Страница:
Если бы меня спросили: что в жизни последних лет вспомнишь приятного? Припомню дружбу с моими грандамами. Что был бы я без их участия? Без дружбы и нежной заботы?
( ( (
(как и предыдущие записки: по-франц.)
Довольно деликатная тема: о странностях любви.
Как бы написать, нет коснуться бы, о заветные восемь строк!
На бэйзик рашен или на бэйзик френч: как получится.
Без некоторых подробностей: а именно интимного характера - не может быть доверия. Но показать шип любви читателю, чтобы он не укололся, а лишь ощутил кисловатый аромат розы - вот искусство. Когда в памяти классические описания из Кама-Сутры, где со стыдливостью неподражаемо любовники любят друг друга... Ничего нового уже не придумаешь. Но все же всем не терпится узнать подробностей. Например: я лежу в постели, а голубчик еще моется в ванне. В ожидании листаю какую-то книгу (припомнить название: ...). Вот он возвращается в белых хлопковых плавках. Садится на край кровати. Какие волосы: еще не высохли - почитай из книги. Он любит читать. В это время мне нравится гладить ему шею, плечи, рукой водить по животу и ниже. Медленно телом овладевает томление, которое переходит в жар: в ушах начинает шуметь. Хорошо прижаться щекой к плечу голубчика и почти уже не слышать голоса. Не читай больше, хватит. Он с радостью закрывает книгу и выключает свет. Смотрю как неторопливо он снимает плавки и кладет их на стул. А какое горячее тело! Милый голубчик позволяет себя гладить и целовать и говорить ему нежные слова, пальцами осторожно убирая вьющиеся волосы. Голубчиком тоже овладевает хмель: он шепчет что-то приятное. А! Уже пора поставить точку: начинаются движения, жесты и позы любви. Спокойной ночи! Возвращаюсь в Ленинград в вагоне-башне из слоновой кости. (пишу по-франц.)
Думаю обо всех, П.Н., моих гран дамах, Маркизе де Саде, Мари Башкирцефф, Саше и остальных. Конечно же и об анти-мэтре.
Вечером он звонил, назначили встречу в полдень на обычном месте: у арки у финбана.
Сколько в человеке странностей, особенностей, причуд и экстравагантности! Уму не постижимо.
( ( (
Стараюсь быть неуловим для вдов. Ф.Бурдин. Витюнюшка-классик. М.б. цитируем. И меч прощающий у Агнии беру - он же.
Прекрасно (по-франц)
( ( (
О странностях любви. Что ж поговорим!
Мнения Сашеньки и Павла Ник. расходятся по теме Пушкина. Для голубчика это очевидность. Нащокин - любвник Пушкина! Я с ним спорил, требовал доказательств.
В одиночестве службы думаю о греческой (или сократической) любви. Вот вам еще один пример эвфемизма. Думаю о романе И финн . Опять вспомнилась сцена: я лежу на кровати с железной сеткой (по-суворовски, по-простому как в казарме учили), лежу совершенно обнаженный под простынями словно грешник на иконах или греку подобный (на вазах пар экз.). Сашенька раздевается не спеша у стула, складывает одежду с какой-то тщательностью, а не бросая в порыве кое-как. Жесты и движения плавные, а белизна кожи напоминает гейшу. Вот иде фикс вспоминать одну и ту же сцену, но то было время, т.е. его не было, т.е. было похоже на вечность т.к. на какое-то время все исчезло: пустое, досадное и жалкое.
( ( (
а далее записано пель-мель: т.е. частично по-франц., частично по-русски.
Рембо-мальчишка написал: учиться счастью, которое все равно не избежать.
Познание самого себя (в сократовском смысле, буквально - фр.) В любви, например. Кузмин: не так ложишься мой Али (фр.) Браво! Ласки: в подъездах на лестницах, на чердаках и подвалах. В бане, разумеется. Но слез печальных не стираю! (Пушкин, кажется) Мэтр написал (а я повторяю как иде фикс): у меня нет учеников. Раз нет - значит я не ученик. Равви, равви! Как он может научить? Как я могу научиться? Это к счастью невозможно.
В служебном уединении уподоблялся Сократу, задавая себе вопросы. Опять же о странностях любви спрашивал себя и отвечал, или изумлялся не зная ответа.
Кто-кого: вот не гамлетовский вопрос. Маркиз де Сад, например, действовал известным образом (читайте и изучайте его жизнь - поучительно). Как поступал Уайльд - можно предположить. Но нет определенности. От этого у спрашивающего - тоска.
Сашенька удивлялся, когда я расспрашивал о всех подробностях любви: с артистиком, майором, эпизодическим мальчиком. Что он предпочитал, что любили его спутники (спутник - выдуманное слово, партнер - пошлое, любовник - книжное). Хоть так. Ласки: разнообразные как в Кама Сутре? Феллацио? - Не знаешь, что такое? Смеясь: как тут бедного Мольера не вспомнить про прозу! Феллацио это - то-то и то-то. Известное и классическое! 69? С артистиком? Это гармоничная поза, но и партнеры (извините опять не знаю перевода!) должны быть гармоничные. Содомические отношения мне не нравятся: не знаю почему. В этом есть какой-то грех, о котором еще предупреждали праотцы в Писании. Пар экзампль: не ложитесь с мужчиной как с женщиной. Голубчик же считает, что это апофеоз любви. Нет, мон шер, общего языка нам не найти. Вот - шип любви! Но кто не любит роз! Разве что те, кто живет всю жизнь среди полевых цветов.
Конечно, для гармонии кто-то должен себя отдавать, а кто-то должен страстно брать. В совершенном виде, идеально-греческом. Но бывают случаи: когда брать не хочется всего, или же отдаваться полностью нет желания. Но и в частичном можно достичь гармонии: известно эмпирически. (так я рассуждал, пока текли часы службы). Для иллюстрации такие сцены: Сашенька с нежным незакаленным телом, юноша в душе (несмотря на возраст - 20!) шепчет пар экзампль: я тебя хочу! Наивный! Где это видано, чтобы офицер мог отдаваться!
Что подумала про себя Ирина Львовна, когда зашла в комнату, где мы спали с голубчиком?
( ( (
М. не позволяет писать мало. Кратко. Завет учителя: надо писать много. Равви, равви! но: магистер диксит.
( ( (
Люблю я Витгенштейна, странною любовью!
( ( (
Мое любимое занятие - чтение словарей (не календарей!)
В словаре Ларусс прочел такое о Чехове (постараюсь перевести: сжатость и краткость его письма объясняются туберкулезом, который сжигает его и требует быстрее высказываться о том, что есть сказать и, с другой стороны, его эстетическими воззрениями; в жизни, где нет четко выраженных тем, где все смешано, глубокое и посредственное, трагическое и смешное , писатель должен стремиться к сути.
В таком роде. О Сократе, например, пишут:
от природы некрасивый, он должен был естественно любить красоту и добро.
( ( (
Два дня без него. К ночи ужасная тревога. Днем спасаюсь в работе. Толмачу французам, которые приехали чинить лазерную трубку прибора, тестирующего на Эйдс (Сида - фр.).
20 июля: ничего день. Погода странная, а так нормально.
Потом ездил к голубчику и спал с ним.
Получил письмо от Ирины Львовны, там же - два стихотворения.
И финн сочиняется. В воздухе. И головах. Это должно быть эссе. О странностях любви.
Вечером в моем любимом углу читаю словарь.
( ( (
Работа с французами закончилась. Водил их в квартиру Достоевского пыльные стулья смотреть и детскую книжку, где звери рычат, мяукают и блеют. Они в восторге. Ложная скромность не удержала меня напомнить о том, что некогда и я родился рядом: вон в той стороне, на соседней улице. Потом трогательно прощались в баре отеля Ленинград , пили холодное пиво и желали друг другу удач. Прост!
В тот же день: ездили с голубчиком на залив. Шли пешком от Солнечного к Сестрорецку. На даче спорили. У него несносный характер, а у меня терпения нет и мудрости не хватает. Но долго обижаться я на него не могу.
( ( (
на другой день: в условленный час он не пришел. Я ждал у крепости: он не пришел. Свободный я поехал к себе.
(написано в субботу вечером по-франц., перед сном)
Воскресенье утром в Пушкине (быв. Царское Село). Слушал мессу под звуки органа забывал многое несовершенное и досадное. Ждал на перроне мой вагон, чтобы поехать в Вырицу.
Сашенька вечером поздно позвонил (я уже собирался отключить телефон): объяснялся и говорил о недоразумении. Мне было странно спокойно. Да именно: все равно. С самим собой редкий консенсус. Пытался разжалобить меня. Я внимал рассеянным ухом, думая о покое, который был обретен так чудесно.
Еду в вагоне и вспоминаю обо всем пережитом. Хорошо, что никуда из вагона стремиться не надо. А какая тоху-бовоху случилась до этих дней: невообразимо. Рой бесов дергал за все шнуры: я дергался и самому было противно.
Теперь во мне спокойствие и счастье.
Когда мы возвращались на электричке с дачи он, очевидно чтобы досадить мне, рассказывал о своем прежнем любовнике. Описывал как атлетического и доброго. Майн Гот, думалось, зачем все это восторженно придумывает? Ночью было холодно, даже его горячая спина не согревала. Ночь без любви. Два далеких тела в кровати на веранде. Я спрашивал себя: сможет ли жить без меня? Таким глупым вопросом истязал. Может быть он и привязался ко мне. Но дальше что? Пожалуй лучше расстаться, но как?
( ( (
Уже он надоел мне порядком. В воскресенье отдыхаю от него. За все благодарю как известно. Все остывает и я могу уже спекулятивно рассуждать. Мне кажется, что я вновь рождаюсь. Или нет: нахожу себя вновь, узнаю очертания своих берегов, своей суши и островов. Сомнение приходит на помощь, а не торчит философическим осколком (от камня), не ранит. За радость мыслить можно ли благодарить? Да и не мыслить тоже ничего, хоть так: за окно смотреть и водить головой что-то все-таки улавливая и понимая. Хоть чуть-чуть. Я как будто очнулся после обморока. Не знаю еще что без любви, тоска. Но это потом. А пока: вагон и счастье. Патати е патата.
(записано в вагоне по-фран).
В этом есть очевидно авантюризм, если не называть это свободой (некоторые спутают это с вольностью или дерзостью). Не умея писать ни на каком языке, т.е. то по-франц. то по-русски, то какие-то слова на немецком вдруг всплывают... Сам же оставаясь неизвестно кто: полу-финн, полу-русский. Как тут не стремиться к совершенству, не любить красоту и доброту (о словарь!) хотя бы буквы! Вот и река показалась, мост проехали, пора выходить. Ступаю на перрон как на землю. Как тот Поэт Бодлера, которому тяжело ходить с народом. А мне каково?
Ему крылья мешают ходить. А у меня нет крыльев?
( ( (
Записано на пне в живописном месте, где река, дачи, сосны
(по франц.)
В словаре прочел: роман умер с Достоевским. Все. Точка. Родился с Донкишотом и умер совсем, европейский!
Вот утешение и благая весть!
Финита иль романо! Не надо больше настраивать и громоздить. До обеда на веранде думало новом жанре, который допотопно на глине еще существовал, до букв даже, устно ет сетера.
Ничего не стал придумывать: все в словаре объяснено.
Слава Богу.
Главное, предположительно, не жанр, ни новый ни старый, никакой. Это - все остальное, т.е. литература!
О том, что главное додумать не успел: гранд дама ждала к обеду. Надо было вставать с пня, подниматься в гору тропинкой между соснами. Мелькнула лишь догадка о главном, которое длится восемь секунд, недостижимо, недосягаемо ет сетера. Обо всем Достоевский проговорился. Мне же: напоминать, повторять.
( ( (
О технике письма. Мне кажется все дело в скорости. Кроме других известных обстоятельств: они - данность. Многих же писателей губит именно это неумение (незнание или невозможность использовать) эту формулу (масса: скорость чему то равно).
А масса, состоящая из общих мест (суждений, картинок) если не сжимается до определенной плотности в определенный момент движения остается мертвым подобием текста, на которые ет сетера.
На веранде: время высокой дружбы.
( ( (
Еду в вагоне обратно. Желание: не доставать тетради и не писать. Момент, когда решается высокое. Когда: ни лжи, ни правды. Лишь: радость в предчувствии воли. Которая расковывается.
(извините за пыльный язык)
( ( (
Вечером раздается звонок. Мне, уставшему после высокой борьбы и отдохнувшему у реки и на веранде, слышать этот голос: ... Во мне: спокойствие и счастье. Зачем нарушать и смущать? Он - тонкий и чувствует, что я далеко, а его слова рассыпаются пылью не успев коснуться сердца (он рассчитывает только на слух сердца). Он растерян: что со мной случилось?
Когда умрет мой роман? Роман - мой сад. Вне - соловьи не поют и не цветут розы.
Без него, без семьи. Пустыня и свет.
(записано по-франц.)
Понедельник. На пляже у крепости загораем и смотрим на воду. Едем к нему, там любим друг друга. Пока лежим и молчим, взглядом нахожу знакомые предметы, они объясняют это пространство, делают его доступным, понятным.
( ( (
Между желанием не писать: т.е. не нарушать тишины, не довольствоваться смотрением или слушанием... и необходимостью: для опоры, чтобы не поскользнуться, не сорваться создать некоторое количество текста из букв: на этой площадке можно уже сделать остановку и созерцать, смотря вниз бездну или вверх - бездонную же пустоту.
( ( (
На берегу озера: нас двое. Кто еще нужен? Когда есть весь мир. Возвратились с прогулки (знакомый маршрут: вдоль берега любуясь водой, камышами и птицами. Все это в закатный час) Чтобы избежать смерти, наверное, т.е. завершенного - совершенного, после чего жизнь теряет всякий смысл (но этого мы не понимаем и слава Богу!) мы спорим, злимся, упорно не желая уступать. На веранде он читает мне вслух: я сижу у маленького стола, голову подперев рукой и смотрю как читает: в плавках одних полулежит на кровати, напоминая Иду Рубинштейн (картина Серова).
Белая ночь все длится. Из-за простуды не могу заснуть, ворочаюсь и мешаю ему спать. Потом среди ночи встаю и через калитку выхожу на берег озера: поражает красота лунного пейзажа. Озеро, огни вдали по берегам, сосны. Женщина в ночи: уверенная, что никто не может быть в этот час здесь же с ней рядом: снимает трусы и моется в сонной воде. Прекрасная картина при свете луны. Скузи (итал.)
С ним не холодно: греет его тело. Как бы поудобнее лечь: нахожу удобное положение и засыпаю. Утром звонит будильник. Наши соседи - молодая пара (они очаровательны, он и она - студенты) уже уехали в город. Бежим на электричку. В вагоне можно немного подремать. Вот и финбан. Спускаемся в подвальчик позавтракать: кофе и пирожки. Там же толпятся академические: курсанты и офицеры. Остальные люди. (записано на службе по-французски)
Записано в тот же день по-французски.
Пишу об этом, а думаю о другом.
Выхожу во двор службы: смотрю на белые цветы флоксы и вспоминаю, что совсем недавно встретил здесь покойного хореографа Чечина. Зачем умер? Наверное, устал. Старухи на службе говорили: какой молодой умер!
( ( (
Пойду брать освобожденье на трое суток по болезни.
За время освобождения: пусть краткого, надо передумать о некоторых вещах. Вот мои амбиции.
Ранде-ву у метро.
Пишу в постели, выпив водки (от простуды). У финбана, в служебной постели отдыхаю. Офицерская жизнь течет, как пишут, своим чередом. Организм сопротивляется болезни. А я устал и не борюсь. Пусть болезнь защищает от людей. Устав бороться засыпаю. Вот послеполуденный отдых борца. Наверное, это насморк от цветов. Или от букв. Просыпаюсь и слышу мяуканье кошки во дворе. Утром: привычная вокзальная картина за окном.
( ( (
27 июля. Дома: добился все-таки освобождения! Расслабляюсь, выброшенный из тисков скучных кабинетов. Ты этого хотел?
Думаю о любви и читаю словарь.
Рембо (Артюр), франц. поэт. Р. является показательным двойником в жизни и отказе от поэзии.
Изображаю больного. Собирать в букет пороки, растить и лелеять? Любить праздность (мать их!).
Пот от безделья выступает: ложь! как будто мыслить и страдать это пустое.
О Паунде: Каммингс назвал его Эйнштейном современной поэзии. (как легко и легкомысленно сравнивать).
О Прусте: Прустовский эротизм сегодня достояние масс (Рене Жирар).
Пруст. роман - тупик жанра, который родился с Донкихотом. Поступаю как советовал Бодлер: читать и умное и глупое. Теряю время и страдаю. Вот занятие. Что я цепью прикованный к чему-либо, что я античному герою подобный?
( ( (
Входил в магазин: с удивлением смотрел на людей как будто до этого не видел. До какой минуты дожил: стал людей замечать!
Какой день - неважно. (записано по-франц.)
Как пустынник и отшельник был счастлив. Но вечером приехал он. От покоя ничего не осталось. Хотел устроить сцену прощанья: не смог.
Он может быть лисой и может показывать зубы: волк.
Сцена объяснения не состоится?
Под музыку Баха думаю обо всем. Завтра: встречаемся у крепости.
Время прощания приближается.
Я уже начал забывать его: и вот он снова в дверях. Какую-то чушь несет. Но трогательно до слез.
В моей кровати на набережной. Я ревную? Накануне расставания? Смешно. Это уже тянется и тянется. Спокойной ночи!
Но сна нет. Все же надо попытаться заснуть. Как надо пробовать жить (Поль Валери). Все же надо расстаться. Друзьями. Невозможно?
( ( (
Просыпаюсь среди ночи. Слишком душно. Как в бане. Наверное зло выходит из меня. Может стану добрее. На столе цветы: гладиолусы (лиловый, малиновый, розовый). Думаю о разном в ночи. Думаю также о тишине.
( ( (
Встречаемся на пляже у крепости. Пасмурный день: кто мог предполагать вчера? Тогда пойдем в баню, что делать раз солнца нет? В бане без перемен. Как на войне.
Вот захотели уединиться в его комнатке на Стрельбищенской да старуха-цербер не пустила (давай документ! дура, майн Готт) У меня на набережной: любовь в ванной. Без подробностей: классически.
( ( (
Воскресенье: без перемен. Как на войне! Вот уже стою на перроне Ц.Сельского вокзала и жду вагона, чтобы ехать в Вырицу. По дороге размышляю о романе. Наверное писать заключается в том, чтобы переписывать. Черновик романа замечательный жанр! А вообще жизнь состоит из местечек и резерваций (гетто, син). Все разделено невидимыми и непроходимыми границами. П.экзампль: туалет (субкультура голубых).
( ( (
Вспомнил: в ванне голые тела. В постели, конечно, лучше. Ванная комната как резервация.
Свобода: т.е. освобождение от каких-то фобий, или переход через границу (наоборот - воля к тому, чтобы остаться). Желание посмотреть, что же все-таки за барьером страха. Иногда лучше остаться там, где есть и таким образом освободиться.
По-франц. записано как и предыдущее.
Голодный волчонок. Моя любовь. Все смотрит в лес. А этот лес, мне представляется панелью, т.е. пространством лежащим между панелью ( Гостинкой син.), местом встреч как в прошлом Катькин сад и скажем Мюзик-Холлом. Почему граница у М.-Холла? А вот почему: новый миф. Объясняю: у крепости на пляже познакомился с мужчиной невыразительной наружности, лет сорока. Вот сцена: я приезжаю к Петропавловке в обеденный перерыв, чтобы его посмотреть на обычном месте и погреться на солнце и посмотреть на воду, отвлечься от службы ет сетера. Приехал в неурочный час, т.е. голубчик не ждал меня и был изумлен увидев: как мы же не договаривались, тебя отпустили? Я отвечал разумеется так: мон Дье, голубчик, что такое вовремя и невовремя? Кто может отпускать или не? Вот мне захотелось повидать тебя здесь у воды под солнцем и я спустился с темной мансарды сел в трамвай и вот: любуюсь свободными от одежд людьми. Время каким-то образом двигалось: в определенный момент мне показалось, что надо собираться, чтобы поспеть к концу службы: переодеться и пойти домой. Предложил ему пойти вместе со мной. Пошел омочить ноги в реке, возвратился и вижу голубчик разговаривает с господином невзрачной наружности средних лет. Подумал про себя: мало ли что можно спросить. Даже не стал задавать вопросов. Мы собрались и пошли вдоль каменной стены к выходу, к мосту. Так мы впервые увидели друг друга: папик и я. Но это позже.
А пока я еду в Вырицу к моей гранд даме.
Вне времени когда еду вот так в вагоне.
Именно с этого места у окна мне кажется что вижу очень далеко через пейзажи город и дальше - Вечность. Особенно когда напротив спит старик.
Вспоминаю сегодня с неприязнью о френч-кисс (ах): лицо голубчика искажено страстью - и некрасиво. Зачем об этом вспоминать. Чтобы лучше забыть его, чтобы он стал невыносимым, противным.
Сижу уже под яблоней в саду. Вот выходит с веранды на крыльцо гранд дама и приглашает подняться.
Под сенью гранд дамы: на веранде.
На обратном пути рассуждаю о том, что есть лучшая победа . На невербальном уровне блеснула догадка: ложь - просто лень посвящать да и запрещено: под страхом гибели.
Трудно дышать и вспоминается моя далекая покойная подруга Лида, страдавшая астмой как Пруст. Лида, первая гранд Дама.
Первые и последние христиане.
Последний абориген (он же последний христианин).
Храм как лодка. Последние христиане плывут, поют псалмы.
( ( (
Кроме Виттгенштейна люблю еще Шардена: вот философ!
Наши же любят темные углы.
Почему бояться конца?
( ( (
Вчера был очень раздраженным. Сожалею.
( ( (
1-е августа. Последние дни.
Ночью просыпаюсь и страдаю.
Понедельник. Посещал службу. В обеденный перерыв обедал с Сашей. В какой-то момент он догадался, что надо вести себя осторожнее. После обеда расстаемся.
( ( (
Сцена, которая должна стать кульминационной или как там еще говорят? Нет, одни голые обстоятельства: без эмоций.
Покинув службу, мне приходит в голову мысль сесть на трамвай и доехать до крепости: вдруг Сашеньку там встречу. Даже если не встречу его то погуляю там вдоль реки. Начался дождь: народу на пляже почти не было. Я обошел всю крепость: что тут описывать. Известный пейзаж! Любовался и восторгался.
Перешел через мост и с большой толпой стал ждать трамвая. А потом потерял терпение и решил дойти до метро пешком. Под дождиком: такое было меланхолическое прекрасное настроение. И вот в таком настроении проходя мимо Мюзик-Холла встречаю там Голубчика, гуляющего с папиком! Вот рок. Вот судьба. Как передать мое состояние: одна вспышка и все видно как на ладони. Мыслей никаких, только эта сцена. Сашенька идет с господином с пляжа, с тем, на кого я не стал обращать внимания: крашеные волосы, лет сорока. Не соперник.
Предчувствие освобождения и долгожданного покоя: да, озарило. Останавливаемся: я сдержан, веду себя куртуазно, задаю вопросы как принято. Голубчик растерян, объясняет. Все невинно. Мне не терпится уйти: я прощаюсь. Нюанс весьма важный: когда господин увидел меня он не стал останавливаться и оставил нас сам же ждал чуть поодаль. Я сказал Сашеньке: что же ты не познакомишь нас. Он крикнул тогда: Саша, подойди. Вот это то и вывело меня из себя. Какая фамильярность: называть крашеного господина Сашей . Красивая сцена для конца подумалось мне.
Очарованный красотой сцены: я в меланхолически прекрасном настроении встречаю Сашеньку с крашеным господином под дождем у Мюзик-холла - какая измена! надо собраться с мыслями и все додумать и дорисовать: все прошлое восстановить - все до этой минуты. Очень сдержанно попрощался и быстро пошел в сторону метро. Голубчик вслед успевает крикнуть: я завтра приду в назначенное время! Я на ходу: приходи если хочешь. Сам же весь погружен в обдумывание сцены. Такой материал! Пока шел до метро вымок, но был беспредельно счастлив как насытившийся правдой. Было горько как будто наелся горьких трав (по Розанову). Какое высокое настроение. Я очень путано излагаю все: но такое пережить!
Потом восстанавливаются все детали: до мельчайшей подробности. До пауз в репликах, до интонаций и мимики. Нет надо было присутствовать при этой сцене. Видеть смущение господина и наглость голубчика. Он изображал невинность: а что такого? Встретил на пляже (они уже были знакомы, я вспомнил тот эпизод) и вот решили погулять. Говорили о С.Соколове. Я прочитал в газете... Я не стал слушать его бред, зная заранее, что он может сказать. В другое время я принял это за чепуху милую и выслушал бы терпеливо и улыбнулся или стал спорить. Но в этой ситуации. Еще:обнаглел до того, что предложил прогуляться с ними. Да именно так: не хотел бы я с ними прогуляться. О, нет увольте, извините, надо бежать. С вами! благодарю! До встречи, голубчик он - мне, почти убегающему. Подлец. Бормочу про себя. (все записано по-французски).
( ( (
После дождя показалось солнце, над Невой туман. Я вышел из автобуса и переживая сцену у М-Холла пошел по набережной к дому. Мимо по реке плыл теплоход. Кричали чайки.
( ( (
2 или 3 августа. Сцена на пляже: знакомство с папиком. Голубчик вечером звонил и пытался объяснить и нарушить красоту сцены. Я был сдержан и не спорил. Мне важнее красота, чем его жалкие и ненужные объяснения. Я решил выяснить кое-какие подробности о папике (для образа) и уговорил голубчика поехать на пляж, чтобы встретить там папика. Он не хотел, но я был непреклонен. Хочу поехать на пляж! Точка. (Разумеется я не говорил ему, что хочу встретить там папика. Зачем?) Он сам догадался о моих намерениях. В прошлом уже был прецедент. В Москве. Сейчас ревности не было, лишь желание воссоздать красоту.
И что же: знакомство состоялось. Папик оказался приличным и даже симпатичным человеком. В прошлом - артист, в настоящем - руководитель какой-то несуществующей театр.студии. Т.е. - свободный художник. Вот проводит время: после обеда на Петропавловском пляже. Благо его контора находится в здании Мюзик-Холла. У меня в голове: устроить решительное объяснение с голубчиком. А пока: мирно беседуем на пляже.
( ( (
(как и предыдущие записки: по-франц.)
Довольно деликатная тема: о странностях любви.
Как бы написать, нет коснуться бы, о заветные восемь строк!
На бэйзик рашен или на бэйзик френч: как получится.
Без некоторых подробностей: а именно интимного характера - не может быть доверия. Но показать шип любви читателю, чтобы он не укололся, а лишь ощутил кисловатый аромат розы - вот искусство. Когда в памяти классические описания из Кама-Сутры, где со стыдливостью неподражаемо любовники любят друг друга... Ничего нового уже не придумаешь. Но все же всем не терпится узнать подробностей. Например: я лежу в постели, а голубчик еще моется в ванне. В ожидании листаю какую-то книгу (припомнить название: ...). Вот он возвращается в белых хлопковых плавках. Садится на край кровати. Какие волосы: еще не высохли - почитай из книги. Он любит читать. В это время мне нравится гладить ему шею, плечи, рукой водить по животу и ниже. Медленно телом овладевает томление, которое переходит в жар: в ушах начинает шуметь. Хорошо прижаться щекой к плечу голубчика и почти уже не слышать голоса. Не читай больше, хватит. Он с радостью закрывает книгу и выключает свет. Смотрю как неторопливо он снимает плавки и кладет их на стул. А какое горячее тело! Милый голубчик позволяет себя гладить и целовать и говорить ему нежные слова, пальцами осторожно убирая вьющиеся волосы. Голубчиком тоже овладевает хмель: он шепчет что-то приятное. А! Уже пора поставить точку: начинаются движения, жесты и позы любви. Спокойной ночи! Возвращаюсь в Ленинград в вагоне-башне из слоновой кости. (пишу по-франц.)
Думаю обо всех, П.Н., моих гран дамах, Маркизе де Саде, Мари Башкирцефф, Саше и остальных. Конечно же и об анти-мэтре.
Вечером он звонил, назначили встречу в полдень на обычном месте: у арки у финбана.
Сколько в человеке странностей, особенностей, причуд и экстравагантности! Уму не постижимо.
( ( (
Стараюсь быть неуловим для вдов. Ф.Бурдин. Витюнюшка-классик. М.б. цитируем. И меч прощающий у Агнии беру - он же.
Прекрасно (по-франц)
( ( (
О странностях любви. Что ж поговорим!
Мнения Сашеньки и Павла Ник. расходятся по теме Пушкина. Для голубчика это очевидность. Нащокин - любвник Пушкина! Я с ним спорил, требовал доказательств.
В одиночестве службы думаю о греческой (или сократической) любви. Вот вам еще один пример эвфемизма. Думаю о романе И финн . Опять вспомнилась сцена: я лежу на кровати с железной сеткой (по-суворовски, по-простому как в казарме учили), лежу совершенно обнаженный под простынями словно грешник на иконах или греку подобный (на вазах пар экз.). Сашенька раздевается не спеша у стула, складывает одежду с какой-то тщательностью, а не бросая в порыве кое-как. Жесты и движения плавные, а белизна кожи напоминает гейшу. Вот иде фикс вспоминать одну и ту же сцену, но то было время, т.е. его не было, т.е. было похоже на вечность т.к. на какое-то время все исчезло: пустое, досадное и жалкое.
( ( (
а далее записано пель-мель: т.е. частично по-франц., частично по-русски.
Рембо-мальчишка написал: учиться счастью, которое все равно не избежать.
Познание самого себя (в сократовском смысле, буквально - фр.) В любви, например. Кузмин: не так ложишься мой Али (фр.) Браво! Ласки: в подъездах на лестницах, на чердаках и подвалах. В бане, разумеется. Но слез печальных не стираю! (Пушкин, кажется) Мэтр написал (а я повторяю как иде фикс): у меня нет учеников. Раз нет - значит я не ученик. Равви, равви! Как он может научить? Как я могу научиться? Это к счастью невозможно.
В служебном уединении уподоблялся Сократу, задавая себе вопросы. Опять же о странностях любви спрашивал себя и отвечал, или изумлялся не зная ответа.
Кто-кого: вот не гамлетовский вопрос. Маркиз де Сад, например, действовал известным образом (читайте и изучайте его жизнь - поучительно). Как поступал Уайльд - можно предположить. Но нет определенности. От этого у спрашивающего - тоска.
Сашенька удивлялся, когда я расспрашивал о всех подробностях любви: с артистиком, майором, эпизодическим мальчиком. Что он предпочитал, что любили его спутники (спутник - выдуманное слово, партнер - пошлое, любовник - книжное). Хоть так. Ласки: разнообразные как в Кама Сутре? Феллацио? - Не знаешь, что такое? Смеясь: как тут бедного Мольера не вспомнить про прозу! Феллацио это - то-то и то-то. Известное и классическое! 69? С артистиком? Это гармоничная поза, но и партнеры (извините опять не знаю перевода!) должны быть гармоничные. Содомические отношения мне не нравятся: не знаю почему. В этом есть какой-то грех, о котором еще предупреждали праотцы в Писании. Пар экзампль: не ложитесь с мужчиной как с женщиной. Голубчик же считает, что это апофеоз любви. Нет, мон шер, общего языка нам не найти. Вот - шип любви! Но кто не любит роз! Разве что те, кто живет всю жизнь среди полевых цветов.
Конечно, для гармонии кто-то должен себя отдавать, а кто-то должен страстно брать. В совершенном виде, идеально-греческом. Но бывают случаи: когда брать не хочется всего, или же отдаваться полностью нет желания. Но и в частичном можно достичь гармонии: известно эмпирически. (так я рассуждал, пока текли часы службы). Для иллюстрации такие сцены: Сашенька с нежным незакаленным телом, юноша в душе (несмотря на возраст - 20!) шепчет пар экзампль: я тебя хочу! Наивный! Где это видано, чтобы офицер мог отдаваться!
Что подумала про себя Ирина Львовна, когда зашла в комнату, где мы спали с голубчиком?
( ( (
М. не позволяет писать мало. Кратко. Завет учителя: надо писать много. Равви, равви! но: магистер диксит.
( ( (
Люблю я Витгенштейна, странною любовью!
( ( (
Мое любимое занятие - чтение словарей (не календарей!)
В словаре Ларусс прочел такое о Чехове (постараюсь перевести: сжатость и краткость его письма объясняются туберкулезом, который сжигает его и требует быстрее высказываться о том, что есть сказать и, с другой стороны, его эстетическими воззрениями; в жизни, где нет четко выраженных тем, где все смешано, глубокое и посредственное, трагическое и смешное , писатель должен стремиться к сути.
В таком роде. О Сократе, например, пишут:
от природы некрасивый, он должен был естественно любить красоту и добро.
( ( (
Два дня без него. К ночи ужасная тревога. Днем спасаюсь в работе. Толмачу французам, которые приехали чинить лазерную трубку прибора, тестирующего на Эйдс (Сида - фр.).
20 июля: ничего день. Погода странная, а так нормально.
Потом ездил к голубчику и спал с ним.
Получил письмо от Ирины Львовны, там же - два стихотворения.
И финн сочиняется. В воздухе. И головах. Это должно быть эссе. О странностях любви.
Вечером в моем любимом углу читаю словарь.
( ( (
Работа с французами закончилась. Водил их в квартиру Достоевского пыльные стулья смотреть и детскую книжку, где звери рычат, мяукают и блеют. Они в восторге. Ложная скромность не удержала меня напомнить о том, что некогда и я родился рядом: вон в той стороне, на соседней улице. Потом трогательно прощались в баре отеля Ленинград , пили холодное пиво и желали друг другу удач. Прост!
В тот же день: ездили с голубчиком на залив. Шли пешком от Солнечного к Сестрорецку. На даче спорили. У него несносный характер, а у меня терпения нет и мудрости не хватает. Но долго обижаться я на него не могу.
( ( (
на другой день: в условленный час он не пришел. Я ждал у крепости: он не пришел. Свободный я поехал к себе.
(написано в субботу вечером по-франц., перед сном)
Воскресенье утром в Пушкине (быв. Царское Село). Слушал мессу под звуки органа забывал многое несовершенное и досадное. Ждал на перроне мой вагон, чтобы поехать в Вырицу.
Сашенька вечером поздно позвонил (я уже собирался отключить телефон): объяснялся и говорил о недоразумении. Мне было странно спокойно. Да именно: все равно. С самим собой редкий консенсус. Пытался разжалобить меня. Я внимал рассеянным ухом, думая о покое, который был обретен так чудесно.
Еду в вагоне и вспоминаю обо всем пережитом. Хорошо, что никуда из вагона стремиться не надо. А какая тоху-бовоху случилась до этих дней: невообразимо. Рой бесов дергал за все шнуры: я дергался и самому было противно.
Теперь во мне спокойствие и счастье.
Когда мы возвращались на электричке с дачи он, очевидно чтобы досадить мне, рассказывал о своем прежнем любовнике. Описывал как атлетического и доброго. Майн Гот, думалось, зачем все это восторженно придумывает? Ночью было холодно, даже его горячая спина не согревала. Ночь без любви. Два далеких тела в кровати на веранде. Я спрашивал себя: сможет ли жить без меня? Таким глупым вопросом истязал. Может быть он и привязался ко мне. Но дальше что? Пожалуй лучше расстаться, но как?
( ( (
Уже он надоел мне порядком. В воскресенье отдыхаю от него. За все благодарю как известно. Все остывает и я могу уже спекулятивно рассуждать. Мне кажется, что я вновь рождаюсь. Или нет: нахожу себя вновь, узнаю очертания своих берегов, своей суши и островов. Сомнение приходит на помощь, а не торчит философическим осколком (от камня), не ранит. За радость мыслить можно ли благодарить? Да и не мыслить тоже ничего, хоть так: за окно смотреть и водить головой что-то все-таки улавливая и понимая. Хоть чуть-чуть. Я как будто очнулся после обморока. Не знаю еще что без любви, тоска. Но это потом. А пока: вагон и счастье. Патати е патата.
(записано в вагоне по-фран).
В этом есть очевидно авантюризм, если не называть это свободой (некоторые спутают это с вольностью или дерзостью). Не умея писать ни на каком языке, т.е. то по-франц. то по-русски, то какие-то слова на немецком вдруг всплывают... Сам же оставаясь неизвестно кто: полу-финн, полу-русский. Как тут не стремиться к совершенству, не любить красоту и доброту (о словарь!) хотя бы буквы! Вот и река показалась, мост проехали, пора выходить. Ступаю на перрон как на землю. Как тот Поэт Бодлера, которому тяжело ходить с народом. А мне каково?
Ему крылья мешают ходить. А у меня нет крыльев?
( ( (
Записано на пне в живописном месте, где река, дачи, сосны
(по франц.)
В словаре прочел: роман умер с Достоевским. Все. Точка. Родился с Донкишотом и умер совсем, европейский!
Вот утешение и благая весть!
Финита иль романо! Не надо больше настраивать и громоздить. До обеда на веранде думало новом жанре, который допотопно на глине еще существовал, до букв даже, устно ет сетера.
Ничего не стал придумывать: все в словаре объяснено.
Слава Богу.
Главное, предположительно, не жанр, ни новый ни старый, никакой. Это - все остальное, т.е. литература!
О том, что главное додумать не успел: гранд дама ждала к обеду. Надо было вставать с пня, подниматься в гору тропинкой между соснами. Мелькнула лишь догадка о главном, которое длится восемь секунд, недостижимо, недосягаемо ет сетера. Обо всем Достоевский проговорился. Мне же: напоминать, повторять.
( ( (
О технике письма. Мне кажется все дело в скорости. Кроме других известных обстоятельств: они - данность. Многих же писателей губит именно это неумение (незнание или невозможность использовать) эту формулу (масса: скорость чему то равно).
А масса, состоящая из общих мест (суждений, картинок) если не сжимается до определенной плотности в определенный момент движения остается мертвым подобием текста, на которые ет сетера.
На веранде: время высокой дружбы.
( ( (
Еду в вагоне обратно. Желание: не доставать тетради и не писать. Момент, когда решается высокое. Когда: ни лжи, ни правды. Лишь: радость в предчувствии воли. Которая расковывается.
(извините за пыльный язык)
( ( (
Вечером раздается звонок. Мне, уставшему после высокой борьбы и отдохнувшему у реки и на веранде, слышать этот голос: ... Во мне: спокойствие и счастье. Зачем нарушать и смущать? Он - тонкий и чувствует, что я далеко, а его слова рассыпаются пылью не успев коснуться сердца (он рассчитывает только на слух сердца). Он растерян: что со мной случилось?
Когда умрет мой роман? Роман - мой сад. Вне - соловьи не поют и не цветут розы.
Без него, без семьи. Пустыня и свет.
(записано по-франц.)
Понедельник. На пляже у крепости загораем и смотрим на воду. Едем к нему, там любим друг друга. Пока лежим и молчим, взглядом нахожу знакомые предметы, они объясняют это пространство, делают его доступным, понятным.
( ( (
Между желанием не писать: т.е. не нарушать тишины, не довольствоваться смотрением или слушанием... и необходимостью: для опоры, чтобы не поскользнуться, не сорваться создать некоторое количество текста из букв: на этой площадке можно уже сделать остановку и созерцать, смотря вниз бездну или вверх - бездонную же пустоту.
( ( (
На берегу озера: нас двое. Кто еще нужен? Когда есть весь мир. Возвратились с прогулки (знакомый маршрут: вдоль берега любуясь водой, камышами и птицами. Все это в закатный час) Чтобы избежать смерти, наверное, т.е. завершенного - совершенного, после чего жизнь теряет всякий смысл (но этого мы не понимаем и слава Богу!) мы спорим, злимся, упорно не желая уступать. На веранде он читает мне вслух: я сижу у маленького стола, голову подперев рукой и смотрю как читает: в плавках одних полулежит на кровати, напоминая Иду Рубинштейн (картина Серова).
Белая ночь все длится. Из-за простуды не могу заснуть, ворочаюсь и мешаю ему спать. Потом среди ночи встаю и через калитку выхожу на берег озера: поражает красота лунного пейзажа. Озеро, огни вдали по берегам, сосны. Женщина в ночи: уверенная, что никто не может быть в этот час здесь же с ней рядом: снимает трусы и моется в сонной воде. Прекрасная картина при свете луны. Скузи (итал.)
С ним не холодно: греет его тело. Как бы поудобнее лечь: нахожу удобное положение и засыпаю. Утром звонит будильник. Наши соседи - молодая пара (они очаровательны, он и она - студенты) уже уехали в город. Бежим на электричку. В вагоне можно немного подремать. Вот и финбан. Спускаемся в подвальчик позавтракать: кофе и пирожки. Там же толпятся академические: курсанты и офицеры. Остальные люди. (записано на службе по-французски)
Записано в тот же день по-французски.
Пишу об этом, а думаю о другом.
Выхожу во двор службы: смотрю на белые цветы флоксы и вспоминаю, что совсем недавно встретил здесь покойного хореографа Чечина. Зачем умер? Наверное, устал. Старухи на службе говорили: какой молодой умер!
( ( (
Пойду брать освобожденье на трое суток по болезни.
За время освобождения: пусть краткого, надо передумать о некоторых вещах. Вот мои амбиции.
Ранде-ву у метро.
Пишу в постели, выпив водки (от простуды). У финбана, в служебной постели отдыхаю. Офицерская жизнь течет, как пишут, своим чередом. Организм сопротивляется болезни. А я устал и не борюсь. Пусть болезнь защищает от людей. Устав бороться засыпаю. Вот послеполуденный отдых борца. Наверное, это насморк от цветов. Или от букв. Просыпаюсь и слышу мяуканье кошки во дворе. Утром: привычная вокзальная картина за окном.
( ( (
27 июля. Дома: добился все-таки освобождения! Расслабляюсь, выброшенный из тисков скучных кабинетов. Ты этого хотел?
Думаю о любви и читаю словарь.
Рембо (Артюр), франц. поэт. Р. является показательным двойником в жизни и отказе от поэзии.
Изображаю больного. Собирать в букет пороки, растить и лелеять? Любить праздность (мать их!).
Пот от безделья выступает: ложь! как будто мыслить и страдать это пустое.
О Паунде: Каммингс назвал его Эйнштейном современной поэзии. (как легко и легкомысленно сравнивать).
О Прусте: Прустовский эротизм сегодня достояние масс (Рене Жирар).
Пруст. роман - тупик жанра, который родился с Донкихотом. Поступаю как советовал Бодлер: читать и умное и глупое. Теряю время и страдаю. Вот занятие. Что я цепью прикованный к чему-либо, что я античному герою подобный?
( ( (
Входил в магазин: с удивлением смотрел на людей как будто до этого не видел. До какой минуты дожил: стал людей замечать!
Какой день - неважно. (записано по-франц.)
Как пустынник и отшельник был счастлив. Но вечером приехал он. От покоя ничего не осталось. Хотел устроить сцену прощанья: не смог.
Он может быть лисой и может показывать зубы: волк.
Сцена объяснения не состоится?
Под музыку Баха думаю обо всем. Завтра: встречаемся у крепости.
Время прощания приближается.
Я уже начал забывать его: и вот он снова в дверях. Какую-то чушь несет. Но трогательно до слез.
В моей кровати на набережной. Я ревную? Накануне расставания? Смешно. Это уже тянется и тянется. Спокойной ночи!
Но сна нет. Все же надо попытаться заснуть. Как надо пробовать жить (Поль Валери). Все же надо расстаться. Друзьями. Невозможно?
( ( (
Просыпаюсь среди ночи. Слишком душно. Как в бане. Наверное зло выходит из меня. Может стану добрее. На столе цветы: гладиолусы (лиловый, малиновый, розовый). Думаю о разном в ночи. Думаю также о тишине.
( ( (
Встречаемся на пляже у крепости. Пасмурный день: кто мог предполагать вчера? Тогда пойдем в баню, что делать раз солнца нет? В бане без перемен. Как на войне.
Вот захотели уединиться в его комнатке на Стрельбищенской да старуха-цербер не пустила (давай документ! дура, майн Готт) У меня на набережной: любовь в ванной. Без подробностей: классически.
( ( (
Воскресенье: без перемен. Как на войне! Вот уже стою на перроне Ц.Сельского вокзала и жду вагона, чтобы ехать в Вырицу. По дороге размышляю о романе. Наверное писать заключается в том, чтобы переписывать. Черновик романа замечательный жанр! А вообще жизнь состоит из местечек и резерваций (гетто, син). Все разделено невидимыми и непроходимыми границами. П.экзампль: туалет (субкультура голубых).
( ( (
Вспомнил: в ванне голые тела. В постели, конечно, лучше. Ванная комната как резервация.
Свобода: т.е. освобождение от каких-то фобий, или переход через границу (наоборот - воля к тому, чтобы остаться). Желание посмотреть, что же все-таки за барьером страха. Иногда лучше остаться там, где есть и таким образом освободиться.
По-франц. записано как и предыдущее.
Голодный волчонок. Моя любовь. Все смотрит в лес. А этот лес, мне представляется панелью, т.е. пространством лежащим между панелью ( Гостинкой син.), местом встреч как в прошлом Катькин сад и скажем Мюзик-Холлом. Почему граница у М.-Холла? А вот почему: новый миф. Объясняю: у крепости на пляже познакомился с мужчиной невыразительной наружности, лет сорока. Вот сцена: я приезжаю к Петропавловке в обеденный перерыв, чтобы его посмотреть на обычном месте и погреться на солнце и посмотреть на воду, отвлечься от службы ет сетера. Приехал в неурочный час, т.е. голубчик не ждал меня и был изумлен увидев: как мы же не договаривались, тебя отпустили? Я отвечал разумеется так: мон Дье, голубчик, что такое вовремя и невовремя? Кто может отпускать или не? Вот мне захотелось повидать тебя здесь у воды под солнцем и я спустился с темной мансарды сел в трамвай и вот: любуюсь свободными от одежд людьми. Время каким-то образом двигалось: в определенный момент мне показалось, что надо собираться, чтобы поспеть к концу службы: переодеться и пойти домой. Предложил ему пойти вместе со мной. Пошел омочить ноги в реке, возвратился и вижу голубчик разговаривает с господином невзрачной наружности средних лет. Подумал про себя: мало ли что можно спросить. Даже не стал задавать вопросов. Мы собрались и пошли вдоль каменной стены к выходу, к мосту. Так мы впервые увидели друг друга: папик и я. Но это позже.
А пока я еду в Вырицу к моей гранд даме.
Вне времени когда еду вот так в вагоне.
Именно с этого места у окна мне кажется что вижу очень далеко через пейзажи город и дальше - Вечность. Особенно когда напротив спит старик.
Вспоминаю сегодня с неприязнью о френч-кисс (ах): лицо голубчика искажено страстью - и некрасиво. Зачем об этом вспоминать. Чтобы лучше забыть его, чтобы он стал невыносимым, противным.
Сижу уже под яблоней в саду. Вот выходит с веранды на крыльцо гранд дама и приглашает подняться.
Под сенью гранд дамы: на веранде.
На обратном пути рассуждаю о том, что есть лучшая победа . На невербальном уровне блеснула догадка: ложь - просто лень посвящать да и запрещено: под страхом гибели.
Трудно дышать и вспоминается моя далекая покойная подруга Лида, страдавшая астмой как Пруст. Лида, первая гранд Дама.
Первые и последние христиане.
Последний абориген (он же последний христианин).
Храм как лодка. Последние христиане плывут, поют псалмы.
( ( (
Кроме Виттгенштейна люблю еще Шардена: вот философ!
Наши же любят темные углы.
Почему бояться конца?
( ( (
Вчера был очень раздраженным. Сожалею.
( ( (
1-е августа. Последние дни.
Ночью просыпаюсь и страдаю.
Понедельник. Посещал службу. В обеденный перерыв обедал с Сашей. В какой-то момент он догадался, что надо вести себя осторожнее. После обеда расстаемся.
( ( (
Сцена, которая должна стать кульминационной или как там еще говорят? Нет, одни голые обстоятельства: без эмоций.
Покинув службу, мне приходит в голову мысль сесть на трамвай и доехать до крепости: вдруг Сашеньку там встречу. Даже если не встречу его то погуляю там вдоль реки. Начался дождь: народу на пляже почти не было. Я обошел всю крепость: что тут описывать. Известный пейзаж! Любовался и восторгался.
Перешел через мост и с большой толпой стал ждать трамвая. А потом потерял терпение и решил дойти до метро пешком. Под дождиком: такое было меланхолическое прекрасное настроение. И вот в таком настроении проходя мимо Мюзик-Холла встречаю там Голубчика, гуляющего с папиком! Вот рок. Вот судьба. Как передать мое состояние: одна вспышка и все видно как на ладони. Мыслей никаких, только эта сцена. Сашенька идет с господином с пляжа, с тем, на кого я не стал обращать внимания: крашеные волосы, лет сорока. Не соперник.
Предчувствие освобождения и долгожданного покоя: да, озарило. Останавливаемся: я сдержан, веду себя куртуазно, задаю вопросы как принято. Голубчик растерян, объясняет. Все невинно. Мне не терпится уйти: я прощаюсь. Нюанс весьма важный: когда господин увидел меня он не стал останавливаться и оставил нас сам же ждал чуть поодаль. Я сказал Сашеньке: что же ты не познакомишь нас. Он крикнул тогда: Саша, подойди. Вот это то и вывело меня из себя. Какая фамильярность: называть крашеного господина Сашей . Красивая сцена для конца подумалось мне.
Очарованный красотой сцены: я в меланхолически прекрасном настроении встречаю Сашеньку с крашеным господином под дождем у Мюзик-холла - какая измена! надо собраться с мыслями и все додумать и дорисовать: все прошлое восстановить - все до этой минуты. Очень сдержанно попрощался и быстро пошел в сторону метро. Голубчик вслед успевает крикнуть: я завтра приду в назначенное время! Я на ходу: приходи если хочешь. Сам же весь погружен в обдумывание сцены. Такой материал! Пока шел до метро вымок, но был беспредельно счастлив как насытившийся правдой. Было горько как будто наелся горьких трав (по Розанову). Какое высокое настроение. Я очень путано излагаю все: но такое пережить!
Потом восстанавливаются все детали: до мельчайшей подробности. До пауз в репликах, до интонаций и мимики. Нет надо было присутствовать при этой сцене. Видеть смущение господина и наглость голубчика. Он изображал невинность: а что такого? Встретил на пляже (они уже были знакомы, я вспомнил тот эпизод) и вот решили погулять. Говорили о С.Соколове. Я прочитал в газете... Я не стал слушать его бред, зная заранее, что он может сказать. В другое время я принял это за чепуху милую и выслушал бы терпеливо и улыбнулся или стал спорить. Но в этой ситуации. Еще:обнаглел до того, что предложил прогуляться с ними. Да именно так: не хотел бы я с ними прогуляться. О, нет увольте, извините, надо бежать. С вами! благодарю! До встречи, голубчик он - мне, почти убегающему. Подлец. Бормочу про себя. (все записано по-французски).
( ( (
После дождя показалось солнце, над Невой туман. Я вышел из автобуса и переживая сцену у М-Холла пошел по набережной к дому. Мимо по реке плыл теплоход. Кричали чайки.
( ( (
2 или 3 августа. Сцена на пляже: знакомство с папиком. Голубчик вечером звонил и пытался объяснить и нарушить красоту сцены. Я был сдержан и не спорил. Мне важнее красота, чем его жалкие и ненужные объяснения. Я решил выяснить кое-какие подробности о папике (для образа) и уговорил голубчика поехать на пляж, чтобы встретить там папика. Он не хотел, но я был непреклонен. Хочу поехать на пляж! Точка. (Разумеется я не говорил ему, что хочу встретить там папика. Зачем?) Он сам догадался о моих намерениях. В прошлом уже был прецедент. В Москве. Сейчас ревности не было, лишь желание воссоздать красоту.
И что же: знакомство состоялось. Папик оказался приличным и даже симпатичным человеком. В прошлом - артист, в настоящем - руководитель какой-то несуществующей театр.студии. Т.е. - свободный художник. Вот проводит время: после обеда на Петропавловском пляже. Благо его контора находится в здании Мюзик-Холла. У меня в голове: устроить решительное объяснение с голубчиком. А пока: мирно беседуем на пляже.