Страница:
Бранд. Оттон. Трэйт. Гор.
Схватку кровавую, как закат перед ураганом…
Карта содержала множество пометок, нанесенных не далее как сегодня утром, а кое-где даже буквально только что. Пометки указывали нумерацию и предполагаемую численность королевских полков, окруженных в городе, а также их положение на оборонительных рубежах. В узком пространстве, образованном двумя кольцевыми укреплениями Оттона, собралось по приблизительным подсчетам почти сто сорок тысяч человек, преимущественно пехоты, набранной из свободных жителей центральных и южных провинций. Как и у сервов, их обучение оставляло желать много лучшего, к тому же находились они в армии без году неделя и реального боевого опыта не имели. Солдаты Крисса и Гора в этом плане – впервые за всю военную кампанию – даже превосходили своих противников.
Внезапно полог палатки раздвинулся и внутрь вошел Крисс. Не здороваясь со старым товарищем, с которым они во время похода и так практически не расставались, он снял драгунскую шляпу и взгромоздился на стул.
– Что-то задумал? – спросил он, глядя на корпящего над картой Фехтовальщика.
Бывший демиург только задумчиво покачал головой:
– М-мм… Не знаю, дружище. Как-то все хреново выглядит. Мешанина. Четыре кольца окружения – ума не приложу, что делать. Тут наши, там их. Тут мы, здесь они. Чер-те что! При такой диспозиции проще застрелиться, а не воевать. Но главное, я полагаю, что их ситуация выглядит все же несколько лучше, чем у нас. Мы, видишь ли, ограничены в ресурсах. Если разграбим местные запасы, то придется голодать, да и стрелять нам будет нечем, на сто тысяч мушкетов у нас не так много пороха и картечи. А у Его светлости герцога Оттона материальный фонд, как ты знаешь, безграничный и имеется свободное снабжение по Кобурну кораблями речной флотилии. Да и сам Боринос, того и гляди, припрется сюда с подкреплением. Тогда будет пятое кольцо, представляешь? Так что по всему выходит, что инициативу в распутывании этого узла придется проявлять нам, а не Оттону.
– А инициатива обычно наказуема! – воскликнул Крисс с непонятным его товарищу задором.
– Вот именно!
– И что? – поинтересовался бывший габелар. – Опять будешь пить?
– Зачем? – не понял Гордиан.
Крисс рассмеялся.
– Ну, алкоголь, как показывает наша практика под Рионом, стимулирует у тебя умственную деятельность. И вообще – положительно влияет.
Гор отмахнулся.
– Иди ты к черту, нашел что вспомнить, я же серьезно! Вот подумай, инициатива к общему штурму и сражению в любом случае принадлежит нам. Давай посчитаем. Первое: Бранд, запертый солдатами казненного Бавена в Цитадели Дракона, не может атаковать при любом раскладе – у него слишком мало людей, чтобы самостоятельно действовать против королевского гарнизона в Старом городе. Максимум его возможностей – поддержать штурм Старого города со стороны Трэйта.
Второе: королевский гарнизон в Старом городе также не способен атаковать Бранда, поскольку, как только он приступит к штурму, Трэйту достаточно будет сделать вид, что он готовится к нападению на Старый город, и гарнизон будет вынужден прекратить свою попытку, дабы не получить удар в спину.
Третье: Трэйт находится в аналогичной ситуации – он не может атаковать Старый город, пока ему в спину смотрят орудия и штыки Оттона. И четвертое: Оттон, хотя и он в целом гораздо более свободен в принятии решений вследствие численности своих войск, также не может нападать – ведь если он дернется на Трэйта, в спину ему тут же ударим мы. Вот и выходит, что сигналом к общей потасовке будет только наша атака.
– Значит, – заключил Крисс, – вся ситуация состоит в координации действий. Мы должны пойти на штурм одновременно с Трэйтом и Брандом. Ты это имеешь в виду?
– Не только. – Гор покачал головой. – Координация – это лишь половина дела. Даже если мы ударим одновременно тогда, когда враги не ждут, исход сражения практически не предсказуем, поскольку силы всех трех наших отрядов – я имею в виду нас с тобой, Трэйта, а также Бранда с Сарданом – равны по численности силам Оттона и бавеновского гарнизона в Старом городе. Даже атакуя скоординированно, мы спровоцируем лишь хаотическую драку на тесных улицах, где ни одна из сторон не имеет решительного перевеса. Ввязаться можно, но вот каков будет результат, я сказать не берусь.
– Печальная картина, – скривился Крисс, – похоже, ничего не остается, кроме как стоять и ждать, пока придет Боринос с подкреплением. Или пока наши из Бронвены кого-нибудь в помощь не пришлют. Точно?
– Нет.
– Нет?!
Гордиан пожал плечами.
– Знаешь, я и сам не вполне представляю, как это будет, но мне кажется, что шанс есть вот здесь. – Он ткнул пальцем в карту.
– Городской парк?
– Это Дуэльный парк, мастер Крисс. Его так и называют – Дуэльный парк! Символическое название, учитывая, что в деле участвуют консидории, ты не находишь?..
Глава 2
Глава 3
Схватку кровавую, как закат перед ураганом…
* * *
Спустя еще сутки, когда работы по укреплению лагеря и размещению в нем бойцов и подразделений были окончательно завершены, Гордиан Рэкс впервые за несколько часов остался в своей палатке один. Он развернул мятую карту Бургоса и его окрестностей, каким-то чудом добытую офицерами его корпуса в обезлюдевшем после бойни Рионе.Карта содержала множество пометок, нанесенных не далее как сегодня утром, а кое-где даже буквально только что. Пометки указывали нумерацию и предполагаемую численность королевских полков, окруженных в городе, а также их положение на оборонительных рубежах. В узком пространстве, образованном двумя кольцевыми укреплениями Оттона, собралось по приблизительным подсчетам почти сто сорок тысяч человек, преимущественно пехоты, набранной из свободных жителей центральных и южных провинций. Как и у сервов, их обучение оставляло желать много лучшего, к тому же находились они в армии без году неделя и реального боевого опыта не имели. Солдаты Крисса и Гора в этом плане – впервые за всю военную кампанию – даже превосходили своих противников.
Внезапно полог палатки раздвинулся и внутрь вошел Крисс. Не здороваясь со старым товарищем, с которым они во время похода и так практически не расставались, он снял драгунскую шляпу и взгромоздился на стул.
– Что-то задумал? – спросил он, глядя на корпящего над картой Фехтовальщика.
Бывший демиург только задумчиво покачал головой:
– М-мм… Не знаю, дружище. Как-то все хреново выглядит. Мешанина. Четыре кольца окружения – ума не приложу, что делать. Тут наши, там их. Тут мы, здесь они. Чер-те что! При такой диспозиции проще застрелиться, а не воевать. Но главное, я полагаю, что их ситуация выглядит все же несколько лучше, чем у нас. Мы, видишь ли, ограничены в ресурсах. Если разграбим местные запасы, то придется голодать, да и стрелять нам будет нечем, на сто тысяч мушкетов у нас не так много пороха и картечи. А у Его светлости герцога Оттона материальный фонд, как ты знаешь, безграничный и имеется свободное снабжение по Кобурну кораблями речной флотилии. Да и сам Боринос, того и гляди, припрется сюда с подкреплением. Тогда будет пятое кольцо, представляешь? Так что по всему выходит, что инициативу в распутывании этого узла придется проявлять нам, а не Оттону.
– А инициатива обычно наказуема! – воскликнул Крисс с непонятным его товарищу задором.
– Вот именно!
– И что? – поинтересовался бывший габелар. – Опять будешь пить?
– Зачем? – не понял Гордиан.
Крисс рассмеялся.
– Ну, алкоголь, как показывает наша практика под Рионом, стимулирует у тебя умственную деятельность. И вообще – положительно влияет.
Гор отмахнулся.
– Иди ты к черту, нашел что вспомнить, я же серьезно! Вот подумай, инициатива к общему штурму и сражению в любом случае принадлежит нам. Давай посчитаем. Первое: Бранд, запертый солдатами казненного Бавена в Цитадели Дракона, не может атаковать при любом раскладе – у него слишком мало людей, чтобы самостоятельно действовать против королевского гарнизона в Старом городе. Максимум его возможностей – поддержать штурм Старого города со стороны Трэйта.
Второе: королевский гарнизон в Старом городе также не способен атаковать Бранда, поскольку, как только он приступит к штурму, Трэйту достаточно будет сделать вид, что он готовится к нападению на Старый город, и гарнизон будет вынужден прекратить свою попытку, дабы не получить удар в спину.
Третье: Трэйт находится в аналогичной ситуации – он не может атаковать Старый город, пока ему в спину смотрят орудия и штыки Оттона. И четвертое: Оттон, хотя и он в целом гораздо более свободен в принятии решений вследствие численности своих войск, также не может нападать – ведь если он дернется на Трэйта, в спину ему тут же ударим мы. Вот и выходит, что сигналом к общей потасовке будет только наша атака.
– Значит, – заключил Крисс, – вся ситуация состоит в координации действий. Мы должны пойти на штурм одновременно с Трэйтом и Брандом. Ты это имеешь в виду?
– Не только. – Гор покачал головой. – Координация – это лишь половина дела. Даже если мы ударим одновременно тогда, когда враги не ждут, исход сражения практически не предсказуем, поскольку силы всех трех наших отрядов – я имею в виду нас с тобой, Трэйта, а также Бранда с Сарданом – равны по численности силам Оттона и бавеновского гарнизона в Старом городе. Даже атакуя скоординированно, мы спровоцируем лишь хаотическую драку на тесных улицах, где ни одна из сторон не имеет решительного перевеса. Ввязаться можно, но вот каков будет результат, я сказать не берусь.
– Печальная картина, – скривился Крисс, – похоже, ничего не остается, кроме как стоять и ждать, пока придет Боринос с подкреплением. Или пока наши из Бронвены кого-нибудь в помощь не пришлют. Точно?
– Нет.
– Нет?!
Гордиан пожал плечами.
– Знаешь, я и сам не вполне представляю, как это будет, но мне кажется, что шанс есть вот здесь. – Он ткнул пальцем в карту.
– Городской парк?
– Это Дуэльный парк, мастер Крисс. Его так и называют – Дуэльный парк! Символическое название, учитывая, что в деле участвуют консидории, ты не находишь?..
Глава 2
Парк для дуэлей. В очередь!
Бурная ночь шестнадцатого Пафира – время битвы за Бургос – началась не ровно в полночь, как это предписывается календарем и часами, а где-то около восьми вечера.
Гордиан Рэкс бродил по палатке, додумывая детали, затем вышел к ожидавшим его офицерам. Ждали его всего четыре человека: начальник инженерной службы Роббер, новый полковник ормских мушкетеров Биллон, заменивший героически павшего Самсона, начальник драгунской кавалерии Крисс и, конечно же, Никий, начальник штаба и адъютант.
Остальные офицеры по соображениям определенной конспирации приглашены не были.
– Господа, – начал Гор негромко, – сегодня мы попытаемся выманить противника из его берлоги и навязать сражение. Вот здесь!
Он снова ткнул пальцем в изображение парка на карте и продолжил, делая между длинными предложениями продолжительные паузы, чтобы дать слушателям время усвоить сказанное.
– Роббер. Через тракт, отойдя на север, чтобы не вызывать подозрения, вы делаете крюк и вот тут, примерно в районе Тохо, минируете низкую стену парка. – Гор подождал, фиксируя предложение, а затем продолжил: – Биллон. Примерно через час после Роббера вы выходите в полном составе своего пехотного полка и следуете тем же путем. Мне известно, что через парк каждую ночь, пользуясь темнотой и отсутствием охраны периметра, следуют группы вестовых и конные разъезды разведчиков, которые обеспечивают коммуникации между Оттоном и остатками королевских гарнизонов в поместьях западнее города. Мы специально не тревожили эти вражеские силы и специально не контролировали территорию парка ночью. Во-первых, это действительно трудно – держать под надзором крупный лесной массив, а во-вторых… во-вторых, мы приучили врага не бояться! Нам известно, что остатки гарнизонов из поместий тайно просачиваются в город небольшими группами каждую ночь. Инциденты имели место уже восемь раз за последнюю неделю. Разведка докладывает, что сегодня попытка проникновения повторится – почти две сотни конных габеларов пробираются к нам с запада. Мы ждали, пока враг осмелеет и войдет в парк более или менее крупной группой. Сегодня это наконец должно случиться. Двести человек – это самый крупный отряд из всех, что когда-либо пытался просочиться сквозь нашу осадную линию. Враг обнаглел, и значит – время пришло!
Гор взмахнул рукой.
– Крисс! – воскликнул он. – Спустя три часа после Биллона ты выводишь конных драгун тем же путем в обход через Тохо. Примерно в это же время двести нарушителей периметра должны достигнуть Тохо с другой стороны парковой стены. Как только наблюдатели докладывают об их прибытии, вы, Робер, взрываете минные заряды в стене, образуя в ней проломы, достаточные для одновременного и внезапного введения в бой одной роты ормской пехоты. Разом!.. Это понятно?
Роббер и Крисс одновременно кивнули.
– Хорошо! Далее, как нетрудно догадаться, Биллон атакует нарушителей силами этой самой одной роты. Остальные ждут. Крисс, твои бойцы спешиваются, отгоняют коней подальше и тоже ждут. В бой, если что, вступите на своих двоих, как пешие мушкетеры. Кавалерии, как вы сами понимаете, в парке не место. Примерно в это же время, сразу после начала перестрелки, Никий поднимает остальную армию по частям и поэтапно отправляет полки тем же путем к месту сражения. Это все!
В воздухе повисло напряженное молчание. Прервал его конечно же Крисс.
– Не понял, – сказал он, – столько сложных передвижений, обходные маневры, суета. А зачем? Ты хочешь пострелять габеларов, нарушающих периметр? Давай просто посадим в парке вместо роты один батальон среди деревьев, а когда враг подойдет – просто расстреляем картечью. Кстати, это давно следовало сделать, а то шляются туда-сюда прямо перед носом – бойцы недовольны, враг обнаглел, моральный дух страдает.
Гордиан покачал головой.
– Я вижу, ты меня совсем не понял, – сказал он. – Мы не будем ввязываться в бой крупными силами, Крисс. Только рота. Это основа плана. Я надеюсь, что старший офицер королевской армии, который в это время будет охранять позиции Оттона в районе парка, увидев, сколь незначительны наши силы, станет думать так же, как ты. И не будет ждать, пока наша рота справится с его ротой или, наоборот, – его рота с нашей. А просто введет в бой дополнительный контингент. Ты понимаешь меня?..
Крисс помотал головой, и Гор, вздохнув, пояснил:
– На самом деле все просто. Как только со стороны Оттона, неважно, по его личному приказу или по приказу дежурного штабного офицера, в бой в парке будут введены дополнительные силы, мы тут же введем свои. Враг будет знать – для того чтобы перебросить в парк помощь, нам потребуется не меньше часа, – и будет вводить туда войска в надежде обеспечить себе численное преимущество! Но там уже будем мы. Мы уже там будем!
Он покачал головой, развернулся и уперся глазами в карту, как будто видел за слоем покрытой краской бумаги настоящие парк, лес, земляные насыпи и суетящиеся между ними полки и батальоны в цветных мундирах.
– Сначала рота, – воскликнул Гор, – затем батальон, потом полк! Потом – дивизия! И, в конце концов, вся армия – Оттона и наша. Но при этом всегда у нас будет преимущество в численности. Войска будут вступать в бой поэшелонно и немного отдохнувшими после перехода, а не прямо с марша, как у него. К тому же я уверен, что для нас бой будет носить оборонительный характер. По крайней мере, на первом этапе. Кроме того, когда в сражении завязнет значительный контингент, мы начнем обстрел парка через боковую стену силами артиллерии, которую так же заранее, где-то часа через два после начала схватки, доставим на место. Оттон просто не сможет также быстро через лес подтащить туда пушки! Это гарантированный перевес! Ситуация начнет развиваться по нарастающей, и я надеюсь, наступит момент, когда Оттон уже не сможет отступить. – Гор шумно выдохнул и посмотрел на товарищей-офицеров: – Таким образом, мы дадим Оттону неожиданное генеральное сражение с численным преимуществом на каждом этапе боя. С поэшелонным вводом свежих сил на незнакомой ему пересеченной местности и без участия его артиллерии и рейтар! Что скажете, ну?!
Крисс задумался.
– В принципе, план дельный, – произнес он после весьма продолжительного молчания, – вот только что будет, если в момент, пока наши войска будут на поэтапном переходе к Тохо, Оттон атакует наш лагерь?
Гордиан кивнул, принимая вопрос.
– Согласен, это опасный момент, – подтвердил он, – но кто не рискует, тот не побеждает. Да и к тому же, чтобы напасть на нас именно в это время, нужно быть провидцем, а Оттон, насколько мне известно, хоть и замечательный полководец, но к оракулам не относится. К тому же я не вижу иных вариантов втянуть его в драку, кроме как пойти на штурм города через парк. Но главное – сражение ведь начнется стихийно, с маленькой глупой стычки, понимаете? Возможно, на первом этапе Оттон даже не будет в курсе, что именно происходит в парке – так, какая-то мелкая драка. Ну что принимается?
– Конечно, принимается! – восторженно сказал Никий, в очередной раз убежденный в великолепии и неподражаемости своего кумира.
Крисс просто пожал плечами, Биллон молча кивнул, Роббер тоже.
Гордиан сжал свой маленький кулак, как будто ломая тонкими юношескими пальцами стальной прут:
– Тогда вперед!
Сражение началось в одиннадцать часов вечера, когда он только что прилег, чтобы выспаться после привычно тяжелого дня. В самом начале драка имела вид мелкой перестрелки между следовавшими в город габеларами из дальних поместий и ротой сервов, по непонятной причине именно в эту ночь решивших перекрыть Дуэльный парк.
В одиннадцать тридцать Оттон, поднятый с кровати отдаленными выстрелами и мощным одиночным взрывом (это Робер взорвал стену парка), с мрачным лицом выслушал доклад дежурного офицера и махнул рукой – две сотни никчемных габеларов его интересовали весьма незначительно. Так что в ответ на просьбу дежурного выделить роту поддержки, он только утвердительно буркнул и снова завалился под одеяло.
Примерно до двенадцати тридцати перестрелка разрасталась, втягивая в конфликт все новые и новые роты, а затем и батальоны королевской армии, которые подходили к месту боя поодиночке, разрозненно и спросонья – и только после того, как от их предшественников оставались лишь жалкие клочья! Дуэльный парк как огромная топка начал медленно сжигать королевскую армию.
Все это время Оттон спал, как сурок – дежурные не посмели будить командира, который отдал ранее однозначное распоряжение, а после прилег отдохнуть.
Все же, примерно в час ночи, дежурный офицер решился снова поднять Оттона, поскольку в огне ночного боя сгорал уже целый полк. Мелкая стычка решительно превращалась в серьезную баталию.
Оттон продрал глаза, раздраженно выслушал доклад и в полном бешенстве кинул в бой своих рейтар.
То была страшная ошибка, ибо в этот момент имелся последний шанс, когда королевская армия могла еще достойно выйти из боя. Оттон, однако, в эту минуту пребывал в слишком сильном раздражении, да к тому же и заспан, чтобы думать.
– Раздавить! – крикнул он дежурному. – В клочья! Все полки на западной стене – в ружье!
Так уж получилось, что на западной стене ближе всех к месту неожиданного сражения стояли именно рейтары, и, взлетев в седло, они бросились во тьму ночи.
Далее события развивались стремительно.
Пять тысяч рейтар – уже целых пять тысяч! – освещенные тусклым светом Медиас Кордис, приблизились к границе парка и, мелькая между деревьями, попытались навязать рабским мушкетерам «правильный» бой с традиционными для легкой кавалерии массовыми залпами и вольтами. Однако местность была слишком пересеченной, небо слишком темным, а стволы вековых дубов – слишком частыми для размашистого конного маневра. Кустарник и живые изгороди, то тут, то там разбросанные в этой части парка, рассеяли рейтар лучше, чем это могли бы сделать самые крепкие пики и самые острые алебарды. Сервские мушкетеры прятались за деревьями, палили и отбегали назад, увлекая рейтар все дальше и дальше в глубь расширяющегося к западу парка. В результате менее чем через час пять тысяч бравых всадников оказались практически истреблены мушкетными пулями.
Тут же, увлекаемый товарищеским долгом, гневом на «грязных сервов» и ночным возбуждением, которое вполне обоснованно охватило размещенных перед парком королевских солдат, в дело ввязался еще один рейтарский полк, а также несколько пехотных частей, преимущественно батальоны ополченцев и габелар. На относительное счастье Оттона стоящие тут же, но более дисциплинированные пикинеры и алебардщики в лес не пошли, ожидая команды сверху, и спустя всего несколько минут атакующие части королевской армии, так же как и их предшественники, намертво увязли в затяжной перестрелке «втемную».
Оторвав зад от теплой кровати, Оттон лично выехал за стены укреплений и вгляделся все еще острыми и внимательными глазами в темный массив гигантского городского парка. Мысль об отступлении мелькала в его голове, однако, судя по всему, он уже опоздал. Под бликами лунного света по корням деревьев и в некошеной траве топталось почти двадцать тысяч человек, и бросить на произвол судьбы и сервской пули такое количество бойцов он не мог.
Ну что же, как ему казалось, потери, понесенные королевской армией до этого момента, объяснялись преимущественно несерьезным отношением командования к ночной стычке. В бой вступали малыми отрядами, которые последовательно перемалывались засевшими в укрепленной позиции сервами-мушкетерами. Расстояние от места схватки до лагеря восставших на пять километров больше, чем расстояние от этого же места до позиций Оттона, а значит, вводить свежие силы в ночную драку он сможет быстрей.
Следовательно – в бой!
План Оттона был прост. Ввести в парк значительные силы, прежде чем сервы успеют среагировать. Подавить вражеских мушкетеров массой и натиском, спасти своих и отступить обратно, за спасительные стены оборонительной линии.
Схватка происходит хаотически. Укрепления ни у одной из сторон не подготовлены. Случайный бой.
Решено!
Властным голосом знаменитый генерал дал команду, и королевская армия, всего шестьдесят тысяч человек, поднялась в ружье. Собственно, большая часть воинства, разбросанная крупными лагерями по периметру осады, только-только продрала глаза и под звуки рожков начала одеваться. Передовые же подразделения, те самые пикинеры и алебардщики, что ожидали команды сверху, размещенные ближе к рубежу перед парком, стояли «в ружье» уже больше часа, переминаясь с ноги на ногу и тихо матерясь. С них и решено было начать.
Двумя огромными змеевидными колоннами пикинерские полчища прошли через ворота Западной стены. Следом за ними к парку двинулись ополченцы числом шестьдесят пять тысяч и с ходу вступили в бой.
Через десять минут после начала этой фазы сражения Оттон поднялся на вал, пытаясь хоть что-нибудь увидеть через стекло подзорной трубы. Темнота и нагромождение деревьев не позволили ему это сделать, и командующий присел, ожидая докладов от вестовых.
Примерно в полтретьего ночи первый вестовой прибыл и доложил, что в парке оказалось большое количество вражеских солдат. Сколько – не понятно, но ясно, что их никак не меньше, чем королевских. Пикинерские колонны вошли в лес, рассеялись меж деревьев, с огромными потерями прошли сквозь первую линию сервов, стрелки которой были разбросаны по кустам, и тут же наткнулись на вторую, затем на третью, а после и на четвертую вражеские линии. Потери от рассеянного мушкетного огня оказались просто беспрецедентны, а далее последовала рукопашная контратака.
Длинные пики и тяжелые алебарды хороши на поле, в строю, когда товарищ прикрывает плечом товарища. В лесу же, когда ты бьешься почти в полной темноте, один на один, мушкет со штыком становится куда более грозным, дерзким и злым оружием. Он короче, чем пика, легче, чем алебарда, и значительно быстрее, а толстый трехгранный штык с размаха бьет пехотный нагрудник. В общем, случилось невозможное – легковооруженные пехотинцы сервов опрокинули королевскую панцерную пехоту, лучшую в мире и не знающую себе равных!
Ровно в три часа ночи в дело вступили ополченцы. Сервы снова откатились, заманивая дилетантов в лес, и расстреляли их на третьей линии из засад. Оставшихся в живых встретили в штыки.
«Похоже, – мрачно подумал Оттон, – в следующем году нужно ожидать в парке бурного роста зелени. С момента основания Бургоса так щедро его никогда не удобряли…»
В три двадцать ночи Оттон бродит в ставке, сгорая от бешенства. Он уже четко осознает, что введение войск в непредсказуемую ночную схватку было ошибкой. И в то же время прекрасно понимает, что выйти из боя, бросив застрявших в лесу, избиваемых мушкетерами ополченцев, просто невозможно – ему этого не простят.
К черту, думает он, пусть будет, что будет. Бой решит все. По приказу королевского генерала вся его армия, снявшись с лагеря, темным спрутом потянулась в парк.
И снова диспозиция сыграла с Оттоном злую шутку. Королевские войска вокруг города располагались по кольцу, а значит, у каждого формирования расстояние до места боя было разным. Вводить же свежие войска в топку сражения требовалось срочно, так что при всем желании Оттону приходилось входить в схватку не всей массой своей армии, а разрозненно и в судорожной спешке.
Тем не менее к четырем часам ночи грубая сила сделала свое дело. Гигантские королевские полчища вступили в бой в парке, повернув тяжелое колесо фортуны в свою сторону. Вскоре сопротивление трех линий мушкетеров было подавлено, а четвертая линия уставших за ночь сервских стрелков, существенно израсходовавших боезапас, держалась разве что из последних сил и на том диком кураже, который им придали первые часы схватки. Оттон уже готовился дать распоряжение о завершающей атаке и победоносном отступлении обратно в лагерь, когда его уши уловили страшный далекий гул, доносившийся со стороны парка.
Стоящие вокруг офицеры замерли, да и сам Оттон превратился, казалось, в ледяную статую. Его тренированный мозг, привыкший за столетия военных кампаний различать самые тонкие оттенки батальных звуков, с роковой неумолимостью подсказывал ему, чту именно он слышит, хотя сознание отказывалось в это верить.
– Это картауны, картауны, – зашептали за спиной офицеры, – это артиллерия!
Оттон покрылся холодной испариной. При всем своем желании он не мог ответить на огневые удары противника тем же – чтобы снять со стен и доставить на поле боя тяжелые картауны или даже более легкие кулеврины, потребуются часы, которых у него не было!
Смахнув леденящий пот, Оттон посмотрел на парк уже без подзорной трубы. Медиас Кордис медленно загорался розовым предрассветным огнем, постепенно освещая лесное море, ставшее сегодня ночью местом кровавого побоища.
Теперь Оттон видел все.
Навесом, через стены Дуэльного парка десятки, нет, сотни огнедышащих чудовищ лупили картечью по его оробевшим полкам, столпившимся плотными массами под ветвями деревьев. Картауны, кулеврины, мортиры.
Это был разгром! Генерал схватился за голову.
– Выводите, выводите их! – в бешенстве закричал он.
Но команда повисла в воздухе. Королевская армия слишком сильно увязла в своем натиске, слишком далеко откатилась от города. Пушки били ее по всему фронту, полосуя ряды и шеренги неумолимыми граблями из свинца и смерти. Бешено замелькали мгновенья.
Пять минут, десять, двадцать.
Десять тысяч убитых. Пятнадцать. Тридцать.
Через полчаса королевской армии более не существовало. Часть обезумевших людей бросилась в самоубийственную атаку через стену парка на истязающих их артиллеристов. Другая часть метнулась через противоположную стену на прорыв из города. Оставшиеся тысячи бойцов, развернувшись и бросая оружие, помчались обратно в свой лагерь, надеясь найти защиту за насыпями осадного периметра.
Глупцы! На их плечах, наступая на пятки, к раскрытым воротам земляного вала, пустым палаткам, к оставленным без расчетов орудиям, к осажденному городу летели мушкетеры и спешенные драгуны Армии Свободы.
Гром! Оттон развернулся. Где-то за его спиной гремели залпы и лопались гренады – это маршал Трэйт, засевший в городе, ударил в спину остаткам королевской армии.
Командующий сел и устало откинулся на спинку услужливо подставленного адъютантом стула.
– Оставить город! – приказал он. – Периметр не удержать.
Гордиан Рэкс бродил по палатке, додумывая детали, затем вышел к ожидавшим его офицерам. Ждали его всего четыре человека: начальник инженерной службы Роббер, новый полковник ормских мушкетеров Биллон, заменивший героически павшего Самсона, начальник драгунской кавалерии Крисс и, конечно же, Никий, начальник штаба и адъютант.
Остальные офицеры по соображениям определенной конспирации приглашены не были.
– Господа, – начал Гор негромко, – сегодня мы попытаемся выманить противника из его берлоги и навязать сражение. Вот здесь!
Он снова ткнул пальцем в изображение парка на карте и продолжил, делая между длинными предложениями продолжительные паузы, чтобы дать слушателям время усвоить сказанное.
– Роббер. Через тракт, отойдя на север, чтобы не вызывать подозрения, вы делаете крюк и вот тут, примерно в районе Тохо, минируете низкую стену парка. – Гор подождал, фиксируя предложение, а затем продолжил: – Биллон. Примерно через час после Роббера вы выходите в полном составе своего пехотного полка и следуете тем же путем. Мне известно, что через парк каждую ночь, пользуясь темнотой и отсутствием охраны периметра, следуют группы вестовых и конные разъезды разведчиков, которые обеспечивают коммуникации между Оттоном и остатками королевских гарнизонов в поместьях западнее города. Мы специально не тревожили эти вражеские силы и специально не контролировали территорию парка ночью. Во-первых, это действительно трудно – держать под надзором крупный лесной массив, а во-вторых… во-вторых, мы приучили врага не бояться! Нам известно, что остатки гарнизонов из поместий тайно просачиваются в город небольшими группами каждую ночь. Инциденты имели место уже восемь раз за последнюю неделю. Разведка докладывает, что сегодня попытка проникновения повторится – почти две сотни конных габеларов пробираются к нам с запада. Мы ждали, пока враг осмелеет и войдет в парк более или менее крупной группой. Сегодня это наконец должно случиться. Двести человек – это самый крупный отряд из всех, что когда-либо пытался просочиться сквозь нашу осадную линию. Враг обнаглел, и значит – время пришло!
Гор взмахнул рукой.
– Крисс! – воскликнул он. – Спустя три часа после Биллона ты выводишь конных драгун тем же путем в обход через Тохо. Примерно в это же время двести нарушителей периметра должны достигнуть Тохо с другой стороны парковой стены. Как только наблюдатели докладывают об их прибытии, вы, Робер, взрываете минные заряды в стене, образуя в ней проломы, достаточные для одновременного и внезапного введения в бой одной роты ормской пехоты. Разом!.. Это понятно?
Роббер и Крисс одновременно кивнули.
– Хорошо! Далее, как нетрудно догадаться, Биллон атакует нарушителей силами этой самой одной роты. Остальные ждут. Крисс, твои бойцы спешиваются, отгоняют коней подальше и тоже ждут. В бой, если что, вступите на своих двоих, как пешие мушкетеры. Кавалерии, как вы сами понимаете, в парке не место. Примерно в это же время, сразу после начала перестрелки, Никий поднимает остальную армию по частям и поэтапно отправляет полки тем же путем к месту сражения. Это все!
В воздухе повисло напряженное молчание. Прервал его конечно же Крисс.
– Не понял, – сказал он, – столько сложных передвижений, обходные маневры, суета. А зачем? Ты хочешь пострелять габеларов, нарушающих периметр? Давай просто посадим в парке вместо роты один батальон среди деревьев, а когда враг подойдет – просто расстреляем картечью. Кстати, это давно следовало сделать, а то шляются туда-сюда прямо перед носом – бойцы недовольны, враг обнаглел, моральный дух страдает.
Гордиан покачал головой.
– Я вижу, ты меня совсем не понял, – сказал он. – Мы не будем ввязываться в бой крупными силами, Крисс. Только рота. Это основа плана. Я надеюсь, что старший офицер королевской армии, который в это время будет охранять позиции Оттона в районе парка, увидев, сколь незначительны наши силы, станет думать так же, как ты. И не будет ждать, пока наша рота справится с его ротой или, наоборот, – его рота с нашей. А просто введет в бой дополнительный контингент. Ты понимаешь меня?..
Крисс помотал головой, и Гор, вздохнув, пояснил:
– На самом деле все просто. Как только со стороны Оттона, неважно, по его личному приказу или по приказу дежурного штабного офицера, в бой в парке будут введены дополнительные силы, мы тут же введем свои. Враг будет знать – для того чтобы перебросить в парк помощь, нам потребуется не меньше часа, – и будет вводить туда войска в надежде обеспечить себе численное преимущество! Но там уже будем мы. Мы уже там будем!
Он покачал головой, развернулся и уперся глазами в карту, как будто видел за слоем покрытой краской бумаги настоящие парк, лес, земляные насыпи и суетящиеся между ними полки и батальоны в цветных мундирах.
– Сначала рота, – воскликнул Гор, – затем батальон, потом полк! Потом – дивизия! И, в конце концов, вся армия – Оттона и наша. Но при этом всегда у нас будет преимущество в численности. Войска будут вступать в бой поэшелонно и немного отдохнувшими после перехода, а не прямо с марша, как у него. К тому же я уверен, что для нас бой будет носить оборонительный характер. По крайней мере, на первом этапе. Кроме того, когда в сражении завязнет значительный контингент, мы начнем обстрел парка через боковую стену силами артиллерии, которую так же заранее, где-то часа через два после начала схватки, доставим на место. Оттон просто не сможет также быстро через лес подтащить туда пушки! Это гарантированный перевес! Ситуация начнет развиваться по нарастающей, и я надеюсь, наступит момент, когда Оттон уже не сможет отступить. – Гор шумно выдохнул и посмотрел на товарищей-офицеров: – Таким образом, мы дадим Оттону неожиданное генеральное сражение с численным преимуществом на каждом этапе боя. С поэшелонным вводом свежих сил на незнакомой ему пересеченной местности и без участия его артиллерии и рейтар! Что скажете, ну?!
Крисс задумался.
– В принципе, план дельный, – произнес он после весьма продолжительного молчания, – вот только что будет, если в момент, пока наши войска будут на поэтапном переходе к Тохо, Оттон атакует наш лагерь?
Гордиан кивнул, принимая вопрос.
– Согласен, это опасный момент, – подтвердил он, – но кто не рискует, тот не побеждает. Да и к тому же, чтобы напасть на нас именно в это время, нужно быть провидцем, а Оттон, насколько мне известно, хоть и замечательный полководец, но к оракулам не относится. К тому же я не вижу иных вариантов втянуть его в драку, кроме как пойти на штурм города через парк. Но главное – сражение ведь начнется стихийно, с маленькой глупой стычки, понимаете? Возможно, на первом этапе Оттон даже не будет в курсе, что именно происходит в парке – так, какая-то мелкая драка. Ну что принимается?
– Конечно, принимается! – восторженно сказал Никий, в очередной раз убежденный в великолепии и неподражаемости своего кумира.
Крисс просто пожал плечами, Биллон молча кивнул, Роббер тоже.
Гордиан сжал свой маленький кулак, как будто ломая тонкими юношескими пальцами стальной прут:
– Тогда вперед!
* * *
В эту долгую ночь орудия гремели не переставая. В пять часов утра почти вся армия Оттона дралась в парке с по-прежнему превосходящими силами Армии рабов, и вся глупость этого сражения стала для полководца очевидной: это была ловушка!Сражение началось в одиннадцать часов вечера, когда он только что прилег, чтобы выспаться после привычно тяжелого дня. В самом начале драка имела вид мелкой перестрелки между следовавшими в город габеларами из дальних поместий и ротой сервов, по непонятной причине именно в эту ночь решивших перекрыть Дуэльный парк.
В одиннадцать тридцать Оттон, поднятый с кровати отдаленными выстрелами и мощным одиночным взрывом (это Робер взорвал стену парка), с мрачным лицом выслушал доклад дежурного офицера и махнул рукой – две сотни никчемных габеларов его интересовали весьма незначительно. Так что в ответ на просьбу дежурного выделить роту поддержки, он только утвердительно буркнул и снова завалился под одеяло.
Примерно до двенадцати тридцати перестрелка разрасталась, втягивая в конфликт все новые и новые роты, а затем и батальоны королевской армии, которые подходили к месту боя поодиночке, разрозненно и спросонья – и только после того, как от их предшественников оставались лишь жалкие клочья! Дуэльный парк как огромная топка начал медленно сжигать королевскую армию.
Все это время Оттон спал, как сурок – дежурные не посмели будить командира, который отдал ранее однозначное распоряжение, а после прилег отдохнуть.
Все же, примерно в час ночи, дежурный офицер решился снова поднять Оттона, поскольку в огне ночного боя сгорал уже целый полк. Мелкая стычка решительно превращалась в серьезную баталию.
Оттон продрал глаза, раздраженно выслушал доклад и в полном бешенстве кинул в бой своих рейтар.
То была страшная ошибка, ибо в этот момент имелся последний шанс, когда королевская армия могла еще достойно выйти из боя. Оттон, однако, в эту минуту пребывал в слишком сильном раздражении, да к тому же и заспан, чтобы думать.
– Раздавить! – крикнул он дежурному. – В клочья! Все полки на западной стене – в ружье!
Так уж получилось, что на западной стене ближе всех к месту неожиданного сражения стояли именно рейтары, и, взлетев в седло, они бросились во тьму ночи.
Далее события развивались стремительно.
Пять тысяч рейтар – уже целых пять тысяч! – освещенные тусклым светом Медиас Кордис, приблизились к границе парка и, мелькая между деревьями, попытались навязать рабским мушкетерам «правильный» бой с традиционными для легкой кавалерии массовыми залпами и вольтами. Однако местность была слишком пересеченной, небо слишком темным, а стволы вековых дубов – слишком частыми для размашистого конного маневра. Кустарник и живые изгороди, то тут, то там разбросанные в этой части парка, рассеяли рейтар лучше, чем это могли бы сделать самые крепкие пики и самые острые алебарды. Сервские мушкетеры прятались за деревьями, палили и отбегали назад, увлекая рейтар все дальше и дальше в глубь расширяющегося к западу парка. В результате менее чем через час пять тысяч бравых всадников оказались практически истреблены мушкетными пулями.
Тут же, увлекаемый товарищеским долгом, гневом на «грязных сервов» и ночным возбуждением, которое вполне обоснованно охватило размещенных перед парком королевских солдат, в дело ввязался еще один рейтарский полк, а также несколько пехотных частей, преимущественно батальоны ополченцев и габелар. На относительное счастье Оттона стоящие тут же, но более дисциплинированные пикинеры и алебардщики в лес не пошли, ожидая команды сверху, и спустя всего несколько минут атакующие части королевской армии, так же как и их предшественники, намертво увязли в затяжной перестрелке «втемную».
Оторвав зад от теплой кровати, Оттон лично выехал за стены укреплений и вгляделся все еще острыми и внимательными глазами в темный массив гигантского городского парка. Мысль об отступлении мелькала в его голове, однако, судя по всему, он уже опоздал. Под бликами лунного света по корням деревьев и в некошеной траве топталось почти двадцать тысяч человек, и бросить на произвол судьбы и сервской пули такое количество бойцов он не мог.
Ну что же, как ему казалось, потери, понесенные королевской армией до этого момента, объяснялись преимущественно несерьезным отношением командования к ночной стычке. В бой вступали малыми отрядами, которые последовательно перемалывались засевшими в укрепленной позиции сервами-мушкетерами. Расстояние от места схватки до лагеря восставших на пять километров больше, чем расстояние от этого же места до позиций Оттона, а значит, вводить свежие силы в ночную драку он сможет быстрей.
Следовательно – в бой!
План Оттона был прост. Ввести в парк значительные силы, прежде чем сервы успеют среагировать. Подавить вражеских мушкетеров массой и натиском, спасти своих и отступить обратно, за спасительные стены оборонительной линии.
Схватка происходит хаотически. Укрепления ни у одной из сторон не подготовлены. Случайный бой.
Решено!
Властным голосом знаменитый генерал дал команду, и королевская армия, всего шестьдесят тысяч человек, поднялась в ружье. Собственно, большая часть воинства, разбросанная крупными лагерями по периметру осады, только-только продрала глаза и под звуки рожков начала одеваться. Передовые же подразделения, те самые пикинеры и алебардщики, что ожидали команды сверху, размещенные ближе к рубежу перед парком, стояли «в ружье» уже больше часа, переминаясь с ноги на ногу и тихо матерясь. С них и решено было начать.
Двумя огромными змеевидными колоннами пикинерские полчища прошли через ворота Западной стены. Следом за ними к парку двинулись ополченцы числом шестьдесят пять тысяч и с ходу вступили в бой.
Через десять минут после начала этой фазы сражения Оттон поднялся на вал, пытаясь хоть что-нибудь увидеть через стекло подзорной трубы. Темнота и нагромождение деревьев не позволили ему это сделать, и командующий присел, ожидая докладов от вестовых.
Примерно в полтретьего ночи первый вестовой прибыл и доложил, что в парке оказалось большое количество вражеских солдат. Сколько – не понятно, но ясно, что их никак не меньше, чем королевских. Пикинерские колонны вошли в лес, рассеялись меж деревьев, с огромными потерями прошли сквозь первую линию сервов, стрелки которой были разбросаны по кустам, и тут же наткнулись на вторую, затем на третью, а после и на четвертую вражеские линии. Потери от рассеянного мушкетного огня оказались просто беспрецедентны, а далее последовала рукопашная контратака.
Длинные пики и тяжелые алебарды хороши на поле, в строю, когда товарищ прикрывает плечом товарища. В лесу же, когда ты бьешься почти в полной темноте, один на один, мушкет со штыком становится куда более грозным, дерзким и злым оружием. Он короче, чем пика, легче, чем алебарда, и значительно быстрее, а толстый трехгранный штык с размаха бьет пехотный нагрудник. В общем, случилось невозможное – легковооруженные пехотинцы сервов опрокинули королевскую панцерную пехоту, лучшую в мире и не знающую себе равных!
Ровно в три часа ночи в дело вступили ополченцы. Сервы снова откатились, заманивая дилетантов в лес, и расстреляли их на третьей линии из засад. Оставшихся в живых встретили в штыки.
«Похоже, – мрачно подумал Оттон, – в следующем году нужно ожидать в парке бурного роста зелени. С момента основания Бургоса так щедро его никогда не удобряли…»
В три двадцать ночи Оттон бродит в ставке, сгорая от бешенства. Он уже четко осознает, что введение войск в непредсказуемую ночную схватку было ошибкой. И в то же время прекрасно понимает, что выйти из боя, бросив застрявших в лесу, избиваемых мушкетерами ополченцев, просто невозможно – ему этого не простят.
К черту, думает он, пусть будет, что будет. Бой решит все. По приказу королевского генерала вся его армия, снявшись с лагеря, темным спрутом потянулась в парк.
И снова диспозиция сыграла с Оттоном злую шутку. Королевские войска вокруг города располагались по кольцу, а значит, у каждого формирования расстояние до места боя было разным. Вводить же свежие войска в топку сражения требовалось срочно, так что при всем желании Оттону приходилось входить в схватку не всей массой своей армии, а разрозненно и в судорожной спешке.
Тем не менее к четырем часам ночи грубая сила сделала свое дело. Гигантские королевские полчища вступили в бой в парке, повернув тяжелое колесо фортуны в свою сторону. Вскоре сопротивление трех линий мушкетеров было подавлено, а четвертая линия уставших за ночь сервских стрелков, существенно израсходовавших боезапас, держалась разве что из последних сил и на том диком кураже, который им придали первые часы схватки. Оттон уже готовился дать распоряжение о завершающей атаке и победоносном отступлении обратно в лагерь, когда его уши уловили страшный далекий гул, доносившийся со стороны парка.
Стоящие вокруг офицеры замерли, да и сам Оттон превратился, казалось, в ледяную статую. Его тренированный мозг, привыкший за столетия военных кампаний различать самые тонкие оттенки батальных звуков, с роковой неумолимостью подсказывал ему, чту именно он слышит, хотя сознание отказывалось в это верить.
– Это картауны, картауны, – зашептали за спиной офицеры, – это артиллерия!
Оттон покрылся холодной испариной. При всем своем желании он не мог ответить на огневые удары противника тем же – чтобы снять со стен и доставить на поле боя тяжелые картауны или даже более легкие кулеврины, потребуются часы, которых у него не было!
Смахнув леденящий пот, Оттон посмотрел на парк уже без подзорной трубы. Медиас Кордис медленно загорался розовым предрассветным огнем, постепенно освещая лесное море, ставшее сегодня ночью местом кровавого побоища.
Теперь Оттон видел все.
Навесом, через стены Дуэльного парка десятки, нет, сотни огнедышащих чудовищ лупили картечью по его оробевшим полкам, столпившимся плотными массами под ветвями деревьев. Картауны, кулеврины, мортиры.
Это был разгром! Генерал схватился за голову.
– Выводите, выводите их! – в бешенстве закричал он.
Но команда повисла в воздухе. Королевская армия слишком сильно увязла в своем натиске, слишком далеко откатилась от города. Пушки били ее по всему фронту, полосуя ряды и шеренги неумолимыми граблями из свинца и смерти. Бешено замелькали мгновенья.
Пять минут, десять, двадцать.
Десять тысяч убитых. Пятнадцать. Тридцать.
Через полчаса королевской армии более не существовало. Часть обезумевших людей бросилась в самоубийственную атаку через стену парка на истязающих их артиллеристов. Другая часть метнулась через противоположную стену на прорыв из города. Оставшиеся тысячи бойцов, развернувшись и бросая оружие, помчались обратно в свой лагерь, надеясь найти защиту за насыпями осадного периметра.
Глупцы! На их плечах, наступая на пятки, к раскрытым воротам земляного вала, пустым палаткам, к оставленным без расчетов орудиям, к осажденному городу летели мушкетеры и спешенные драгуны Армии Свободы.
Гром! Оттон развернулся. Где-то за его спиной гремели залпы и лопались гренады – это маршал Трэйт, засевший в городе, ударил в спину остаткам королевской армии.
Командующий сел и устало откинулся на спинку услужливо подставленного адъютантом стула.
– Оставить город! – приказал он. – Периметр не удержать.
Глава 3
Священник делает ход
Долгая ночь девятого Пафира все еще продолжалась, хотя ее уже рассеивал своими призрачными лучами кровавый рассвет. Рассвет поднимался над городом вместе с утренним паром от насыщенных влагой полей, а также тем духом ужаса, что витал над отступающими оттоновскими колоннами. Остатки королевской армии, сдавленные в железных тисках Равных, в судорожной спешке все еще выходили из города. В спину им били наступающие на пятки легионы Крисса и Гора, а незащищенный бок удирающих отрядов терзал Трэйт с засевшими в Старом городе консидориями и стрелками.
Орудия лупили, не переставая, трещали дружными залпами мушкеты. Оставляя раненых, бросая награбленное добро, пушки и даже ручное оружие, королевские солдаты пробивались вон из своей столицы.
Маршал Трэйт, верховный главнокомандующий Армиеи Свободы, стоял на площадке одного из старинных бастионов и с высоты почти тридцать метров смотрел на унижение противника.
Там царили хаос и паника, паника и хаос!
Не хотелось бы оказаться сейчас на месте Оттона, подумал маршал. Что ни говори, а в свое время старик был хорош. Когда-то в Лавзейской библиотеке юный Мишан Трэйт, тогда еще безусый консидорий, в краткие часы отдыха, которые позволял ему суровый дацион Черух, зачитывался воспоминаниями Оттона Великого о военных кампаниях, проведенных блестящим генералом в различных частях планеты-каверны. Мог ли он тогда даже думать, что означенный гений войны и публицистики сдаст его армии столицу Вечного королевства?..
Орудия лупили, не переставая, трещали дружными залпами мушкеты. Оставляя раненых, бросая награбленное добро, пушки и даже ручное оружие, королевские солдаты пробивались вон из своей столицы.
Маршал Трэйт, верховный главнокомандующий Армиеи Свободы, стоял на площадке одного из старинных бастионов и с высоты почти тридцать метров смотрел на унижение противника.
Там царили хаос и паника, паника и хаос!
Не хотелось бы оказаться сейчас на месте Оттона, подумал маршал. Что ни говори, а в свое время старик был хорош. Когда-то в Лавзейской библиотеке юный Мишан Трэйт, тогда еще безусый консидорий, в краткие часы отдыха, которые позволял ему суровый дацион Черух, зачитывался воспоминаниями Оттона Великого о военных кампаниях, проведенных блестящим генералом в различных частях планеты-каверны. Мог ли он тогда даже думать, что означенный гений войны и публицистики сдаст его армии столицу Вечного королевства?..