укрыться за его стенами, но дом оказался заминированным. Внутри глухо бухнуло, а затем крыша медленно поднялась, выпустив из щелей выхлоп огня, и дом с грохотом развалился, похоронив бойцов под своими руинами.
Капитан, вжавшись в мелкий проем калитки, матом орал в рацию, требуя огневой поддержки. Но получил приказ на отход.
– Какой, б…дь, отход?! – орал он. – Отступать некуда – вся улица простреливается, сквозняком!
Они забились в какой-то небольшой то ли поворот, то ли въезд во двор, оказавшись в «мертвой зоне» для пулеметов. Но впереди и сзади вдоль улицы зона была действительно мертвая. В буквальном смысле.
Капитан дернул за рукав Сучкова – солдата химзащиты, у которого в руках был «Шмель».
– Сучок, вон видишь окно с пулеметом? – Он показал рукой на угол улицы, откуда, басовито рыча, бил «Утес». – Сможешь загасить его?
– Я не смогу, тащь капитан! У меня прицел сбит! Я промахнусь! – испуганно замотал головой Сучков.
Сычев молча вырвал из рук Сучка огнемет. Сорвав пистолетную рукоять «Шмеля», приводя его в боевое положение, навел по стволу на брызжущий огнем проем окна. Громыхнул выстрел… Дом, откуда бил «Утес», мгновенно вспух огненным шаром и разлетелся пылающими клочьями.
Они сделали бешеный рывок до угла и ушли с главной улицы.
Кто-то из группы еще огрызался огнем из-за заборов, но, быстро сообразив, что «Утес» подавлен, рванули к остальным.
Группа стала медленно отходить, отстреливаясь. Но, дойдя до крайних домов, поняли, что их просто запустили в селение, как в мешок. Окраина заполыхала пулеметным огнем, прижимая бойцов к земле.
– Твою мать! – матерился рядом капитан. – Вояки бездарные! На нас им насрать, лишь бы доложить о победе! Вчера на КП насчитал десятка полтора генералов с умными рожами! На хрена их здесь столько?! За орденами понаехали?! А мы должны штурмовать это сраное селение без разведки, без подготовки! Ненавижу!
– Слышь, капитан, – тихо сказал Сычев. – Я возьму пяток бойцов. Мы доползем до окраины и закидаем огневые точки гранатами. Иначе нам не уйти.
– Давай, Сычев, действуй! Эй, пацаны, гранаты Сычу отдайте. И пятеро добровольцев с ним. Быстро! Быстро!
Сычев пополз по жидкой грязи, вжимаясь в землю. За ним поползли добровольцы. Пули, повизгивая, взбивали фонтанчики грязи вокруг, но он не обращал на это никакого внимания. Ему уже было все равно, убьют его или бог милует, – настолько он отупел под огнем, черным липким покрывалом ночи.
Метрах в тридцати от домов, откуда велся огонь, Сычев остановил группу и приказал разобрать огневые точки.
– Приготовились! – привстав на одно колено, вырвав кольцо из «эфки». – Гранатами огонь!
Ребристые тяжелые гранаты полетели в окна. Несколько секунд улочку сотрясали взрывы, затем все стихло.
Тяжело бухая сапогами по грязи, мимо них потянулись отходящие из селения бойцы.
И вдруг все побежали. Быстро, еще быстрее… Вслед им лениво постреливали, но не преследовали. И вдруг Сычев встал как вкопанный.
Они вырвались! Но их осталось мало, очень мало…
Глава 8
17 февраля 2000 года. 6-00.
Вершина высоты 817,9
Седой проснулся от жуткого холода и с трудом выбрался из «кокона» из двух спальных мешков, в который они закрутились ночью с Ящером. Приморозило. Он взглянул на термометр и обнаружил – 1°. «Еще один чудесный день в аду», – пробормотал свою поговорку, которую всегда употреблял в подобных обстоятельствах. Он и предположить не мог, насколько «чудесен» будет этот день…
Часовой на посту – гранатометчик Макс – спал как убитый, завернувшись в спальный мешок, и Седой от всей души врезал по нему промерзшим берцем. Макс дернулся, пытаясь вскочить, но только и смог, что ткнуться головой в землю.
– Виноват, командир, – буркнул он.
Седой поднял свое «войско», и на спиртовках стала закипать вода для чая.
– Батон, давай связь! Чем-то нас сегодня озадачат отцы-командиры…
Радист связался с группой связи и передал ларингофон Седому.
Тот коротко доложил о расположении групп и получил приказ выдвинуться всем составом к высоте 947,0. Но до этого нужно послать группу к дороге, где разведчиков в указанной точке встретят спецназовцы из группы «Тайфун» и передадут им двоих авианаводчиков и двоих арткорректировщиков. Их задача: при прохождении колонны мотострелков выявлять скопления боевиков и наводить на них огонь авиации и артиллерии. После этого уходить на высоту 947,0 и там закрепляться.
У Седого отвисла челюсть.
– Здесь лес кишит боевиками! – заорал он в микрофон. – Они повсюду, на всех высотах! Я же вчера передал координаты боевых позиций «духов», но ни один снаряд к ним не прилетел. Ни один «Грач» или «Крокодил» эти высоты не обработал… Зачем же нам еще лишние люди? У нас заканчивается продовольствие, садятся батареи к рациям, а вы нам шлете авианаводчиков, хотя по нашим координатам не работаете!
– Ты все сказал? – Седой узнал голос командующего Южным направлением.
– Все! Но могу еще наговорить!
– Тогда слушай! Все, что вы передали ранее, зафиксировано и заложено в план операции. Но время отработать по данным тобой целям еще не пришло. Мы сейчас сметем заслоны боевиков с гор, но завтра их сменят другие. Наша тяжелая техника идет с большим трудом, вязнет в грязи. Отставание от графика операции уже более двенадцати часов. Понимаешь ситуацию или нет?! Ты там соберись в кулак и выдержи, разведчик! Выполняй задачу. Как только колонна войдет в график движения, вас сменят разведчики мотострелков. Обещаю!
Идти по лесу пришлось в страшном напряжении сил и воли. Группа постоянно натыкалась на мелкие и более крупные группы «духов», едва успевая раствориться в складках местности, чтобы не быть обнаруженной. В 15–00 встретили группу Шульгина, и троих разведчиков отправили на встречу с «Тайфуном». Пока ждали их, подтянулась и группа Паршакова. И только в 19–34 возвратились разведчики Шульгина, приведя с собой четверых наводчиков.
Седой взглянул на их рюкзаки и сразу все понял.
– У вас что, с собой только аппаратура?
– Ну, да! – удивленно ответили вновь прибывшие.
– А жрать, извиняюсь, что вы будете?
– Ну, нам выдали по одному сухпайку, – сказал один из корректировщиков. – Сказали, операция на сутки.
– Ну, надо же! Нам это постоянно говорят, но мы уже не верим… Н-да, переедание вам явно не грозит. Так, дальше идти нет смысла – темно. Стас, где вы прятались? Там втиснемся такой бандой?
– Легко! – ответил прапорщик Шульгин. – Огромный скальный выступ. Почти пещера, только открытая с двух сторон, потому продуваемая, как аэродинамическая труба.
– Ничего, один выход забьем камнями. Переночевать-то сможем? Не вымерзнем?
– Попробуем… – пожал плечами Стас.
Через час, пройдя по скользкому карнизу, втянулись под высокий каменный свод. Усталость валила с ног, и никто даже не заикнулся о еде. Выставив дозоры, разведчики упали на коврики, тесно, прижимаясь друг к другу и с треском натягивая на головы спальники, которых было всего десять штук…
Вершина высоты 817,9
Седой проснулся от жуткого холода и с трудом выбрался из «кокона» из двух спальных мешков, в который они закрутились ночью с Ящером. Приморозило. Он взглянул на термометр и обнаружил – 1°. «Еще один чудесный день в аду», – пробормотал свою поговорку, которую всегда употреблял в подобных обстоятельствах. Он и предположить не мог, насколько «чудесен» будет этот день…
Часовой на посту – гранатометчик Макс – спал как убитый, завернувшись в спальный мешок, и Седой от всей души врезал по нему промерзшим берцем. Макс дернулся, пытаясь вскочить, но только и смог, что ткнуться головой в землю.
– Виноват, командир, – буркнул он.
Седой поднял свое «войско», и на спиртовках стала закипать вода для чая.
– Батон, давай связь! Чем-то нас сегодня озадачат отцы-командиры…
Радист связался с группой связи и передал ларингофон Седому.
Тот коротко доложил о расположении групп и получил приказ выдвинуться всем составом к высоте 947,0. Но до этого нужно послать группу к дороге, где разведчиков в указанной точке встретят спецназовцы из группы «Тайфун» и передадут им двоих авианаводчиков и двоих арткорректировщиков. Их задача: при прохождении колонны мотострелков выявлять скопления боевиков и наводить на них огонь авиации и артиллерии. После этого уходить на высоту 947,0 и там закрепляться.
У Седого отвисла челюсть.
– Здесь лес кишит боевиками! – заорал он в микрофон. – Они повсюду, на всех высотах! Я же вчера передал координаты боевых позиций «духов», но ни один снаряд к ним не прилетел. Ни один «Грач» или «Крокодил» эти высоты не обработал… Зачем же нам еще лишние люди? У нас заканчивается продовольствие, садятся батареи к рациям, а вы нам шлете авианаводчиков, хотя по нашим координатам не работаете!
– Ты все сказал? – Седой узнал голос командующего Южным направлением.
– Все! Но могу еще наговорить!
– Тогда слушай! Все, что вы передали ранее, зафиксировано и заложено в план операции. Но время отработать по данным тобой целям еще не пришло. Мы сейчас сметем заслоны боевиков с гор, но завтра их сменят другие. Наша тяжелая техника идет с большим трудом, вязнет в грязи. Отставание от графика операции уже более двенадцати часов. Понимаешь ситуацию или нет?! Ты там соберись в кулак и выдержи, разведчик! Выполняй задачу. Как только колонна войдет в график движения, вас сменят разведчики мотострелков. Обещаю!
Идти по лесу пришлось в страшном напряжении сил и воли. Группа постоянно натыкалась на мелкие и более крупные группы «духов», едва успевая раствориться в складках местности, чтобы не быть обнаруженной. В 15–00 встретили группу Шульгина, и троих разведчиков отправили на встречу с «Тайфуном». Пока ждали их, подтянулась и группа Паршакова. И только в 19–34 возвратились разведчики Шульгина, приведя с собой четверых наводчиков.
Седой взглянул на их рюкзаки и сразу все понял.
– У вас что, с собой только аппаратура?
– Ну, да! – удивленно ответили вновь прибывшие.
– А жрать, извиняюсь, что вы будете?
– Ну, нам выдали по одному сухпайку, – сказал один из корректировщиков. – Сказали, операция на сутки.
– Ну, надо же! Нам это постоянно говорят, но мы уже не верим… Н-да, переедание вам явно не грозит. Так, дальше идти нет смысла – темно. Стас, где вы прятались? Там втиснемся такой бандой?
– Легко! – ответил прапорщик Шульгин. – Огромный скальный выступ. Почти пещера, только открытая с двух сторон, потому продуваемая, как аэродинамическая труба.
– Ничего, один выход забьем камнями. Переночевать-то сможем? Не вымерзнем?
– Попробуем… – пожал плечами Стас.
Через час, пройдя по скользкому карнизу, втянулись под высокий каменный свод. Усталость валила с ног, и никто даже не заикнулся о еде. Выставив дозоры, разведчики упали на коврики, тесно, прижимаясь друг к другу и с треском натягивая на головы спальники, которых было всего десять штук…
Глава 9
18 февраля 2000 г. 9-30.
Минометная позиция боевиков
С группой моджахедов приехал араб Абдельжаффар – ас в минометном оружии. Он сразу же обнаружил закладку под вторым 82-мм минометом, оставленную русскими, и обезвредил ее. Теперь на позиции было три 120-мм и один 82-мм минометы – грозная сила. Вместе с Исой Саидовым он пристрелял минометы по ориентирам, выставил прицелы, и теперь минометчикам нужно было только закладывать мины в стволы оружия. Араб остался на позиции руководить боем, а группа моджахедов из полусотни человек, во главе с амиром Шапи Гусейновым, ушла искать следы разведгруппы «собак».
Около 12–00 на дороге послышался гул, и Иса передал по рации, что видит танк с противоминным тралом.
– Жди, пока танк сравнаитса с оринтирам номэр пят! – приказал Абдельджаффар. – Ми его будэм жечь, штаб она закрила дарога! Пригатовитса! Вистрел!
Четыре мины точно накрыли громоздкий корпус танка. Тот содрогнулся и, заскрежетав трансмиссией, встал, накренившись левым боком в глубокий кювет. Из моторного отсека повалил черный дым… И вдруг полыхнуло чадящим пламенем. Танкисты выпрыгнули из танка, разбегаясь по кюветам. Пламя теперь вырывалось из всех щелей. Сдетонировал боекомплект, сорвав башню, и она медленно сползла на дорогу, перекрыв ее.
– Цел давай! – приказал по рации араб.
– Ориентир номер один! – крикнул Иса.
– Выстрел! – скомандовал Абдельджаффар, быстро наведя прицелы на минометах.
Второй залп накрыл БМП, сметя с брони десант. Машина села на брюхо, раскорячив гусеницы. Одна из них, перебитая прямым попаданием мины, медленно разворачиваясь, поползла по дороге.
– Кто там воюет? – спросил Седой, прислушиваясь к звукам разгорающегося где-то поблизости боя.
– Судя по звукам выстрелов, бьют минометы, – сказал Паршаков.
– Это те, которые ты взорвал? – искоса взглянул на прапорщика Седой.
– Сделал, что смог, – хмуро ответил тот. – К тому же мы сразу передали в штаб координаты батареи. Ты забыл? Что стоит сейчас накрыть ее «Градами»?
Седой стал долбить штаб, повторно загоняя координаты минометной батареи боевиков. Его радиограмму принял начальник оперативного отделения и пообещал сейчас же отдать приказ артиллерии.
Непонятно почему, но командир мотострелкового полка принял другое решение и отправил на высоту разведроту. Попав под огонь минометов и потеряв шесть бойцов, разведчики откатились на дорогу. Но комполка посылал их снова и снова, и разведрота вынуждена была штурмовать высоту, теряя людей. Боевики подтянули к сопке подкрепление и полностью перекрыли гребень, отрезав доступ к батарее. А батарея посылала на дорогу мину за миной, разнося колонну в пух и прах, и скоро вся дорога была забита сгоревшей и подбитой техникой.
Разведрота, встретив ожесточенное сопротивление боевиков и потеряв треть личного состава убитыми и ранеными, была наконец-то отведена на отдых. Собрав погибших, хмурые разведчики ушли в расположение, не понимая уже ничего в этой бессмысленной бойне…
С наступлением темноты боевики прекратили огонь, и на дорогу выползли ремонтники. Сгоревшую технику распихали по кюветам, подбитую стали вытаскивать в тылы, освобождая дорогу…
Группа Седого к концу дня добралась до высоты 947,0, но плато под высотой было забито прибывающими подразделениями «духов». Нечего было и думать прорваться сквозь их порядки, и Седой увел группу в глубокий распадок.
– Командир, а почему не работала в течение дня наша артиллерия? – спросил прапорщик Паршаков, завязывая тесемки маскхалата. – Мы же сбросили им координаты батареи «духов»!
– Ты не знаешь, почему? – с глухой яростью переспросил Седой. – Да потому, что ее нет! Плавает где-то в лужах… А если и есть, то без боезапаса, поскольку колесная техника по такому распутью просто не пройдет. Вот поэтому я и приказал тебе уничтожить батарею минометов!
Дрюня виновато опустил голову…
Минометная позиция боевиков
С группой моджахедов приехал араб Абдельжаффар – ас в минометном оружии. Он сразу же обнаружил закладку под вторым 82-мм минометом, оставленную русскими, и обезвредил ее. Теперь на позиции было три 120-мм и один 82-мм минометы – грозная сила. Вместе с Исой Саидовым он пристрелял минометы по ориентирам, выставил прицелы, и теперь минометчикам нужно было только закладывать мины в стволы оружия. Араб остался на позиции руководить боем, а группа моджахедов из полусотни человек, во главе с амиром Шапи Гусейновым, ушла искать следы разведгруппы «собак».
Около 12–00 на дороге послышался гул, и Иса передал по рации, что видит танк с противоминным тралом.
– Жди, пока танк сравнаитса с оринтирам номэр пят! – приказал Абдельджаффар. – Ми его будэм жечь, штаб она закрила дарога! Пригатовитса! Вистрел!
Четыре мины точно накрыли громоздкий корпус танка. Тот содрогнулся и, заскрежетав трансмиссией, встал, накренившись левым боком в глубокий кювет. Из моторного отсека повалил черный дым… И вдруг полыхнуло чадящим пламенем. Танкисты выпрыгнули из танка, разбегаясь по кюветам. Пламя теперь вырывалось из всех щелей. Сдетонировал боекомплект, сорвав башню, и она медленно сползла на дорогу, перекрыв ее.
– Цел давай! – приказал по рации араб.
– Ориентир номер один! – крикнул Иса.
– Выстрел! – скомандовал Абдельджаффар, быстро наведя прицелы на минометах.
Второй залп накрыл БМП, сметя с брони десант. Машина села на брюхо, раскорячив гусеницы. Одна из них, перебитая прямым попаданием мины, медленно разворачиваясь, поползла по дороге.
– Кто там воюет? – спросил Седой, прислушиваясь к звукам разгорающегося где-то поблизости боя.
– Судя по звукам выстрелов, бьют минометы, – сказал Паршаков.
– Это те, которые ты взорвал? – искоса взглянул на прапорщика Седой.
– Сделал, что смог, – хмуро ответил тот. – К тому же мы сразу передали в штаб координаты батареи. Ты забыл? Что стоит сейчас накрыть ее «Градами»?
Седой стал долбить штаб, повторно загоняя координаты минометной батареи боевиков. Его радиограмму принял начальник оперативного отделения и пообещал сейчас же отдать приказ артиллерии.
Непонятно почему, но командир мотострелкового полка принял другое решение и отправил на высоту разведроту. Попав под огонь минометов и потеряв шесть бойцов, разведчики откатились на дорогу. Но комполка посылал их снова и снова, и разведрота вынуждена была штурмовать высоту, теряя людей. Боевики подтянули к сопке подкрепление и полностью перекрыли гребень, отрезав доступ к батарее. А батарея посылала на дорогу мину за миной, разнося колонну в пух и прах, и скоро вся дорога была забита сгоревшей и подбитой техникой.
Разведрота, встретив ожесточенное сопротивление боевиков и потеряв треть личного состава убитыми и ранеными, была наконец-то отведена на отдых. Собрав погибших, хмурые разведчики ушли в расположение, не понимая уже ничего в этой бессмысленной бойне…
С наступлением темноты боевики прекратили огонь, и на дорогу выползли ремонтники. Сгоревшую технику распихали по кюветам, подбитую стали вытаскивать в тылы, освобождая дорогу…
Группа Седого к концу дня добралась до высоты 947,0, но плато под высотой было забито прибывающими подразделениями «духов». Нечего было и думать прорваться сквозь их порядки, и Седой увел группу в глубокий распадок.
– Командир, а почему не работала в течение дня наша артиллерия? – спросил прапорщик Паршаков, завязывая тесемки маскхалата. – Мы же сбросили им координаты батареи «духов»!
– Ты не знаешь, почему? – с глухой яростью переспросил Седой. – Да потому, что ее нет! Плавает где-то в лужах… А если и есть, то без боезапаса, поскольку колесная техника по такому распутью просто не пройдет. Вот поэтому я и приказал тебе уничтожить батарею минометов!
Дрюня виновато опустил голову…
Глава 10
19 февраля 2000 г. 8-00.
Расположение разведчиков
Седой построил группу и, разделив на две части, отправил работать с наводчиками по целям.
Связавшись со штабом и узнав, что в горы выброшено еще несколько групп разведки мотострелков и ГРУ, он взялся за голову и некоторое время сидел, раскачиваясь всем телом.
– Хоть бы, блин, своих не перестреляли! – наконец выдавил сквозь зубы. – Ни одна группа не сможет выполнять задание: в течение дня все завязнут в локальных боестолкновениях. Это же ясно, как божий день! Что они там, в штабах, вообще с ума посходили?!
Он предупредил по портативной рации своих разведчиков, что теперь в лесу они не одни, и приказал удвоить бдительность, чтоб не вступить в бой с разведгруппами пехоты и ГРУ.
Седой оказался прав: очень скоро с разных направлений послышались автоматные и пулеметные очереди; правда, все стычки заканчивались очень быстро – постреляли и разбежались в разные стороны.
Он не находил себе места. Хотя от ушедших на задание групп поступали рабочие доклады, командир каждый миг ждал беды. Кто-то должен был нарваться на крупную группу «духов», и он молил господа, чтоб это были не его пацаны…
И все же первой нарвалась группа Стаса. Наведя артиллерию на две позиции «духов», она вышла к накатанной лесной дороге, которая не была обозначена на карте. Разведчики только начали по одному проскакивать дорогу, как из-за деревьев вылетел «КамАЗ», а следом за ним – старый, раздолбанный «ЗИЛ-130». Шульгин сразу же влепил очередь в ветровое стекло «КамАЗа», прочертив его ровным пунктиром, и автомобиль, завиляв по дороге, врезался в дерево и заглох. «Зилок» остановился так резко, что его занесло на мокром снегу и поставило поперек дороги. Из кузова горохом посыпались «духи», сразу же уходя под прикрытие машины и открывая огонь. Тюлень и Суслик свалились в снег. Точку в сражении поставил Филин. Сдернув с плеча «Муху», он быстро привел ее в боевое положение и послал заряд в бензобак. «Зилок» рванул так, что задние колеса оторвались от земли на метр, и сразу полыхнул огнем. Разведчики заскочили за пылающий грузовик и добили раненых «духов», отброшенных взрывом от горящего автомобиля.
Заглянув в кузов «КамАЗа», Шульгин увидел, что тот полностью забит ящиками с боеприпасами, и окликнул сапера:
– Крот! У тебя сколько тротила?
– Десять шашек по 400 граммов, – ответил тот.
– Хватит, чтоб взорвать все?
Крот заглянул в кузов и присвистнул.
– Все не протянуть… Что-то сдетонирует, а бо́льшую часть разбросает по лесу. Лучше поджечь. Когда ящики начнут гореть, они будут детонировать сами по себе. Тогда взорвется каждый ящик.
– Поджигай! – приказал Стас.
Крот отцепил ведро, висящее на крюке около кабины, и свернутый в кольцо шланг. Соснув из шланга, пустил толстую струю соляры из бака и, наполнив ведро, полез в кузов. Стас подал ему ведро, и Крот аккуратно облил дизтопливом ящики. В баке оказалось всего три ведра топлива, но их хватило, чтобы полностью полить ящики с боеприпасами. Остатками солярки из последнего ведра он облил колеса. Соорудив факел из найденной в кабине промасленной ветоши, зажег его и поднес поочередно к каждому колесу. Колеса полыхнули, задымив черным, чадящим дымом.
– Разойдись! – крикнул Крот и, дождавшись, пока разведчики отойдут на безопасное расстояние, метнул факел в кузов. Раздался хлопок, и огненный шар медленно растекся по всей поверхности снарядных ящиков. Сухое дерево снарядных ящиков стало быстро разгораться, потрескивая.
– Уходим! Быстро! – приказал Стас.
Разведчики подхватили под руки раненых Тюленя и Суслика и, срываясь на бег, стали уходить к лагерю. Уже в сумерках они вышли к месту.
Седой и Серега Мелкий сразу занялись ранеными. У Тюленя оказалось простреленным насквозь бедро, Суслику две пули попали в левую руку. Просто чудо, что ни у одного не были затронуты кости.
Через полтора часа возвратилась группа Паршакова…
Расположение разведчиков
Седой построил группу и, разделив на две части, отправил работать с наводчиками по целям.
Связавшись со штабом и узнав, что в горы выброшено еще несколько групп разведки мотострелков и ГРУ, он взялся за голову и некоторое время сидел, раскачиваясь всем телом.
– Хоть бы, блин, своих не перестреляли! – наконец выдавил сквозь зубы. – Ни одна группа не сможет выполнять задание: в течение дня все завязнут в локальных боестолкновениях. Это же ясно, как божий день! Что они там, в штабах, вообще с ума посходили?!
Он предупредил по портативной рации своих разведчиков, что теперь в лесу они не одни, и приказал удвоить бдительность, чтоб не вступить в бой с разведгруппами пехоты и ГРУ.
Седой оказался прав: очень скоро с разных направлений послышались автоматные и пулеметные очереди; правда, все стычки заканчивались очень быстро – постреляли и разбежались в разные стороны.
Он не находил себе места. Хотя от ушедших на задание групп поступали рабочие доклады, командир каждый миг ждал беды. Кто-то должен был нарваться на крупную группу «духов», и он молил господа, чтоб это были не его пацаны…
И все же первой нарвалась группа Стаса. Наведя артиллерию на две позиции «духов», она вышла к накатанной лесной дороге, которая не была обозначена на карте. Разведчики только начали по одному проскакивать дорогу, как из-за деревьев вылетел «КамАЗ», а следом за ним – старый, раздолбанный «ЗИЛ-130». Шульгин сразу же влепил очередь в ветровое стекло «КамАЗа», прочертив его ровным пунктиром, и автомобиль, завиляв по дороге, врезался в дерево и заглох. «Зилок» остановился так резко, что его занесло на мокром снегу и поставило поперек дороги. Из кузова горохом посыпались «духи», сразу же уходя под прикрытие машины и открывая огонь. Тюлень и Суслик свалились в снег. Точку в сражении поставил Филин. Сдернув с плеча «Муху», он быстро привел ее в боевое положение и послал заряд в бензобак. «Зилок» рванул так, что задние колеса оторвались от земли на метр, и сразу полыхнул огнем. Разведчики заскочили за пылающий грузовик и добили раненых «духов», отброшенных взрывом от горящего автомобиля.
Заглянув в кузов «КамАЗа», Шульгин увидел, что тот полностью забит ящиками с боеприпасами, и окликнул сапера:
– Крот! У тебя сколько тротила?
– Десять шашек по 400 граммов, – ответил тот.
– Хватит, чтоб взорвать все?
Крот заглянул в кузов и присвистнул.
– Все не протянуть… Что-то сдетонирует, а бо́льшую часть разбросает по лесу. Лучше поджечь. Когда ящики начнут гореть, они будут детонировать сами по себе. Тогда взорвется каждый ящик.
– Поджигай! – приказал Стас.
Крот отцепил ведро, висящее на крюке около кабины, и свернутый в кольцо шланг. Соснув из шланга, пустил толстую струю соляры из бака и, наполнив ведро, полез в кузов. Стас подал ему ведро, и Крот аккуратно облил дизтопливом ящики. В баке оказалось всего три ведра топлива, но их хватило, чтобы полностью полить ящики с боеприпасами. Остатками солярки из последнего ведра он облил колеса. Соорудив факел из найденной в кабине промасленной ветоши, зажег его и поднес поочередно к каждому колесу. Колеса полыхнули, задымив черным, чадящим дымом.
– Разойдись! – крикнул Крот и, дождавшись, пока разведчики отойдут на безопасное расстояние, метнул факел в кузов. Раздался хлопок, и огненный шар медленно растекся по всей поверхности снарядных ящиков. Сухое дерево снарядных ящиков стало быстро разгораться, потрескивая.
– Уходим! Быстро! – приказал Стас.
Разведчики подхватили под руки раненых Тюленя и Суслика и, срываясь на бег, стали уходить к лагерю. Уже в сумерках они вышли к месту.
Седой и Серега Мелкий сразу занялись ранеными. У Тюленя оказалось простреленным насквозь бедро, Суслику две пули попали в левую руку. Просто чудо, что ни у одного не были затронуты кости.
Через полтора часа возвратилась группа Паршакова…
Глава 11
20 февраля 2000 г. 2-34.
Расположение разведчиков
Седой проснулся от неясной тревоги, которая змеей заползла в сердце. Это был не страх – все страхи исчезают в то мгновение, когда переваливаешь очередной хребет, и вот ты уже на территории, контролируемой «духами». Здесь все – и тело, и разум – работает «на автомате», разведчик превращается в слух и внимание, места для других эмоций и переживаний не остается.
Он вскинулся на коврике, отбросив плащ-палатку, и прислушался, ловя звуки ночного леса. Ночь была тихая, только где-то вдалеке, на южной окраине леса, изредка постреливал пулемет. Но что-то было не так, и Седой чувствовал это каждой клеточкой своего тела…
– Ну-ка, подъем, хлопцы! – негромко сказал командир, расталкивая разведчиков.
Через минуту группа была на ногах, готовая к любым действиям.
– Уходим! Быстро! – И Седой повел группу вокруг высоты, в глубь леса.
Через пару километров пути передовой дозор наткнулся на брошенный лагерь «духов». Четыре палатки стояли под деревьями, замаскированные ветками. Из труб тянул легкий дымок. Часовых нигде видно не было…
Филин подкрался к палаткам и заглянул в каждую – они были пусты. Выйдя из крайней палатки, он по рации доложил Седому о лагере.
Скоро подтянулись остальные разведчики.
– Отогреемся в палатках, – решил Седой. – На рассвете уйдем. Во всяком случае, сейчас нас искать именно здесь никто не будет.
Он рухнул на нары и задумался. Не было никаких сомнений, что их выследили после боя группы Стаса с «духами». Костер из двух автомобилей не мог остаться незамеченным, тем более что потом еще полдня в «КамАЗе» рвались боеприпасы…
И вдруг над палаткой раздался тихий шелест. Седой, как, впрочем, и любой другой разведчик, прекрасно знал, что означает этот шелест. Он вышел из палатки и увидел, как над оставленным ими распадком повисла осветительная мина. Затем мины стали рваться в распадке одна за другой, выворачивая деревья и выбрасывая в воздух комья мерзлой земли. Обстрел продолжался минут десять и накрыл практически всю площадь распадка…
– Поэтому «духи» и ушли из лагеря, – сделал вывод стоящий рядом Стас. – Боялись, чтоб случайная мина на лагерь не плюхнулась. Но теперь, после обстрела, они же могут и вернуться?
– Так точно! – подтвердил Седой. – Вопрос стоит остро: куда нам, бедолагам, девать свои промерзшие кости? Хозяева лагеря могут заявиться с минуты на минуту – им же не в кайф мерзнуть где-то в лесу, в палатках-то теплее…
– А если уйти опять в распадок? – спросил Стас.
– Утром туда обязательно заявится делегация считать наши трупы и найдет нас живыми и бодрыми. И что? Опять придется воевать. А ты наш закон «три О» знаешь – «обнаружен, обстрелян, отошел». И знаешь, что это для нас означает, – плохо отработали, задание не выполнено… Нет. Ну-ка, Стас, сосчитай места в палатках, на всякий случай.
Стас ушел, но вскоре вернулся.
– В каждой палатке обитало по пять человек, – доложил он. – Здесь у них, видать, было что-то типа перевалочной базы: медикаменты, жрачка – макароны, «дошираки», печенье, чай.
– Н-да, значит, база часто посещаемая. Можно бы было ее захватить, но раз сюда постоянно шастают «духи» – пролетаем.
В этот момент в наушнике у него раздался щелчок и за ним – тихий голос Кума:
– Командир, к лагерю с юга прет толпа – человек двадцать. Выйдут позади палаток.
– Как идут, с боевым охранением или скопом? – спросил Седой.
– Толпой прут. Замерзли, суслики.
– Пропусти их, и прикройте с тыла. А мы здесь встретим. Стас, строй людей!
Как только разведчики построились, Седой сказал:
– Быстро рассредоточиться по лесу! С юга идут хозяева лагеря – их два десятка. Как только обойдут палатки и выйдут на пространство перед ними, без команды – огонь на поражение. Стрелять только тем, у кого «ПБСы». Ни одного выстрела с их стороны прозвучать не должно! Разойдись!
Разведчики привычно подтянули снаряжение, приготовили оружие и растворились в лесу.
Черед двадцать минут из-за палаток потянулись боевики. Видно было, что они промерзли до костей, потому что никто из них не удосужился хотя бы осмотреть территорию лагеря.
Тихо захлопали очереди «бесшумок», валя «духов» на утоптанный снег, который сразу обагрился кровью…
– Батон! – подбежал к Седому радист. – У них должна быть рация: Р-159 или Р-163. Найди хотя бы батареи, наши сегодня уже сдохнут.
– Стас, Дрюня! Смените постовых, и всем спать. В 5-00 подъем и сразу уходим! Но прежде затариться медикаментами и продуктами!
Крайняя палатка вдруг странно дернулась, и, держась за растяжку, из-за палатки с трудом вышел Макс, зажимая одной рукой живот. Отпустив веревку, он рухнул на снег и потерял сознание. На грязно-серой ткани маскхалата быстро расплывалось кровавое пятно.
Седой бросился к нему и рывком задрал одежду на животе разведчика. В левом боку зияла широкая резаная рана.
– Ножевое! – сказал Седой и кивнул за палатки.
Несколько разведчиков бросились туда и притащили еще живого «духа», раненного двумя пулями в грудь. Филин держал в руке широкий тесак, с клинка которого на белый снег капали тяжелые капли крови.
– В руке у него был! – сказал он, кивнув головой на «духа».
– Свинья! – прохрипел «дух» и запрокинул голову.
– Макс, что, живым его хотел взять? – удивился Стас. – Зачем?
Седой «колдовал» над раной, пытаясь остановить кровь.
– Филин, готовься! – сказал он. – Потащишь его на дорогу, сдашь мотострелкам. Пусть срочно отправят в госпиталь!
В лесу вдруг явственно зазвучали голоса и заскрипели сучья под множеством ног.
– Командир! «Духи»! Движутся в строну лагеря! – ожила рация Кума, которого не успели сменить на посту.
– Сколько их? – спокойно спросил Седой.
– Трудно сказать, – ответил Кум. – Думаю, не меньше пятидесяти. Уйти не успеем, быстро идут!
– К бою! – скомандовал Седой. – Филин, бери Макса и быстро уходи!
Расположение разведчиков
Седой проснулся от неясной тревоги, которая змеей заползла в сердце. Это был не страх – все страхи исчезают в то мгновение, когда переваливаешь очередной хребет, и вот ты уже на территории, контролируемой «духами». Здесь все – и тело, и разум – работает «на автомате», разведчик превращается в слух и внимание, места для других эмоций и переживаний не остается.
Он вскинулся на коврике, отбросив плащ-палатку, и прислушался, ловя звуки ночного леса. Ночь была тихая, только где-то вдалеке, на южной окраине леса, изредка постреливал пулемет. Но что-то было не так, и Седой чувствовал это каждой клеточкой своего тела…
– Ну-ка, подъем, хлопцы! – негромко сказал командир, расталкивая разведчиков.
Через минуту группа была на ногах, готовая к любым действиям.
– Уходим! Быстро! – И Седой повел группу вокруг высоты, в глубь леса.
Через пару километров пути передовой дозор наткнулся на брошенный лагерь «духов». Четыре палатки стояли под деревьями, замаскированные ветками. Из труб тянул легкий дымок. Часовых нигде видно не было…
Филин подкрался к палаткам и заглянул в каждую – они были пусты. Выйдя из крайней палатки, он по рации доложил Седому о лагере.
Скоро подтянулись остальные разведчики.
– Отогреемся в палатках, – решил Седой. – На рассвете уйдем. Во всяком случае, сейчас нас искать именно здесь никто не будет.
Он рухнул на нары и задумался. Не было никаких сомнений, что их выследили после боя группы Стаса с «духами». Костер из двух автомобилей не мог остаться незамеченным, тем более что потом еще полдня в «КамАЗе» рвались боеприпасы…
И вдруг над палаткой раздался тихий шелест. Седой, как, впрочем, и любой другой разведчик, прекрасно знал, что означает этот шелест. Он вышел из палатки и увидел, как над оставленным ими распадком повисла осветительная мина. Затем мины стали рваться в распадке одна за другой, выворачивая деревья и выбрасывая в воздух комья мерзлой земли. Обстрел продолжался минут десять и накрыл практически всю площадь распадка…
– Поэтому «духи» и ушли из лагеря, – сделал вывод стоящий рядом Стас. – Боялись, чтоб случайная мина на лагерь не плюхнулась. Но теперь, после обстрела, они же могут и вернуться?
– Так точно! – подтвердил Седой. – Вопрос стоит остро: куда нам, бедолагам, девать свои промерзшие кости? Хозяева лагеря могут заявиться с минуты на минуту – им же не в кайф мерзнуть где-то в лесу, в палатках-то теплее…
– А если уйти опять в распадок? – спросил Стас.
– Утром туда обязательно заявится делегация считать наши трупы и найдет нас живыми и бодрыми. И что? Опять придется воевать. А ты наш закон «три О» знаешь – «обнаружен, обстрелян, отошел». И знаешь, что это для нас означает, – плохо отработали, задание не выполнено… Нет. Ну-ка, Стас, сосчитай места в палатках, на всякий случай.
Стас ушел, но вскоре вернулся.
– В каждой палатке обитало по пять человек, – доложил он. – Здесь у них, видать, было что-то типа перевалочной базы: медикаменты, жрачка – макароны, «дошираки», печенье, чай.
– Н-да, значит, база часто посещаемая. Можно бы было ее захватить, но раз сюда постоянно шастают «духи» – пролетаем.
В этот момент в наушнике у него раздался щелчок и за ним – тихий голос Кума:
– Командир, к лагерю с юга прет толпа – человек двадцать. Выйдут позади палаток.
– Как идут, с боевым охранением или скопом? – спросил Седой.
– Толпой прут. Замерзли, суслики.
– Пропусти их, и прикройте с тыла. А мы здесь встретим. Стас, строй людей!
Как только разведчики построились, Седой сказал:
– Быстро рассредоточиться по лесу! С юга идут хозяева лагеря – их два десятка. Как только обойдут палатки и выйдут на пространство перед ними, без команды – огонь на поражение. Стрелять только тем, у кого «ПБСы». Ни одного выстрела с их стороны прозвучать не должно! Разойдись!
Разведчики привычно подтянули снаряжение, приготовили оружие и растворились в лесу.
Черед двадцать минут из-за палаток потянулись боевики. Видно было, что они промерзли до костей, потому что никто из них не удосужился хотя бы осмотреть территорию лагеря.
Тихо захлопали очереди «бесшумок», валя «духов» на утоптанный снег, который сразу обагрился кровью…
– Батон! – подбежал к Седому радист. – У них должна быть рация: Р-159 или Р-163. Найди хотя бы батареи, наши сегодня уже сдохнут.
– Стас, Дрюня! Смените постовых, и всем спать. В 5-00 подъем и сразу уходим! Но прежде затариться медикаментами и продуктами!
Крайняя палатка вдруг странно дернулась, и, держась за растяжку, из-за палатки с трудом вышел Макс, зажимая одной рукой живот. Отпустив веревку, он рухнул на снег и потерял сознание. На грязно-серой ткани маскхалата быстро расплывалось кровавое пятно.
Седой бросился к нему и рывком задрал одежду на животе разведчика. В левом боку зияла широкая резаная рана.
– Ножевое! – сказал Седой и кивнул за палатки.
Несколько разведчиков бросились туда и притащили еще живого «духа», раненного двумя пулями в грудь. Филин держал в руке широкий тесак, с клинка которого на белый снег капали тяжелые капли крови.
– В руке у него был! – сказал он, кивнув головой на «духа».
– Свинья! – прохрипел «дух» и запрокинул голову.
– Макс, что, живым его хотел взять? – удивился Стас. – Зачем?
Седой «колдовал» над раной, пытаясь остановить кровь.
– Филин, готовься! – сказал он. – Потащишь его на дорогу, сдашь мотострелкам. Пусть срочно отправят в госпиталь!
В лесу вдруг явственно зазвучали голоса и заскрипели сучья под множеством ног.
– Командир! «Духи»! Движутся в строну лагеря! – ожила рация Кума, которого не успели сменить на посту.
– Сколько их? – спокойно спросил Седой.
– Трудно сказать, – ответил Кум. – Думаю, не меньше пятидесяти. Уйти не успеем, быстро идут!
– К бою! – скомандовал Седой. – Филин, бери Макса и быстро уходи!
Глава 12
20 февраля 2000 г. 5-23.
Лес восточнее лагеря
Филин вышел на небольшую поляну, и здесь силы оставили его. Он свалился в глубокий снег, уронив с плеча Макса. Тот глухо застонал и закашлялся, переворачиваясь на спину.
– Прости, братишка! – тяжело, с хрипом, выдохнул Филин.
Позади них разворачивался нешуточный бой. Филин уходил уже сквозь разрывы гранат, швыряемых «духами» через палатки. По тому, как растянулись по лесу звуки стрельбы, он понял, что бой разорвался на стычки и разведчики бьются отдельными группами. И тут же подумал, что должен быть сейчас там – с ребятами, он же слышал слова Кума, что «духов» около пятидесяти, а это значит, расклад в бою – один к пяти… Но командир приказал ему вынести раненого Макса к бронегруппе пехотинцев, и ему придется выполнять приказ.
Только сейчас Филин почувствовал саднящую боль в левой руке и увидел, что рукав до локтя набух кровью. Рванул его вверх – от запястья до локтевого изгиба вся внешняя поверхность руки была густо утыкана осколками. Некоторые из них вошли в мягкие ткани полностью, но несколько довольно крупных осколков торчали головками наружу. Он выдернул их пальцами, достал из нарукавного кармана ИПП, разорвал зубами прорезиненную упаковку и наспех перевязал руку.
– Как ты, Макс? – повернулся он к раненому разведчику.
– Не спрашивай, – прохрипел Макс. – Дай воды…
– Какой воды? У тебя ранение в живот! Терпи, братан!
– Дай! Хоть глоток!
Филин снял с пояса фляжку и слегка смочил водой губы Макса. Затем попытался поднять его, но тело казалось неподъемным.
– Макс, блин, ну тя на хрен! Помогай давай!
Макс зашевелился и с трудом встал на четвереньки. Филин поднырнул под него и, взвалив на плечи, поднялся, упираясь руками в колени. Он решил не выходить на тропу, пробитую разведчиками к базе «духов», а идти напрямик – через лес, сокращая пару километров пути. Он шел, не останавливаясь, шел на полном автомате, полностью выключив чувства и мысли – на одном неимоверном напряжении воли…
Скоро лес начал редеть – опушка была уже где-то рядом. Совершенно обессиленный Филин шел, шатаясь, еле переступая одеревеневшими ногами.
– Остановись… – скорее почувствовал, чем услышал он Макса. – Отдохни…
– И то… – ответил Филин, выискивая глазами дерево, у которого можно было бы присесть, и, осторожно опустив Макса на землю, прислонился спиной к мощному стволу. Горячий пот заливал глаза, пробиваясь через пропотевшую насквозь ткань шапки, окровавленная повязка на руке сползла, скрутившись жгутом у кисти, и кровь тяжелыми каплями капала на штаны, но он не обращал на это никакого внимания…
Лес восточнее лагеря
Филин вышел на небольшую поляну, и здесь силы оставили его. Он свалился в глубокий снег, уронив с плеча Макса. Тот глухо застонал и закашлялся, переворачиваясь на спину.
– Прости, братишка! – тяжело, с хрипом, выдохнул Филин.
Позади них разворачивался нешуточный бой. Филин уходил уже сквозь разрывы гранат, швыряемых «духами» через палатки. По тому, как растянулись по лесу звуки стрельбы, он понял, что бой разорвался на стычки и разведчики бьются отдельными группами. И тут же подумал, что должен быть сейчас там – с ребятами, он же слышал слова Кума, что «духов» около пятидесяти, а это значит, расклад в бою – один к пяти… Но командир приказал ему вынести раненого Макса к бронегруппе пехотинцев, и ему придется выполнять приказ.
Только сейчас Филин почувствовал саднящую боль в левой руке и увидел, что рукав до локтя набух кровью. Рванул его вверх – от запястья до локтевого изгиба вся внешняя поверхность руки была густо утыкана осколками. Некоторые из них вошли в мягкие ткани полностью, но несколько довольно крупных осколков торчали головками наружу. Он выдернул их пальцами, достал из нарукавного кармана ИПП, разорвал зубами прорезиненную упаковку и наспех перевязал руку.
– Как ты, Макс? – повернулся он к раненому разведчику.
– Не спрашивай, – прохрипел Макс. – Дай воды…
– Какой воды? У тебя ранение в живот! Терпи, братан!
– Дай! Хоть глоток!
Филин снял с пояса фляжку и слегка смочил водой губы Макса. Затем попытался поднять его, но тело казалось неподъемным.
– Макс, блин, ну тя на хрен! Помогай давай!
Макс зашевелился и с трудом встал на четвереньки. Филин поднырнул под него и, взвалив на плечи, поднялся, упираясь руками в колени. Он решил не выходить на тропу, пробитую разведчиками к базе «духов», а идти напрямик – через лес, сокращая пару километров пути. Он шел, не останавливаясь, шел на полном автомате, полностью выключив чувства и мысли – на одном неимоверном напряжении воли…
Скоро лес начал редеть – опушка была уже где-то рядом. Совершенно обессиленный Филин шел, шатаясь, еле переступая одеревеневшими ногами.
– Остановись… – скорее почувствовал, чем услышал он Макса. – Отдохни…
– И то… – ответил Филин, выискивая глазами дерево, у которого можно было бы присесть, и, осторожно опустив Макса на землю, прислонился спиной к мощному стволу. Горячий пот заливал глаза, пробиваясь через пропотевшую насквозь ткань шапки, окровавленная повязка на руке сползла, скрутившись жгутом у кисти, и кровь тяжелыми каплями капала на штаны, но он не обращал на это никакого внимания…