Иваниченко Юрий. Гончие и сторожевые

   - Надо разобраться... Надо обязательно разобраться...
   - Разобраться? - не выдержал Паттег, - да ты соображаешь, что сейчас происходит? Он же, "Ангел" этот проклятый, в любой момент может рвануться - пикнуть не успеешь, как сгоришь в факеле! А он расстреляет "Вайгач" и уйдет в Мешок - и тогда что? Надо пробиться в рубку, и раздолбать его паршивые мозги. Приколем - а там разбирайся, сколько влезет!
   - "Раздолбать мозги"? И с чем же прикажешь разбираться? Что останется? Куча лома? А если и кучи не будет, там же наверняка самоликвидатор!
   И тут Рубан вновь явственно ощутил присутствие Серебряной Чайки.
   Глаза ничего не видели - лишь темная изъязвленная поверхность брони чужого корабля, "сегменты", преграждающие путь, интраскоп, лучевое копье, скафандр, лицо Паттега за стеклом, - и далекие-далекие звезды над черной гладью Угольного Мешка... Глаза не видели ничего - но разум ощущал присутствие.
   - Володя, здесь Серебряная Чайка.
   - Знаю, ну и что? - вскинулся Паттег, - не до нее сейчас! Нам сто метров осталось, а там люк будет, не может не быть! Заблокирован - так выжгу замок!
   - Да подожди ты! - крикнул Рубан, разом перестав думать не только о Серебряной Чайке, которой, может, и вовсе нет, но и о Ли, замершем у интеркома на "Вайгаче". - Живой там или электронный мозг, но если его уничтожить, что нам останется? Мертвое переплетение материалов? Кто может разобраться в компьютере, если нет никакой программы, если не знаешь, на каком языке, в какой системе он работает? А если вообще не знаешь, компьютер ли это или причуда природы?!
   - Не собираюсь спорить. Неважно это, понял? А вот что этот Черный в меня стрелял - важно. И что у него, смотри, еще дюжина ракет в кассетах тоже важно. Молодец, помог добраться до его шкуры - а дальше я сам... Не упущу. Целым - не уйдет!
   И Паттег, подхватив невесомое лучевое копье, заковылял по узкой полоске брони между "сегментами".
   Помедлив, Рубан толкнул ящик интраскопа и двинулся следом.
   Прибор проплыл в метре над "сегментом".
   Рубан успел сказать:
   - Держи, Володя! - а сделать еще один шаг не успел. Вспыхнуло голубое сияние, вспыхнуло - и людей разделила полупрозрачная завеса.
   Отчаянно заверещал счетчик: из "сегментов" вырывались в пространство потоки лучистой энергии, и мириадами голубых искр светились частицы ионизированной космической пыли.
   Завесу не преодолеть: какая там лучевая болезнь - мгновенный распад тканей, как в луче гразера...
   Сквозь свист в треск донесся слабый радиоголос Паттега:
   - Ты живой?
   - Живой, живой...
   Рубан отступил еще на несколько шагов. Связь с Ли прервалась; естественно, сквозь такой фон не докричишься.
   Исчезла и Серебряная Чайка.
   Рубан отчетливо понимал, что произошло. Паттег прошел мимо "сегментов" - его _пропустили_. А интраскоп, такую же массу, но неживое - нет.
   Пропустили не лично Паттега. Живое. Умеют различать биологическое и технологическое... Далеко в космосе, в кораблях, живое было приманкой - не случайно ракеты били по жилым отсекам. Модуль не обстрелян - наверное, слишком мелкая и тихоходная цель, на еще плывет в общем-то мимо... Стоит ли тратить ракету, если настоящая Цель - совсем недалеко?
   Живое на обшивке - это не опасность. А вот неизвестный груз, технологическое - тревога...
   Наша техника не умеет это различать. Земные компьютеры запрограммированы иначе. И следовательно - здесь знания, открытия и _умение_, необходимые людям... Их надо сохранить любой ценой!
   - Паттег! - закричал Рубан смутной тени, удаляющейся за голубой завесой. - Остановись!
   Паттег ковылял все дальше по броне головного отсека.
   - Паттег! - крикнул Рубан еще раз, уже не надеясь, что его услышат.
   Но патрульный услышал и отозвался, чуть замедлив шаг:
   - Чего ты кричишь? Потом поговорим. Лети к модулю.
   Неуклюжий ящик интраскопа медленно уплывал в пространство. Голубое сияние окутывало его, и казалось, что прибор истаивает, с каждым мгновением становится все меньше.
   - Володя, - Рубан еще раз попытался убедить, понимая, что больше ничего сделать нельзя, шансов преодолеть голубую завесу попросту нет, - нужны серьезные исследования. Мы сейчас должны Его оставить. Уходи в космос. По тебе стрелять не будет. Уходи на ракетном поясе - а я тебя подберу. Или "Вайгач"...
   - Вот он, люк, - через минуту заговорил Паттег, - сейчас поговорим...
   Короткая вспышка - Паттег выжег замок лучевым копьем. Едва различимо вырисовывалась овальная чернота, и вот Володя, взмахнув рукой, скользнул вглубь.
   Еще мгновение Рубан стоял перед голубой полупрозрачной завесой; потом отключил "прилипалы" и заскользил на ракетном поясе над самой обшивкой. Еще минута - и он забрался в модуль.
   Колпак. Усилитель. Передатчик - на полную мощность. И - на весь эфир:
   - Всем, кто слышит меня! Мы...
   Продолжить он не успел: боль и тоска перегрузки прервали дыхание... все залилось багровым пульсирующим светом... Штурвал, курсограф, пульт, биошкаф, будто игроки, перебрасывали друг дружке тело пилота - и вдруг тяжесть и удары сменились невесомостью.
   Исчезла голубая завеса.
   Рядом с иллюминатором торчал нелепо вывернутый, перекошенный рычаг привода плазменного руля.
   Раскаленный край дюзы еще светился.
   А впереди...
   В свете прожекторов модуля можно было различить на головном отсеке безобразный горб вспученной брони между пилонами носовых маневровиков.
   Какое-то время Рубан молчал.
   А затем в сознание одновременно вплыли радиоголос Ли и присутствие Серебряной Чайки.
   Им обоим он сказал-пожаловался:
   - Все погибло...
   И впервые услышал отчетливый ответ Серебряной Чайки:
   - Теперь нет преграды.
   Три мысли промелькнули у Рубана одновременно: - ты все-таки существуешь объективно - преграда только для нас? - сможем ли мы разобраться в "сегментах"?
   И тут же Олег воспринял три волны понимания-ответа: - мир един, только сложнее, чем вы можете понять - мы давно с вами - все потери восполнимы, кроме потери Разумного...
   - Паттег, - подумал-спросил Рубан, - он погиб?
   - Да.
   - Что произошло? - билось в переговорнике, - что с Володей?
   - Паттег погиб. Здесь взрыв... "Черный" больше не опасен. Подводи "Вайгач"...
   Боль и пустота. Но еще и сознание некой перемены, произошедшей... в мире? В душе?
   - Теперь люди узнают о вас? Вы _раскроетесь_?
   - Многие знают. Но одни все равно идут напролом, а другие прежде думают...
   - Почему? - спросил себя Рубан чуть позже, когда Серебряная Чайка закончила о Гончих и Сторожевых - о психотипах землян, - почему мы разные?
   И продолжил, все больше и больше срываясь:
   - Уничтожить - но победить? Умереть - уничтожая? Смерть - от неумения жить иначе? Неумение жить - смерть? Смерть - это знак неполноты нашего Разума? И когда мы станем настоящими - смерти не будет? А пока - вечный бой, вечное следование голосу крови?
   Серебряная Чайка ответила... И - исчезла.
   ...Вырастал, приближаясь, конус фиолетового пламени. Ли подводил к мертвому кораблю "Вайгач". Шел по сходящейся спирали, осторожно, чтобы не опалить модуль факелом.
   Остались минуты.
   Остались минуты, чтобы решить: что сказать людям.