Страница:
13. Заботы подрывают силу
Как-то раз, во время парада виджаянагарских боевых слонов, некий дерзкий юноша схватил одного из слонов за бивни и повлек его за собой.
Удивленный Райя спросил главного советника:
– Откуда у этого парня столько силы?
– О государь, – ответил Аппаджи, – источник силы – беззаботная жизнь. Этот юноша вырос, не зная никаких тягот.
Райя подозвал к себе молодого человека, расспросил его и узнал, что он единственный сын у своих родителей и что он и впрямь всю жизнь был освобожден от бремени забот.
Аппаджи пригласил во дворец его мать и, когда она пришла, так увещевал ее:
– Нехорошо, что твой сын не знает никаких забот. Он должен нести обязанности наравне со всей семьей. Не клади ему в еду соль. А если он поинтересуется, почему не да ют соли, скажи: пусть сам на нее заработает.
С того дня, мучимый мыслью: «Как бы раздобыть соли?», юноша потерял покой. Через несколько дней, когда он шел по улице, Аппаджи велел выпустить ему навстречу слона. Юноша попробовал было ухватиться за бивень, но слон небрежно оттолкнул его хоботом.
– Вот подтверждение моих слов. От забот сила убывает, – сказал Аппаджи Райе.
Удивленный Райя спросил главного советника:
– Откуда у этого парня столько силы?
– О государь, – ответил Аппаджи, – источник силы – беззаботная жизнь. Этот юноша вырос, не зная никаких тягот.
Райя подозвал к себе молодого человека, расспросил его и узнал, что он единственный сын у своих родителей и что он и впрямь всю жизнь был освобожден от бремени забот.
Аппаджи пригласил во дворец его мать и, когда она пришла, так увещевал ее:
– Нехорошо, что твой сын не знает никаких забот. Он должен нести обязанности наравне со всей семьей. Не клади ему в еду соль. А если он поинтересуется, почему не да ют соли, скажи: пусть сам на нее заработает.
С того дня, мучимый мыслью: «Как бы раздобыть соли?», юноша потерял покой. Через несколько дней, когда он шел по улице, Аппаджи велел выпустить ему навстречу слона. Юноша попробовал было ухватиться за бивень, но слон небрежно оттолкнул его хоботом.
– Вот подтверждение моих слов. От забот сила убывает, – сказал Аппаджи Райе.
14. Поле и девушки
Однажды Райя и Аппаджи бродили переодетые и увидели за городской окраиной крестьянина, который обрабатывал свое поле. Тут же стояли три девушки.
– Это для лица, – сказала одна из них.
– Нет, для рта, – возразила другая.
А третья молвила:
– Это для детей.
Не в силах понять их намеков, Райя спросил своего главного советника:
– Что означают эти слова?
Аппаджи объяснил:
– О государь! Первая хочет сказать, что это поле пригодно для посадки куркумы, которой подкрашивают лицо. Вторая предполагает, что здесь будет посажен бетель. Третья же считает, что на этом поле лучше всего высадить молодые кокосовые пальмы.
Райя подозвал к себе трех девушек и, расспросив их, убедился, что Аппаджи правильно разгадал их мысли.
– Это для лица, – сказала одна из них.
– Нет, для рта, – возразила другая.
А третья молвила:
– Это для детей.
Не в силах понять их намеков, Райя спросил своего главного советника:
– Что означают эти слова?
Аппаджи объяснил:
– О государь! Первая хочет сказать, что это поле пригодно для посадки куркумы, которой подкрашивают лицо. Вторая предполагает, что здесь будет посажен бетель. Третья же считает, что на этом поле лучше всего высадить молодые кокосовые пальмы.
Райя подозвал к себе трех девушек и, расспросив их, убедился, что Аппаджи правильно разгадал их мысли.
15. Не суди по себе обо всех
Однажды Райя спросил придворного брадобрея, как живется его подданным.
– Ваше величество, – ответил брадобрей, – среди них нет ни одного человека столь бедного, чтобы у него не было куска золота величиной с лимон.
Об этих словах узнал Аппаджи, и, когда брадобрей отправился получать жалованье, он вытащил у него из ларца кусок золота величиной с лимон и сказал императору.
– Спросите брадобрея еще раз, как живется вашим подданным. Он, конечно, ответит, что все они бедствуют. Мы видим мир таким, каково о нем наше представление. Людям свойственно полагать, будто то, что есть у них, есть и у всех других, а чего нет у них – нет и у других. В своем заблуждении ваш брадобрей судит обо всех по себе.
Император последовал его совету.
– Почему вы об этом спрашиваете, махараджа? – грустно вздохнул брадобрей. – Люди только прикидываются богачами, а на самом деле у них нет даже куска золота величиной с лимон.
Император похвалил Аппаджи за ум и велел вернуть брадобрею его золото.
– Ваше величество, – ответил брадобрей, – среди них нет ни одного человека столь бедного, чтобы у него не было куска золота величиной с лимон.
Об этих словах узнал Аппаджи, и, когда брадобрей отправился получать жалованье, он вытащил у него из ларца кусок золота величиной с лимон и сказал императору.
– Спросите брадобрея еще раз, как живется вашим подданным. Он, конечно, ответит, что все они бедствуют. Мы видим мир таким, каково о нем наше представление. Людям свойственно полагать, будто то, что есть у них, есть и у всех других, а чего нет у них – нет и у других. В своем заблуждении ваш брадобрей судит обо всех по себе.
Император последовал его совету.
– Почему вы об этом спрашиваете, махараджа? – грустно вздохнул брадобрей. – Люди только прикидываются богачами, а на самом деле у них нет даже куска золота величиной с лимон.
Император похвалил Аппаджи за ум и велел вернуть брадобрею его золото.
16. Ученые ничтожества
Жили в северной стране пятеро ученых. Один из них с десяти до тридцати лет изучал только логику – и ничего больше. Другой овладел наукой о языке. Третий преуспел в танцах и музыке. Четвертый в совершенстве постиг искусство гадания. Пятый же врачевал недуги. Все впятером они отправились на юг в надежде нажить богатство и выгодно жениться.
Райя принял их в своем дворце, и каждый из пятерых в полном блеске показал свои способности.
– Какие умные люди! – сказал Райя.
– О государь! – воскликнул Аппаджи. – Есть справедливая пословица: «Из книжной тыквы кари [47]не приготовишь». Их знания – книжные знания. Может быть, они и великие знатоки в том, что изучали, но не сомневаюсь, что в повседневной жизни они окажутся не менее великими глупцами. Поручите-ка им приготовить себе обед.
Вняв его совету, император велел им сварить обед.
Пятеро ученых, укрывшись в тени большого дерева, принялись за дело. Подосланные Аппаджи соглядатаи наблюдали за каждым их движением, чтобы потом донести обо всем императору.
Знаток музыки и танцев поставил глиняный горшок на огонь и замурлыкал какую-то песенку. Мыслитель-логик набрал на пальмовый лист масла и стал размышлять: «Что же первооснова – масло или лист?» В поисках ответа на этот вопрос он перевернул пальмовый лист, и масло пролилось на землю.
– Ого! – вскричал он с видом человека, совершившего великое открытие. – Стало быть, первооснова – пальмовый лист.
Языковед отправился покупать творог.
Услышав, как молочница кричит: «Кому твоооорогу! Кому твоооорогу!», он начал выговаривать ей за то, что она растягивает гласные. Они долго бранились и ссорились, и языковед возвратился без творога. Прорицатель полез на дерево, чтобы нарвать листьев. Услышав, однако, цоканье ящерицы, он решил, что это недобрая примета, и спустился с пустыми руками. Лекарь перебрал овощи и отверг все по разным причинам: от пизанга-де бывают ветры, от картофеля – несварение желудка, бобы – слишком тяже-лая пища. Услышав, что вода в горшке забурлила, знаток музыки и танцев принялся отбивать ритм. Но он никак не мог попасть в такт и в сердцах грохнул горшок оземь.
Так пятеро ученых возвратились во дворец голодные.
Соглядатаи доложили обо всем Аппаджи, а главный советник передал их рассказ Райе.
– Чего вы достигнете в жизни, если даже не умеете приготовить себе обед? – сказал император ученым ничтожествам и, щедро наградив их деньгами и золотом, отпустил восвояси.
Райя принял их в своем дворце, и каждый из пятерых в полном блеске показал свои способности.
– Какие умные люди! – сказал Райя.
– О государь! – воскликнул Аппаджи. – Есть справедливая пословица: «Из книжной тыквы кари [47]не приготовишь». Их знания – книжные знания. Может быть, они и великие знатоки в том, что изучали, но не сомневаюсь, что в повседневной жизни они окажутся не менее великими глупцами. Поручите-ка им приготовить себе обед.
Вняв его совету, император велел им сварить обед.
Пятеро ученых, укрывшись в тени большого дерева, принялись за дело. Подосланные Аппаджи соглядатаи наблюдали за каждым их движением, чтобы потом донести обо всем императору.
Знаток музыки и танцев поставил глиняный горшок на огонь и замурлыкал какую-то песенку. Мыслитель-логик набрал на пальмовый лист масла и стал размышлять: «Что же первооснова – масло или лист?» В поисках ответа на этот вопрос он перевернул пальмовый лист, и масло пролилось на землю.
– Ого! – вскричал он с видом человека, совершившего великое открытие. – Стало быть, первооснова – пальмовый лист.
Языковед отправился покупать творог.
Услышав, как молочница кричит: «Кому твоооорогу! Кому твоооорогу!», он начал выговаривать ей за то, что она растягивает гласные. Они долго бранились и ссорились, и языковед возвратился без творога. Прорицатель полез на дерево, чтобы нарвать листьев. Услышав, однако, цоканье ящерицы, он решил, что это недобрая примета, и спустился с пустыми руками. Лекарь перебрал овощи и отверг все по разным причинам: от пизанга-де бывают ветры, от картофеля – несварение желудка, бобы – слишком тяже-лая пища. Услышав, что вода в горшке забурлила, знаток музыки и танцев принялся отбивать ритм. Но он никак не мог попасть в такт и в сердцах грохнул горшок оземь.
Так пятеро ученых возвратились во дворец голодные.
Соглядатаи доложили обо всем Аппаджи, а главный советник передал их рассказ Райе.
– Чего вы достигнете в жизни, если даже не умеете приготовить себе обед? – сказал император ученым ничтожествам и, щедро наградив их деньгами и золотом, отпустил восвояси.
17. Как Аппаджи растолковал намеки девушек
Однажды, во время охоты, Райя сделал привал на берегу.
Мимо проходили три девушки.
– Ножки что веточки, – сказала одна из них, глядя вверх на смоковницу.
– Крылья что листочки, – подхватила другая.
А третья вымолвила:
– Рот что плод.
Райя никак не мог уразуметь их слов. Он рассказал на государственном совете об услышанном и спросил мнение советников.
Никто не мог растолковать смысл этих слов, и только Аппаджи сказал:
– О государь! Девушки, по всей вероятности, говорили о попугае, который сидел на смоковнице. Первая из них уподобила его лапки веточкам. Вторая – его крылья листьям. А третья сравнила цвет его рта с плодами дерева.
Райя велел позвать трех девушек во дворец и, когда убедился, что Аппаджи растолковал их слова правильно, похвалил своего главного советника за сметливость и догадливость.
Мимо проходили три девушки.
– Ножки что веточки, – сказала одна из них, глядя вверх на смоковницу.
– Крылья что листочки, – подхватила другая.
А третья вымолвила:
– Рот что плод.
Райя никак не мог уразуметь их слов. Он рассказал на государственном совете об услышанном и спросил мнение советников.
Никто не мог растолковать смысл этих слов, и только Аппаджи сказал:
– О государь! Девушки, по всей вероятности, говорили о попугае, который сидел на смоковнице. Первая из них уподобила его лапки веточкам. Вторая – его крылья листьям. А третья сравнила цвет его рта с плодами дерева.
Райя велел позвать трех девушек во дворец и, когда убедился, что Аппаджи растолковал их слова правильно, похвалил своего главного советника за сметливость и догадливость.
18. Как узнать падишаха
Желая воздать должные почести мудрости и уму Аппаджи, делийский падишах направил Райе письмо с просьбой прислать к нему главного советника виджаянагарской империи. Не сомневаясь, что человеку столь достойному будет оказан достойный прием, Райя решил исполнить желание падишаха.
Когда Аппаджи явился на заседание государственного совета в Дели, на троне сидел главный советник в падишахских одеждах, сам же делийский падишах, наряженный главным советником, сидел вместе с другими советниками.
Войдя в тронный зал, Аппаджи не раздумывая поклонился истинному падишаху и разложил перед ним свои дары.
– Как ты узнал, что это я повелитель Дели? – спросил пораженный падишах.
– Мир не становится темней от того, что мы закрываем глаза, – ответил Аппаджи. – Лотосы всегда обращены к солнцу. Все взгляды придворных всегда устремлены на повелителя.
Падишах долго восхвалял его ум. Затем наградил Аппаджи и с почестями проводил в обратный путь. А своим придворным сказал:
– Райя не платит нам дани только потому, что у него такой мудрый советник, как Аппаджи. И до тех пор, пока южной империей будут управлять подобные ему люди, этой державе суждено процветать, она останется свободной!
Когда Аппаджи явился на заседание государственного совета в Дели, на троне сидел главный советник в падишахских одеждах, сам же делийский падишах, наряженный главным советником, сидел вместе с другими советниками.
Войдя в тронный зал, Аппаджи не раздумывая поклонился истинному падишаху и разложил перед ним свои дары.
– Как ты узнал, что это я повелитель Дели? – спросил пораженный падишах.
– Мир не становится темней от того, что мы закрываем глаза, – ответил Аппаджи. – Лотосы всегда обращены к солнцу. Все взгляды придворных всегда устремлены на повелителя.
Падишах долго восхвалял его ум. Затем наградил Аппаджи и с почестями проводил в обратный путь. А своим придворным сказал:
– Райя не платит нам дани только потому, что у него такой мудрый советник, как Аппаджи. И до тех пор, пока южной империей будут управлять подобные ему люди, этой державе суждено процветать, она останется свободной!
Рассказы о Тенали Рамане
1. Рождение, детство и молодость Тенали Рамана
Правил некогда Виджаянагарской империей прославленный император Кришна Дева Райя. А его придворным поэтом был Тенали Раман. Остроумные его шутки веселили весь народ.
Дети, когда рождаются, обычно плачут. А Раман, только появился на свет божий, – захохотал. Время было тяжелое, семья его прозябала в бедности, и ей-то, во всяком случае, было не до смеха.
Родился Раман в деревне Калападу области Кришна. Отцом его был бедный брахман по имени Рамейя, матерью – Лакшмийаммаль. Именем своим – Рамалинган, короче Раман, Рама – он обязан Рамалинге Свами из местечка Тенали.
На третий день после рождения сына Рамейя умер от холеры, и Лакшмийаммаль переехала в свое родное местечко Тенали. Там она и растила сына.
Когда Тенали Раман стал ходить в школу, он доставлял учителям много огорчений своими веселыми выходками и проказами. Занятиями он пренебрегал, старался только блеснуть остроумием и находчивостью.
Детство его прошло в нужде, но это не пошатнуло его веры в себя. Рос он большим шутником и проказником, а когда вырос, женился на девушке по имени Камала и научил свою жену улыбаться несмотря ни на какие невзгоды.
Дети, когда рождаются, обычно плачут. А Раман, только появился на свет божий, – захохотал. Время было тяжелое, семья его прозябала в бедности, и ей-то, во всяком случае, было не до смеха.
Родился Раман в деревне Калападу области Кришна. Отцом его был бедный брахман по имени Рамейя, матерью – Лакшмийаммаль. Именем своим – Рамалинган, короче Раман, Рама – он обязан Рамалинге Свами из местечка Тенали.
На третий день после рождения сына Рамейя умер от холеры, и Лакшмийаммаль переехала в свое родное местечко Тенали. Там она и растила сына.
Когда Тенали Раман стал ходить в школу, он доставлял учителям много огорчений своими веселыми выходками и проказами. Занятиями он пренебрегал, старался только блеснуть остроумием и находчивостью.
Детство его прошло в нужде, но это не пошатнуло его веры в себя. Рос он большим шутником и проказником, а когда вырос, женился на девушке по имени Камала и научил свою жену улыбаться несмотря ни на какие невзгоды.
2. Как Тенали Раман рассмешил богиню Кали
Как-то летом случилась в Тенали сильная засуха. Не стало даже питьевой воды, и теналийцы жестоко страдали от постоянной жажды. А тут в Тенали пришел некий саньяси
[48], и неожиданно хлынул сильный ливень. Все наперебой восхваляли саньяси, уверенные, что это он вызвал дождь своими заклинаниями. Только Раман не согласился с общим мнением. «Это произошло случайно, – твердил он. – Думала ворона, что плод упал оттого, что она села на ветку, – оказалось, случайное совпадение». Саньяси, однако, не гневался на него, а, наоборот, посмеиваясь, восхищался его умом и смелостью. Однажды он призвал к себе Рамана и обратился к нему с такими словами:
– Близится время моей смерти. Я знаю одно могущественное заклятие, которое должен передать достойному ученику, иначе быть мне брахмаракшасом [49]в следующем рождении. Навряд ли я сыщу кого-нибудь умнее и смелее тебя. Поэтому я решил открыть это заклятие тебе. Сегодня ночью ступай один в храм Кали и повтори его тысячу восемь раз. Когда же тысячеголовая богиня предстанет перед тобой во всем своем ужасающем обличье, без всякого страха проси у нее любой дар, какой только пожелаешь.
И, научив его заклятию, саньяси отправился в лес, чтобы там обрести вечное успокоение.
В ту же ночь Раман отправился в храм Кали. Едва он произнес заклятие, как перед ним появилась грозная богиня. У нее было две руки, как у всех смертных женщин, но зато целая тысяча голов. Глаза ее извергали пламя. Зубы были окроплены кровью ракшасов.
– Кто это призывает меня? – потрясая трезубцем, громовым голосом спросила богиня.
Глядя на нее, Раман захохотал.
– Ты почему хохочешь? – взметнулась Кали
– О святая мать! – ответил Раман, – Я простой смертный, но когда я прозябну, мне не хватает двух рук, чтобы сморкаться. А у тебя тысяча носов и всего две руки. И что ты будешь делать, если простынешь?
Его шутка рассмешила грозную богиню.
– Ну, потешил ты меня, Раман! – воскликнула она. – С нынешнего дня ты будешь зваться «викадакави» [50].
– Викадакави? Какой дивный титул! – обрадовался Раман. – И спереди и сзади читается одинаково: ви-ка-да-ка-ви.
Восхищенная его умом, богиня показала ему две золотые чаши.
– Викадакави! В правой руке у меня чаша с молоком знания. В левой – чаша с творогом богатства. Бери любую на выбор.
– Святая мать, – ответил Раман, – прежде чем выбрать, надо попробовать и то и другое. – Он взял обе чаши, выпил залпом молоко знания и заел его творогом богатства. – Святая мать! Мне нравится и то и другое. Не будет чего-нибудь одного, – и жизнь станет унылой и печальной. Недаром же ты держишь оба дара. А уж если ты сама, святая мать, понимаешь, что мне нужно и то и другое, я, твой сын, не могу думать иначе.
– Близится время моей смерти. Я знаю одно могущественное заклятие, которое должен передать достойному ученику, иначе быть мне брахмаракшасом [49]в следующем рождении. Навряд ли я сыщу кого-нибудь умнее и смелее тебя. Поэтому я решил открыть это заклятие тебе. Сегодня ночью ступай один в храм Кали и повтори его тысячу восемь раз. Когда же тысячеголовая богиня предстанет перед тобой во всем своем ужасающем обличье, без всякого страха проси у нее любой дар, какой только пожелаешь.
И, научив его заклятию, саньяси отправился в лес, чтобы там обрести вечное успокоение.
В ту же ночь Раман отправился в храм Кали. Едва он произнес заклятие, как перед ним появилась грозная богиня. У нее было две руки, как у всех смертных женщин, но зато целая тысяча голов. Глаза ее извергали пламя. Зубы были окроплены кровью ракшасов.
– Кто это призывает меня? – потрясая трезубцем, громовым голосом спросила богиня.
Глядя на нее, Раман захохотал.
– Ты почему хохочешь? – взметнулась Кали
– О святая мать! – ответил Раман, – Я простой смертный, но когда я прозябну, мне не хватает двух рук, чтобы сморкаться. А у тебя тысяча носов и всего две руки. И что ты будешь делать, если простынешь?
Его шутка рассмешила грозную богиню.
– Ну, потешил ты меня, Раман! – воскликнула она. – С нынешнего дня ты будешь зваться «викадакави» [50].
– Викадакави? Какой дивный титул! – обрадовался Раман. – И спереди и сзади читается одинаково: ви-ка-да-ка-ви.
Восхищенная его умом, богиня показала ему две золотые чаши.
– Викадакави! В правой руке у меня чаша с молоком знания. В левой – чаша с творогом богатства. Бери любую на выбор.
– Святая мать, – ответил Раман, – прежде чем выбрать, надо попробовать и то и другое. – Он взял обе чаши, выпил залпом молоко знания и заел его творогом богатства. – Святая мать! Мне нравится и то и другое. Не будет чего-нибудь одного, – и жизнь станет унылой и печальной. Недаром же ты держишь оба дара. А уж если ты сама, святая мать, понимаешь, что мне нужно и то и другое, я, твой сын, не могу думать иначе.
3. Как Тенали Раман побывал во дворце императорского гуру
После того, как Тенали Раман получил титул «викадакави» от самой богини Кали, он задумал стать шутом при дворе виджаянагарского императора Кришны Девы Райи, который слыл покровителем всех искусств, в том числе и искусства острословия. Проведав, что император очень дорожит мнением своего гуру Таттачари, Тенали Раман решил заручиться вначале поддержкой этой влиятельной особы. Он продал дом и все свое имущество и вместе со своей семьей – матерью, женой и сыном – отправился пешком в Виджаянагар. Как только Раман достиг столицы, он оставил семью на постоялом дворе, а сам поспешил во дворец гуру.
У дворцовых ворот толпилось множество ученых и знатоков всех родов искусств: все они домогались аудиенции у императорского гуру. Чтобы проникнуть сквозь заслон стражников, Тенали Раман вынужден был солгать, будто он ученик гуру, – только тогда допустили его во внутренние покои.
С первого же взгляда на гуру Тенали Раман понял, что тот падок на лесть, и заговорил так:
– О кладезь милосердия! О святая душа!..
Закончил же он словами:
– Гурудев! Я ваш ученик. Умоляю вас: выхлопочите мне место при дворе. Тогда я восславлю вас с еще большим пылом!
Заметив, что проситель – человек большого ума, гуру испугался за свое влияние при дворе.
– Я этого глупца и знать не знаю, – вскричал он и велел своим стражникам выгнать Тенали Рамана в три шеи.
Беднягу под общий смех вытолкали, да так грубо, что он свалился за воротами.
Когда опозоренный Раман поднялся, ок громко сказал:
– Я и впрямь глупец. Вместо того чтобы направиться к самому императору, я вознамерился заручиться поддержкой его гуру, а он лег на моем пути горой, как бык Нанди [51]. Да, я и впрямь глупец. Ну ничего, придет время, и я докажу, что кое-кто еще более глуп, чем я.
И, решив сполна отплатить гуру за весь стыд, который претерпел, Раман встал и пошел в императорский дворец.
У дворцовых ворот толпилось множество ученых и знатоков всех родов искусств: все они домогались аудиенции у императорского гуру. Чтобы проникнуть сквозь заслон стражников, Тенали Раман вынужден был солгать, будто он ученик гуру, – только тогда допустили его во внутренние покои.
С первого же взгляда на гуру Тенали Раман понял, что тот падок на лесть, и заговорил так:
– О кладезь милосердия! О святая душа!..
Закончил же он словами:
– Гурудев! Я ваш ученик. Умоляю вас: выхлопочите мне место при дворе. Тогда я восславлю вас с еще большим пылом!
Заметив, что проситель – человек большого ума, гуру испугался за свое влияние при дворе.
– Я этого глупца и знать не знаю, – вскричал он и велел своим стражникам выгнать Тенали Рамана в три шеи.
Беднягу под общий смех вытолкали, да так грубо, что он свалился за воротами.
Когда опозоренный Раман поднялся, ок громко сказал:
– Я и впрямь глупец. Вместо того чтобы направиться к самому императору, я вознамерился заручиться поддержкой его гуру, а он лег на моем пути горой, как бык Нанди [51]. Да, я и впрямь глупец. Ну ничего, придет время, и я докажу, что кое-кто еще более глуп, чем я.
И, решив сполна отплатить гуру за весь стыд, который претерпел, Раман встал и пошел в императорский дворец.
4. Как Тенали Раман победил фокусника
Когда Тенали Раман вошел в тронный зал дворца, император и его советники восхищались редким искусством фокусника, присланного духовным наставником.
– Никто не может состязаться со мной в моем ремесле, – заносчиво провозгласил фокусник, закончив свое выступление. Предложите хоть тысячу золотых монет, ваше величество, – вам все равно не найти мне ровни.
– А хочешь, я сделаю с закрытыми глазами то, чего тебе не сделать и с открытыми? – громко предложил Тенали Раман. – Победишь в состязании, тысяча золотых монет – твои. Потерпишь поражение – деньги заберу я.
– Ах ты коротышка! – закричал взбешенный фокусник. – А ну, говори, что ты можешь сделать с закрытыми глазами и чего я не могу сделать с открытыми?
И с надменным видом он подкрутил ус.
Раман уселся на пол, набрал две полные пригоршни песка, закрыл глаза и высыпал на них песок. Затем поднялся и, обращаясь к фокуснику, сказал:
– А теперь попробуй-ка сделать это с открытыми глазами.
Пришлось фокуснику признать свое поражение.
Все громко захохотали.
Кришна Дева Райя дал Тенали Раману тысячу золотых монет и пригласил его к себе во дворец на заседание государственного совета.
– Никто не может состязаться со мной в моем ремесле, – заносчиво провозгласил фокусник, закончив свое выступление. Предложите хоть тысячу золотых монет, ваше величество, – вам все равно не найти мне ровни.
– А хочешь, я сделаю с закрытыми глазами то, чего тебе не сделать и с открытыми? – громко предложил Тенали Раман. – Победишь в состязании, тысяча золотых монет – твои. Потерпишь поражение – деньги заберу я.
– Ах ты коротышка! – закричал взбешенный фокусник. – А ну, говори, что ты можешь сделать с закрытыми глазами и чего я не могу сделать с открытыми?
И с надменным видом он подкрутил ус.
Раман уселся на пол, набрал две полные пригоршни песка, закрыл глаза и высыпал на них песок. Затем поднялся и, обращаясь к фокуснику, сказал:
– А теперь попробуй-ка сделать это с открытыми глазами.
Пришлось фокуснику признать свое поражение.
Все громко захохотали.
Кришна Дева Райя дал Тенали Раману тысячу золотых монет и пригласил его к себе во дворец на заседание государственного совета.
5. Как Тенали Раман стал придворным поэтом
Когда на другой день Раман пришел во дворец, на заседании совета какой-то мудрец, – его тоже прислал гуру, – излагал учение о майе
[52].
– Любая субстанция, которую мы якобы видим своими глазами, осязаем кончиком языка, одним словом, ощущаем, – есть не что иное, как видимость, нечто, существующее лишь в наших мыслях, – громко рассуждал он.
– Стало быть, уважаемый философ, и еда – одна только видимость? – перебил его Раман. – По-вашему, нет никакой разницы между тем, что мы едим, и тем, что хотели бы съесть?
– Нет! – резко ответил мудрец.
– Ну что ж, – продолжал Тенали Раман, – сегодня на пиру мы все наедимся досыта. А наш уважаемый философ пусть набьет себе живот, воображая, будто ест то, чего не ест!
Все присутствовавшие на заседании рассмеялись.
Осрамившийся мудрец ушел с низко опущенной головой.
Кришне Деве понравился острый ум Рамана, и он назначил его придворным поэтом. Советники одобрили это решение дружными хлопками. А императорский гуру вынужден был волей-неволей смириться с этим назначением.
– Любая субстанция, которую мы якобы видим своими глазами, осязаем кончиком языка, одним словом, ощущаем, – есть не что иное, как видимость, нечто, существующее лишь в наших мыслях, – громко рассуждал он.
– Стало быть, уважаемый философ, и еда – одна только видимость? – перебил его Раман. – По-вашему, нет никакой разницы между тем, что мы едим, и тем, что хотели бы съесть?
– Нет! – резко ответил мудрец.
– Ну что ж, – продолжал Тенали Раман, – сегодня на пиру мы все наедимся досыта. А наш уважаемый философ пусть набьет себе живот, воображая, будто ест то, чего не ест!
Все присутствовавшие на заседании рассмеялись.
Осрамившийся мудрец ушел с низко опущенной головой.
Кришне Деве понравился острый ум Рамана, и он назначил его придворным поэтом. Советники одобрили это решение дружными хлопками. А императорский гуру вынужден был волей-неволей смириться с этим назначением.
6. Как Тенали Раман откармливал кошку
В виджаянагарском государстве развелась такая уйма мышей и крыс, что Кришна Дева Райя распорядился привезти из персидской страны тысячи котят. Каждой семье дали по котенку и в придачу по корове, чтобы поить его молоком. Раман весь надой выпивал сам, кошке же доставались только жалкие опивки. Через некоторое время император приказал доставить всех кошек во дворец. Кошки оказались хорошо откормленными, зато их хозяева поражали ужасающей худобой. Один лишь Раман, сам толстый и упитанный, принес худую изможденную кошку.
– Раман, – возмутился император, – почему у тебя такая тощая кошка – одна шкура да кости?
– О государь, – ответил Тенали Раман, – моя кошка не пьет молока. Как завидит его – так наутек. Что я могу тут поделать?
Удивился император:
– На свете нет таких кошек, которые не пили бы молока. Но если то, что ты говоришь, – правда, я дам тебе сто золотых монет.
При одном виде миски с молоком кошка и в самом деле обратилась в бегство.
Сипаи догнали ее, схватили и принесли императору. Кришна Дева внимательно ее осмотрел, заметил ожоги на губах и сразу же раскусил хитрость Рамана.
– Ах, обманщик! – вскричал он. – Ведь ты поил ее горячим молоком. А всем известно, что «ошпаренная кошка и холодного молока боится».
– Простите меня, государь, – смело молвил Раман, – но, по моему скромному мнению, первейший долг государя заботиться о своих подданных и лишь потом уже – о кошках.
Кришна Дева не только не рассердился на Рамана за эти слова, но и похвалил его за любовь к справедливости. Раман получил от него в награду сто золотых монет.
– Раман, – возмутился император, – почему у тебя такая тощая кошка – одна шкура да кости?
– О государь, – ответил Тенали Раман, – моя кошка не пьет молока. Как завидит его – так наутек. Что я могу тут поделать?
Удивился император:
– На свете нет таких кошек, которые не пили бы молока. Но если то, что ты говоришь, – правда, я дам тебе сто золотых монет.
При одном виде миски с молоком кошка и в самом деле обратилась в бегство.
Сипаи догнали ее, схватили и принесли императору. Кришна Дева внимательно ее осмотрел, заметил ожоги на губах и сразу же раскусил хитрость Рамана.
– Ах, обманщик! – вскричал он. – Ведь ты поил ее горячим молоком. А всем известно, что «ошпаренная кошка и холодного молока боится».
– Простите меня, государь, – смело молвил Раман, – но, по моему скромному мнению, первейший долг государя заботиться о своих подданных и лишь потом уже – о кошках.
Кришна Дева не только не рассердился на Рамана за эти слова, но и похвалил его за любовь к справедливости. Раман получил от него в награду сто золотых монет.
7. Как Тенали Раман посрамил императорского гуру и его ученика
В праздник дасара
[53]императорская дочь Мохананги пригласила из Танджура некоего весьма ученого человека. Прослышав о его обширных познаниях в философии и религии, гуру побоялся, как бы этот пандит не победил его в диспуте, и послал вместо себя своего близкого друга Арангачари.
– Наш гуру не может прийти, – сообщил Арангачари, – от слишком усердных размышлений у него сделалось воспаление мозга.
С места вскочил Раман:
– Воспаление мозга? А я слишком много читаю, и у меня воспаление глаз.
– Что же тут удивительного? – пожал плечами император. – Таттачари читает куда больше, чем ты, Раман, но у него нет воспаления глаз. Ни Шанкара, ни Рамануджа, ни Мадхавачарья [54]никогда не страдали воспалением мозга, а наш гуру занедужил. Так уж устроен этот мир.
– А я вам объясню, что тут удивительного, государь, – проговорил Раман. – Ни слишком усердные размышления, ни слишком усердное чтение не могут привести к воспалению мозга. Эта болезнь поражает только людей, которые слишком много думают о своей собственной особе.
Эти слова вызвали общий смех в зале.
– Раман! – гневно закричал Арангачари. – Императорский гуру занимает при дворе первое место. Ему воздаются первые почести. Не забывай об этом.
– Прежде чем вымыть лицо, мы моем руки и ноги, – возразил ему Раман. – Но это совсем не означает, что руки и ноги важнее головы.
В зале снова поднялся хохот. А друг гуру – Арангачари – удалился посрамленный.
– Наш гуру не может прийти, – сообщил Арангачари, – от слишком усердных размышлений у него сделалось воспаление мозга.
С места вскочил Раман:
– Воспаление мозга? А я слишком много читаю, и у меня воспаление глаз.
– Что же тут удивительного? – пожал плечами император. – Таттачари читает куда больше, чем ты, Раман, но у него нет воспаления глаз. Ни Шанкара, ни Рамануджа, ни Мадхавачарья [54]никогда не страдали воспалением мозга, а наш гуру занедужил. Так уж устроен этот мир.
– А я вам объясню, что тут удивительного, государь, – проговорил Раман. – Ни слишком усердные размышления, ни слишком усердное чтение не могут привести к воспалению мозга. Эта болезнь поражает только людей, которые слишком много думают о своей собственной особе.
Эти слова вызвали общий смех в зале.
– Раман! – гневно закричал Арангачари. – Императорский гуру занимает при дворе первое место. Ему воздаются первые почести. Не забывай об этом.
– Прежде чем вымыть лицо, мы моем руки и ноги, – возразил ему Раман. – Но это совсем не означает, что руки и ноги важнее головы.
В зале снова поднялся хохот. А друг гуру – Арангачари – удалился посрамленный.
8. Как Тенали Раман проучил грязных и алчных брахманов
Когда Кришна Дева Райя писал книгу «Амуктамальята»
[55], он задал советникам такой вопрос:
– Кому обязана страна своим процветанием и величием?
Льстецы, разумеется, ответили:
– Царю.
– Советникам, – сказал Аппаджи.
– Народу, – молвила императорская дочь.
А гуру Таттачари заявил:
– Чистым душой и телом брахманам.
– Нет, все брахманы – чревоугодники и корыстолюбцы, – вскочив со своего места, крикнул Тенали Раман. – Многие из них с готовностью пожертвуют чистотой души и. тела ради денег. Если завтра же я не докажу, что прав, накажите меня за оскорбление всего брахманского сословия.
Припомнились ему несколько брахманов, его соседей. Когда он однажды попросил их о помощи, они отказали ему да к тому же еще и оскорбили. «Вот подходящий случай расплатиться с ними!» – подумал он.
Наутро, когда брахманы после молений облегчались на берегу реки, Тенали Раман подошел к ним и сказал:
– Император раздаст сегодня утром щедрые дары восьми брахманам. Бегите во дворец!
Не почистив зубов и не совершив омовения, только спрыснув водой головы, брахманы кинулись во дворец. Мнилось им, будто они чистые, на самом же деле были они все в грязи. В таком виде и предстали они перед советом.
Раман рассказал все как было.
– Эти брахманы, – объяснил он, – прибежали за дарами, даже не совершив омовения. Как могут такие алчные люди способствовать процветанию и величию страны? Признайте, государь, что я победил в споре с гуру.
Весь совет рассмеялся.
Гуру ушел, понурив голову.
– И таким-то грязнулям я подарил землю! – вспылил император. И он велел отобрать у брахманов ранее пожертвованные наделы.
– Кому обязана страна своим процветанием и величием?
Льстецы, разумеется, ответили:
– Царю.
– Советникам, – сказал Аппаджи.
– Народу, – молвила императорская дочь.
А гуру Таттачари заявил:
– Чистым душой и телом брахманам.
– Нет, все брахманы – чревоугодники и корыстолюбцы, – вскочив со своего места, крикнул Тенали Раман. – Многие из них с готовностью пожертвуют чистотой души и. тела ради денег. Если завтра же я не докажу, что прав, накажите меня за оскорбление всего брахманского сословия.
Припомнились ему несколько брахманов, его соседей. Когда он однажды попросил их о помощи, они отказали ему да к тому же еще и оскорбили. «Вот подходящий случай расплатиться с ними!» – подумал он.
Наутро, когда брахманы после молений облегчались на берегу реки, Тенали Раман подошел к ним и сказал:
– Император раздаст сегодня утром щедрые дары восьми брахманам. Бегите во дворец!
Не почистив зубов и не совершив омовения, только спрыснув водой головы, брахманы кинулись во дворец. Мнилось им, будто они чистые, на самом же деле были они все в грязи. В таком виде и предстали они перед советом.
Раман рассказал все как было.
– Эти брахманы, – объяснил он, – прибежали за дарами, даже не совершив омовения. Как могут такие алчные люди способствовать процветанию и величию страны? Признайте, государь, что я победил в споре с гуру.
Весь совет рассмеялся.
Гуру ушел, понурив голову.
– И таким-то грязнулям я подарил землю! – вспылил император. И он велел отобрать у брахманов ранее пожертвованные наделы.
9. Как Тенали Раман заклеймил пурохитов
[56]
Справляя поминки по матери, Кришна Дева Райя обратился к пурохитам:
– Перед смертью моя мать просила принести ей плод манго. Но она так и не успела его съесть. Что надо сделать, чтобы ее душа успокоилась?
Корыстолюбивые пурохиты ответили:
– О государь! Чтобы душа вашей матери успокоилась, надо сто восемь золотых манговых плодов положить на серебряные блюда и пожертвовать ста восьми брахманам.
Райя последовал их совету.
Видя, как пурохиты вымогают дорогие дары, Тенали Раман решил проучить их за безмерную алчность.
На другой день он пригласил всех пурохитов к себе якобы на поминки по матери. Когда они пришли, он запер дом и заклеймил их раскаленной в печи ложкой. Все в слезах, горестно хныча, пурохиты отправились к Райе и пожаловались ему на Рамана.
Тут же подоспел и Тенали Раман.
– Государь, – сказал он, – у моей матери была болячка на руке. Перед самой смертью она попросила меня раскалить в печи ложку и прижечь ей руку. Но я не успел выполнить ее желание. Чтобы душа вашей матери обрела покой, вы пожертвовали сто восемь золотых плодов. А я, для успокоения души моей матери, заклеймил пурохитов ложкой. Что же здесь худого?
Эти слова рассмешили всех придворных.
«Хороший урок дал Раман этим жадюгам!» – подумали они.
– Перед смертью моя мать просила принести ей плод манго. Но она так и не успела его съесть. Что надо сделать, чтобы ее душа успокоилась?
Корыстолюбивые пурохиты ответили:
– О государь! Чтобы душа вашей матери успокоилась, надо сто восемь золотых манговых плодов положить на серебряные блюда и пожертвовать ста восьми брахманам.
Райя последовал их совету.
Видя, как пурохиты вымогают дорогие дары, Тенали Раман решил проучить их за безмерную алчность.
На другой день он пригласил всех пурохитов к себе якобы на поминки по матери. Когда они пришли, он запер дом и заклеймил их раскаленной в печи ложкой. Все в слезах, горестно хныча, пурохиты отправились к Райе и пожаловались ему на Рамана.
Тут же подоспел и Тенали Раман.
– Государь, – сказал он, – у моей матери была болячка на руке. Перед самой смертью она попросила меня раскалить в печи ложку и прижечь ей руку. Но я не успел выполнить ее желание. Чтобы душа вашей матери обрела покой, вы пожертвовали сто восемь золотых плодов. А я, для успокоения души моей матери, заклеймил пурохитов ложкой. Что же здесь худого?
Эти слова рассмешили всех придворных.
«Хороший урок дал Раман этим жадюгам!» – подумали они.
10. Как Тенали Раман наказал алчного пурохита
Пурохиты долго ждали подходящего случая, чтобы отомстить Раману за то, что он их заклеймил, – и наконец такой случай им представился. Раман заболел лихоманкой. Его жена испугалась и попросила одного из пурохитов, чтобы он исцелил ее мужа. «Ну, теперь-то я сполна отплачу ему за все!» – обрадовался пурохит и объявил ей:
– Твой муж совершил великий грех, заклеймив брахманов. Поэтому он и занемог. Во искупление этого греха ты должна мне дать сто золотых монет.
Жена Тенали Рамана согласилась на это, только сказала:
– Сейчас у меня нет столько денег. Но у мужа есть дорогая лошадь, я продам ее и сполна расплачусь с вами.
Жадный пурохит знал, что эта лошадь стоит самое малое двести золотых монет, и заставил жену Рамана пообещать, что ему будут отданы все деньги, вырученные от продажи лошади. Лишь после этого он отпустил Раману его грех.
То ли молитвами пурохита, то ли благодаря лекарственным снадобьям, но через некоторое время Тенали Раман исцелился от своего недуга.
Целую неделю приставал к нему пурохит, требуя обещанной награды. Наконец, не выдержав его приставаний, Раман позвал его с собой на рынок. Вместе с лошадью он прихватил и кота.
Когда они пришли на рынок, Тенали Раман громко закричал:
– Продаю кота и лошадь! Продаю кота и лошадь! Кота – за двести золотых. Лошадь – за один касу [57]. Продаю кота и лошадь!
Лошадь была редкой арабской породы, и вскоре выискался покупатель, который сполна заплатил за кота и лошадь. Двести золотых Раман забрал себе, а один касу отдал пурохиту, сказав:
– Сколько я выручил за лошадь, столько тебе и отдаю.
Сильно огорчился пурохит. С того дня его жадность пошла на убыль.
– Твой муж совершил великий грех, заклеймив брахманов. Поэтому он и занемог. Во искупление этого греха ты должна мне дать сто золотых монет.
Жена Тенали Рамана согласилась на это, только сказала:
– Сейчас у меня нет столько денег. Но у мужа есть дорогая лошадь, я продам ее и сполна расплачусь с вами.
Жадный пурохит знал, что эта лошадь стоит самое малое двести золотых монет, и заставил жену Рамана пообещать, что ему будут отданы все деньги, вырученные от продажи лошади. Лишь после этого он отпустил Раману его грех.
То ли молитвами пурохита, то ли благодаря лекарственным снадобьям, но через некоторое время Тенали Раман исцелился от своего недуга.
Целую неделю приставал к нему пурохит, требуя обещанной награды. Наконец, не выдержав его приставаний, Раман позвал его с собой на рынок. Вместе с лошадью он прихватил и кота.
Когда они пришли на рынок, Тенали Раман громко закричал:
– Продаю кота и лошадь! Продаю кота и лошадь! Кота – за двести золотых. Лошадь – за один касу [57]. Продаю кота и лошадь!
Лошадь была редкой арабской породы, и вскоре выискался покупатель, который сполна заплатил за кота и лошадь. Двести золотых Раман забрал себе, а один касу отдал пурохиту, сказав:
– Сколько я выручил за лошадь, столько тебе и отдаю.
Сильно огорчился пурохит. С того дня его жадность пошла на убыль.
11. Как Тенали Раман отомстил гуру
Отправился однажды императорский гуру Таттачари к реке, которая протекает недалеко от Виджаянагара. Разделся он догола, сложил одежды на берегу и радостно погрузился в прохладную воду.
А мимо как раз проходил Тенали Раман. Видя бесстыдство гуру, он решил воспользоваться этим случаем, чтобы рассчитаться за нанесенную ему обиду. Он подобрал одежду и отошел в сторону.
Не осмеливаясь выйти на берег, гуру только жалобно вздыхал.
А мимо как раз проходил Тенали Раман. Видя бесстыдство гуру, он решил воспользоваться этим случаем, чтобы рассчитаться за нанесенную ему обиду. Он подобрал одежду и отошел в сторону.
Не осмеливаясь выйти на берег, гуру только жалобно вздыхал.