Иванов Антон. Загадка театральной премьеры

   – И, конечно же, ты, Боря, не подумал, что у Прошечкиных очень маленький театр, – хмуро произнесла Нина Ивановна.
   – И это учел, – с чувством собственного достоинства изрек глава семейства Беляевых. – Я сразу предупредил Генриха, что ребята могут посидеть и в проходах.
   – По-моему, Боря, ты просто решил таким образом поссорить нас с Прошечкиными, – горестным тоном произнесла жена.
   На лице Бориса Олеговича воцарилось какое-то странное выражение. Олег готов был поспорить, что мать попала в точку. Однако глава семейства Беляевых с пафосом возразил:
   – Не говори глупости, Нина. Почему это Прошечкины должны с нами поссориться? Я ведь пропагандирую их искусство. Так сказать, несу его в массы. Верней, массы несу к их искусству, – уточнил он.
   – Боря, ты же прекрасно знаешь Олежкин класс, – возразила Нина Ивановна. – Они обязательно что-нибудь сотворят.
   – Это почему? – возмутился Олег. – И вообще мы даже не все пойдем, а только половина.
   – Какая разница, – отмахнулась Нина Ивановна. – Пашков-то идет?
   – Обязательно, – подтвердил Олег.
   – Ну вот, – с трагическим видом выдохнула Нина Ивановна. – А ваш Пашков один десятерых стоит. Значит, скандал обеспечен.
   – Мама, не забывай, что мы все уже взрослые! – воскликнул Олег.
   – Это вам так кажется, – покачала головой мать. – Боря! – повернулась к мужу она. – Ну почему ты со мной не посоветовался. Лучше бы мы купили для них билеты в какой-нибудь другой театр.
   – Чисто женская логика! – отбил выпад муж. – Значит, по-твоему, Нина, другой театр может лететь в тартарары, только бы твои любимые Прошечкины не пострадали!
   – Боренька, ну зачем ты так! – смутилась Нина Ивановна. – Другой театр, конечно, мне тоже жалко. Но в данном случае я боюсь, что после твоего демарша Прошечкины нас больше никогда никуда не пригласят.
   – Я бы не сильно расстроился, – вырвалось у главы семейства Беляевых.
   – Вот ты и проговорился! – всплеснула руками жена. – Я знаю: ты никогда не любил Люду и Генриха!
   – А за что мне их особенно любить? – прорвало наконец Бориса Олеговича.
   Тут Олег понял, что надо вмешаться. Иначе, чего доброго, дело дойдет до крупного скандала.
   – Успокойтесь, родители, – сказал он. – Мы в театре Прошечкиных ничего плохого делать не собираемся. Тем более что в спектакле играет мать Наташки.
   – Какой Наташки? – удивленно поглядела на сына Нина Ивановна.
   – Наташка – дочь Инги Турундаевской, – напомнил Олег.
   – Она что, теперь в вашем классе учится? – полюбопытствовал Борис Олегович.
   – Нет, просто Наташка – хорошая Женькина знакомая, – не стал вдаваться в подробности Олег. – Она сама пригласила его на спектакль.
   – Вот видишь, Нина, – с торжеством произнес муж. – Значит, с нашей стороны одним человеком меньше.
   – Ах, Боря, с тобой невозможно спорить, – махнула рукой Нина Ивановна. – Иди переодевайся, а я пойду поставлю разогревать ужин.
   – Давно бы так, – с чувством превосходства заметил Борис Олегович и, мурлыкая веселую мелодию, направился в спальню.
   Олег вернулся к себе в комнату. Он решил еще раз позвонить Пашкову. Трубку взял отец Лешки и Сашка, известный нейрохирург Пашков-старший.
   – Здравствуйте, – вежливо проговорил Олег. – Можно Лешу?
   – Леши нет, – устало отозвался Пашков-отец.
   – А когда он будет? – спросил Олег.
   – Трудно сказать, – последовал неопределенный ответ Пашкова-старшего.
   – Попросите его, пожалуйста, перезвонить Олегу, – попросил мальчик.
   – Попрошу.
   И Пашков-отец повесил трубку.
   «Странно, – подумалось Олегу. – Куда это Лешку унесло? Неужели что-нибудь случилось? И разговаривал он со мной как-то странно. Может, отправился за Сашком следить? Или еще что-нибудь интересное разузнал с тех пор, как мы с ним расстались?»
   – Олежка, за стол! – хором позвали с кухни родители.
   Вульф первым вылетел из комнаты. Аппетитом он мог сравниться разве что с Женькой. Олег последовал за псом. Но не успел он еще достичь кухни, как раздалось настойчивое пиканье домофона.
   – Кто там? – нажал кнопку Олег.
   – Это я! Пашков! – проорали в динамике домофона. – Быстро спускайся!

Глава 3
Культурное мероприятие в действии

   – Сейчас спущусь, – начал натягивать кроссовки Олег.
   – Куда это ты собрался? – выскочил из кухни Борис Олегович.
   – Да я… папа… мне, в общем, надо, – лихорадочно придумывал какую-нибудь вескую причину сын.
   – Опять со своими оболтусами во что-то влезли? – немедленно насторожился родитель.
   – Да ни во что мы не влезли, – поторопился его успокоить Олег. – Просто тут Пашкову понадобилось…
   – Ах, значит, Пашкову! – взревел Борис Олегович. – Папа приехал с работы! Папа хочет поужинать в кругу семьи! Но такая роскошь, конечно, ему недоступна. Вот вкалывать в поте лица – это пожалуйста!
   – Папа, ну зачем ты вечно преувеличиваешь? – под шумок уже натягивал куртку Олег. – Я просто на минутку, потому что Лешке надо…
   – Почему твоему Пашкову все вынь да положь? – воскликнул Беляев-старший. – Мог бы и подождать часок, пока мы поужинаем.
   Тут домофон, словно назло, вновь ожил.
   – Ты чего возишься? – бодренько прокричал Лешка. – Долго мне еще ждать?
   Олег хотел ответить, но отец, отпихнув его, рявкнул в домофон:
   – А сам ты подняться не можешь? Я, между прочим, никому не позволю вмешиваться как в свою личную жизнь, так и в распорядок семьи!
   – Здравствуйте, дядя Боря, – последовала вежливая реплика Пашкова. – Как поживаете?
   – Пока ты не возник, поживал прекрасно, – мрачно изрек глава семейства Беляевых. – Давай поднимайся, раз уж пришел.
   – Может, лучше не надо? – проявил неожиданную деликатность Пашков. – Неудобно вас беспокоить.
   – Ах тебе неудобно! – проорал Борис Олегович.
   – Поднимайся, Лешка, – пресек дальнейшую дискуссию Олег. – Я уже приготовил тебе учебник.
   Домофон смолк, чего нельзя было сказать о Борисе Олеговиче. Смерив пытливым взором сына, он коротко бросил:
   – Не вижу учебника. Опять врешь?
   – Вовсе нет, – на сей раз моментально нашелся Олег. – Я еще не успел взять учебник.
   В дверь позвонили. Олег кинулся на лестничную площадку. Она была отделена от лифта еще одной дверью. Олег сейчас расценил это обстоятельство как большую удачу.
   – Учти, ты пришел за учебником, – шепотом обратился он к Лешке. – А после ужина я выйду с Вульфом. Тогда и поговорим.
   Тот понимающе кивнул. Оба мальчика направились в квартиру.
   Беляев-старший переднюю не покинул. Он оставался на своем наблюдательном посту до тех пор, пока Олег снабдил недоумевающего Пашкова учебником по химии. Лишь когда Лешка ушел, Борис Олегович направился в кухню.
   – Вот, сын. Теперь из-за тебя все остыло, – не преминул он заметить сыну.
   – Вовсе нет, Боренька, – вмешалась Нина Ивановна. – Я держала бифштексы на маленьком огне.
   На это у главы семейства Беляевых не нашлось возражений, и ужин прошел очень мирно. Стараясь не показать, что торопится, Олег отсидел в кругу семьи с добрый час. Борис Олегович сперва расспросил сына о школе. Затем пустился в пространные рассуждения о творчестве супружеской четы Прошечкиных.
   По его словам выходило, что современный концептуальный авангард – это полная чушь, и он, Беляев-старший, «с тихим ужасом ожидает, что сотворили Прошечкины с несчастным Шекспиром».
   – По-моему, Боря, ты ожидаешь этого совсем не с тихим, а, наоборот, с очень громким ужасом, – сухо заметила жена.
   – Уж извини, моя милая, – театрально развел руками муж. – Как получается, так и ожидаю.
   – Мне совершенно непонятна твоя позиция, – обиженно продолжала Нина Ивановна. – Они такие милые люди. И, кстати, их театр во всем мире пользуется успехом.
   – А я разве сказал, что дураки есть только у нас, в России? – победоносно воскликнул Борис Олегович.
   – Спасибо на добром слове, – поджала губы Нина Ивановна.
   – Ты-то при чем? – удивленно уставился на нее муж.
   – При том, что мне лично творчество Прошечкиных кажется интересным, – защищалась Нина Ивановна. – Конечно, у них далеко не все бесспорно…
   Олегу живо вспомнился аквариум и актеры с аквалангами. Он, не сдержавшись, фыркнул.
   – А ты не бери пример с отца, – повернулась к сыну Нина Ивановна. – Если он нетерпимо относится ко всему, чего не понимает…
   – Да у твоих Прошечкиных понимать нечего! – взорвался глава семейства Беляевых.
   – Если ты в этом убежден, то зачем пригласил на премьеру весь Олежкин класс? – спросила Нина Ивановна.
   – Чтобы знали, что и такое есть, – хмуро произнес муж. – Кстати, Олежка, – посмотрел он на сына. – А кого там Инга Турундаевская-то играет? Вообще-то она потрясающая актриса, – мечтательно произнес он. – Какая фактура! В особенности в первых фильмах. – Тут Беляев-старший даже прищелкнул языком. – Не понимаю, зачем она согласилась участвовать в спектакле Прошечкиных?
   – Инга Турундаевская там играет какую-то леди, – ответил Олег.
   – Леди? – изумился Борис Олегович. – Такого, по-моему, в «Ромео и Джульетте» нет.
   – Наверное, Турундаевская играет леди Макбет, – предположила Нина Ивановна.
   – Нина! Ты ведь мне вроде говорила, что Прошечкины ставят «Ромео и Джульетту»? – еще сильней удивился Борис Олегович.
   – Если бы ты меня лучше слушал, Боренька, то тебе сейчас не пришлось бы задавать лишних вопросов, – покачала головой жена. – Прошечкины поставили не просто «Ромео и Джульетту», а синтетический спектакль на основе лучших трагедий Шекспира.
   – О боже! – простонал Борис Олегович. – Все ясно. Леди Макбет вместе с Джульеттой задушили Отелло, а Дездемона, отравив Гамлета, вышла замуж за Ромео. Ну и, естественно, в конце пьесы Генриха Прошечкина все абсолютно счастливы. Так сказать, оптимистическая трагедия.
   Олег громко расхохотался.
   – Ты, Боря, можешь считать что угодно, – совсем разобиделась Нина Ивановна. – Но не навязывай своих вкусов Олежке.
   – Чего тут навязывать, Нина! – все сильней расходился Беляев-старший. – Только такая добрая душа, как ты, – простер он в сторону жены вилку с куском котлеты, – может искренне восхищаться подобной чушью! Синтез Шекспира! Людка в роли Джульетты!
   – Люда – замечательная актриса, – перебила Нина Ивановна.
   – Допустим, – перехватил инициативу Борис Олегович. – Только Джульетта – девочка, а Людка уже почти бабушка. С тем же успехом мне могут поручить роль Ромео!
   – Люда не будет играть Джульетту, – заявила Нина Ивановна.
   – Кого же она играет? – осведомился муж.
   – Гертруду, – сказала Нина Ивановна. – Генрих ввел в свою пьесу некоторые мотивы из «Гамлета».
   – Сын! – повернулся к Олегу отец. – Прости меня великодушно! Если бы я знал заранее, то и впрямь купил бы вам билеты в другой театр. Но теперь уже поздно. Придется вам всем потерпеть.
   – Не расстраивайся, папа, – успокоил сын. – У нас как раз все довольны. Говорят, этот театр – одна из самых крутых тусовок в Москве.
   – И совершенно правильно говорят, – подтвердила мать. – Ты, Олежка, отца не слушай. Конечно, в данном случае, – уточнила она.
   – Вот посмотрит и сам разберется, – многозначительно произнес Борис Олегович.
   – Я уже разобрался, – ответил Олег, бывший на многих премьерах Прошечкиных. – Мне не особенно нравится. Но, в общем, довольно прикольно.
   – Нина, а кто же Джульетту играет? – поинтересовался Борис Олегович. – Хотя погоди, не отвечай, – жестом остановил он уже открывшую рот жену. – Я, кажется, догадываюсь. Джульетты в спектакле у Генриха нет. Он ее исключил за ненадобностью.
   – А вот и не угадал, – с изрядной долей злорадства сообщила Нина Ивановна. – В роли Джульетты завтра дебютирует Валька Прошечкина.
   – Валькирия? – разом воскликнули Борис Олегович и Олег.
   – Да, – ничуть не смутилась Нина Ивановна. – Ей восемнадцать лет. Она уже на втором курсе Школы-студии МХАТ. Генрих решил, что пора ее выпускать на большую сцену.
   – Да-а, – протянул Беляев-старший. – Джульетта-Валькирия – это сильно.
   – Опять недоволен! – стукнула кулаком по столу Нина Ивановна. – Что тебя теперь не устраивает? Валька очень красивая и талантливая девочка. По-моему, она просто создана для роли Джульетты.
   – Возможно, Нина, ты и права, – сдался наконец муж.
   – Слушайте, я давно хочу узнать, – спросил вдруг Олег. – Почему Прошечкины свою дочь назвали Валькирией?
   – Потому что у них никогда ничего не бывает просто, – вновь впал в обличительный пафос отец. – Не жизнь, а сплошной концептуальный авангард. А если уж надо дать имя дочери, то подавай им исландскую сагу и оперу Вагнера!
   Олег украдкой взглянул на часы. Несчастный Лешка Пашков уже около часа мерз где-то во дворе. Надо было срочно выходить с Вульфом. Пес, словно прочтя мысли хозяина, вдруг несколько раз требовательно тявкнул.
   – Так. Надо с ним погулять, – мигом вышел из-за стола Олег.
   Борис Олегович тоже покинул кухню и отправился смотреть по телевизору очередную информационную программу. Уже дожидаясь лифта, Олег услышал возглас отца: