Иванов Антон. Загадка газетного объявления

   – Это не миролюбие, – возразила светловолосая девочка. – Просто не надо опускаться до их уровня.
   – Ну ты даешь! – возмутился Пашков. – Мы, что ли, первые начали? Богданов всех нас по очереди подставляет. И, между прочим, тебя, Танька, первую, – напомнил всем Лешка об очень жестоком розыгрыше Вадика.
   – Таких, как этот Богданов, вообще надо уничтожать, – выпятил впалую грудь маленький Темыч.
   – Ты, микроспора, поаккуратней! – захохотала Моя Длина. – А то Вадик дунет…
   – И улетит наш Темочка, как домик у Ниф-Нифа из «Трех поросят», – с трагикомическим видом подхватила Катя.
   – Это мы еще посмотрим, кто улетит, – воинственно заявил Темыч, однако украдкой с опаскою покосился на открытую дверь класса.
   – Пусть только Темку тронет… – начал было Марат.
   – Ну все! Кажется, я сегодня попух! – перебил его Женькин горестный вопль.
   – Ты чего? – уставились на него ребята.
   – Обломов! – взъерошив обеими руками и без того спутанную длинную шевелюру, возопил долговязый мальчик.
   – Какой Обломов? – переспросили друзья.
   – Ну, этого… Гончарова, – пояснил Женька.
   – Травка зеленая! А ведь и правда! – охватила паника и Мою Длину. – Роман сегодня на двух последних уроках сочинение по «Обломову» нам закатит! А я не прочла.
   – Я тоже, – загробным голосом прогудел Женька. – Теперь будет верная двойка в четверти. А мне предки сказали: если схвачу в четверти хоть одну пару, то они меня на все каникулы засадят заниматься.
   – Да, может, у тебя еще двойки не выйдет, – начал успокаивать Пашков.
   – Выйдет, – убежденно произнес Женька. – Вот сейчас сочинение напишу, и выйдет.
   – Так отметку-то в четверти ведь по среднему баллу выводят, – сказал Темыч.
   – Вот именно, – не ободрили его слова Женьку. – Роман вызывал меня в этой четверти три раза. Первый раз я не ответил «Грозу» Островского. Второй – перепутал «Дворянское гнездо» и «Дом с мезонином».
   – Ну ты даешь! – хлопнул его по плечу Марат, который в этом году крайне прилежно занимался литературой. – «Дом с мезонином» – это у Чехова. А «Дворянское гнездо» написал Тургенев.
   – Подумаешь, – никогда особенно не волновали подобные мелочи Женьку. – И тут дворянский дом и там тоже дом. Ну, я и перепутал. Просто волновался. А Роман, когда я Лизу назвал Мисюсью, так злиться начал.
   – Это я помню, – прыснула Катя. – Роман заявил, что у нашего Женечки нет никакого уважения к российской изящной словесности.
   – Словесности много, а я один, – обезоруживающе улыбнулся Женька.
   – Ну что с ним сделаешь, – развел руками Олег. – Третий раз-то ты тоже «пару» схватил?
   – Нет, – покачал головой Женька. – В третий раз я очень удачно ответил про «Отцов и детей». Роман мне трояк поставил.
   – Нда-а, – совершил в уме нехитрый подсчет Темыч. – Если ты сегодня не напишешь сочинение, то тебе, Женька, и впрямь хана.
   – А я о чем, – впал в еще большую тоску тот. – Мало того, что каникулы пропадут, так после еще сдавай Роману зачеты за всю эту четверть.
   – Это уж точно, – подтвердили остальные.
   Пожилой учитель литературы Роман Иванович придерживался железной дисциплины. Тем, кто получал у него двойки, приходилось пересдавать не одну тему, а все, что проходили за минувшую четверть, а иногда и за полугодие. Поэтому перспектива у Женьки складывалась совсем нерадостная.
   – Ребята, что будем делать? – с надеждой поглядел он на друзей. – Меня, главное, что волнует, – продолжал он. – У предков и так неприятности с шубой, а тут еще я…
   И, не договорив, Женька схватился за голову. Тут к классу подошла математичка Светлана Сергеевна.
   – Вы почему не заходите? – посмотрела она на ребят. – Ну-ка, быстро по местам.
   Друзья повиновались. Светлана Сергеевна ревниво оберегала каждую минуту своих уроков.
   Едва раздался звонок на перемену, Компания с Большой Спасской собралась возле своего любимого подоконника на лестничной площадке.
   – Вот вы, наверное, просто алгеброй занимались, а я, между прочим, весь урок думал, – глядя на Школьникову, с важностью произнес Пашков.
   – О чем ты думал? – подался к нему поближе Женька. – О шубе?
   – Не о шубе, а о тебе, – тоном спасителя человечества заявил Лешка. – И, между прочим, есть выход.
   – Какой? – блеснула надежда в глазах у Женьки.
   – Будем срывать урок, – деловито принялся объяснять Пашков.
   – Спасибо тебе большое, – нараспев проговорила Катя.
   – Сорвешь урок, Роман нас потом всем классом заставит «Обломова» пересдавать, – проворчал Темыч.
   – Это если я просто сорву, как может каждый дурак, – победоносно продолжал Лешка. – Нет, я придумал штуку похитрее.
   – Ясненько-ясненько, – не прониклась доверием Катя. – Лешенька просто взорвет всю школу. Вместе с нами, с Романом и другими учителями. Тогда действительно некому будет про «Обломова» писать.
   – Да погоди ты, – нетерпеливо перебил Пашков. – Лучше послушайте. А то сейчас перемена кончится. Мы с братаном Сашком несколько дней назад смешали одну хорошую штуку.
   – Ну! Так я и знала, – не унималась Катя. – Если с Сашком, значит, взорвется не только школа, но и вся улица. И твой, Олег, дом, между прочим, тоже.
   Все, кроме Лешки, засмеялись.
   – Не хотите, не буду, – обиделся Лешка. – Я, в общем-то, не для себя стараюсь. Что мне, больше всех надо? И «Обломова» я, в отличие от некоторых, читал. Уж как-нибудь накарябаю сочинение. А расчет, между прочим, совершенно точный. И состав наполовину фирменный!
   – У тебя, Лешка, вечно наполовину, – буркнул Темыч. – Из-за этого все вокруг и страдают.
   Ребята снова засмеялись. Лешкину изобретательную голову переполняли хоть и заманчивые, но очень рискованные замыслы. Перед их осуществлением Пашков производил очень точные расчеты, благодаря которым все должно было пройти идеально гладко. Однако неумолимая жизнь часто вносила свои неожиданные поправки, и в результате от смелых Лешкиных экспериментов страдали учителя и ученики родной две тысячи первой школы, жители дома на Садовой Спасской, имевшие несчастье оказаться соседями Пашковых, а порой и ни в чем не повинные прохожие. В особенности опасным для окружающих становился Лешка, когда объединял усилия с младшим братом-погодкой Сашком. Отец этих славных ребят, известный нейрохирург Пашков-старший, добрую половину заработков тратил на возмещение убытков людям и организациям, пострадавшим от бурной деятельности сыновей.
   К числу наиболее известных подвигов Лешки Пашкова относились испорченная теплотрасса, ремонт которой потребовал многочасовых титанических усилий аварийной бригады, забитые очистные сооружения бассейна, где сдавали нормы по плаванию питомцы две тысячи первой школы, рухнувшая стена директорского кабинета. Впрочем, это была лишь малая толика славных деяний братьев Пашковых.
   Справедливости ради нужно заметить, что неудачи Лешку совершенно не расстраивали. Он искренне полагал, что не ошибается только тот, кто ничего не делает. А потому, потерпев очередное фиаско, Пашков один или совместно с младшим братом немедленно принимался вынашивать очередной потрясающий замысел.
   – Ну и на чем же основан твой четкий расчет? – поинтересовался Темыч.
   – Говорю же: есть одна жидкость, – с большим чувством собственного достоинства проговорил Лешка. – Она наполовину фирменная, из магазина «Веселые гадости», а наполовину мы с Сашком довели ее до ума.
   – Если вы с Сашком, то, значит, не до ума, а до безумия, – не удержалась от нового выпада Катя.
   – Слушай, прекрати, – перебил ее Женька. – Дай Лешке как следует все объяснить.
   – Вот именно, – подхватил Пашков. – Жидкость вышла потрясная. Воняет, аж жуть. Правда, не сразу.
   – Как это «не сразу»? – посмотрел Олег на Пашкова.
   – Ну, сначала она совсем чуть-чуть начинает вонять, – пояснил Лешка. – Зато потом, – с мечтательным видом добавил он, – хоть противогаз надевай. И вообще, Женька, тебе крупно повезло, что мы пишем это сочинение, когда уже топят. Если мы прыснем нашим с Сашком препаратом на батарею…
   И, не договорив, Лешка причмокнул губами.
   – А мы не отравимся? – всегда заботился о своем здоровье Темыч.
   – Не боись, – хлопнул его по плечу Пашков. – Средство совершенно безвредное и экологически чистое.
   – Можно подумать, что ты его уже проверял, – по-прежнему сомневался Темыч.
   – Ну! – растянулся рот до ушей у Пашкова. – Мы с Сашком вчера на бабке проверили.
   – И она жива? – всплеснула руками Катя.
   – Что ей сделается, – отмахнулся Лешка. – Всего одна капля – и бабка вызвала аварийку. Ей показалось, что откуда-то газ идет. А откуда газ? – пожал плечами Пашков. – Наш дом давно уже перевели на электроплиты. Эти мужики из аварийки чуть с ума не сошли. Бабка наша орет, что где-то утечка газа. Они сами тоже чувствуют, что воняет. Начали газовые трубы искать. А где ж их найдешь, – ухмыльнулся Пашков. – Тут один мужик из аварийной бригады и говорит: «У вас, наверное, по какой-то случайности в стене газовый провод остался. Видать, его давно заглушили, а теперь прорвало. Будем стены ломать». Сашок как завопит: «Ломать не дам!» Естественно, Сашку не хотелось, – хмыкнул Лешка. – Он сразу понял, что нам потом предки устроят. Но другой мужик, на наше счастье, сказал: «Нет, это не труба. Наверное, у них просто тут где-нибудь стоят газовые баллоны для дачи. Они про них забыли». Бабка это услышала и принялась верещать не хуже Сашка. Мол, нет у нас никаких газовых баллонов. Ну а пока они спорили, запах выветрился. Мы с Сашком ведь совсем чуть-чуть капнули. Тогда аварийщики сказали, что газ надуло по вентиляционному коробу из соседней квартиры. Они потом еще часа два по всему подъезду ходили с проверкой. И только потом убрались подобру-поздорову.
   – Ну, ребенок! – осталась в восторге Моя Длина.
   Похвала Школьниковой воодушевила Лешку, и он, расплывшись в широкой улыбке, добавил:
   – Вы слушайте дальше. У нас над кабинетом литературы что?
   – Кабинет химии, – прекрасно знали ребята.
   – А что в химическом кабинете? – продолжал Пашков.
   – Реактивы! – выпалил Женька.
   – Двойка тебе, Васильев, – мастерски передразнил Лешка химичку Алевтину Борисовну. – То есть реактивы, конечно, тоже есть. Но нам важнее, что там имеется газ.
   – Точно! – подпрыгнул на месте Женька. – Роман мигом решит, что в химическом кабинете прорвало газовую трубу, и поднимет панику.
   – Мыслишь правильно, – одобрил Лешка.
   – Замогильно, ребенок! – вновь похвалила его Школьникова. – Если Роман впадет в панику, то тут же забудет про сочинение.
   – Зато у меня будет твердая тройка в четверти, – добавил Женька. – Где твоя жидкость?
   – Дома, – сообщил Пашков.
   – Чего же ты так? – с упреком воззрился на него Женька. – Надо было с собой взять.
   – Откуда же я знал, что ты сегодня к сочинению не подготовишься? – спросил Лешка.
   Тут раздался звонок. Ребятам предстояла вторая алгебра.
   – Беги домой, Лешка! – потребовал Женька.
   – На большой перемене сбегаю, – пообещал тот. – Да ты не волнуйся. У Пашкова ведь голова! Так что все будет тип-топ.
   Тут возле класса возникла математичка. Друзья поспешили в класс.

Глава 3
Полный «Обломов»

   На большой перемене Лешка и впрямь побежал домой. Ожидая его возвращения, Женька настолько извелся, что у него даже пропал аппетит, и он, к немалому удивлению друзей, почти ничего не стал есть в буфете.
   – Ты, Женечка, случаем не заболел? – с тревогой посмотрела на него Катя.
   – Нет, – не сводил глаз со входа в буфет долговязый мальчик.
   – У него просто сейчас решается вопрос жизни и смерти, – догадалась Моя Длина. – А в таких случаях не до еды.
   – Вот именно, – дожевывая всего третий бутерброд, подтвердил Женька.
   Тут в дверях показался сияющий Пашков.
   – Ну? – кинулся к нему Женька.
   – Порядок, – похлопал по сумке Лешка. – Теперь твое, Машка, и твое, Женька, дело в надежных руках.
   – Своих-то предупредим? – посмотрел Олег на Лешку.
   – Не вздумай, – ответил тот. – Тут самое главное – эффект неожиданности.
   – Как бы этот эффект неожиданности не обернулся против всех нас, – мрачно проговорил Темыч. – Чует мое сердце…
   – Отстань со своим сердцем, – перебила Катя. – Все равно оно у тебя никогда ничего хорошего не чует.
   Темыч надулся и, отвернувшись в сторону, обиженно засопел.
   – Тебе, Темка, хорошо рассуждать, – вмешался Женька. – Небось к сочинению подготовился.
   – Естественно, – подтвердил тот. – Мне от Романа нужна хорошая отметка в аттестате. Я собираюсь поступать в Литературный институт.
   – Че-его? – хором протянули остальные.
   – Ой, не могу! – зашлась от хохота Катя. – Наш маленький Темочка собрался стать великим русским писателем.
   – А чего такого? – внимательно поглядела сверху вниз Моя Длина на Темыча. – По-моему, среди русских писателей было много таких же мелких.
   – Дура, – покраснел, как помидор, Темыч.
   – А, между прочим, при поступлении в Литературный институт нужно представить на творческий конкурс собственные произведения, – с уверенностью заявила Катя.
   – А у Темыча наверняка их нет, – грянул Женька.
   – Есть, – пуще прежнего зарделся Темыч, который уже почти год втайне ото всех писал рассказы, мечтая прославиться на литературном поприще.
   – Слушайте, – прошептал Пашков. – Я чего, зря домой ходил? Вы урок срывать собираетесь или не собираетесь?
   – Естественно, собираемся, – сказала Моя Длина.
   – Тут для нас целых две выгоды, – подвел теоретическую базу Женька. – Во-первых, я не схвачу пару по литературе. А во-вторых, мы освободимся на два урока раньше и сможем как следует заняться шубой.
   – Или просидеть до конца дня в директорском кабинете, – проворчал Темыч.
   – Прекрати каркать, – сердито поглядела на него Катя.
   – В общем, так, – заговорщицки прошептал Пашков. – На этом уроке сидим спокойно. А перед пятым я за минуту до звонка прысну немного этой штуковины на батарею. Что будет дальше – сами увидите.
   – Ты уверен, что эта жидкость не повредит здоровью? – решил еще раз уточнить Темыч.
   – Странный ты человек, – пожал плечами Пашков. – После вчерашнего бабка выжила, мы с Сашком – тоже. И мужики из аварийной бригады уехали в полном порядке. Какие тебе еще нужны доказательства?
   – Может, наших-то все-таки предупредим? – имея в виду бывших «вэшников», повторил Олег.
   – Я лично против, – стоял на своем Пашков.
   – А если они испугаются? – тихо проговорила Таня.
   – Ну ты, подруга, даешь, – усмехнулась Моя Длина. – Наших ребят даже ядерным взрывом не испугаешь.
   – Это уж точно, – сказала Катя.
   – Конечно, вообще-то, по логике, надо предупредить. Но я опасаюсь, как бы богдановские не узнали, – назидательно изрек Пашков.
   – Во! – встревожился Женька. – Если они узнают, не миновать нам какой-нибудь подлянки!
   – А ты бы еще орал погромче, – повернулся к нему Олег.
   – Тем более что вон Дуська Смирнова стоит и кушает, – вкрадчиво проговорила Катя.
   Рыжая Дуська действительно, устроившись невдалеке от ребят, пила апельсиновый сок.
   – Пожалуй, Лешка прав, – наконец согласился Олег. – Рисковать ни к чему.
   – Даже если богдановские ничего не узнают, – с опаской покосился Пашков на Дуську, – я еще одной вещи боюсь. Тут главное, чтобы все прошло очень естественно. А если мы половину класса заранее подготовим, эффект будет совсем не тот.
   – И Роман догадается, что все было подстроено, – договорила Школьникова за Лешку.
   – Именно, – подтвердил он.
   – Поэтому молчим, как рыбы! – грянул на весь буфет непосредственный Женька.
   – Тихо ты, – шикнул на него Олег.
   Дуська с интересом посмотрела на Компанию с Большой Спасской. Затем вновь принялась за свой сок.
   – Пошли отсюда, – поманил друзей в коридор Олег.
   – Женечка, по-моему, все-таки хочет заработать свою законную двойку в четверти, – уже покинув буфет, заметила Катя.