Иванова Вера. Мисс Гениальность

   «Кто есть кто? Отлично! Как раз с меня и начнем», – решилась наконец я, набрала в грудь побольше воздуху, чтобы объяснить, что имя «Саша» может быть и женским, и… струсила. Вот узнает он, что я девчонка, испугается, замкнется… И мы больше никогда не сможем общаться так легко и непринужденно, как сейчас.
   – А ты не против вместе с собаками гулять? – предложил он после того, как я вкратце рассказала ему о наших наиболее выдающихся соседях.
   – Да нет. Давай, если хочешь… – Мне едва удалось скрыть бурную радость. Я о таком и мечтать не могла! Ради этого стоит немножко побыть парнем!
   – Так… диктуй номер, я тебе сейчас наберу, чтобы мой определился. Кстати, ты в каком классе? В шестом? Седьмом?
   О, господи! И этот туда же!
   – В старшей группе детского сада, – вспыхнув, процедила я.
   – Надо же! Не угадал, – улыбнулся Леха. – Не растешь, что ли? О! Я тебе дозвонился. Лови номер!
   Раздался звонок, и я вытащила из кармана мобильник.
   Этого было достаточно, чтобы мой новый знакомый позабыл обо всем на свете – и о собаках, и о соседях, и обо мне. Айфон у меня – вещь. Последняя модель, с полифонией и фотоаппаратом… Я его получила совсем недавно, в подарок за участие в раскрытии одного преступления (о котором написано в розовом дневничке с белыми сердечками), и еще сама не успела наиграться.
   – Ух ты! Дай посмотреть! – Леха выхватил телефон. – Круто. – Он завистливо вздохнул. – Я и сам о таком мечтаю. Может, на день рождения подарят. Но у меня еще не скоро…
   – А когда? – словно невзначай спросила я.
   – Девятого июля, – ответил он.
   От радости я чуть не завизжала: во-первых, теперь я знаю, когда у него день рождения, а во-вторых, он Рак! Идеальный партнер для Скорпиона! Скорпион – это я, то есть, конечно, Скорпиониха. Или Скорпионша? Что самое интересное, мое число тоже девятка – я родилась девятого ноября…
   Леха продолжал играться с мобильником, и мне пришла в голову еще одна интересная мысль.
   – Хочешь поснимать? – предложила я.
   – Неплохо бы… – Он мялся, не желая показать, что не знает, на какие кнопки нажимать.
   – Все просто. Наводишь вот так, – я направила камеру на него, – и жмешь вот сюда.
   Щелк! Хитрость удалась. У меня теперь есть его фотография!!! Хорошо быть обладателем чудо-техники…
   Не знаю, сколько кругов мы сделали вокруг двора – о времени напомнила только эсэмэска от Танюсика.
   «Ты куда провалилась? Купила букет?» – спрашивала Тычинка.
   Ой! Я и забыла… Про все забыла: про подругу, про концерт, про букет… Ну и ну! «Почти, – отщелкала я. – Когда встречаемся?»
   «В три у меня».
   Время поджимало, а мы с Лехой все еще не могли расстаться.
   – Как здорово, что мы познакомились! – Разноцветные глаза Лехи светились искренней радостью. – У меня с друзьями туго. Только найдешь кого-нибудь, как снова уезжать…
   – А сейчас? Ты ведь не скоро уедешь? – вырвалось у меня, и я с замершим сердцем ожидала ответа.
   – Вроде еще побудем, – Леха неопределенно пожал плечами. – Да, кстати, а ты в какой школе?
   – В сто сорок восьмой. А ты?
   – И меня туда записали! – обрадовался он. – А если серьезно, в каком классе?
   – В во… – чуть было не ляпнула я, но вовремя остановилась. Молчи! Соблюдай конспирацию!
   Я закашлялась, и он всполошился:
   – Ты не простудился? Дуй домой, а то заболеешь!
   Это было так приятно – ощутить его заботу. Пусть даже и адресованную не мне, а моему двойнику мужского пола.

О чем не рассказывают подругам

   Мокрые вещи я развесила в ванной, две чашки горячего чая вернули меня к жизни. Ураган почти не пострадал – клыки ротвейлера едва царапнули его по уху, да задняя лапа оказалась слегка прокушенной. Пока я мазала раны йодом, пес повизгивал и норовил вырваться. Но у меня не забалуешь – терпи, раз попало!
   Потом я внимательно рассмотрела находки. Сумочка оказалась совершенно новой, разве что без этикетки, и почти сухой: значит, кто-то потерял ее уже после дождя. Обнюхав, я уловила слабый аромат «Ландыша» – отличные духи! Из моих самых любимых! Внутри было пусто: я нашла только коричневую кожаную пуговицу в виде ракушки и обрывок визитки. Вот и все, что осталось от незадачливой владелицы… Но что я могла поделать? По пуговице и остаткам визитки ее не найти. Посочувствовав бедняжке, я с чистой совестью присвоила сумочку, быстренько набив ее своими вещами.
   Потом вставила в компьютер флешку. Открылись файлы, и я испытала разочарование – какая-то музыка, а у меня как раз недавно грохнулся проигрыватель. Можно было, конечно, сразу все стереть, но я не стала, решив послушать попозже на компьютере у Танюсика.
   Потом я вспомнила про букет. Покупать или не покупать? Колебания были недолгими, и вскоре, блаженно развалившись на диване, я слушала плеер и думала о Лехе. Так меня и застал звонок от Танюсика.
   – Ты чего не звонишь? – упрекнула подруга.
   – Батарея села, – соврала я.
   – Тогда ладно. Букет купила? – спросила она.
   – Н-нет, – честно призналась я.
   – Слава богу! – обрадовалась подруга. – Бабушка с дачи ведро георгинов привезла.
   Вот и отлично! Значит, и эта проблема решена. Я убавила громкость, повернулась на другой бок… и вскочила как ошпаренная. Который час? Без пяти три. Ужас! Через пять минут я должна быть у Танюсика!
   Я и не знала, что умею так быстро одеваться. Ураган флегматичным взглядом провожал летающие по комнате вещи, а я носилась, как ураган.
   Без четырех минут три я запихала «наряд № 2» в большую сумку.
   Без трех три я стояла перед зеркалом в «наряде № 1».
   Без двух три я наносила последние штрихи экспресс-макияжа.
   – Ну, как тебе? – спросила я Урагана без одной минуты три.
   Он одобрительно рыкнул, и я, подхватив сумку с вещами и азбуз, вылетела в дверь…
   …И ровно в пятнадцать ноль-ноль приземлилась в Танюсиковой комнате.
   – Ой! Откуда такая прелесть? – всплеснула руками Танюсик, увидев мою новую сумочку.
   – Расскажу по дороге, – пообещала я и спросила: – А почему ты такая рыжая?
   Да, Тычинка, похоже, тоже не скучала! За те несколько часов, что мы не виделись, ее волосы радикально переменили цвет. Правда, она всегда была склонна к смелым экспериментам, и еще совсем недавно у нее на голове топорщились дреды (об этом тоже, кстати, написано в розовом дневничке). Но чтоб так экстремально… Нет, от Танюсика я этого не ожидала!
   – Расскажу по дороге, – вздохнула подруга, и мы вышли из дома, не зная, что нас ждет новое захватывающее приключение.
   Подругины новости оказались не менее захватывающими, чем мои. Оказалось, что ее новые волосы – это результат наложения двух красок – красной и желтой.
   – Получился оранжевый, это все-таки лучше, – жаловалась подруга.
   – А зачем ты стала краситься красным и желтым? – поинтересовалась я. – Разве нельзя было выбрать что-нибудь понатуральнее?
   – Ну да… Я так и хотела вначале… Просто осветлиться… Но идти за краской было лениво, вот я и взяла мамину… Это была первая, красная. Ты бы видела меня с пурпурной головой! Ужас! Даже и в магазин нельзя было выйти… Хорошо, у мамы желтая нашлась.
   Посочувствовав Танюсикову, я рассказала ей о своем – об Урагане, встрече с Шалым, необычных находках… с досадой вспомнив, что мы так и не посмотрели флешку. Вот только о Лехе я умолчала. Первый раз в жизни я что-то скрыла от лучшей подруги! И совесть была при этом совершенно чиста.
   Леха – это было мое, только мое, и делиться им я ни с кем не собиралась.

Путешествие по Стране Звезд

   – Mолодцы, пунктуальные! – встретил нас у входа Тима. – Не люблю, когда опаздывают.
   Мы вручили ему ярко-алые георгины, и он благодарно улыбнулся:
   – Мои самые любимые! И как вы угадали?
   – На сайте прочитали! – пролепетала Танюсик. Она поедала Тиму глазами, и я боялась, что подруга прямо сейчас начнет просить у него автограф или захочет вместе сфоткаться. Но что с нее возьмешь – у нее не было такого богатого опыта общения со звездами, как у меня.
   Увидев мой арбуз, Тима широко улыбнулся:
   – Прикольно!
   Потом посмотрел на наши увесистые сумки:
   – А это что? В зал с такими баулами нельзя!
   Мы объяснили, что хотели бы переодеться, и Тима вздохнул:
   – Ох уж эти женщины! Вы когда-нибудь думаете о чем-то, кроме тряпок?
   – Но ведь и тебе тоже надо будет переодеться, – лукаво заметила я: Тима был одет в джинсы и водолазку.
   – Поймала, согласен! – рассмеялся певец. – Ладно, бросим вещи ко мне в гримерку.
   Мы с Танюсиком пребывали на верху блаженства: перед нами распахивались самые заветные двери Страны Звезд! Скоро мы попадем в Святая святых! А нашим проводником будет Тима Милан…
   – Сфоткаешь меня у Тимы в гримерке, ладно? – попросила Танюсик.
   – А ты меня!
   На том и порешили.
   Однако пока что Страна Звезд ничем особенным не поразила: она встретила нас бесконечным обшарпанным коридором со множеством дверей по обе стороны. Тем не менее Танюсик то и дело восклицала благоговейным шепотом:
   – Прикинь, кто тут бывает! И Тима, и Сергей Пузырев, и «Ветки», и «Мануфактура», и Палкин, и Рогачева… Ходят по этому самому полу, смотрят на эти стены…
   «Не думаю, что это доставляет им удовольствие!» – мысленно усмехнулась я, но вслух произнесла:
   – И не знают, куда спрятаться от таких романтических дур, как ты!
   Однако подруга была неисправима, и скоро от ее приторной восторженности меня начало тошнить.
   Наконец Тима остановился около одной из дверей:
   – Девчонки, бросайте вещи и пойдемте в зал. Только не зависайте, вы еще вернетесь, а меня уже ждут.
   Как же хорошо он понимал наши мысли! Или просто услышал, о чем мы болтали в коридоре?
 
   Потом в Стране Звезд стало интереснее: мы очутились в гулком сумрачном пустом зале, и Тима пел на ярко освещенной сцене наши самые любимые песни.
   – Прикинь, он поет только для нас! – верещала Танюсик, не опуская фотоаппарат. Она снимала все подряд: пустые кресла, сцену с Тимой, аппаратуру, комнату звукооператора… Потом заставила меня снять ее в самых разных ракурсах.
   – Зачем тебе? – удивлялась я.
   – Чтобы всем показать, что мы тут одни, и Тима надрывается только ради нас…
   – Он не ради нас надрывается, а ради концерта, – пояснила я. – Отлаживает звук, последний раз репетирует…
   Но подруга ничего не хотела слышать.
   – Никакой в тебе романтики! Никакого воображения! И как ты живешь, не понимаю?!

Честный обмен

   А потом саунд-чек закончился, и мы все пошли переодеваться.
   – Вначале я, потом вы, – сказал Тима, скрываясь за дверью. Пока его не было, мы просмотрели фотографии на Танюсиковом айфоне, и я вынуждена была признать, что подруга старалась не напрасно: пустой зал и Тима в водолазке и джинсах рождали иллюзию, будто мы с ним и в самом деле на самой короткой ноге.
   И вот знаменитый певец появился перед нами в белом костюме-тройке, с большим топазовым перстнем на среднем пальце левой руки.
   – Ну, как вам? – спросил он, озабоченно стряхивая с рукава несуществующие пылинки.
   – Отпад! – воскликнула Танюсик.
   А я набралась смелости, подошла к Тиме и поправила узел розового галстука – совсем как мама папе перед работой.
   – Вот теперь в самый раз! – сказала я, любуясь своей работой.
   – Спасибо, – кивнул Тима, но я видела, что он уже не с нами. – Я пошел!
   – Удачи! – пожелала я, и Тима благодарно улыбнулся:
   – Как переоденетесь, спускайтесь в зал и садитесь на те же места. ОК?
   – Хорошо. Не беспокойся, мы справимся. – И я помахала ему на прощание.
   – Ты такая храбрая! – восхитилась подруга, глядя Тиме вслед. – Так смело ему галстук поправила! И разговаривала как со своим. Я бы так ни за что не смогла!
   А потом мы с Танюсиком заперлись в гримерке.
   – Тесновато, – ворчала подруга, с жадным интересом рассматривая маленькую комнатку. – И пыльно. – Она провела пальцем по столу, потом подошла к зеркалу.
   – Ты посмотри, сколько косметики! И тоны, и тушь, и тени, и румяна… Неужели Тима тоже красится?
   – Ты что, только вчера на свет родилась? Не знаешь таких элементарных вещей? Это сценический грим. Актеры и певцы всегда накладывают его перед выступлением.
   – А… – Танюсик села перед зеркалом, начала перебирать баночки и тюбики.
   – Ты бы лучше переодевалась побыстрее, – поторопила я.
   – Зачем? – удивилась Танюсик. – Мне и тут нравится! Когда еще все это увидишь… И на себе попробуешь… – Она взяла карандаш, начала подводить глаза.
   – Ты с ума сошла! Это же Тимин! – ужаснулась я.
   – Вот потому и крашусь! Буду всем рассказывать, что мы с Миланом одной косметикой пользуемся…
   Она вытащила из сумочки блокнот, переписала названия фирм.
   – Надо будет закупить такое же, – сказала она. – Чтобы соответствовать.
   А потом спросила:
   – Как ты думаешь, если я заберу себе какую-нибудь вещичку в качестве сувенира, это будет считаться кражей? Тут же полно всего… Никто и не заметит…
   – Ты… да как ты… – Я задохнулась от возмущения. Но Танюсик, не обращая на меня внимания, тихо опустила в сумочку карандаш для глаз, коробочку румян и помаду. Потом, вздохнув, вытащила из своей косметички аналогичные предметы и положила Тиме на стол.
   – Честный обмен, – объяснила она. – Все по справедливости.
   Вы не поверите, но, глядя на эти манипуляции, я тоже почувствовала острое желание заполучить какой-нибудь сувенирчик. Скажем, вот этот симпатичный блеск для губ… Или ручку, которая валяется на столе…
   Вот придет ко мне народ в гости, а я скажу: «А вот ручка Тимы Милана!» Они спросят: «Какого Тимы? Того самого?» А я отвечу: «Ну да! Его! Она у него для автографов была».
   Я долго боролась с собой, а потом не выдержала. Была не была! Быстро засунув блеск и ручку в арбуз, я стала думать, что не жалко оставить Тиме. Ручки у меня с собой не было, блеска тоже…
   А потом я вспомнила про флешку. Вот уж ее точно не жалко! Записать туда я ничего не успела, привыкнуть к ней – тоже… Музыку, которая на ней, послушать не могу… А Тиме два лишних гига не помешают. В любом случае это не хуже блеска и ручки!
   Я положила флешку на стол и с чувством большого удовлетворения вытащила из сумки «наряд № 2».
   – Ой, Сашуля, давай скорее, – теперь уже Танюсик торопила меня: она переоделась и наводила последний лоск – Тиминой косметикой, конечно. – А вдруг наши места кто-нибудь займет? А у нас ни билетов, ничего. Что мы тогда скажем?
   – Ой, точно! – испугалась и я, во второй раз за этот день демонстрируя скоростное переодевание.

Трудная участь звезды

   Как ни странно, мы даже успели до начала концерта. Зал был полон, на наших местах сидели две тетки, но объясняться с ними не пришлось: едва завидев нас, они и сами ретировались.
   – Заколдованные тут места, что ли? – бормотала Танюсик, устраиваясь поудобнее и вытаскивая фотоаппарат. Свет начал медленно гаснуть.
   – Еще бы! Тринадцатый ряд, места тринадцать и четырнадцать! – фыркнула я.
   – Да? Это мы тут сидим? – удивилась Танюсик и полезла в темноте фотографировать спинку своего кресла.
   – Девочки, не шумите! – раздался сзади сердитый голос. – Слушать не даете!
   – А чего слушать-то? Еще ничего не началось! – фыркнула Танюсик, щелкая фотоаппаратом.
   – Вы еще и хамите! – возмутился голос. – Я сейчас администратора позову!
   К счастью, на сцене появился Тима, и пререкания потонули в шквале аплодисментов и криков. Певец сказал несколько приветственных слов, и концерт начался.
   И чудо повторилось: вроде бы мы и слушали недавно эти песни, и видели Тиму на сцене – но сейчас это был совершенно другой человек, и песни казались другими. Как будто мы видели репетицию праздника, а теперь попали на сам праздник. Тима пел во сто крат лучше – хотя не для нас одних. Он завел публику, довел до экстаза, до слез. И голос сзади больше не дергал нас, а подпевал вместе со всеми.
   А потом произошло нечто совсем уж неожиданное. Закончив основную программу и спев несколько песен «на бис», Тима вдруг сказал:
   – Уважаемые зрители, в тринадцатом ряду на месте тринадцать и четырнадцать сидят две мои младшие сестрички. Я их очень люблю и хотел бы специально для них исполнить еще одну песню – «Солнечные зайчики»!
   Мы с Танюсиком схватились за руки и замерли. Ну, попали! Ну, Милан, подставил! И вообще, как он угадал, что «Зайчики» – наша любимая?
   Тима запел, а вокруг начало твориться нечто невообразимое. Зрители шушукались, показывали на нас пальцами, наводили мобильники и фотоаппараты, а голос сзади попросил, подлизываясь:
   – Девочки, а можно с вами сфотографироваться?
   С легкой руки Тимы мы тоже стали звездами. После концерта нас окружила плотная толпа, и мы с Танюсиком раздавали автографы – до тех пор, пока руки не устали чуть ли не до судорог.
   – Не знала, что быть звездой так трудно, – хныкала Тычинка, с трудом продираясь сквозь плотную толпу. – Мне кажется, нас сейчас разорвут на кусочки!
   Наши наряды, когда мы выбрались наконец из окружения, были похожи на одежду потерпевших кораблекрушение.
   – Теперь это можно выкинуть, – чуть не плакала Танюсик, разглядывая дырки в жирафьем шарфе. – Никакой совести у людей, никакого стыда!
   Тима ждал нас в гримерке. Он уже переоделся и выглядел довольным, но усталым.
   – Ну? И как вам? – первым делом спросил он.
   – Супер! – хором воскликнули мы с Танюсиком. – Лучшее шоу в нашей жизни! Спасибо, Тима!
   – Я рад, – Тима расплылся в улыбке, а потом сказал: – Я хотел вам автографы оставить, но ручка куда-то запропастилась… Никак не найду! У вас есть, чем писать?
   Мы с Танюсиком превратились в свеклы и дружно замотали головами.
   – Ладно, тогда в другой раз. А сейчас, девчонки, я пойду, дела. Сами доберетесь? Или с вами телохранителя послать?
   – Не надо телохранителя! Мы сами! Метро рядом, и не поздно еще! – заверили мы звезду, и Тима, чмокнув нас в щечки, убежал.
   Я вынула из арбуза злосчастный блеск, положила на место. Потом хотела вернуть и ручку, но передумала – все-таки я отдала за нее флешку… И все равно, настроение было испорчено: как будто в бочку меда бросили ложку дегтя. Мы молча переоделись и быстро вышли из гримерной.
   Однако кукситься долго не получилось: избыток впечатлений требовал выхода. Уже в метро, посмотрев фотографии, мы взбодрились и вскоре, как обычно, весело щебетали и смеялись на весь вагон.
 
   Я так переволновалась, что ночью долго не могла заснуть. Что за чудо обрушилось на меня в этот день? Концерт, слава, сувениры от Тимы… А до этого – букет, гроза, собачья драка… И самое главное – Леха. Человек, которого я встретила всего несколько часов назад, умудрился прочно укорениться в моей жизни!
   И я уже так много о нем знаю.
   Во-первых, откуда он приехал.
   Во-вторых, где он живет.
   В-третьих, кто его родители.
   В-четвертых, когда у него день рождения.
   В-пятых, номер его мобильника.
   И, наконец, в-шестых, у меня есть его фотография!!!
   И еще я знаю, что он будет учиться в нашей школе, в 8-м классе. Вот только неясно, в «А» или в «Б». А это так важно! Если в «А», то мы с ним станем одноклассниками.
   И еще. Я узнала о нем так много, а он пока что не знал обо мне ничего. Это тоже было здорово. Я оставалась для него загадкой, а он для меня становился все яснее.
   И все ближе.
   Этой ночью его лицо еще долго смотрело на меня с мерцающего под одеялом экрана мобильника. И еще во сне, где мы вместе куда-то летели.
   А потом наступило утро, я пошла в школу, и снова увидела его лицо – но на этот раз все было совсем по-другому.

Кто на новенького?

   Конечно же, я проспала. С утра Леха не позвонил и не прислал никакого сообщения, и я с трудом сдержалась, чтобы не связаться с ним самой – и то только потому, что опаздывала. Так что Урагана выводила мама, и я не знаю, гулял ли Леха с Мэджиком или нет.
   Одевалась я наспех, выбрав самые чистые и немятые вещи из вчерашних «комплектов № 1 и 2». Получилась диковатая смесь из кедиков, цветастой мини-юбки, футболки и жилетки. А вот красилась я долго и основательно – теперь это было не баловство, а дело всей жизни, ведь я готовилась к встрече с Лехой. Даже если он не в нашем классе, мы все равно увидимся, и мне надо предстать перед ним в самом лучшем свете!
   Интересно, узнает ли он меня в облике девчонки? И как поведет себя, если узнает? И хочу ли я, чтобы узнал? Я окончательно запуталась. Все утро я вспоминала его слова: «Я так рад, что мы познакомились!» Но адресованы они были Саньку, а не Сашуле. А что бы он сказал девчонке? Ох, не знаю, не знаю… Поразмыслив, я решила не брать с собой арбуз – светиться еще рано.
   По дороге в школу я нарочно свернула к Лехиному подъезду и немного погуляла, поджидая его. Но Лехи не было – то ли прошел раньше, то ли, наоборот, не торопился, – и я пошла в школу одна.
   Все наши были в сборе, а тот, ради которого я старалась, не появился. Я все глаза просмотрела в раздевалке – и среди десятых, и в девятых, и в одиннадцатых – но его не было. В голову лезли неприятные мысли: а вдруг он не в нашей школе? Вдруг перепутал? Потом – еще хуже: а вдруг с ним что-то случилось? Может, заболел после вчерашнего дождя? Рука так и тянулась к мобильнику, но, когда я наконец не выдержала и вынула его, все пошло наперекосяк. Если раньше на меня не обращали внимания, то теперь накинулись – как осы на варенье. Позвонить не удалось – айфон гулял по рукам, народ смотрел фотки со вчерашнего концерта (и откуда только узнали!), восхищался, хлопал меня по плечу, чмокал в щечку, а я стояла как дура, и чуть не плакала. Что толку быть знаменитой, если ты несчастна!
   В довершение ко всему в школу вплыла Танюсик. Подруга пришла неожиданно похорошевшей – ее огненные волосы сменили цвет и стали белыми с золотистым отливом. И одета она была не то что я, в «объедки» вчерашнего, а в совершенно новый, незнакомый мне «комплект № 3» – облегающие серые джинсы, голубую блузку в горошек и длинную черную жилетку с пояском. Неужели «включила звезду»? На таком ослепительном фоне я выглядела бедной родственницей и серой мышкой…
   Айфон наконец вернулся ко мне, и мы принялись вместе разглядывать фотографии. И вот тут-то Танюсик и наткнулась на Леху.
   – Кто это? – спросила она, уставившись на снимок.
   Сердце упало – в голосе подруги звучал явный интерес. Мне захотелось вырвать мобильник, спрятать Леху, но я одернула себя: ведь это же Танюсик! Моя лучшая подруга! Это все равно, что я сама. И все же… Все же…
   – Ну, Сашуль? Давай, выкладывай. Что за парень? – настаивала Танюсик.
   Ответить я не успела – на горизонте появился Арсений Брыкалов – Портос из нашего Союза Мушкетеров и Арагорн из Братства Кольца.
   – И что это мы тут разглядываем? – поинтересовался Сеня, бесцеремонно обхватив Тычинку за плечи. Подруга поджала губы и резким движением скинула его руки – раньше он не позволял себе такие вольности! Брыкало насупился и стал похож на обиженного ребенка.
   Когда мы с Танюсиком заняли свое обычное место – вторую парту у окна, – погода окончательно испортилась. Небо заволокло тучами, по стеклу застучали капли.
   – Ну что? Узнаешь? – прошептала Танюсик, красуясь передо мной необычно сильно накрашенным лицом.
   – Не-а! – прошептала я. – Это ты для Брыкалы?
   – Еще чего! – возмущенно фыркнула Танюсик. – Это я Тиминой косметикой!
   – А-а! – протянула я и достала из сумки Тимину ручку.
   – Та самая? – благоговейно прошептала Танюсик. – Дай подержать! А пописать можно? А ты уже писала что-нибудь где-нибудь? В дневничке?
   И вот именно в этот момент случилось то, чего я так ждала и боялась.
   Хорошо помню, как это произошло. Слушая бесконечный Танюсиков рэп, я смотрела сквозь мокрое стекло на школьный двор – а вдруг увижу опаздывающего Леху! Но Лехи не было, только дворник Ильдар пытался разгрести оставшийся на школьном дворе мусор, а дворовый пес Бим путался у него под ногами, цепляя метлу… На душе было дождливо, как на улице, хотелось плакать.
   И вдруг Танюсик замолчала. И все вокруг замолчали, и наступила тишина.
   Я удивилась, перевела взгляд…
   И дождик в моей жизни закончился. Я увидела Леху.
   Он стоял в дверях и неуверенно улыбался – как человек, который не знает, туда ли попал.
   – Это 8-й «А»?
   Тишина сменилась сдержанным гомоном – все с интересом разглядывали незнакомца.
   – Да, – ответила за всех Соня Кармелюк, ехидная язва с первой парты. Она вытащила из рюкзачка косметичку, положила на парту. – А ты что, новенький?
   – Он самый, – ответил Леха.
   – Как зовут? – продолжила допрос Соня, быстро оглядев себя в зеркало.