Страница:
Сталинград. За Волгой для нас земли нет
Исаев А. В.
Сталинград. За Волгой для нас земли нет.
Эксмо
2008
ISBN 978–5–699–26236–6
Публикация основана на материалах сайта «Военная литература»: militera.lib.ru
Введение
Изучая перипетии Сталинградской битвы, я не мог отделаться от мысли о схожести ее с широко известным фильмом «Терминатор». Армия Паулюса, словно созданный для убийства робот, методично крушила все на своем пути. В нее били танковыми корпусами с сотнями танков, против нее выдвигались все новые и новые свежие, полнокровные стрелковые дивизии. Но видимого эффекта удары танков не производили, а дивизии откатывались назад, истекая кровью. Терминатор упорно шел вперед в поисках Сары Конор, 6-я армия столь же целеустремленно шла к Волге и Сталинграду. Когда взорвалась цистерна (замкнулось кольцо окружения), вновь раздался леденящий душу скрежет, и изолированная армия восстановила линию фронта. Обгоревшая, превращенная в металлический скелет машина все еще двигалась. 6-я армия влияла на оперативную обстановку. Даже после провала операции Манштейна по деблокированию «котла», будучи лишена надежд на спасение, она сохранила боеспособность. Точно так же разорванный пополам робот продолжал упорно ползти к цели. Только после гидравлического пресса операции «Кольцо» зловещий красный огонек в «фотоэлементах» одной из самых сильных немецких армий погас.
Несмотря на то что сражение под Сталинградом ассоциируется преимущественно с уличными боями, в нем огромную роль сыграли танковые части и соединения. Открытая местность благоприятствовала применению танков, и они активно использовались во всех фазах [6] сражения. Так, в составе Сталинградского и Юго-Восточного фронтов на 1 сентября 1942 г. было восемь танковых корпусов. На ту же дату в составе Брянского фронта был один танковый корпус, Воронежского фронта — четыре, в составе фронтов на Кавказе — один. Такое же количество танковых корпусов (восемь) было только в составе Западного фронта на важнейшем, Московском направлении. Всего же в действующей армии на тот момент имелся двадцать один танковый корпус. Т.е. Сталинград и Московское направление притянули к себе 80% самостоятельных танковых соединений Красной армии. В разгар проведения операций «Уран» и «Марс» на 1 декабря 1942 г. в составе Калининского и Западного фронтов на подступах к Москве было три механизированных корпуса и четыре танковых корпуса. Соответственно, в составе Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов было четыре механизированных корпуса и пять танковых корпусов. При этом, в отличие от позиционного сражения у Ржева, под Сталинградом корпуса применялись для маневренных действий в глубине обороны противника. Фактически Сталинградская битва стала первым действительно успешным использованием в бою советских механизированных соединений.
По-новому взглянуть на, казалось бы, хорошо известные события стало возможным не только вследствие переоценки роли механизированных соединений. Эта книга была написана уже в новых условиях. Считаю своим долгом высказать искреннюю благодарность министру обороны Российской Федерации Анатолию Эдуардовичу Сердюкову. Благодаря его приказу №181 о рассекречивании документов периода Великой Отечественной войны автор получил возможность ознакомиться с целым рядом дел, которые были недоступны [7] в период работы над предыдущей книгой — «Георгий Жуков». В частности, в книге о Жукове были введены в оборот отрывочные данные об операциях Сталинградского и Донского фронтов к северу от Сталинграда. В этой книге освещение этого вопроса расширено. Это позволяет рассмотреть развитие событий в сражении за город на Волге на качественно новом уровне.
Фактически на наших глазах заново, часто с нуля, пишется история войны. Еще в 1967 г. в своей беседе с К. Симоновым А. М. Василевский сетовал: «Удивительное дело, как мы мало пользуемся документами. Прошло двадцать лет со времени окончания войны, люди вспоминают, спорят, но спорят часто без документов, без проверки, которую легко можно провести. Совсем недавно, разыскивая некоторые документы, я обнаружил в одном из отделов Генерального штаба огромное количество документов. Донесения, переговоры по важнейшим операциям войны, которые с абсолютной точностью свидетельствуют о том, как в действительности происходило дело. Но с самой войны и по сегодняшний день как эти документы были положены, так они и лежат. В них никто не заглядывал». К сожалению, спустя сорок лет слова Василевского не потеряли актуальности. Если в 1967 г. еще были какие-то препятствия для ознакомления с основными боевыми документами, то сегодня их практически нет. Но по многим операциям Великой Отечественной воз и ныне там.
Именно документы позволяют восстановить картину событий, расставив акценты по объективным данным об обстановке. Мемуаристы и политически ангажированные исследователи могли вольно или невольно «высветлить» или «затемнить» те или иные эпизоды. К тому же далеко не все участники событий оставили воспоминания. Поэтому центр событий мог в памяти потомков [8] сместиться в район, где действовал человек, оставивший увлекательные мемуары. Напротив, человек, находившийся в центре урагана битвы, мог не оставить воспоминаний или же просто промолчать про важную страницу своей биографии. Такое, казалось бы, незначительное событие могло существенно изменить представление о сражении. Авторы донесений, оперативных сводок и отчетов, сами того не осознавая, писали письма в будущее, своим потомкам, нам с вами.
Движение отечественной исторической науки вперед становится все заметнее. Появился целый ряд книг о Курской дуге, детально описывающих на документальной основе сражения переломного периода войны. Вязьма, Севастополь, Керчь — все больше сражений получают достойное современного уровня исторического исследования освещение. Автор постарался сделать посильный вклад в общее дело написания истории Великой Отечественной.
Сталинградская битва — это один из самых достойных объектов для историков. Это было крупное и безусловное поражение немцев в тот период, когда они еще были достаточно сильны. Когда еще союзники не высадились на континенте, когда их бомбардировщики еще не подвергали интенсивному воздействию германскую промышленность, заводы синтетического горючего и румынские нефтепромыслы. Однако именно в этот период целая армия была полностью уничтожена. Окруженные под Корсунь-Шевченковским, «котлы» в Белоруссии 1944 г., хальбский «котел» под Берлином хотя бы малой частью вырвались из западни. В недавно вышедшем восьмом томе официальной немецкой истории войны с любовью нарисованы линии прорыва из окружений в Белоруссии. Сталинград такого коридора не имел. Немногие пережившие катастрофу счастливчики были [9] вывезены из «котла» на самолетах. Практически легендарные истории о прорыве мелких групп скорее навевали ужас, чем внушали оптимизм. Например, в одной из групп из окружения вышел один человек, на следующий день после своего спасения убитый шальной миной.
Крупные «котлы» страшны тем, что в них под удар попадают те, кто в обычных условиях никогда бы не оказался лицом к лицу с противником. Тыловые подразделения, связисты, кашевары, ездовые и водители автомашины — все они перемалываются в окружении или попадают в плен. Именно этим объясняются большие цифры потерь в ходе сражений на окружение. В позиционном сражении, несмотря на всю его кровавость, машина войны исправно работает: раненых вывозят в тыл, кашевары, ездовые и артиллеристы занимаются своим делом, а не с винтовками в руках отбиваются от наседающего со всех сторон противника.
Сталинград в этом отношении дает более чем показательную картину. Безвозвратные потери вермахта на Восточном фронте, по данным немецкого историка Оверманса, в январе 1943 г. составили 180 310 человек. Это был максимум потерь не только за весь предыдущий период войны, но и за богатый на кровопролитные сражения 1943 год. Даже в страшных для немцев июне и июле 1944 г. рекорд Сталинграда не был достигнут. В эти месяцы безвозвратные потери составили 142 079 и 169 881 человек соответственно. Только в августе 1944 г. этот рекорд был побит— потери немцев составили 277 465 человек.
С оперативной точки зрения Сталинградскую битву можно условно разделить на три больших периода. Первый— это маневренное сражение на дальних подступах к городу. Он охватывает промежуток времени [10] примерно от середины июля до конца августа 1942 г. Второй период— это бои за город и контрудары Сталинградского фронта по флангу 6-й армии. Данный период самый продолжительный и занимает временной интервал от конца августа до 19 ноября 1942 г. Однако следует отметить, что интенсивность боевых действий в этот период постепенно снижалась. Наконец, третий период — это окружение армии Паулюса, отражение попытки Манштейна ее деблокировать и уничтожение окруженных войск в ходе операции «Кольцо». Последний период простирается от 19 ноября 1942 г. до 2 февраля 1943 г. Соответственно, книга разделена на три части, в каждой из которых повествование разделено по направлениям и в хронологическом порядке. [11]
Несмотря на то что сражение под Сталинградом ассоциируется преимущественно с уличными боями, в нем огромную роль сыграли танковые части и соединения. Открытая местность благоприятствовала применению танков, и они активно использовались во всех фазах [6] сражения. Так, в составе Сталинградского и Юго-Восточного фронтов на 1 сентября 1942 г. было восемь танковых корпусов. На ту же дату в составе Брянского фронта был один танковый корпус, Воронежского фронта — четыре, в составе фронтов на Кавказе — один. Такое же количество танковых корпусов (восемь) было только в составе Западного фронта на важнейшем, Московском направлении. Всего же в действующей армии на тот момент имелся двадцать один танковый корпус. Т.е. Сталинград и Московское направление притянули к себе 80% самостоятельных танковых соединений Красной армии. В разгар проведения операций «Уран» и «Марс» на 1 декабря 1942 г. в составе Калининского и Западного фронтов на подступах к Москве было три механизированных корпуса и четыре танковых корпуса. Соответственно, в составе Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов было четыре механизированных корпуса и пять танковых корпусов. При этом, в отличие от позиционного сражения у Ржева, под Сталинградом корпуса применялись для маневренных действий в глубине обороны противника. Фактически Сталинградская битва стала первым действительно успешным использованием в бою советских механизированных соединений.
По-новому взглянуть на, казалось бы, хорошо известные события стало возможным не только вследствие переоценки роли механизированных соединений. Эта книга была написана уже в новых условиях. Считаю своим долгом высказать искреннюю благодарность министру обороны Российской Федерации Анатолию Эдуардовичу Сердюкову. Благодаря его приказу №181 о рассекречивании документов периода Великой Отечественной войны автор получил возможность ознакомиться с целым рядом дел, которые были недоступны [7] в период работы над предыдущей книгой — «Георгий Жуков». В частности, в книге о Жукове были введены в оборот отрывочные данные об операциях Сталинградского и Донского фронтов к северу от Сталинграда. В этой книге освещение этого вопроса расширено. Это позволяет рассмотреть развитие событий в сражении за город на Волге на качественно новом уровне.
Фактически на наших глазах заново, часто с нуля, пишется история войны. Еще в 1967 г. в своей беседе с К. Симоновым А. М. Василевский сетовал: «Удивительное дело, как мы мало пользуемся документами. Прошло двадцать лет со времени окончания войны, люди вспоминают, спорят, но спорят часто без документов, без проверки, которую легко можно провести. Совсем недавно, разыскивая некоторые документы, я обнаружил в одном из отделов Генерального штаба огромное количество документов. Донесения, переговоры по важнейшим операциям войны, которые с абсолютной точностью свидетельствуют о том, как в действительности происходило дело. Но с самой войны и по сегодняшний день как эти документы были положены, так они и лежат. В них никто не заглядывал». К сожалению, спустя сорок лет слова Василевского не потеряли актуальности. Если в 1967 г. еще были какие-то препятствия для ознакомления с основными боевыми документами, то сегодня их практически нет. Но по многим операциям Великой Отечественной воз и ныне там.
Именно документы позволяют восстановить картину событий, расставив акценты по объективным данным об обстановке. Мемуаристы и политически ангажированные исследователи могли вольно или невольно «высветлить» или «затемнить» те или иные эпизоды. К тому же далеко не все участники событий оставили воспоминания. Поэтому центр событий мог в памяти потомков [8] сместиться в район, где действовал человек, оставивший увлекательные мемуары. Напротив, человек, находившийся в центре урагана битвы, мог не оставить воспоминаний или же просто промолчать про важную страницу своей биографии. Такое, казалось бы, незначительное событие могло существенно изменить представление о сражении. Авторы донесений, оперативных сводок и отчетов, сами того не осознавая, писали письма в будущее, своим потомкам, нам с вами.
Движение отечественной исторической науки вперед становится все заметнее. Появился целый ряд книг о Курской дуге, детально описывающих на документальной основе сражения переломного периода войны. Вязьма, Севастополь, Керчь — все больше сражений получают достойное современного уровня исторического исследования освещение. Автор постарался сделать посильный вклад в общее дело написания истории Великой Отечественной.
Сталинградская битва — это один из самых достойных объектов для историков. Это было крупное и безусловное поражение немцев в тот период, когда они еще были достаточно сильны. Когда еще союзники не высадились на континенте, когда их бомбардировщики еще не подвергали интенсивному воздействию германскую промышленность, заводы синтетического горючего и румынские нефтепромыслы. Однако именно в этот период целая армия была полностью уничтожена. Окруженные под Корсунь-Шевченковским, «котлы» в Белоруссии 1944 г., хальбский «котел» под Берлином хотя бы малой частью вырвались из западни. В недавно вышедшем восьмом томе официальной немецкой истории войны с любовью нарисованы линии прорыва из окружений в Белоруссии. Сталинград такого коридора не имел. Немногие пережившие катастрофу счастливчики были [9] вывезены из «котла» на самолетах. Практически легендарные истории о прорыве мелких групп скорее навевали ужас, чем внушали оптимизм. Например, в одной из групп из окружения вышел один человек, на следующий день после своего спасения убитый шальной миной.
Крупные «котлы» страшны тем, что в них под удар попадают те, кто в обычных условиях никогда бы не оказался лицом к лицу с противником. Тыловые подразделения, связисты, кашевары, ездовые и водители автомашины — все они перемалываются в окружении или попадают в плен. Именно этим объясняются большие цифры потерь в ходе сражений на окружение. В позиционном сражении, несмотря на всю его кровавость, машина войны исправно работает: раненых вывозят в тыл, кашевары, ездовые и артиллеристы занимаются своим делом, а не с винтовками в руках отбиваются от наседающего со всех сторон противника.
Сталинград в этом отношении дает более чем показательную картину. Безвозвратные потери вермахта на Восточном фронте, по данным немецкого историка Оверманса, в январе 1943 г. составили 180 310 человек. Это был максимум потерь не только за весь предыдущий период войны, но и за богатый на кровопролитные сражения 1943 год. Даже в страшных для немцев июне и июле 1944 г. рекорд Сталинграда не был достигнут. В эти месяцы безвозвратные потери составили 142 079 и 169 881 человек соответственно. Только в августе 1944 г. этот рекорд был побит— потери немцев составили 277 465 человек.
С оперативной точки зрения Сталинградскую битву можно условно разделить на три больших периода. Первый— это маневренное сражение на дальних подступах к городу. Он охватывает промежуток времени [10] примерно от середины июля до конца августа 1942 г. Второй период— это бои за город и контрудары Сталинградского фронта по флангу 6-й армии. Данный период самый продолжительный и занимает временной интервал от конца августа до 19 ноября 1942 г. Однако следует отметить, что интенсивность боевых действий в этот период постепенно снижалась. Наконец, третий период — это окружение армии Паулюса, отражение попытки Манштейна ее деблокировать и уничтожение окруженных войск в ходе операции «Кольцо». Последний период простирается от 19 ноября 1942 г. до 2 февраля 1943 г. Соответственно, книга разделена на три части, в каждой из которых повествование разделено по направлениям и в хронологическом порядке. [11]
Пролог
Глубокой ночью 12 июля 1942 г. в адрес командующего Юго-Западным фронтом пришла телеграмма из Ставки Верховного Главнокомандования. Телеграфный аппарат бесстрастно отбивал буквы на ленте: «ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ ПЕРЕИМЕНОВАТЬ В СТАЛИНГРАДСКИЙ ТЧК...». Так еще до первых боев на дальних подступах к городу на Волге было положено начало очередному этапу войны. Начиналось сражение, которое должно было решить исход летней кампании 1942 г. и, может быть, даже всей войны.
Фронт к тому моменту уже в достаточной степени откатился на восток, чтобы отказаться от наименований «Юго-Западный» и «Южный». Немецкое наступление отбрасывало советские войска на восток и на юг. Нужно было смахивать юшку после нокдауна первых ударов «Блау» и, пока рефери давал отсчет «раз, два, три, четыре...», восстанавливать силы. В ближайшие несколько месяцев развернутся два пространственно разделенных, но в целом взаимосвязанных сражения — битва за Кавказ и Сталинградская битва.
Директива Ставки ВГК № 170495 не только сообщала о переименовании, но и ставила новые задачи. Штаб только что появившегося фронта перемещался в Сталинград. Первым командующим Сталинградского фронта стал маршал С. К. Тимошенко. 28, 38, 57 и 9-я армии [12] Юго-Западного фронта передавались в состав Южного фронта. Оборонять Сталинград предстояло резервным армиям. В состав Сталинградского фронта директивой Ставки были включены 63-я армия (бывшая 5-я резервная, 1, 153, 197, 127, 203, 14 гв. сд), 62-я армия (бывшая 7-я резервная, 33-я гв., 147, 192, 196, 181 и 184 сд), 64-я армия (бывшая 1-я резервная армия, 131, 229, 29, 18, 214 и 112 сд). Общая численность 63-й армии на 10 июля составляла 67 тыс. человек, 62-й армии — 81 тыс. человек, 64-й армии — 72,8 тыс. человек. Таким образом, для восстановления целостности фронта в сражение вводились сразу более 200 тыс. человек. От своего родителя Сталинградский фронт унаследовал 8-ю воздушную и 21-ю армии. Наследство, прямо скажем, небогатое: в составе 21-й армии было всего 28 тыс. человек. Задачи Сталинградского фронта Ставкой были сформулированы так:
Помимо директивы Ставки A. M. Василевский добавил несколько слов от себя. Лично Н. С. Хрущеву (занимавшему должность члена Военного совета фронта) он сообщил:
Начальнику штаба фронта П. И. Бодину A. M. Василевский сообщил о прибывающих на выручку Сталинграду частях и соединениях, в основном артиллерийских полках и полках «катюш». В частности, было сказано о «8 отдельных ротах танков KB специально для усиления обороны». Заслуживший в 1941 г. славу танкоборца KB в некоторой степени сохранил доверие к себе летом 1942 г. Сдав южному соседу почти все армии, Сталинградский фронт унаследовал от Юго-Западного фронта его авиацию. Дополнительно было обещано прислать еще восемь авиаполков. Также в состав Сталинградского фронта были направлены четыре дивизиона бронепоездов (восемь бронепоездов).
Надо сказать, что командующий 62-й армией В. Я. Колпакчи получил приказ на занятие обороны на дальних подступах к Сталинграду примерно за сутки до образования Сталинградского фронта. Ему было приказано сняться с позиций на Сталинградском обводе и занять так называемый Сталинградский рубеж. Выдвижение частей и соединений 62-й армии происходило походом и по железной дороге. Ночью 12 июля 1942 г. целостного фронта из резервных армий на подступах [14] к Сталинграду, разумеется, еще не было. 62-я армия к моменту ее подчинения штабу нового фронта находилась в Сталинграде и в течение 12 июля должна была выйти через Калач на Сталинградский рубеж к западу от Дона. 64-я армия перевозилась из района Тулы. Расположение резервной армии к югу от Москвы отражало предположения советского верховного командования относительно нанесения главного удара в кампании 1942 г. на Московском направлении. Теперь приходилось тратить время на перегруппировку войск на действительное направление немецкого главного удара. Три дивизии 64-й армии находились 12 июля только на подходе к Сталинграду. Первым решением командующего Сталинградским фронтом С. К. Тимошенко было построение обороны на дальних подступах к городу силами 62-й армии с ее частичной сменой по мере прибытия соединений 64-й армии.
Кадры решают все.Здесь имеет смысл кратко остановиться на «роли партии». В этот период в войсках Юго-Западного (Сталинградского) фронта находился член ГКО, секретарь ЦК Г. М. Маленков. В партии Маленков занимался кадрами, которые, как известно, решали все. Фактически он был доверенным лицом Сталина. Г. М. Маленков немедленно «выписал» из Москвы шифровкой начальника Главного автобронетанкового управления Красной армии Я. Н. Федоренко. Прибыв на только что созданный Сталинградский фронт, Федоренко развил кипучую деятельность по подготовке танковых войск к предстоящему сражению. Так, 17 июля он направляет на утверждение Сталину план переформирования танковых бригад. Федоренко пишет Верховному, что из состава Юго-Западного фронта вышла в расположение Сталинградского фронта двадцать одна танковая бригада, из которых на фронте решено оставить [15] три, а оставшиеся восемнадцать отправляются на переформирование. Из восемнадцати бригад двенадцать (3, 10, 12, 58, 84, 85, 88, 90, 91, 114, 159, 167) отправлялись в Саратов, а шесть (6 гв., 6, 13, 65, 156, 168) — в Сталинград. Тем самым было начато создание резервов, которым предстояло сказать свое веское слово уже в оборонительной фазе сражения. Переформируемые в Сталинграде бригады пошли в бой в августе, а первые из переформируемых в Саратове — в сентябре. Также в связи с резким ослаблением танковых войск фронта с Северного Кавказа перебрасывалась под Сталинград 40-я танковая бригада. Напротив, из Сталинграда на Северный Кавказ Федоренко танки отправлять запретил. Весь выпуск СТЗ шел прямо в войска, в восстанавливаемые бригады. Также по решению Федоренко в Сталинграде был оставлен учебный автобронетанковый центр.
Командование Сталинградского фронта достаточно трезво оценивало ближайшие перспективы развития боевых действий на вверенном ему направлении. В донесении в Генштаб, озаглавленном «Оценка группировки и намерений противника перед Сталинградским фронтом на 14.7.42», о предполагаемых задачах групп армий «А» и «Б» было написано следующее:
Незнаменитый «котел» лета 1942 г. оказал непосредственное воздействие на то, кому пришлось руководить советскими войсками в Сталинградской битве. 14 июня И. В. Сталин адресовал С. К. Тимошенко следующие, достаточно резкие слова:
Штаб Тимошенко ответил трехстраничным докладом, начинавшимся словами «Докладываем, что донесения Военного совета фронта о положении 28, 38 и 57 армий были прекращены представлением Ставке с момента перехода этих армий в распоряжение Южного фронта». Судьба армий описывалась так: «28 армия к этому времени (10 и 11.7) была сильно расстроена и отходила неуправляемыми группами бойцов»; «38 армия, превратившаяся через два дня тоже в неорганизованную и неуправляемую массу, отходившую с большими потерями боевой техники на переправы в районе Казанской, Вешенской и Серафимович». Последующие донесения были малоутешительными. Тимошенко сообщал, что, по донесениям штабов 28, 38 и 57-й армий, на восточный берег Дона вышли жалкие остатки соединений. Так, из 13-й гв. стрелковой дивизии вышли 387 человек, из состава 38-й стрелковой дивизии — до 60 человек без штаба, 175-я стрелковая дивизия — до 200 человек без штаба, 169-я стрелковая дивизия — штаб и 786 человек, 15-я гв. стрелковая дивизия — 225 человек и еще 100 человек из тыловых учреждений дивизии. Артиллерийские полки армий также потеряли много орудий. Эта информация постепенно создавала «критическую массу» в Ставке.
Но пока С. К. Тимошенко еще не знал о сгущавшихся над ним тучах и активно занимался новым фронтом. Несмотря на оптимистичную оценку обстановки, уже 13 июля командующим фронтом был поставлен перед Ставкой вопрос об эвакуации населения Сталинграда. Он писал:
Условия, в которых начиналось сражение, трудно назвать типичными для битв Великой Отечественной. Первоначально противники не имели соприкосновения друг с другом. Немцы шагали на восток по казавшейся бескрайней степи. Части резервных армий занимали подготовленные позиции и под палящим солнцем махали кирками и лопатами, стремясь их улучшить. Маршевые колонны немцев и закапывающихся в землю советских пехотинцев и танкистов разделяли десятки километров. Поначалу не было ни внимательного изучения позиций противника в бинокль, ни стихийно вспыхивающих перестрелок, ни остовов танков и разнокалиберных воронок на «ничейной земле». Стояла необычная для фронта тишина. Никакой канонады, только редкие пролеты самолетов.
Одной из первых задач Сталинградского фронта стало выдвижение вперед передовых отрядов для выяснения сил и планов противника. Фактически они должны были установить контакт с двигающимися на Сталинград немецкими частями, в то время как основные силы фронта соприкосновения с противником не имели. Передовые отряды было решено формировать из прибывающих училищ. Курсанты обладали лучшей выучкой и дисциплиной, чем среднестатистический пехотинец, и им можно было доверить трудную задачу действий в составе передового отряда. Передовые отряды предполагалось усиливать дивизионом артиллерии, ротой [19] танков и ротой ПТР. Командованию 8-й воздушной армии было приказано обеспечить передовые отряды действиями авиации. Позднее, вследствие запаздывания с прибытием училищ, передовые отряды стали формировать из частей стрелковых дивизий 62-й армии.
Высылка передовых отрядов также позволяла выяснить, есть ли у войск фронта время на подготовку новых позиций. Тимошенко не был доволен теми позициями, которые были подготовлены для резервных армий. Занимаемые 62-й армией позиции располагались на открытой танкодоступной местности и могли быть легко прорваны. Более выгодным рубежом командующий фронтом считал высоты в 15–20 км от существующей линии обороны 62-й армии.
Одновременно Тимошенко рассматривался вопрос оказания помощи сражающимся под Миллерово войскам [20] Южного фронта. Однако реальных возможностей нанести деблокирующий удар не было. Командованием фронта был сделан вывод, что изолированный контрудар «не даст ожидаемого эффекта, но повлечет значительные потери в силах и средствах фронта, что, несомненно, сильно ослабит оборону Сталинградского направления». Но размышления о контрударе были небесполезны. Именно в этот период (18 июля) от Тимошенко следует предложение о создании «танковой армии силой в 2–3 тк с артиллерией и подчинением ей двух-трех сд и сильной группы авиации». Предполагалось использовать танковую армию для удара во фланг противнику, наступающему на юг. Впоследствии танковая армия в составе Сталинградского фронта будет создана, более того, она будет не одна.
Некоторые из высланных вперед передовых отрядов вступили в соприкосновение с противником уже 17 июля. Именно от этого события принято начинать отсчет Сталинградской битвы. Как это иногда бывает, ставшая базовой дата оказывается не совсем верной. Согласно журналу боевых действий 62-й армии, первое столкновение произошло немного раньше, в 20.00 16 июля.
Изучение документов позволяет восстановить картину первого боя Сталинградской битвы. Его провел передовой отряд 147-й стрелковой дивизии. Ядром отряда были рота Т-34 и рота Т-60 645-го танкового батальона. Также в отряд вошли два взвода автоматчиков, четыре взвода стрелков, шесть ПТР и три противотанковые пушки с расчетами. Через два часа после выгрузки танков из эшелона отряд 15 июля 1942 г. направился в сторону хутора Морозов и станции Морозовской. Холмистая местность позволяла противникам сблизиться незаметно друг для друга. В 13.00 отряд прибыл в хутор Золотой, в 8 км юго-восточнее станции Морозовской. [21]
В 17.40 16 июля три Т-34 и два Т-60 при разведке хутора Морозов были обстреляны противотанковыми пушками противника и ответным огнем их уничтожили. После разведки танки возвратились, таща одну «тридцатьчетверку» на буксире. Это была еще не боевая потеря — у танка просто отказала коробка передач.
Несколькими часами спустя произошло более серьезное столкновение. В 20.00 четыре немецких танка скрытно подошли к хутору Золотой и открыли огонь по отряду. Первый бой Сталинградской битвы длился 20–30 минут. Танкисты 645-го танкового батальона заявили, что уничтожено 2 немецких танка, 1 противотанковая пушка и еще 1 танк подбит. Видимо, немцы не рассчитывали столкнуться сразу с двумя ротами танков и послали вперед всего четыре машины. Потери отряда составили один Т-34 сгоревшим и два Т-34 подбитыми. Первый бой кровопролитного многомесячного сражения не был ознаменован ничьей смертью — людские потери двух танковых рот составили 11 человек ранеными. Таща за собой два подбитых танка, танковый отряд вернулся назад. Первые выстрелы великой битвы прозвучали. [22]
Фронт к тому моменту уже в достаточной степени откатился на восток, чтобы отказаться от наименований «Юго-Западный» и «Южный». Немецкое наступление отбрасывало советские войска на восток и на юг. Нужно было смахивать юшку после нокдауна первых ударов «Блау» и, пока рефери давал отсчет «раз, два, три, четыре...», восстанавливать силы. В ближайшие несколько месяцев развернутся два пространственно разделенных, но в целом взаимосвязанных сражения — битва за Кавказ и Сталинградская битва.
Директива Ставки ВГК № 170495 не только сообщала о переименовании, но и ставила новые задачи. Штаб только что появившегося фронта перемещался в Сталинград. Первым командующим Сталинградского фронта стал маршал С. К. Тимошенко. 28, 38, 57 и 9-я армии [12] Юго-Западного фронта передавались в состав Южного фронта. Оборонять Сталинград предстояло резервным армиям. В состав Сталинградского фронта директивой Ставки были включены 63-я армия (бывшая 5-я резервная, 1, 153, 197, 127, 203, 14 гв. сд), 62-я армия (бывшая 7-я резервная, 33-я гв., 147, 192, 196, 181 и 184 сд), 64-я армия (бывшая 1-я резервная армия, 131, 229, 29, 18, 214 и 112 сд). Общая численность 63-й армии на 10 июля составляла 67 тыс. человек, 62-й армии — 81 тыс. человек, 64-й армии — 72,8 тыс. человек. Таким образом, для восстановления целостности фронта в сражение вводились сразу более 200 тыс. человек. От своего родителя Сталинградский фронт унаследовал 8-ю воздушную и 21-ю армии. Наследство, прямо скажем, небогатое: в составе 21-й армии было всего 28 тыс. человек. Задачи Сталинградского фронта Ставкой были сформулированы так:
«Силами 62-й и 64-й армий, двух морских стрелковых бригад, восемнадцати артиллерийско-пулеметных УРовских батальонов, курсантов восьми училищ, прибывающих с Северного Кавказа, прочно занять сталинградский рубеж западней реки Дон и ни при каких условиях не допустить прорыва противника восточнее этого рубежа в сторону Сталинграда».Соответственно, 63 и 21-я армии должны были «ни в коем случае не допустить форсирования противником р. Дон». Задачи армий Сталинградского фронта вполне укладывались в два слова: «стоять насмерть». О накале борьбы и сложившейся в южном секторе критической ситуации свидетельствует использование военных училищ. Только в действительно катастрофической обстановке командование отказывается от завершения подготовки курсантов училищ как офицеров и бросает их в бой в качестве обычной пехоты. [13]
Помимо директивы Ставки A. M. Василевский добавил несколько слов от себя. Лично Н. С. Хрущеву (занимавшему должность члена Военного совета фронта) он сообщил:
«Временно 64 армией, прибывающей сейчас в Сталинград, командует зам. командующего этой армией генерал-лейтенант Чуйков. В боях тов. Чуйков пока не участвовал. Ставка рекомендует переместить на 64 армию генерала Гордова, оставив на 21-й армии его заместителя или кого найдете необходимым».В. И. Чуйков, ставший позднее героем битвы, в июле 1942 г. еще был для командования «темной лошадкой», не проверенным в боях с немцами генералом.
Начальнику штаба фронта П. И. Бодину A. M. Василевский сообщил о прибывающих на выручку Сталинграду частях и соединениях, в основном артиллерийских полках и полках «катюш». В частности, было сказано о «8 отдельных ротах танков KB специально для усиления обороны». Заслуживший в 1941 г. славу танкоборца KB в некоторой степени сохранил доверие к себе летом 1942 г. Сдав южному соседу почти все армии, Сталинградский фронт унаследовал от Юго-Западного фронта его авиацию. Дополнительно было обещано прислать еще восемь авиаполков. Также в состав Сталинградского фронта были направлены четыре дивизиона бронепоездов (восемь бронепоездов).
Надо сказать, что командующий 62-й армией В. Я. Колпакчи получил приказ на занятие обороны на дальних подступах к Сталинграду примерно за сутки до образования Сталинградского фронта. Ему было приказано сняться с позиций на Сталинградском обводе и занять так называемый Сталинградский рубеж. Выдвижение частей и соединений 62-й армии происходило походом и по железной дороге. Ночью 12 июля 1942 г. целостного фронта из резервных армий на подступах [14] к Сталинграду, разумеется, еще не было. 62-я армия к моменту ее подчинения штабу нового фронта находилась в Сталинграде и в течение 12 июля должна была выйти через Калач на Сталинградский рубеж к западу от Дона. 64-я армия перевозилась из района Тулы. Расположение резервной армии к югу от Москвы отражало предположения советского верховного командования относительно нанесения главного удара в кампании 1942 г. на Московском направлении. Теперь приходилось тратить время на перегруппировку войск на действительное направление немецкого главного удара. Три дивизии 64-й армии находились 12 июля только на подходе к Сталинграду. Первым решением командующего Сталинградским фронтом С. К. Тимошенко было построение обороны на дальних подступах к городу силами 62-й армии с ее частичной сменой по мере прибытия соединений 64-й армии.
Кадры решают все.Здесь имеет смысл кратко остановиться на «роли партии». В этот период в войсках Юго-Западного (Сталинградского) фронта находился член ГКО, секретарь ЦК Г. М. Маленков. В партии Маленков занимался кадрами, которые, как известно, решали все. Фактически он был доверенным лицом Сталина. Г. М. Маленков немедленно «выписал» из Москвы шифровкой начальника Главного автобронетанкового управления Красной армии Я. Н. Федоренко. Прибыв на только что созданный Сталинградский фронт, Федоренко развил кипучую деятельность по подготовке танковых войск к предстоящему сражению. Так, 17 июля он направляет на утверждение Сталину план переформирования танковых бригад. Федоренко пишет Верховному, что из состава Юго-Западного фронта вышла в расположение Сталинградского фронта двадцать одна танковая бригада, из которых на фронте решено оставить [15] три, а оставшиеся восемнадцать отправляются на переформирование. Из восемнадцати бригад двенадцать (3, 10, 12, 58, 84, 85, 88, 90, 91, 114, 159, 167) отправлялись в Саратов, а шесть (6 гв., 6, 13, 65, 156, 168) — в Сталинград. Тем самым было начато создание резервов, которым предстояло сказать свое веское слово уже в оборонительной фазе сражения. Переформируемые в Сталинграде бригады пошли в бой в августе, а первые из переформируемых в Саратове — в сентябре. Также в связи с резким ослаблением танковых войск фронта с Северного Кавказа перебрасывалась под Сталинград 40-я танковая бригада. Напротив, из Сталинграда на Северный Кавказ Федоренко танки отправлять запретил. Весь выпуск СТЗ шел прямо в войска, в восстанавливаемые бригады. Также по решению Федоренко в Сталинграде был оставлен учебный автобронетанковый центр.
Командование Сталинградского фронта достаточно трезво оценивало ближайшие перспективы развития боевых действий на вверенном ему направлении. В донесении в Генштаб, озаглавленном «Оценка группировки и намерений противника перед Сталинградским фронтом на 14.7.42», о предполагаемых задачах групп армий «А» и «Б» было написано следующее:
«Основной задачей этой группировки будет окружение и уничтожение армий Южного фронта с выходом на нижнее течение р. Дон <...> Действия противника восточнее р. Дон на данном этапе операции маловероятны, т.к. это потребовало бы рассредоточения усилий ударной мотомехгруппировки. Удара на Сталинград следует ожидать после того, как противнику удастся закончить операцию против Южного фронта. Этот удар наиболее вероятен как вспомогательный к главному удару, который [16] противник будет наносить на нижнем течении р. Дон с целью прорыва на Северный Кавказ» {1}.Последнее предложение про «Этот удар наиболее вероятен...» было впоследствии вычеркнуто. Но нельзя не отметить, что командование Сталинградского фронта довольно четко обрисовало первоначальный замысел операции «Блау» — удар на Сталинград был вспомогательным относительно похода за нефтью. Оценка ближайших перспектив также была довольно точной. Действительно, в этот период разворачивалось сражение на окружение в полосе Южного фронта, в результате которого попали в «котел» под Миллерово войска 9-й и 38-й армий.
Незнаменитый «котел» лета 1942 г. оказал непосредственное воздействие на то, кому пришлось руководить советскими войсками в Сталинградской битве. 14 июня И. В. Сталин адресовал С. К. Тимошенко следующие, достаточно резкие слова:
«Ставка считает нетерпимым и недопустимым, что Военный совет фронта вот уже несколько дней не дает сведений о судьбе 28, 38 и 57-й армий и 22-го танкового корпуса. Ставке известно из других источников, что штабы указанных армий отошли за Дон, но ни эти штабы, ни Военный совет фронта не сообщают Ставке, куда девались войска этих армий и какова их судьба, продолжают ли они борьбу или взяты в плен. В этих армиях находились, кажется, 14 дивизий. Ставка хочет знать, куда девались эти дивизии» {2}.Официально штабы 28, 57 и 38-й армий были переданы в состав Сталинградского фронта по директиве Ставки №170513 от 17 июля 1942 г. [17]
Штаб Тимошенко ответил трехстраничным докладом, начинавшимся словами «Докладываем, что донесения Военного совета фронта о положении 28, 38 и 57 армий были прекращены представлением Ставке с момента перехода этих армий в распоряжение Южного фронта». Судьба армий описывалась так: «28 армия к этому времени (10 и 11.7) была сильно расстроена и отходила неуправляемыми группами бойцов»; «38 армия, превратившаяся через два дня тоже в неорганизованную и неуправляемую массу, отходившую с большими потерями боевой техники на переправы в районе Казанской, Вешенской и Серафимович». Последующие донесения были малоутешительными. Тимошенко сообщал, что, по донесениям штабов 28, 38 и 57-й армий, на восточный берег Дона вышли жалкие остатки соединений. Так, из 13-й гв. стрелковой дивизии вышли 387 человек, из состава 38-й стрелковой дивизии — до 60 человек без штаба, 175-я стрелковая дивизия — до 200 человек без штаба, 169-я стрелковая дивизия — штаб и 786 человек, 15-я гв. стрелковая дивизия — 225 человек и еще 100 человек из тыловых учреждений дивизии. Артиллерийские полки армий также потеряли много орудий. Эта информация постепенно создавала «критическую массу» в Ставке.
Но пока С. К. Тимошенко еще не знал о сгущавшихся над ним тучах и активно занимался новым фронтом. Несмотря на оптимистичную оценку обстановки, уже 13 июля командующим фронтом был поставлен перед Ставкой вопрос об эвакуации населения Сталинграда. Он писал:
«Считаем необходимым немедленно эвакуировать из Сталинграда женщин и детей, не занятых на производстве военных материалов, ибо в городе скопилось очень много народа после эвакуации из Украины, и дальнейшее оставление всего населения города на своих местах [18] будет очень невыгодно в условиях возможных налетов авиации противника» {3}.Нельзя не признать это предложение более чем своевременным. Нет сомнений, что Тимошенко приложил бы максимум усилий для ускорения эвакуации населения из Сталинграда.
Условия, в которых начиналось сражение, трудно назвать типичными для битв Великой Отечественной. Первоначально противники не имели соприкосновения друг с другом. Немцы шагали на восток по казавшейся бескрайней степи. Части резервных армий занимали подготовленные позиции и под палящим солнцем махали кирками и лопатами, стремясь их улучшить. Маршевые колонны немцев и закапывающихся в землю советских пехотинцев и танкистов разделяли десятки километров. Поначалу не было ни внимательного изучения позиций противника в бинокль, ни стихийно вспыхивающих перестрелок, ни остовов танков и разнокалиберных воронок на «ничейной земле». Стояла необычная для фронта тишина. Никакой канонады, только редкие пролеты самолетов.
Одной из первых задач Сталинградского фронта стало выдвижение вперед передовых отрядов для выяснения сил и планов противника. Фактически они должны были установить контакт с двигающимися на Сталинград немецкими частями, в то время как основные силы фронта соприкосновения с противником не имели. Передовые отряды было решено формировать из прибывающих училищ. Курсанты обладали лучшей выучкой и дисциплиной, чем среднестатистический пехотинец, и им можно было доверить трудную задачу действий в составе передового отряда. Передовые отряды предполагалось усиливать дивизионом артиллерии, ротой [19] танков и ротой ПТР. Командованию 8-й воздушной армии было приказано обеспечить передовые отряды действиями авиации. Позднее, вследствие запаздывания с прибытием училищ, передовые отряды стали формировать из частей стрелковых дивизий 62-й армии.
Высылка передовых отрядов также позволяла выяснить, есть ли у войск фронта время на подготовку новых позиций. Тимошенко не был доволен теми позициями, которые были подготовлены для резервных армий. Занимаемые 62-й армией позиции располагались на открытой танкодоступной местности и могли быть легко прорваны. Более выгодным рубежом командующий фронтом считал высоты в 15–20 км от существующей линии обороны 62-й армии.
Одновременно Тимошенко рассматривался вопрос оказания помощи сражающимся под Миллерово войскам [20] Южного фронта. Однако реальных возможностей нанести деблокирующий удар не было. Командованием фронта был сделан вывод, что изолированный контрудар «не даст ожидаемого эффекта, но повлечет значительные потери в силах и средствах фронта, что, несомненно, сильно ослабит оборону Сталинградского направления». Но размышления о контрударе были небесполезны. Именно в этот период (18 июля) от Тимошенко следует предложение о создании «танковой армии силой в 2–3 тк с артиллерией и подчинением ей двух-трех сд и сильной группы авиации». Предполагалось использовать танковую армию для удара во фланг противнику, наступающему на юг. Впоследствии танковая армия в составе Сталинградского фронта будет создана, более того, она будет не одна.
Некоторые из высланных вперед передовых отрядов вступили в соприкосновение с противником уже 17 июля. Именно от этого события принято начинать отсчет Сталинградской битвы. Как это иногда бывает, ставшая базовой дата оказывается не совсем верной. Согласно журналу боевых действий 62-й армии, первое столкновение произошло немного раньше, в 20.00 16 июля.
Изучение документов позволяет восстановить картину первого боя Сталинградской битвы. Его провел передовой отряд 147-й стрелковой дивизии. Ядром отряда были рота Т-34 и рота Т-60 645-го танкового батальона. Также в отряд вошли два взвода автоматчиков, четыре взвода стрелков, шесть ПТР и три противотанковые пушки с расчетами. Через два часа после выгрузки танков из эшелона отряд 15 июля 1942 г. направился в сторону хутора Морозов и станции Морозовской. Холмистая местность позволяла противникам сблизиться незаметно друг для друга. В 13.00 отряд прибыл в хутор Золотой, в 8 км юго-восточнее станции Морозовской. [21]
В 17.40 16 июля три Т-34 и два Т-60 при разведке хутора Морозов были обстреляны противотанковыми пушками противника и ответным огнем их уничтожили. После разведки танки возвратились, таща одну «тридцатьчетверку» на буксире. Это была еще не боевая потеря — у танка просто отказала коробка передач.
Несколькими часами спустя произошло более серьезное столкновение. В 20.00 четыре немецких танка скрытно подошли к хутору Золотой и открыли огонь по отряду. Первый бой Сталинградской битвы длился 20–30 минут. Танкисты 645-го танкового батальона заявили, что уничтожено 2 немецких танка, 1 противотанковая пушка и еще 1 танк подбит. Видимо, немцы не рассчитывали столкнуться сразу с двумя ротами танков и послали вперед всего четыре машины. Потери отряда составили один Т-34 сгоревшим и два Т-34 подбитыми. Первый бой кровопролитного многомесячного сражения не был ознаменован ничьей смертью — людские потери двух танковых рот составили 11 человек ранеными. Таща за собой два подбитых танка, танковый отряд вернулся назад. Первые выстрелы великой битвы прозвучали. [22]