Иванов Антон. Тайна украденной рукописи

   – Ну, милый мой! – развела плавно руками в разные стороны Коврова-Водкина. – Вас только за смертью посылать. Если бы, например, этот бандит меня убил, то к вашему появлению мое тело успело бы совершенно окоченеть!
   – Виноват, – тяжело переводя дух, оправдывался капитан Шмельков. – Я от Степаныча как сигнал получил на дежурстве, сразу сюда.
   – Интересно у вас получается, – вдруг стала отчетливо слышать каждое слово Коврова-Водкина. – Иван Степанович тут уже около часа. А вы только явились.
   – Так я же сегодня дежурил, – принялся объяснять капитан Шмельков. – Степаныч меня и застал в отделении. Выбегаю на улицу – ночь. Электрички не ходят. Ну я пешком.
   – Могли бы воспользоваться своим милицейским транспортом, – не успокаивалась Коврова-Водкина.
   – Если бы, – проговорил с тоской Алексей Борисович. – Транспорт уже два месяца как накрылся.
   – Так откройте, – царственно повела рукой Коврова-Водкина.
   – Нечего там открывать, – помрачнел еще больше Шмельков. – От моего мотоцикла одна структура осталась.
   Мотоцикл был действительно очень старым. До капитана Шмелькова им пользовались два предыдущих участковых. И вот наконец он совсем вышел из строя. Вот почему, осведомившись о транспорте, Коврова-Водкина затронула одно из самых больных мест в душе Алексея Борисовича.
   – Главное, с мотоциклом вообще все совсем по-другому, – с жаром объяснял он. – К происшествиям – мигом. И вообще… – не договорил капитан.
   – Неужели совсем починить мотоцикл нельзя? – посочувствовал Дима.
   – Совсем, – развел руками Шмельков. – Говорю же: это теперь не машина, а одна структура. А на новую начальство не выделяет средств. Да я и зарплаты уже три месяца не получаю.
   – Возмутительно! – заявила бабушка Димы и Маши. – А мы еще удивляемся, что преступность так быстро растет.
   – Как же ей не расти, – согласился Алексей Борисович. – Я вон по части служебного транспорта пытался на зимнее время хоть лошадь пробить. Так ведь не дают.
   – Ну и правильно, – с большим апломбом отозвалась Коврова-Водкина. – Лошадей бить нельзя.
   – Да никто и не бьет, – смутился капитан Шмельков. – Мне лошадь совсем для другого нужна.
   – Не обращайте внимания, – шепнула бабушка Димы и Маши. – Наталья Владимировна плохо слышит.
   – И вообще, где бесценная шкатулка? – вскочила на ноги Коврова-Водкина.
   – Будем искать, – с большим облегчением приступил к прямым обязанностям капитан. – Доложите, пожалуйста, обстановку.
   – Сперва удалим посторонних, – покосился Степаныч недобрым взглядом на Петьку, Диму и Машу.
   – Это я посторонний? – прикинулся, будто не понимает, Петька. – Вы же только что говорили, что с меня не снято еще подозрение.
   – На этот раз снято, – с неожиданной легкостью отверг свою прежнюю версию сторож поселка Красные Горы. – В связи с обнаруженным несоответствием твоих лично, Миронов, ног размеру следов грабителя.
   – Ты ж следов-то еще не видел, – отомстила Степанычу за недавнюю выходку с дробовиком домработница-снайпер.
   – Видел, не видел, – поморщился тот. – Я, между прочим, испытываю большое доверие к твоим показаниям, Филимоновна. Ты как-никак человек надежный. Ветеран войны.
   Ребята переглянулись. Каждый из них думал сейчас об одном: гостиную Ковровой-Водкиной нельзя покидать ни под каким видом. Иначе они непременно упустят какие-нибудь важные сведения.
   – Алексей Борисович! – хором взмолились они. – Можно мы посидим?
   – Пускай остаются, – махнул рукою Шмельков.
   В отличие от Степаныча он к ребятам относился хорошо. Кроме того, он считал, что без их помощи ему было бы прошлым летом гораздо трудней раскрыть те два преступления.
   – Зря миндальничаем, капитан, – разозлился Степаныч, отчего круглое его лицо стало красным, как помидор. – Я эту подростковую троицу знаю. От них вечно одни неприятности.
   – Не заостряй, Степаныч, – хлопнул его по плечу капитан Шмельков. – Давай лучше делом серьезно займемся. Подозрительного какого-нибудь на территории не примечал?
   – У меня сквозь шлагбаум даже чужой комар не проскочит, – обиженно проворчал Степаныч. Он просто терпеть не мог, когда подвергалась сомнениям его профессиональная бдительность. – И служебный свой навык я в другую эпоху воспитывал, – назидательным тоном добавил он.
   Впрочем, проникновению этой ночью на территорию поселка чего-нибудь мельче автомобиля Степаныч вряд ли смог бы помешать. Заперев на замок шлагбаум, сторож совместно с супругой Надеждой Денисовной отпраздновал Новый год поллитровкой водки и жареным деревенским гусем. В час ночи Степаныч уже завалился спать и был поднят с постели трезвоном сигнализации.
   – Значит, все было тихо, – продолжал капитан Шмельков.
   – Тише некуда, – подтвердил Степаныч, которому перед внезапным подъемом почему-то снилась рыбалка.
   – Тише некуда, а предмет большой исторической ценности пропал, – скорбно произнесла домработница-снайпер.
   – Окно не трогали? – тут же сообразил Шмельков, каким образом мог проникнуть внутрь дома грабитель.
   – Вон только он руками цеплялся, – указала Татьяна Филимоновна на Петьку.
   – Так я же не знал, – принялся оправдываться мальчик. – Наталья Владимировна так кричала! Я думал, ее тут вообще убивают.
   – Стулом убивают? – изумленно переспросила Коврова-Водкина. – Нет, преступник меня не трогал. Я вообще его не видела.
   – Надо бы вам фамильное наследие прятать надежней, – укоряюще покачал головой капитан Шмельков.
   – Я росла и воспитывалась с верой в человеческую порядочность! – парировала удар хозяйка дома.
   – Ты следы, капитан, посмотри, – тем временем напомнила Филимоновна. – А то вдруг метель начнется. Тогда вообще ничего не отыщешь.
   – Ах! – вдруг схватилась за сердце Коврова-Водкина. – Боюсь, мне этой трагедии не пережить.
   Анна Константиновна кинулась к ней.
   – Валокордина, пожалуйста. Он в буфете, – слабым голосом попросила хозяйка дома.
   – Идите. А мы с Татьяной Филимоновной останемся, – распорядилась бабушка Димы и Маши.
   Остальные, спешно одевшись, высыпали на улицу. Ночь по-прежнему была тихой. Только теперь еще ярко светила луна. В ее холодном сиянии на глубоком снегу ясно виднелись огромные следы. Они шли в двух направлениях. Из леса к саду. И от окна гостиной обратно в лес.
   – Осторожней. Не затопчите! – предупредил капитан Шмельков.
   Он извлек из кармана фонарик и двинулся в лесную часть участка. Преступник, похоже, шел, не разбирая дороги. По снегу в лесу были протоптаны две тропинки. Одна к сараю, который стоял возле забора, другая – к калитке, через которую Татьяна Филимоновна ходила лесным путем в магазин – так было гораздо короче. Преступник, однако, почему-то ни тем, ни другим путем не воспользовался. Следы шли прямо через кустарник и петляли по глубокому снегу между елями.
   – Старайтесь за мной попадать след в след, – обратился Шмельков к ребятам и сторожу. – Иначе тут так натопчем, что вся картина окончательно смажется.
   – Я вообще следовать дальше не буду, – отказался Степаныч. – У меня полуботинки парадные. Портить не хочется. И застудиться боюсь. Ты, капитан, мне после расскажешь.
   Он остался. Ребята, конечно, последовали за капитаном. Проваливаясь в снег, они несколько раз падали. Сапоги у всех троих были уже насквозь мокрыми, но они останавливаться не собирались. Вот наконец и забор.
   – Вот черт! – поводил фонариком в разные стороны капитан.
   Ребята вмиг оказались рядом. Алексей Борисович продолжал растерянно оглядываться. Следы отчетливо доходили до забора, и все. На заборе была натянута колючая проволока. Только самоубийца мог решиться через нее перемахнуть. Похоже, преступник взлетел в воздух и исчез.
   – Вы что-нибудь понимаете? – посмотрел Петька на капитана.
   – В том-то и дело, что ничего, – мрачно ответил тот.

Глава III
Друзья берутся за дело

   Такого у нас, пожалуй, еще не было, – сказал худой долговязый Дима.
   – А прошлым летом? – напомнила Маша про призрак, который явился им из старой стены.
   – Там хоть условия подходящие были, – отозвался Петька. – Призракам вроде сам бог велел появляться в развалинах старых имений, а тут…
   – И все равно мистика, – тихо проговорила Маша.
   Трое ребят немного отстали от капитана Шмелькова. Тот, продолжая рыскать лучом фонарика по сторонам, двинулся по глубокому снегу вдоль изгороди.
   – Пошли, – сделал шаг вперед Дима.
   – Не торопись, – отозвался Петька. – Мне надо, пока он не видит, замерить след. Только вот ничего подходящего нету, – обшарил он один за другим карманы джинсов и теплой куртки.
   – А это что? – показала Маша на шнурок, который был продет внизу Петькиной куртки.
   – Молодец, – улыбнулся тот. – Растешь над собой.
   Мигом развязав узлы, он вытянул длинный шнурок из куртки и нагнулся над следом. Маша и Дима тоже нагнулись.
   – Помоги, – повернулся Петька к Маше.
   – А что надо делать? – не поняла та.
   – Придерживать вот тут, – выбрав самый отчетливый отпечаток ноги преступника, Петька натянул шнурок.
   – Все, отпускай, – скомандовал он Маше.
   Поднявшись с земли, он завязал на шнурке узел.
   – Теперь дома останется только сантиметром смерить, – удовлетворенно произнес он.
   Диме что-то показалось странным. Он поглядел туда, где по идее должен был находиться капитан Шмельков. Луна по-прежнему ярко светила. Следы на снегу виднелись очень отчетливо. Вот след преступника, а вот – капитана. Видно было, что он двигался вдоль забора. Затем след Алексея Борисовича обрывался столь же внезапно, как и следы преступника. Только в другом месте.
   – Вот черт! – дрогнул голос у Димы.
   – Ты чего? – как раз к этому времени запихнул шнурок в карман куртки Петька.
   – Чего, чего, – пристально вглядывался в даль Дима. – Шмельков пропал.
   – Как? – хором воскликнули Петька и Маша.
   – Очень просто, – ответил Дима. – Его нигде нет.
   – Может, он к дому пошел? – предположила сестра.
   – Ну, если только по воздуху, – двинулся вдоль забора Дима. – Видите, где его следы кончаются.
   Луна вдруг исчезла за тучей. Повалил густой снег. Стало совсем темно.
   – Что-то мне это совсем не нравится, – зябко поежился Петька.
   – Хорошенький Новый год, – проворчал Дима. – Сперва ограбление, а теперь Шмельков…
   – Слышите? – застыла на месте Маша.
   – Что это? – пробормотал Петька.
   Где-то недалеко раздавался треск.
   – Кабан? – вздрогнул Дима. – Их, говорят, сейчас в Подмосковье много.
   – Помогите! – послышался жалобный возглас.
   – Вот тебе и кабан! – сказал Петька.
   Они побежали на голос. Возле забора со дна глубокой ямы, шурша пожухлыми листьями, пытался выбраться капитан Шмельков.
   – Держитесь, Алексей Борисович! Мы сейчас! – бодро крикнули дети.
   Минуту спустя они помогли капитану выбраться.
   Вид у Алексея Борисовича был не слишком-то бравый. На шинель и шапку налипли пожухлые листья и снег.
   – Вспомнил! – не сводя глаз с капитана, воскликнул радостно Дима. – Филимоновна тут силосную яму устроила и сваливает всякий мусор из сада.
   – Кому силосная яма, а кто через это чуть не погиб, – мрачно отреагировал на сообщение Алексей Борисович. – Указатели в таких случаях надо ставить. Особо когда зима. Я как туда ухнул, вообще душа в пятки ушла. Запросто перелом ноги мог произойти.
   – Давайте мы вам поможем, – начали в шесть рук отряхивать капитана ребята.
   Приняв относительно презентабельный вид, Алексей Борисович зажег фонарик и вновь двинулся вдоль забора.
   – Е-мое, – пробормотал он чуть погодя. – След-то совсем засыпало.
   Следов грабителя теперь и впрямь уже не было видно.
   А снег все продолжал идти.
   – Чего ж делать-то? – озирался в растерянности по сторонам капитан. – У меня даже точно в сознании не зафиксировалось, на каком участке забора след оборвался. И еще это внезапное падение в яму.
   – Я помню, где обрывались следы, – ответил с уверенным видом Петька.
   – Ну, ты даешь, – с уважением поглядел на него капитан Шмельков. – Показывай.
   Петька повел всю компанию вдоль забора налево.
   – Здесь, – резко остановился он. – Видите?
   Он поднял голову. Остальные проследили за его взглядом. Чуть ниже ряда колючей проволоки из доски торчал погнутый ржавый гвоздь.
   – Не ошибаешься? – покосился с сомнением капитан на Петьку.
   – Абсолютно точно, – покачал тот головой. – Я еще, когда мы сюда первый раз подошли, пытался понять, не перелез ли грабитель через забор. Ну и запомнил, что под колючей проволокой гвоздь торчит.
   – И молодец, что запомнил, – похвалил Алексей Борисович.
   Он осветил фонариком снег. Там возле самых досок еще явственно виднелся отпечаток тупого мыска – все, что оставила метель от следов грабителя.
   – Место установили. Но что это нам дает? – начал мыслить вслух капитан Шмельков. – А ни фига не дает, – махнул он в отчаянии рукой. – Только еще один висяк.
   – Какой висяк? – не поняла Маша.
   – Тихо ты! – шепнул ей в самое ухо Петька. – Не сбивай его.
   Маша умолкла, капитан, к счастью, слов ее не расслышал и продолжал мыслить вслух.
   – У нас уж и так в отделении два висяка по поводу краж в этой местности. У одного бизнесмена «Линкольн» новый угнали, пока он на даче в своей личной сауне парился. С концами машина исчезла. А у кинорежиссера Дорожкина целый зверинец исчез.
   – Как зверинец? – не выдержал Петька.
   – Обыкновенно, – уже вовсю разошелся Алексей Борисович. – Попугая редкого, крокодила живого взрослого и целый аквариум с пираньями – все увели.
   – На каждую вещь свой охотник есть, – философски заметил Дима. – Думаю, наверняка по наводке работали.
   Петька украдкой хмыкнул. Похоже, криминальная жизнь в окрестностях Красных Гор била ключом.
   Капитан умолк. И начал вновь с растерянным видом прохаживаться взад-вперед вдоль забора.
   – Может, грабитель под забором пролез? – подал идею Дима.
   – Пролезешь тут, – тут же отверг его версию Петька. – Забыл, что ли, как Филимоновна прошлым летом забор укрепила?
   – Верно! – засмеялась Маша. – Тут теперь точно никому не пролезть.
   Когда в июне прошлого года Красные Горы потрясла весть о первом за многие годы преступлении, домработница-снайпер всерьез озаботилась судьбою любимой хозяйки. Она призвала из деревни двух своих великовозрастных племянников Юрку и Борьку, и те под ее руководством всего лишь за день обнесли огромный участок Ковровой-Водкиной колючей проволокой. Словом, как сказала тогда Настя, осталось только ток по колючей проволоке провести.
   Это сейчас и рассказали наперебой друзья капитану Шмелькову.
   – А вообще-то у этой старухи Водкиной с ее Филимоновной голова в порядке? – с надеждой посмотрел на друзей Алексей Борисович.
   – Вообще не всегда, – честно ответил Петька. – Но шкатулка у нее точно на камине стояла.
   – Беда, – с досадой поморщился Шмельков. – Если шкатулка была и факт сигнала о краже имеется, хочешь не хочешь придется заводить дело.
   Алексея Борисовича такая перспектива очень расстроила. Чтобы хоть как-нибудь разрядиться, он изо всей силы врезал рукою в перчатке по самому центру забора. Доска как-то странно клацнула.
   – Ишь ты! – уставился на забор капитан.
   Не успели еще ребята сообразить, что к чему, как Шмельков отодвинул доску в сторону. В заборе образовался широкий лаз.
   – Вот вам и вся загадка, – пробормотал Алексей Борисович. – Он доску внизу оторвал, и прощайте.
   Димка просунул голову сквозь лаз. Шмельков светил фонарем на снег. За забором виднелась часть еще одного, уже изрядно припорошенного метелью следа. Дальше шла тропинка к магазину. Все четверо разочарованно на нее уставились. Даже если она сейчас не была бы запорошена свежим снегом, проследить по ней путь преступника не представлялось возможным. Этой дорогой ходили в магазин жители всех близлежащих дач.
   – Ладно, – сказал Шмельков. – Хоть одной загадкой меньше. Пойду еще раз в доме осмотрю. Может, хоть там какая-то ясность возникнет.
   В прихожей дома Ковровой-Водкиной они столкнулись с Иваном Степановичем. Путь сторожа Красных Гор лежал в противоположном направлении. Он уверенно двигался к выходу.
   – Уже уходишь, Степаныч? – с явной завистью покосился на него капитан Шмельков.
   – Вынужден из-за промоченных ног, – отвечал бывший заслуженный работник органов правопорядка. – Мне сейчас одолжили теплые носки второго покойного мужа хозяйки. Но от ботинок все равно идет холод, и есть опасность здоровью. А на мне как-никак весь поселок.
   – Ладно, – зевнул Алексей Борисович. – Я к тебе завтра утром зайду. Потолкуем.
   – Это уж обязательно, – с важностью согласился Степаныч. – Ну, бывай.
   И, пройдя мимо ребят с таким видом, точно их тут «вообще не стояло», он отбыл к своему сторожевому пункту и к супруге Надежде Денисовне.
   Коврова-Водкина, напичканная валокордином, валидолом, настойкой пустырника и каплями Вотчела, сидела в столовой, где ее поили чаем и развлекали беседами Татьяна Филимоновна и Анна Константиновна.
   – Нашли бесценную шкатулку? – требовательно воззрилась она на капитана Шмелькова.
   – Ради бога, скажите, что скоро найдете, – шепнула ему Анна Константиновна.
   – Скоро найдем. Мы на верном пути, – послушно соврал слабым голосом капитан Шмельков. После сегодняшнего дежурства и суматошной ночи он уже едва держался на ногах.
   – Прекрасно, молодой человек, – свысока похвалила хозяйка дачи. – Прошу только помнить: вам доверено дело международной важности.
   – Вы мне хоть объясните, что в шкатулке было, – попытался выяснить капитан Шмельков.
   – Я ничего не забыла! – бодро отозвалась Коврова-Водкина. – Даже и не надейтесь, юноша. Всю жизнь свою помню. Как на ладони. А в особенности счастье совместных лет с незабвенным моим покойным Вадимом Леонардовичем.
   – Да я… – пробовал оправдаться капитан.
   – Лучше слушайте, молодой человек! – сверкнула глазами Наталья Владимировна.
   Капитан послушно умолк. Он вспомнил, что дома, в деревне Барки, его ожидает жена с вкусным новогодним ужином. И детишки, наверное, уже скоро проснутся, с тоскою взглянув на часы, подумал он.
   – Мой второй муж, Вадим Леонардович Водкин, был величайшим светилом медицины, – продолжала хозяйка дома. – Из любви к нему я даже взяла двойную фамилию. Тем более что ему я обязана поздним даром небес.
   – Какой дар небес? – решил перебить Коврову-Водкину капитан.
   – Моя драгоценная дочь Светлана! – с пафосом отвечала хозяйка дома.
   Ребята разом фыркнули. Светлана жила в московской квартире матери. На дачу наезжала лишь раз в месяц. И в конце почти каждого визита мать ей устраивала бурные скандалы. На расстоянии она, однако, дочь очень любила.
   – А в этой шкатулке конкретно что содержалось? – тщетно стремился к ясности Шмельков.
   – Я же вам говорю, – начала раздражаться Коврова-Водкина. – Там фамильное наследие моего незабвенного Вадима Леонардовича!
   – Наследие тоже бывает разное, – логично заметил Шмельков.
   – Там было все наследие! – резанула ладонью воздух Коврова-Водкина. – И оно бесценно для мира!
   Капитан Шмельков озадаченно поскреб затылок. Затем с сосредоточенным видом извлек из волос прошлогодний репей.
   – Драгоценности, что ли? – наконец решил уточнить он.
   – О, молодежь! – воскликнула хозяйка дома. – Да будет вам, юноша, известно: есть ценности превыше золота и бриллиантов!
   Капитан Шмельков растерянно хмыкнул. Ребята переглянулись. Они уже знали: когда старуха Коврова-Водкина впадает в подобное состояние, добиться от нее чего-нибудь путного невозможно.
   – Знаете, Алексей Борисович, мы, пожалуй, пойдем, – зевнула Анна Константиновна. – С ней сейчас говорить все равно бесполезно. Возраст, – добавила она едва слышным сочувственным шепотом. – Пойдемте, ребята. Спать пора.
   Дима и Маша уже едва не падали от усталости и впечатлений.
   – Петька, пойдем к нам ночевать, – предложили близнецы, натягивая теплые куртки.
   – Нет, – покачал головой тот. – Я к себе. Вдруг на даче что-то случится?
   Родители Петьки уехали. Он в эти каникулы жил на даче один. А Анна Константиновна кормила его и присматривала.
   – Тогда ждем тебя утром к завтраку, – сказали ему на прощание Дима и Маша.
   – Знаете, лучше позавтракайте и сразу ко мне, – многозначительно посмотрел на друзей Петька. – И вот еще что, – пользуясь тем, что Анна Константиновна в это время прощалась с Ковровой-Водкиной, отозвал он в сторону Диму. – Попытайтесь узнать у бабушки, что было в этой шкатулке. Наверняка она знает.
   – Заметано, – кивнул головой Дима. – Ты тоже тут не зевай.
   – Спокуха, – солидно ответил Петька.
   Анна Константиновна и внуки ушли.
   – Давай, Владимировна, спать уложу, – скомандовала Ковровой-Водкиной домработница.
   Та с готовностью поднялась из кресла. Ночное происшествие ее тоже порядком вымотало.
   – Мне бы еще все тут осмотреть, – робко обратился к хозяйке дома Шмельков.
   – Нет, смерть моя им была вряд ли нужна, – вновь перестала слышать Наталья Владимировна. – Думаю, они стремились только похитить шкатулку с семейным наследием.
   – Смотри, капитан, все, что нужно, – подтолкнула Татьяна Филимоновна хозяйку к двери в спальню.
   Шмельков первым делом подошел к распахнутому окну. Петька, стараясь не привлекать к себе внимания, следовал за ним по пятам.
   – Факт проникновения интересный, – чуть погодя проворчал Алексей Борисович. – Видишь? Шпингалеты целы. Словно бы кто-то к приходу преступника все заранее подготовил.
   – То есть вы хотите сказать, что окно заранее было открыто? – пересохло у Петьки во рту от волнения.
   – Именно, – подтвердил Алексей Борисович. – Снаружи шпингалет никак не открыть. Во всяком случае, без нарушения целостности стекла. А стекла, как видишь, целы. Слушай, – вдруг насторожился капитан. – А ты почему не уходишь? Посторонним вообще не положено.
   – Но мы же сегодня все время вместе, – возразил Петька. – И в лес вы нас с собой брали. Тем более я вам помочь с осмотром могу. Я хорошо помню, что где в гостиной обычно стоит и лежит.
   – Ну, если поможешь, – сдался Шмельков. Ему очень хотелось быстрее вернуться домой. И он надеялся, что с помощью Петьки оперативней произведет осмотр. – Тогда давай, я тут с окном закончу, – повернулся он к Петьке, – а ты посмотри, нет ли еще каких-то пропаж? Только старайся пальцами ничего не хватать.
   – Это я знаю, – кивнул головой мальчик.
   Он на минуту прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Затем, внимательно осматривая каждую мелочь, принялся медленно мерить шагами гостиную. Все, кроме огромной шкатулки, вроде бы находилось на обычных местах. Хотя… Петька внимательно посмотрел на старинный столик карельской березы. Книги. Англо-русский словарь, который тут почему-то осел уже года два назад. Длинные ножницы. Телефонный аппарат. Серебряный обрезатель для сигар в виде собачьей головы. Им пользовался покойный муж Ковровой-Водкиной. Петька хорошо помнил его: высокий толстый мужчина с седыми усами и вечной сигарой в зубах. Коврова-Водкина, разумеется, сигар не курила, но обрезалка так и осталась после смерти мужа лежать на столике. Теперь… Петька с удивлением уставился на пробел между привычными вещами. Ну конечно же…
   – Алексей Борисович! – позвал он. – Скорее сюда. Еще две вещи пропали!

Глава IV
Тайное братство собирается на заседание

   Проснувшись в первом часу дня, Петька тут же прошлепал босиком к телефону и набрал номер Серебряковых. Ждать пришлось довольно долго. Наконец после десятого гудка в трубке послышался голос Димы.
   – Чего вы там возитесь? – спросил Петька.
   – Мы не возимся, а спим, – недовольно пробормотал в ответ старый друг детства. – Каникулы все-таки. И легли-то когда…
   – Я бы на вашем месте поторопился, – с упреком проговорил Петька.
   – Да мы скоро будем, – бодро включилась по параллельному аппарату в разговор Маша. – Бабушка уже завтрак на кухне готовит. Сейчас мы с ней немного поговорим за едой и…
   Девочка выдержала паузу. Петька понял: близнецы перед сном не успели расспросить Анну Константиновну о шкатулке.
   – Ладно. Вы там особенно не задерживайтесь, – поторопил еще раз Петька. – У меня тоже новости есть.
   – Ну да? – наконец слетел сон с Димы.
   – Естественно, – хмыкнул Петька. – Мы со Шмельковым легли позже вашего. До встречи, – положил он трубку.
   Так. Теперь надо позавтракать. Петька поставил чайник на газовую плиту и пошел умываться. К возвращению мальчика из ванной чайник уже весело свистел.
   – Посмотрим, что у нас тут есть, – открыл Петька дверцу холодильника.
   Там нашлись яйца. Дальнейших исследований Петька проводить не стал. Чего зря время терять. Глазуньи на завтрак ему вполне хватит.
   Он уже снимал с плиты шипящую сковородку, когда в дверь несколько раз настойчиво позвонили.
   – Ну, молодцы! – никак не ждал Петька такой расторопности от Димы и Маши.
   Он широко распахнул дверь. В прихожую вместо близнецов, пылая от новогодней радости, ввалился старый поселковый кровельщик дядя Сережа Петров.