Иванова Вероника Евгеньевна. Узкие улочки жизни

   «…Заказчик вправе отказаться от принятия и оплаты конечного результата, если к моменту выполнения предмета договора цель, преследуемая Заказчиком, потеряла свою актуальность…»
   Проще говоря, если человек передумал, мы не возьмем с него лишних денег. Поэтому за время выполнения договора стараемся наесться вдоволь! Шучу. Правда, в моей шутке, не буду лукавить, прячется немалая толика правды.
   Случалось такое нечасто за время моей работы в салоне — в конце концов, всего несколько лет прошло, как я познакомился с леди Оливией — но случалось. Иногда человек честно говорит: передумал, извините за беспокойство. Иногда отказывается от итога нашей работы из скупости и сквалыжности. Но самая распространенная причина отказа — страх. Да-да, именно он! Ведь, чтобы встретиться с собственным счастьем, нужно набраться изрядной смелости.
   «…Исполнитель не несет ответственности за использование Заказчиком результата выполнения договора после подписания Акта сдачи-приемки…»
   Что пожелаете, то и творите. Можете выкинуть, можете продать, можете… Сделать все, что фантазия подскажет. Но мы к вашим действиям уже не имеем ни малейшего отношения. Ни-ни. Жалобы и угрозы не принимаются.
   «…Исполнитель обязуется сохранять конфиденциальность полученных от Заказчика сведений, необходимых для выполнения предмета договора, до окончания календарного срока жизни Заказчика…»
   Звучит жутковато, но пункт очень важный. Пока клиент не отойдет в мир иной, ни одна живая душа не узнает, зачем он приходил в салон «Свидание» и с чем ушел от нас: с исполненными желаниями, плача или задыхаясь от бессильной ярости. Нам не нужны чужие тайны. Своих хватает. Но делиться вашим сокровенным мы ни с кем не станем. Ни под каким предлогом. Все узлы и печати разрубает лишь смерть. Амен.
   «…Реквизиты Заказчика… Реквизиты Исполнителя…»
   А вот это обязательное условие, потому что мы — честные налогоплательщики и если получаем за свою работу денежные средства или иное вознаграждение, отчитываемся за него перед налоговыми службами без утайки.
   Поскольку текст договора не содержал ничего предосудительного и заковыристого, женщина, прочтя предложенные бумаги ровно два раза: первый раз бегло, второй — более внимательно, слегка приподняв брови и задержавшись на пункте о «праве отказаться», поставила на обоих экземплярах свою подпись и обратилась ко мне:
   — Могу я попросить вас заполнить последний пункт? У меня мало времени и…
   — Разумеется, как пожелаете.
   Мне не составит никакого труда переписать номера страховых свидетельств и паспортные данные из любезно раскрытого и развернутого в мою сторону ежедневника. А заодно поможет не слишком внимательно прислушиваться к разговору, благо Ева уже настроилась на работу.
   — Мы вас слушаем, — приглашающе опустила подбородок леди Оливия.
   Женщина, носящая имя Кларисса Нейман, как следовало из предоставленных документов, глубоко вдохнула, задержала воздух в груди на время, необходимое, чтобы собраться с духом, и приступила к описанию проблемы:
   — В ближайшее время я собираюсь сделать очень важный шаг в своей жизни. И я хотела бы быть уверенной, что он не принесет мне бед больших, чем можно ожидать.
   — Ваше желание понятно и заслуживает уважения. Позвольте уточнить… Насколько ближайшее время?
   — В течение недели.
   — Вы можете сказать, что именно собираетесь сделать?
   Кларисса сжала губы, и сеточка морщинок вокруг рта подтвердила зрелый возраст клиентки.
   — Я собираюсь выйти замуж.
   — Надеюсь, по исполнении договора вас можно будет поздравить. Но если вы пришли сюда, имеются некоторые сомнения, верно?
   — Имеются, — еле заметно качнулась строгая линия каштанового каре.
   — Вы не уверены в своем выборе?
   — Неловко признаваться, но… У меня мало опыта в отношениях.
   Хммммм. В идеале, наверное, следовало бы использовать традиционное «Омммм», но индийские мотивы на деловых переговорах в центре Европы — непозволительная экзотика, а сосредотачиваться нужно в предельно сжатые сроки, что называется.
   «Я боюсь. Просто-напросто боюсь. До одури, до дрожи в коленках. Если не получится, лучше будет навсегда оставить любые надежды. Я просто не выдержу. Я устала быть одной, мне нужно так мало… Но даже ничтожную часть этого „мало“ невозможно купить за деньги. Если бы все было так просто! Эти люди… Говорят, что они умеют делать свое дело, и нет причин не верить, тем более, бумаги составлены грамотно. И все же… Нет, решено. Доведу дело до завершения. Хотя бы для того, чтобы убедиться…»
   Мало опыта? Скорее, его было много и сплошь неудачный. Не люблю спонтанно читать клиентов, но в девяноста процентах случаев не могу себя контролировать, если мысли лежат на поверхности и настолько ясны и отчетливы. Женщина волнуется, очень сильно, не без причины, следовательно, душеспасительная беседа не поможет. Нужно будет заниматься ее случаем всерьез. Впрочем, решает хозяйка, а я всего лишь претворяю в жизнь ее решение.
   — Что именно вы хотите получить от нас?
   — Говорят, вы можете сделать… нечто вроде амулета.
   — Вам необходимо именно предметное воплощение?
   — Если это возможно.
   Леди Оливия кивнула:
   — Никаких трудностей. Итак, если я правильно понимаю, в наши обязанности входит сделать все возможное, чтобы ваша жизнь в браке проходила без лишних… осложнений?
   — Да, вы верно поняли.
   — Необходимость свадьбы окончательная и бесповоротна?
   Плечи Клариссы вздрогнули. Ответ последовал не мгновенно, но прозвучал на редкость твердо:
   — Да.
   — Свадьбы именно с тем человеком, которого вы выбрали?
   — Да.
   Второе подтверждение оказалось еще увереннее первого, что меня совсем не удивило. Судя по настроению женщины, она или по уши влюблена или не видит для себя другого будущего. Страсть ли, холодный расчет — иногда между ними нет никакой разницы. И первая, и второй жизненно нуждаются в достижении поставленной цели.
   — Моим коллегам нужно будет взглянуть на вашего избранника. Никаких разговоров с ним, намеренных или случайных, вестись не будет, только наблюдение со стороны. Вмешательства в его или вашу личную жизнь также не будет проводиться. Но для более успешного выполнения договора, сами понимаете…
   — Разумеется! — не дослушав, согласилась фроляйн Нейман.
   — Где и в какое время мы могли бы осуществить наблюдение? И в ваших, и в наших интересах, чтобы это было людное место. Во избежание напряженности.
   — Сегодня вы сможете подойти? Мы будем обедать в «Кофейной роще», это ресторан на третьем этаже «Сентрисс».
   Переговорный центр, излюбленное место как личных встреч, так и проведения всевозможных конференций, семинаров и прочих болтательных мероприятий. Люднее не придумаешь.
   — В котором часу?
   — В половине второго.
   — Если вас не затруднит, закажите на 13.20 столик неподалеку от вашего… Неважно с какой стороны. На имя Джека Стоуна. Единственное пожелание, чтобы места были не на самом проходе. Это возможно?
   — Конечно, я свяжусь с метрдотелем, как только вернусь в офис. Что-то еще?
   — Если понадобится нечто большее, мы поставим вас в известность, — успокоительно улыбнулась леди Оливия.
   — Тогда, если позволите… — Кларисса встала.
   — Всего доброго.
   Я проводил клиентку в прихожую, подал пальто, с удовлетворением отметив, что в рукава она попала с первого раза, а значит, волнение оставило женщину, пусть и ненадолго.
   — Джек Стоун — это вы? — Рассеянно спросила фроляйн Нейман, когда моя рука коснулась дверной ручки.
   — Да.
   — Приятно познакомиться.
   Она вышла на улицу и торопливо направилась в сторону центра, занятая размышлениями уже не о личной жизни, а о бизнесе, но на самом краешке чужих мыслей я уловил обнадеженное: «Он, конечно, не слишком солиден, но выглядит и ведет себя вполне доверительно. И похоже, дело свое знает…»
   Свое? Я тихо фыркнул, закрывая дверь и возвращаясь в кабинет. Чужие дела, как правило, мне известны гораздо лучше.
   Фырканье получилось насморочным, не прошло незамеченным и вызвало закономерный вопрос:
   — Мистер Стоун, вы простыли?
   — Немного, миледи.
   Хозяйка покачала головой, и пепельно-седые пряди, спускающиеся с висков до подбородка, напомнили своим движением о маятниках часов, отсчитывающих мгновения вечности.
   — Вам следует уделять себе больше внимания.
   — Да, миледи.
   — Учтите, ваше упрямство является достоинством только с одной стороны.
   Она поднялась из кресла и прошлась по кабинету, задумчиво скрестив руки на груди, и переключила свое внимание с сотрудника на сотрудницу:
   — Что скажете, моя дорогая?
   Ева скучно зевнула:
   — Еще одна засидевшаяся в девках тетка.
   — Это не повод для осуждения, — заметила хозяйка. — Что скажете по поводу ее намерения?
   — Глупость.
   — Вы излишне категоричны в суждениях. Впрочем, для вашего возраста это нормально.
   Девушка фыркнула, и с куда большим успехом, чем чуть ранее это сделал я. Но факт оставался фактом: фроляйн Цилинске совсем недавно исполнилось всего лишь двадцать два года, и понять нужды женщины «далеко за тридцать» ей пока трудновато. Как и мне понимать своего отца. Разница в возрасте всегда имеет влияние.
   — Все же, изложите ваше впечатление.
   Ева пожевала губами, но признала:
   — Ей нужна помощь.
   — Отлично. Тогда отправитесь пообедать за счет клиента.
   Девушка заметно оживилась:
   — И много можно будет заказать?
   — В разумных пределах, следить за соблюдением которых будет ваш коллега.
   Собственно, другого варианта не существовало по определению: в салоне кроме меня и фроляйн Цилинска работников больше не было. Но даже очевидное отсутствие альтернативы не могло повлиять на мнение Евы обо мне:
   — Я не хочу с ним идти, он зануда!
   — Вы тоже не рождественский подарок, моя дорогая. У вас, мистер Стоун, надеюсь, нет возражений?
   — Ни в коем случае миледи. У меня есть всего лишь одно требование.
   — Какое? — Слаженным дуэтом спросили дамы.
   — Пусть Ева смоет свои ужасные «стрелки».
   — Ужасные? — Светло-голубые глаза гневно сузились. — Да что ты понимаешь!
   — Я не слежу за веяниями моды, но отчетливо понимаю одно: если явлюсь в ресторан под ручку с нелепо размалеванной девицей, то привлеку ненужное внимание. В том числе и со стороны объекта.
   — Нелепо размалеванной?!
   Леди Оливия решила проявить благосклонность и защитить меня от девичьего гнева:
   — Моя дорогая, мистер Стоун отчасти прав. Ресторан, в котором назначен обед, очень редко посещается представителями так называемой богемы, среди которых ваш макияж пришелся бы к месту и ко времени.
   — Еще неплохо было бы поменять одежду, — осторожно заикнулся я, чтобы огрести на свою голову очередной ворох проклятий, но доводы разума из уст хозяйки и зарплатодательницы одержали верх над самоуверенностью юности, и Ева отправилась приводить свой вид к надлежащему для появления в приличном обществе, пообещав мне, правда, отсутствие легкой жизни на ближайшие лет сто пятьдесят.
   Можно было бы добить девчонку, громко порадовавшись, что мне сулят столь долгую и интересную жизнь, но победа над слабым противником никогда не доставляет удовольствия, поэтому я предпочел промолчать и всего лишь улыбнуться.
   — А что скажете вы, мистер Стоун?
   За все время знакомства леди Оливия ни разу не обращалась ко мне по имени, и иногда казалось, что она поступает так из опасения сократить дистанцию, отказавшись от двух ни к чему не обязывающих слов.
   — Она была на грани истерики.
   — Ева? Больше играет, нежели страдает.
   — Я говорю о фроляйн Нейман.
   Хозяйка подумала и кивнула:
   — Соглашусь. Но почему вы сказали: «была»?
   — Выходя из салона, она чувствовала себя спокойнее. Намного.
   — Это хорошо. — Леди Оливия взяла со стола наш экземпляр договора. — А ведь в самом начале волнения было столько, что она даже не решилась собственноручно заполнить бумаги… Будьте внимательны в работе, мистер Стоун. Хоть мы и не саперы, нам тоже не следует ошибаться слишком часто.

* * *

   Всю дорогу до «Сентрисс» Ева молчала, оскорбленно поджав губы, а я не горел желанием разговаривать, потому что на сыром воздухе в дополнение к насморку начало ощутимо покалывать горло.