Ирина Бондарь. Последний дракон в Паутине

   Вытащила с полки книгу сказок о драконах. Сказка, как говорится, ложь, но… И тут моя удача посчитала, что с меня хватит. Выпрямляясь возле полок с книжкой в руках, я неловко мотнула затекшей шеей, отчего предательская слишком длинная коса по инерции мотнулась и самым кончиком мазнула по охранному заклятию на соседнем стеллаже. И не простому контуру, а направленному на обнаружение именно тех, кто интересуется конкретными книгами. Пока в голове завывала сирена, взмахом руки заставила все книги вернуться на исходные места, молниеносно подчистила следы своей магии и сжала в ладони первый топаз-телепорт. А хмырову косу отрежу на фиг при первой возможности!
   Путешествовать телепортом без заданного направления то еще удовольствие. Меня швыряло и мотыляло по призрачному туннелю, отчего громко трещали кости, а многострадальное тело покрывалось синяками. Из первого портала я вывалилась… в лужу. Под проливной ливень. Как будто мне было мало грязи от лазанья по пыльным шкафам. Отлично! Злобно шипя и ругаясь, раздавила в ладони второй топаз.
   На этот раз попала в какой-то город, лбом поцеловала тяжелые деревянные ворота какого-то храма, упала на пятую точку. Несколько нецензурных слов напугали высунувшегося было на «стук» служку, который узрел мокрую насквозь злобную меня. Ладонью отмахиваюсь от летающих вокруг головы птичек и звездочек, ломаю третий телепорт.
   Что за везение! Захлебываюсь, меня швыряет по камням какой-то горной реки, тащит неумолимым течением все дальше и дальше. Едва хватает времени делать короткие вдохи, но никак не на то, чтобы рассмотреть, куда меня несет. Чувство падения. Мама! Лечу с высоты птичьего полета вместе с потоком воды! Водопад! Завывая, давлю окровавленной ладонью последний телепорт, моля не существующих для меня богов, чтобы на этот раз повезло.
   После очередной серии мотаний и швыряний вываливаюсь на… О, хмыр зеленый! Лучше б уж водопад!
   Сижу на письменном столе посреди бумаг, стремительно теряющих свой первоначальный деловой вид от потоков воды, стекающих с моего бренного тела. Смотрю в ошарашенные глаза учителя Рра.
   – Э-э-э… учитель? Вы получили план филиала МГМ, который я вам направляла?
   Наглость – второе счастье. И третье, наверное.
   Меня телекинезом подняли за шкирку, осушили заклинанием, опустили на стул. Затем старый маг привел в первоначальное состояние свой стол, все еще не глядя на меня. Пару раз тихонько вздохнул, ругнулся под нос (я услышала) и обернулся ко мне.
   – Боги, за что вы наградили меня такой ученицей? Впрочем, есть за что. – Я все это время изображаю покаянный вид. – Аррлея, ты мне все расскажешь однажды. Как я понимаю из твоего способа передвижения, ты торопишься.
   Киваю. Учитель, вы душка!
   – Так вот. Я говорил тебе о моем друге на Т’Хаяне. Его зовут Орай Аюм, даю тебе слепок его ауры, чтобы ты могла узнать его при встрече. С тобой что-то не так? – Учитель наконец обращает внимание на мой остекленевший взгляд.
   – Учитель, этот ваш друг… Он разве жив?
   – Что заставляет тебя сомневаться в моих словах?
   – Я видела информацию о нем в секретных архивах МГМ! В списке магов, которые были уничтожены после ухода драконов! – С удивлением наблюдаю за появлением хитрой улыбочки на лице учителя.
   – Старый прохвост обвел убийц вокруг пальца! Не волнуйся, девочка, я общался с ним не далее как лет сто назад. Орай сохраняет строжайшее инкогнито, но уж старых друзей не забывает. Он найдет тебя, как только ты появишься на Т’Хаяне.
   – Я должна бежать! – Торопливо вскакиваю со стула. – Учитель, я найду способ держать вас в курсе, но я и вправду тороплюсь! Если что – меня тут не было! – Виновато развожу руками и скрываюсь за дверью.
   Была поздняя ночь или скорее очень раннее утро, так что коридоры пустовали. Ворвалась в одно из подсобных помещений, подперла дверь метлой, торопливо создала ограждающий контур, как при тренировках. Сделала усилие, чтобы успокоиться и дышать ровно, выпала в Серый мир, побежала.
   Вызвала в памяти воспоминания о Т’Хаяне. Светлое зеленое небо, золотистый свет двойного солнца, теплый, чуть терпковатый воздух, багряные морские волны с белой пеной, черный песок, белые каменные плиты мостовой в столице, дома с резными балконами, люди. Рядом со мной из тумана проявляется золотистая нить. Поскольку я несколько раз пробиралась на Т’Хаян таким способом, то знала, что эта нить через некоторое время приведет меня в искомый мир. Побежала быстрее. Телепорты телепортами, а так мне спокойнее.
   Наконец мой золотистый проводник нырнул в серый туманный пол. Я схватилась за нить, и меня буквально втянуло в новый мир. По опыту я знала, что из кладовки в Астане мое тело при этом чудесным образом исчезло и соединилось с духом уже на Т’Хаяне.
   Поморгала, огляделась. В этот раз проход между мирами вывел меня в какое-то поле. Я сидела на земле посреди пшеницы или еще какой-то полезной культуры. Над головой темнела зелень небес Т’Хаяна, а солнечные диски наполовину скрылись за дальними холмами. В пределах этого мира можно перемещаться по тем ориентирам, которые я взяла в прошлые разы. Маленькая гостиница с отличными завтраками – предел мечтаний на текущий момент. Очертила кистью круг телепорта. Ничего. В панике повторяю еще и еще. Тот же результат. Злобно рычу, ощущая, что мой резерв почти пуст из-за сегодняшних аварийных перемещений. Сил не хватает на простейшее заклинание. Мне срочно нужно поспать и поесть, иначе не смогу колдовать еще несколько дней! Вот хмыр, давно со мной такого не было! Эти ненаправленные телепорты здорово высасывают силы!
   Вечерело. Поймав себя на мысли, что ночевать посреди поля как-то не очень хочется, я поднялась, отряхнула от мелких травинок и пыли штаны и зашагала к видневшемуся вдали леску.
   Отблески заката зажгли мою кожу золотистым потусторонним светом. Какая красота! Люблю необычные природные явления. В Астане, где я родилась и росла, небо, как и в большинстве миров, было голубым, солнце – желтым и одиноким. Редкие миры могли похвастаться чем-то из ряда вон выходящим. Например, двумя солнцами.
   Тут я увидела вдалеке тоненькую струйку дыма. Цивилизация, ура! И припустила быстрее. В который раз подумала, что из-за специфики моей работы бег для меня – более привычная форма передвижения, чем ходьба. Ну и ладно.
   Почти добежав до края поля, я неожиданно споткнулась обо что-то большое и, судя по ругательствам, живое и разумное. Перекатилась на спину, молниеносно вскочила, выхватив из ножен верную катану.
   Передо мной с кряхтением поднимался на ноги рыжеволосый мужчина.
   – Как вы меня напугали! Я и не ожидал, что в такое время в поле кроме меня еще кто-то будет. – Голос у дяденьки оказался неожиданно приятным. Добродушное лицо усеяно веснушками, смешливые морщинки вокруг глаз, рыжая борода лопатой. На вид лет сорок.
   – Извините, пожалуйста, – улыбнулась ему. – Вы меня тоже напугали.
   Спрятала катану в ножны. С таким человеком не придется драться. Аура чистая, спокойная, никаких признаков злобы. Лишь темная полоса печали пронзает наискось красивый яркий рисунок. Видно, горе у человека. Да и кто бы торчал в одиночестве в поле, когда, судя по всему, время уборки еще не пришло.
   – Вы откуда и куда, милая барышня? – Он отряхнул одежду, аккуратно свернул лежащий на земле платок и нехитрые обереги. Наверное, произносил молитву матери-земле, когда я об него споткнулась.
   – Я иду в столицу, в Айнору, там у меня дела. Спешила затемно добраться до какого-нибудь населенного пункта, чтобы переночевать не под деревом, – ответила честно, а подробности ни к чему. Улыбнулась. Хороший человек передо мной, располагающий.
   – Могу проводить вас до нашей деревни, я как раз оттуда, – он махнул рукой, – и, если пожелаете, останетесь у меня. Мы с женой живем не сильно богато, но накормить и дать кров над головой усталому путнику всегда сможем.
   О! Чуть не бросилась обнимать доброго дяденьку.
   – Вы несказанно добры! Это как раз то, что нужно! Если я вас не стесню.
   По дороге в деревню мы познакомились. Мужчину звали Тихон, он был местным кузнецом. Дома его ждали жена, трехлетняя дочь, сынишка девяти лет и семнадцатилетняя племянница, дочка покойного старшего брата и его супруги, погибших позапрошлой зимой на заснеженном тракте. При упоминании о девочке голос Тихона слегка дрогнул. Я решила не спрашивать ни о чем, пока мы не попадем в дом, после чего я, возможно, пойму, что случилось.
   Поля и деревья остались позади, постепенно мы вышли на утоптанную дорогу и приблизились к воротам деревни. Тихон перекинулся несколькими словами с привратником и свернул на одну из улочек. Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Низкие деревянные дома с яркими ставнями на окнах кое-где соседствовали с каменными строениями. В каждом дворе были свой сарай, огород, слышалось блеяние и квохтанье самой разнообразной живности, что создавало неповторимую атмосферу, присущую небольшим поселениям.
   Дом Тихона был каменным, одноэтажным. К нему, насколько я рассмотрела, примыкала кузница. На пороге стояла кроха в голубом платьице и с любопытством глядела на нас. При виде дочери, такой же огненноволосой, как и отец, лицо Тихона снова осветила улыбка.
   – Даюшка, здравствуй! – Мужчина подхватил девочку на руки, расцеловал в пухлые щечки и покружил. – Папку ждешь?
   – Неть, – ответило рыжее чудо, радостно хихикая в сильных руках отца.
   – А кого? – спросила я, мне тоже было любопытно. А еще уютно и радостно внутри. Счастье, которым лучились эти двое, было так ощутимо, что можно было потрогать руками.
   – Неть, – повторила девочка, хитренько щуря голубые глазки.
   – Дайна, ты с кем там разговариваешь? – На пороге появилась румяная темноволосая женщина в платье с закатанными высоко рукавами и в переднике. Руки были перепачканы в муке, на щеке тоже след от муки.
   – Это мы. – Тихон с дочкой на руках поцеловал жену, нежно отерев ладонью ее измазанную щеку. – Пироги печешь?
   – Да. – Глаза этих двоих были наполнены такой любовью, что мне стало неудобно: появилось эдакое растрепанное нечто и нарушило идиллию.
   – Тарина, у нас сегодня гостья. – Тихон показал на меня, я кивнула и улыбнулась. – Аррлея путешествует в Айнору, некрасиво заставлять человека искать ночлег так поздно.
   – Конечно. – Женщина забрала притихшую дочку с мужниных рук и приглашающее махнула рукой в сторону открытой двери. – Проходите, милая, вы, видно, устали с дороги?
   Я в очередной раз подивилась их гостеприимству. Незнакомого человека в своем доме редко когда принимали настолько радушно.
   Я умылась в бочке с водой на заднем дворе, пока никто не видел, привела магией в порядок волосы и уселась ужинать с семьей. Все оказались рыжими: и маленькая Дайна, и сын хозяев Милен, и бледненькая болезненная Фиана – племянница Тихона. Атмосфера за столом царила семейная, дружелюбная, но чуть портили впечатление печальные взгляды, которые Тарина и ее муж изредка бросали на племянницу. Девушка была тоненькой и изящной, с тяжелой золотистой косой до пояса. Под серыми глазами залегли глубокие тени, в сочетании с молочно-белой кожей создававшие ощущение фарфоровой хрупкости и надломленности.
   Я объелась домашними пирогами до отвала. Пожелав спокойной ночи гостье, хозяева разошлись по разным комнатам, что немало удивило меня. Тихон со спящей Даюшкой и Миленом ушли в хозяйскую спальню, Тарина с Фианой скрылись в детской, смежной с кухней, где мое уставшее тельце уже возлежало на теплой печи. С мыслью о том, что все это в крайней степени непонятно, я провалилась в сон.
   Всю ночь я прометалась в бреду. Восстановление магического резерва требует очень много сил, но мне чудились крики и приглушенные стоны, полные мучений и нечеловеческих страданий. Чувствовала, как холодный пот струйками стекает по моему лицу, но не могла вырваться из липких объятий кошмаров. И уже с рассветом, когда в кухне послышались осторожные тяжелые шаги Тихона, я наконец справилась с собой и резко села на постели. Хозяин замер, не донеся до рта глиняную кружку с водой. От вчерашнего счастливого мужчины, который кружил в объятиях дочь, целовал жену, ласково гладил по голове сына и племянницу, осталась бледная копия. В потемневших глазах стояли слезы.
   Резким движением откинув одеяло, я, как и была в ночной рубашке, решительно двинулась в детскую, отпихнув по пути Тихона. Распахнулась дверь, открывая моему взгляду душераздирающую картину. У постели Фианы сидела заплаканная хозяйка, которая прикладывала в момент моего вторжения ко лбу девочки мокрый компресс. Сама же девушка стонала и извивалась на кровати, как будто ее трясли незримые руки. Под моим изумленным взглядом она вдруг изогнулась неестественной дугой, касаясь кровати лишь головой и ногами, затем бессильно упала на простыни. И тут я догадалась перейти на магическое зрение, чуть попятившись обратно из комнаты оттого, что происходило передо мной.
   Над тоненьким телом девочки нависла темная тень, очертаниями напоминавшая женскую фигуру. Тень крепко держала Фиану за голову призрачными руками. Я зарычала. Тварь, которая высасывала жизнь из девочки, называлась ханошши. Дух женщины, покончившей с собой из-за предательства любимого человека. Она прицеплялась к жертве и обычно вытягивала за неделю ее жизненные соки. Теперь все стало ясно: и болезненный вид Фианы, и темные полосы в ауре Тихона, и измученное лицо его жены, уставшей от ночных дежурств у постели больной племянницы.
   Снова оттолкнув стоявшего за спиной хозяина, я бросилась к своей сумке. Несколько секунд копалась, рыча про себя ругательства, потом достала тонкий серебряный нож с костяной рукояткой и стандартный травяной сбор от нежити низшего класса.
   – Тарина, в сторону! – крикнула я женщине, разрывая зубами бумажную упаковку с травами.
   – Что ты делаешь? – Она смотрела на меня несчастными мокрыми глазами, но в то же время выполнила указание отойти.
   – Я магичка. Не мешай.
   Широким движением рассеиваю травы в сторону затихшей ханошши, выкрикивая формулу овеществления. Нежить задергалась, низко завыла, но не отцепилась от жертвы. Травяная пыль тонкими струйками опутала фигуру, словно веревками. Не успело затихнуть последнее слово формулы, как тень пошатнулась, отскочила от тела девочки и стала плотной, материальной. Это мне и требовалось. В один прыжок настигнув ее, я вонзила в черное тело серебряный кинжал. Ханошши взвыла дурным нечеловеческим голосом и распалась туманом, от которого через мгновение не осталось и следа.
   Я перевела дыхание, обернулась к застывшим на пороге хозяевам.
   – Как давно продолжается ее «болезнь»? – Кивок в сторону затихшей, бледной девушки.
   – Пять дней. – Голос Тарины дрожал, она прижималась к обнимавшему ее Тихону. Из соседней спальни тихонько прокрался Милен и молча стоял на пороге позади родителей. – Она вернулась с вечерних гуляний грустная, и с той ночи мы почти не спим.
   Тарина всхлипывала, муж гладил ее по волосам и спине, с надеждой глядя на меня.
   – Вам повезло. Еще пара дней, и ханошши выпила бы ее до дна. У вас случались самоубийства среди женщин за последний год?
   Хозяева переглянулись.
   – Да, почти год назад утопилась в реке дочка нашего портного, но с тех пор не происходило никаких странностей.
   – Ладно, я задержусь в вашей деревне до обеда, постараюсь узнать, кто мог сделать такое с Фианой. Не волнуйтесь, – внимательно посмотрела на обоих, укрыла девушку одеялом и выпроводила всех присутствовавших из детской, закрыв за собой дверь, – с ней теперь все будет в порядке. Это уже обычный сон, он пойдет ей только на пользу. Перед уходом я сделаю настойку, которая поможет быстрее устранить последствия ее болезни.
   – Аррлея. – Голос Тихона дрожал, когда он обнял меня. Ребра слегка хрустнули – от избытка чувств дядя не рассчитал усилий. – Вы помогли сохранить единственное, что осталось от моего брата. Девочка мне как дочь, даже рыжая, вот, как и все наши дети. Спасибо вам! Само провидение послало вас нам!
   Тарина расцеловала меня в обе щеки, на глазах снова становясь той счастливой женщиной, которую я вчера увидела на крыльце.
   После обильного завтрака я зашла в детскую, затворив за собой дверь, и присела на край кровати Фианы. Теперь, когда исчезла злобная тварь, убивавшая ее, можно было видеть, что малышка поразительно красива. Прозрачная фарфоровая кожа, длинные золотые ресницы, порозовевшие шелковые щечки. Думаю, завистников у нее было немало, учитывая кроткий нрав, о котором рассказывали ее дядя и тетя.
   Я осторожно тронула девушку за плечо. Открывшиеся серые глаза сначала глядели на меня непонимающе, потом уже с узнаванием. Улыбнулась ей. Но пришла я отнюдь не с пожеланиями доброго утра.
   – Как ты себя чувствуешь?
   – Намного лучше! Нет той слабости, которая преследовала меня в последние дни.
   – Отлично. – Я сделала небольшую паузу. – А теперь рассказывай, что произошло на последних гуляньях.
   Девушка вздрогнула и отшатнулась. Но мои глаза сказали ей, что я не уйду отсюда, не узнав правду. Фиана задрожала и заплакала, уткнувшись лицом мне в колени.
   В принципе история банальная. Красавец-мужчина окружил заботой и ухаживаниями, цветы-подарки и все такое. Потом вместо предложения руки и сердца попытки затащить на сеновал. После того как ловелас услышал робкие упоминания о законном браке и отказ от интима, жестоко рассмеялся ей в лицо и ушел гулять с ее подругой, которая знала о влюбленности Фианы, но не устояла перед обаянием мерзавца.
   Я успокоила девушку, сказав, что теперь она здорова и больше такое не повторится. Вышла из дома, направилась к лавке травника, которая, по словам Тихона, находилась на другом конце деревни.
   За прилавком стоял скромный русоволосый парень с потрясающими грустными карими глазами. Я чуть о порог не споткнулась, засмотревшись.
   – Э-э-э… здравствуйте, уважаемый! Мне бы травок купить!
   – Добрый день! Чем я могу помочь? Вы проездом у нас? – Травник улыбнулся скромной, какой-то потусторонней улыбкой.
   – Да, – отвечаю сразу на два вопроса. – Мне нужны травы по списку. – Кладу на прилавок листок пергамента.
   – Зелье силы? – Еще раз окидываю парня внимательным взглядом.
   – Да.
   – Вы ведьма? – В голосе столько затаенной надежды, что я даже слегка напряглась.
   – Магичка. – Ну почему меня вечно норовят назвать ведьмой?
   – Мне нужна помощь! Пожалуйста, вы должны помочь, умоляю!
   Глядя в огромные глаза, я уж начала подозревать, что юноша решил меня загипнотизировать. Но он продолжал говорить.
   – Заболела моя… одна девушка, которую… которая… в общем, моя знакомая. Она тает с каждым днем, обычные зелья никак не помогают. Я не знаю, что еще сделать, но я не смогу жить, если ее не станет!
   Понятно. Любовь, любовь! Куда же ты смотрела, Фиана? На всякий случай уточняю имя «знакомой». Все сходится.
   Усмехаюсь влюбленному травнику.
   – Успокойтесь, милейший. Ваша девушка вне опасности. – При словах «ваша девушка» парень отчаянно покраснел. – Я уже помогла ей. Вы не подскажете, кто тот молодой человек, которого она бросила неделю назад?
   Травник слегка помрачнел.
   – Его имя Каль, сын владельца полей.
   – Понятно. Фиана его больше не любит, уверяю вас. Кстати, если вы сварите зелье силы и придете ее проведать, ваши шансы сильно возрастут!
   Подмигнув счастливому парню, выхожу из лавки.
   Иду по улицам, глядя по сторонам. Ищу человека, образ которого поймала во взгляде травника.
   Сворачиваю в очередной переулок. Возле высокого каменного дома стоят двое. Красивый молодой человек с холодными глазами что-то говорит плачущей девице. Ага. Это, наверное, подружка-предательница. Чувствую, она уже поплатилась за свой поступок. Девушка в слезах пробегает мимо меня. Парень смотрит ей вслед абсолютно равнодушно. Ну что ж, милый, попробуй со мной пообщаться.
   – Здравствуй, Каль. Ты красивый.
   Парень смотрит на меня оценивающим взглядом, улыбается. На смазливой физиономии холодные глаза выглядят отталкивающе. Как могла Фиана клюнуть на такое?
   – И тебе привет, красавица. Что ищешь в наших краях? – Каль берет мою руку и подносит к губам, неотрывно глядя на меня. И это на кого-то действует? Хе.
   – Тебя ищу. – Подхожу еще ближе, беру ладонями его лицо. Мужская рука тут же ложится мне на талию, видно, привык к тому, что женщины на шею вешаются.
   – Для чего ищешь? – Игриво проводит второй рукой мне по щеке.
   – Чтобы проучить, мерзкая ты тварь!
   Он пытается вырваться, но тонкие руки держат железной хваткой, пытается отвести глаза, но мои страшные янтарные очи с вертикальными зрачками затягивают, затягивают…
   Из его воспоминаний я узнала, что девушка, которая стала в последствии ханошши, была обманута им так же, как Фиана и ее подруга. Он соблазнил ее речами и обещаниями, переспал и бросил. У несчастной были строгие родители, которые не перенесли бы позора, и она убила себя. А мерзавец даже не был ни разу на ее могиле. После того как нашлась девушка, отказавшая Калю, он решил отомстить ей за задетое самолюбие. И наслал на нее ханошши, ритуал вызова которой нашел в заброшенном доме, где раньше жил старый выживший из ума маг.
   Узнав все, что хотела, я позволила негодяю окунуться в мир собственных страхов, гипнотизируя слабого человечишку. С травником, например, этого бы не получилось. Но Каль находился во власти собственных пороков, подсознательно все же ожидая расплаты за ханошши.
   Через несколько мгновений мне надоело мучить этого труса, я оттолкнула его от себя. О, да, точно трус! Не знаю, что там он увидел в моих глазах, но мокрые штаны и наполовину седые волосы очень испортили его слащавое лицо. Я брезгливо отряхнула руки и пошла прочь, оставив скулящего от страха парня сидеть в пыли. Напоследок обернулась.
   – Кстати, если ты не понял: с женщинами у тебя теперь ничего не получится.
   Засмеялась и ушла. Теперь я отплатила сполна за доброту Тихона и его семьи, Фиану больше никто не обидит.
   После того как я вернулась в дом и рассказала хозяевам о причине «болезни», все были буквально ошеломлены.
   – Не волнуйтесь. Каль уже заплатил за все, что сделал с Фианой и той, другой девушкой.
   – Что ты сделала? – спросила тихонько Тарина.
   – Ничего такого, чего он не заслужил бы. Кстати, – обратилась я уже к девушке, – скоро придет мастер-травник с настойкой силы для тебя. Пить два дня после еды, это поможет тебе быстрее поправиться. А еще… Девочка, неужели ты никогда не замечала, какими глазами парень на тебя смотрит?
   Фиана покраснела.
   – Замечала. Но Каль говорил…
   – Все ясно. Так вот, пусть у травника не такие широкие плечи или он не говорит столько комплиментов, но он действительно влюблен. И никогда не обидит тебя, Фиана, никогда!
   Тихон с женой переглянулись и обнялись, с любовью глядя на племянницу и притихших детей.
   Я собрала сумку и позволила семейству проводить меня за ворота. Тихон вел на поводу лошадь, которую я купила у местных жителей в обмен на парочку заклинаний для улучшения плодородия. Все-таки ночь была беспокойной, да и расправа над зарвавшимся красавчиком даром не прошла: мой резерв снова был почти на нуле, так что придется передвигаться по земле. Тарина сложила мне с собой узелок с едой, Даюшка засунула в карман леденец. Мы обнялись. Возникло чувство, что за сутки все эти люди стали мне очень близкими. В городах редко можно встретить людей, настолько чистых душой. А если учесть ту грязь, с которой мне предстоит разбираться… Надо ехать.
   – Пусть у тебя все будет хорошо, – сказал мне на прощание Тихон. – Ты особенная, Аррлея.
   – Спасибо. – Я тронула поводья. Лошадка пошла медленно, неохотно, но вскоре я пустила ее в галоп.
 
   Через двое суток пути с перерывами на водопой для лошади и торопливое пережевывание очередного пирожка из запасов заботливой Тарины я свалилась. Просто потеряла сознание от истощения и грохнулась на землю. Добрая лошадка к тому моменту, к счастью, шла неторопливым шагом, а то последствия падения были бы достаточно болезненными.
   Я очнулась от голода. Сколько пролежала на земле, не знала, но есть хотелось зверски. Ощущение пустоты от отсутствия силы было почти непереносимым. Пока я валялась в отключке, жалкие крохи былого могущества вернулись. Но до полного восстановления еще ой как далеко. Чем сильнее маг, тем страшнее для него потеря сил. Раньше я не доводила себя до такого истощения, проклятые ненаправленные телепорты! Вот почему мало кто рискует ими пользоваться! Выжимают досуха! В самое ближайшее время я должна выспаться в нормальных условиях и поесть. А еще воспользоваться действием своего контракта и посетить МГМ и их источник сил для полного восстановления.
   Я доела последние запасы, оседлала отдохнувшую и объевшуюся густой травы лошадку и отправилась дальше. По моим подсчетам, Айнора была уже близко.
   Не останавливаясь в воротах, я галопом промчалась по улицам столицы, из последних сил удерживая поводья и уговаривая полумертвую от непрерывной гонки лошадь поиметь совесть и не падать, когда цель так близка. Наконец мы остановились у айнорского филиала МГМ. Благодаря контракту я могла чувствовать их источники энергии как саму себя.