Страница:
Условия, создающие предпосылки к развитию садистских наклонностей:
● Ощущение эмоциональной покинутости, рождающейся у ребенка в самом раннем возрасте. Неважно, каковы причины, по которым родители не смогли обеспечить ребенку чувство эмоциональной близости. Они много работали, или болели, или находились в заключении, или просто были отчужденными. Однако самого по себе ощущения покинутости для развития склонности к садизму недостаточно. Для этого нужна вторая составляющая – оскорбления и проявления жестокости по отношению к ребенку.
● Эмоциональное или физическое оскорбление, наказание или надругательство. Причем наказание должно быть чрезмерно суровым, неадекватным проступку. Подобное наказание больше походит на расправу. Иногда ребенка наказывают за то, чего он не совершал, а иногда и без повода – просто под руку попался. Наказание может носить физический характер, но часто это изощренные издевательства и унижения, нацеленные на причинение душевной боли.
● Психические отклонения кого-либо из родителей, в результате которых ребенок получает оба компонента: эмоциональную покинутость и жестокое обращение.
● Алкоголизм и наркотическая зависимость родителей, чье поведение в состоянии наркотического опьянения часто носит характер немотивированной агрессии.
● Атмосфера непредсказуемости, когда невозможно понять, за чем следует наказание и как его избежать.
● Эмоциональная неуравновешенность родителей. За один и тот же поступок ребенок в одном случае будет жестоко наказан, в другом – обласкан, в третьем – к этому отнесутся с равнодушием.
Родительские посылы:
● «Ты – никто и ничто. Ты – моя собственность, на которую я обращаю внимание, когда хочу, и которой не интересуюсь, когда она мне не нужна».
● «Ты – моя собственность, и я делаю с тобой все, что хочу».
● «Я тебя породил, я имею право на твою жизнь».
● «Твое дело не понимать, а подчиняться».
● «Ты тот, кто во всем виноват».
Выводы ребенка:
● «Я настолько плох, что меня невозможно любить».
● «Я такой плохой, что заслуживаю наказания, что бы я ни делал».
● «Я не могу контролировать свою жизнь. Жизнь опасна и непредсказуема».
● «Единственное, что я могу точно предсказать, это то, что наказание неминуемо. Это – единственная постоянная вещь в жизни».
● «На меня обращают внимание только тогда, когда хотят наказать. Совершать поступки, за которые наказывают, – единственный способ обратить на себя внимание».
● «Люди, окружающие меня – источник опасности».
● «Люди не стоят уважения и любви».
● «Меня наказывают, и я могу наказывать».
● «Для оскорблений, унижений и надругательств не нужны специальные причины».
● «Чтобы выжить, надо бороться».
● «Чтобы выжить, надо контролировать действия, мысли и чувства других людей».
● «Чтобы выжить, надо заставить себя бояться».
● «Чтобы избежать боли и агрессии от других, надо опередить их, чтобы они боялись меня».
● «Надо заставить других людей подчиняться мне, тогда они не смогут причинить мне страдания».
● «Насилие – единственный способ существования».
● «Я хорошо понимаю состояние людей, только когда они страдают. Если я заставлю других страдать, они станут мне понятны».
● «Жизнь стоит дешево».
Конечно, такие выводы делаются бессознательно и не на языке логики, а скорее на уровне чувств, ощущений. Но они начинают воздействовать на жизнь человека как заложенная программа.
Результаты:
● Нарушенное представление о связи причины и следствия.
● Высокая тревожность.
● Проецирование негативного отношения к себе на окружающих.
● Импульсивность, неспособность управлять своими поступками.
● Эмоциональная нестабильность.
● Отсутствие твердых установок, принципов.
● Стремление к доминированию и тотальному контролю.
● Сочетание высокой сознательной оценки (и даже сверхкомпенсаторной переоценки) себя и глубокого бессознательного негативного отношения к себе.
● Высокая чувствительность к душевной боли.
● Обидчивость.
● Мстительность.
● Агрессивность, склонность к совершению насилия.
● Стремление к «поглощению» значимого другого через жесткое принуждение.
● Потребность причинять страдания близким людям, чтобы получить свидетельство своей значимости для них.
● Склонность к различным злоупотреблениям – наркотики, алкоголь, секс, азартные игры, кутежи, которые используются как средство снижения постоянной тревожности.
● Тенденция создавать созависимые отношения.
● Склонность к саморазрушительному образу жизни.
Еще один комплекс, проявляющийся в психологии жертвы, – это невротическая потребность в любви.
К. Хорни (1997) перечисляет несколько особенностей невротической потребности в любви, отличающей ее от нормальной.
1. Навязчивый характер. Переживание отсутствия любви для взрослого человека не имеет катастрофического характера. Он может быть успешен, радоваться, получать удовольствие и даже чувствовать себя счастливым и тогда, когда не чувствует себя любимым. При невротической потребности человек не может жить без получения свидетельств любви. Человек настолько зависим от проявления к нему симпатии, что может всерьез расстроиться из-за неприветливого тона в разговоре с малознакомым человеком.
2. Неспособность быть одному, страх одиночества. Как только человек оказывается в одиночестве, он испытывает достаточно сильную тревожность. Он старается, чтобы все время кто-нибудь был рядом с ним. Расставаясь со своим партнером, он не способен ждать, когда на горизонте появится подходящий человек, и останавливает свой выбор на первом попавшемся кандидате, который может совершенно не подходить по своим качествам. Главное, чтобы тот соглашался быть рядом. Поскольку при таком страхе одиночества любой партнер приобретает сверхценность, жаждущие любви готовы платить за нее чем угодно, вплоть до унижений и отказа от собственных интересов. Естественно, что в таком случае они не получают удовлетворения от отношений, но и не находят в себе сил их разорвать, не желая вновь оказаться в одиночестве, что для них еще более непереносимо.
3. Манипулятивные способы получения внимания и любви. Невротическая потребность в любви прибегает к следующим манипулятивным способам ее получения:
● подкуп («Если ты будешь любить меня, я для тебя сделаю все, что ты захочешь»);
● демонстрация беспомощности («Ты не можешь лишить меня своего внимания, ведь я без тебя просто погибну»);
● призыв к справедливости («Я столько делаю для тебя! Ты просто обязан отплатить мне своим вниманием и любовью»; «Я бы на твоем месте проявил больше внимания к человеку, который…»);
● угрозы, шантаж («Если ты настолько невнимателен ко мне, ты не получишь сексуального удовлетворения сегодня»; «Если ты покинешь меня, я убью себя»).
4. Ненасыщаемость. Невротическую потребность в любви невозможно насытить. Жаждущий любви никогда не бывает удовлетворен количеством и качеством проявленного внимания. Поскольку сам он не уверен в собственной ценности, ему нужны постоянные подтверждения своей значимости в глазах близкого человека. Бесконечные требования внимания приводят к прямо противоположному результату: партнер начинает отдаляться и, стремясь отдохнуть от непомерных требований, все чаще оставляет жаждущего любви в одиночестве или демонстрирует свою холодность.
5. Требования абсолютной любви. Невротическая потребность в любви оборачивается требованиями абсолютной любви, которые заключаются в следующем:
● «Меня должны любить, несмотря на самое неприятное и вызывающее поведение; а если меня не любят, когда я веду себя вызывающе, значит, любили не меня, а удобную жизнь рядом со мной».
● «Меня должны любить, не требуя ничего взамен; иначе это не любовь, а извлечение выгоды из общения со мной».
● «Если человек меня любит, он должен приносить мне жертвы; если человек ничем не жертвует ради меня, то он не любит меня» (жертвами могут быть деньги, время, убеждения, личные цели, привычки, характер).
6. Постоянная ревность к партнеру. Невротическая потребность в любви сопровождается постоянной ревностью. Эта ревность возникает не только при реальной опасности утраты любви, но когда партнер увлеченно занимается другим делом, восхищен другим человеком, уделяет время общению с окружающими. Как будто все внимание партнера должно принадлежать только одному человеку. Только он может быть абсолютным владельцем его времени, интересов и симпатий.
7. Болезненное восприятие отказа и возражений. Испытывая невротическую потребность в любви, такие люди чрезвычайно болезненно относятся к любому возражению или отказу. Необходимость ждать ответа, желание партнера уделить время самому себе или другим людям отзывается в нем почти невыносимой болью и является для него свидетельством своей незначимости и отвержения. При таких обстоятельствах неизбежно накапливается большое количество обид. Однако гнев и обиды на партнера сочетаются с невозможностью разорвать отношения. Поскольку жаждущий любви никогда не удовлетворен количеством и качеством проявленного в его адрес внимания, за которое он платит высокую цену, отказавшись от собственных интересов, подчиняясь и ломая себя, он постоянно чувствует себя обманутым. Негативные эмоции могут долго скрываться, но затем обязательно проявятся прямым или косвенным путем.
Основным условием для развития ненасытной жажды любви является чрезмерная привязанность ребенка к одному из родителей, от которой он не освобождается и во взрослом возрасте. Он может ссориться с матерью или отцом, может желать от них избавиться или поступать наперекор их воле. И не потому, что так будет лучше, а потому, что так будет по-другому. Но и в этом он остается зависимым от родителей. Избавившись, по его мнению, от своей детской зависимости, он продолжает строить свои отношения с партнерами по той же самой схеме. Люди с подобной историей отношений продолжают оставаться детьми, и поэтому рядом с собой они хотят видеть супруга-родителя. К формированию данного комплекса могут приводить следующие типы родительского воспитания.
● Безжалостно-поглощающее отношение родителей (чаще матери) к своему ребенку. Такая мать стремится удержать ребенка около себя. Он не должен быть свободным и независимым. И поэтому она до такой степени окружает его заботой и контролирует каждый его шаг, что у него просто нет никакой возможности стать взрослым.
● Холодно-вежливые взаимоотношения в семье, когда родители не любят друг друга, но стараются не ссориться и не показывать каких-либо признаков неудовлетворения. В такой атмосфере ребенок чувствует себя неуверенно: он не знает, что чувствуют и думают его родители. Зато он ощущает холодность, когда ему демонстрируют любовь. В то время как ребенок чувствует недовольство, напряжение и отчужденность, ему пытаются внушить, что в семье царят мир и покой. То, что ему говорят, не совпадает с тем, что он видит и переживает, и это влечет за собой развитие сильного беспокойства, которое усиливается еще тем, что за внешним выражением внимания ребенок не чувствует любви и со свойственным детству эгоцентризмом и некритичностью решает, что именно он является причиной холодности, сдерживаемого раздражения и отчуждения. После этого ему остается только сделать вывод, что он не сумел заслужить желаемой любви.
● Развившееся беспокойство можно успокоить только одним способом – получить любовь во что бы то ни стало. Не зная, как это сделать, он стремится привлечь к себе внимание любой ценой. Отныне его основная цель – обратить на себя благосклонный взгляд родителей, получить доказательства того, что он им не безразличен.
Следующий вариант: ребенок сначала получает достаточно любви и внимания, но потом по каким-либо причинам ситуация изменяется, и ребенку начинают уделять значительно меньше внимания и любви, но зато предъявляют высокие требования. Такое может случиться, например, когда рождается новый ребенок и все внимание родителей направляется на него. Старшему же постоянно напоминают, что он теперь уже большой и не должен требовать прежней заботы и теплоты. Или у родителей могут измениться обстоятельства, вследствие чего они слишком заняты и устают настолько, что на ребенка у них не остается ни сил, ни времени.
При любом варианте развития жаждущие любви – это «недолюбленные» люди, которые вновь и вновь стремятся «исправить» ход событий, вырваться из замкнутого круга недостатка любви.
Сценарный процесс. Анализ жизненного сценария выявляет один интересный факт: что, по-видимому, существует лишь шесть основных паттернов сценарного процесса. Известны шесть следующих паттернов: «Пока не»; «После»; «Никогда»; «Всегда»; «Почти»; «Открытый конец». Каждый из этих паттернов имеет собственную тему, описывающую конкретный способ проживания сценария.
Сценарий «Пока не». Если человек проживает свой сценарий в соответствии с этим паттерном, лозунгом его жизни является: «Я не могу радоваться, пока не закончу работу». Существуют многочисленные варианты этого сценария, но всегда в них содержится мысль о том, что нечто хорошее не случится до тех пор, пока что-то менее хорошее не закончится.
Сценарий «После». Паттерн «После» представляет собой обратную сторону процесса в сценарии «Пока не». Человек, выполняющий сценарий «После», следует девизу: «Я могу радоваться сегодня, однако завтра должен буду за это заплатить».
Сценарий «Никогда». Тема этого сценария: «Я никогда не получаю того, что больше всего хочу».
Сценарий «Всегда». Человек с этим сценарием задается вопросом: «Почему это всегда случается со мной?».
Сценарий «Почти». Сизиф прогневал греческих богов. Он был навечно обречен вкатывать на гору огромный камень. Когда он почти достигал вершины горы, камень выскальзывал у него из рук и снова катился к подножью. Подобно Сизифу, человек, имеющий сценарий «Почти», говорит: «В этот раз я почти достиг своего». Берн назвал этот тип сценария «Снова и снова». Однако последующие авторы обнаружили, что любые паттерны проживаются снова и снова, и поэтому было принято название «Почти».
Кейлер Таиби (Taibi, Hedges, 1974) выдвинул идею о существовании двух типов паттерна «Почти». Описанный нами выше паттерн он называет «Почти – тип 1». «Почти – тип 2» характерен для людей, которые достигают вершины горы, однако, вместо того чтобы оставить камень и отдохнуть, не замечают, что они на вершине. Они сразу же ищут более высокую гору и тут же начинают толкать свой камень на нее. Это повторяется бесконечно.
Сценарий с открытым концом (открытый сценарий). Этот паттерн напоминает сценарии «Пока не» и «После» тем, что в нем присутствует точка раздела, после которой все меняется. Человеку с открытым сценарием время после этого момента представляется пустотой, как будто бы часть театрального сценария утеряна.
Например, в основе ТА подхода к алкогольной зависимости лежит представление о том, что некоторые люди в детстве или ранней юности принимают сознательные решения, которые оказывают влияние на всю последующую жизнь и делают ее предсказуемой. У людей, чья жизнь основана на таком решении, предполагается наличие сценария, включающего в себя такие жизненные планы, как стать алкоголиком, совершить суицид, сойти с ума или не достичь никакого успеха в жизни (Штайнер, 2003).
Как уже говорилось, сценарий, в сущности, является планом жизненного курса. Подобно театральной трагедии, сценарий алкоголика следует аристотелевским принципам драматургии. Согласно Аристотелю, в сюжете хорошей трагедии содержится три части: пролог, кульминация и катастрофа. Эти три стадии сценария можно соотнести с началом, течением и исходом заболевания. Этим курс жизни подобен болезни. Прологом в жизни алкоголика является его детство, а главными действующими лицами – оба родителя. В дополнение к трем основным требованиям к сюжету хорошей трагической драмы Аристотель постулирует, что трагическим героем должен быть хороший человек с одним, но существенным недостатком или пороком (hamartia) (Aristotle, 1954). Поскольку у людей с трагическими сценариями проявляется какой-либо существенный порок, их сценарии называют «гамартическими». Алкоголизм является только одной из ситуаций, которые удовлетворяют требованиям гамартического сценария. Сходные типы самодеструктивного поведения, такие как наркотическая зависимость, ожирение, чрезмерное курение, суицид, душевные болезни и определенные сексуальные отклонения, тоже можно отнести к разряду гамартических сценариев.
Согласно Кроссману (Crossman, 1966), в нормальной семье должное воспитание, защита и удовлетворение потребностей обеспечиваются ребенку преимущественно Родителем в его родителях, в то время как их Взрослый и Ребенок играют второстепенные роли. Последние тем не менее значимы, поскольку Взрослый в родителе учит ребенка основам логического мышления, а родительское эго-состояние Ребенка поощряет в малыше Естественного Ребенка. Вместе с тем именно Родителю в родителях доверена главная ноша воспитания детей, и ни Ребенку, ни Взрослому в нормальной ситуации не дозволяется полностью брать бразды правления в свои руки.
В «гамартогенном» же сценарии обязанность по воспитанию отпрыска выполняет не Родитель отца или матери (Ро или Рм), а псевдо-Родитель, который в действительности является эго-состоянием Ребенка (Рео или Рем). Это эго-состояние Ребенка, безусловно, неспособно выполнять необходимые родительские функции, и поэтому там, где Ребенок становится псевдо-Родителем, у отпрыска обычно развивается специфический сценарий.
Предписание, или на сказочном языке «проклятье», – это всегда запрет или препятствование свободному поведению ребенка. Это всегда отрицание действия. Предписание отражает страхи, желания, гнев и устремления Ребенка в родителе (Рео или Рем). Предписания различаются по диапазону, интенсивности, области запрета, а также пагубности. Одни предписания воздействуют на узкий диапазон поведения, например: «Не пой», или «Не смейся громко», или «Не ешь слишком много конфет». Сфера действия других необычайно широка: «Не будь счастлив», «Не думай» или «Ничего не делай».
Сценарный анализ проводится с единственной целью – определить способ лечения. Сценарий диагносцируется не для того, чтобы навесить на клиента ярлык, а чтобы найти верную лечебную стратегию. Основной терапевтической операцией в сценарном анализе является разрешение. Разрешение – это терапевтическая транзакция, которая позволяет клиенту аннулировать свое решение следовать родительским предписаниям. Чтобы дать клиенту разрешение, терапевту необходимо четко понимать родительские предписания, их источник и содержание. Он должен уметь отличать контрсценарий от подлинных изменений в сценарии клиента. Кроме того, важно иметь ясное представление обо всех аспектах решения клиента, оказывающих воздействие на его повседневную жизнь, а именно – о его мифическом герое, соматическом компоненте, а также о его основной игре.
Предписание, как правило, исходит от одного из родителей. После наблюдения многочисленных случаев было выведено полезное правило для диагностики его источника: предписание дается родителем противоположного пола. Из первого правила следует второе – что родитель одного с ребенком пола учит его подчиняться предписанию родителя противоположного пола.
Таким образом, при проведении диагностики чьего-либо предписания рабочей гипотезой для мужчины является: «Мать говорит тебе, что делать, а отец показывает как», и для женщины: «Отец говорит тебе, что делать, а мать показывает как». Манера, в которой родитель одного пола с клиентом демонстрирует способ выполнения предписания, называется программой.
Контрсценарий – это согласие с культурными и социальными требованиями, передаваемыми через Родителя. В жизни алкоголика контрсценарий периодически берет верх в периоды трезвости между запоями. При сопоставлении двух наборов инструкций, поступающих от родителей, один из которых представляет сценарий, а другой – контрсценарий, следует обратить внимание, что предписания от матери или отца почти всегда являются невербальным, не высказываются открыто. Именно поэтому большинству клиентов трудно согласиться с идеей, что они получили такие предписания, пока им не станет ясно, что эти предписания даются косвенно, через одобрение или неодобрение определенных форм поведения, через намеки или насмешки. Так, ни разу не выраженное на словах предписание «Не будь уверен в себе» передается путем постоянного подкрепления пассивного поведения в сочетании с негативным подкреплением уверенного. Контрсценарные указания, исходящие от родительского Родителя, напротив, обычно даются в вербальной форме и не всегда сопровождаются подкреплениями, предназначенными для выработки молчаливого согласия.
Драйверы и минискрипт. Были выявлены определенные наборы поведения, которые проявляются людьми перед выполнением сценарного поведения. Вот пять способов такого поведения, которые называют драйверами.
Дальнейшие исследования показали, что связанное с драйверами поведение является частью более широкого поведенческого паттерна, который был назван минискриптом (минисценарием). Минискрипт представляет собой определенную последовательность сценарного поведения, чувств и убеждений, которая проигрывается на протяжении нескольких секунд или минут. В течение короткого промежутка времени минискрипт воспроизводит весь жизненный сценарий человека. Поэтому каждый раз, проигрывая минискрипт, человек тем самым усиливает свой сценарный процесс, а когда он выходит из сценарного паттерна, это способствуют ослаблению сценарного процесса.
Известны пять драйверов: Будь лучшим, Радуй других, Старайся, Будь сильным, Спеши. Каждый из них характеризуется определенным набором слов, тоном голоса, жестами, положением тела и выражением лица. Пять драйверов также тесно связаны с шестью типами сценарного процесса. Обнаружив главный драйвер, можно сделать вывод о типе главного сценарного процесса человека. Соответствия между драйверами и типами сценарного процесса приведены в табл. 2.1.
Таблица 2.1.
Драйверы и типы сценариев
Игнорирование, искажение, симбиоз. Маленький ребенок принимает решение написать жизненный сценарий потому, что сценарий представляет собой наилучшую стратегию для выживания и существования во враждебном (как ему кажется) мире. В эго-состоянии Ребенка человек продолжает считать, что любая угроза его детскому представлению о мире – это угроза удовлетворению его потребностей или даже существованию. Таким образом, он иногда искажает воспринимаемую реальность так, чтобы она вписывалась в сценарий. Это называется искажением. Для сохранения жизненного сценария взрослый человек иногда вступает во взаимоотношения, которые повторяют отношения с его родителями в детском возрасте, причем делает это неосознанно. В такой ситуации один из партнеров взаимоотношений играет роль Родителя и Взрослого, а другой – Ребенка, так что у них вместо шести имеется лишь три эго-состояния. Подобные взаимоотношения называются симбиозом.
Игнорирование. Этим словом в ТА называют бессознательное игнорирование информации, связанной с решением какой-то проблемы.
Ничегонеделание. Вместо того чтобы использовать свою энергию для решения проблемы, человек использует ее, чтобы предотвратить всякое действие.
Сверхадаптация. Когда кто-либо чрезмерно к чему-то приспосабливается, его действия, в соответствии с убеждением его Ребенка, направлены на удовлетворение желаний других людей. Такой человек не старается понять, что в действительности хотят другие люди, совсем не учитывает собственные желания.
Возбуждение. При таком виде пассивного поведения человек игнорирует свою способность действовать для решения проблем. При этом он чувствует себя очень неудобно и занят бесцельной, постоянно повторяющейся деятельностью в попытке избавиться от чувства дискомфорта, а его энергия вместо решения проблемы направлена на поддержание возбужденного состояния.
Беспомощность и насилие. В этом состоянии человек становится частично недееспособным, он игнорирует возможность решить проблему. Он верит в состоянии Ребенка, что, благодаря своей беспомощности, может заставить другого человека решить его проблему за него.
Исключение – еще один источник игнорирования. В этом случае человек игнорирует аспекты реальности, выключая одно или несколько своих эго-состояний. При исключении Ребенка он будет игнорировать желания, чувства и интуицию, полученные в детстве и связанные с проблемой, которую необходимо решить в настоящий момент. При исключении Родителя он игнорирует все правила и оценки, которые получил от родительских фигур, хотя они могут быть полезны при решении проблем. При исключении Взрослого он игнорирует свою способность принимать решения, чувствовать или действовать непосредственно в ситуации «здесь и теперь». Очевидно, что исключение Взрослого является наиболее деструктивным из трех видов исключения с точки зрения игнорирования.