Илья Соколов. Смертный

Илья Соколов
Смертный

Часть первая

   Уличная чернота была добротно разбавлена многочисленными огнями. Людей также имелось немало, пусть даже часы на почтамте показывали довольно позднее время.
   По темной улице бежал парень. Он ловко лавировал между прохожими и, казалось, спасался от кого-то. На самом деле это он вел отчаянную гонку-преследование…
   «Сатанинский компас» показывал, что кровососущая гнида совсем близко, он, должно быть, запрятался на одном из ближайших чердаков. Ему не скрыться. Не в этот раз… Парень, сверяясь с ориентировкой «компаса», решительно сворачивает в подворотню, в которой натыкается на ярко выраженную студенческую парочку (те даже пугаются его немного, но извиняться обстоятельно времени нет).
   Тут же мимо парня-преследователя проносится дворняга, весьма исхудавшая за зимний период года. Стрелка «сатанинского компаса» резко реагирует на животное, а потом возвращается к предыдущим показаниям, чуть сменив направление. Значит, монстр-кровосос тоже перемещается. Чувствует, сволочь, что за ним идут…
   В темном подъезде, вроде бы, нет никого. Даже жильцы почему-то притихли, словно переселились из жизни.
   Кирилл Котов (а это именно он гонится за вурдалаком) явственно ощущает присутствие демонической силы где-то на самом верху. Вампирская тварь точно решила покинуть чердак, сомнения нет.
   Взбираться лучше по лестнице. С лифтом могут возникнуть проблемы. Например, на его небольшой крыше может притаиться тот самый клыкастый ублюдок и попытаться напасть на экстрасенса-преследователя, пробив когтистыми лапами тонюсенький слой металла лифтовой конструкции.
   Привыкший ко многому Котов спешно поднимается на верхний этаж дома. Безотказный «компас» указывает в мрачную темноту в конце лестницы. Злостный вампирюга, конечно, разбил лампочку на лестничной клетке (или же так было до него).
   А еще этот зубастый монстр способен сливаться с окружающей обстановкой во тьме (плюс лучше в полнолуние). Такой, как он, может оказаться даже у вас в квартире, притаившись где-нибудь в углу темной комнаты, пока вы находитесь на кухне, попивая (к примеру) вечерний кофе со сливками или молоко перед сном.
   Кирилл присмотрелся: силуэт оживающего каждую ночь мертвеца «мерцал» в дальнем углу, у железной двери в предквартирный тамбур. Нечисть, кстати, почти никогда не могла уйти от взгляда экстрасенсорного паренька…
   Поняв, что все-таки замечен, вампирище стал «визуализироваться». Уродливая морда вурдалака просто-таки просила «божественного кирпича». А кожистые отростки из плеч и рук его голого тела выглядели похожими на типичные крылья летучей мыши. При этом кровососущая гадина совершенно ничем не пахла.
   – Ты нашел меня, Кирюша… – прошипел вурдалак, делая шаг в направлении лифта.
   – Куда ты девал ту школьницу? Конечно же, уже сожрал… – голос Котова являл крайнюю степень ненависти плюс негодования.
   – Ту девчушку никогда не найдут, – упырь противно усмехнулся. – Да как и тебя!
   – Ну давай, кровохлеб. Оценим, как тебе понравится кол! – и Кирилл выхватил осиновое оружие-деревяшку из-под полы куртки. Мерзопакостная тварь-вурдалак, обнажив ряд клыков, кинулся к парню. Он попытался схватить Кирилла своими когте-лапами, однако тот умело увернулся, ударив по правой ручище чудовища, припал к стене подъезда и вогнал деревянный кол в грудину нетопырской уродины. Все происходило, как в страшной компьютерной игре. Осиновое острие прокололо тело вампира с каким-то отвратительно-харкающим звуком.
   Красные глаза кровососа в миг остекленели. Вампир задергался в темноте лестничной клетки. А через секунду – с плеском растекся лужей по бетонному полу.
   Кирилл Котов, удостоверившись, что с вурдалаком покончено (и он точно больше не воскреснет), покинул место разыгравшейся драмы.
   Полоска света из-за приоткрытой тамбурной двери легла на мокрое пятно. Недовольный голос сердитой тетки произнес:
   – Опять весь подъезд обоссали. Наркоманы сраные!

* * *

   После удачного уничтожения вампирического мудака можно хоть немного расслабиться и о многом забыть… Я возвращаюсь домой. Заходить в бар, встречаться с Ийским сегодня совсем не хочется.
   Захожу к себе в квартиру, включаю свет. Можно, конечно, и без него, но изрядное количество сил и так было потрачено в этот вечер. Да и темнота чего-то уже надоела.
   Включаю телек, чтобы не было так одиноко. По одному из кабельных как раз что-то про экстрасенсорную муть. Работа, похоже, меня и дома достанет… Не хочется пить ни чая ни кофе. Стакан воды после беготни по городу в темноте – самое оно. А вот есть опять почти нечего: в холодильнике (кроме пельменей) бережно хранится старейший кусок сыра да пара сосисок. С подсыхающим хлебом пойдет. Лишь бы без плесени…
   Перекусив в компании сериала про каких-то подростков обоих полов, укладываюсь в кровать, довольный проделанным воздаянием, острием из осины воткнувшимся кровососущему чудищу прямо в сердце (ну, или почти туда). Монотонная пустота вокруг переплетается с обстановкой вполне обычной комнаты. В проеме двери стоит Сутулый.
   – Собираешься немножко вздремнуть, лунный воин?
   Мне незачем объяснять ему очевидные вещи… Я прорываюсь в «Кромешное кафе», а там вовсю сочатся постояльцы ближайших (извечных) отелей. Типичные клиенты вечности.
   Неторопливый повар (вообще-то страдающий эпилепсией) сегодня приготовил злаковое суфле под соусом из ветчины, а также на десерт оладьи ко второму блюду, которое никто не увидит и не закажет.
   – Не волнуйся, я безалкогольный алкоголик… – случайный сосед по стойке бара совсем пьян, чтобы хотя бы подняться с табурета. – Люди видят то, что им хочется. Но ведь на самом деле это им показывают то, что они должны увидеть…
   Оставив философа-пропойцу, перехожу в банкетный угол кафе. Нечеловеческая интеллигенция резвится здесь на славу. Пускают ток сквозь друг друга и «крайне дорогих» гостей; магнитными кругами образуют ништякошечные галереи; дурачатся в карты Таро; ломают костяк дисциплинарных неустоек; по мелкому планируют; раскручивают кру́жки лихо и при этом небрежно; истолковывают старейшие анекдоты из самых неизвестных; совершают множество других глупых поступков…
   Я выровнял астральную плоть, намотал на руку «кастет» из туалетной бумаги и вдолбил его в морду развеселого субъекта, считающего свои шутки над гусеницами неизменно смешными (хотя всем известно, насколько они выглядели вульгарными).
   Оглушенный моим хуком мудачок, оскорбленный в лучших чувствах, размашисто пятится восвояси. Еще он, расплескав пойло из своего бокальчика, обрушивается на классно сервированный стол со всей силы. Треск ломающегося дерева перемешивается со звоном разбивающейся посуды, образуя хлесткий коктейль звуков…
   Приятный допросец в кабинете из жалюзи:
   – У вас был конфликт с умершим?
   – Нет. Я его просто убил.
   – Что вы мне тут чушь несете?! Его убили пачками с деньгами, завалив насмерть! У вас просто не могло быть столько денег…
   Пересчитываю наличность, имеющуюся в левом кармане куртки, после чего перемещаюсь в зону отправлений по психотронному маршруту. Судорожные тени неликвидных людей съедаются враз на титанической платформе.
   Я прохожу в пустующий вагон (он, кстати, единственный), сажусь у окна с видом на траурно-феерический коллаж жизни. Где контролер, интересно? Поезд трогается вместе с миром.
   В дальнем конце вагона появляется настоящий мутант. Он «слеплен» из подобия человека, кальмара, тигра-альбиноса и картины «Черный квадрат». Ему очень идет форма и кепочка. А сам он уже идет ко мне, собираясь узнать, на законных ли я основаниях еду в этом поезде…
   Слегка напряженная ситуация складывается явно в мою пользу. Увидев мой билет и проверив его на подлинность, дотошный контролер, козырнув служебной кепкой, убирается прочь. Он открывает заднюю дверь вагона и на полном ходу разогнавшегося поезда выпрыгивает из него.
   Разбился о шпалы? Приземлился удачно? Подумал о главном? Успел испытать сожаления о содеянном?
   Мне не видно, что там случилось с беднягой контролером. Я смотрю далеко вперед (и немножечко вбок, то есть под углом к движению вагона). Парочка чуть-чуть влюбленных болтает о чем-то за три посадочных места от меня. Самоубивец в дурацкой кепке их просто не заметил…
   Добравшись до пункта назначения, я решаю осмотреть город. Ближайшая забегаловка не блещет комфортом плюс фешенебельностью. Столики высотой на уровне сисек взрослой женщины располагаются всего лишь в паре сантиметров друг от друга (зато их хотя бы много). Праздник и особенный шик антуражу заведения придает «прохладная» продавщица-буфетчица в заляпанном передничке.
   Нелепый разговор возле ночного клуба, открытого даже в обед:
   – В эту шлюху вход только членам клуба. Покажите вашу карту, господин.
   – Вы имеете ввиду даму пик?
   Со спокойной душой гуляю по парку, который учтиво превращается в проспект со множеством навороченных вывесок, рекламных указателей и людей. Постепенно начинает темнеть.
   Дальше же я вижу толпу мальчишек и девчонок. Да я и сам стал немного моложе… Все мы темно-зеленой ночью поднимаемся по лестнице в подъезде какого-то здания с мутно-нарушенной перспективой. Всем весело и чуточку страшно.
   Юля и Галюня – сестры-близняшки – держатся впереди всех. У Юли даже есть специальный мобильник, которым она, освещая дорогу на крышу, еще и ориентируется, куда стоит ступать (ведь в сумеречном подъезде почти не видно хлипких ступенек; а мне, кстати, совсем не хочется смотреть под ноги).
   Но вот снизу злобные сторожа в подобии полицейской формы собираются догнать нашу подростковую компашку. Мы дружно бежим все выше, добираемся до высоченного окна, у которого Юля влезает на подоконник, а остальные с восторгом смотрят, как она садится, согнув ноги в коленях, и прислоняется к стеклу, за ним только серо-зеленая мгла и ромбообразные решетки.
   Сторожа уже почти проделали больше половины пути, им прямо не терпится схватить и наказать нерадивых деток.
   – Не бойтесь, с нами ничего не случится! – восклицает Юлька и начинает набирать чей-то номер на своем мобильничке. А топот ног все ближе, ближе, ближе…
   Мы с замирающими сердцами смотрим на то, как девчушка слушает далекие гудки в телефоне. А потом сторожа, отозванные внезапным звонком, торопливо убираются восвояси.
   Мы сбегаем по лестнице вниз, дети радуются, что их не поймали. На выходе из подъезда Юля, задержавшись внутри темноты, оборачивается ко мне и говорит что-то приятное. Ох уж мне эти разговоры…
   Молодежь уходит куда-то в утро. Я остаюсь у кирпичных зданий, в которых словно бы нет никого. Мои сонные мысли растворяются в тусклом тумане.
   Те девчонки близняшки. Однако они не одинаковые. Для меня Галя – обычная. А Юльку я люблю всей душой…

* * *

   Обычная заводская смена уже заканчивалась. Рабочие торопились покинуть вонючий цех, подсвеченный лампами под высоченным потолком; фрезерные, токарные и сверлильные станки постепенно пустели, прекращая верещать.
   Один из мастеров цеха, оставшись, как оказалось, самым последним, копался в бумагах, собираясь в скором времени заслуженно попить пивка в прокуренном баре при заводской столовой.
   Михалыч – а именно так звали мастера коллеги – дымил сигаретой, пытаясь сосредоточиться. Даже стричь ногти было бы сейчас гораздо интересней, чем разбираться в треклятых чертежах и прочих бумажках. Мастер долго зевнул, а затем – резко дернулся от странного звука, возникшего где-то у входа в цех. Что-то словно вскрикнуло, как от неожиданной боли.
   Михалыч решил поглядеть, что там такое происходит. Наверное, кто-нибудь вернулся, что-то забыл? Или уборщица пришла чуть пораньше…
   У одного из токарных станков спиной к подошедшему мастеру стояло нечто полупрозрачное, напоминавшее типичного рабочего в спецовке.
   – Помогите… – пропищало нечто, не поворачиваясь к растерявшемуся мужчине. – Помогите. Я поранился…
   Призрачный рабочий повернулся и вытянул вперед правую руку. В его мертвых бельмах-глазах не было ничего, но гнусная рожа выражала явное наслаждение от происходящего кошмара. А с руки, на которой не имелось сразу трех пальцев, стекала кровеподобная жижа…
   – Посмотри, как мне больно, мастер! – радостно заорало привидение-монстр.
   Мастер Михалыч, уронив сигарету из дрожащих губ, помчался прочь из цеха, от страха пробуя что-то мычать на ходу.
   Буквально через пару дней, после тревожного разговора с директором завода, начальника цеха практически заставили избавиться от привидения, начавшего пугать рабочих, любым возможным способом.
   После невнятных раздумий и советов жены начальник решился на нестандартные меры: прибегнуть к помощи экстрасенса. Первой «потомственной целительнице», пожаловавшей в цех для устранения «черных энергий», стало плохо едва ли не на проходной, а в самом помещении со станками – вообще стошнило. Второй «экзорцист/маг/темный колдун/городской шаман», сперва раскурив изящную трубку, принялся ходить по пустому цеху с задумчивым выражением лица, после чего решительно остановился возле одного из станков, загадочным голосом произнес «Все ясно…» и ретировался с территории завода. Третий толстяк-ясновидящий бегал между станками (как бесноватый) и орал какие-то заклятия, призывая «сгинуть силы нечистые», но, как оказалось, совершенно тщетно. Четвертая «гадалка-ведьма» сразу потребовала внушительный аванс, сетуя на невозможность работы без предоплаты. Затем она быстро разложила специальные карты, которые «сказали», что денег надо дать еще. Пятая дама, представившись госпожой Агатой, долго пробовала «вытянуть духа-помощника из параллельного мира», но так как тот не пришел, женщине-госпоже пришлось покинуть «проклятый во веки веков» цех самой.
   В общем итоге никому не удалось сделать ничего действительно полезного. Начальник цеха начал было впадать в отчаяние, как вдруг появился «Номер Шестой»…
   – Кирилл Котов, – хмуро представился парень, слегка улыбнувшись ради приличия.
   – Алексей Геннадьевич, – пожал ему руку начальник цеха, ставший довольно недоверчивым по отношению к медиумам и магам за весь почти уже прошедший день.
   – Значит, экстренная ситуация на заводе? – молодой человек окинул взором обширное помещение. – А что это у вас тут привидение-то прижилось?
   – Сами не понимаем…
   – Может, несчастный случай какой был когда-нибудь? Со смертельным исходом?
   – Несчастные случаи бывали. Но до смерти не доходило, вроде. – Алексей Геннадьевич начал судорожно перебирать в памяти информацию о травмах на производстве за все время его служебной деятельности. А Котов осторожно пошел к центру цеха. На ходу парень выудил из кармана какую-то штуку, напоминавшую компас.
   Начальник «людей и станков» двинулся за ним, тоже с некоторой опаской. Алексей Геннадьевич почему-то почувствовал запах гнилого мяса (может быть, тухлой рыбы), а еще по его спине и рукам побежал мурашечный холодок…
   – Стоп. – Скомандовал молодой человек. Начальник цеха замер на месте.
   – Покажись мне… – почти прошептал парень, оглядывая пространство страшными глазами. Сначала раздался резкий звук удара металла о металл, а затем кто-то громко завизжал, как в истерике.
   – Это оно? – спросил напуганный Алексей Геннадьевич, с трудом ворочая языком (к его пересохшему горлу подступал ком паники).
   – Да. Старайтесь не привлекать к себе внимания, – равнодушно произнес Котов, ожидая конечной материализации буйного призрака. Он вынул из куртки серебряный крест внушительных размеров (вдвое больше среднестатистической ладони человека).
   – Покажись мне… – повторил экстрасенс, чувствуя приближение сущности с другой стороны реальности.
   Из-за токарного станка неторопливо выплыло призрачное существо, больше не похожее на типичного работягу, застрявшего между мирами. У призрака была внешность демонического мертвяка, который при жизни так и не вылечился от смертельной болезни.
   Кирилл направил на эктоплазменного монстра крест, однако тот проворно метнулся за контейнеры с заготовками, издавая при этом злобное рычание. Алексей Геннадьевич стал дрожать всем телом от страха… Котов двинулся вперед, держа крест перед собой на вытянутой руке. Призрак, совершив быстрый маневр, «вклинился» в тело начальника цеха.
   Парень-экстрасенс, чертыхнувшись, свободной рукой достал из кармана небольшую книжицу в старинном переплете. Одержимый привидением, смертельно напуганный Алексей Геннадьевич беспомощно следил за тем, как молодой медиум стал читать заклинания на непонятном простому начальнику цеха языке…
   Призрак, используя человеческое тело в своих коварных целях, не собирался просто стоять и слушать «изгоняющие мантры». Алексей Геннадьевич (нехило почернев злобным лицом) подобно проворному зомби двинулся на паренька-«экзорциста» вдоль ряда станков. Он явно был настроен недружелюбно (и собирался разорвать экстрасенсорного врага на несколько частей).
   Почти закончив «отчитывать», Кирилл убрал «боевой» серебряный крест, пока что бесполезный, а вместо него достал пакет с кладбищенской землей. Когда тело начальника, управляемое подлым призраком, приблизилось на достаточное расстояние, Котов, прервав читку заклятий, хлестко бросил горсть землицы в харю цеховика. Одержимый зашатался, закашлялся и медленно завалился набок, словно подрубленное дерево, брякнувшись о пыльный пол заводского помещения. Привидение в следующую же секунду покинуло его тело.
   – Сукааааааа! – протяжно заверещал злой дух, махая бесплотными руками. – Я тебя на тот свет отправлю!
   Котов только сверкнул ухмылкой:
   – Это я тебя сейчас туда отправлю.
   Кирилл, уже прекратив использовать книгу, поспешно убрал ее в карман куртки. Призрачный монстр яростно бросился на него, но парень быстро выхватил крест и направил на привидение, которому теперь не посчастливилось увернуться.
   Могильное свечение родилось внутри серебра. Оно сформировало крестообразный луч, тусклый и траурный. Жуткая рожа призрака встретила этот свет, освобождающий от посмертных скитаний. Котов придвинулся ближе к «объекту», луч стал воздействовать сильней. Привидение таяло прямо на глазах. Изумленный начальник цеха, постепенно приходя в себя, наблюдал эту завораживающую картину…
   Через тринадцать секунд (или чуть дольше) неприкаянный дух исчез окончательно. После него остался лишь запах протухшей пищи. Алексей Геннадьевич, впечатленный до крайности всем только что увиденным, стал подниматься с пола.
   – Все… – выдохнул Котов, убирая спасительный крест. – Он больше не вернется.
   – Это же феноменально! Мне никто ведь даже не поверит, – начальник очищенного от призрака цеха не знал, многократно пожать необычному парню руку или не делать вообще ничего, покачиваясь возле фрезерного станка, чтобы полностью прийти в себя.
   – Главное сделано. А к вопросу веры у вас на заводе явно будут многие безразличны. – Кирилл довольно улыбнулся. – А теперь поговорим о моем вознаграждении.

* * *

   В баре «Наливай и разбавляй» нет почти никого. Слишком эзотерическая атмосфера, наверное. В воздухе прямо-таки стреляет электричество, предавая полутемному пространству питейного заведения, подсвеченному редкими лампадами, особый нуар-стиль.
   Изображения увеличенных карт Таро на потолке тематически дополняли основания столов, созданных в виде вытянутых и слегка искривленных стеклянных шаров для гадания. Сами столешницы были круглыми и черными (правда, на некоторых имелся большой «узор» пентаграммы темно-красных оттенков; порой посетители-завсегдатаи шутили, что способны вызвать дьявола за любым из этих столов, особенно после изрядного количества выпитого).
   Кирилл Котов, сразу как переступил порог бара, наткнулся на взоры трех девиц, не пойми каким образом решивших провести время именно в «Наливай и разбавляй». А за два столика от них насупился старина Ийский, склонившись в слонообразно-бегемотном виде над кружкой крепкого пивка.
   – Привет. Как день прошел? – почти улыбнулся Котов, подсаживаясь за столик к приятелю. Тот приподнял свое мясистое лицо и произнес глубоким голосом:
   – Как ты думаешь у меня мог пройти день? В танцах и развлечениях при подаче налоговой декларации?
   – Ясно… – хмыкнул Кирилл, даже радуясь общению с этим увальнем. – Пойду пива себе возьму.
   – И мне, раз ты сегодня добрый. Грохнул кого-то из тварей?
   – Отправил привидение на покой…
   Через пять минут они уже вовсю обсуждали всякие новости плюс сложности работы экстрасенса-охотника.
   – Да говорю тебе, Кирюха, самое поганое бывает, когда эти уродцы притворяются мертвыми.
   – А ведь они и вправду мертвые, – подметил Котов после глотка светлого пива. Бармен на этот раз выдал ему бокалы с фотографией Эдгара Кейси на днище.
   – Именно, – протянул Ийский чуть ли не радостно. – Лежит себе такая тварь в гробике, ты проходишь мимо, обыскивая очередной склеп… И тут херакс! Мертвец вскакивает, теперь уже вполне себе живой, набрасывается на тебя, но вся хитрость в том, чтобы не дать ему выбраться из гроба. Сразу пулей в голову. Или разрывными из ружья, тоже помогает.
   – А тебе попадались зомби, которые применяли какое-нибудь колюще-режущее оружие? Бросали в тебя чем-нибудь?
   – Мне попадались всякие… Даже такие, что могли говорить. – Ийский весело глянул на друга-ясновидца (тот знал наверняка, что толстяк сказал правду).
   Тем временем девоньки, заказавшие еще по коктейлю, начали часто «постреливать» взглядами в сторону Кирилла, имевшего очень привлекательную внешность. Ийский, заметив, как его собеседник изредка пересматривается с кем-то, повернул голову на широченной шее и искоса полюбовался на «соседок» по заведению.
   – Понравились? – негромко спросил Котов, допивая свой первый бокал.
   – Да жопа Джонни Деппа красивее этих девок, – уверенно вымолвил толстяк Ийский. Такая реакция на противоположный пол иногда, но проскакивала у добродушного увальня-экстрасенса. Ему не часто везло с женщинами (быть может, к счастью для них).
   – Ладно. Не отвлекайся, – Кирилл приступил к осушению второго бокала. Бармен врубил музычку: из незаметных динамиков негромко зазвучал чуть трансовый металл, поднимающий настроение. Ийский задумчиво хлебанул темного пива.
   – Ты когда-нибудь видел во сне дым? – почему-то поинтересовался Кирилл.
   – Только не говори, будто ты его видел… Некоторые считают, что он – воплощение Бога, – Ийский сделал голос зловещим и загадочным. – Если, конечно, у Господа вообще могут быть воплощения.

* * *

   Если вы сидите на самом верху застекленной террасы ресторана, который расположился в здании развлекательного центра, и смотрите вниз, вам видно, как через двор высотного жилого дома вышагивает девушка с букетом желтых роз. Ее зовут Прасковья. У нее светлые волосы очень холодного оттенка и стройные ножки в сапогах на высоких каблуках. Она одета модно и богато. А еще она сейчас чертовски устала. Но приходится тащиться с дурацким букетом, который подарил ей восторженный поклонник Матвей.
   Измотанная красавица Прасковья заходит в подъезд и на лифте поднимается к себе на этаж, «орудуя» букетом, открывает двери, проходит в однокомнатную квартиру, уютную и дорого обставленную. Предзакатное солнце льется сквозь окна, наполовину прикрытые рулонными шторами с фоторисунком океанского пляжа с пальмами и золотистым песком, глядя на которые неизменно хочется расслабиться, отдохнуть от проблем и насущных забот.
   Девушка снимает «уличный прикид», кое-как стягивает сапожки. Чертов роскошный букет Прасковья пока пристроила на полку под зеркалом. Далее она идет в туалет, затем – мыть руки и умываться после улицы.
   День в типографской конторе, где трудилась Прасковья Пятницкая, прошел вполне сносно. Новый заказ, новые деньги. Семейство Пятницких вообще отличалось завидной обеспеченностью.
   Итак, белобрысая богачка решила поставить чайник, а также – цветочки от Матвея в вазу с водой. За этим занятием ее и застал тревожный звонок:
   – Да? Алло… – сняла трубку Прасковья.
   – Доченька! – раздался заплаканный голос матери. – У нас Улечка пропала…
   Последующий разговор не прояснил ничего. Младшая сестра Ульяна, еще учившаяся в школе (кстати, довольно-таки престижной), не вернулась после встречи с подружками, которые, конечно же, не знали, куда это Улька могла подеваться на ночь глядя.
   Озадаченная и взволнованная Прасковья, долго пробуя успокоить мать, наконец-то повесила телефонную трубку. Ситуация вырисовывалась мрачная. Надо было позвонить Матвею, сказать, чтобы он сегодня не приезжал. Встречаться с парнем не было сейчас никакого настроения.
   Девушка поглядела в окно: закат почти закончился, печальная ночь медленно накрывала город…
   Ее сестра Ульяна на следующий день не объявилась. Заявление в полицию легло на стол дежурного, который безразлично пообещал «сделать все возможное». Тогда Пятницкие решили действовать своими силами. Полупанические поиски Уленьки начались.

* * *

   А дело обстояло так…
   Ульяна Пятницкая – симпатичная школьница-подросток – гуляла вместе с подружками по предвечернему городу, когда ей взбрело в голову (вполне смышленую, но склонную к авантюрам и «романтическим» приключениям) наведаться к развалинам заброшенного дома на набережной.