Страница:
Вероника закончила разговор.
– Эй, ты ехать собираешь или нет? – лысый жлоб высунулся из джипа и злобно зыркал на меня глазами. Делать было нечего: я медленно отъехала от стоянки….
13
14
15
– Эй, ты ехать собираешь или нет? – лысый жлоб высунулся из джипа и злобно зыркал на меня глазами. Делать было нечего: я медленно отъехала от стоянки….
13
СТРАНИЦА НИНЫ В СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ
12 ЯНВАРЯ 2013 ГОДА, 3 ЧАСА ДНЯ.
«Здесь действительно было красиво! И как-то очень величественно. Я не видела других, но мне подумалось, что это одна из самых красивых станций метро в Москве. Сама я чувствовала себя не лучшим образом. Во-первых, меня трусило, как в ознобе. Во-вторых, я чувствовала какие-то странные мурашки на спине. Как будто пузырьки кислорода под кожей. Мерзкое, надо сказать, ощущение. В-третьих, я почему-то страшно боялась Ри. Глупо, конечно. Но что поделаешь? Мне казалось, что Ри рассердится, если узнает правду. В какой-то степени она была для меня идолом. Хоть и мерзким идолом, но достаточно важным.
К счастью, моя сестра не отличалась проницательностью, и ничего не принимала всерьез. А так как она была очень занята собой (всегда занята исключительно собой), то не могла ни о чем догадаться. Поэтому я все-таки поехала в метро. Утешала меня только одна вещь: у меня не было другого выхода. Другого способа победить просто не существовало в реальности. И это было хоть печально, но правильно.
В метро было достаточно много людей. Я прохаживалась, как цапля на своих высоких каблуках, вглядывалась в окружающие меня лица. Ничего особенного, надо сказать. Серые такие лица! Толпа, серость. И я, посередине, чувствовала себя словно частью этой толпы. Мерзость, конечно. Возле стены, в конце платформы, в тупике, стояло достаточно много людей. Никто и не отличался особо. На мгновение меня охватила паника: а что, если я не узнаю этого человека? Но тут же сама себя успокоила. Нет, узнаю, обязательно. Не может быть иначе. Или он меня узнает, что практически одно и то же. Вдруг я увидела, что ко мне внимательно присматривается некий мужчина. Совершенно стандартный, серый тип! Лет 35–40. Фигурка щупленькая, росту среднего, на носу очки. Лысоват. Таких не отличают в толпе. Абсолютно обыкновенная личность. Но больше всего меня убил его плащ…
Это был просто чудовищный плащ мышиного серого цвета, прорезиненный и не модный, такой, как носили в самые глубокие советские времена и какой еще можно было встретить где-то в далекой провинции (к примеру, у меня на Родине). В руках мужчина держал потертый, такой же советский коричневый дипломат. Он выглядел настолько обыденно, что я растерялась. Никак не походил на преуспевающего бизнесмена. А по сравнению с той суммой, которая постоянно крутилась в моей голове, выглядел и без того нелепо. С этой суммой можно было ассоциировать любого из этой толпы, но только не его! Я взмолилась о том, чтобы я ошиблась… Но странный тип (судьба словно издевалась!) решительно направился ко мне:
– Мадемуазель, кажется, это именно с вами я договаривался о встрече!
Я чуть не охнула. К счастью, держала себя в руках. Охнуть сразу было слишком невежливо.
– Возможно, со мной.
– Значит, вы должны мне что-то назвать! Ну? Что же?
Я отбарабанила код на едином дыхании. Лицо его смягчилось:
– Прекрасно! Рад, что друзья, которые рекомендовали вас нам, не ошиблись. Итак, мы должны договориться о следующей, более важной встрече.
– Куда я должна приехать?
– О, не спешите! До этого еще далеко! Существует такой понятие, как силы природы.
– Силы природы? При чем тут это?
– Все должно быть согласовано и происходить в должное время. Все должно быть так, как следует, и никак не иначе! Давайте сначала обсудим условия. Итак, в начале вы платите десять процентов от стоимости работы. В середине нашей работы – еще сорок. И через месяц после ее окончания – остальные пятьдесят процентов!
– Почему – через месяц?
– Чтобы вы убедились в хорошем, гарантированном качестве. Чтобы вы достигли определенных результатов и смогли изменить вашу жизнь к лучшему!
– За один месяц?
– Вы удивитесь тому, как быстро получите необходимые перемены! И месяц станет для вас еще долгим сроком, вот увидите.
– Допустим. Что же дальше?
– Простите, но это еще не все! Речь идет об огромной сумме. Мы должны быть уверенны, что вы в состоянии оплатить такую сумму.
– Я в состоянии, можете не сомневаться!
– Простите, но мы знаем, что вы скрываете свое решение от сестры. А гонорары ваши, хоть и высоки, но недостаточно высоки для нас.
– Мне дадут денег.
– Кто даст? Мы должны знать все! Не волнуйтесь, мы никогда не выдаем секретов тех, кто к нам обращается. Вы должны полностью доверять нам, иначе ничего не получится! Это одно из важных условий! Так кто даст вам деньги?
– Мужчина… – я назвала имя. Мой собеседник удовлетворенно кивнул:
– Да, знаем. Он полностью кредитоспособен. Он ваш любовник?
– Да. Мой любовник.
– Спасибо! Первый тест вы выдержали. Теперь остается второй.
Он раскрыл дипломат и достал оттуда длинное костяное шило и черный крошечный флакончик, выточенный из мрамора. Никогда не видела таких красивых флакончиков!
– Вы должны посвятить нам свою кровь!
– Что все это значит?! – я в ужасе отшатнулась.
– О, ничего страшного, не пугайтесь! Всего лишь еще один маленький тест. Мы будем анализировать вашу кровь при свете полной луны в пересчете на наши астрономические таблицы, и заносить в формулу определенный результат. Без этого, к сожалению, дело не сдвинется с мертвой точки. Бояться вы не должны. Все, что требуется – всего лишь уколоть ваш очаровательный пальчик этим острием, да капнуть пару капель крови в флакончик. Уверяю вас, это последняя боль, которую вы будете с нами испытывать!
Я все еще колебалась. Этот примитивный человечек вдруг напугал меня до полусмерти! Я была готова ко всему, но – кровь… Сердце вдруг сжалось, а все тело обдало ледяным холодом…
– Вы не должны так нервничать! Большинство ваших подруг или коллег обращаются к бабкам, глупым доморощенным ведьмам, и не получают никакого результата. Другие занимаются черной магией, что еще хуже. Мы же основываем все на науке, очень точной науке, и вы попадаете в уникальный в истории человечества эксперимент. Не бойтесь, вы не потеряете ничего, зато очень много выиграете. Вы получите то, что так хотите. Вы победите весь мир! Ну же, смелей! Подумаешь. Всего лишь пару капель крови!
Он говорил так убедительно, что у меня немного отлегло от сердца. И наконец я протянула руку вперед.
– О нет, сами, сами! Нужно уколоть себя самостоятельно и этим проявить свою храбрость.
Я тяжело вздохнула (все равно слишком много прошла, чтобы теперь отступать) и взяла эти предметы. Уколола палец. Кровь брызнула в отверстие – четыре или пять капель.
– Ну, вот и все, – он запечатал флакончик миниатюрной пробкой, потом укрыл целлофановым пакетом и спрятал в дипломат. Я протянула ему шило.
– О нет, оставьте себе. Тем более, что стилет этот одноразовый, изготовленный специально для вас. Оставьте его себе на память.
Я спрятала в сумочку. Стилет! Ну надо же!
– Вот и все. Теперь готовьте деньги и ждите нашего сообщения. Возьмите это, – он протягивал мне пластиковую карточку (похоже, электронную), черного цвета без каких-либо отметок, только с магнитной пластинкой, и дешевый мобильный телефон, – пластиковая карточка – это ваш пропуск. А по этому телефону мы вам позвоним. Будьте очень внимательны: по нему мы станем звонить только один раз, чтобы сообщить о встрече. Будет это через 7-10 дней. После этого вы должны этот телефон выбросить.
– Как это? – я удивилась.
– Где-нибудь в центре города, или в парке. Просто выбросите его в урну – вот и все. Особых хлопот не надо.
– Или опустить в Москву-реку?
– Как хотите, воля ваша. Только не оставляйте его у себя, это наше условие.
– Но телефон разрядится за 10 дней!
– Разумеется. Вот, возьмите. Это батарея подзарядки. Выбросите и ее тоже. Не вздумайте кому-то телефон подарить.
– Но как вас зовут?
– Сожалею, мадемуазель, но мое имя совершенно не нужно. Мы с вами никогда больше не встретимся. С вами будут работать другие люди. А сейчас я вынужден откланяться. Мне было очень приятно работать с такой умной и понимающей девушкой.
И, приветливо помахав мне рукой, он пошел по платформе (ни разу ни оглянувшись назад). А затем вскочил в поезд. Через несколько секунд рядом со мной никого уже не было. Я спрятала все в сумочку и пошла к выходу в город.
12 ЯНВАРЯ 2013 ГОДА, 3 ЧАСА ДНЯ.
«Здесь действительно было красиво! И как-то очень величественно. Я не видела других, но мне подумалось, что это одна из самых красивых станций метро в Москве. Сама я чувствовала себя не лучшим образом. Во-первых, меня трусило, как в ознобе. Во-вторых, я чувствовала какие-то странные мурашки на спине. Как будто пузырьки кислорода под кожей. Мерзкое, надо сказать, ощущение. В-третьих, я почему-то страшно боялась Ри. Глупо, конечно. Но что поделаешь? Мне казалось, что Ри рассердится, если узнает правду. В какой-то степени она была для меня идолом. Хоть и мерзким идолом, но достаточно важным.
К счастью, моя сестра не отличалась проницательностью, и ничего не принимала всерьез. А так как она была очень занята собой (всегда занята исключительно собой), то не могла ни о чем догадаться. Поэтому я все-таки поехала в метро. Утешала меня только одна вещь: у меня не было другого выхода. Другого способа победить просто не существовало в реальности. И это было хоть печально, но правильно.
В метро было достаточно много людей. Я прохаживалась, как цапля на своих высоких каблуках, вглядывалась в окружающие меня лица. Ничего особенного, надо сказать. Серые такие лица! Толпа, серость. И я, посередине, чувствовала себя словно частью этой толпы. Мерзость, конечно. Возле стены, в конце платформы, в тупике, стояло достаточно много людей. Никто и не отличался особо. На мгновение меня охватила паника: а что, если я не узнаю этого человека? Но тут же сама себя успокоила. Нет, узнаю, обязательно. Не может быть иначе. Или он меня узнает, что практически одно и то же. Вдруг я увидела, что ко мне внимательно присматривается некий мужчина. Совершенно стандартный, серый тип! Лет 35–40. Фигурка щупленькая, росту среднего, на носу очки. Лысоват. Таких не отличают в толпе. Абсолютно обыкновенная личность. Но больше всего меня убил его плащ…
Это был просто чудовищный плащ мышиного серого цвета, прорезиненный и не модный, такой, как носили в самые глубокие советские времена и какой еще можно было встретить где-то в далекой провинции (к примеру, у меня на Родине). В руках мужчина держал потертый, такой же советский коричневый дипломат. Он выглядел настолько обыденно, что я растерялась. Никак не походил на преуспевающего бизнесмена. А по сравнению с той суммой, которая постоянно крутилась в моей голове, выглядел и без того нелепо. С этой суммой можно было ассоциировать любого из этой толпы, но только не его! Я взмолилась о том, чтобы я ошиблась… Но странный тип (судьба словно издевалась!) решительно направился ко мне:
– Мадемуазель, кажется, это именно с вами я договаривался о встрече!
Я чуть не охнула. К счастью, держала себя в руках. Охнуть сразу было слишком невежливо.
– Возможно, со мной.
– Значит, вы должны мне что-то назвать! Ну? Что же?
Я отбарабанила код на едином дыхании. Лицо его смягчилось:
– Прекрасно! Рад, что друзья, которые рекомендовали вас нам, не ошиблись. Итак, мы должны договориться о следующей, более важной встрече.
– Куда я должна приехать?
– О, не спешите! До этого еще далеко! Существует такой понятие, как силы природы.
– Силы природы? При чем тут это?
– Все должно быть согласовано и происходить в должное время. Все должно быть так, как следует, и никак не иначе! Давайте сначала обсудим условия. Итак, в начале вы платите десять процентов от стоимости работы. В середине нашей работы – еще сорок. И через месяц после ее окончания – остальные пятьдесят процентов!
– Почему – через месяц?
– Чтобы вы убедились в хорошем, гарантированном качестве. Чтобы вы достигли определенных результатов и смогли изменить вашу жизнь к лучшему!
– За один месяц?
– Вы удивитесь тому, как быстро получите необходимые перемены! И месяц станет для вас еще долгим сроком, вот увидите.
– Допустим. Что же дальше?
– Простите, но это еще не все! Речь идет об огромной сумме. Мы должны быть уверенны, что вы в состоянии оплатить такую сумму.
– Я в состоянии, можете не сомневаться!
– Простите, но мы знаем, что вы скрываете свое решение от сестры. А гонорары ваши, хоть и высоки, но недостаточно высоки для нас.
– Мне дадут денег.
– Кто даст? Мы должны знать все! Не волнуйтесь, мы никогда не выдаем секретов тех, кто к нам обращается. Вы должны полностью доверять нам, иначе ничего не получится! Это одно из важных условий! Так кто даст вам деньги?
– Мужчина… – я назвала имя. Мой собеседник удовлетворенно кивнул:
– Да, знаем. Он полностью кредитоспособен. Он ваш любовник?
– Да. Мой любовник.
– Спасибо! Первый тест вы выдержали. Теперь остается второй.
Он раскрыл дипломат и достал оттуда длинное костяное шило и черный крошечный флакончик, выточенный из мрамора. Никогда не видела таких красивых флакончиков!
– Вы должны посвятить нам свою кровь!
– Что все это значит?! – я в ужасе отшатнулась.
– О, ничего страшного, не пугайтесь! Всего лишь еще один маленький тест. Мы будем анализировать вашу кровь при свете полной луны в пересчете на наши астрономические таблицы, и заносить в формулу определенный результат. Без этого, к сожалению, дело не сдвинется с мертвой точки. Бояться вы не должны. Все, что требуется – всего лишь уколоть ваш очаровательный пальчик этим острием, да капнуть пару капель крови в флакончик. Уверяю вас, это последняя боль, которую вы будете с нами испытывать!
Я все еще колебалась. Этот примитивный человечек вдруг напугал меня до полусмерти! Я была готова ко всему, но – кровь… Сердце вдруг сжалось, а все тело обдало ледяным холодом…
– Вы не должны так нервничать! Большинство ваших подруг или коллег обращаются к бабкам, глупым доморощенным ведьмам, и не получают никакого результата. Другие занимаются черной магией, что еще хуже. Мы же основываем все на науке, очень точной науке, и вы попадаете в уникальный в истории человечества эксперимент. Не бойтесь, вы не потеряете ничего, зато очень много выиграете. Вы получите то, что так хотите. Вы победите весь мир! Ну же, смелей! Подумаешь. Всего лишь пару капель крови!
Он говорил так убедительно, что у меня немного отлегло от сердца. И наконец я протянула руку вперед.
– О нет, сами, сами! Нужно уколоть себя самостоятельно и этим проявить свою храбрость.
Я тяжело вздохнула (все равно слишком много прошла, чтобы теперь отступать) и взяла эти предметы. Уколола палец. Кровь брызнула в отверстие – четыре или пять капель.
– Ну, вот и все, – он запечатал флакончик миниатюрной пробкой, потом укрыл целлофановым пакетом и спрятал в дипломат. Я протянула ему шило.
– О нет, оставьте себе. Тем более, что стилет этот одноразовый, изготовленный специально для вас. Оставьте его себе на память.
Я спрятала в сумочку. Стилет! Ну надо же!
– Вот и все. Теперь готовьте деньги и ждите нашего сообщения. Возьмите это, – он протягивал мне пластиковую карточку (похоже, электронную), черного цвета без каких-либо отметок, только с магнитной пластинкой, и дешевый мобильный телефон, – пластиковая карточка – это ваш пропуск. А по этому телефону мы вам позвоним. Будьте очень внимательны: по нему мы станем звонить только один раз, чтобы сообщить о встрече. Будет это через 7-10 дней. После этого вы должны этот телефон выбросить.
– Как это? – я удивилась.
– Где-нибудь в центре города, или в парке. Просто выбросите его в урну – вот и все. Особых хлопот не надо.
– Или опустить в Москву-реку?
– Как хотите, воля ваша. Только не оставляйте его у себя, это наше условие.
– Но телефон разрядится за 10 дней!
– Разумеется. Вот, возьмите. Это батарея подзарядки. Выбросите и ее тоже. Не вздумайте кому-то телефон подарить.
– Но как вас зовут?
– Сожалею, мадемуазель, но мое имя совершенно не нужно. Мы с вами никогда больше не встретимся. С вами будут работать другие люди. А сейчас я вынужден откланяться. Мне было очень приятно работать с такой умной и понимающей девушкой.
И, приветливо помахав мне рукой, он пошел по платформе (ни разу ни оглянувшись назад). А затем вскочил в поезд. Через несколько секунд рядом со мной никого уже не было. Я спрятала все в сумочку и пошла к выходу в город.
14
Очередь была огромной. Это даже была не очередь, а толпа, настоящее столпотворение, ведущее себя на редкость организованно. Казалось, длинная черная змея с разноцветными вкраплениями вьется среди серых камней. Застывшие здания, тихие улочки словно наблюдали это удивительно скопление людей, ведущих себя очень тихо и как-то по-особенному ждущих своей цели. С огромным удивлением он отметил, что полиции возле очереди нет, и никаких заграждений тоже, кроме одного…
Это одно представляло собой несколько металлических стоек, поставленных друг к другу и наивно изображающих из себя ограждение. Возле прохода (стойки образовывали проход) стояли несколько охранников в спецодежде, пропускающие людей внутрь и занося их фамилии в длинные списки. Пропускали без ограничений всех. Он подошел ближе. Входящим было явно до 30 лет, и некоторые из них (и парни, и девушки) были очень красивы. Действительно, красавцы. Но тут же опытным наметанным взглядом он определил и наркозависимых, и явных проституток (вполне возможно, что некоторых из этих девиц сам когда-то отлавливал по притонам и ресторанам).
Входящие переговаривались тихо, приглушенными голосами, и быстро стремились присоединиться к огромной очереди (начало которой было в самом начале переулка). Впрочем, весь переулок был запружен толпой, и конец ее терялся где-то очень далеко в глубинах высокого серого здания. Самым интересным было то, что люди, пересекавшие переулок (какие-то старушки, явные пенсионерки и местные жительницы) смотрели на толпу как на нечто само собой разумеющееся и очень привычное, как будто действительно привыкли к этому зрелищу.
Как бы там ни было, а ему требовалось попасть внутрь. Поэтому он решительно направился к перегородке вслед за двумя девушками: одной – с разноцветной раскраской волос на голове, другой – черноволосой красавицей, чем-то смахивающей на кинозвезду из мексиканских сериалов. Словом, два вполне очаровательных создания…
– Фамилия! – буркнул охранник на входе (так равнодушно, что становилось ясно: несчастный произносит это слово в тысячный раз).
– Иванов! – буркнул первую попавшуюся на ум.
– Вы от кого?
– В каком смысле?
– Ну, от какого агентства или с актерских курсов?
– Ах, это…. Агентство «Престиж».
Охранник что-то записал в толстой и огромной книге.
– Проходите!
– А это уже началось?
– Нет, – охранник бросил на него какой-то странный взгляд (было похоже, что он собирается спросить у него документы), – кастинг начнется в три часа дня.
Сейчас было начало одиннадцатого утра. Охранник протянул ему картонную карточку.
– Ваш номер 573. Вы можете пройти.
573. Он просто поразился. Но разговаривать времени не было, за ним толпились люди, и он пошел вперед.
– Вас это удивляет? – черноволосая красавица снисходительно обернулась к нему через плечо (когда он встал за нею в конце очереди).
– Конечно! 573 человека! Разве это может не удивить?
– Сразу видно, что вы первый раз на кастинге! Говорят, вчера было тысяча семьсот четыре человека. На каждую роль в этом проекте претендуют по полторы тысячи человек. А ролей, выброшенных на кастинг, всего 17. Вот так-то.
– Зачем же вы здесь стоите? Полторы тысячи – это же нереально! Смешно!
– Нужно же хоть на что-то надеяться?
Он пожал плечами. Какое идиотское задание! И зачем именно его послали сюда?
– Они вызывают по 25 человек, – очевидно, девушка была настроена поговорить с новичком, – и все это длится очень быстро. Кстати, я слышала, что вы из «Престижа»? Ну, так это паршивое агентство! Агентство, которое вот-вот загнется! Оно не может устроить своих актеров ни в один приличный проект. Только на какую-то дешевку, где платят копейки.
– Разве здесь много платят?
– Гроши! Много платят только в рекламе, но туда еще надо попасть. Это не каждому удается. Год назад мне повезло. Попала в рекламу крупной фирмы, рекламирующей женское белье. Имя-то хоть себе сделала, а знаете, как со мной расплачивались? Трусами и лифчиками!
– Тоже неплохо!
– Ага, вам легко говорить! Я пока все на рынках распродала – чуть мозгами не поехала! Говорят, хорошо сниматься в рекламах ресторанов. Там могут хоть накормить.
– Вы актриса?
– Я модель! Прожила бы я на актерские гонорары!
– Понятно…
Длинный конец очереди навевал тоску, и он вдруг понял, какими были у нее глаза (он очень долго пытался это определить, и все не мог). Глаза девушки были….голодными.
Дружелюбно махнув ей рукой, он быстро шел вперед, и шел очень долго вдоль целой очереди. Вторые двери (двери в здание) охранялись более жестко, и охранник едва не упал в обморок, когда он решительно вошел в дверь.
– Вы куда?! Вы что, с ума сошли?! – с ним явно обращались, как с обыкновенным голодным актером.
Он сунул удостоверение охраннику под нос:
– Уголовный розыск!
И быстро пошел по длинному, бесконечному коридору, в котором тоже были люди. Она была диво как хороша, и толпа расступалась, пропуская ее в дверях. Она плыла по коридору в длинном белоснежном пальто, и полы его развевались по ветру. Ее нельзя было не узнать. Она появлялась сотни раз – с экрана телевизора, с бигбордов уличных реклам, журналов, газет и рекламных проспектов. Ее утонченное лицо вызывало приступы восхищения фактически у всех, а потому ее приглашали рекламировать наперебой – сигареты и бюстгальтеры, машины и бытовую технику, шоколадные конфеты и духи, стиральный порошок и туристические агентства.
В последнее время она рекламировала крупнейшее туристическое агентство с мировым именем (наверное, потому, что особенно хорошо выглядела в каком-нибудь ультрамодном купальнике) на пару с известным итальянским актером. Итальянец был очень молод, хоть и засветился в нескольких фильмах, но карьеру свою только начинал, потому не брезговал рекламой в России. В паре с красавицей выглядел он сногсшибательно, и реклама пользовалась огромным успехом. Какой мужчина не мечтает о такой женщине! Казалось, она излучает саму доброту. А длинная линия ног и изящный овал бедра лишали разума даже самых стойких.
Волосы ее (черные, как вороново крыло) струились по спине как настоящий водопад, и вообще, выглядела она королевой, причем королевой милостивой и до предела очаровательной. Теперь, в коридоре, волосы ее были точно так же распущены по спине, а на лицо был наложен макияж нейтральных тонов. Правда, под глазами были круги, а сами глаза почему-то сохраняли очень хищное выражение, но это не играло большой роли. Люди в коридоре все равно расступались, пропуская ее, и она шествовала как королева среди своих подданных.
Позади плелась ее свита. Несколько парней и женщин, по сравнению с ней, довольно блеклого вида. Рядом семенила толстая девица в джинсах и с мобильником на груди, что-то без умолку болтая. Королева не поворачивала головы, всем своим видом демонстрируя к свите полное пренебрежение.
Посторонился и он, прижимаясь к стене, с тем, чтобы дать пройти этой будящей воображение процессии.
– Хороша, правда? – вздохнул охранник за его спиной (он недалеко ушел от входа), – а какая осанка! Вероника Долинская! Снимается в новом сериале!
– Разве она актриса?
– И актриса тоже. Главное она – лицо. Такую на любом плакате представить можно. Что уж говорить о каком-то сериале!
Тут что-то показалось ему подозрительным, и он обернулся:
– Как! Разве съемки уже начались?!
– Да две недели идут!
– А как же все это?
Тут охранник прикусил губу и быстро удалился на свой пост в дверях, лишь махнув на прощанье рукой, что означало: он и так сболтнул лишнего. Усмехнувшись, он пошел вслед за процессией Вероники Долинской.
Толстая девица наконец замолчала и теперь дышала часто и тяжело, пытаясь приноровиться к шагу длинноногой красавицы. Долинская поправила прядь волос, сбившуюся на лицо, и невероятно злобным тоном бросила:
– Муму отсюда поубирай! И побыстрее!
– Ника, ну ты же знаешь… он же сказал… что же я могу сделать… понимаешь, так происходит потому, что…
– Я сказала: муму убрать! Всех! Абсолютно! И чтоб ни одна мне даже на глаза не попалась! А не то … И постарайся! Я не хочу, чтобы под моими ногами шастала эта падаль!
– Их позавчера привезли из трех агентств и…
– Да, и еще. Если оттуда – ты знаешь, о чем я говорю, хоть одну девицу увижу, Инга пожалеет, что на белый свет родилась! Да и ты тоже!
– А я тут при чем?! – взвизгнула девица.
– При том, что меня нельзя расстраивать! Ты же знаешь, что я этого не терплю!
В тоне Вероники Долинской звучало столько надменной злобы, что вдруг прямо на глазах она принялась терять все свое очарование…. С ним происходила просто удивительная вещь: вместо юной красавицы, поражающей своим очарованием, перед ним вырастала худая злобная баба средних лет, похожая на ужаленную мегеру, да еще с лиловыми синяками под глазами…
– Да, и еще. Если этот (грубое непечатное слово) вздумает меня с левого боку снимать, я ему (очень грубое непечатное слово), – и, удовлетворенно вздохнув, Долинская открыла дверь какой-то комнаты. От удивления у него распахнулись глаза. Все дело в том, что в последний раз подобные сочные выражения он слышал от одного подследственного, бандита со стажем, которого взяли в одном из притонов с килограммом марихуаны.
Белая дверь, за которой скрылась Долинская с толстой девицей (остальная часть свиты пошла дальше по коридору) являлась входом в гримерку возле огромного съемочного павильона, расположенного на первом этаже. Долинская оставила дверь приоткрытой, поэтому он без зазрения совести прислонился к двери и стал подсматривать и подслушивать (а кто на его месте подступил бы иначе при близкой встрече с такой звездой?). В комнате было несколько гримировальных столиков с ярко освещенными зеркалами и большой, широкий диван. Долинская швырнула свое белоснежное пальто прямо на пол и рявкнула на толстую:
– Где ящик с косметикой?!
– Ника, чего ты волнуешься? Гример будет с минуты на минуту.
По коридору шел официант (молоденький мальчик, явно студент) в черных форменных брюках, белоснежной рубашке и черной бабочке на шее. Мальчик нес поднос, на котором стояла дымящаяся чашка кофе. Никак не отреагировав на то, что он стоит под дверью гримерки, мальчик постучал костяшками пальцев и отворил дверь.
Он поднес кофе Долинской. Та, взяв чашку с подноса, чуть пригубила напиток. Внезапно лицо ее исказилось:
– Что?! Сахар?! Ты что, положил сахар, идиот?! Разве ты не знаешь, кретин, что мне нельзя подавать кофе с сахаром?!
Лицо мальчика пошло красными пятнами:
– извините… извините… в следующий раз это не повторится…
– В следующий раз говоришь, ублюдок?!
Дальше произошло невообразимое… Вероника Долинская вдруг выплеснула кофе в лицо официанту, а потом швырнула чашку ему в голову.
– Пошел вон!!!
По лицу мальчика, по его белоснежной рубашке текла коричневая жидкость… А Долинская тут же принялась рыться в своей сумочке – так, как будто ничего не произошло. Подобрав чашку с пола, официант быстро вышел из ее гримерки.
Застыв, он продолжал как громом пораженный стоять возле этой двери. За годы своей работы он видел многое. Он видел разрезанные трупы и отпетых уголовников, наркоманов и содержателей притонов, мошенников и самых жалких, опустившихся проституток… Но он никогда не видел такого! Он плюнул на пол и процедил сквозь зубы:
– Уродина! – потом пошел дальше по коридору. Теперь он знал, что Вероника Долинская, улыбающаяся с бигбордов и экранов телевизоров, самая отталкивающая, отвратительная и мерзкая женщина. Самая уродливая – из всех.
Это одно представляло собой несколько металлических стоек, поставленных друг к другу и наивно изображающих из себя ограждение. Возле прохода (стойки образовывали проход) стояли несколько охранников в спецодежде, пропускающие людей внутрь и занося их фамилии в длинные списки. Пропускали без ограничений всех. Он подошел ближе. Входящим было явно до 30 лет, и некоторые из них (и парни, и девушки) были очень красивы. Действительно, красавцы. Но тут же опытным наметанным взглядом он определил и наркозависимых, и явных проституток (вполне возможно, что некоторых из этих девиц сам когда-то отлавливал по притонам и ресторанам).
Входящие переговаривались тихо, приглушенными голосами, и быстро стремились присоединиться к огромной очереди (начало которой было в самом начале переулка). Впрочем, весь переулок был запружен толпой, и конец ее терялся где-то очень далеко в глубинах высокого серого здания. Самым интересным было то, что люди, пересекавшие переулок (какие-то старушки, явные пенсионерки и местные жительницы) смотрели на толпу как на нечто само собой разумеющееся и очень привычное, как будто действительно привыкли к этому зрелищу.
Как бы там ни было, а ему требовалось попасть внутрь. Поэтому он решительно направился к перегородке вслед за двумя девушками: одной – с разноцветной раскраской волос на голове, другой – черноволосой красавицей, чем-то смахивающей на кинозвезду из мексиканских сериалов. Словом, два вполне очаровательных создания…
– Фамилия! – буркнул охранник на входе (так равнодушно, что становилось ясно: несчастный произносит это слово в тысячный раз).
– Иванов! – буркнул первую попавшуюся на ум.
– Вы от кого?
– В каком смысле?
– Ну, от какого агентства или с актерских курсов?
– Ах, это…. Агентство «Престиж».
Охранник что-то записал в толстой и огромной книге.
– Проходите!
– А это уже началось?
– Нет, – охранник бросил на него какой-то странный взгляд (было похоже, что он собирается спросить у него документы), – кастинг начнется в три часа дня.
Сейчас было начало одиннадцатого утра. Охранник протянул ему картонную карточку.
– Ваш номер 573. Вы можете пройти.
573. Он просто поразился. Но разговаривать времени не было, за ним толпились люди, и он пошел вперед.
– Вас это удивляет? – черноволосая красавица снисходительно обернулась к нему через плечо (когда он встал за нею в конце очереди).
– Конечно! 573 человека! Разве это может не удивить?
– Сразу видно, что вы первый раз на кастинге! Говорят, вчера было тысяча семьсот четыре человека. На каждую роль в этом проекте претендуют по полторы тысячи человек. А ролей, выброшенных на кастинг, всего 17. Вот так-то.
– Зачем же вы здесь стоите? Полторы тысячи – это же нереально! Смешно!
– Нужно же хоть на что-то надеяться?
Он пожал плечами. Какое идиотское задание! И зачем именно его послали сюда?
– Они вызывают по 25 человек, – очевидно, девушка была настроена поговорить с новичком, – и все это длится очень быстро. Кстати, я слышала, что вы из «Престижа»? Ну, так это паршивое агентство! Агентство, которое вот-вот загнется! Оно не может устроить своих актеров ни в один приличный проект. Только на какую-то дешевку, где платят копейки.
– Разве здесь много платят?
– Гроши! Много платят только в рекламе, но туда еще надо попасть. Это не каждому удается. Год назад мне повезло. Попала в рекламу крупной фирмы, рекламирующей женское белье. Имя-то хоть себе сделала, а знаете, как со мной расплачивались? Трусами и лифчиками!
– Тоже неплохо!
– Ага, вам легко говорить! Я пока все на рынках распродала – чуть мозгами не поехала! Говорят, хорошо сниматься в рекламах ресторанов. Там могут хоть накормить.
– Вы актриса?
– Я модель! Прожила бы я на актерские гонорары!
– Понятно…
Длинный конец очереди навевал тоску, и он вдруг понял, какими были у нее глаза (он очень долго пытался это определить, и все не мог). Глаза девушки были….голодными.
Дружелюбно махнув ей рукой, он быстро шел вперед, и шел очень долго вдоль целой очереди. Вторые двери (двери в здание) охранялись более жестко, и охранник едва не упал в обморок, когда он решительно вошел в дверь.
– Вы куда?! Вы что, с ума сошли?! – с ним явно обращались, как с обыкновенным голодным актером.
Он сунул удостоверение охраннику под нос:
– Уголовный розыск!
И быстро пошел по длинному, бесконечному коридору, в котором тоже были люди. Она была диво как хороша, и толпа расступалась, пропуская ее в дверях. Она плыла по коридору в длинном белоснежном пальто, и полы его развевались по ветру. Ее нельзя было не узнать. Она появлялась сотни раз – с экрана телевизора, с бигбордов уличных реклам, журналов, газет и рекламных проспектов. Ее утонченное лицо вызывало приступы восхищения фактически у всех, а потому ее приглашали рекламировать наперебой – сигареты и бюстгальтеры, машины и бытовую технику, шоколадные конфеты и духи, стиральный порошок и туристические агентства.
В последнее время она рекламировала крупнейшее туристическое агентство с мировым именем (наверное, потому, что особенно хорошо выглядела в каком-нибудь ультрамодном купальнике) на пару с известным итальянским актером. Итальянец был очень молод, хоть и засветился в нескольких фильмах, но карьеру свою только начинал, потому не брезговал рекламой в России. В паре с красавицей выглядел он сногсшибательно, и реклама пользовалась огромным успехом. Какой мужчина не мечтает о такой женщине! Казалось, она излучает саму доброту. А длинная линия ног и изящный овал бедра лишали разума даже самых стойких.
Волосы ее (черные, как вороново крыло) струились по спине как настоящий водопад, и вообще, выглядела она королевой, причем королевой милостивой и до предела очаровательной. Теперь, в коридоре, волосы ее были точно так же распущены по спине, а на лицо был наложен макияж нейтральных тонов. Правда, под глазами были круги, а сами глаза почему-то сохраняли очень хищное выражение, но это не играло большой роли. Люди в коридоре все равно расступались, пропуская ее, и она шествовала как королева среди своих подданных.
Позади плелась ее свита. Несколько парней и женщин, по сравнению с ней, довольно блеклого вида. Рядом семенила толстая девица в джинсах и с мобильником на груди, что-то без умолку болтая. Королева не поворачивала головы, всем своим видом демонстрируя к свите полное пренебрежение.
Посторонился и он, прижимаясь к стене, с тем, чтобы дать пройти этой будящей воображение процессии.
– Хороша, правда? – вздохнул охранник за его спиной (он недалеко ушел от входа), – а какая осанка! Вероника Долинская! Снимается в новом сериале!
– Разве она актриса?
– И актриса тоже. Главное она – лицо. Такую на любом плакате представить можно. Что уж говорить о каком-то сериале!
Тут что-то показалось ему подозрительным, и он обернулся:
– Как! Разве съемки уже начались?!
– Да две недели идут!
– А как же все это?
Тут охранник прикусил губу и быстро удалился на свой пост в дверях, лишь махнув на прощанье рукой, что означало: он и так сболтнул лишнего. Усмехнувшись, он пошел вслед за процессией Вероники Долинской.
Толстая девица наконец замолчала и теперь дышала часто и тяжело, пытаясь приноровиться к шагу длинноногой красавицы. Долинская поправила прядь волос, сбившуюся на лицо, и невероятно злобным тоном бросила:
– Муму отсюда поубирай! И побыстрее!
– Ника, ну ты же знаешь… он же сказал… что же я могу сделать… понимаешь, так происходит потому, что…
– Я сказала: муму убрать! Всех! Абсолютно! И чтоб ни одна мне даже на глаза не попалась! А не то … И постарайся! Я не хочу, чтобы под моими ногами шастала эта падаль!
– Их позавчера привезли из трех агентств и…
– Да, и еще. Если оттуда – ты знаешь, о чем я говорю, хоть одну девицу увижу, Инга пожалеет, что на белый свет родилась! Да и ты тоже!
– А я тут при чем?! – взвизгнула девица.
– При том, что меня нельзя расстраивать! Ты же знаешь, что я этого не терплю!
В тоне Вероники Долинской звучало столько надменной злобы, что вдруг прямо на глазах она принялась терять все свое очарование…. С ним происходила просто удивительная вещь: вместо юной красавицы, поражающей своим очарованием, перед ним вырастала худая злобная баба средних лет, похожая на ужаленную мегеру, да еще с лиловыми синяками под глазами…
– Да, и еще. Если этот (грубое непечатное слово) вздумает меня с левого боку снимать, я ему (очень грубое непечатное слово), – и, удовлетворенно вздохнув, Долинская открыла дверь какой-то комнаты. От удивления у него распахнулись глаза. Все дело в том, что в последний раз подобные сочные выражения он слышал от одного подследственного, бандита со стажем, которого взяли в одном из притонов с килограммом марихуаны.
Белая дверь, за которой скрылась Долинская с толстой девицей (остальная часть свиты пошла дальше по коридору) являлась входом в гримерку возле огромного съемочного павильона, расположенного на первом этаже. Долинская оставила дверь приоткрытой, поэтому он без зазрения совести прислонился к двери и стал подсматривать и подслушивать (а кто на его месте подступил бы иначе при близкой встрече с такой звездой?). В комнате было несколько гримировальных столиков с ярко освещенными зеркалами и большой, широкий диван. Долинская швырнула свое белоснежное пальто прямо на пол и рявкнула на толстую:
– Где ящик с косметикой?!
– Ника, чего ты волнуешься? Гример будет с минуты на минуту.
По коридору шел официант (молоденький мальчик, явно студент) в черных форменных брюках, белоснежной рубашке и черной бабочке на шее. Мальчик нес поднос, на котором стояла дымящаяся чашка кофе. Никак не отреагировав на то, что он стоит под дверью гримерки, мальчик постучал костяшками пальцев и отворил дверь.
Он поднес кофе Долинской. Та, взяв чашку с подноса, чуть пригубила напиток. Внезапно лицо ее исказилось:
– Что?! Сахар?! Ты что, положил сахар, идиот?! Разве ты не знаешь, кретин, что мне нельзя подавать кофе с сахаром?!
Лицо мальчика пошло красными пятнами:
– извините… извините… в следующий раз это не повторится…
– В следующий раз говоришь, ублюдок?!
Дальше произошло невообразимое… Вероника Долинская вдруг выплеснула кофе в лицо официанту, а потом швырнула чашку ему в голову.
– Пошел вон!!!
По лицу мальчика, по его белоснежной рубашке текла коричневая жидкость… А Долинская тут же принялась рыться в своей сумочке – так, как будто ничего не произошло. Подобрав чашку с пола, официант быстро вышел из ее гримерки.
Застыв, он продолжал как громом пораженный стоять возле этой двери. За годы своей работы он видел многое. Он видел разрезанные трупы и отпетых уголовников, наркоманов и содержателей притонов, мошенников и самых жалких, опустившихся проституток… Но он никогда не видел такого! Он плюнул на пол и процедил сквозь зубы:
– Уродина! – потом пошел дальше по коридору. Теперь он знал, что Вероника Долинская, улыбающаяся с бигбордов и экранов телевизоров, самая отталкивающая, отвратительная и мерзкая женщина. Самая уродливая – из всех.
15
– А чё вы тут делаете?
Перед ним стояла толстая девица из свиты Долинской.
– Вы что, не знаете, что сейчас идут съемки и посторонним нельзя расхаживать по коридору?
– А кто вам сказал, что я посторонний?
– Слушайте, что вы тут шастаете? Я сейчас позову охрану, и…
– Не нужно охраны. Я ищу агентство «Престиж».
– Актерское агентство? Так это в другом крыле здания!
– Может быть, вы мне покажете, как туда пройти?
– И как вас только сюда пропустили?
– Ну, пропустили, как видите. Так что, поможете?
– Ну…
– Если, конечно, ваша шефиня не взбесится!
– Да что вы! Ника сегодня еще в спокойном состоянии!
– Да? Интересно, какая же она в злом?
– Зря иронизируете! Может, у нее есть причины так себя вести! Может, у нее проблемы!
– Понятно… Хотя нет. ничего мне не понятно! Вы на нее работаете?
– Я ее директор.
Так мирно беседуя, они шли по длинным коридорам, поднимались на какие-то лестницы, снова сворачивали и заворачивали… Ему подумалось, что без нее он бы точно не справился.
– Можно вас спросить?
– Да спрашивайте, если уж я трачу на вас свое время (хотя зачем, сама не понимаю!).
– А съемки сериала уже начались?
– Две недели назад.
– А эти люди… Все эти люди на улице?
– Летучий кастинг!
– Что значит – летучий?
– Ну, это значит, что кастинг летучий. В смысле, все они навылет. Роль в сериале никто из них не получит, потому, что роли давным-давно уже распределены. Да с их стороны просто смешно на что-либо надеяться! Сами посудите: съемочная группа очень большая. Это продюсеры, сценаристы, режиссеры, операторы, монтажеры, ассистенты, гримеры и т. д. И у всех у них есть дети, родственники, двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, дети близких друзей, школьных товарищей и коллег… Словом, список огромный! Все понятно, или что-то еще объяснять? Да при таком раскладе постороннему человеку пробиться на роль просто немыслимо! Вот мы и говорим, когда такое происходит – летучий кастинг. Все навылет.
– Да, мне все теперь понятно. Но зачем же кастинг объявлен? Зачем всех их собрали вот здесь?
– Разве я не сказала? Ну да, конечно, забыла. Ведь участие в кастинге платное! Каждый из участников платит. Представляете, сколько денег заработает съемочная группа?
– Господи… Но это же очень жестоко!
– А разве не жестоко забивать себе голову всякой ерундой и надеяться, когда на самом деле не существует никакой надежды даже близко? Умный человек об актерской карьере в наши времена не станет мечтать, а дураков не жалко.
– Жестокий мир.
– Да. Все это очень жестокая тусовка. Но разве где-то бывает по – другому?
– А можно еще один вопрос, раз уж мы с вами так замечательно разговорились?
– Да ради бога! Спрашивайте! Приятно, когда тебя так внимательно слушают.
– А что такое муму?
– Ах, это… – она рассмеялась, – муму – так называют моделей. Ну, знаете, этих молодых длинноногих моделей из модельных агентств. Все они очень смазливые, очень глупые и ничего абсолютно не стоят. И еще: каждую из них так легко утопить. Так называют их, в основном, люди, которые долго варятся в этом бизнесе, как Ника, например. Она ведь прошла огонь, и воду, и медные трубы. Кстати, у нее ведь модельное агентство есть, а, значит, говорить так она имеет полное право.
– Почему же она так их ненавидит?
– Кого? Муму этих? Разве вы не понимаете? Они все молодые и еще свежие, хотя свежесть их, разумеется, продлится недолго. А Ника уже начала стареть. Ведь ей уже 36. И ей очень трудно выдерживать конкуренцию с 17-летними. Между нами говоря, последний любовник Ники, очень влиятельный бизнесмен, сменил ее на 18-летнюю девчонку. Правда, и девчонку он уже бросил, но Нике все равно обидно. Так что теперь когда Ника появляется, поблизости не должно быть вообще никаких моделей. Даже на кастинге. Да и любого человека они раздражают: тупые, наглые, везде лезут и так себя прут вперед, что кого угодно с души воротить будет!
– Разве в этом сериале снимаются такие?
– Да. Есть несколько. Дочки всяких важных людей. Смазливые, сопливые, но такие наглые – не приведи Бог встретить! Ника от них впадает в ярость. Она специально требует, чтобы их сцены снимались в разные дни. Да режиссеры с продюсерами с радостью на это идут, сводить их вместе небезопасно. В прошлый раз Ника и одна из них вцепились друг другу в волосы. Скандал был страшный! Еле удалось замять.
Наконец, оказавшись в очередном коридоре, они остановились.
– Все, пришли, – и девица заторопилась по лестнице вниз. На белой двери висела табличка «Актерское агентство «Престиж», Он решительно постучал в дверь.
В тесной комнатушке с единственным окном, выходящим во внутренний дворик (настоящий световой колодец) девица с невероятными акриловыми ногтями пыталась печатать на компьютере. Ногти были как половина ладони, они цеплялись за клавиатуру и над одним-единственным словом девица билась изо всех сил. В комнатушке было жутко душно, накурено. Серые металлические шкафы вдоль стен унылого советского вида больше напоминали принадлежность бухгалтерской конторы, чем актерского агентства. Увидев, что в дверь входит мужчина, девица заметно приободрилась, расправила свои ногти (прямо как щупальца!) – так, чтоб играли они на свету и приняла кокетливую позу:
Перед ним стояла толстая девица из свиты Долинской.
– Вы что, не знаете, что сейчас идут съемки и посторонним нельзя расхаживать по коридору?
– А кто вам сказал, что я посторонний?
– Слушайте, что вы тут шастаете? Я сейчас позову охрану, и…
– Не нужно охраны. Я ищу агентство «Престиж».
– Актерское агентство? Так это в другом крыле здания!
– Может быть, вы мне покажете, как туда пройти?
– И как вас только сюда пропустили?
– Ну, пропустили, как видите. Так что, поможете?
– Ну…
– Если, конечно, ваша шефиня не взбесится!
– Да что вы! Ника сегодня еще в спокойном состоянии!
– Да? Интересно, какая же она в злом?
– Зря иронизируете! Может, у нее есть причины так себя вести! Может, у нее проблемы!
– Понятно… Хотя нет. ничего мне не понятно! Вы на нее работаете?
– Я ее директор.
Так мирно беседуя, они шли по длинным коридорам, поднимались на какие-то лестницы, снова сворачивали и заворачивали… Ему подумалось, что без нее он бы точно не справился.
– Можно вас спросить?
– Да спрашивайте, если уж я трачу на вас свое время (хотя зачем, сама не понимаю!).
– А съемки сериала уже начались?
– Две недели назад.
– А эти люди… Все эти люди на улице?
– Летучий кастинг!
– Что значит – летучий?
– Ну, это значит, что кастинг летучий. В смысле, все они навылет. Роль в сериале никто из них не получит, потому, что роли давным-давно уже распределены. Да с их стороны просто смешно на что-либо надеяться! Сами посудите: съемочная группа очень большая. Это продюсеры, сценаристы, режиссеры, операторы, монтажеры, ассистенты, гримеры и т. д. И у всех у них есть дети, родственники, двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, дети близких друзей, школьных товарищей и коллег… Словом, список огромный! Все понятно, или что-то еще объяснять? Да при таком раскладе постороннему человеку пробиться на роль просто немыслимо! Вот мы и говорим, когда такое происходит – летучий кастинг. Все навылет.
– Да, мне все теперь понятно. Но зачем же кастинг объявлен? Зачем всех их собрали вот здесь?
– Разве я не сказала? Ну да, конечно, забыла. Ведь участие в кастинге платное! Каждый из участников платит. Представляете, сколько денег заработает съемочная группа?
– Господи… Но это же очень жестоко!
– А разве не жестоко забивать себе голову всякой ерундой и надеяться, когда на самом деле не существует никакой надежды даже близко? Умный человек об актерской карьере в наши времена не станет мечтать, а дураков не жалко.
– Жестокий мир.
– Да. Все это очень жестокая тусовка. Но разве где-то бывает по – другому?
– А можно еще один вопрос, раз уж мы с вами так замечательно разговорились?
– Да ради бога! Спрашивайте! Приятно, когда тебя так внимательно слушают.
– А что такое муму?
– Ах, это… – она рассмеялась, – муму – так называют моделей. Ну, знаете, этих молодых длинноногих моделей из модельных агентств. Все они очень смазливые, очень глупые и ничего абсолютно не стоят. И еще: каждую из них так легко утопить. Так называют их, в основном, люди, которые долго варятся в этом бизнесе, как Ника, например. Она ведь прошла огонь, и воду, и медные трубы. Кстати, у нее ведь модельное агентство есть, а, значит, говорить так она имеет полное право.
– Почему же она так их ненавидит?
– Кого? Муму этих? Разве вы не понимаете? Они все молодые и еще свежие, хотя свежесть их, разумеется, продлится недолго. А Ника уже начала стареть. Ведь ей уже 36. И ей очень трудно выдерживать конкуренцию с 17-летними. Между нами говоря, последний любовник Ники, очень влиятельный бизнесмен, сменил ее на 18-летнюю девчонку. Правда, и девчонку он уже бросил, но Нике все равно обидно. Так что теперь когда Ника появляется, поблизости не должно быть вообще никаких моделей. Даже на кастинге. Да и любого человека они раздражают: тупые, наглые, везде лезут и так себя прут вперед, что кого угодно с души воротить будет!
– Разве в этом сериале снимаются такие?
– Да. Есть несколько. Дочки всяких важных людей. Смазливые, сопливые, но такие наглые – не приведи Бог встретить! Ника от них впадает в ярость. Она специально требует, чтобы их сцены снимались в разные дни. Да режиссеры с продюсерами с радостью на это идут, сводить их вместе небезопасно. В прошлый раз Ника и одна из них вцепились друг другу в волосы. Скандал был страшный! Еле удалось замять.
Наконец, оказавшись в очередном коридоре, они остановились.
– Все, пришли, – и девица заторопилась по лестнице вниз. На белой двери висела табличка «Актерское агентство «Престиж», Он решительно постучал в дверь.
В тесной комнатушке с единственным окном, выходящим во внутренний дворик (настоящий световой колодец) девица с невероятными акриловыми ногтями пыталась печатать на компьютере. Ногти были как половина ладони, они цеплялись за клавиатуру и над одним-единственным словом девица билась изо всех сил. В комнатушке было жутко душно, накурено. Серые металлические шкафы вдоль стен унылого советского вида больше напоминали принадлежность бухгалтерской конторы, чем актерского агентства. Увидев, что в дверь входит мужчина, девица заметно приободрилась, расправила свои ногти (прямо как щупальца!) – так, чтоб играли они на свету и приняла кокетливую позу: