Страница:
— Прости меня… В рот больше не возьму этой гадости. А хочешь — пни меня в нос! А? Только прости меня.
Санди отвернулся. Гибкая драконья шея извернулась, голова описала полукруг, и Сверчок снова заглянул ему в глаза.
— Послушай, — сказал он. — Вот, возьми.
Он держал в зубах цепочку с чем-то, болтавшимся на ней.
— Что это за штучка?
— Возьми, — настойчиво сказал Сверчок. — Я убедился, что ты — Хозяин. Я всю жизнь мечтал найти такого Хозяина, какому бы мне хотелось служить. Это свисток, а я — его раб. Когда-то все свистки были у Хозяев, а потом, когда драконы восстали, они завоевали себе свободу и вытребовали свистки в личное пользование. Кто-то их сразу уничтожил, а я вот… храню свой. Возьми, а?
— Ну нет! — возмутился Санди. — Я не хочу лишать тебя свободы.
— Ну… ты же не будешь свистеть в него ради шутки или хвастовства! Рассматривай его как знак моего доверия и послушания. А кроме того, тебе ведь может понадобиться помощь, а свисточек этот я услышу с другого конца света. И потом… Ты же в любой момент можешь его вернуть.
— Сверчок, — тихо спросил Санди, — что ты обо мне знаешь? Что я такое?
Сверчок замялся.
— Ну… ты другой. Я сам, может, толком не знаю… Ты можешь сделать такие вещи, какие другим людям не под силу. Ну… и подзалететь тоже можешь покруче, чем обычный человек. Я знаю так мало, Санди! Вижу только, что ты — Белый, и знаю, что Белых даже драконы боятся.
— Ну, а как это проявляется? Что я могу и как?
— Знал бы, — раздраженно огрызнулся Сверчок, — сам был бы Белым. Поищи кого-нибудь поумнее и у него поспрашивай. Бери свисток и не приставай ко мне. У меня голова болит.
Следующий день они посвятили приведению в порядок пещеры. Санди выгреб оттуда осыпавшийся мусор, сам Сверчок выволок наиболее тяжелые глыбы, расширил вход и, пользуясь хвостом, как сваебоем, поставил внутри деревянную крепь. Теперь в пещере можно было находиться без опаски.
В дальнейшие дни у них вошло в привычку совершать утренний и вечерний облет владений, наводя в них порядок на свой вкус. Вкус, кстати, был. Санди воплощал в жизнь свой любимый лозунг «Живи, и жить давай другим», и зуб на него точил пока только монастырь, бывший до драконьих времен сюзереном округа Кайо. Местные жители быстро смекнули, что дракона прибрал к рукам какой-то ловкач, и говорили теперь не о «нашем драконе», симпатичном, но неразумном, как дитя, а о «парне с драконом», который, по всему видать, имел понятие, совесть и силу. Мужики сошлись на том, что огнедышащего «защитничка» они всем миром могли бы без хлопот прокормить: благо, от него прок есть, а вот те бездельники из монастыря — уже лишние. Так и жили, минимально вмешиваясь в дела друг друга. Драконом теперь даже маленьких детей не пугали, а кое-кто из наиболее практичных уже прикидывал, скольких лошадей сможет заменить ящер по весне на пахоте.
В один из утренних облетов Сверчок приметил внизу подозрительную суету. Не дожидаясь приказа, он стал плавными кругами снижаться над маленьким, отдельно стоящим домиком, крытым соломой. Вслушавшись в крики монастырской стражи, он повернул к Санди голову:
— Ведьму жгут! Вмешаемся?
Санди передернул плечами.
— Надо бы, — неуверенно сказал он. Слишком свежа была память об ожидании такого же конца.
— Там народу много, — сообщил дракон, — и все вооружены. И вообще, похоже, мы опоздали.
— Что значит — опоздали? Давай вниз.
Домишко внизу весело полыхал, вопила привязанная к столбу и уже объятая пламенем грязная костлявая бабка. В противоположные стороны от места действия со всех ног улепетывали большой черный кот и длинноногая рыжая девица. Кота никто не преследовал, а вот за девицей с дружным гоготом неслись полдюжины стражников. Эта охота им здорово нравилась, они побросали свои пики и сдвинули шлемы с потных лбов на затылки.
— Эй! — кричал оставленный позади капитан. — Тащите ее к бабушке!
Подхватив юбку выше колен и мелькая загорелыми ногами, девица неслась, как вспугнутый заяц. Самый резвый стражник, догнав ее, повалил на землю, другие, поспешая, на ходу подавали ему советы и тоже готовились принять участие в развлечении. Не потеряв хладнокровия, зажатым в руке деревянным башмаком девица звезданула ловца между глаз, вырвалась из его жадных рук и припустила дальше, к лесу, лихо перескакивая бревна, жерди, кочки и канавы. Все — и жертва, и погоня — так увлечены были своим делом, что не заметили тишком спускавшегося с неба дракона.
— На что она там, в лесу, рассчитывает, совершенно непонятно, — заметил Сверчок. — Всё равно ее поймают, не монастырская стража, так местные. Для них тоже нету развлечения лучше, чем ведьму сжечь. Вот и имей тут уважение к людям!
— А она что, и вправду ведьма?
— Ха! Неужели ты веришь в этих деревенских самозванок?
— Давай-ка спускайся, — сказал Санди. — Подхватим ее и утащим у них из-под носа.
Снизившийся Сверчок перешел на бреющий полет. Ни дракон, ни его всадник, правда, не учли, что когда девушка заметит преследующее ее чудовище, она не вздохнет с облегчением. Обернувшись, она ойкнула и рванула к лесу изо всех оставшихся сил.
— Эй! — встревоженно завопил Сверчок. — В лесу мне ее не достать! Я там крылья поломаю!
— Ниже! — понукал его Санди. — Так мне до нее не дотянуться!
— Да я уже ногами землю задеваю!
— Так подожми их или растопырь!
Сверчок вытянул лапы в стороны. Брюхо его бороздило землю, и Санди взлетал вверх на каждом ухабе, но таким образом, да еще на вытянутой к земле шее, ему удалось снизиться где-то до высоты четырех футов. Наклонившись с седла, вагант ухватил девицу за талию, дернул на себя и перебросил через шею дракона. Сверчок свечкой взмыл вверх. Девица, увидев, как земля уходит вниз, сочла, что в обмороке ей будет безопаснее.
У пещеры Санди спрыгнул с дракона и стянул девицу на землю. Привалившись к теплому боку Сверчка, она для оценки обстановки открыла один глаз, оказавшийся изумрудно зеленым. Решив, что сию минуту ее не съедят, и успокоившись присутствием человека, она сказала:
— Дракон?! Настоящий?! Огнедышащий?!
— Сверкающий, Подобно Чаше Из Лунного Серебра, миледи, к вашим услугам, — Сверчок церемонно поклонился. — Я был бы счастлив поцеловать вашу прекрасную руку, сударыня, если бы вы мне ее доверили… и если бы у меня был подходящий для этого рот, но, надеюсь, вон тот невежа сделает это за меня.
— Что? — Санди изумленно обернулся и увидел, что «ведьма» смеется. Адаптация к дракону у нее оказалась мгновенной. Сверчок с явным намеком потерся носом о ее руку, и она сразу догадалась его почесать.
— О, леди, — вздохнул дракон. — Знал бы я, какое сокровище проживает так неподалеку… — дальнейшее потонуло в мурлыкании. Сверчок явно был неравнодушен к женщинам.
— Сожалею, что не удалось спасти вашу бабушку, — нерешительно вставил слово в эту идиллию Санди.
Девица фыркнула.
— Она мне такая же бабушка, как ты — дедушка! Всю жизнь она била меня и морила голодом! Поделом ей! Меня зовут Сэсс, — откидывая за спину вьющиеся мелким бесом длинные волосы, представилась она. — То есть Саския.
— Александр, — растеряно сказал Санди. Он заподозрил, что «ведьма» у них задержится…
7. О ЛЮБВИ И СВОБОДЕ
Санди отвернулся. Гибкая драконья шея извернулась, голова описала полукруг, и Сверчок снова заглянул ему в глаза.
— Послушай, — сказал он. — Вот, возьми.
Он держал в зубах цепочку с чем-то, болтавшимся на ней.
— Что это за штучка?
— Возьми, — настойчиво сказал Сверчок. — Я убедился, что ты — Хозяин. Я всю жизнь мечтал найти такого Хозяина, какому бы мне хотелось служить. Это свисток, а я — его раб. Когда-то все свистки были у Хозяев, а потом, когда драконы восстали, они завоевали себе свободу и вытребовали свистки в личное пользование. Кто-то их сразу уничтожил, а я вот… храню свой. Возьми, а?
— Ну нет! — возмутился Санди. — Я не хочу лишать тебя свободы.
— Ну… ты же не будешь свистеть в него ради шутки или хвастовства! Рассматривай его как знак моего доверия и послушания. А кроме того, тебе ведь может понадобиться помощь, а свисточек этот я услышу с другого конца света. И потом… Ты же в любой момент можешь его вернуть.
— Сверчок, — тихо спросил Санди, — что ты обо мне знаешь? Что я такое?
Сверчок замялся.
— Ну… ты другой. Я сам, может, толком не знаю… Ты можешь сделать такие вещи, какие другим людям не под силу. Ну… и подзалететь тоже можешь покруче, чем обычный человек. Я знаю так мало, Санди! Вижу только, что ты — Белый, и знаю, что Белых даже драконы боятся.
— Ну, а как это проявляется? Что я могу и как?
— Знал бы, — раздраженно огрызнулся Сверчок, — сам был бы Белым. Поищи кого-нибудь поумнее и у него поспрашивай. Бери свисток и не приставай ко мне. У меня голова болит.
Следующий день они посвятили приведению в порядок пещеры. Санди выгреб оттуда осыпавшийся мусор, сам Сверчок выволок наиболее тяжелые глыбы, расширил вход и, пользуясь хвостом, как сваебоем, поставил внутри деревянную крепь. Теперь в пещере можно было находиться без опаски.
В дальнейшие дни у них вошло в привычку совершать утренний и вечерний облет владений, наводя в них порядок на свой вкус. Вкус, кстати, был. Санди воплощал в жизнь свой любимый лозунг «Живи, и жить давай другим», и зуб на него точил пока только монастырь, бывший до драконьих времен сюзереном округа Кайо. Местные жители быстро смекнули, что дракона прибрал к рукам какой-то ловкач, и говорили теперь не о «нашем драконе», симпатичном, но неразумном, как дитя, а о «парне с драконом», который, по всему видать, имел понятие, совесть и силу. Мужики сошлись на том, что огнедышащего «защитничка» они всем миром могли бы без хлопот прокормить: благо, от него прок есть, а вот те бездельники из монастыря — уже лишние. Так и жили, минимально вмешиваясь в дела друг друга. Драконом теперь даже маленьких детей не пугали, а кое-кто из наиболее практичных уже прикидывал, скольких лошадей сможет заменить ящер по весне на пахоте.
В один из утренних облетов Сверчок приметил внизу подозрительную суету. Не дожидаясь приказа, он стал плавными кругами снижаться над маленьким, отдельно стоящим домиком, крытым соломой. Вслушавшись в крики монастырской стражи, он повернул к Санди голову:
— Ведьму жгут! Вмешаемся?
Санди передернул плечами.
— Надо бы, — неуверенно сказал он. Слишком свежа была память об ожидании такого же конца.
— Там народу много, — сообщил дракон, — и все вооружены. И вообще, похоже, мы опоздали.
— Что значит — опоздали? Давай вниз.
Домишко внизу весело полыхал, вопила привязанная к столбу и уже объятая пламенем грязная костлявая бабка. В противоположные стороны от места действия со всех ног улепетывали большой черный кот и длинноногая рыжая девица. Кота никто не преследовал, а вот за девицей с дружным гоготом неслись полдюжины стражников. Эта охота им здорово нравилась, они побросали свои пики и сдвинули шлемы с потных лбов на затылки.
— Эй! — кричал оставленный позади капитан. — Тащите ее к бабушке!
Подхватив юбку выше колен и мелькая загорелыми ногами, девица неслась, как вспугнутый заяц. Самый резвый стражник, догнав ее, повалил на землю, другие, поспешая, на ходу подавали ему советы и тоже готовились принять участие в развлечении. Не потеряв хладнокровия, зажатым в руке деревянным башмаком девица звезданула ловца между глаз, вырвалась из его жадных рук и припустила дальше, к лесу, лихо перескакивая бревна, жерди, кочки и канавы. Все — и жертва, и погоня — так увлечены были своим делом, что не заметили тишком спускавшегося с неба дракона.
— На что она там, в лесу, рассчитывает, совершенно непонятно, — заметил Сверчок. — Всё равно ее поймают, не монастырская стража, так местные. Для них тоже нету развлечения лучше, чем ведьму сжечь. Вот и имей тут уважение к людям!
— А она что, и вправду ведьма?
— Ха! Неужели ты веришь в этих деревенских самозванок?
— Давай-ка спускайся, — сказал Санди. — Подхватим ее и утащим у них из-под носа.
Снизившийся Сверчок перешел на бреющий полет. Ни дракон, ни его всадник, правда, не учли, что когда девушка заметит преследующее ее чудовище, она не вздохнет с облегчением. Обернувшись, она ойкнула и рванула к лесу изо всех оставшихся сил.
— Эй! — встревоженно завопил Сверчок. — В лесу мне ее не достать! Я там крылья поломаю!
— Ниже! — понукал его Санди. — Так мне до нее не дотянуться!
— Да я уже ногами землю задеваю!
— Так подожми их или растопырь!
Сверчок вытянул лапы в стороны. Брюхо его бороздило землю, и Санди взлетал вверх на каждом ухабе, но таким образом, да еще на вытянутой к земле шее, ему удалось снизиться где-то до высоты четырех футов. Наклонившись с седла, вагант ухватил девицу за талию, дернул на себя и перебросил через шею дракона. Сверчок свечкой взмыл вверх. Девица, увидев, как земля уходит вниз, сочла, что в обмороке ей будет безопаснее.
У пещеры Санди спрыгнул с дракона и стянул девицу на землю. Привалившись к теплому боку Сверчка, она для оценки обстановки открыла один глаз, оказавшийся изумрудно зеленым. Решив, что сию минуту ее не съедят, и успокоившись присутствием человека, она сказала:
— Дракон?! Настоящий?! Огнедышащий?!
— Сверкающий, Подобно Чаше Из Лунного Серебра, миледи, к вашим услугам, — Сверчок церемонно поклонился. — Я был бы счастлив поцеловать вашу прекрасную руку, сударыня, если бы вы мне ее доверили… и если бы у меня был подходящий для этого рот, но, надеюсь, вон тот невежа сделает это за меня.
— Что? — Санди изумленно обернулся и увидел, что «ведьма» смеется. Адаптация к дракону у нее оказалась мгновенной. Сверчок с явным намеком потерся носом о ее руку, и она сразу догадалась его почесать.
— О, леди, — вздохнул дракон. — Знал бы я, какое сокровище проживает так неподалеку… — дальнейшее потонуло в мурлыкании. Сверчок явно был неравнодушен к женщинам.
— Сожалею, что не удалось спасти вашу бабушку, — нерешительно вставил слово в эту идиллию Санди.
Девица фыркнула.
— Она мне такая же бабушка, как ты — дедушка! Всю жизнь она била меня и морила голодом! Поделом ей! Меня зовут Сэсс, — откидывая за спину вьющиеся мелким бесом длинные волосы, представилась она. — То есть Саския.
— Александр, — растеряно сказал Санди. Он заподозрил, что «ведьма» у них задержится…
7. О ЛЮБВИ И СВОБОДЕ
Небеса словно прохудились, как будто в этот день погода, разухабившись, решила выдать всю накопившуюся за лето мерзость.
Одной из характернейших черт погони является то, что для догоняющих нет ничего важнее поимки беглецов, в то время как у тех имеются собственные планы, коим создавшееся положение мешает осуществиться. К тому же те, кто преследует, заранее знают, что они сделают с беглецами, тогда как убегающие осознают опасность лишь в миг визуального контакта.
Итак — сцена в миг визуального контакта. Не разбирая дороги, по размокшему лугу неслись два всадника. Оба часто оглядывались назад, туда, где на расстоянии в полмили с пылом, который даже ливень не остудил, летела их погоня. Беглецы помалкивали, а преследователи непрестанно оглашали окрестности громовыми проклятиями, что свидетельствовало о их более чем серьезных намерениях.
Одним из беглецов была черноволосая девушка. С лицом, выражавшим отчаяние и решимость, она заставляла лошадь маячить между своим спутником и догонявшей толпой, пытаясь заслонить того от стрел. Такое поведение у второго беглеца — мужчины — возбуждало явное недовольство, но на сей счет у нее было собственное мнение.
— Тебя же убьют, дурень! — крикнула она ему.
— Авось подавятся, — отозвался он, встряхивая головой и разбрызгивая воду с мокрых волос. Голос его звучал бодро, и уловить в нем фальшь мог лишь тот, кто хорошо его знал. Девушка, по-видимому, знала его неплохо.
Две удачливые стрелы, пущенные опытной рукой, воткнулись в землю у самых ног их лошадей, послужив грозным аргументом в пользу правоты девушки. Ее спутник оглядел горизонт и упрямо сощурился. Спасения он не видел.
Но спасение уже спешило к ним, паря в воздухе на могучих чешуйчатых крыльях и почти сливаясь с мрачным небом. Спасение выдыхало дым из широких ноздрей и спускалось с небес по свободной плавной спирали. Оно увесисто приземлилось на луг, зажав беглецов меж собой и погоней. Те растерянно оглянулись.
— Черт возьми! — логично выразился мужчина, а девушка крикнула:
— Лично я предпочитаю дракона! — и ударила ногами без того уже измученную лошадь.
— Чего хочет женщина… — пробормотал ее спутник и флегматично добавил: — Дракон так дракон, — и последовал за ней.
Преследователи были не робкого десятка, они остановились лишь тогда, когда бронированная драконья туша весьма недвусмысленно двинулась в их направлении, и мутная завеса дождя зашипела, испаряясь от гигантского языка пламени, полыхнувшего из устрашающей пасти.
Вооруженные всадники, лишь две минуты назад пьяные от возможности близкой расправы, попятились. Дракон раскрыл рот и внятно объяснил, куда им теперь следует двинуться. Спутник черноволосой девушки, осознав, что присутствие дракона хоть и избавляет его от старых неприятностей, но отнюдь не гарантирует отсутствие новых, уверенным жестом обнажил меч. Обернувшийся к нему дракон вдруг отшатнулся, выгнулся над землей своей средней частью и зашипел:
— Иди отсюда! Проваливай! Из-за тебя у меня до сих пор шея болит!
— Брик!
С драконьей шеи на землю соскользнула небольшая гибкая фигурка. Недавний беглец при звуке знакомого голоса вздрогнул и пригляделся.
— Санди! Да мы ж тебя похоронили!
Меч с размаху был всажен в землю и там забыт, пока Брик от полноты чувств в медвежьем объятии крушил ребра приятеля.
— Ты теперь драконов разводишь?
— Нет, я беру их на перевоспитание.
Это точно был Санди. Загоревший и, кажется, даже чуть-чуть подросший, с тем же безмятежным светлым взглядом уверенного в себе человека, мокрый до последней нитки, но ничуть по этому поводу не комплексовавший.
— Ты изменился, Брик, — сказал он.
Улыбка на лице Брика стала медленно таять. Это верно. Лишь увидев совершенно прежнего Санди, он осознал, как изменился и повзрослел он сам. Витать в облаках — в переносном, а теперь и в буквальном смысле — это было для Санди, а Брик еще тверже встал обеими ногами на землю. И в предчувствии проблем он сказал, не отводя глаз и стыдясь неловкости в голосе:
— Мою жену ты, кажется, знаешь.
— С возвращением! — протянул за их спинами ехидный голосок.
Оба обернулись. Дигэ, уперев руки в бока, стояла перед драконом, как хозяйка перед набедокурившим котом.
— А-а, — сказала она голосом, не предвещавшим драконьему отродью ничего хорошего, — звероящер!
— Сверчок! — торопливо окликнул Санди своего домашнего любимца. — Будешь хамить леди — пну в нос.
— Не надо, — сказал Сверчок. — В нос — не надо.
И только теперь Санди обернулся к Дигэ, будто до этого собирался с духом.
— Брик очень много и хорошо говорил о вас… о тебе, — сказала она, глядя на него с некоторой растерянностью и изрядной долей любопытства. — Он очень переживал. Не могу высказать, как я рада, что моя свобода не стоила тебе жизни.
Она понимала, что ситуация создалась чудовищно неловкая для Брика, но за себя не могла и не хотела испытывать неловкость. Брика, которого полюбила, она встретила первым, и с ним ее связывало больше, чем с этим странным парнишкой. Странным — потому что способность к бескорыстному подвигу есть странность, которую она не могла понять, но все же видела, что он смотрит на нее дружелюбно и ничуть не претендует на какие-то заслуги в том, уже давнем деле. Союз ее и Брика, кажется, не стал для него ударом, а значит, какие бы чувства он к ней ни испытывал, их, по-видимому, нельзя было назвать любовью.
— Я просил бы вас, Дигэ, вместе с Бриком стать нашими со Сверчком гостями, если только ваши воспоминания не слишком тягостны. Мы всё в той же пещере. Правда, — он усмехнулся, — теперь там поуютнее.
Брик и Дигэ переглянулись.
— Право, — сказала она, — когда речь идет о моих родственниках, драконья нора — самое безопасное место.
— Санди, — вкрадчиво поинтересовался Брик, — а кто стирает тебе рубашки?
— Я тебя познакомлю, — пообещал вагант.
Дракон взмыл в небо и на протяжении всей дороги к пещере кружил над головами бывших беглецов, напоминая о себе тем из преследователей, кто еще не совсем отказался от мыслей о расправе.
Путь был хорошо знаком как Брику, так и Дигэ, но когда они поднялись, наконец, к пещере, губы Брика насмешливо дрогнули: на тяжелый плюх драконьей туши из темного провала выскочила стройная рыжеволосая девушка.
— О-ля-ля! — шепнул он Дигэ. — Кажется, нам предстоит дружить семьями.
И заработал увесистый шлепок по руке.
Однако встреча Санди с юной леди слегка его разочаровала: вагант и не подумал поцеловать ее, а только небрежно кивнул, словно, скрепя сердце, соглашаясь с ее присутствием. Девушка поджала губы и обернулась к гостям.
— Это мои друзья, Сэсс, — мимоходом сообщил ей Санди, — они поживут у нас. Знакомьтесь, это Сэсс. Это Брик и принцесса Дигэ.
— Очень вам рада, — сказала рыжая девушка, изо всех сил стараясь быть вежливой, но в лице ее дрогнуло что-то обиженное. — Проходите в пещеру, обед я приготовлю через полчасика. Проходите-проходите, леди, садитесь к очагу, вы ведь совсем промокли. Сверчок!
— Да, мэм? — башка дракона нависла над Саскией.
— Будь любезен, разожги огонь.
— Слушаюсь.
Дракон вполз в пещеру и дохнул на заботливо сложенные в очаге дрова. К радости мокрых до нитки путников пламя вспыхнуло бодрое и веселое. В дальнем темном уголке Дигэ переоделась в извлеченное из узелка почти сухое платье. Сэсс крутилась возле нее, оказывая мелкие услуги, но чуткой Дигэ показалось, что она делает это не от души.
— Здесь стало уютнее, чем в мои времена, — сказала принцесса, присаживаясь к огню и распуская для просушки волосы. Комплимент достиг цели — Сэсс чуточку улыбнулась: этот уют был ее заслуженной гордостью.
Внутренность пещеры напоминала сейчас опрятную деревенскую горницу: аккуратный очаг, сложенный ближе к выходу — так, что дым естественным путем выходил в двери; чисто выметенный пол. У стены стояла кухонная утварь — Сэсс украдкой навестила родное пепелище, откопала среди углей и прочего мусора уцелевшие в пламени чугунные и медные котелки и сковородки и не поленилась привести их в порядок. Несмотря на узкий вход, внутри пещера была очень просторной, а у одной из боковых стен было оставлено обширное пустое пространство — место для Сверчка. Видимо, когда он тут размещался, то занимал большую часть полезного объема жилища. Исполнять обязанности постелей назначены были кипы душистого, основательно просушенного сена: одна в левом, другая — в правом дальнем углу. Отметив их расположение, Брик недовольно покачал головой. Насколько легче было бы ему выпутаться из ситуации, в которую поставила его совесть, если бы у Санди с этой девчонкой что-то было… Словом, для полноты картины в пещере не хватало только занавесочек на окнах, да и то за неимением последних.
Блестя мокрым металлом, в пещеру вполз Сверчок. Потоптавшись, он свернулся на отведенном ему пятачке и вытянул морду к очагу. В пещере сразу стало ощутимо теплее.
— Бр-р-р! — с чувством сказал он. — Мразь погодка! Так и заржаветь недолго.
Вслед за ним легкой тенью под гостеприимный кров проскользнул Санди.
— Мы со Сверчком соорудили навес для лошадей, — сообщил он Брику.
Брик чуть не подпрыгнул.
— Без меня? Так позвали бы…
— Сиди, отдыхай и сушись. Вам с Дигэ и так досталось.
— Но ты точно так же вымок… — правоту слов Брика подтвердил встревоженный взгляд Сэсс.
Санди выжал волосы и бросил к очагу зашипевшую от близости жара куртку.
— Ты ведь знаешь, что со мной ничего страшного не приключится.
Он взял клок сена и принялся старательно протирать чешую дракона.
— А то и впрямь заржавеет.
Брик с некоторой опаской подошел с другого бока. Сверчок недружелюбно покосился на него, но ничего оскорбительного не сказал.
Саския, склонившись над сковородой, крошила туда мясо и картошку, время от времени добавляя в свою стряпню какие-то загадочные травки.
— Сверчок, — сказала она, закончив приготовления и накрыв сковороду крышкой, — открой рот.
Сверчок разинул рот и затаил дыхание. На глазах у изумленной публики Сэсс бесстрашно нагнулась над его раскаленной пастью, погрузившись туда по меньшей мере по пояс, и водрузила сковороду прямо на длинный шершавый язык. Всё это она проделала так непринужденно, будто ныряла в драконью пасть не по разу в день.
— Закрывай, — ее лицо разрумянилось от жара.
Пасть захлопнулась.
— На медленный огонь, пожалуйста, — распорядилась она, — мясо должно тушиться, а не жариться.
В знак покорности Сверчок, не рискнув кивнуть, чтобы не перевернуть сковородку, медленно прикрыл глаза. Сэсс погладила его по носу, и он благодарно замурлыкал.
— Их согласие просто трогательно, — пошутил Санди.
— Сверчок очень мил, — немедленно отозвалась девушка, — и совершенно незаменим в хозяйстве.
Брик, спрятавшийся за драконьим боком, удивленно приподнял брови. Пикировка! Прикрытый легким юмором, несомненный обмен шпильками.
Через четверть часа готовое блюдо, испускавшее помрачающие разум запахи, было извлечено из драконьей пасти и без промедления уничтожено.
— Это великолепно, — сказала Дигэ. — Это даже не искусство, Сэсс, это какое-то волшебство.
— Травки нужно знать, — объяснила девушка. — Если хочешь, я тебе покажу.
Ничуть не задерживаясь, она принялась собирать миски и вилки. Дигэ подхватила часть посуды и встала вместе с ней.
— Позволь тебе помочь.
Сэсс окаменела в изумлении.
— Но ты же… принцесса!
Надо было суметь произнести это слово так, чтобы выразить им всё: растерянность, обиду, назревающий комплекс неполноценности и уязвленное чувство собственности. Принцесса! Существо, намного более высокое, чем она — деревенская девчонка, чьим уделом всегда будут только вторые роли, только домашняя суета; королева на кухне, маршал армии веников, властительница кастрюль.
— Бери выше, — вполголоса возразила Дигэ. — Я — жена Брика. Так что давай сюда горшки. Дождь, кажется, кончился.
Девушки покинули пещеру и, судя по их удаляющимся голосам, спустились к реке.
— Почему ты никак не дал о себе знать? — резко спросил Брик. — Если бы ты вернулся, я бы никогда…
— Может быть, это — к лучшему, Брик?
— Ты что, — влез Сверчок, — хотел, чтобы он оставил меня умирать?
Брик замолчал. Этот разговор ему не удавался. Он ничего не мог с собой поделать — Санди в любом споре производил впечатление правого, но сейчас-то Брик чувствовал, что друг поступил не вполне безупречно, а его, Брика, наградил комплексом вины.
— Ну… и какие дела отвлекли тебя настолько, что ты забыл послать весточку в столицу?
— Мы тут, — опять встрял Сверчок, — хозяйствуем.
— Точно, — согласился Санди. — Наводим в округе порядок… по Сверчкову разумению.
— Это острота? — Сверчок укоризненно посмотрел в его сторону.
— Ну что ты, — успокоил его вагант. — Это комплимент.
— Понятно, — протянул Брик. — А девушка?
— А что девушка? Ей деваться некуда, вот и живет.
— Ага, — съязвил Брик, — пещеру содержит в чистоте, стирает, готовит так, что язык проглотишь. А что она с этого имеет?
— Кров, защиту и привязанность Сверчка, — отрезал Санди.
Дракон вздохнул.
— У меня свое мнение на этот счет, — сказал он. — Но я оставлю его при себе.
— И правильно сделаешь.
Вероятно, прения на эту тему проводились между ними не впервые, во всяком случае, Брик заметил, что его уравновешенный друг изрядно взбешен. Памятуя, чем кончались в прошлом их дискуссии о девушках, он счел за лучшее замолчать и больше этой темы не касаться.
С тропинки послышались оживленные голоса. Девушки поднимались, и их связывала равная дружелюбная болтовня. Глаза Дигэ были веселыми. Она помогла расставить миски на солнышке для просушки и подошла к Брику.
— Ты у меня умница, — шепнул он.
— Стараюсь.
Санди тут же ретировался.
Брик шевельнул бровью в сторону леса, Дигэ длительно улыбнулась и согласно опустила ресницы. Сверчок сделал вид, что его интересует задняя стена пещеры.
— Надеюсь, вы нас не потеряете, — вполголоса сказал Брик, выбираясь наружу.
— Налево не ходите, — серьезно предупредила Саския, устроившаяся на солнышке с иголкой, — там три больших муравейника.
Иногда Брик ловил себя на мысли, что у него не прошло еще легкое обалдение от того, что Дигэ принадлежит ему.
Солнце просушило траву, и хотя здесь, в лесу, почва оставалась немного влажной, брошенный на землю плащ ничуть не промок. Дигэ нежилась в солнечном потоке, рассеченном дрожащей рябью листвы на массу веселых зайчиков. Голову она пристроила на плече Брика, любовавшегося выражением удовольствия и покоя на ее лице. Без единой угловатой черточки в нежном округлом теле, она казалась ему сейчас воплощением самой неги. Не было в ней ни застенчивости, ни жеманства, и партнерша из нее вышла пылкая, податливая, отзывчивая. Всё в ней повергало его в восхищенный трепет.
— Что ты думаешь о наших хозяевах? — спросила она.
Брик перевернулся на живот, чтобы видеть выражение ее глаз.
— Между ними ничего нет, — сказал он. — И это, учитывая ситуацию, чертовски глупо. Сэсс — очень миленькая. Я бы даже сказал, что до тебя мне нравились такие.
Дигэ забросила руки за голову и потянулась. Игра ее мышц привела Брика в смятение.
— Он производит очень сильное впечатление, — сказала она задумчиво.
— О… как, без сомнения, любой парень, летающий на драконе. Во всяком случае, я попрошу его прекратить производить впечатление на мою жену.
— Я серьезно. В нем как будто свечка горит. Ровно, ярко, уверенно. К тому же я знаю Сверчка. Кого попало он к себе на шею не посадит.
— Он, — сказал Брик, — очень свободный. Ему, мне кажется, никогда не приходилось впихивать себя в рамки какой-то социальной роли. Человек — и всё. Может надеть какую угодно маску, и всё равно останется бесконечно большим, чем любая из них. Бедняга Сэсс для него, конечно, простовата.
— Мы сблизились не настолько, чтобы я могла залезть ей в душу, — заметила Дигэ, — но я готова спорить, она любит его.
— Почему ты так уверена?
— Он буквально выхватил ее из костра, когда ее собирались сжечь, как ведьму.
— Да он бы и кошку выхватил!
— Тем не менее, когда с небес на огнедышащем драконе спускается юный рыцарь и спасает тебя от неминуемой гибели — это впечатляет.
— Она не выглядит и не ведет себя как романтически настроенная девица.
— Есть мелочи, Брик, доступные наблюдательному глазу. Она выбежала его встречать. Она встревожилась, когда он промок, — Дигэ усмехнулась. — И кто получил за обедом самый лакомый кусочек?
— Черт возьми, а какой был самый лакомый?
Оба рассмеялись.
— Вот-вот, ее старания оказались напрасны. Я уверена, он точно так же ничего не заметил. А вот я — наблюдательная женщина и сразу уловила иерархию этого стола. Ну и, помимо всего этого, она потратила уйму времени и сил, наводя в пещере уют и порядок. Боюсь, наше появление она расценивает как катастрофу — он и так-то не обращал на нее особого внимания, а теперь, когда здесь ты, его лучший друг, она и вовсе должна отойти в тень.
— А у нее незавидное положение! Влюбиться в парня, увлеченного драконом, свободой… и властью? Сэсс ревнует его к Сверчку, а Санди — Сверчка к ней. Дракон-то за ней хвостом увивается. При этом он — тварь умная, развлекается за их счет и, кажется, имеет какие-то свои планы.
— Брик, а может, ты поговоришь с ним?
Брик отчаянно замотал головой.
— Только не я. Знаю я, чем кончаются у нас такие разговоры. Мы вдрызг разругаемся, а в конце получится так, что он прав. Не-ет, о девушках я с ним не спорщик. Понимаешь… в некотором отношении Санди — все еще маленький мальчик. На интрижку он не пойдет, он порядочен до идиотизма. А жениться… Это же свяжет его по рукам и ногам. В общем, эта крепость падет, только если Санди потеряет голову. Ну… а к потере головы он на моей памяти близок был лишь однажды… Но мне тогда повезло больше, — завершил он свою тираду и победно улыбнулся, глядя на Дигэ.
— А все-таки, Брик, ты заявляешь, что женитьба — это путы? — поинтересовалась Дигэ нехорошим голосом и сделала вид, будто хочет встать. Брик хорошо заученным борцовским приемом обхватил ее за талию и бросил на плащ. Некоторое проявление силы ее не смущало.
Одной из характернейших черт погони является то, что для догоняющих нет ничего важнее поимки беглецов, в то время как у тех имеются собственные планы, коим создавшееся положение мешает осуществиться. К тому же те, кто преследует, заранее знают, что они сделают с беглецами, тогда как убегающие осознают опасность лишь в миг визуального контакта.
Итак — сцена в миг визуального контакта. Не разбирая дороги, по размокшему лугу неслись два всадника. Оба часто оглядывались назад, туда, где на расстоянии в полмили с пылом, который даже ливень не остудил, летела их погоня. Беглецы помалкивали, а преследователи непрестанно оглашали окрестности громовыми проклятиями, что свидетельствовало о их более чем серьезных намерениях.
Одним из беглецов была черноволосая девушка. С лицом, выражавшим отчаяние и решимость, она заставляла лошадь маячить между своим спутником и догонявшей толпой, пытаясь заслонить того от стрел. Такое поведение у второго беглеца — мужчины — возбуждало явное недовольство, но на сей счет у нее было собственное мнение.
— Тебя же убьют, дурень! — крикнула она ему.
— Авось подавятся, — отозвался он, встряхивая головой и разбрызгивая воду с мокрых волос. Голос его звучал бодро, и уловить в нем фальшь мог лишь тот, кто хорошо его знал. Девушка, по-видимому, знала его неплохо.
Две удачливые стрелы, пущенные опытной рукой, воткнулись в землю у самых ног их лошадей, послужив грозным аргументом в пользу правоты девушки. Ее спутник оглядел горизонт и упрямо сощурился. Спасения он не видел.
Но спасение уже спешило к ним, паря в воздухе на могучих чешуйчатых крыльях и почти сливаясь с мрачным небом. Спасение выдыхало дым из широких ноздрей и спускалось с небес по свободной плавной спирали. Оно увесисто приземлилось на луг, зажав беглецов меж собой и погоней. Те растерянно оглянулись.
— Черт возьми! — логично выразился мужчина, а девушка крикнула:
— Лично я предпочитаю дракона! — и ударила ногами без того уже измученную лошадь.
— Чего хочет женщина… — пробормотал ее спутник и флегматично добавил: — Дракон так дракон, — и последовал за ней.
Преследователи были не робкого десятка, они остановились лишь тогда, когда бронированная драконья туша весьма недвусмысленно двинулась в их направлении, и мутная завеса дождя зашипела, испаряясь от гигантского языка пламени, полыхнувшего из устрашающей пасти.
Вооруженные всадники, лишь две минуты назад пьяные от возможности близкой расправы, попятились. Дракон раскрыл рот и внятно объяснил, куда им теперь следует двинуться. Спутник черноволосой девушки, осознав, что присутствие дракона хоть и избавляет его от старых неприятностей, но отнюдь не гарантирует отсутствие новых, уверенным жестом обнажил меч. Обернувшийся к нему дракон вдруг отшатнулся, выгнулся над землей своей средней частью и зашипел:
— Иди отсюда! Проваливай! Из-за тебя у меня до сих пор шея болит!
— Брик!
С драконьей шеи на землю соскользнула небольшая гибкая фигурка. Недавний беглец при звуке знакомого голоса вздрогнул и пригляделся.
— Санди! Да мы ж тебя похоронили!
Меч с размаху был всажен в землю и там забыт, пока Брик от полноты чувств в медвежьем объятии крушил ребра приятеля.
— Ты теперь драконов разводишь?
— Нет, я беру их на перевоспитание.
Это точно был Санди. Загоревший и, кажется, даже чуть-чуть подросший, с тем же безмятежным светлым взглядом уверенного в себе человека, мокрый до последней нитки, но ничуть по этому поводу не комплексовавший.
— Ты изменился, Брик, — сказал он.
Улыбка на лице Брика стала медленно таять. Это верно. Лишь увидев совершенно прежнего Санди, он осознал, как изменился и повзрослел он сам. Витать в облаках — в переносном, а теперь и в буквальном смысле — это было для Санди, а Брик еще тверже встал обеими ногами на землю. И в предчувствии проблем он сказал, не отводя глаз и стыдясь неловкости в голосе:
— Мою жену ты, кажется, знаешь.
— С возвращением! — протянул за их спинами ехидный голосок.
Оба обернулись. Дигэ, уперев руки в бока, стояла перед драконом, как хозяйка перед набедокурившим котом.
— А-а, — сказала она голосом, не предвещавшим драконьему отродью ничего хорошего, — звероящер!
— Сверчок! — торопливо окликнул Санди своего домашнего любимца. — Будешь хамить леди — пну в нос.
— Не надо, — сказал Сверчок. — В нос — не надо.
И только теперь Санди обернулся к Дигэ, будто до этого собирался с духом.
— Брик очень много и хорошо говорил о вас… о тебе, — сказала она, глядя на него с некоторой растерянностью и изрядной долей любопытства. — Он очень переживал. Не могу высказать, как я рада, что моя свобода не стоила тебе жизни.
Она понимала, что ситуация создалась чудовищно неловкая для Брика, но за себя не могла и не хотела испытывать неловкость. Брика, которого полюбила, она встретила первым, и с ним ее связывало больше, чем с этим странным парнишкой. Странным — потому что способность к бескорыстному подвигу есть странность, которую она не могла понять, но все же видела, что он смотрит на нее дружелюбно и ничуть не претендует на какие-то заслуги в том, уже давнем деле. Союз ее и Брика, кажется, не стал для него ударом, а значит, какие бы чувства он к ней ни испытывал, их, по-видимому, нельзя было назвать любовью.
— Я просил бы вас, Дигэ, вместе с Бриком стать нашими со Сверчком гостями, если только ваши воспоминания не слишком тягостны. Мы всё в той же пещере. Правда, — он усмехнулся, — теперь там поуютнее.
Брик и Дигэ переглянулись.
— Право, — сказала она, — когда речь идет о моих родственниках, драконья нора — самое безопасное место.
— Санди, — вкрадчиво поинтересовался Брик, — а кто стирает тебе рубашки?
— Я тебя познакомлю, — пообещал вагант.
Дракон взмыл в небо и на протяжении всей дороги к пещере кружил над головами бывших беглецов, напоминая о себе тем из преследователей, кто еще не совсем отказался от мыслей о расправе.
Путь был хорошо знаком как Брику, так и Дигэ, но когда они поднялись, наконец, к пещере, губы Брика насмешливо дрогнули: на тяжелый плюх драконьей туши из темного провала выскочила стройная рыжеволосая девушка.
— О-ля-ля! — шепнул он Дигэ. — Кажется, нам предстоит дружить семьями.
И заработал увесистый шлепок по руке.
Однако встреча Санди с юной леди слегка его разочаровала: вагант и не подумал поцеловать ее, а только небрежно кивнул, словно, скрепя сердце, соглашаясь с ее присутствием. Девушка поджала губы и обернулась к гостям.
— Это мои друзья, Сэсс, — мимоходом сообщил ей Санди, — они поживут у нас. Знакомьтесь, это Сэсс. Это Брик и принцесса Дигэ.
— Очень вам рада, — сказала рыжая девушка, изо всех сил стараясь быть вежливой, но в лице ее дрогнуло что-то обиженное. — Проходите в пещеру, обед я приготовлю через полчасика. Проходите-проходите, леди, садитесь к очагу, вы ведь совсем промокли. Сверчок!
— Да, мэм? — башка дракона нависла над Саскией.
— Будь любезен, разожги огонь.
— Слушаюсь.
Дракон вполз в пещеру и дохнул на заботливо сложенные в очаге дрова. К радости мокрых до нитки путников пламя вспыхнуло бодрое и веселое. В дальнем темном уголке Дигэ переоделась в извлеченное из узелка почти сухое платье. Сэсс крутилась возле нее, оказывая мелкие услуги, но чуткой Дигэ показалось, что она делает это не от души.
— Здесь стало уютнее, чем в мои времена, — сказала принцесса, присаживаясь к огню и распуская для просушки волосы. Комплимент достиг цели — Сэсс чуточку улыбнулась: этот уют был ее заслуженной гордостью.
Внутренность пещеры напоминала сейчас опрятную деревенскую горницу: аккуратный очаг, сложенный ближе к выходу — так, что дым естественным путем выходил в двери; чисто выметенный пол. У стены стояла кухонная утварь — Сэсс украдкой навестила родное пепелище, откопала среди углей и прочего мусора уцелевшие в пламени чугунные и медные котелки и сковородки и не поленилась привести их в порядок. Несмотря на узкий вход, внутри пещера была очень просторной, а у одной из боковых стен было оставлено обширное пустое пространство — место для Сверчка. Видимо, когда он тут размещался, то занимал большую часть полезного объема жилища. Исполнять обязанности постелей назначены были кипы душистого, основательно просушенного сена: одна в левом, другая — в правом дальнем углу. Отметив их расположение, Брик недовольно покачал головой. Насколько легче было бы ему выпутаться из ситуации, в которую поставила его совесть, если бы у Санди с этой девчонкой что-то было… Словом, для полноты картины в пещере не хватало только занавесочек на окнах, да и то за неимением последних.
Блестя мокрым металлом, в пещеру вполз Сверчок. Потоптавшись, он свернулся на отведенном ему пятачке и вытянул морду к очагу. В пещере сразу стало ощутимо теплее.
— Бр-р-р! — с чувством сказал он. — Мразь погодка! Так и заржаветь недолго.
Вслед за ним легкой тенью под гостеприимный кров проскользнул Санди.
— Мы со Сверчком соорудили навес для лошадей, — сообщил он Брику.
Брик чуть не подпрыгнул.
— Без меня? Так позвали бы…
— Сиди, отдыхай и сушись. Вам с Дигэ и так досталось.
— Но ты точно так же вымок… — правоту слов Брика подтвердил встревоженный взгляд Сэсс.
Санди выжал волосы и бросил к очагу зашипевшую от близости жара куртку.
— Ты ведь знаешь, что со мной ничего страшного не приключится.
Он взял клок сена и принялся старательно протирать чешую дракона.
— А то и впрямь заржавеет.
Брик с некоторой опаской подошел с другого бока. Сверчок недружелюбно покосился на него, но ничего оскорбительного не сказал.
Саския, склонившись над сковородой, крошила туда мясо и картошку, время от времени добавляя в свою стряпню какие-то загадочные травки.
— Сверчок, — сказала она, закончив приготовления и накрыв сковороду крышкой, — открой рот.
Сверчок разинул рот и затаил дыхание. На глазах у изумленной публики Сэсс бесстрашно нагнулась над его раскаленной пастью, погрузившись туда по меньшей мере по пояс, и водрузила сковороду прямо на длинный шершавый язык. Всё это она проделала так непринужденно, будто ныряла в драконью пасть не по разу в день.
— Закрывай, — ее лицо разрумянилось от жара.
Пасть захлопнулась.
— На медленный огонь, пожалуйста, — распорядилась она, — мясо должно тушиться, а не жариться.
В знак покорности Сверчок, не рискнув кивнуть, чтобы не перевернуть сковородку, медленно прикрыл глаза. Сэсс погладила его по носу, и он благодарно замурлыкал.
— Их согласие просто трогательно, — пошутил Санди.
— Сверчок очень мил, — немедленно отозвалась девушка, — и совершенно незаменим в хозяйстве.
Брик, спрятавшийся за драконьим боком, удивленно приподнял брови. Пикировка! Прикрытый легким юмором, несомненный обмен шпильками.
Через четверть часа готовое блюдо, испускавшее помрачающие разум запахи, было извлечено из драконьей пасти и без промедления уничтожено.
— Это великолепно, — сказала Дигэ. — Это даже не искусство, Сэсс, это какое-то волшебство.
— Травки нужно знать, — объяснила девушка. — Если хочешь, я тебе покажу.
Ничуть не задерживаясь, она принялась собирать миски и вилки. Дигэ подхватила часть посуды и встала вместе с ней.
— Позволь тебе помочь.
Сэсс окаменела в изумлении.
— Но ты же… принцесса!
Надо было суметь произнести это слово так, чтобы выразить им всё: растерянность, обиду, назревающий комплекс неполноценности и уязвленное чувство собственности. Принцесса! Существо, намного более высокое, чем она — деревенская девчонка, чьим уделом всегда будут только вторые роли, только домашняя суета; королева на кухне, маршал армии веников, властительница кастрюль.
— Бери выше, — вполголоса возразила Дигэ. — Я — жена Брика. Так что давай сюда горшки. Дождь, кажется, кончился.
Девушки покинули пещеру и, судя по их удаляющимся голосам, спустились к реке.
— Почему ты никак не дал о себе знать? — резко спросил Брик. — Если бы ты вернулся, я бы никогда…
— Может быть, это — к лучшему, Брик?
— Ты что, — влез Сверчок, — хотел, чтобы он оставил меня умирать?
Брик замолчал. Этот разговор ему не удавался. Он ничего не мог с собой поделать — Санди в любом споре производил впечатление правого, но сейчас-то Брик чувствовал, что друг поступил не вполне безупречно, а его, Брика, наградил комплексом вины.
— Ну… и какие дела отвлекли тебя настолько, что ты забыл послать весточку в столицу?
— Мы тут, — опять встрял Сверчок, — хозяйствуем.
— Точно, — согласился Санди. — Наводим в округе порядок… по Сверчкову разумению.
— Это острота? — Сверчок укоризненно посмотрел в его сторону.
— Ну что ты, — успокоил его вагант. — Это комплимент.
— Понятно, — протянул Брик. — А девушка?
— А что девушка? Ей деваться некуда, вот и живет.
— Ага, — съязвил Брик, — пещеру содержит в чистоте, стирает, готовит так, что язык проглотишь. А что она с этого имеет?
— Кров, защиту и привязанность Сверчка, — отрезал Санди.
Дракон вздохнул.
— У меня свое мнение на этот счет, — сказал он. — Но я оставлю его при себе.
— И правильно сделаешь.
Вероятно, прения на эту тему проводились между ними не впервые, во всяком случае, Брик заметил, что его уравновешенный друг изрядно взбешен. Памятуя, чем кончались в прошлом их дискуссии о девушках, он счел за лучшее замолчать и больше этой темы не касаться.
С тропинки послышались оживленные голоса. Девушки поднимались, и их связывала равная дружелюбная болтовня. Глаза Дигэ были веселыми. Она помогла расставить миски на солнышке для просушки и подошла к Брику.
— Ты у меня умница, — шепнул он.
— Стараюсь.
Санди тут же ретировался.
Брик шевельнул бровью в сторону леса, Дигэ длительно улыбнулась и согласно опустила ресницы. Сверчок сделал вид, что его интересует задняя стена пещеры.
— Надеюсь, вы нас не потеряете, — вполголоса сказал Брик, выбираясь наружу.
— Налево не ходите, — серьезно предупредила Саския, устроившаяся на солнышке с иголкой, — там три больших муравейника.
Иногда Брик ловил себя на мысли, что у него не прошло еще легкое обалдение от того, что Дигэ принадлежит ему.
Солнце просушило траву, и хотя здесь, в лесу, почва оставалась немного влажной, брошенный на землю плащ ничуть не промок. Дигэ нежилась в солнечном потоке, рассеченном дрожащей рябью листвы на массу веселых зайчиков. Голову она пристроила на плече Брика, любовавшегося выражением удовольствия и покоя на ее лице. Без единой угловатой черточки в нежном округлом теле, она казалась ему сейчас воплощением самой неги. Не было в ней ни застенчивости, ни жеманства, и партнерша из нее вышла пылкая, податливая, отзывчивая. Всё в ней повергало его в восхищенный трепет.
— Что ты думаешь о наших хозяевах? — спросила она.
Брик перевернулся на живот, чтобы видеть выражение ее глаз.
— Между ними ничего нет, — сказал он. — И это, учитывая ситуацию, чертовски глупо. Сэсс — очень миленькая. Я бы даже сказал, что до тебя мне нравились такие.
Дигэ забросила руки за голову и потянулась. Игра ее мышц привела Брика в смятение.
— Он производит очень сильное впечатление, — сказала она задумчиво.
— О… как, без сомнения, любой парень, летающий на драконе. Во всяком случае, я попрошу его прекратить производить впечатление на мою жену.
— Я серьезно. В нем как будто свечка горит. Ровно, ярко, уверенно. К тому же я знаю Сверчка. Кого попало он к себе на шею не посадит.
— Он, — сказал Брик, — очень свободный. Ему, мне кажется, никогда не приходилось впихивать себя в рамки какой-то социальной роли. Человек — и всё. Может надеть какую угодно маску, и всё равно останется бесконечно большим, чем любая из них. Бедняга Сэсс для него, конечно, простовата.
— Мы сблизились не настолько, чтобы я могла залезть ей в душу, — заметила Дигэ, — но я готова спорить, она любит его.
— Почему ты так уверена?
— Он буквально выхватил ее из костра, когда ее собирались сжечь, как ведьму.
— Да он бы и кошку выхватил!
— Тем не менее, когда с небес на огнедышащем драконе спускается юный рыцарь и спасает тебя от неминуемой гибели — это впечатляет.
— Она не выглядит и не ведет себя как романтически настроенная девица.
— Есть мелочи, Брик, доступные наблюдательному глазу. Она выбежала его встречать. Она встревожилась, когда он промок, — Дигэ усмехнулась. — И кто получил за обедом самый лакомый кусочек?
— Черт возьми, а какой был самый лакомый?
Оба рассмеялись.
— Вот-вот, ее старания оказались напрасны. Я уверена, он точно так же ничего не заметил. А вот я — наблюдательная женщина и сразу уловила иерархию этого стола. Ну и, помимо всего этого, она потратила уйму времени и сил, наводя в пещере уют и порядок. Боюсь, наше появление она расценивает как катастрофу — он и так-то не обращал на нее особого внимания, а теперь, когда здесь ты, его лучший друг, она и вовсе должна отойти в тень.
— А у нее незавидное положение! Влюбиться в парня, увлеченного драконом, свободой… и властью? Сэсс ревнует его к Сверчку, а Санди — Сверчка к ней. Дракон-то за ней хвостом увивается. При этом он — тварь умная, развлекается за их счет и, кажется, имеет какие-то свои планы.
— Брик, а может, ты поговоришь с ним?
Брик отчаянно замотал головой.
— Только не я. Знаю я, чем кончаются у нас такие разговоры. Мы вдрызг разругаемся, а в конце получится так, что он прав. Не-ет, о девушках я с ним не спорщик. Понимаешь… в некотором отношении Санди — все еще маленький мальчик. На интрижку он не пойдет, он порядочен до идиотизма. А жениться… Это же свяжет его по рукам и ногам. В общем, эта крепость падет, только если Санди потеряет голову. Ну… а к потере головы он на моей памяти близок был лишь однажды… Но мне тогда повезло больше, — завершил он свою тираду и победно улыбнулся, глядя на Дигэ.
— А все-таки, Брик, ты заявляешь, что женитьба — это путы? — поинтересовалась Дигэ нехорошим голосом и сделала вид, будто хочет встать. Брик хорошо заученным борцовским приемом обхватил ее за талию и бросил на плащ. Некоторое проявление силы ее не смущало.