Страница:
– Привет!
Она вскочила с постели, едва проснувшись, мгновенно почистила зубы и помчалась вниз. И смогла произнести только одно это слово. И то почти шепотом.
Он посмотрел вверх. При свете раны и синяки на его лице стали хорошо видны. Он выглядел побитым, усталым и красивым.
– Привет.
– Значит, ты на самом деле приехал, – сказала она и принялась наливать воду в чайник. – А я решила, что ты мне приснился. Такое не раз случалось, пока тебя не было. Я так ясно видела тебя во сне, что пробуждение походило на новое прощание. – Стараясь говорить шутливым тоном, Софи поинтересовалась: – Тебя отпустили на день раньше за хорошее поведение?
– К сожалению, нет. – Кит отложил письмо, которое читал, и провел рукой по влажным после душа волосам. – Вчера один мой солдат был тяжело ранен. Я прилетел домой с ним.
– О, Кит, мне очень жаль. – Софи подошла к нему. – Как он сейчас?
– Не очень, – проговорил он лишенным выражения голосом и опять взял письмо, показывая, что тема закрыта. В другом конце кухни крышка начала стучать по кастрюле. Софи погладила его по щеке.
– Что произошло? – спросила она мягко. – Взрыв?
Кит ответил не сразу, но она заметила, что его глаза моргнули, словно он вспомнил что-то, о чем не хотел вспоминать.
– Да…
Его лоб наморщился, как от боли, и Софи решила, что больше он ничего не скажет. Но потом Кит посмотрел на нее с холодной улыбкой, которая скорее скрывала, чем выражала эмоции.
Софи пододвинула стул и села рядом:
– Как тяжело он ранен?
– Сейчас трудно сказать. Похоже, жить он будет, но насколько тяжелы будут последствия… – Губы Кита скривились. – Ему всего девятнадцать лет.
– Совсем мальчик, – прошептала Софи. Чайник выпустил клубы пара, зашипел и затих. Ей хотелось, чтобы Кит был с ней откровенен. – Хорошо, что ты был с ним. Для него, наверное, очень важно знать, что кто-то заботится о нем. – Она отшатнулась, когда Кит резко поднялся. – Кофе?
– Да, пожалуйста.
В душе Софи была обижена, но не позволила обиде вырваться наружу.
– Извини, есть только растворимый. Я хотела сегодня пройтись по магазинам и закупить все к твоему возвращению.
Она вспомнила о своих планах. Софи собиралась купить то, что можно есть в постели, – оливки, маленькие пирожные, круассаны, бриоши. И шампанское. И настоящий кофе. И, конечно, шелковую ночную рубашку. Теперь все это казалось глупой выдумкой, в которой Кит становился диснеевским принцем с полными обожания глазами.
Реальность оказалась иной.
– Чем ты питалась, во имя неба? – спросил он раздраженно. – Я хотел приготовить завтрак, но в шкафах пусто.
– Я обычно ела на ходу, – ответила она беззаботно. – Но вот смотри, есть хлеб… – Софи открыла шкаф и достала банку. – И шоколадная паста.
Кит почувствовал себя виноватым. Софи старалась говорить весело, но было видно, что она обижена. Она хотела пообщаться с ним как с нормальным человеком, а он повел себя так, словно она сделала что-то неприличное.
«Хорошо, что ты был с ним. Для него, наверное, очень важно знать, что кто-то заботится о нем».
Софи переоценивает его. Во многом.
Кит посмотрел на нее. Она укладывала хлеб в тостер. Ее волосы блестели, длинные ноги едва прикрывала старая рубашка, которую Софи наверняка вытащила из его гардероба. Грудь мужчины сжалась от стыда и желания. Он еще не отважился разрушить ее иллюзии относительно него, но, по крайней мере, мог попытаться искупить свое недостойное поведение.
Кит взял у Софи банку, открыл крышку, заглянул внутрь и поинтересовался:
– Ты хочешь это съесть?
Она пожала плечами и достала из ящика нож:
– А что с этим делать?
– Ты еще спрашиваешь! – сердито сказал он, отбирая у нее нож.
Выразительно глядя на Софи, Кит протянул руку и расстегнул пуговицы ее рубашки. Она вздрогнула от его прикосновения и издала легкий возглас удивления. Но когда он обхватил ее за талию и усадил на стол, зеленые глаза женщины заблестели от возбуждения.
Медленно, осторожно Кит опустил в банку кончик ножа и подцепил немного мягкого шоколада. Потом он повернулся к Софи и, распахнув ее рубашку, обнажил грудь.
Ему стоило больших усилий не позволить желанию отразиться на его лице или в движениях. Рука мужчины дрожала, когда он взял в ладонь теплую грудь. Кит легким движением размазал шоколад по коже Софи.
Он решил, что это очень красиво – темный шоколад на ванильно-белой коже. Но мысли исчезли из его головы, как только он принялся слизывать шоколад.
Шоколад был невозможно сладкий и заглушал вкус кожи, поэтому Кит, не поднимая головы, открыл кран и набрал в ладонь воду. Выпрямившись, он вылил воду на грудь Софи и наблюдал, как ее глаза расширяются от шока.
– Кит, ты…
Его губы дотянулись до нее прежде, чем она успела договорить.
Боже, как он любит ее! Любит ее прямодушие, ее доброту. Любит, потому что она его понимает и стремится дать ему то, что нужно.
Руки Софи обвились вокруг его шеи, пальцы погрузились во влажные волосы. Он уже готов был заняться с ней любовью на столе, когда во входную дверь громко постучали.
Кит отступил на шаг и выругался.
– Не открывай, – взмолилась Софи.
Это было заманчиво, очень заманчиво, учитывая, как она выглядела на столе. Рубашка распахнута, губы покраснели от поцелуев. Он провел рукой по лицу, призывая на помощь все свое самообладание.
– Придется, – хрипло сказал Кит, направляясь к двери. – Это наш завтрак. Я заказал его, когда ты спала, и поскольку завтрак доставили на дом в качестве особой любезности…
Оставшись одна, Софи запахнула рубашку и соскользнула со стола. Дрожащие ноги едва держали ее. В прихожей раздались голоса – один Кита, другой – немного знакомый. Она взяла банку с шоколадной пастой и запустила в нее пальцы. Потом, закрыв глаза и откинув голову назад, слизала пасту.
– Вы тут?
Софи подскочила, открыла глаза и увидела, что в кухню входит человек, лицо которого ей знакомо.
– Привет! Вы, значит, Софи, – обратился он к ней.
Улыбаясь, человек поставил завернутый в алюминиевую фольгу контейнер на стол и протянул руку. Софи обменялась с ним рукопожатиями и пробормотала приветствие. Ей было неловко оттого, что она не может вспомнить, кто это.
Кит вошел в кухню с бутылкой шампанского в руке:
– Спасибо. Я очень признателен.
– Не стоит благодарности. Это самое малое, что я могу сделать, зная, что вы пять месяцев были героем. Приятно видеть вас целым… Или почти целым.
Кит слегка нахмурился.
– Как дела в ресторане? – спросил он спокойно.
– Хорошо, спасибо. Хотя я не провожу там столько времени, сколько надо бы. Все из-за телевидения. Только что вернулся из Штатов со съемок новой серии.
Ужас сжал желудок Софи, когда она вновь взглянула на этого человека. Теперь понятно, почему он показался ей знакомым. Рядом стоит один из самых знаменитых кулинаров страны, а на ней мокрая рубашка, которая едва прикрывает ягодицы, и она слизывает с пальцев шоколадную пасту.
Софи быстро поставила банку на стол и постаралась спрятаться за большой вазой для цветов. К счастью, известный кулинар увлечен разговором с Китом, и они уже направляются к двери. Однако он остановился и оглянулся:
– Рад был познакомиться с вами, Софи. Вы должны заставить Кита как-нибудь привести вас в ресторан.
«Ни за что на свете», – поклялась Софи, улыбаясь и кивая. После того, как он застал ее в таком виде! Как только они вышли, Софи схватила банку с шоколадной пастой, и когда Кит вернулся, она ела ее ложкой.
– Ты мог предупредить меня, – простонала Софи.
– Извини, – жалобно проговорил Кит, – но я отвлекся.
– Он твой друг?
– Смотря что такое друг. Его ресторан расположен рядом, за углом, и я часто туда захожу.
Софи отправила в рот еще ложку пасты. Люди не ходят в рестораны одни. Она представила себе, в обществе каких женщин знаменитый кулинар видел Кита.
– Брось эту сладкую мерзость, – распорядился он. – У нас есть копченый лосось, пирог с черникой, миндальные круассаны и настоящий кофе. И это, конечно. – Кит поднял бутылку шампанского. – Ты хочешь съесть все здесь или в постели?
Сопротивление Софи растаяло как масло на солнце. Она невольно улыбнулась:
– А ты как думаешь?
Софи медленно возвращалась в дом Кита. Сумка с покупками била ее по ноге. Она решила, что должна загладить позорный утренний инцидент с шоколадной пастой.
Софи всем своим существом устремилась вперед, к дому с черной дверью, очень похожему на прочие красивые дома на этой площади. Но у этого дома было одно преимущество: там был Кит.
Они съели завтрак и занялись любовью, медленно, роскошно. Потом лежали рядом, пока туча проползала мимо окна, а утро перерастало в день. Потом опять занялись любовью.
Это было прекрасно. Более чем прекрасно. Волшебно. Так откуда появилось неприятное ощущение, что любовь заменила разговор?
Она очень много хотела сказать Киту и еще больше хотела, чтобы говорил он. Софи вспомнила, что выбросила противозачаточные таблетки, и не призналась в этом ему. Ей стало неловко. Но Кит отгородился от нее непроницаемой стеной, на которой красовалась надпись: «Прикасайся молча».
Это просто смешно, решила Софи. Перед его отъездом они проводили в постели целые дни, и им было не до разговоров. Значит, и сейчас у них все в порядке.
Она вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь.
В доме стояла тишина, но Кит был дома. И атмосфера стала другой. Она словно зарядилась электричеством, которое возбуждало и нервировало. По дороге в кухню Софи вспомнила, что рассказала Джасперу о желании иметь собственный дом.
Она поставила кастрюлю на плиту.
Дом Кита был ее домом последние пять месяцев, если не считать времени, проведенного в Румынии на съемках глупейшего фильма о вампирах. Но Кит вернулся, и это вновь стал только его дом, а она превратилась в гостью. Даже цветы казались чужеродным элементом, как и нарезанный хлеб в его красивой хлебнице, и растворимый кофе в его дорогих чашках.
Софи насыпала ароматный, только что смолотый кофе в кофейник, поставила на поднос чашки и молочник и вдруг забеспокоилась, не перестаралась ли она. После минутного колебания она налила кофе в чашки и пошла искать Кита.
Он был наверху, в комнате, которую использовал в качестве кабинета. Перед приоткрытой дверью Софи нерешительно остановилась и постучала.
– Да?
– Я приготовила тебе кофе.
– Спасибо. – В его голосе звучала улыбка. – Я должен выйти и взять поднос или ты сама внесешь его?
– Я не хотела тебя отвлекать, – пробормотала Софи и вошла.
Стол был завален письмами, мусорная корзина полна конвертов. Глядя на Кита, Софи ощутила желание, и любовь, и робость. Ранки на его лице еще были свежи, синяки под глазами не исчезли. Он выглядел неимоверно измученным и усталым.
– Что ж, это аргумент, – сказал Кит, погладив ее по ноге под коротенькой юбочкой. – Ты действительно отвлекаешь меня.
Желание вспыхнуло в Софи, зажгло ее и без того уже разогретое тело. Она села на край стола и посмотрела на Кита поверх чашки. Надо найти способ общения с ним, не приводящий к оргазму.
– Есть что-нибудь интересное? – поинтересовалась Софи.
Кит взял чашку, пожал плечами. Выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Не очень много. Банковские декларации и отчеты. Еще кое-какие сведения о поместье Элнберг. – Он отпил из чашки. Потом, после некоторого колебания, вынул из стопки одно письмо и протянул ей. – И вот это.
Прочтя первые несколько строк, Софи удивленно нахмурилась:
– Что это?
– Пишут адвокаты Ральфа из Хоксворта. Они получили это письмо и переслали мне.
Он подтолкнул к Софи еще один листок. Что-то подсказало ей, что дело серьезное.
Софи осторожно взяла лист плотной голубой бумаги и развернула. Почерк был ровный, понятный, почерк человека, привыкшего писать на бумаге, а не посылать электронные сообщения.
– Значит, твоя мать хочет, чтобы ты приехал к ней.
Кит бросил еще один конверт в мусорную корзину:
– Похоже, вы правы, мистер Холмс.
– Ты поедешь? – Дрожащими пальцами Софи вновь развернула письмо, чтобы посмотреть, где живет Джульет Фицрой. – Имлиль, – с удивлением прочитала она адрес. – Марокко.
– Вот именно, – сказал Кит скучающим тоном, отправляя письмо вслед за конвертом. – Словно это чуть дальше, чем в двух остановках отсюда. Не представляю, как она сможет доказать, что такая поездка оправданна.
Софи постучала пальцем по губам. Марокко… Песок, жара… И гаремы… наверное. Честно говоря, она ничего не знала об этой стране. Просто ей нравилось, как звучит название. Марокко казалось ей приятной альтернативой Челси и гнетущей атмосфере старого дома, где они оба будут задыхаться.
– Мне всегда хотелось побывать в Марокко, – заметила Софи. – Интересно, как она там оказалась?
– Думаю, она знала, что ее секретец раскроется после смерти Ральфа. – Кит что-то писал. – Возможно, она хочет представить меня моему настоящему отцу – если знает, кто это. Существует тысяча кандидатов на это звание.
О боже! Софи вспомнила о письме, найденном в книге в библиотеке Элнберга, и у нее закружилась голова. Зная, что заглядывать в чужие письма нехорошо, она все же не могла удержаться, потому что прочитала первую строчку. Теперь Софи жалела об этом. Теперь она знала об отце Кита больше, чем знал он сам.
Она слезла со стола и прошла к книжному шкафу в углу комнаты, нарочно повернувшись к Киту спиной.
– Нет. – Софи глубоко вздохнула и закрыла глаза. – Она знает.
Наступило молчание. В шкафу между книгами по военной истории и истории Среднего Востока стояла незнакомая ей фотография Кита. Он снялся у армейского грузовика с группой людей в камуфляжной форме.
– Откуда тебе это известно?
Кит говорил угрожающе тихо. Испуганная Софи повернулась к нему:
– Ты помнишь тот день в Элнберге, когда я… заболела? – У нее неожиданно начался цикл, а Кит помог ей. Она слабо улыбнулась. – Ты отвел меня в библиотеку, а сам пошел в деревню, в магазин.
– Да, помню. – В его голосе звучали стальные нотки. – И что?
– Я рассматривала книги, пока ждала тебя. – Ей хотелось дотронуться до Кита, но она не решалась. – Я взяла какой-то томик, открыла его, и оттуда выпало письмо. – Она уставилась на свои руки. – Любовное письмо. Оно было адресовано «Моей дорогой Джульет».
Кит смотрел не на Софи, а в окно, и жалюзи бросали тени на его израненное лицо. Он словно был в клетке. Софи продолжала хриплым взволнованным голосом:
– Сначала я решила, что это письмо Ральфа. Оно было таким красивым, романтичным, таким нежным и страстным! Трудно представить, что Ральф способен написать такое.
– Кто же автор?
– Не знаю. Я не успела дочитать до конца, и… – Она не удержалась и коснулась пальцами его щеки, сознавая, какое напряжение возникло между ними. – Потом я на некоторое время забыла о письме. А потом еще раз взглянула, но на нем не было подписи.
Кит встал и отошел от нее:
– Почему ты решила, что это писал не Ральф?
– Потому что речь шла о тебе, – прошептала Софи и тоже встала. – Тот человек писал, как тяжело ему оставлять тебя, зная, что ты считаешь Ральфа своим отцом.
– Почему ты не рассказала мне раньше? – ледяным тоном спросил Кит.
Софи кашлянула:
– Тогда это было не мое дело. Я не настолько хорошо знала тебя, чтобы просто так, в разговоре, выложить эту информацию. А потом… У меня просто не было случая. – Она замолчала, нервно облизала губы и набралась мужества, чтобы признаться в том, что тревожило ее с самого утра. – Прости, Кит. Иногда мне кажется, что сейчас мы знаем друг друга ничуть не лучше.
– Не понимаю, – пробормотал Кит. – Почему она не бросила Ральфа, не ушла к тому человеку, кто бы он ни был, и не взяла меня с собой?
В его голосе было столько горечи, что у Софи заныло сердце. И в то же время она обрадовалась, потому что он заговорил с ней об этом.
Софи пожала плечами:
– Возможно, именно это твоя мать и хочет тебе объяснить. – Она подошла к нему и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы. – Давай съездим в Марокко и все выясним.
Глава 3
Она вскочила с постели, едва проснувшись, мгновенно почистила зубы и помчалась вниз. И смогла произнести только одно это слово. И то почти шепотом.
Он посмотрел вверх. При свете раны и синяки на его лице стали хорошо видны. Он выглядел побитым, усталым и красивым.
– Привет.
– Значит, ты на самом деле приехал, – сказала она и принялась наливать воду в чайник. – А я решила, что ты мне приснился. Такое не раз случалось, пока тебя не было. Я так ясно видела тебя во сне, что пробуждение походило на новое прощание. – Стараясь говорить шутливым тоном, Софи поинтересовалась: – Тебя отпустили на день раньше за хорошее поведение?
– К сожалению, нет. – Кит отложил письмо, которое читал, и провел рукой по влажным после душа волосам. – Вчера один мой солдат был тяжело ранен. Я прилетел домой с ним.
– О, Кит, мне очень жаль. – Софи подошла к нему. – Как он сейчас?
– Не очень, – проговорил он лишенным выражения голосом и опять взял письмо, показывая, что тема закрыта. В другом конце кухни крышка начала стучать по кастрюле. Софи погладила его по щеке.
– Что произошло? – спросила она мягко. – Взрыв?
Кит ответил не сразу, но она заметила, что его глаза моргнули, словно он вспомнил что-то, о чем не хотел вспоминать.
– Да…
Его лоб наморщился, как от боли, и Софи решила, что больше он ничего не скажет. Но потом Кит посмотрел на нее с холодной улыбкой, которая скорее скрывала, чем выражала эмоции.
Софи пододвинула стул и села рядом:
– Как тяжело он ранен?
– Сейчас трудно сказать. Похоже, жить он будет, но насколько тяжелы будут последствия… – Губы Кита скривились. – Ему всего девятнадцать лет.
– Совсем мальчик, – прошептала Софи. Чайник выпустил клубы пара, зашипел и затих. Ей хотелось, чтобы Кит был с ней откровенен. – Хорошо, что ты был с ним. Для него, наверное, очень важно знать, что кто-то заботится о нем. – Она отшатнулась, когда Кит резко поднялся. – Кофе?
– Да, пожалуйста.
В душе Софи была обижена, но не позволила обиде вырваться наружу.
– Извини, есть только растворимый. Я хотела сегодня пройтись по магазинам и закупить все к твоему возвращению.
Она вспомнила о своих планах. Софи собиралась купить то, что можно есть в постели, – оливки, маленькие пирожные, круассаны, бриоши. И шампанское. И настоящий кофе. И, конечно, шелковую ночную рубашку. Теперь все это казалось глупой выдумкой, в которой Кит становился диснеевским принцем с полными обожания глазами.
Реальность оказалась иной.
– Чем ты питалась, во имя неба? – спросил он раздраженно. – Я хотел приготовить завтрак, но в шкафах пусто.
– Я обычно ела на ходу, – ответила она беззаботно. – Но вот смотри, есть хлеб… – Софи открыла шкаф и достала банку. – И шоколадная паста.
Кит почувствовал себя виноватым. Софи старалась говорить весело, но было видно, что она обижена. Она хотела пообщаться с ним как с нормальным человеком, а он повел себя так, словно она сделала что-то неприличное.
«Хорошо, что ты был с ним. Для него, наверное, очень важно знать, что кто-то заботится о нем».
Софи переоценивает его. Во многом.
Кит посмотрел на нее. Она укладывала хлеб в тостер. Ее волосы блестели, длинные ноги едва прикрывала старая рубашка, которую Софи наверняка вытащила из его гардероба. Грудь мужчины сжалась от стыда и желания. Он еще не отважился разрушить ее иллюзии относительно него, но, по крайней мере, мог попытаться искупить свое недостойное поведение.
Кит взял у Софи банку, открыл крышку, заглянул внутрь и поинтересовался:
– Ты хочешь это съесть?
Она пожала плечами и достала из ящика нож:
– А что с этим делать?
– Ты еще спрашиваешь! – сердито сказал он, отбирая у нее нож.
Выразительно глядя на Софи, Кит протянул руку и расстегнул пуговицы ее рубашки. Она вздрогнула от его прикосновения и издала легкий возглас удивления. Но когда он обхватил ее за талию и усадил на стол, зеленые глаза женщины заблестели от возбуждения.
Медленно, осторожно Кит опустил в банку кончик ножа и подцепил немного мягкого шоколада. Потом он повернулся к Софи и, распахнув ее рубашку, обнажил грудь.
Ему стоило больших усилий не позволить желанию отразиться на его лице или в движениях. Рука мужчины дрожала, когда он взял в ладонь теплую грудь. Кит легким движением размазал шоколад по коже Софи.
Он решил, что это очень красиво – темный шоколад на ванильно-белой коже. Но мысли исчезли из его головы, как только он принялся слизывать шоколад.
Шоколад был невозможно сладкий и заглушал вкус кожи, поэтому Кит, не поднимая головы, открыл кран и набрал в ладонь воду. Выпрямившись, он вылил воду на грудь Софи и наблюдал, как ее глаза расширяются от шока.
– Кит, ты…
Его губы дотянулись до нее прежде, чем она успела договорить.
Боже, как он любит ее! Любит ее прямодушие, ее доброту. Любит, потому что она его понимает и стремится дать ему то, что нужно.
Руки Софи обвились вокруг его шеи, пальцы погрузились во влажные волосы. Он уже готов был заняться с ней любовью на столе, когда во входную дверь громко постучали.
Кит отступил на шаг и выругался.
– Не открывай, – взмолилась Софи.
Это было заманчиво, очень заманчиво, учитывая, как она выглядела на столе. Рубашка распахнута, губы покраснели от поцелуев. Он провел рукой по лицу, призывая на помощь все свое самообладание.
– Придется, – хрипло сказал Кит, направляясь к двери. – Это наш завтрак. Я заказал его, когда ты спала, и поскольку завтрак доставили на дом в качестве особой любезности…
Оставшись одна, Софи запахнула рубашку и соскользнула со стола. Дрожащие ноги едва держали ее. В прихожей раздались голоса – один Кита, другой – немного знакомый. Она взяла банку с шоколадной пастой и запустила в нее пальцы. Потом, закрыв глаза и откинув голову назад, слизала пасту.
– Вы тут?
Софи подскочила, открыла глаза и увидела, что в кухню входит человек, лицо которого ей знакомо.
– Привет! Вы, значит, Софи, – обратился он к ней.
Улыбаясь, человек поставил завернутый в алюминиевую фольгу контейнер на стол и протянул руку. Софи обменялась с ним рукопожатиями и пробормотала приветствие. Ей было неловко оттого, что она не может вспомнить, кто это.
Кит вошел в кухню с бутылкой шампанского в руке:
– Спасибо. Я очень признателен.
– Не стоит благодарности. Это самое малое, что я могу сделать, зная, что вы пять месяцев были героем. Приятно видеть вас целым… Или почти целым.
Кит слегка нахмурился.
– Как дела в ресторане? – спросил он спокойно.
– Хорошо, спасибо. Хотя я не провожу там столько времени, сколько надо бы. Все из-за телевидения. Только что вернулся из Штатов со съемок новой серии.
Ужас сжал желудок Софи, когда она вновь взглянула на этого человека. Теперь понятно, почему он показался ей знакомым. Рядом стоит один из самых знаменитых кулинаров страны, а на ней мокрая рубашка, которая едва прикрывает ягодицы, и она слизывает с пальцев шоколадную пасту.
Софи быстро поставила банку на стол и постаралась спрятаться за большой вазой для цветов. К счастью, известный кулинар увлечен разговором с Китом, и они уже направляются к двери. Однако он остановился и оглянулся:
– Рад был познакомиться с вами, Софи. Вы должны заставить Кита как-нибудь привести вас в ресторан.
«Ни за что на свете», – поклялась Софи, улыбаясь и кивая. После того, как он застал ее в таком виде! Как только они вышли, Софи схватила банку с шоколадной пастой, и когда Кит вернулся, она ела ее ложкой.
– Ты мог предупредить меня, – простонала Софи.
– Извини, – жалобно проговорил Кит, – но я отвлекся.
– Он твой друг?
– Смотря что такое друг. Его ресторан расположен рядом, за углом, и я часто туда захожу.
Софи отправила в рот еще ложку пасты. Люди не ходят в рестораны одни. Она представила себе, в обществе каких женщин знаменитый кулинар видел Кита.
– Брось эту сладкую мерзость, – распорядился он. – У нас есть копченый лосось, пирог с черникой, миндальные круассаны и настоящий кофе. И это, конечно. – Кит поднял бутылку шампанского. – Ты хочешь съесть все здесь или в постели?
Сопротивление Софи растаяло как масло на солнце. Она невольно улыбнулась:
– А ты как думаешь?
Софи медленно возвращалась в дом Кита. Сумка с покупками била ее по ноге. Она решила, что должна загладить позорный утренний инцидент с шоколадной пастой.
Софи всем своим существом устремилась вперед, к дому с черной дверью, очень похожему на прочие красивые дома на этой площади. Но у этого дома было одно преимущество: там был Кит.
Они съели завтрак и занялись любовью, медленно, роскошно. Потом лежали рядом, пока туча проползала мимо окна, а утро перерастало в день. Потом опять занялись любовью.
Это было прекрасно. Более чем прекрасно. Волшебно. Так откуда появилось неприятное ощущение, что любовь заменила разговор?
Она очень много хотела сказать Киту и еще больше хотела, чтобы говорил он. Софи вспомнила, что выбросила противозачаточные таблетки, и не призналась в этом ему. Ей стало неловко. Но Кит отгородился от нее непроницаемой стеной, на которой красовалась надпись: «Прикасайся молча».
Это просто смешно, решила Софи. Перед его отъездом они проводили в постели целые дни, и им было не до разговоров. Значит, и сейчас у них все в порядке.
Она вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь.
В доме стояла тишина, но Кит был дома. И атмосфера стала другой. Она словно зарядилась электричеством, которое возбуждало и нервировало. По дороге в кухню Софи вспомнила, что рассказала Джасперу о желании иметь собственный дом.
Она поставила кастрюлю на плиту.
Дом Кита был ее домом последние пять месяцев, если не считать времени, проведенного в Румынии на съемках глупейшего фильма о вампирах. Но Кит вернулся, и это вновь стал только его дом, а она превратилась в гостью. Даже цветы казались чужеродным элементом, как и нарезанный хлеб в его красивой хлебнице, и растворимый кофе в его дорогих чашках.
Софи насыпала ароматный, только что смолотый кофе в кофейник, поставила на поднос чашки и молочник и вдруг забеспокоилась, не перестаралась ли она. После минутного колебания она налила кофе в чашки и пошла искать Кита.
Он был наверху, в комнате, которую использовал в качестве кабинета. Перед приоткрытой дверью Софи нерешительно остановилась и постучала.
– Да?
– Я приготовила тебе кофе.
– Спасибо. – В его голосе звучала улыбка. – Я должен выйти и взять поднос или ты сама внесешь его?
– Я не хотела тебя отвлекать, – пробормотала Софи и вошла.
Стол был завален письмами, мусорная корзина полна конвертов. Глядя на Кита, Софи ощутила желание, и любовь, и робость. Ранки на его лице еще были свежи, синяки под глазами не исчезли. Он выглядел неимоверно измученным и усталым.
– Что ж, это аргумент, – сказал Кит, погладив ее по ноге под коротенькой юбочкой. – Ты действительно отвлекаешь меня.
Желание вспыхнуло в Софи, зажгло ее и без того уже разогретое тело. Она села на край стола и посмотрела на Кита поверх чашки. Надо найти способ общения с ним, не приводящий к оргазму.
– Есть что-нибудь интересное? – поинтересовалась Софи.
Кит взял чашку, пожал плечами. Выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Не очень много. Банковские декларации и отчеты. Еще кое-какие сведения о поместье Элнберг. – Он отпил из чашки. Потом, после некоторого колебания, вынул из стопки одно письмо и протянул ей. – И вот это.
Прочтя первые несколько строк, Софи удивленно нахмурилась:
– Что это?
– Пишут адвокаты Ральфа из Хоксворта. Они получили это письмо и переслали мне.
Он подтолкнул к Софи еще один листок. Что-то подсказало ей, что дело серьезное.
Софи осторожно взяла лист плотной голубой бумаги и развернула. Почерк был ровный, понятный, почерк человека, привыкшего писать на бумаге, а не посылать электронные сообщения.
«Дорогой Кит!Сердце Софи забилось быстрее. Она посмотрела на Кита, но он сидел, отвернувшись от нее, и просматривал другие письма. Она продолжила чтение.
Я знаю, что это письмо удивит тебя, причем скорее неприятно, чем приятно. Однако я должна отбросить эгоистические сомнения и сделать то, что должна была сделать уже давно».
«Прежде всего я хочу извиниться, хотя мои извинения ничтожны и сильно опоздали. Я должна добавить к ним очень и очень многое. Надеюсь, ты поймешь и, может быть, даже простишь меня, поскольку это серьезно затрагивает твои интересы. Это касается тебя и коснется в будущем твоей семьи».Прочитав эти строки, Софи заволновалась. И стала читать быстрее, сгорая желанием выяснить, что все это значит.
«Меньше всего я жду от тебя ответа. Но мой адрес указан в шапке письма, и я искренне приглашаю тебя приехать сюда в любое время. Оставляю решение за тобой.Софи медленно опустила письмо на стол. У нее закружилась голова.
Для меня эта встреча очень много значит.
С надеждой,
твоя мать, Джульет Фицрой».
– Значит, твоя мать хочет, чтобы ты приехал к ней.
Кит бросил еще один конверт в мусорную корзину:
– Похоже, вы правы, мистер Холмс.
– Ты поедешь? – Дрожащими пальцами Софи вновь развернула письмо, чтобы посмотреть, где живет Джульет Фицрой. – Имлиль, – с удивлением прочитала она адрес. – Марокко.
– Вот именно, – сказал Кит скучающим тоном, отправляя письмо вслед за конвертом. – Словно это чуть дальше, чем в двух остановках отсюда. Не представляю, как она сможет доказать, что такая поездка оправданна.
Софи постучала пальцем по губам. Марокко… Песок, жара… И гаремы… наверное. Честно говоря, она ничего не знала об этой стране. Просто ей нравилось, как звучит название. Марокко казалось ей приятной альтернативой Челси и гнетущей атмосфере старого дома, где они оба будут задыхаться.
– Мне всегда хотелось побывать в Марокко, – заметила Софи. – Интересно, как она там оказалась?
– Думаю, она знала, что ее секретец раскроется после смерти Ральфа. – Кит что-то писал. – Возможно, она хочет представить меня моему настоящему отцу – если знает, кто это. Существует тысяча кандидатов на это звание.
О боже! Софи вспомнила о письме, найденном в книге в библиотеке Элнберга, и у нее закружилась голова. Зная, что заглядывать в чужие письма нехорошо, она все же не могла удержаться, потому что прочитала первую строчку. Теперь Софи жалела об этом. Теперь она знала об отце Кита больше, чем знал он сам.
Она слезла со стола и прошла к книжному шкафу в углу комнаты, нарочно повернувшись к Киту спиной.
– Нет. – Софи глубоко вздохнула и закрыла глаза. – Она знает.
Наступило молчание. В шкафу между книгами по военной истории и истории Среднего Востока стояла незнакомая ей фотография Кита. Он снялся у армейского грузовика с группой людей в камуфляжной форме.
– Откуда тебе это известно?
Кит говорил угрожающе тихо. Испуганная Софи повернулась к нему:
– Ты помнишь тот день в Элнберге, когда я… заболела? – У нее неожиданно начался цикл, а Кит помог ей. Она слабо улыбнулась. – Ты отвел меня в библиотеку, а сам пошел в деревню, в магазин.
– Да, помню. – В его голосе звучали стальные нотки. – И что?
– Я рассматривала книги, пока ждала тебя. – Ей хотелось дотронуться до Кита, но она не решалась. – Я взяла какой-то томик, открыла его, и оттуда выпало письмо. – Она уставилась на свои руки. – Любовное письмо. Оно было адресовано «Моей дорогой Джульет».
Кит смотрел не на Софи, а в окно, и жалюзи бросали тени на его израненное лицо. Он словно был в клетке. Софи продолжала хриплым взволнованным голосом:
– Сначала я решила, что это письмо Ральфа. Оно было таким красивым, романтичным, таким нежным и страстным! Трудно представить, что Ральф способен написать такое.
– Кто же автор?
– Не знаю. Я не успела дочитать до конца, и… – Она не удержалась и коснулась пальцами его щеки, сознавая, какое напряжение возникло между ними. – Потом я на некоторое время забыла о письме. А потом еще раз взглянула, но на нем не было подписи.
Кит встал и отошел от нее:
– Почему ты решила, что это писал не Ральф?
– Потому что речь шла о тебе, – прошептала Софи и тоже встала. – Тот человек писал, как тяжело ему оставлять тебя, зная, что ты считаешь Ральфа своим отцом.
– Почему ты не рассказала мне раньше? – ледяным тоном спросил Кит.
Софи кашлянула:
– Тогда это было не мое дело. Я не настолько хорошо знала тебя, чтобы просто так, в разговоре, выложить эту информацию. А потом… У меня просто не было случая. – Она замолчала, нервно облизала губы и набралась мужества, чтобы признаться в том, что тревожило ее с самого утра. – Прости, Кит. Иногда мне кажется, что сейчас мы знаем друг друга ничуть не лучше.
– Не понимаю, – пробормотал Кит. – Почему она не бросила Ральфа, не ушла к тому человеку, кто бы он ни был, и не взяла меня с собой?
В его голосе было столько горечи, что у Софи заныло сердце. И в то же время она обрадовалась, потому что он заговорил с ней об этом.
Софи пожала плечами:
– Возможно, именно это твоя мать и хочет тебе объяснить. – Она подошла к нему и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы. – Давай съездим в Марокко и все выясним.
Глава 3
Итак, Софи решила, что они должны поехать в Марокко и встретиться с Джульет. Киту оставалось только все подготовить.
Если бы не она, он выбросил бы письмо в мусорную корзину вместе с остальными ненужными бумагами. Он давным-давно закрыл свое сердце для женщины, которая ушла от него, когда ему было шесть лет, и обещала вернуться. Именно это невыполненное обещание больше, может быть, чем отъезд матери, заронило в его душу семена недоверия, которые превратились в терновую ограду вокруг его сердца. Только Софи смогла пробиться сквозь шипы.
И точно так же, когда он показал ей письмо, она сумела пробиться сквозь его горечь и злость и сделать так, что все стало простым и очевидным. Только факты. Никаких эмоций.
– Первый класс? – спросила Софи, глядя на Кита из-под ресниц, когда они шли к входу в лондонский аэропорт. – Как мило! Ты не забыл, что другим классом я не пользуюсь.
Ее глаза заблестели, и Кит понял, что она вспоминает об их первой встрече, когда Софи – без билета – сидела напротив него в вагоне первого класса поезда, шедшего из Лондона в Нортумберленд. Все четыре часа пути он старался не смотреть на нее, потому что ему безумно хотелось прикоснуться к ней…
Сегодняшнее утро они провели в постели, однако Софи каким-то образом умудрилась собраться меньше чем за час.
– Боюсь, на сей раз не первый класс, – возразил он сурово.
Диспетчер подошла к ним, и ее лучезарная улыбка несколько потускнела, когда она увидела лицо Кита.
– Майор Фицрой? Ваш самолет ждет. Пожалуйста, следуйте за мной.
Глаза Софи расширились, когда она увидела маленький частный самолет.
– Боже праведный! – воскликнула молодая женщина.
Кит не смог удержаться, наклонился и поцеловал ее в улыбающиеся губы.
– Майор Фицрой. – Они и не заметили, как к ним подошел пилот. Кит пожал ему руку. – Рад видеть вас, Кит. – Его лицо под солнцезащитными очками расплылось в улыбке. – Хотел бы сказать, что вы прекрасно выглядите, но…
Кит кивнул и автоматически дотронулся до ран на лице.
– Ваша искренность перевешивает ваше природное обаяние, Макалистер, – сухо заметил он.
Лицо пилота стало серьезным.
– Вы только что вернулись из командировки?
– Два дня назад.
Кит сказал это намеренно невыразительно. Пилот же, наоборот, говорил очень эмоционально:
– Я вам не завидую. Там кромешный ад, тем не менее возвращаться домой тяжело.
Кит мягко переменил тему:
– Ник, позвольте представить вам Софи Гринхэм. Софи, это Ник Макалистер, мой старинный друг.
– Он мне льстит. – Ник Макалистер опять улыбнулся и крепко пожал руку Софи. – Я слишком низко стою на служебной лестнице, чтобы быть другом майора Фицроя. Мы вместе служили в разных незавидных местах, но я в конце концов не выдержал, уволился, женился и нашел приятную спокойную работу.
– А по старой работе вы не скучаете? – спросила Софи.
– Ни капли. Но, знаете, я слеплен не из такого героического теста, как Кит. Решение уволиться было самым разумным, что я сделал в жизни. Особенно если учесть, что жена согласилась за меня выйти, только если я сменю работу. Она вот-вот должна произвести на свет нашего второго ребенка.
Софи почувствовала себя так, как будто ее ударили в бок чем-то острым.
– Поздравляю, – произнесла она странно высоким голосом.
К счастью, Кит ушел вперед.
– Нам лучше не задерживаться, иначе мы будем лететь над Марракешем, когда она окажется в родильном доме, – заметил пилот.
Салон маленького самолета был непозволительно роскошен. Все было выдержано в светлых тонах, даже форма стюардессы, которая вскоре после взлета принесла им шампанское, пирожки и клубнику.
– Кит Фицрой, ты ужасный сноб, – отчаянно стараясь скрыть улыбку, заявила Софи, когда стюардесса исчезла за занавеской. – Ты не покоришь меня пижонским частным самолетом. – Она откинулась на спинку огромного кресла и огляделась. – Кстати, Макалистер доволен жизнью и считает, что принял верное решение. А ты когда-нибудь думал…
– Оставить службу и жениться? – Кит изобразил на лице шутливый ужас. – В такое-то время?
Софи чуть не подавилась шампанским.
– Перестань, – рассмеялась она. – Ты знаешь, о чем я.
Его лицо стало серьезным.
– Да. И еще раз да. – Кит криво улыбнулся, и у нее что-то перевернулось в желудке. – Я не собираюсь отступать. Вопрос в том, хочешь ли ты все еще выйти за меня замуж.
– Конечно хочу, – простонала Софи и быстро добавила: – То есть если ты этого хочешь.
Не сводя с нее глаз, Кит поставил свой бокал на столик:
– Иди сюда.
Софи решила напомнить о ремнях безопасности, но удержалась. Эти правила не относились к частным самолетам. И вообще, она не могла представить себе ничего безопаснее объятий Кита. И села к нему на колени, перебросив ноги через ручку его кресла.
– Мне не нужен кусок бумаги или что-нибудь в этом роде, – заметила Софи. – Пять месяцев – долгий срок. Многое произошло за это время. Ты уехал и… не знаю. Может, успел передумать и решить, что это не такая блестящая идея.
Кит глубоко вздохнул, закрыл глаза и закинул руки на спинку кресла. Именно это он решил вчера утром, когда проснулся рядом с Софи и подумал, что они практически чужие друг другу. А то, что случилось с Льюисом, вполне может случиться и с ним. И на кон будет поставлена не только его жизнь.
Но сейчас, когда Софи прижалась к нему, эта идея показалась Киту абстрактной. Бессмысленной. Его инстинкт не ошибается. Софи должна принадлежать ему. Больше это не обсуждается.
– Нет. – Он взял ее за руку, погладил безымянный палец, на котором не было кольца. – Надо как можно скорее подарить тебе кольцо, чтобы ты больше не сомневалась.
– Кольцо? Замечательно! Когда мы сможем это сделать?
Он не смог удержать улыбку. Неопределенность и мрак исчезли.
– Завтра, если ты не против кольца из сувенирной лавки, которое не дороже рюмки вина в Челси. Или как только вернемся домой…
Софи прервала его, поцеловав в уголки губ:
– Я, конечно, не против, но я не имела в виду кольцо. Как скоро мы сможем пожениться? Сразу по возвращении домой?
Кит взял свой бокал:
– По-моему, сначала надо будет подготовиться. Например, купить лицензию, решить, кто и где нас поженит.
– Это не займет много времени? – Софи облизала губы, избегая смотреть ему в глаза. – Пойми, нам не нужно пышное торжество с целой командой подружек невесты, тортом с Эверест и сотней гостей.
– Правда? Я думал, все невесты хотят именно этого.
Кит почувствовал, что она вздрогнула.
– А я – нет. Если, конечно, ты не собираешься пригласить двести девяносто девять гостей. Тогда мне придется посадить Джаспера на моей стороне церкви.
– Ты, наверное, тоже захочешь кого-нибудь пригласить? Твою семью?
Ее глаза потемнели, она опустила ресницы:
– У меня нет семьи. И уж точно нет отца, который повел бы меня к алтарю и произнес прочувствованную речь по поводу важности момента.
Софи говорила спокойно, однако Кит почувствовал, как ее тело напряглось. Она избегала смотреть на него, но он понял, что они вступили на опасную почву. Кит очень осторожно погладил ее по щеке и заглянул в глаза.
– У тебя есть мама, – сказал он ласково. – Она наверняка, как и большинство мам, считает, что быть матерью невесты – это замечательно.
– Моя мама не относится к большинству, – возразила Софи с горькой усмешкой, наливая в свой бокал шампанское. Пена выплеснулась на столик. – О, черт! Извини.
– Все в порядке. Брось. – Кит отобрал у нее бокал и бутылку. – Почему она не такая, как все мамы?
– Ну, во-первых, она даже не позволяла мне называть ее ни мамой, ни мамочкой, ни каким-либо другим словом, которое ассоциировалось бы у нее с социальной приниженностью и угнетением.
– Как же ты ее называла?
Софи пожала плечами:
– Рейнбоу, как и все остальные.
– Это ее имя?
Она рассеянно провела пальцем по лужице шампанского. Между бровями образовались две глубокие борозды, и Киту захотелось разгладить их.
– Только в пятнадцать лет, приехав к тете Дженет, я узнала, что ее настоящее имя Сьюзен.
– Тогда почему она называет себя Рейнбоу?
– Потому же, почему меня она называла Саммер, я думаю. Это было в стиле ее друзей хиппи, показывало, что мы «не как все», «другие», «свободные». Ее это радовало.
– А тебя нет?
Софи жалобно на него посмотрела:
– Попробовал бы ты быть единственным, кто ходит в школу в ярком полосатом джемпере и полотняных брюках вместо серой юбки и синего жакета, потому что твоя мать считает, что «каждая личность имеет право на индивидуальность».
– По крайней мере, твоя мама тебя не бросила, – сухо заметил Кит.
– Нет. Хотя иногда я этого хотела.
Софи улыбнулась, и он понял, что она устала от серьезных разговоров. Солнце за окном утратило золотой блеск, окрасилось в цвет старого коньяка. Кит не был ни художником, ни фотографом, но, глядя на Софи, задумчиво подперевшую голову кулаком, пожалел об этом.
– Когда мы встретимся с Джульет? – спросила она.
Он поморщился:
– Завтра вечером. Она приглашала нас остановиться у нее, но я вежливо отказался. Я забронировал номер в отеле в Марракеше. Поедем в гости к обеду. Разговор был короткий и деловой. Надеюсь, встреча будет такой же. Дело не в ней, не в возобновлении отношений. Я хочу получить ответы на свои вопросы.
Если бы не она, он выбросил бы письмо в мусорную корзину вместе с остальными ненужными бумагами. Он давным-давно закрыл свое сердце для женщины, которая ушла от него, когда ему было шесть лет, и обещала вернуться. Именно это невыполненное обещание больше, может быть, чем отъезд матери, заронило в его душу семена недоверия, которые превратились в терновую ограду вокруг его сердца. Только Софи смогла пробиться сквозь шипы.
И точно так же, когда он показал ей письмо, она сумела пробиться сквозь его горечь и злость и сделать так, что все стало простым и очевидным. Только факты. Никаких эмоций.
– Первый класс? – спросила Софи, глядя на Кита из-под ресниц, когда они шли к входу в лондонский аэропорт. – Как мило! Ты не забыл, что другим классом я не пользуюсь.
Ее глаза заблестели, и Кит понял, что она вспоминает об их первой встрече, когда Софи – без билета – сидела напротив него в вагоне первого класса поезда, шедшего из Лондона в Нортумберленд. Все четыре часа пути он старался не смотреть на нее, потому что ему безумно хотелось прикоснуться к ней…
Сегодняшнее утро они провели в постели, однако Софи каким-то образом умудрилась собраться меньше чем за час.
– Боюсь, на сей раз не первый класс, – возразил он сурово.
Диспетчер подошла к ним, и ее лучезарная улыбка несколько потускнела, когда она увидела лицо Кита.
– Майор Фицрой? Ваш самолет ждет. Пожалуйста, следуйте за мной.
Глаза Софи расширились, когда она увидела маленький частный самолет.
– Боже праведный! – воскликнула молодая женщина.
Кит не смог удержаться, наклонился и поцеловал ее в улыбающиеся губы.
– Майор Фицрой. – Они и не заметили, как к ним подошел пилот. Кит пожал ему руку. – Рад видеть вас, Кит. – Его лицо под солнцезащитными очками расплылось в улыбке. – Хотел бы сказать, что вы прекрасно выглядите, но…
Кит кивнул и автоматически дотронулся до ран на лице.
– Ваша искренность перевешивает ваше природное обаяние, Макалистер, – сухо заметил он.
Лицо пилота стало серьезным.
– Вы только что вернулись из командировки?
– Два дня назад.
Кит сказал это намеренно невыразительно. Пилот же, наоборот, говорил очень эмоционально:
– Я вам не завидую. Там кромешный ад, тем не менее возвращаться домой тяжело.
Кит мягко переменил тему:
– Ник, позвольте представить вам Софи Гринхэм. Софи, это Ник Макалистер, мой старинный друг.
– Он мне льстит. – Ник Макалистер опять улыбнулся и крепко пожал руку Софи. – Я слишком низко стою на служебной лестнице, чтобы быть другом майора Фицроя. Мы вместе служили в разных незавидных местах, но я в конце концов не выдержал, уволился, женился и нашел приятную спокойную работу.
– А по старой работе вы не скучаете? – спросила Софи.
– Ни капли. Но, знаете, я слеплен не из такого героического теста, как Кит. Решение уволиться было самым разумным, что я сделал в жизни. Особенно если учесть, что жена согласилась за меня выйти, только если я сменю работу. Она вот-вот должна произвести на свет нашего второго ребенка.
Софи почувствовала себя так, как будто ее ударили в бок чем-то острым.
– Поздравляю, – произнесла она странно высоким голосом.
К счастью, Кит ушел вперед.
– Нам лучше не задерживаться, иначе мы будем лететь над Марракешем, когда она окажется в родильном доме, – заметил пилот.
Салон маленького самолета был непозволительно роскошен. Все было выдержано в светлых тонах, даже форма стюардессы, которая вскоре после взлета принесла им шампанское, пирожки и клубнику.
– Кит Фицрой, ты ужасный сноб, – отчаянно стараясь скрыть улыбку, заявила Софи, когда стюардесса исчезла за занавеской. – Ты не покоришь меня пижонским частным самолетом. – Она откинулась на спинку огромного кресла и огляделась. – Кстати, Макалистер доволен жизнью и считает, что принял верное решение. А ты когда-нибудь думал…
– Оставить службу и жениться? – Кит изобразил на лице шутливый ужас. – В такое-то время?
Софи чуть не подавилась шампанским.
– Перестань, – рассмеялась она. – Ты знаешь, о чем я.
Его лицо стало серьезным.
– Да. И еще раз да. – Кит криво улыбнулся, и у нее что-то перевернулось в желудке. – Я не собираюсь отступать. Вопрос в том, хочешь ли ты все еще выйти за меня замуж.
– Конечно хочу, – простонала Софи и быстро добавила: – То есть если ты этого хочешь.
Не сводя с нее глаз, Кит поставил свой бокал на столик:
– Иди сюда.
Софи решила напомнить о ремнях безопасности, но удержалась. Эти правила не относились к частным самолетам. И вообще, она не могла представить себе ничего безопаснее объятий Кита. И села к нему на колени, перебросив ноги через ручку его кресла.
– Мне не нужен кусок бумаги или что-нибудь в этом роде, – заметила Софи. – Пять месяцев – долгий срок. Многое произошло за это время. Ты уехал и… не знаю. Может, успел передумать и решить, что это не такая блестящая идея.
Кит глубоко вздохнул, закрыл глаза и закинул руки на спинку кресла. Именно это он решил вчера утром, когда проснулся рядом с Софи и подумал, что они практически чужие друг другу. А то, что случилось с Льюисом, вполне может случиться и с ним. И на кон будет поставлена не только его жизнь.
Но сейчас, когда Софи прижалась к нему, эта идея показалась Киту абстрактной. Бессмысленной. Его инстинкт не ошибается. Софи должна принадлежать ему. Больше это не обсуждается.
– Нет. – Он взял ее за руку, погладил безымянный палец, на котором не было кольца. – Надо как можно скорее подарить тебе кольцо, чтобы ты больше не сомневалась.
– Кольцо? Замечательно! Когда мы сможем это сделать?
Он не смог удержать улыбку. Неопределенность и мрак исчезли.
– Завтра, если ты не против кольца из сувенирной лавки, которое не дороже рюмки вина в Челси. Или как только вернемся домой…
Софи прервала его, поцеловав в уголки губ:
– Я, конечно, не против, но я не имела в виду кольцо. Как скоро мы сможем пожениться? Сразу по возвращении домой?
Кит взял свой бокал:
– По-моему, сначала надо будет подготовиться. Например, купить лицензию, решить, кто и где нас поженит.
– Это не займет много времени? – Софи облизала губы, избегая смотреть ему в глаза. – Пойми, нам не нужно пышное торжество с целой командой подружек невесты, тортом с Эверест и сотней гостей.
– Правда? Я думал, все невесты хотят именно этого.
Кит почувствовал, что она вздрогнула.
– А я – нет. Если, конечно, ты не собираешься пригласить двести девяносто девять гостей. Тогда мне придется посадить Джаспера на моей стороне церкви.
– Ты, наверное, тоже захочешь кого-нибудь пригласить? Твою семью?
Ее глаза потемнели, она опустила ресницы:
– У меня нет семьи. И уж точно нет отца, который повел бы меня к алтарю и произнес прочувствованную речь по поводу важности момента.
Софи говорила спокойно, однако Кит почувствовал, как ее тело напряглось. Она избегала смотреть на него, но он понял, что они вступили на опасную почву. Кит очень осторожно погладил ее по щеке и заглянул в глаза.
– У тебя есть мама, – сказал он ласково. – Она наверняка, как и большинство мам, считает, что быть матерью невесты – это замечательно.
– Моя мама не относится к большинству, – возразила Софи с горькой усмешкой, наливая в свой бокал шампанское. Пена выплеснулась на столик. – О, черт! Извини.
– Все в порядке. Брось. – Кит отобрал у нее бокал и бутылку. – Почему она не такая, как все мамы?
– Ну, во-первых, она даже не позволяла мне называть ее ни мамой, ни мамочкой, ни каким-либо другим словом, которое ассоциировалось бы у нее с социальной приниженностью и угнетением.
– Как же ты ее называла?
Софи пожала плечами:
– Рейнбоу, как и все остальные.
– Это ее имя?
Она рассеянно провела пальцем по лужице шампанского. Между бровями образовались две глубокие борозды, и Киту захотелось разгладить их.
– Только в пятнадцать лет, приехав к тете Дженет, я узнала, что ее настоящее имя Сьюзен.
– Тогда почему она называет себя Рейнбоу?
– Потому же, почему меня она называла Саммер, я думаю. Это было в стиле ее друзей хиппи, показывало, что мы «не как все», «другие», «свободные». Ее это радовало.
– А тебя нет?
Софи жалобно на него посмотрела:
– Попробовал бы ты быть единственным, кто ходит в школу в ярком полосатом джемпере и полотняных брюках вместо серой юбки и синего жакета, потому что твоя мать считает, что «каждая личность имеет право на индивидуальность».
– По крайней мере, твоя мама тебя не бросила, – сухо заметил Кит.
– Нет. Хотя иногда я этого хотела.
Софи улыбнулась, и он понял, что она устала от серьезных разговоров. Солнце за окном утратило золотой блеск, окрасилось в цвет старого коньяка. Кит не был ни художником, ни фотографом, но, глядя на Софи, задумчиво подперевшую голову кулаком, пожалел об этом.
– Когда мы встретимся с Джульет? – спросила она.
Он поморщился:
– Завтра вечером. Она приглашала нас остановиться у нее, но я вежливо отказался. Я забронировал номер в отеле в Марракеше. Поедем в гости к обеду. Разговор был короткий и деловой. Надеюсь, встреча будет такой же. Дело не в ней, не в возобновлении отношений. Я хочу получить ответы на свои вопросы.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента