Инга Пфлаумер. Нетайные поклонники

Инга Пфлаумер
Нетайные поклонники
Про Женю

Жизнь, любовь и безделушки

Глава 1

   Сама виновата, незачем тебе было открывать глаза. Если б ты зажмурилась покрепче, этого бы не случилось!^[1]

   Маршрутка медленно тронулась с места. Мне невероятно мешали собственные руки в тонких кожаных перчатках. Я уже засовывала пальцы в карман, принималась теребить шнурок айпода и даже плела косички из бахромы на концах шарфа. Нет, Женя, напомнила я себе, так не пойдет – только из дома вышла, а уже психуешь, как институтка на экзамене. И это я еще до мастерской не доехала…
   Чтобы отвлечься, я окинула взглядом лица пассажиров. Мужчина в высокой меховой шапке раздраженно разговаривал по телефону. Девица рядом перебирала ногами, как испуганная лошадь. Я бы тоже так делала, если бы при минус пятнадцати натянула сапоги на рыбьем меху и капроновые колготки. Бабушка с огромными сумками ехала, видимо, к внукам – не себе же она купила этого огромного розового крокодила из плюша. А я… Я тащилась на другой конец города, рискуя встретиться с парнем, который за месяц так и не нашел пары свободных минут, чтобы набрать мой номер. «Не буду о нем думать. Возьму и не буду!» – пообещала я себе. Девятый, кажется, раз за день. Почему труднее всего исполнять обещания, данные себе, а не кому-то другому? Вот я подойду к мастерской, зайду в дверь, и что? Что я ему скажу? «Привет, Влад, ты, пожалуйста, не подумай, что это я лично к тебе приехала, я вообще вон к тому дядечке в очках, это мой вечно рассеянный папа, и я представления не имею, что за нелегкая занесла его к вам в сервис, почему он забыл часть документов дома и почему я должна ему их субботним утром притащить. Нет, я вовсе не летела сюда как на крыльях, радуясь, что все-таки смогу тебя увидеть, нет, я вовсе не собираюсь бить тебе лицо за то, что ты не позвонил, и да, если ты не перестанешь ржать, я тебя огрею вон той рамой от «Харлея».
   Хуже всего был не страх перед нашей встречей. И не злость. Хуже всего было то, что я чувствовала воодушевление – я снова увижу Влада. Я так хотела этого… Где тут список романтических идиоток, о которых можно вытирать ноги? Пойду впишу свое имя.
   Нет, я еду по делу. «It's not personal, Sonny. It's strictly business».^[2] Нужно разработать план. Допустим, захожу, он меня видит. Я его вижу. Зеленые глаза, привычная шапка, кудрявые темные волосы, старый шершавый комбинезон в разводах краски. Кожа смуглая, загорелая – он ведь только вернулся со Средиземного моря. Улыбка на капризно изогнутых узких губах. Широкие плечи обтягивает застиранная рабочая футболка… Тпру, приехали. Воображение разыгралось совершенно не к месту. Мечусь тут, как стрелка осциллографа. Нет, никаких описаний. Просто я, просто гараж, просто Влад. Важно: я не кидаюсь ему на шею. И не кидаю в него попавшиеся под руку предметы. Я здороваюсь, отдаю папе документы и спокойно жду в углу. Если Влад захочет со мной поговорить, пусть проявит инициативу. «А если не захочет?» – поинтересовался кто-то в моей голове. Черт, конечно, не захочет. Хотел бы – позвонил. Интересно, Ромка, тот парень из гаража, сказал ему, что я до того, как лег снег, исправно ездила на занятия дважды в неделю? И что разворот у меня неплохо получается. И змейка. И лоусайд,^[3] ага. Ха-ха три раза. Будто бы Влада это волнует.
   Еще вчера у меня было ощущение, что жизнь похожа на болото. Зеленое такое, застоявшееся, затянутое тиной. Я сижу, квакаю время от времени и с тоской смотрю, как вокруг кипит жизнь, – подруги ссорятся и мирятся с парнями, наука рвется вперед, политики принимают новые законы, а у меня не происходит совершенно ничего. Казалось бы, что может быть хуже? Так вот, гораздо хуже мне было сейчас. Когда даже болото представлялось райским уголком. А я уже практически убедила себя, что все будет хорошо. На неделе приедет мама, родители помирятся, а я забуду Влада как страшный сон – с софитами, ревом двигателей, поцелуями и пронизывающим ветром в лицо.
   Ветра и в реальности было достаточно. Если бы я не знала, где находится необъятный гараж, в котором работает Влад, я бы заблудилась среди серых сугробов или сломала бы ноги о какую-нибудь засыпанную снегом кучу мусора.
   Чем ближе я подходила к гаражу, тем громче стучало сердце. Я трижды поправила любимый берет мятного цвета. Нужно позвонить папе. Да и вообще – может, там сроду нет Влада, может, он у очередной крошки зависает?
   Раздвижные двери ангара были закрыты, внутрь можно было попасть только через маленькую железную дверь. Итак, первый акт марлезонского балета, поехали. Я выдохнула и шагнула внутрь.
   Меня приветствовали пять автомобилей, разной степени разобранности. «Ямахи», на которой я училась ездить, у стены уже не было, теперь там стоял остов «Триумфа» без колес. А дальше, у служебки, стоял черный «R1». Влад все-таки здесь. Или просто мотоцикл на зимовку оставил?
   – Жень, я тут! – Отец стоял у поднятого капота нашей красной «Пежо».
   Его собеседник выглянул из-за машины. Мое сердце ухнуло в пятки. Какой уж тут марлезонский балет – финал «Ревизора» скорее. «Немая сцена». Временами мне казалось, что я медленно забываю, вытравливаю из памяти это лицо. Эпик Фэйл – иначе это назвать было нельзя. Естественно, я помнила все. Глаза, форму рта, губы… Лыбится. Этот урод мне улыбается! Все, главное держаться подальше от колюще-режущих предметов.
   Я приветственно кивнула, потому что язык практически примерз к нёбу. На деревянных ногах подошла к отцу и достала из рюкзака папку с документами на машину. Вот, точно, сделаю вид, будто никакого Влада тут и нет.
   Кажется, он хотел что-то сказать, но отец уже принялся листать какую-то маленькую книжечку, и Владу пришлось прислушиваться к разговору. Что совершенно не мешало ему бросать в мою сторону заинтересованные взгляды. Ах, ему интересно, видите ли. Что, ожидал, будто я кинусь ему на шею и попрошу унести меня в закат?
   Я сняла берет и шарф, бросила их на пластиковый стул и расстегнула дубленку. Настя убедила купить: мол, такая модель будет сидеть на мне безукоризненно. Что-то я не заметила, чтобы у Влада при виде меня отвалилась челюсть. Расслабься, Женька, он тебя не узнал. Мало ли кого он целовал в этой своей каморке…
   – Это вам лучше у Степана уточнить. Он в служебной комнате – она прямо напротив входа.
   Прикольно, оказывается, Вил умеет разговаривать без постоянных подколок.
   Влад указал отцу на вход в служебку и принялся вытирать масляные пятна с пальцев. До боли знакомое мне кольцо чуть сверкнуло в свете ламп. Мой папа кивнул, сверил какие-то данные на бумажке, закрыл книжечку и пошел к каморке, оставив меня наедине с этим…
   – Кто бы подумал, как тесна Москва. – Влад улыбнулся во все тридцать два зуба.
   Даже странно, что у него их до сих пор так много. Ни у одной девицы не было достаточно физической силы или они просто жалели его смазливую физиономию? Жаль, что я не хожу с Ярославой в спортзал. Один изящный удар с ноги, и моя девичья честь защищена моими же девичьими силами.
   – И тебе здравствуй. Азбука хороших манер, я так понимаю, осталась нераспечатанной? – Я старалась смотреть на него как можно спокойнее и дышать как можно ровнее. Вместо того чтобы обидеться, Влад рассмеялся, смешно потряхивая кудрями.
   – Отличница, тебе в педагогический нужно. Детей стращать. – Он хлопнулся на стул рядом и достал из кармана пачку сигарет.
   «Отличница» прошлась током от холки до пяток. Только он называл меня так. Только у него это слово звучало так тепло и чуть иронично. Однако меня таким не купишь. Какая наглость – делать вид, будто он вовсе не обещал мне позвонить!
   – Да, меня очень сильно интересовало твое мнение относительно моих планов на будущее. Спасибо, что нашел время донести его до меня. Сколько с нас за ремонт? Надеюсь, чек, список расходных материалов и старые детали взамен тех, что нам поменяли, нам покажут? А то мне недавно попалась на глаза чудесная заметка по мошенничеству в автосервисах. Я, конечно, понимаю, что людям нужно хоть как-то зарабатывать на жизнь… – Моя самая «очаровательная улыбка» может оскалом фурий в аду испугать.
   Вот и Вил перестал улыбаться. То-то же. Знай свое место, мальчик. Это ты нам тут машину чинишь, а не наоборот.
   Влад раздраженно поднялся на ноги и, кажется, подбирал слова для ответа, когда до меня донесся стук каблуков. Я даже оторопела на секунду – показалось, что через секунду из-за огромного джипа вынырнет Настя – моя лучшая подруга. Она из тех сумасшедших людей, которые даже к черту на рогах поедут исключительно в сапогах на шпильке.
   Но это была не Настя. Конечно, девица была на нее похожа – соломенного цвета волосы, тщательно разложенные по плечам светло-голубой дубленки, розовые от мороза щеки, пухлые губы, осиная талия, белая сумка и сапоги. Снегурочка? В начале декабря?
   – Влад, ну что же ты не позвонил, я же переживаю, – картинно вздохнула она, надув губы. – Мог бы сказать, как добрался, я даже не услышала, как ты утром уехал.
   Девица легкой походкой подошла к Владу и подставила губы для поцелуя. Вил бросил на меня быстрый, злой взгляд и предоставил даме требуемое. Я словно сквозь пелену смотрела, как его руки обхватывают девушку за талию, как их губы встречаются, как она вплетает пальцы в темные кудри и стаскивает глупую черную шапку.
   – Сто раз тебе говорила: не носи это старье, – притворно возмутилась девица, когда затянувшийся поцелуй наконец закончился.
   Признаюсь, я считала. Как на свадьбах. Но потом забыла, какая цифра идет после семи.
   – Руки прочь, это моя любимая шапка. – Влад шагнул назад, практически выдирая головной убор из цепких лап подруги.
   У него на губах осталось немного розового блеска. Наверное, мне нужно встать и уйти? Ноги как каменные. Где там папа застрял? Надо меня отсюда вытаскивать, чем быстрее – тем лучше.
   Блондинка продолжала разглагольствовать о важности телефонных звонков и неважности шапок. Я видела, что взгляд Влада то и дело натыкается на меня, но изо всех сил старалась слиться с пластиковым стулом и не отсвечивать. Блондинка, значит? Нет, я не сомневалась, что он мне не звонит вовсе не потому, что в одном из трюков навернулся, сломал руку и откусил себе язык. Теперь, по крайней мере, я все знаю наверняка.
   До моего уха долетела знакомая мелодия Numb. Больше никакого «Линкин Парка». Вил достал телефон из кармана и жестами попросил девицу замолчать.
   – Да нет места у него в гараже, а у меня тем более нет… Он раньше не мог местом озаботиться, декабрь на дворе… Выгнали? Бывает… Я подъеду завтра… Сейчас телефон тебе перешлю, скажи, что от меня, может, у них что-то будет. – Влад отвернулся, продолжая разговор.
   Девица притворно вздохнула и повернулась ко мне. Я молчала. Да и что я могла сказать?
   – А вы машину ждете? – поинтересовалась девушка, присаживаясь рядом.
   Только этого мне не хватало. Светских разговоров с его блонди. Надо что-то ответить. Но вместо звуков из моего горла вырвался только сип. Пришлось сделать вид, что я закашлялась.
   – Да, забыл вас познакомить, где мои манеры, – прошелестел Влад, убирая телефон. – Алла, это Женя. Женя, это Алла.
   Мне не понравилось его лицо. Того и гляди, зубами заскрипит. Честное слово, это даже смешно – он на меня за что-то злится? ОН? НА МЕНЯ? Это я тут с другим парнем целовалась, что ли?
   – Женя? – переспросила девушка. – Вот это… твоя бывшая девушка?
   У меня чуть глаза не вывалились из орбит. Хорошо, что линзы их придержали. Даже не знаю, что меня поразило сильнее, то, что она обо мне от кого-то слышала, или это искреннее изумление, с которым она меня оглядывала. Будто на мне рванье, в руках коробочка для сбора подаяния, а на лице три кило грязи.
   – Девушка? Ну, разве только в его мечтах, – парировала я, тоже подскакивая на ноги и стараясь не смотреть в сторону Вила.
   Он специально это сделал. Чтобы унизить меня. Чтобы я лучше почувствовала разницу между ней и собой. А эта овца тоже хороша. Чего она так на меня смотрит? Ожидала увидеть Анжелину Джоли?
   – И что ты здесь делаешь? – наседала Снегурочка. Вил попытался что-то сказать, но она не дала ему вставить даже слова. – Решила не упускать своего?
   – Моего? – Я постаралась хмыкнуть как можно презрительнее. – Ты не поверишь, но это автомастерская. Тут машины ремонтируют. Штуки такие, с двигателями. На них еще люди ездят. – В дверях служебной комнаты появился папа. Я схватила вещи, шагнула к нему, но потом остановилась прямо напротив блонди. – И, знаешь что, тут не очень чисто, так что у тебя теперь пятно на дубленке. Сзади, на талии. У кого-то очень грязные руки.
   Я отошла к двери и быстро достала из сумки свой оранжевый нетбук. За ним можно спрятаться. Притвориться, что я занята делом. Главное – не плакать. Тот еще видок в линзах будет.
   Влад сделал пару шагов в мою сторону, но Снегурочка схватила его за руку и принялась что-то возмущенно втирать. С другой стороны к машине подошел папа, и Вилу пришлось объяснять ему что-то, а затем выгонять машину из гаража, чтобы мы могли спокойно уехать. Снегурочка не отставала от него ни на шаг. Пятачкует, бедняжка.
   Я едва нащупала ручку и устроилась на переднем сиденье. Мысли были совершенно в другом месте. Я? Бывшая девушка Влада? Идиотизм. Это просто смешно. Кому вообще в голову пришло назвать меня его девушкой? Да еще и бывшей – мы целовались-то пару раз всего. Ничего, теперь ему есть с кем целоваться. Какая все-таки эта Снегурочка красивая. Глаза голубые, нос ровный, кожа идеальная. Не то что бесцветная Женька с мышиными волосами и веснушками…
   – …Но все-таки, конечно, это ограниченность.
   Тут до меня дошло, что мы катимся по заснеженным улицам пригорода, а отец продолжает что-то говорить.
   – В смысле?
   – Да говорю, что это очень ограничивает жизнь. А ведь умный парень, с электроникой почти моментально разобрался, за час все сделали – а я уже в трех сервисах был по этому поводу.
   – Кто? – все еще не соображала я.
 
   – Тыковка, ты не выспалась? Влад этот, механик. Умный, молодой, а нигде не учится, зарабатывает ремонтом. Ну какое будущее у него может быть?
   – Знаешь, не всем для счастья нужно высшее образование, – брякнула я и сама себе удивилась. Это что же я – Вила защищаю? Того самого, который только что целовал свою Аллу у меня на глазах?
   – Нет, в принципе, ты, конечно, права, но согласись – диплом – это некий уровень…
   – Только не в наше время. Плати себе деньги, и можешь даже на сессиях не появляться – это образование, по-твоему? Мне кажется, что гораздо лучше, если человек сразу поймет, что это «не его», и не будет занимать чужое место. Машины ведь тоже кто-то должен ремонтировать. И вообще – разве не ты учил меня не судить о человеке по его внешнему виду? Откуда ты знаешь, чем он на самом деле занимается и сколько зарабатывает?
   – Вы что, знакомы? – осторожно поинтересовался папа, краем глаза наблюдая со мной.
   – Первый раз в жизни его вижу, – тут же соврала я и уставилась в окно.
   – Странно, мне его лицо тоже знакомым показалось. Может быть, он где-то у нас учился?
   Влад в медицинском? Шутка дня практически. Доктор Хаус отдыхает.
   – Просто похож на одного известного певца. Не все рвутся за высшим образованием, знаешь ли.
   Отец пожал плечами:
   – В последнее время мне кажется, что тебе совершенно не важно, о чем со мной спорить, лишь бы спорить.
   И вот тут я возражать не стала. Он же не думает, что я за месяц забыла и аэропорт, и его блондинку, и все, что произошло. Между прочим, его в этот момент со мной не было. А Влад был…
   Рюкзак на заднем сиденье разразился мелодией «Breaking the Habit». Опять Настя меня потеряла? Я, конечно, люблю свою лучшую подружку, но иногда кажется, что она без меня шнурки завязать не в состоянии!
   – Алло. – Я расстегнула куртку и поудобнее устроилась в кресле.
   – Отличница? – Я молчала. Я окаменела. Только пальцы вдруг стали горячими-горячими, будто прикоснулась к нагревшейся выхлопной трубе мотоцикла. – Сорри, что так вышло. Не хотел тебя обидеть… – Влад осекся. Я слышала, как он нетерпеливо барабанит по деревянной поверхности стола.
   – Аction speaks louder than words do,^[4] знаешь ли. – Я надеялась, что мой голос звучит спокойно и не заинтересованно. Но не была уверена, что это действительно так.
   Он усмехнулся в трубку. Видимо, узнал песню.
   – Эй, я извиниться пытаюсь, – со смешком возмутился он. – Такое не каждый день бывает.
   – Я польщена. Обещаю отмечать этот день ежегодным салютом и бутылкой шампанского, разбитой об голову.
   Мое сознание будто раздвоилось. Одна часть была готова силой мысли убить этого урода. Вторая была невероятно счастлива слышать его голос. Вот что я за дурочка такая?
   – Теперь я польщен. – Скрипнул стул. Чуть слышно зашумела кофеварка. – Ромка рассказал про твой лоусайд. Сильно ударилась?
   Я бросила быстрый взгляд на отца. Вряд ли стоило в его присутствии рассказывать, как я делала восьмерку, слишком разогналась, слишком сильно наклонила мотоцикл и проехалась на колене до бордюра.
   – Инвалидом вроде не выгляжу.
   – Я заметил. Мир?
   Я почувствовала его улыбку. И немедленный приступ злости. Заметил он! До или после того, как обсосал свою блондинку почище лизуна из охотников за привидениями?
   – Мир, – коротко ответила я и вдруг подумала, что сейчас он положит трубку, и все, я больше никогда его не услышу. – Как вы съездили?
   – Все живы, – усмехнулся Влад. – На сайте есть видео. Могла бы поинтересоваться. – Он тяжело вздохнул, словно мое невнимание его обидело.
   Точно, это ведь я с какой-то блондинкой в гараже целовалась у него на глазах. Вот же память у меня!
   – Не до того было. Но я обязательно заполню этот пробел в своем образовании.
   – Ты уж постарайся. Афиши видела?
   Я сразу поняла, на какой концерт он намекает. В наши северные пенаты приезжает Celldweller. У меня с его музыкой столько связано… Понять бы еще, это что – приглашение? Но прежде чем я успела ответить, в трубке зашумело, кто-то позвал Вила по имени. Кажется, голос был не женский.
   – Мне тут нужно идти…
   – Ну да, ну да. Мы, бояре, народ работящий! Такая уж наша боярская доля…^[5] – со смешком процитировала я.
   Не показывать же ему, как меня задел тот факт, что он даже три минуты на меня потратить не может.
   – Созвонимся?
   – Созвонимся… – пообещала я уже гудящей трубке.
   Все, что мне теперь оставалось – прокручивать в голове этот разговор и запрещать себе даже надеяться, что он позвонит.
   Мимо проносились серые дома, затянутые морозной дымкой. «В такую погоду хорошо повеситься…»^[6] Вот только погода тут была совершенно ни при чем. Как она там сказала: не заметила, как ты ушел утром? Одно радует – ей он тоже не позвонил, хотя обещал. Пожалуй, это единственное общее, что у нас с ней есть.
   – Тыковка, что с тобой? – Вопрос отца вернул меня в реальность. – У тебя такое лицо, словно ты сейчас заплачешь. Что-то случилось?
   – Все нормально, – отмахнулась я.
   Как же мне хотелось все ему рассказать. Разрыдаться, высоплить пару сотен бумажных платочков, услышать, что я самая прекрасная на свете и меня обязательно полюбит достойный молодой человек… Но больше я не могла сделать ничего подобного. Его блондинка возвела между нами огромную, непреодолимую стену. Блондинки меня в этом году просто преследуют.

Глава 2

   Это был огромный Комар.
   «Не меньше гуся!» – подумала Алиса.
   Но она ничуть не испугалась: чего ей было бояться после столь долгой и дружественной беседы?

   – Жень, ну поддержи же меня, ты мне подруга или где!
   В ответ на эту реплику я осторожно высунулась из-за крышки ноута. По правде говоря, я понятия не имела, о чем шла речь, но, судя по сжатым кулакам Ярика и раскрасневшейся Насте, спор вышел нешуточный.
   – Девочки, ну не ругайтесь вы так, на нас уже соседи оборачиваются… – смущенно пробормотала Варька, состязаясь цветом лица с вишенками на чизкейке.
   Я мучительно пыталась вспомнить, о чем шла беседа. Кажется, обсуждали собак, и, поскольку эта тема мне совершенно не интересна, я спокойно читала твиттер Стивена Фрая. Буквы большей частью пролетали мимо, в глазах стояли снегурочки одна другой краше… Но почему спорит Настя – ее знания о собаках все равно исчерпываются именами любимцев Пэрис и прочих Бритней?
   – Если Точка сейчас откроет рот – будет чисто рыба, которую из воды вытащили, – хмыкнула Ярик. – Добро пожаловать в реальный мир, Нео! Глупости это все! – это уже Насте.
   – Нет, не глупости. Глупости – это твое «мы просто друзья»! Я тебе говорю, что собака – повод, чтобы с тобой встречаться. Парни часто отталкиваются от общих увлечений, и это правильно. Сколько вы уже совместно выгуливаетесь – месяц? Пора бы уже перевести отношения на другой уровень. Иначе вы так и застрянете на совместном гулянии. Отношения должны развиваться!
   – А меня устраивает совместное гуляние. Чего ты вообще ко мне пристала, своих дел нет?
   Птица оттолкнула от себя пачку сока и принялась увлеченно разглядывать свои пальцы.
   – Я за тебя переживаю. Видно же, что он тебе нравится, скажи, Варь?
   Теперь Варвара явно предпочла бы стать частью кресла. Еще бы – поддержи она Настю, Ярик обидится. Поддержи Птицу – Козарева надуется. Минное поле, а не дружба.
   – Ты… Ты, Ярик, ему точно нравишься. У него это по глазам видно, – выкрутилась Варвара.
   Я презрительно хмыкнула.
   – О да. Он вспыхнул от одного взгляда на ее точеную фигурку. Огонь обожания промчался по венам, разогревая кровь. Сердце застучало где-то в висках, отражаясь в глазах двумя большими красными сердечками. Народ, я с вас нимагу. Вы это серьезно все?
   – Да ну тебя, Точка.
   – Злая ты, Женя, недобрая.
   – Всегда тебе надо все испортить…
   Три обиженных вздоха прозвучали практически одновременно. Ну я ли не дипломат – теперь они не будут ругаться друг с другом, а будут ругаться исключительно со мной.
   – Да что с нее взять, кроме анализов, – вздохнула Ярик.
   – Ты все переживаешь, что у тебя с этим мальчиком на мотоцикле не получилось? Может, давай я тебе погадаю?
   Кажется, Варька поняла ответ по моему лицу. С тех пор как у подружек появились бойфренды, девицы стали совершенно невыносимы. Не хватало только еще Влада сюда приплести. У нас сегодня и так процент романтических настроений превысил все разумные пределы. И я туда же, мало того что полночи не спала – стоило сомкнуть ресницы, тут же перед глазами появлялся этот урод! Так еще и утром взяла телефон в ванную. А то вдруг позвонит! Самой от себя противно…
   – Девочки, давайте сменим тему, а? Жень, ты не передумала, может, пойдешь с нами на концерт?
   Наши блондинка и брюнетка под руку со своими блондином и брюнетом сегодня собрались в Малый зал Московской консерватории на концерт фортепианной музыки.
   – Извини, но ранние сонаты Бетховена меня усыпляют. Так что давайте без меня.
   – Серьезно? Будто бы ты их где-то раньше слышала… – завелась Птица.
   Кажется, я оскорбила человека в высоких чувствах. Она что, правда думает, что этот ее недобойфренд в нее влюблен? Или не влюблен – уж не знаю, чего она больше боится.
   – Мама обычно рисует под классическую музыку. Так что да. Венских классиков я знаю очень хорошо.
   – Ой, только не ругайтесь! – взмолилась Настя. – А по магазинам с нами поедешь? Я хочу новый парфюм посмотреть.
   При одной мысли о новых духах у Козаревой загорелись глаза. Вот же двинутый на ароматах человек.
   – Я? Парфюм?
   – Ну Женя! В женщине же природой заложена любовь к красивым вещам и косметике! – пафосно воскликнула подружка.
   – Оставим в стороне тот факт, что ты сейчас обозвала меня ошибкой природы. – Я демонстративно отодвинула чашку с кофе. – Поговорим о другом. Ты в курсе, что косметика изначально создавалась для мужчин? По-твоему, два века спустя природа чудным образом вытащила страсть к помадам из мужчин и переложила в женщин? Вот это скорость! Вот это развитие! «Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше и говорили, что и влезать-то на них было незачем, лучше было оставаться в океанах».^[7]
   – А я думаю, что в женщине природой заложено желание, чтобы тебя любили и ты кого-то любила. Если бы ты влюбилась, ты бы поняла… – вздохнула Варька.
   «Это любовь… Любовь причиняет боль»,^[8] – вспомнилось мне совершенно не к месту. Конечно, можно было спросить, что именно я должна была понять, посмотрев, как Влад облизывает свою Аллу, но вряд ли кто-то знал ответ на этот главный вопрос жизни, вселенной и всего такого… А мне не хотелось обижать еще и Варвару, так что я предпочла заткнуться.
   – Мне уже пора. Мы с Ахмедом на выставку собак идем.
   – У вас свидание! – радостно охнули Настя и Варька.
   – Никакое у нас не свидание! Мы просто друзья!
   Ну вот, опять сначала. Стоит ли удивляться, что я не горю желанием рассказывать подружкам про Вила?