Страница:
— И чего этой глисте надо? — хмуро спросил Ванька.
— Она сообщила нам, что завтра состоится студсовет и тебя выселят из общаги.
— Хер они меня выселят, — уверенно сказал Ванька.
— Иван, позволь тебе напомнить, что ты живешь здесь четвертый год. Следовательно, ты знаешь, что этот акт имеет большую степень вероятности и проводится элементарно.
— Ну, выгонят, и плевать. Вернусь через день, и все.
— Сейчас начало сессии у заочников, Иван. Мест в общаге и так нет, а теперь тем более.
— Выгоню этого драного заочника, которого на мое место поселят, и барахло его в окно вышвырну, — более уверенно сказал Ванька, вдруг схватил гитару, заиграл и заорал:
—Прекрати ерничать, — продолжил воспитание Ваньки Игорь, переждав Ванькину серенаду. — Кого ты выгонишь, Иван? Селить будет Гапонов, и поселит он своего собутыльника, скажем, того же Жихаря. Ты Жихаря сумеешь выгнать, Иван? Подумай в меру своих возможностей.
— Не будет он селить его вместо меня. Бухали же…
— Не тешь себя иллюзиями, Иван. Он поселит. Ему на тебя наплевать. Какие они тебе друзья? Проглотят и не подавятся.
— Ладно, Игореха, я уже миллион раз это слышал… Ну и что? Вам-то что, а?
— А нам вот что, слушай. Ты, безусловно, станешь жить нелегалом. И вот тебе вопрос: где? Есть вариант: в комнате у Нелли с Лелей. Это значит, что через неделю тебя выловит бабка Юлька, доблестный вахтер, и всей комнате будет за это непоселение на будущий год.
— Не ссы, не буду я там жить, — раздраженно сказал Ванька. — И без вас найду где…
Игорь обомлел.
— Ты, Иван, за кого, интересно знать, нас считаешь? Да это же свинство чистой воды, Иван…
Игорь поднялся, сдернул со спинки стула свои брюки и, повернувшись к Ваньке спиной, принялся натягивать их, прыгая на одной ноге. Ванька молчал, сидел неподвижно, а потом вдруг яростно сбросил с колен гитару.
— Блядь! — в сердцах выругался он. — Ладно, простите меня. Игореха, слышь?.. Не люблю я этих бесед за жисть… Давайте конструктивно поговорим. И сигаретой угости.
Игорь, стоя спиной к Ваньке и отдуваясь, застегнул ширинку, ремень, достал из кармана пачку сигарет и бросил на стол.
— Не злись, Игорь, — попросил и Отличник.
— Зачем ты его жалеешь, Отличник? — спросил Игорь, все еще не глядя на Ваньку. — Он же нас ни в грош не ставит!
— Ну, хватит, Игореха, — зыркнув на него из-под бровей, сказал Ванька. — Полаялись, и будет. Скажи лучше, чего я должен сделать?
Игорь надел рубашку, сел на койку, тоже закурил и сказал:
— Во-первых, ты должен уговорить Гапонова, чтобы он тебя не выселял.
— Это как два пальца обоссать, — прокомментировал Ванька.
— Во-вторых, пообещать Ботовой, что прекращаешь пьянку. В-третьих, убрать стекла от бутылки с асфальта под окнами. Со своей стороны я сегодня поговорю с комендантшей и попытаюсь ее умаслить.
— Лучше ублажи ее, — скромно посоветовал Ванька.
— Твои остроты, Иван, очень часто отличаются отсутствием ума, юмора и такта, — холодно заметил Игорь.
— Ладно, замяли, — тут же согласился Ванька.
— А зачем заминать, Иван? У тебя излюбленная тактика — не выяснять отношений.
— А на хрена нужны эти гнилые разборки?
— Эти, как ты выразился, Иван, гнилые разборки нужны, чтобы лучше понять друг друга. Например, понять, почему ты пьешь.
— Ты чутьем понять попробуй, а не лезь в душу.
— Я не лезу в душу, Иван. Я не вор. Я прошу разрешения войти. И все-таки ответь на мой вопрос: почему ты пьешь?
— Станция «Березай», приехали, вылезай! — с досадой сказал Ванька.
— Леля думает, что ты… — начал было Отличник.
— Да заколебала Лелька меня своей простотой! — разозлился Ванька. — Знаю я все, что она думает! Думает, что у меня баба какая-то, которую я безответно люблю, оттого и пью. Убеди ты ее, Отличник, как друга прошу, что фигня все это!
— Но, Иван, ты действительно живешь неправильно, хотя я и не берусь судить о причине. Мы все хорошо изучили тебя, и мы видим, что ты не тот, за кого себя выдаешь, что твой образ жизни — это гусарство, лихачество. Он не годится для тебя, потому что ты слишком умен, слишком тонко чувствуешь…
— Где тонко — там и рвется, — перебил Ванька.
Игорь осекся, но сообразил и продолжил:
— Вот посмотри, Иван, сколько сегодня ты нам неприятностей доставил. В конце концов, ты не только нам кровь переводишь, но, что для всех нас гораздо тяжелее, ты и себя гробишь, жизнь прожигаешь! Ты же не Гапонов, не Ринат и не Жихарь с Генерозовым, чтобы такая бездарная жизнь доставляла тебе, как ты утверждаешь, удовольствие!
— Короче, чего надо? — утомленно спросил Ванька.
— Не пей.
Ванька ответил кратко, энергично и матерно.
— Ладно, черт с тобой, Иван. Не пей с ними и не буянь. В принципе, это одно и то же. Если ты напиваешься в их компании, ты всегда буянишь. Давай договоримся: с сегодняшнего дня ты пьешь только с нами. По рукам? Тебе можно верить?
— Почем я знаю, можно ли мне верить? — мрачно сказал Ванька.
Игорь поглядел на часы и хлопнул себя по бедрам.
— Может, на неделю, Отличник, мы совесть в нем пробудили, — сказал он, вставая с койки. — Пойдем тогда, мой юный друг, посетим пункт общественного питания с целью общественно напитать себя. А ты, Иван, сиди тут и думай как о нашем разговоре, так и о нашем уговоре. Можешь заодно и ширинку застегнуть.
— Да ну вас… — буркнул Ванька. — Отвалите, Христа ради…
После столовой Игорь решил отправиться помогать Ботве и потащил Отличника за собой. Они прошли через вестибюль, чинно поздоровались с бабкой Юлькой, сидевшей на вахте, и свернули в небольшой коридорчик, где находились комната и кабинет комендантши. Игорь велел Отличнику подождать в коридоре, а сам постучался и вошел.
Отличник слонялся у двери комендантской не меньше получаса, пока наконец не вышли Игорь и Ботова. В руке у Игоря была плоская, грязная картонная коробка, вскрытая с одного конца. Из коробки торчала желто-прозрачная, промасленная оберточная бумага.
— А этот нам зачем? — запирая дверь, спросила про Отличника Ботова.
Игорь за ее спиной подмигнул Отличнику: все, мол, схвачено.
— Ну как зачем, Ольга Васильевна? — с укором пояснил он. — Помогать мне будет, подай-принеси. Согласитесь, по всяким мелочам не вас же мне гонять.
Они направились к лестнице и начали подниматься. Спускавшиеся навстречу девушки, увидев комендантшу, замолчали и, проходя мимо, внятно поздоровались.
На чердак общежития и далее на крышу имелось два выхода. Один люк над площадкой главной лестницы был тщательно окрашен и с незапамятных времен закрыт на амбарный замок. Второй люк над черной лестницей был ржав, но всегда открыт. На зиму петли замка заматывали проволокой, но по весне студенты сдирали ее и лазили наверх учиться и загорать.
Ботова остановилась под этим люком, задрала голову и сказала Игорю:
— Ты взгляни, Игорек, там на крышке люка петли для замка, а одну сорвали, и люк не запереть. Ты уж почини как-нибудь…
— Нет проблем, — поднимаясь по грохочущей стремянке и осматривая петли, сказал Игорь. — Для вас, Ольга Васильевна, хоть с крыши сброшусь… Отличник, подай, мой друг, плоскогубцы.
— Нет, Игорек, сбрасываться не надо, — посоветовала комендантша. — До меня-то другой комендант был, так вот при ней — в каком это? Году в восемьдесят втором, получается, — один дурак спрыгнул, и поперли коменданта…
— И вас после этого назначили?.. Отличник, теперь отвертку… То-то старшекурсники мне говорили, пока я на первом-втором учился, что раньше в общежитии бардак был, а теперь — порядок. А почему тот дурак спрыгнул, Ольга Васильевна?
— Кто его знает. Наверное, пьяный был.
— Пить — здоровью вредить, — изрек сверху Игорь.
— Это ты Симакову скажи, — сварливо отозвалась комендантша.
— Мы его, Ольга Васильевна, под вашим руководством от выпивки мигом отучим, — заверил Игорь.
— Не верится мне что-то, Игорек. Я вот гляжу: компания у вас там не из тех, где исправиться можно. Один ты приличный человек.
Отличник глядел вверх и видел небо в чердачном проеме, небо, в темноте помещения лучисто-голубое, ослепительное, с белым пером облака. Отличник как-то забыл, где он находится. Этот лоскут неба, отстриженный от небосвода, казалось, как живую картину можно было перенести в любую часть света. Он был безотносителен к земле, и поэтому под ним могло случиться что-то необычайное, чего на земле не бывает, что-то щемяще-прекрасное. Отличник вдруг увидел это палящее небо над кипящим тропическим лесом, обрезанным кромкой пляжа, где из песка торчат шипастые завитки раковин, а рядом гудит океан, встающий горой у горизонта… И там, на волосатом стволе поваленной пальмы, чью крону уже съел прибой, ждет его какая-то девушка, еще неизвестная, но уже любимая и желанная. Там, на вулканическом острове Тенерифа, ждет Отличника неизмеримое счастье.
— Отличник, — позвал Игорь, — подай петли, шурупы и молоток!
Отличник взял у комендантши неожиданно тяжелую коробку и осторожно высыпал на цементный пол ее содержимое: массивный замок в смазке, горсть шурупов, кольцо с ключами и петли. Выбрав нужное, Отличник подал все это Игорю.
— Почему это, Игорек, ты его так зовешь? — улыбаясь и глядя на Отличника, спросила комендантша.
Отличник покраснел.
— Потому что учится на одни пятерки, — пояснил Игорь. Он чуть-чуть сполз вниз по лестнице и стал привинчивать новую петлю к косяку люка. — А за… чем вы, Оль… га Василь… евна, хотите крышу запе… реть? — Каждая пауза приходилась на тот момент, когда Игорь с силой давил на отвертку и ввинчивал шуруп.
— Да я сама-то, Игорек, ничего против не имею. Если вы там загораете — не положено, конечно, но я сквозь пальцы смотрю уж. Не такая я и самодурка, как вы считаете. Мне проректор велел. Есть тут у него люди, которые ему рассказывают все, ну, они ему и рассказали, что кое-кто тут из наших залезут на крышу, запрутся там и… это… Ну, короче, Игорек, велел проректор закрыть крышу, чтобы из нее публичный дом не устраивали.
— Подай замок, Отличник! — велел Игорь. — И ключи тоже.
Игорь вставил дужку замка в петли, запер замок и толкнул крышку люка вверх. Замок прыгнул, петли выдержали.
— Принимайте работу, Ольга Васильевна, — спускаясь вниз и отдавая ключи, отрапортовал Игорь.
— Ну спасибо, Игорек! — обрадовалась комендантша. — Теперь я твой должник. Приходи ко мне чай пить с печеньем.
— Непременно, Ольга Васильевна, — пообещал Игорь. — И вы к нам тоже приходите, не забывайте нас… Что ж, мой юный друг, не выкурить ли нам сигарету после трудового подвига?
Комендантша пошла вниз по черной лестнице, а Игорь с Отличником вышли на балкон. Высокое солнце стояло над общагой, словно облокотившись о ее стену, сложенную из желтого, как вечность, кирпича. Игорь закурил и навалился на перила балкона.
— Дело сделано, — довольно сказал он. — Отмазал я Ивана, пока в комендантской торчал. Только вот не вызывает во мне положительных эмоций процесс лизания задниц… Я тебе, мой юный друг, сюрприз хочу сделать. — Игорь порылся в кармане. — Зная твою склонность к юношеским мечтаниям на крыше, я тебе у Ботовой с колечка ключик позаимствовал.
Игорь протянул Отличнику новенький ключ.
— Спасибо, — искренне обрадовался Отличник.
— Только уговор, — предупредил Игорь, — если тебя застукают, я тебе ключа не давал, хорошо?
Возвращаясь домой, у двери двести двенадцатой комнаты Игорь выбросил окурок, постучался и вошел. Нелли сидела на подоконнике и курила. Лели в комнате не было. Отличник не хотел заходить — он собирался засесть за учебники, но в проеме двери Нелли увидела его, и в таком случае уйти Отличник посчитал невежливым. Он вошел вслед за Игорем.
Нелли молчала, глядя на них. Подойдя, Игорь обнял ее за плечи и поцеловал в лоб.
— Чего приперлись? — фальшивым тоном спросила Нелли.
— На тебя посмотреть, — ответил Игорь.
— Посмотрели — и будет, — сказала Нелли, затянулась сигаретой и отвернулась к окну.
— Ты чего такая злая? — напрямую спросил Игорь. — Узнала на консультации, что опять готовилась не к тому экзамену?
— Отстань, — раздраженно сказала Нелли. Она по-прежнему смотрела в окно и не поворачивалась.
Отличник подумал, что Игорь и Нелли лучше поладят вдвоем, и беззвучно приоткрыл дверь. Игорь оглянулся на него и благодарно кивнул. Отличник выскользнул наружу и пошел к себе.
Ваньки в комнате не было, но сидела однокурсница Игоря Марина Савцова. Это была невысокая, полная девушка с сильно развитой грудью и крашеными волосами. Она была довольно симпатичной. Лицо ее имело спокойно-развратное, какое-то манящее выражение, словно готовое каждый миг смениться на выражение крайнего наслаждения. Марина оторвалась от газеты, которую читала, и с улыбкой поглядела на Отличника.
— Привет, — низко и нараспев сказала она. — А где Каминский?
— Ушел куда-то, — ответил Отличник, не желая, чтобы Марина сунулась сейчас в двести двенадцатую комнату.
— Ну ладно, ждать его я не буду, — с сожалением сказала Марина, встала и подошла к зеркалу. — Ты передай ему, что Надя Новиченко к родителям сегодня поехала.
— Передам, — сказал Отличник.
Марина хитро усмехнулась ему и поплыла на выход. Отличник понял, зачем она приходила. Игорь давно уже посвятил его в свои любовные похождения. Марина жила в двухместке вместе с Новиченко, и если та уехала к родителям, значит, Марина до завтрашнего вечера будет страдать от одиночества, которое Игорь поможет ей скрасить. Отличник взял полотенце и протер зеркало, словно стирая с него отражение Марины, а потом достал учебники и уселся на стул, где только что сидела Марина. Стул хранил тепло ее соблазнительного зада, и Отличник как-то разволновался, но потом плюнул, мысленно послал Марину по тому адресу, который только что его так взволновал, и раскрыл учебник.
А Игорь в это время запер дверь и вернулся к Нелли.
— Что с тобой, радость моя? — тревожно спросил он, пытаясь заглянуть ей в лицо. — Ты очень нервничаешь. Какая это сигарета по счету?
— Миллиардная, — издевательски сказала Нелли. Игорь мягко вынул сигарету из ее пальцев и выбросил в форточку.
— Ну-ка успокойся, — велел он, расстегнул верхнюю пуговку на ее блузке и аккуратно поправил крестик, висевший на золотой цепочке и похожий на крошечного человечка, пытающегося обнять Нелли своими лапками.
— Прекрати! — вдруг истерично крикнула Нелли, дернулась всем телом, оттолкнула Игоря и спрыгнула на пол. На ее высоких скулах появились пятна румянца, а глаза были сухие и раскаленные. Нелли села на кровать, взяла со стола пачку сигарет и дрожащими пальцами стала разрывать целлофан.
Игорь с видом человека, выполняющего капризы тяжелобольного, уселся на стул напротив нее и положил ладони ей на колени.
— Рассказывай, в чем дело, — негромко, но твердо велел он.
— Думаешь, тебе будет приятно? — почти с ненавистью спросила Нелли, уставив на него пустые, черные дыры зрачков. — Расскажу, так ведь, того и гляди, вмешиваться придется, суетиться, а там и по красивой морде схлопотать можно!..
— Нелли, — поглаживая ее колени, тихо ответил Игорь, — за что ты меня так обижаешь?
Нелли опустила голову, помолчала и начала рассказывать…
Напившись у Лели чаю, Ванька пошел клянчить у бабки Юльки метлу, чтобы замести бутылочные стекла под окном общаги, а Леля пошла его контролировать. Сама же Нелли отправилась в буфет за сигаретами. Она возвращалась, когда из дверей своего блока выглянул Ян Гапонов и окликнул ее:
— Караванова, посой!..
У Гапонова был странный, какой-то детский дефект речи. Сейчас Гапонов был сильно пьян, глаза его глядели тускло, светлые небольшие усы были прижаты на одну сторону.
— Зади, — велел Гапонов.
Нелли подумала, что Ваньке еще предстоит разговор с Гапоновым о выселении, поэтому решила не ссориться, а развернулась и вошла в комнату. Здесь царил бардак, окно было без штор, из открытого шкафа свешивалась штанина, воняло застарелыми окурками и потом. На соседней кровати храпел сосед и приятель Гапонова Ленька Генерозов. На столе на мокрых газетах громоздилась грязная посуда, валялись открытые консервные банки, окурки, стояла полупустая бутылка портвейна. Гапонов запер дверь, пошатнувшись, обошел стоящую на дороге Нелли и сел на единственный стул.
— Садись, — безразлично сказал он.
Нелли оглянулась. Ей не оставалось ничего иного, как сесть на кровать напротив Гапонова колени в колени. Гапонов долго молчал, глядя куда-то вниз, потом вздохнул, как перед тяжелым усилием, почти не вставая, вдруг уперся Нелли в плечи и повалил ее, ничего подобного не ожидавшую, на одеяло. Сам он моментально лег сверху, рывком подтянул ее вдоль кровати и, дыша в лицо перегаром, потащил узкую юбку.
— Я… з-закричу… — шепотом выдавила Нелли, силясь высвободить руки.
— Ори, — хрипло согласился Гапонов.
Юбка уже задралась до ляжек, когда Нелли наконец вырвала руки и схватила Гапонова за волосы над ушами. Как штурвал, она повернула голову Гапонова набок, и Гапонов со стоном перевалился в сторону. Нелли, освободившись, села и быстро соскользнула на пол. Отойдя на шаг, она оправила измятую юбку, опустив ее вниз и шевельнув бедрами. Она тяжело дышала, прядь волос попала в рот. Не говоря ни слова, она пошла к двери, но, пока отпирала замок, Гапонов тяжело поднялся на ноги и дернул ее за локти, оттаскивая назад. Нелли прижалась к шкафу спиной, а Гапонов навалился на нее животом.
— Почему не даешь? — без выражения спросил он, снова подтаскивая вверх ее юбку.
Гапонов выдыхал прямо в глаза. Нелли отвела взгляд от его запекшихся губ, молча смотрела на бутылку портвейна, которая от толчка упала и разлилась по столу.
— Дай добром… Я же драл тебя на певом кусе, или забыла?..
— Все, Гапон, — сдавленно ответила Нелли. — Ты уже в пролете…
— Ты же лядь, — просто сказал Гапонов. — Тебя же все имели, чего теперь девочку строишь, Караванова?..
Нелли резко ткнула пальцами Гапонову в ребра. От неожиданности Гапонов дернулся и отшатнулся, а Нелли еще оттолкнула его на середину комнаты и опять пошла к двери. Гапонов стоял неподвижно. Когда Нелли открыла дверь, Гапонов сказал ей вслед:
— Докобенишься, сука. Сосать у меня за счастье считать будешь…
Когда Нелли начала рассказывать об этом Игорю, она как-то моментально успокоилась, даже заледенела в спокойствии. Но чем дальше она говорила, тем ярче в ее речи проступало что-то истерично-вызывающее, тем циничнее, бесстыднее, гнуснее и подробнее он становился, и к концу Нелли уже злобно смаковала свою историю. Игорь сникал и сгибался. Нелли словно захлебывалась своим унижением и им унижала Игоря, стремясь сделать ему больно, очень больно, еще больнее, и находила зверское наслаждение в этом истязании его и себя. Окончив, она глядела на Игоря с ненавистью, с презрением победителя, глумящегося над побежденным. Она почти задыхалась, готовая, кажется, броситься на Игоря и вцепиться в лицо ногтями.
Оба они молчали: Игорь — опустив голову, Нелли — жадно ища его взгляда.
— Забудь все это, — вдруг глухо произнес Игорь. Нелли хищно ощерилась, как волчица, и звонко, злобно расхохоталась ему в лицо.
— Больше этого не повторится, — сказал Игорь, встал, не прикасаясь к ней, осторожно обогнул ее колени и пошел на выход.
Отличник с учебником в руках лежал на своей койке. Игорь остановился у стола, спиной к Отличнику, оперся костяшками пальцев о столешницу и стал смотреть в окно.
— К тебе заходила Маринка, — сообщил Отличник. — Звала тебя к себе, она сегодня всю ночь одна.
Игорь вдруг застонал и склонился над столом, словно его рвало.
— Боже мой, какая дикая грязь… — со страшной болью сказал он. — Ведь им ничего не стоит все растоптать, испоганить, загадить…
Отличник даже сел на кровати, пораженный словами и видом Игоря.
— Кроме нее, у меня же нет ничего… Она — последняя надежда моя… И они меня таким же паскудством делают, как и сами…
— Да что случилось-то, Игорь?.. — пролепетал Отличник.
Игорь выпрямился.
— Только что Талонов чуть не изнасиловал Нелли, — проскрипел он и бросился из комнаты.
Отличник вскочил, объятый мгновенным ужасом. Он нырнул под кровать за тапками и кинулся к двери, но столкнулся с входящим Ванькой. Ванька подмел асфальт от бутылочных стекол, выпил пивца и, проводив Лелю, возвращался крайне довольный жизнью.
— Стоять смирно! — гаркнул он, хватая Отличника. — Представляешь, харя, гляжу в окно триста десятой — там Танька Стрельченко, голая как лампочка, а за спиной у нее — Маркелов!.. Оборзело поколение!
Лицо у Отличника скривилось, как от зубной боли.
— А куда это Игореха почесал с такой рожей? Чай к Ботве пить?.. — по инерции весело спросил Ванька, и улыбка уползла в его бороду, как уж в траву. — Эй, чего тут у вас?
— Гапонов только что Нельку чуть не изнасиловал, — прошептал Отличник, глядя Ваньке в глаза.
— Блядь!.. — сказал Ванька и рванулся вон из комнаты.
Отличник метнулся за ним.
В это время Игорь уже добежал до комнаты Гапонова, стукнул в дверь и, не услышав ответа, вошел.
В комнате все было так, как описала Нелли. По столу разлилась лужа портвейна, в которой лежала бутылка и раскисшие окурки. Гапонов и Генерозов спали. Игорь постоял посреди комнаты, переводя дыхание, сел на стул, как недавно сидел Гапонов, и, подавшись вперед, потряс Гапонова за плечо. Гапонов закряхтел, расклеил мутные глаза и, увидев Игоря, вяло сказал:
— Пошел в жопу…
— Подъем! — крикнул Игорь и коротко, но сильно ударил Гапонова в левый бок.
От этого крика зашевелился и Генерозов. Гапонов застонал, потер кулаками глаза и сел на кровати, спустив босые ноги на грязный пол.
— Чего надо? — невнятно спросил он, взял со стола стакан с опивками чая, глотнул, выплюнул обратно набившуюся в рот заварку, поставил стакан под кровать и застыл в расслабленной позе.
— Так, Гапонов, — начал Игорь. — Ты сегодня затаскивал сюда Караванову? Слушай, учти, если ты хоть раз прикоснешься к ней…
— А ты кто такой? — поднимая голову и сосредоточенно вглядываясь в Игоря, вдруг спросил Гапонов.
— То есть — кто? — с вызовом поинтересовался Игорь. — Ты с похмелья меня уже не видишь?
— Говном воняет — чую, а ни хрена не вижу, — спокойно сообщил Гапонов, глядя на Игоря с таким выражением, с каким обычно ожидают разъяснения недоразумения.
— В общем, так, Гапонов, — уклонился Игорь. — Если ты хоть раз сунешься к Нелли, пеняй на себя. Она не твоя женщина, и заруби это себе на носу.
— Дай ты ему по рылу, Ян, — со своей койки предложил Генерозов.
Гапонов, казалось, задумался.
— Всегда драл кого хочу, — пожимая плечами, словно придя к парадоксальному логическому выводу, сообщил Гапонов Игорю. — Кого хочу, как хочу и скоко хочу.
— А попробуешь Караванову захотеть, будешь разбираться со мной! — предупредил Игорь.
— А тебе разок дам по яйцам, ты и успокоишься.
— Вот что, Гапонов! — взбесился Игорь, наклоняясь к нему. — Ты со мной не шути. Ты со своими шуточками допрыгаешься. Забудь про Караванову, добром говорю. Руки будешь совать — так я их тебе пообломаю, а если полезешь — по стене размажу, усвоил? Она — моя женщина, Гапонов, заучи это. Я за нее тебя любой ценой уделаю. Ты лучше и думать о ней не смей, козел!
Гапонов дослушал Игоря, не торопясь поднял ногу и вдруг мощно пнул по стулу, на котором Игорь сидел. Стул отпрыгнул на метр и с грохотом опрокинулся. Игорь, мелькнув подошвами кроссовок перед лицом Гапонова, рухнул на спину, ударившись затылком об пол.
Мгновение спустя дверь распахнулась, и в комнату ввалился Ванька Симаков.
Весь разговор Игоря с Гапоновым он подслушал. Отличник застал Ваньку возле двери гапоновской комнаты скорчившимся пополам, прилепившим ухо к замочной скважине, с отвердевшим лицом, со скошенными глазами и шевелящейся бородой. Когда в комнате раздался грохот упавшего стула, Ванька моментально разогнулся. Взгляд его из бесконечной пустоты переехал на Отличника.
— Спрячься в кухню от Игоря! — яростно прошептал Ванька, толкнул Отличника в грудь и распахнул дверь.
Отличник, ничего не соображая, вылетел из блока в коридор и юркнул на кухню.
Ванька застал Игоря и Гапонова уже вскочившими и готовыми броситься друг на друга.
— Атас, мужики!.. — закричал он, втискиваясь между ними. — Спокойно, Игореха, спокойно, — тараторил он, обнимая Игоря за талию и увлекая в сторону. — Все живы, Игореха, Красная армия победила, Гитлеру капут…
— Ну-ка пусти!.. — пытаясь вырваться, рычал Игорь.
Гапонов стоял молча. Ванька подтаскивал Игоря к двери.
— Остынь, Игореха, остынь, кому говорят, — твердил он. — Только мордобоя нам еще не хватало… Пойди в коридор, успокойся. Мне самому надо с Яном поговорить. Иди-иди, ты уже все сказал, а мы тебя внимательно выслушали…
Ванька дотащил обалдевшего Игоря до выхода, выпихнул его в блок и сразу захлопнул дверь. Игорь тотчас могуче пнул в нее. Ванька быстро отщелкнул замок, приоткрыл дверь, выставил в коридор бороду и спросил:
— Долбанулся, что ли?.. — и снова захлопнул. Приглаживая руками волосы, Ванька, не глядя ни на кого, прошел в комнату. Гапонов все так же молча сел на кровать. Из коридора не доносилось ни звука.
— Она сообщила нам, что завтра состоится студсовет и тебя выселят из общаги.
— Хер они меня выселят, — уверенно сказал Ванька.
— Иван, позволь тебе напомнить, что ты живешь здесь четвертый год. Следовательно, ты знаешь, что этот акт имеет большую степень вероятности и проводится элементарно.
— Ну, выгонят, и плевать. Вернусь через день, и все.
— Сейчас начало сессии у заочников, Иван. Мест в общаге и так нет, а теперь тем более.
— Выгоню этого драного заочника, которого на мое место поселят, и барахло его в окно вышвырну, — более уверенно сказал Ванька, вдруг схватил гитару, заиграл и заорал:
— А пусть он, гнида, собирает
Да по асфальту свои шмотки,
Свои дырявые рубашки
И сорок пар носков вонючих,
А также свой будильник верный,
И туалетную бумагу,
И семь трусов своих семейных
Да по огромному пространству!..
—Прекрати ерничать, — продолжил воспитание Ваньки Игорь, переждав Ванькину серенаду. — Кого ты выгонишь, Иван? Селить будет Гапонов, и поселит он своего собутыльника, скажем, того же Жихаря. Ты Жихаря сумеешь выгнать, Иван? Подумай в меру своих возможностей.
— Не будет он селить его вместо меня. Бухали же…
— Не тешь себя иллюзиями, Иван. Он поселит. Ему на тебя наплевать. Какие они тебе друзья? Проглотят и не подавятся.
— Ладно, Игореха, я уже миллион раз это слышал… Ну и что? Вам-то что, а?
— А нам вот что, слушай. Ты, безусловно, станешь жить нелегалом. И вот тебе вопрос: где? Есть вариант: в комнате у Нелли с Лелей. Это значит, что через неделю тебя выловит бабка Юлька, доблестный вахтер, и всей комнате будет за это непоселение на будущий год.
— Не ссы, не буду я там жить, — раздраженно сказал Ванька. — И без вас найду где…
Игорь обомлел.
— Ты, Иван, за кого, интересно знать, нас считаешь? Да это же свинство чистой воды, Иван…
Игорь поднялся, сдернул со спинки стула свои брюки и, повернувшись к Ваньке спиной, принялся натягивать их, прыгая на одной ноге. Ванька молчал, сидел неподвижно, а потом вдруг яростно сбросил с колен гитару.
— Блядь! — в сердцах выругался он. — Ладно, простите меня. Игореха, слышь?.. Не люблю я этих бесед за жисть… Давайте конструктивно поговорим. И сигаретой угости.
Игорь, стоя спиной к Ваньке и отдуваясь, застегнул ширинку, ремень, достал из кармана пачку сигарет и бросил на стол.
— Не злись, Игорь, — попросил и Отличник.
— Зачем ты его жалеешь, Отличник? — спросил Игорь, все еще не глядя на Ваньку. — Он же нас ни в грош не ставит!
— Ну, хватит, Игореха, — зыркнув на него из-под бровей, сказал Ванька. — Полаялись, и будет. Скажи лучше, чего я должен сделать?
Игорь надел рубашку, сел на койку, тоже закурил и сказал:
— Во-первых, ты должен уговорить Гапонова, чтобы он тебя не выселял.
— Это как два пальца обоссать, — прокомментировал Ванька.
— Во-вторых, пообещать Ботовой, что прекращаешь пьянку. В-третьих, убрать стекла от бутылки с асфальта под окнами. Со своей стороны я сегодня поговорю с комендантшей и попытаюсь ее умаслить.
— Лучше ублажи ее, — скромно посоветовал Ванька.
— Твои остроты, Иван, очень часто отличаются отсутствием ума, юмора и такта, — холодно заметил Игорь.
— Ладно, замяли, — тут же согласился Ванька.
— А зачем заминать, Иван? У тебя излюбленная тактика — не выяснять отношений.
— А на хрена нужны эти гнилые разборки?
— Эти, как ты выразился, Иван, гнилые разборки нужны, чтобы лучше понять друг друга. Например, понять, почему ты пьешь.
— Ты чутьем понять попробуй, а не лезь в душу.
— Я не лезу в душу, Иван. Я не вор. Я прошу разрешения войти. И все-таки ответь на мой вопрос: почему ты пьешь?
— Станция «Березай», приехали, вылезай! — с досадой сказал Ванька.
— Леля думает, что ты… — начал было Отличник.
— Да заколебала Лелька меня своей простотой! — разозлился Ванька. — Знаю я все, что она думает! Думает, что у меня баба какая-то, которую я безответно люблю, оттого и пью. Убеди ты ее, Отличник, как друга прошу, что фигня все это!
— Но, Иван, ты действительно живешь неправильно, хотя я и не берусь судить о причине. Мы все хорошо изучили тебя, и мы видим, что ты не тот, за кого себя выдаешь, что твой образ жизни — это гусарство, лихачество. Он не годится для тебя, потому что ты слишком умен, слишком тонко чувствуешь…
— Где тонко — там и рвется, — перебил Ванька.
Игорь осекся, но сообразил и продолжил:
— Вот посмотри, Иван, сколько сегодня ты нам неприятностей доставил. В конце концов, ты не только нам кровь переводишь, но, что для всех нас гораздо тяжелее, ты и себя гробишь, жизнь прожигаешь! Ты же не Гапонов, не Ринат и не Жихарь с Генерозовым, чтобы такая бездарная жизнь доставляла тебе, как ты утверждаешь, удовольствие!
— Короче, чего надо? — утомленно спросил Ванька.
— Не пей.
Ванька ответил кратко, энергично и матерно.
— Ладно, черт с тобой, Иван. Не пей с ними и не буянь. В принципе, это одно и то же. Если ты напиваешься в их компании, ты всегда буянишь. Давай договоримся: с сегодняшнего дня ты пьешь только с нами. По рукам? Тебе можно верить?
— Почем я знаю, можно ли мне верить? — мрачно сказал Ванька.
Игорь поглядел на часы и хлопнул себя по бедрам.
— Может, на неделю, Отличник, мы совесть в нем пробудили, — сказал он, вставая с койки. — Пойдем тогда, мой юный друг, посетим пункт общественного питания с целью общественно напитать себя. А ты, Иван, сиди тут и думай как о нашем разговоре, так и о нашем уговоре. Можешь заодно и ширинку застегнуть.
— Да ну вас… — буркнул Ванька. — Отвалите, Христа ради…
После столовой Игорь решил отправиться помогать Ботве и потащил Отличника за собой. Они прошли через вестибюль, чинно поздоровались с бабкой Юлькой, сидевшей на вахте, и свернули в небольшой коридорчик, где находились комната и кабинет комендантши. Игорь велел Отличнику подождать в коридоре, а сам постучался и вошел.
Отличник слонялся у двери комендантской не меньше получаса, пока наконец не вышли Игорь и Ботова. В руке у Игоря была плоская, грязная картонная коробка, вскрытая с одного конца. Из коробки торчала желто-прозрачная, промасленная оберточная бумага.
— А этот нам зачем? — запирая дверь, спросила про Отличника Ботова.
Игорь за ее спиной подмигнул Отличнику: все, мол, схвачено.
— Ну как зачем, Ольга Васильевна? — с укором пояснил он. — Помогать мне будет, подай-принеси. Согласитесь, по всяким мелочам не вас же мне гонять.
Они направились к лестнице и начали подниматься. Спускавшиеся навстречу девушки, увидев комендантшу, замолчали и, проходя мимо, внятно поздоровались.
На чердак общежития и далее на крышу имелось два выхода. Один люк над площадкой главной лестницы был тщательно окрашен и с незапамятных времен закрыт на амбарный замок. Второй люк над черной лестницей был ржав, но всегда открыт. На зиму петли замка заматывали проволокой, но по весне студенты сдирали ее и лазили наверх учиться и загорать.
Ботова остановилась под этим люком, задрала голову и сказала Игорю:
— Ты взгляни, Игорек, там на крышке люка петли для замка, а одну сорвали, и люк не запереть. Ты уж почини как-нибудь…
— Нет проблем, — поднимаясь по грохочущей стремянке и осматривая петли, сказал Игорь. — Для вас, Ольга Васильевна, хоть с крыши сброшусь… Отличник, подай, мой друг, плоскогубцы.
— Нет, Игорек, сбрасываться не надо, — посоветовала комендантша. — До меня-то другой комендант был, так вот при ней — в каком это? Году в восемьдесят втором, получается, — один дурак спрыгнул, и поперли коменданта…
— И вас после этого назначили?.. Отличник, теперь отвертку… То-то старшекурсники мне говорили, пока я на первом-втором учился, что раньше в общежитии бардак был, а теперь — порядок. А почему тот дурак спрыгнул, Ольга Васильевна?
— Кто его знает. Наверное, пьяный был.
— Пить — здоровью вредить, — изрек сверху Игорь.
— Это ты Симакову скажи, — сварливо отозвалась комендантша.
— Мы его, Ольга Васильевна, под вашим руководством от выпивки мигом отучим, — заверил Игорь.
— Не верится мне что-то, Игорек. Я вот гляжу: компания у вас там не из тех, где исправиться можно. Один ты приличный человек.
Отличник глядел вверх и видел небо в чердачном проеме, небо, в темноте помещения лучисто-голубое, ослепительное, с белым пером облака. Отличник как-то забыл, где он находится. Этот лоскут неба, отстриженный от небосвода, казалось, как живую картину можно было перенести в любую часть света. Он был безотносителен к земле, и поэтому под ним могло случиться что-то необычайное, чего на земле не бывает, что-то щемяще-прекрасное. Отличник вдруг увидел это палящее небо над кипящим тропическим лесом, обрезанным кромкой пляжа, где из песка торчат шипастые завитки раковин, а рядом гудит океан, встающий горой у горизонта… И там, на волосатом стволе поваленной пальмы, чью крону уже съел прибой, ждет его какая-то девушка, еще неизвестная, но уже любимая и желанная. Там, на вулканическом острове Тенерифа, ждет Отличника неизмеримое счастье.
— Отличник, — позвал Игорь, — подай петли, шурупы и молоток!
Отличник взял у комендантши неожиданно тяжелую коробку и осторожно высыпал на цементный пол ее содержимое: массивный замок в смазке, горсть шурупов, кольцо с ключами и петли. Выбрав нужное, Отличник подал все это Игорю.
— Почему это, Игорек, ты его так зовешь? — улыбаясь и глядя на Отличника, спросила комендантша.
Отличник покраснел.
— Потому что учится на одни пятерки, — пояснил Игорь. Он чуть-чуть сполз вниз по лестнице и стал привинчивать новую петлю к косяку люка. — А за… чем вы, Оль… га Василь… евна, хотите крышу запе… реть? — Каждая пауза приходилась на тот момент, когда Игорь с силой давил на отвертку и ввинчивал шуруп.
— Да я сама-то, Игорек, ничего против не имею. Если вы там загораете — не положено, конечно, но я сквозь пальцы смотрю уж. Не такая я и самодурка, как вы считаете. Мне проректор велел. Есть тут у него люди, которые ему рассказывают все, ну, они ему и рассказали, что кое-кто тут из наших залезут на крышу, запрутся там и… это… Ну, короче, Игорек, велел проректор закрыть крышу, чтобы из нее публичный дом не устраивали.
— Подай замок, Отличник! — велел Игорь. — И ключи тоже.
Игорь вставил дужку замка в петли, запер замок и толкнул крышку люка вверх. Замок прыгнул, петли выдержали.
— Принимайте работу, Ольга Васильевна, — спускаясь вниз и отдавая ключи, отрапортовал Игорь.
— Ну спасибо, Игорек! — обрадовалась комендантша. — Теперь я твой должник. Приходи ко мне чай пить с печеньем.
— Непременно, Ольга Васильевна, — пообещал Игорь. — И вы к нам тоже приходите, не забывайте нас… Что ж, мой юный друг, не выкурить ли нам сигарету после трудового подвига?
Комендантша пошла вниз по черной лестнице, а Игорь с Отличником вышли на балкон. Высокое солнце стояло над общагой, словно облокотившись о ее стену, сложенную из желтого, как вечность, кирпича. Игорь закурил и навалился на перила балкона.
— Дело сделано, — довольно сказал он. — Отмазал я Ивана, пока в комендантской торчал. Только вот не вызывает во мне положительных эмоций процесс лизания задниц… Я тебе, мой юный друг, сюрприз хочу сделать. — Игорь порылся в кармане. — Зная твою склонность к юношеским мечтаниям на крыше, я тебе у Ботовой с колечка ключик позаимствовал.
Игорь протянул Отличнику новенький ключ.
— Спасибо, — искренне обрадовался Отличник.
— Только уговор, — предупредил Игорь, — если тебя застукают, я тебе ключа не давал, хорошо?
Возвращаясь домой, у двери двести двенадцатой комнаты Игорь выбросил окурок, постучался и вошел. Нелли сидела на подоконнике и курила. Лели в комнате не было. Отличник не хотел заходить — он собирался засесть за учебники, но в проеме двери Нелли увидела его, и в таком случае уйти Отличник посчитал невежливым. Он вошел вслед за Игорем.
Нелли молчала, глядя на них. Подойдя, Игорь обнял ее за плечи и поцеловал в лоб.
— Чего приперлись? — фальшивым тоном спросила Нелли.
— На тебя посмотреть, — ответил Игорь.
— Посмотрели — и будет, — сказала Нелли, затянулась сигаретой и отвернулась к окну.
— Ты чего такая злая? — напрямую спросил Игорь. — Узнала на консультации, что опять готовилась не к тому экзамену?
— Отстань, — раздраженно сказала Нелли. Она по-прежнему смотрела в окно и не поворачивалась.
Отличник подумал, что Игорь и Нелли лучше поладят вдвоем, и беззвучно приоткрыл дверь. Игорь оглянулся на него и благодарно кивнул. Отличник выскользнул наружу и пошел к себе.
Ваньки в комнате не было, но сидела однокурсница Игоря Марина Савцова. Это была невысокая, полная девушка с сильно развитой грудью и крашеными волосами. Она была довольно симпатичной. Лицо ее имело спокойно-развратное, какое-то манящее выражение, словно готовое каждый миг смениться на выражение крайнего наслаждения. Марина оторвалась от газеты, которую читала, и с улыбкой поглядела на Отличника.
— Привет, — низко и нараспев сказала она. — А где Каминский?
— Ушел куда-то, — ответил Отличник, не желая, чтобы Марина сунулась сейчас в двести двенадцатую комнату.
— Ну ладно, ждать его я не буду, — с сожалением сказала Марина, встала и подошла к зеркалу. — Ты передай ему, что Надя Новиченко к родителям сегодня поехала.
— Передам, — сказал Отличник.
Марина хитро усмехнулась ему и поплыла на выход. Отличник понял, зачем она приходила. Игорь давно уже посвятил его в свои любовные похождения. Марина жила в двухместке вместе с Новиченко, и если та уехала к родителям, значит, Марина до завтрашнего вечера будет страдать от одиночества, которое Игорь поможет ей скрасить. Отличник взял полотенце и протер зеркало, словно стирая с него отражение Марины, а потом достал учебники и уселся на стул, где только что сидела Марина. Стул хранил тепло ее соблазнительного зада, и Отличник как-то разволновался, но потом плюнул, мысленно послал Марину по тому адресу, который только что его так взволновал, и раскрыл учебник.
А Игорь в это время запер дверь и вернулся к Нелли.
— Что с тобой, радость моя? — тревожно спросил он, пытаясь заглянуть ей в лицо. — Ты очень нервничаешь. Какая это сигарета по счету?
— Миллиардная, — издевательски сказала Нелли. Игорь мягко вынул сигарету из ее пальцев и выбросил в форточку.
— Ну-ка успокойся, — велел он, расстегнул верхнюю пуговку на ее блузке и аккуратно поправил крестик, висевший на золотой цепочке и похожий на крошечного человечка, пытающегося обнять Нелли своими лапками.
— Прекрати! — вдруг истерично крикнула Нелли, дернулась всем телом, оттолкнула Игоря и спрыгнула на пол. На ее высоких скулах появились пятна румянца, а глаза были сухие и раскаленные. Нелли села на кровать, взяла со стола пачку сигарет и дрожащими пальцами стала разрывать целлофан.
Игорь с видом человека, выполняющего капризы тяжелобольного, уселся на стул напротив нее и положил ладони ей на колени.
— Рассказывай, в чем дело, — негромко, но твердо велел он.
— Думаешь, тебе будет приятно? — почти с ненавистью спросила Нелли, уставив на него пустые, черные дыры зрачков. — Расскажу, так ведь, того и гляди, вмешиваться придется, суетиться, а там и по красивой морде схлопотать можно!..
— Нелли, — поглаживая ее колени, тихо ответил Игорь, — за что ты меня так обижаешь?
Нелли опустила голову, помолчала и начала рассказывать…
Напившись у Лели чаю, Ванька пошел клянчить у бабки Юльки метлу, чтобы замести бутылочные стекла под окном общаги, а Леля пошла его контролировать. Сама же Нелли отправилась в буфет за сигаретами. Она возвращалась, когда из дверей своего блока выглянул Ян Гапонов и окликнул ее:
— Караванова, посой!..
У Гапонова был странный, какой-то детский дефект речи. Сейчас Гапонов был сильно пьян, глаза его глядели тускло, светлые небольшие усы были прижаты на одну сторону.
— Зади, — велел Гапонов.
Нелли подумала, что Ваньке еще предстоит разговор с Гапоновым о выселении, поэтому решила не ссориться, а развернулась и вошла в комнату. Здесь царил бардак, окно было без штор, из открытого шкафа свешивалась штанина, воняло застарелыми окурками и потом. На соседней кровати храпел сосед и приятель Гапонова Ленька Генерозов. На столе на мокрых газетах громоздилась грязная посуда, валялись открытые консервные банки, окурки, стояла полупустая бутылка портвейна. Гапонов запер дверь, пошатнувшись, обошел стоящую на дороге Нелли и сел на единственный стул.
— Садись, — безразлично сказал он.
Нелли оглянулась. Ей не оставалось ничего иного, как сесть на кровать напротив Гапонова колени в колени. Гапонов долго молчал, глядя куда-то вниз, потом вздохнул, как перед тяжелым усилием, почти не вставая, вдруг уперся Нелли в плечи и повалил ее, ничего подобного не ожидавшую, на одеяло. Сам он моментально лег сверху, рывком подтянул ее вдоль кровати и, дыша в лицо перегаром, потащил узкую юбку.
— Я… з-закричу… — шепотом выдавила Нелли, силясь высвободить руки.
— Ори, — хрипло согласился Гапонов.
Юбка уже задралась до ляжек, когда Нелли наконец вырвала руки и схватила Гапонова за волосы над ушами. Как штурвал, она повернула голову Гапонова набок, и Гапонов со стоном перевалился в сторону. Нелли, освободившись, села и быстро соскользнула на пол. Отойдя на шаг, она оправила измятую юбку, опустив ее вниз и шевельнув бедрами. Она тяжело дышала, прядь волос попала в рот. Не говоря ни слова, она пошла к двери, но, пока отпирала замок, Гапонов тяжело поднялся на ноги и дернул ее за локти, оттаскивая назад. Нелли прижалась к шкафу спиной, а Гапонов навалился на нее животом.
— Почему не даешь? — без выражения спросил он, снова подтаскивая вверх ее юбку.
Гапонов выдыхал прямо в глаза. Нелли отвела взгляд от его запекшихся губ, молча смотрела на бутылку портвейна, которая от толчка упала и разлилась по столу.
— Дай добром… Я же драл тебя на певом кусе, или забыла?..
— Все, Гапон, — сдавленно ответила Нелли. — Ты уже в пролете…
— Ты же лядь, — просто сказал Гапонов. — Тебя же все имели, чего теперь девочку строишь, Караванова?..
Нелли резко ткнула пальцами Гапонову в ребра. От неожиданности Гапонов дернулся и отшатнулся, а Нелли еще оттолкнула его на середину комнаты и опять пошла к двери. Гапонов стоял неподвижно. Когда Нелли открыла дверь, Гапонов сказал ей вслед:
— Докобенишься, сука. Сосать у меня за счастье считать будешь…
Когда Нелли начала рассказывать об этом Игорю, она как-то моментально успокоилась, даже заледенела в спокойствии. Но чем дальше она говорила, тем ярче в ее речи проступало что-то истерично-вызывающее, тем циничнее, бесстыднее, гнуснее и подробнее он становился, и к концу Нелли уже злобно смаковала свою историю. Игорь сникал и сгибался. Нелли словно захлебывалась своим унижением и им унижала Игоря, стремясь сделать ему больно, очень больно, еще больнее, и находила зверское наслаждение в этом истязании его и себя. Окончив, она глядела на Игоря с ненавистью, с презрением победителя, глумящегося над побежденным. Она почти задыхалась, готовая, кажется, броситься на Игоря и вцепиться в лицо ногтями.
Оба они молчали: Игорь — опустив голову, Нелли — жадно ища его взгляда.
— Забудь все это, — вдруг глухо произнес Игорь. Нелли хищно ощерилась, как волчица, и звонко, злобно расхохоталась ему в лицо.
— Больше этого не повторится, — сказал Игорь, встал, не прикасаясь к ней, осторожно обогнул ее колени и пошел на выход.
Отличник с учебником в руках лежал на своей койке. Игорь остановился у стола, спиной к Отличнику, оперся костяшками пальцев о столешницу и стал смотреть в окно.
— К тебе заходила Маринка, — сообщил Отличник. — Звала тебя к себе, она сегодня всю ночь одна.
Игорь вдруг застонал и склонился над столом, словно его рвало.
— Боже мой, какая дикая грязь… — со страшной болью сказал он. — Ведь им ничего не стоит все растоптать, испоганить, загадить…
Отличник даже сел на кровати, пораженный словами и видом Игоря.
— Кроме нее, у меня же нет ничего… Она — последняя надежда моя… И они меня таким же паскудством делают, как и сами…
— Да что случилось-то, Игорь?.. — пролепетал Отличник.
Игорь выпрямился.
— Только что Талонов чуть не изнасиловал Нелли, — проскрипел он и бросился из комнаты.
Отличник вскочил, объятый мгновенным ужасом. Он нырнул под кровать за тапками и кинулся к двери, но столкнулся с входящим Ванькой. Ванька подмел асфальт от бутылочных стекол, выпил пивца и, проводив Лелю, возвращался крайне довольный жизнью.
— Стоять смирно! — гаркнул он, хватая Отличника. — Представляешь, харя, гляжу в окно триста десятой — там Танька Стрельченко, голая как лампочка, а за спиной у нее — Маркелов!.. Оборзело поколение!
Лицо у Отличника скривилось, как от зубной боли.
— А куда это Игореха почесал с такой рожей? Чай к Ботве пить?.. — по инерции весело спросил Ванька, и улыбка уползла в его бороду, как уж в траву. — Эй, чего тут у вас?
— Гапонов только что Нельку чуть не изнасиловал, — прошептал Отличник, глядя Ваньке в глаза.
— Блядь!.. — сказал Ванька и рванулся вон из комнаты.
Отличник метнулся за ним.
В это время Игорь уже добежал до комнаты Гапонова, стукнул в дверь и, не услышав ответа, вошел.
В комнате все было так, как описала Нелли. По столу разлилась лужа портвейна, в которой лежала бутылка и раскисшие окурки. Гапонов и Генерозов спали. Игорь постоял посреди комнаты, переводя дыхание, сел на стул, как недавно сидел Гапонов, и, подавшись вперед, потряс Гапонова за плечо. Гапонов закряхтел, расклеил мутные глаза и, увидев Игоря, вяло сказал:
— Пошел в жопу…
— Подъем! — крикнул Игорь и коротко, но сильно ударил Гапонова в левый бок.
От этого крика зашевелился и Генерозов. Гапонов застонал, потер кулаками глаза и сел на кровати, спустив босые ноги на грязный пол.
— Чего надо? — невнятно спросил он, взял со стола стакан с опивками чая, глотнул, выплюнул обратно набившуюся в рот заварку, поставил стакан под кровать и застыл в расслабленной позе.
— Так, Гапонов, — начал Игорь. — Ты сегодня затаскивал сюда Караванову? Слушай, учти, если ты хоть раз прикоснешься к ней…
— А ты кто такой? — поднимая голову и сосредоточенно вглядываясь в Игоря, вдруг спросил Гапонов.
— То есть — кто? — с вызовом поинтересовался Игорь. — Ты с похмелья меня уже не видишь?
— Говном воняет — чую, а ни хрена не вижу, — спокойно сообщил Гапонов, глядя на Игоря с таким выражением, с каким обычно ожидают разъяснения недоразумения.
— В общем, так, Гапонов, — уклонился Игорь. — Если ты хоть раз сунешься к Нелли, пеняй на себя. Она не твоя женщина, и заруби это себе на носу.
— Дай ты ему по рылу, Ян, — со своей койки предложил Генерозов.
Гапонов, казалось, задумался.
— Всегда драл кого хочу, — пожимая плечами, словно придя к парадоксальному логическому выводу, сообщил Гапонов Игорю. — Кого хочу, как хочу и скоко хочу.
— А попробуешь Караванову захотеть, будешь разбираться со мной! — предупредил Игорь.
— А тебе разок дам по яйцам, ты и успокоишься.
— Вот что, Гапонов! — взбесился Игорь, наклоняясь к нему. — Ты со мной не шути. Ты со своими шуточками допрыгаешься. Забудь про Караванову, добром говорю. Руки будешь совать — так я их тебе пообломаю, а если полезешь — по стене размажу, усвоил? Она — моя женщина, Гапонов, заучи это. Я за нее тебя любой ценой уделаю. Ты лучше и думать о ней не смей, козел!
Гапонов дослушал Игоря, не торопясь поднял ногу и вдруг мощно пнул по стулу, на котором Игорь сидел. Стул отпрыгнул на метр и с грохотом опрокинулся. Игорь, мелькнув подошвами кроссовок перед лицом Гапонова, рухнул на спину, ударившись затылком об пол.
Мгновение спустя дверь распахнулась, и в комнату ввалился Ванька Симаков.
Весь разговор Игоря с Гапоновым он подслушал. Отличник застал Ваньку возле двери гапоновской комнаты скорчившимся пополам, прилепившим ухо к замочной скважине, с отвердевшим лицом, со скошенными глазами и шевелящейся бородой. Когда в комнате раздался грохот упавшего стула, Ванька моментально разогнулся. Взгляд его из бесконечной пустоты переехал на Отличника.
— Спрячься в кухню от Игоря! — яростно прошептал Ванька, толкнул Отличника в грудь и распахнул дверь.
Отличник, ничего не соображая, вылетел из блока в коридор и юркнул на кухню.
Ванька застал Игоря и Гапонова уже вскочившими и готовыми броситься друг на друга.
— Атас, мужики!.. — закричал он, втискиваясь между ними. — Спокойно, Игореха, спокойно, — тараторил он, обнимая Игоря за талию и увлекая в сторону. — Все живы, Игореха, Красная армия победила, Гитлеру капут…
— Ну-ка пусти!.. — пытаясь вырваться, рычал Игорь.
Гапонов стоял молча. Ванька подтаскивал Игоря к двери.
— Остынь, Игореха, остынь, кому говорят, — твердил он. — Только мордобоя нам еще не хватало… Пойди в коридор, успокойся. Мне самому надо с Яном поговорить. Иди-иди, ты уже все сказал, а мы тебя внимательно выслушали…
Ванька дотащил обалдевшего Игоря до выхода, выпихнул его в блок и сразу захлопнул дверь. Игорь тотчас могуче пнул в нее. Ванька быстро отщелкнул замок, приоткрыл дверь, выставил в коридор бороду и спросил:
— Долбанулся, что ли?.. — и снова захлопнул. Приглаживая руками волосы, Ванька, не глядя ни на кого, прошел в комнату. Гапонов все так же молча сел на кровать. Из коридора не доносилось ни звука.