Почему не обошли? В связи с имеющей широкое хождение легендой об обходе «линии Мажино» возникает вполне законный вопрос: «Почему Красная Армия не попыталась обойти „линию Маннергейма“?» Пыталась, и именно в ходе попыток это сделать развернулись самые жестокие и кровавые баталии Зимней войны. Это были окружения нескольких соединений 8-й и 9-й советских армий севернее «линии Маннергейма», между Ладожским и Онежским озерами и в Карелии. Но бетон марки 600 к этим событиям имеет весьма отдаленное отношение, заметных глазу бетонных оборонительных сооружений у финнов на этом направлении не было. Только древоземляные укрепления. Проблемой было ограниченное число дорог на севере этой местности. Штатный автотранспорт, тракторы, артиллерия стрелковых дивизий, предназначенных для ведения боя в обычных условиях, танки, автомобили механизированных соединений привязывали Красную Армию к дорогам. Кроме того, устав Красной Армии тех лет гласил: «Наступление в снежную зиму обычно ведется вдоль дорог». Поэтому наши войска растягивались в длинные колонны вдоль дорог. Финны на лыжах имели возможность действовать в лесу вне дорог и обходили колонны советских стрелковых дивизий и обрезали им коммуникации. После этого начинались проблемы, усугублявшиеся наступившими в конце декабря и в январе холодами.
Торжествующие финские военачальники в те дни не скупились на остроты. Э. Валениус, командовавший войсками в Лапландии, в интервью газете «LExelssior» на вопрос о том, кто активнее других поставляет боевую технику Финляндии, ответил: «Русские, конечно!» Оценивали РККА именно по кадрам в прессе с пленными, горками замерзших трупов на фоне занесенной снегом техники. В своем выступлении по радио 20 января 1940 г. Черчилль заявил, что Финляндия «открыла всему миру слабость Красной Армии». И скажем прямо, 20 января 1940 г. у Уинстона Черчилля были основания так считать благодаря «зачарованным» А.И. Виноградову и О.Н. Волкову, командиру и начальнику штаба 44-й стрелковой дивизии.
Только 26 декабря финнам удалось создать два минированных завала на дороге Лаваярви – Леметти в районе Уома и к 28 декабря полностью прервать сообщение по этой трассе. Когда были перерезаны коммуникации, у командования 18-й стрелковой дивизии и 34-й легкотанковой бригады был выбор между пассивным ожиданием подхода своих, попыткой соединения с остальными окруженными частями и самостоятельным прорывом на восток, к главным силам 8-й армии. Был выбран путь наименьшего сопротивления, пассивное ожидание. Хотя практика боев 12–13 декабря показывала, что бить пытающихся окружить финнов можно и нужно. Но, к сожалению, даже организация процесса ожидания манны небесной оставляла желать лучшего. Красноречивее всего обстановку рисуют документы. В докладе штаба 15-й армии сказано: «…Оборона Леметти-южное организовывалась стихийно, части и подразделения, прибывшие в Леметти, строили оборону там, где они остановились, для непосредственной охраны себя. Это привело к тому, что район обороны был растянут вдоль дороги на 2 км, а ширину имел всего лишь 400–800 м. Такая ширина обороны поставила гарнизон в исключительно тяжелое положение, так как противник простреливал его действительным огнем из всех видов оружия. Допущенная ошибка в организации обороны обусловила то, что высота „А“, представлявшая большую тактическую ценность, не была занята, а командная высота над районом Леметти-южное „Б“ занималась недостаточными силами (60 чел. с одним пулеметом) и поэтому при первой же атаке противника была оставлена. Противник, заняв высоты, получил полную возможность в упор расстреливать людей, боевые и транспортные машины, наблюдать за поведением и действиями гарнизона… Большинство танков 34-й лтбр и 201-й хтб не были расставлены как огневые точки, а находились непосредственно на дороге… Количество огнеприпасов точно установить не представляется возможным, но нужно сказать, что их было достаточно, к моменту выхода из окружения… оставалось до 12 тыс. снарядов и 40–45 тысяч патронов. К 5 января танки имели до двух заправок горючего. Это позволяло поставить их на более удобные позиции для обороны, чего сделано не было…». [РГВА. Ф.34980. Оп.8. Д.39. Л.153–154. Цитируется по: [21] Финны, напротив, не сидели без дела, и в начале января им удалось рассечь гарнизон в Леметти на две части, которые в советских сводках назывались южной и северной. Далее, 16–19 января, финны уплотнили кольцо окружения, дошли до города Питкяранта, главной базы сосредоточения и снабжения войск 8-й армии, сам город им, правда, взять не удалось. Но что делать дальше? 6 января опьяненные успехом окружения 44-й стрелковой дивизии под Суомоссалми финны раскидали с самолетов листовки с призывами к красноармейцам сдаться. Но сдаваться окруженные гарнизоны не стали. Финны оказались в сложной ситуации. С одной стороны, им требовалось высвободить войска для защиты Карельского перешейка, с другой – окруженные дивизии и бригада сковывали IV армейский корпус Ю. Хеглунда. Расчленить оборону сидевшей на берегу Ладожского озера 168-й стрелковой дивизии финнам не удалось, все их атаки были отбиты, и дивизия продержалась в осаде до конца боевых действий благодаря худо-бедно действовавшей по льду Ладожского озера линии снабжения. Но и окруженные 18-я стрелковая дивизия и 34-я танковая бригада оказались крепким орешком. Советские окруженцы в Карелии были головной болью едва ли не до конца войны. Маннергейм писал: «С тем чтобы высвободить войска для выполнения важнейших задач на других фронтах, я отдал командиру IV армейского корпуса приказ ускорить боевые действия и направить все силы на уничтожение противника в мешках. Несмотря на голод и холод, русские и на этот раз оборонялись на удивление стойко. Все их попытки вырваться из окружения были отбиты. Последний мешок 18-й дивизии перестал существовать только в конце февраля». [14 – С.302] Обычно на этом месте в статьях и книгах про финскую войну начинают рассказывать про тяготы и лишения окруженцев. Не буду повторять эти многократно сказанные слова. Подумайте о другом: финны сражались с голодными, замерзшими, рассеченными на небольшие гарнизоны людьми ДВА МЕСЯЦА. Не ждали, пока они сами погибнут от голода и холода, а активно пытались их уничтожить, чтобы высвободить войска для обороны «линии Маннергейма». При том, что организация обороны гарнизонов оставляла желать лучшего. Но даже того, что осталось, иной раз хватало для сдерживания ударов финнов. Вспоминает И.М. Макарчук, 34-я легкотанковая бригада: «Нашу группу спасало то, что мы имели много огневых средств. У нас было две установки спаренных (имеются в виду, наверное, двуспаренные, то есть счетверенные, установки зенитных „максимов“. – А.И.) зенитных пулеметов на полуторках, два броневика, шесть противотанковых пушек, одна батарея крупного калибра. Свой район круговой обороны мы оборудовали сплошной траншеей, по которой могли ходить пулеметные установки и броневики, запаслись горючим, слив его с неподвижных танков. На попытки финнов наступать мы давали массу огня, и они откатывались. Обычно при отражении яростных атак геройски действовали наши пулеметчики. При появлении противника взвод лейтенанта Плотникова стремился по окружной траншее выехать в зону наступления и огнем спаренных пулеметов сметал не только финнов, но и кустарники, в которых они укрывались» (альманах «Цитадель», № 3, 1998 г.). Финны предпринимали до 12 атак в сутки. Потом финны рассказывали про сильные укрепления окруженных в motti, хотя, как мы видели по советским документам выше, это совсем не так. Курдюмов В.Н. (командарм 2-го ранга, командующий 15-й армией) говорил в своем выступлении на совещании 14–17 апреля 1940 г.: «Особенно тяжелое положение было в гарнизоне Леметти (южное). Этот гарнизон, численность которого определялась, по разным данным, в 3000–3200 человек, был расположен в районе площадью 600–800 м на 1500 м. Причем за длительный срок блокады (более двух месяцев) в этом гарнизоне не были отрыты даже окопы полного профиля. Все господствующие высоты в районе Леметти (южное) были отданы почти без боя противнику. В гарнизоне царило полнейшее безначалие». И вот это финны называли неприступными крепостями, с которыми пришлось сражаться два месяца.
Нельзя сказать, что окруженцам не сбрасывались грузы с самолетов, но наиболее эффективным было снабжение таким путем «котла» большой площади 168-й сд, для снабжения разбитых на мелкие гарнизоны войск 18-й сд и 34-й тбр требовалась ювелирная точность. Вот где сыграла свою роль пассивность командиров, не пожелавших захватить господствующие высоты и организовать оборону в опорном пункте достаточной площади, чтобы он не простреливался финнами и представлял собой удобную цель для сброса мешков с продовольствием.
Финская армия не была оснащена в достаточном количестве артиллерией, и поэтому справиться с окруженцами оказалось на самом деле нетривиальной задачей. Но промедление в сложной ситуации, как справедливо заметил вождь мирового пролетариата, смерти подобно. Пассивная стратегия на начальных стадиях окружения обернулась лишь ухудшением ситуации. Окруженные подверглись атакам финнов, трескучий мороз и слабая организация лагеря привели к обморожениям. К концу января 18-я стрелковая дивизия и 34-я танковая бригада оказались уже неспособны к самостоятельному передвижению в прорыве кольца. Окруженные гарнизоны оказались скованы ранеными, обмороженными бойцами и командирами. Чудес на свете не бывает. При такой стратегии поведения и уровне организации обороны в окружении части были обречены. Не трескучий мороз мешал организовать прорыв или, на худой конец, устойчивую оборону в окружении на начальных стадиях катастрофы. Не хватало знаний, опыта, воли командиров. Пассивность окруженных, нежелание действовать наступательно, отсутствие попыток разрывать кольцо окружения на ранних стадиях его образования было характерно для окружений, которые устраивали финны Красной Армии. Финны, в свою очередь, дробили окруженных на мелкие гарнизоны, постепенно их уничтожая. Героизм защитников уже не мог переломить ситуацию. Непрерывные атаки на гарнизоны дорого стоили финнам. Если в составе 2-го батальона 36-го пехотного полка 26 декабря 1939 г. насчитывалось 759 человек, то 1 февраля 1940 г. в нем осталось 459 человек. Батальоны 39-го полка 26 декабря 1939 г. насчитывали 718, 710 и 731 человек соответственно, 1 февраля их численность составила 526, 476 и 426 человек. Но атаки финских батальонов, голод и мороз все же делали свое дело. Так, 2 февраля финнам удалось уничтожить гарнизон Леметти-северное. Погибли в бою или попали в плен более 700 человек, трофеями 4-го армейского корпуса стали 32 танка (большей частью неисправных), 7 орудий и минометов, большое количество стрелкового вооружения и 30 грузовых машин. Следующей жертвой 18 февраля 1940 г. стал гарнизон «КП четырех полков», попытавшийся под нажимом финнов прорваться в Леметти-южное. Эта группа была практически полностью уничтожена, только 30 человек вышли в расположение блокированной, но снабжавшейся по льду Ладожского озера 168-й стрелковой дивизии. Удары по гарнизонам продолжались с неумолимостью падения ножа гильотины. 23 февраля 1940 г. уничтожен гарнизон у озера Сариярви. Спасшихся не было, после войны на месте боя нашли 131 труп и две братские могилы. Финские трофеи составили 6 полковых и 6 противотанковых пушек, 4 миномета, 4 танка, около 60 пулеметов. В конце февраля, бросив раненых и обмороженных, попытались прорваться остатки гарнизона Леметти-южное. Из двух колонн одна опять растянулась и была уничтожена финнами, вторая была выведена полковником Алексеевым. К своим пробились 1237 человек, 900 из которых были ранены или обморожены. В итоге из 18 тысяч человек, находившихся в подразделениях 18-й стрелковой дивизии и 34-й танковой бригады к началу войны, примерно 2,5 тысячи оказались вне кольца, примерно 1300 человек прорвались из окружения. Остальные погибли или попали в плен.
Справедливости ради нужно отметить две вещи. Во-первых, окружения были в действительно сложных природных условиях. Попытки финнов предпринять контрнаступление и кого-нибудь окружить на равнинном Карперешейке провалились. Во-вторых, окруженные гарнизоны мужественно сражались, отбивая удары финнов. Тем самым в какой-то мере задачу свою войска 8-й, 15-й и 9-й армий, конечно, выполнили, задержали часть сил финнов. Дивизии и полки, которые могли быть переброшены на Карельский перешеек, были скованы жестокими боями сначала с наступающими дивизиями, а потом с окруженцами. Вот что написал К.-Г. Маннергейм в декабре 1939 г.: «Все свидетельствовало о том, что на главный оборонительный рубеж Карельского перешейка вскоре будет предпринято генеральное наступление. Поэтому я решил усилить войска этого фронта всеми имеющимися в моем распоряжении резервами в надежде, что слабая оборона восточного фронта все же выдержит. Однако неожиданно быстрое продвижение противника на том участке не позволило осуществить эти планы. Мне вместо этого пришлось направить большую часть скромных резервов на восток, в район Толвоярви, Кухмо и Суомуссалми». [14 – С.307] Маннергейму пришлось раздергать для действий в районе наступления 8-й и 9-й советских армий севернее Ладожского озера свой резерв, дислоцировавшийся в районе Выборга, 6-ю пехотную дивизию. Финские части высвободить до начала марта не удалось, более того, они оказались измотанными тяжелыми двухмесячными боями. 13-я пехотная дивизия финнов потеряла 1171 человека убитыми, 3155 ранеными и 158 пропавшими без вести. Приданные подразделения (64-й пехотный полк, егерские батальоны итп) потеряли 924 убитыми, 2460 ранеными и 102 пропавшими без вести. 12-я пд IV корпуса с частями усиления потеряла 1458 человек убитыми, 3860 ранеными, 220 пропавшими без вести. Но цена, которую заплатила РККА, потеряв в шесть раз больше солдат и офицеров, была явно непропорциональна результату. И ляпы командиров окруженных соединений никакому вразумительному объяснению не поддаются. При более эффективном руководстве можно было не только сковать, но и сильно потрепать части IV финского корпуса при умеренных собственных потерях.
Именно действия Красной Армии в Карелии и севернее Ладожского озера заставляют усомниться в тезисе о непробиваемой «линии Маннергейма» как первопричине неудач. Невыполнимая задача – это, наверное, что-то делать, когда тебя пытаются окружить, а не сидеть «толстовцами» в финских motti. Красная Армия выполнила вполне посильную для армии рубежа 30-х и 40-х годов задачу, взлом линии долговременных укреплений слабого в артиллерийском и авиационном отношении противника, который к тому же не имел возможности наносить контрудары танковыми соединениями по причине отсутствия таковых как класса. Но когда Красной Армии поставили действительно неразрешимую задачу – наступать в суровую зиму в сложных природных условиях, то не только не было сделано невозможное, но и плохо выполнялись вполне посильные задачи. Была продемонстрирована вялость, пассивность действий. Проявленное впоследствии упорство в боях в окружении не компенсировало промахов начального периода сражения. Но что хуже всего, действия «толстовцев» увидели и оценили соответствующим образом на Западе.
«Толстовцы»
Наибольшую известность получило окружение 44-й стрелковой дивизии, командира которой, Виноградова, расстреляли. Вот что говорил о поражении 44-й стрелковой дивизии Б.М. Шапошников на уже неоднократно упоминавшемся совещании 14–17 апреля 1940 г.: «С отходом 163-й стрелковой дивизии перед противником осталась одна 44-я дивизия. Надо было принимать решение – отводить 44-ю дивизию или нет. Противник, обходя с юга, начал дробить и окружать по частям силы 44-й дивизии. Если здесь вспомним об окружении 54-й дивизии, то получается интересная картина. С одной стороны – противник, который старается раздробить дивизию на мелкие части и окружить их. Такой способ действия является правильным – необходимо всегда противника дробить на части, а потом отдельные очажки ликвидировать. С другой стороны сидят „толстовцы“, которые вместо того, чтобы своевременно чистить завал из 10 деревьев, сидят и ждут, когда навалят 20. Разведки нет, фланги и тыл не охраняются. Несмотря на то что все наши уставы говорят об охране флангов, несмотря на то что Ставка 12 декабря специальным указанием о новых тактических приемах, которые нужно применять в финляндской войне, указывала, что смотрите за флангами и тылом, ничего не было сделано. Окруженные войска как „зачарованные“ сидели в лесу». [17 – С.183] Войска не строили деревянных фортов-блокгаузов, командование не предпринимало мер по расчистке завалов. Результат нетрудно предугадать. Финны блокировали 44-ю стрелковую дивизию, начали громить ее по частям. Части войск дивизии удалось вырваться из окружения, бросив технику. Цитирую статью Павла Аптекаря: «По данным штаба дивизии, за период с 1 по 7 января потери соединения составили 1001 человек убитым, 1430 ранеными, 2243 пропавшими без вести. Потери вооружения и техники в процентном отношении были более значительны: 4340 винтовок, 1235 револьверов и пистолетов, почти 350 пулеметов, 30 45-мм, 40 76-мм пушек, 17 122-мм гаубиц, 14 минометов и 37 танков». Страницы западных газет вскоре были заполнены кадрами разбитой и брошенной техники, замерзших трупов, угрюмыми лицами пленных. Позднее корреспондентам западных газет даже продемонстрировали захваченную в расположении 44-й стрелковой дивизии диковинку – динамореактивную пушку Курчевского на автомобильном шасси.Торжествующие финские военачальники в те дни не скупились на остроты. Э. Валениус, командовавший войсками в Лапландии, в интервью газете «LExelssior» на вопрос о том, кто активнее других поставляет боевую технику Финляндии, ответил: «Русские, конечно!» Оценивали РККА именно по кадрам в прессе с пленными, горками замерзших трупов на фоне занесенной снегом техники. В своем выступлении по радио 20 января 1940 г. Черчилль заявил, что Финляндия «открыла всему миру слабость Красной Армии». И скажем прямо, 20 января 1940 г. у Уинстона Черчилля были основания так считать благодаря «зачарованным» А.И. Виноградову и О.Н. Волкову, командиру и начальнику штаба 44-й стрелковой дивизии.
Между Ладогой и Онегой
За разгромом 44-й стрелковой дивизии последовали трагические события, происходившие на «обходном маршруте», между Ладожским и Онежским озерами. Кто бывал в тех местах, тот знает, что там за местность. Это принципиально отличные от равнинного Карельского перешейка условия. Дороги зажаты между каменными холмами-скалами высотой 30–50 м, иногда с отвесными склонами. Все покрыто лесом, вдоль дорог поля. Вот в таких условиях и двигались вперед длинные колонны людей и техники в декабре 1939 г. Фактически 163-я и 18-я стрелковые дивизии и 34-я танковая бригада вытянулись в длинную, уязвимую для фланговых атак «кишку» от Леметти до Уома. Исследователи финской войны обычно проскакивают события середины декабря и переходят к окружению советских войск и «трагедии окруженных». При этом мило забывается финский «скелетик в шкафу», провальные атаки 12–13 декабря. Окружить советские соединения удалось далеко не сразу. Подвижность финских войск обычно преувеличивается в наших и западных источниках. 12-я и 13-я пехотные дивизии финнов страдали от некомплекта лыж и саней. По данным на 6 декабря, в 12-й дивизии 5445 лыж, не хватало 5600. В 13-й дивизии ситуация была еще хуже, имелось в наличии всего 2336 комплектов лыж, не хватало 10 766. Поэтому, как и советские войска, 13-я пд наступала вдоль дороги. Проблемой был и недостаток противотанкового оружия. 12 декабря наступавший вдоль дороги II батальон 38-го полка финнов из-за этого не добился успеха, атакуя части 97-го сп 18-й сд, поддержанные танками 34-й танковой бригады. II батальон 36-го полка вышел на пустую дорогу Леметти – Уома, III батальон того же полка вышел на ответвление этой дороги и столкнулся с теми же частями, что сражался II/38. Вышедший на дорогу Леметти – Уома ближе к Уома I батальон 37-го полка финнов сразу же подвергся атакам советских войск численностью до батальона. Резерв группы атакующих финнов, называвшейся «Лучник», II батальон 39-го полка, к месту битвы еще не прибыл. Фактически он был отрезан пробкой на дороге, образовавшейся сражавшимися с двумя батальонами финнов частями 97-го полка 18-й стрелковой дивизии и 34-й танковой бригады. Давление на занимавших дорогу финнов усилилось, и вечером 13 декабря финские части получили приказ отходить. Как сказал финский историк Ервинен в своей книге «Финская и советская тактика в Зимней войне», вышедшей в 1948 г., о боях 12–15 декабря, «IV корпус захотел откусить от яблока слишком большой кусок, который к тому же оказался слишком твердым для его мягких зубов». Но мы всего этого не знали, как в первую чеченскую, «независимые СМИ» не показывали ошибок и провалов той стороны, в стане которой они находились.Только 26 декабря финнам удалось создать два минированных завала на дороге Лаваярви – Леметти в районе Уома и к 28 декабря полностью прервать сообщение по этой трассе. Когда были перерезаны коммуникации, у командования 18-й стрелковой дивизии и 34-й легкотанковой бригады был выбор между пассивным ожиданием подхода своих, попыткой соединения с остальными окруженными частями и самостоятельным прорывом на восток, к главным силам 8-й армии. Был выбран путь наименьшего сопротивления, пассивное ожидание. Хотя практика боев 12–13 декабря показывала, что бить пытающихся окружить финнов можно и нужно. Но, к сожалению, даже организация процесса ожидания манны небесной оставляла желать лучшего. Красноречивее всего обстановку рисуют документы. В докладе штаба 15-й армии сказано: «…Оборона Леметти-южное организовывалась стихийно, части и подразделения, прибывшие в Леметти, строили оборону там, где они остановились, для непосредственной охраны себя. Это привело к тому, что район обороны был растянут вдоль дороги на 2 км, а ширину имел всего лишь 400–800 м. Такая ширина обороны поставила гарнизон в исключительно тяжелое положение, так как противник простреливал его действительным огнем из всех видов оружия. Допущенная ошибка в организации обороны обусловила то, что высота „А“, представлявшая большую тактическую ценность, не была занята, а командная высота над районом Леметти-южное „Б“ занималась недостаточными силами (60 чел. с одним пулеметом) и поэтому при первой же атаке противника была оставлена. Противник, заняв высоты, получил полную возможность в упор расстреливать людей, боевые и транспортные машины, наблюдать за поведением и действиями гарнизона… Большинство танков 34-й лтбр и 201-й хтб не были расставлены как огневые точки, а находились непосредственно на дороге… Количество огнеприпасов точно установить не представляется возможным, но нужно сказать, что их было достаточно, к моменту выхода из окружения… оставалось до 12 тыс. снарядов и 40–45 тысяч патронов. К 5 января танки имели до двух заправок горючего. Это позволяло поставить их на более удобные позиции для обороны, чего сделано не было…». [РГВА. Ф.34980. Оп.8. Д.39. Л.153–154. Цитируется по: [21] Финны, напротив, не сидели без дела, и в начале января им удалось рассечь гарнизон в Леметти на две части, которые в советских сводках назывались южной и северной. Далее, 16–19 января, финны уплотнили кольцо окружения, дошли до города Питкяранта, главной базы сосредоточения и снабжения войск 8-й армии, сам город им, правда, взять не удалось. Но что делать дальше? 6 января опьяненные успехом окружения 44-й стрелковой дивизии под Суомоссалми финны раскидали с самолетов листовки с призывами к красноармейцам сдаться. Но сдаваться окруженные гарнизоны не стали. Финны оказались в сложной ситуации. С одной стороны, им требовалось высвободить войска для защиты Карельского перешейка, с другой – окруженные дивизии и бригада сковывали IV армейский корпус Ю. Хеглунда. Расчленить оборону сидевшей на берегу Ладожского озера 168-й стрелковой дивизии финнам не удалось, все их атаки были отбиты, и дивизия продержалась в осаде до конца боевых действий благодаря худо-бедно действовавшей по льду Ладожского озера линии снабжения. Но и окруженные 18-я стрелковая дивизия и 34-я танковая бригада оказались крепким орешком. Советские окруженцы в Карелии были головной болью едва ли не до конца войны. Маннергейм писал: «С тем чтобы высвободить войска для выполнения важнейших задач на других фронтах, я отдал командиру IV армейского корпуса приказ ускорить боевые действия и направить все силы на уничтожение противника в мешках. Несмотря на голод и холод, русские и на этот раз оборонялись на удивление стойко. Все их попытки вырваться из окружения были отбиты. Последний мешок 18-й дивизии перестал существовать только в конце февраля». [14 – С.302] Обычно на этом месте в статьях и книгах про финскую войну начинают рассказывать про тяготы и лишения окруженцев. Не буду повторять эти многократно сказанные слова. Подумайте о другом: финны сражались с голодными, замерзшими, рассеченными на небольшие гарнизоны людьми ДВА МЕСЯЦА. Не ждали, пока они сами погибнут от голода и холода, а активно пытались их уничтожить, чтобы высвободить войска для обороны «линии Маннергейма». При том, что организация обороны гарнизонов оставляла желать лучшего. Но даже того, что осталось, иной раз хватало для сдерживания ударов финнов. Вспоминает И.М. Макарчук, 34-я легкотанковая бригада: «Нашу группу спасало то, что мы имели много огневых средств. У нас было две установки спаренных (имеются в виду, наверное, двуспаренные, то есть счетверенные, установки зенитных „максимов“. – А.И.) зенитных пулеметов на полуторках, два броневика, шесть противотанковых пушек, одна батарея крупного калибра. Свой район круговой обороны мы оборудовали сплошной траншеей, по которой могли ходить пулеметные установки и броневики, запаслись горючим, слив его с неподвижных танков. На попытки финнов наступать мы давали массу огня, и они откатывались. Обычно при отражении яростных атак геройски действовали наши пулеметчики. При появлении противника взвод лейтенанта Плотникова стремился по окружной траншее выехать в зону наступления и огнем спаренных пулеметов сметал не только финнов, но и кустарники, в которых они укрывались» (альманах «Цитадель», № 3, 1998 г.). Финны предпринимали до 12 атак в сутки. Потом финны рассказывали про сильные укрепления окруженных в motti, хотя, как мы видели по советским документам выше, это совсем не так. Курдюмов В.Н. (командарм 2-го ранга, командующий 15-й армией) говорил в своем выступлении на совещании 14–17 апреля 1940 г.: «Особенно тяжелое положение было в гарнизоне Леметти (южное). Этот гарнизон, численность которого определялась, по разным данным, в 3000–3200 человек, был расположен в районе площадью 600–800 м на 1500 м. Причем за длительный срок блокады (более двух месяцев) в этом гарнизоне не были отрыты даже окопы полного профиля. Все господствующие высоты в районе Леметти (южное) были отданы почти без боя противнику. В гарнизоне царило полнейшее безначалие». И вот это финны называли неприступными крепостями, с которыми пришлось сражаться два месяца.
Нельзя сказать, что окруженцам не сбрасывались грузы с самолетов, но наиболее эффективным было снабжение таким путем «котла» большой площади 168-й сд, для снабжения разбитых на мелкие гарнизоны войск 18-й сд и 34-й тбр требовалась ювелирная точность. Вот где сыграла свою роль пассивность командиров, не пожелавших захватить господствующие высоты и организовать оборону в опорном пункте достаточной площади, чтобы он не простреливался финнами и представлял собой удобную цель для сброса мешков с продовольствием.
Финская армия не была оснащена в достаточном количестве артиллерией, и поэтому справиться с окруженцами оказалось на самом деле нетривиальной задачей. Но промедление в сложной ситуации, как справедливо заметил вождь мирового пролетариата, смерти подобно. Пассивная стратегия на начальных стадиях окружения обернулась лишь ухудшением ситуации. Окруженные подверглись атакам финнов, трескучий мороз и слабая организация лагеря привели к обморожениям. К концу января 18-я стрелковая дивизия и 34-я танковая бригада оказались уже неспособны к самостоятельному передвижению в прорыве кольца. Окруженные гарнизоны оказались скованы ранеными, обмороженными бойцами и командирами. Чудес на свете не бывает. При такой стратегии поведения и уровне организации обороны в окружении части были обречены. Не трескучий мороз мешал организовать прорыв или, на худой конец, устойчивую оборону в окружении на начальных стадиях катастрофы. Не хватало знаний, опыта, воли командиров. Пассивность окруженных, нежелание действовать наступательно, отсутствие попыток разрывать кольцо окружения на ранних стадиях его образования было характерно для окружений, которые устраивали финны Красной Армии. Финны, в свою очередь, дробили окруженных на мелкие гарнизоны, постепенно их уничтожая. Героизм защитников уже не мог переломить ситуацию. Непрерывные атаки на гарнизоны дорого стоили финнам. Если в составе 2-го батальона 36-го пехотного полка 26 декабря 1939 г. насчитывалось 759 человек, то 1 февраля 1940 г. в нем осталось 459 человек. Батальоны 39-го полка 26 декабря 1939 г. насчитывали 718, 710 и 731 человек соответственно, 1 февраля их численность составила 526, 476 и 426 человек. Но атаки финских батальонов, голод и мороз все же делали свое дело. Так, 2 февраля финнам удалось уничтожить гарнизон Леметти-северное. Погибли в бою или попали в плен более 700 человек, трофеями 4-го армейского корпуса стали 32 танка (большей частью неисправных), 7 орудий и минометов, большое количество стрелкового вооружения и 30 грузовых машин. Следующей жертвой 18 февраля 1940 г. стал гарнизон «КП четырех полков», попытавшийся под нажимом финнов прорваться в Леметти-южное. Эта группа была практически полностью уничтожена, только 30 человек вышли в расположение блокированной, но снабжавшейся по льду Ладожского озера 168-й стрелковой дивизии. Удары по гарнизонам продолжались с неумолимостью падения ножа гильотины. 23 февраля 1940 г. уничтожен гарнизон у озера Сариярви. Спасшихся не было, после войны на месте боя нашли 131 труп и две братские могилы. Финские трофеи составили 6 полковых и 6 противотанковых пушек, 4 миномета, 4 танка, около 60 пулеметов. В конце февраля, бросив раненых и обмороженных, попытались прорваться остатки гарнизона Леметти-южное. Из двух колонн одна опять растянулась и была уничтожена финнами, вторая была выведена полковником Алексеевым. К своим пробились 1237 человек, 900 из которых были ранены или обморожены. В итоге из 18 тысяч человек, находившихся в подразделениях 18-й стрелковой дивизии и 34-й танковой бригады к началу войны, примерно 2,5 тысячи оказались вне кольца, примерно 1300 человек прорвались из окружения. Остальные погибли или попали в плен.
Справедливости ради нужно отметить две вещи. Во-первых, окружения были в действительно сложных природных условиях. Попытки финнов предпринять контрнаступление и кого-нибудь окружить на равнинном Карперешейке провалились. Во-вторых, окруженные гарнизоны мужественно сражались, отбивая удары финнов. Тем самым в какой-то мере задачу свою войска 8-й, 15-й и 9-й армий, конечно, выполнили, задержали часть сил финнов. Дивизии и полки, которые могли быть переброшены на Карельский перешеек, были скованы жестокими боями сначала с наступающими дивизиями, а потом с окруженцами. Вот что написал К.-Г. Маннергейм в декабре 1939 г.: «Все свидетельствовало о том, что на главный оборонительный рубеж Карельского перешейка вскоре будет предпринято генеральное наступление. Поэтому я решил усилить войска этого фронта всеми имеющимися в моем распоряжении резервами в надежде, что слабая оборона восточного фронта все же выдержит. Однако неожиданно быстрое продвижение противника на том участке не позволило осуществить эти планы. Мне вместо этого пришлось направить большую часть скромных резервов на восток, в район Толвоярви, Кухмо и Суомуссалми». [14 – С.307] Маннергейму пришлось раздергать для действий в районе наступления 8-й и 9-й советских армий севернее Ладожского озера свой резерв, дислоцировавшийся в районе Выборга, 6-ю пехотную дивизию. Финские части высвободить до начала марта не удалось, более того, они оказались измотанными тяжелыми двухмесячными боями. 13-я пехотная дивизия финнов потеряла 1171 человека убитыми, 3155 ранеными и 158 пропавшими без вести. Приданные подразделения (64-й пехотный полк, егерские батальоны итп) потеряли 924 убитыми, 2460 ранеными и 102 пропавшими без вести. 12-я пд IV корпуса с частями усиления потеряла 1458 человек убитыми, 3860 ранеными, 220 пропавшими без вести. Но цена, которую заплатила РККА, потеряв в шесть раз больше солдат и офицеров, была явно непропорциональна результату. И ляпы командиров окруженных соединений никакому вразумительному объяснению не поддаются. При более эффективном руководстве можно было не только сковать, но и сильно потрепать части IV финского корпуса при умеренных собственных потерях.
Февраль 1940 г.
Было бы ошибкой считать, что РККА быстро перековалась к февралю. Проблемы в Карелии преследовали Красную Армию и в феврале. Карелия и Лапландия оставались по-прежнему крепким орешком, задач своих в этих регионах РККА по-прежнему не выполняла. Созданные по примеру финнов лыжные батальоны воевали не слишком успешно. 30 января 3-й и 17-й лыжные и 11-й инженерный батальоны под руководством майора Кутузова попробовали деблокировать 54-ю стрелковую дивизию, но из-за ошибок в управлении и потери связи между отдельными частями потерпела поражение 4–5 февраля. 11 февраля еще одну попытку прорыва блокады 54-я стрелковой дивизии предприняла «лыжная бригада» в составе 9-го, 13-го и 34-го лыжных батальонов. Она была разгромлена 13–14 февраля в боях с финскими лыжными отрядами. Потери батальонов, участвовавших в этих двух операциях, составили 1274 человека убитыми, 903 ранеными, 583 пропавшими без вести и 323 обмороженными. [Аптекарь П. со ссылкой на РГВА. Л.115. Д.429. Л.182]Именно действия Красной Армии в Карелии и севернее Ладожского озера заставляют усомниться в тезисе о непробиваемой «линии Маннергейма» как первопричине неудач. Невыполнимая задача – это, наверное, что-то делать, когда тебя пытаются окружить, а не сидеть «толстовцами» в финских motti. Красная Армия выполнила вполне посильную для армии рубежа 30-х и 40-х годов задачу, взлом линии долговременных укреплений слабого в артиллерийском и авиационном отношении противника, который к тому же не имел возможности наносить контрудары танковыми соединениями по причине отсутствия таковых как класса. Но когда Красной Армии поставили действительно неразрешимую задачу – наступать в суровую зиму в сложных природных условиях, то не только не было сделано невозможное, но и плохо выполнялись вполне посильные задачи. Была продемонстрирована вялость, пассивность действий. Проявленное впоследствии упорство в боях в окружении не компенсировало промахов начального периода сражения. Но что хуже всего, действия «толстовцев» увидели и оценили соответствующим образом на Западе.
Наступление в лесу
Невыполнимые в теории задачи в истории войн, как ни странно, оказывались невыполнимыми и на практике. Чудеса, они обычно в рождественских сказках случаются. Действия в лесистой местности мало кому приносили успех. Зимой – весной 1942 г. в лесах на Волховском фронте наступала 2-я ударная армия. Наступление было неуспешным, впоследствии армия была окружена. Осенью попытка была повторена 8-й армией в Синявинской операции.Конец бесплатного ознакомительного фрагмента