В Столицу я вернулась к ночи. Перед виллой Эрла Стоуна пылал огромный костер - жгли наш тайник. Пленки, пластинки, книги. Вокруг собралась довольно внушительная толпа. Ребятня развлекалась, прыгая у огня, взрослые наблюдали. Одни равнодушно, другие с интересом. Смотрели, как пожирает огонь диковинные вещи, старались догадаться об их назначении.
Я протиснулась как можно ближе - туда, где оцепили костер "мальчики" из ВП. Многих из них я знала, со мной здоровались, поздравляли, согласно ритуалу, с успешным завершением операции. Мое появление здесь было воспринято как вполне естественное - агент номер 423 пришел взглянуть на дело своих рук.
Костры из книг. На Земле-альфа тоже так было. Я смотрела, как гибнет то, чем мы с Эрлом жили все эти месяцы, и вспоминала. Наши мысли, чувства, споры - все это со мной, и это нельзя уничтожить, пока я жива. Пока я жива, как грустно звучит!
И даже потом это останется с нами, Эрл, потому что ты и я - одно. Мы обманем их, обведем вокруг пальца. Мысль, которая меня почти развеселила.
Они бетяне. Их плечи касаются моих, чувствую их дыхание. Их лица, по которым мечутся трепетные отблески пламени, кажутся сейчас чуть ли не одухотворенными. Иллюзия. Для них-то не останется ничего, они сжигают последний мост, связывающий мертвое человечество с живым.
Ничего, кроме любопытства. Я должна бы чувствовать к ним презрение и ненависть, как Эрл, но в моей душе лишь сострадание. Может, потому, что я прожила жизнь, одной из них. Мой отец и дед были бетянами, мои дети, которых у меня отняли. Мои внуки, правнуки, которых я никогда не видела.
Нити, нас связывающие, на целый век прочнее, чем у Эрла. Впервые я по-настоящему осознала, что завтра сделаю это не только ради самого Эрла. Почтовый аэрокар, спрятанный в старой шахте, сорок минут полета, лаборатория в скалах. Только Эрл знает, где она находится, только ему известна тайна производства альфазина.
Фиолетовое облако поднимается и тает над скалами, небо становится черным, и над Землей-бета проносится вихрь. Всего несколько секунд.
Странно. Я смотрю, как горит наше прошлое, а сама вся в будущем, в котором меня уже не будет.
Слышите, я хочу взорвать ваш рай, ваше трусливое убежище! Но кто я? Какое имею право?
Я Ингрид Кейн, одна из вас. Право - это моя первая жизнь, век с четвертью. И вторая та, что сейчас горит перед вами. Всего лишь год.
И память многих поколений ваших предков с Земли-альфа, запрограммированная в этих пленках, книгах, картинах.
Я хочу разрушить ваш проклятый рай, вашу сонливость, ваше мертвое спокойствие. Ценой жизни Ингрид Кейн. Что меня заставляет? Не ненависть, не презрение, не злоба. Может, сострадание? Или любовь?
Это открытие меня поразило. Любовь? Примитивные мумии, застывшие у костра, в котором жгут книги. К ним?
Да, как ни странно, я их любила. Не их настоящее, а будущее, в котором меня уже не будет. Но в котором я все-таки останусь. В их пробуждении, слезах и смехе, в их вдохновении и в творчестве, в поиске. В том, когда "не может быть", и в руке, лежащей на плече. Я верну им это.
Десятки, сотни, тысячи поколений после меня. Я не умру, покуда живо человечество.
Так же, как те, кого сейчас жгут на костре. Кого жгли во все времена и все-таки не сумели уничтожить. Те, кто помог людям стать лучше, кто учил человека быть Человеком. Они живы во мне. В том, что я задумала.
Ингрид Кейн, одна, перед костром, где жгут все, что ей дорого. Эрл в их руках. Он считает меня предательницей.
Но я думаю о завтрашнем дне и... счастлива. Я не одна, потому что я с ними. В их будущем и прошлом, которое они сейчас наивно пытаются сжечь.
Как все просто - ощутить себя частью, эвеном великого целого, которое зовется человечеством.
Столб дыма и пламени взметнулся в черное небо - они взорвали виллу Дэвида Гура. Толпа вопила, свистела, улюлюкала, возбужденная необычным зрелищем, и никто не знал о почтовом аэрокаре, спрятанном в старой шахте. Никто не знал, что это последняя ночь Ингрид Кейн на Земле. Что она не одна. И счастлива.
* * *
Никак не думала, что вообще смогу спать, а заснула сразу и проспала до утра - последний раз молодость Риты продемонстрировала мне свои преимущества. Поймала себя на том, что уже думаю о ее теле, как о чем-то мне не принадлежащем, что привожу его в порядок с особой тщательностью, будто на продажу. Лицо в зеркале показалось мне совсем похожим на лицо Ин?рид. И закрашенная седая прядь - это Ингрид.
Гимнастика, душ, завтрак-тело Риты будет в полном порядке. Как хорошо, что я выспалась?
Последний разговор с Шефом. По моей просьбе он подготовил документы. Сразу же после того, как медицинский компьютер засвидетельствует смерть Эрла Стоуна, Рита может идти на все четыре стороны и жить в свое удовольствие, имея довольно приличную сумму годового дохода. Документы в сумочке, тут же магнитофонная кассета размером с пуговицу. Мое последнее письмо к Эрлу. Мой голос. Я подключу письмо к ДИКу, Эрл прослушает его во сне и узнает все.
Аэрокар везет меня в Столицу, к бывшему дому Ингрид Кейн. Меня сопровождает только Поль, который, к счастью, как всегда, поглощен телевизором. Все это в последний раз: и мой полет, и облака, и солнце, и мелькающие внизу крыши, но мне не до них. Думаю лишь о том, как меня встретит Эрл, и моя уверенность постепенно улетучивается,
Что если он поверил версии Шефа? Рита - шпионка, предательница, палач... Если он не захочет со мной разговаривать, от* вернется, плюнет в лицо? Как тогда осуществить задуманное?
Вилла Ингрид тоже оцеплена, вокруг все та же любопытствующая толпа, ждущая, когда ей покажут в назидание тело Эрла Стоуна. Мне сообщают что преступник уже доставлен, что он обо всем предупрежден и, кажется, ведет себя смирно. Но на всякий случай вручают лучемет.
Поверх платья меня обряжают в черную накидку с гербом-* пирамидовидное здание ВП, символ государственной власти.
Рослые загорелые парни в черных рубашках с такими же нашивками оттесняют толпу от помоста, установленного на площади перед домом.
Господи, если ты есть. Спокойнее, Ингрид!
Эрла вывели, будто тигра на арену. Мягким ленивым прыжком он вскочил на помост и замер в покорно-иронической позе. Вынужденный подчиниться обстоятельствам, но оставшийся собой. Презирающий глазеющую на него толпу и тех, кто заставил его на потеху толпе проделывать все эти штуки. Я всегда в цирке сочувствовала тиграм.
Эрл увидел меня. Его взгляд. Удивительное ощущение-площадь вдруг качнулась, расширилась, наполнилась воздухом, очертания лиц и предметов стали яркими и четкими. Будто я опять глотнула альфазина. Неужели я могла предположить, что он усомнится во мне, в чуде, соединившем нас - двоих людей в стае бетян?
Глупая, глупая Ингрид?
Он благодарен, что я нашла в себе силы стать его палачом, чтобы быть с ним в последнюю минуту. Он восхищен моим мужеством. И я верю, что так и есть. Все перепуталось: ложь и правда, взлет и падение, то, что они называли страданием, и то, что зовется счастьем. Мы видим только друг друга, мы наедине. Кто из нас жертва, кто палач? Кто умрет сегодня, а кто останется жить?
Или мы останемся оба, как продолжает жить среди нас Рита, непостижимым образом влияя на наши поступки и мысли? И те, жившие за много световых лет и веков до нас, оставившие после себя картины, книги, симфонии?.. И неизвестный, оставивший нам тайник...
Монотонно жужжит голос чиновника, читающего приговор. Спокойные невидящие глаза бетян. Если я закричу, заплачу, брошусь на землю - в них появится любопытство, не более.
На соснах вокруг дома молодые побеги, я в детстве любила их отламывать и грызть, пока челюсти не начинали слипаться от горькой душистой смолы. По крыше разгуливает рыжая кошка. Неподалеку на площадке играют в волейбол, девчонка в белых джинсах не умеет принимать мяч, лупит по нему запястьем, то и дело теряя.
Сосна, крыша, кошка, волейбол-все это "никогда". Хозяйка уводит меня, чтобы дать необходимую консультацию. Знакомая одуряюще-сладкая теплота "усыпальницы". Пальма на месте.
Делаю вид, что слушаю хозяйку, - она учит Ингрид Кейн, как пользоваться аппаратурой. Смешно!
Софа, на которой умерла когда-то 127-летняя Ингрид Кейн, теперь предназначена для Эрла Стоуна. А там, где она воскресла, убив Риту, теперь воскреснет Эрл Стоун, убив Ингрид.
Нет ли в нашей удивительной взаимосвязи какой-то закономерности? Что, если Рита, Эрл, я, сама жизнь каждого из нас предназначена стать звеном в единой цепи? Бетяне умирают, люди остаются. Естественный отбор, как в животном мире. Во имя сохранения человечества.
Почтовый аэрокар в старой шахте, лаборатория в скалах, фиолетовое облако.
Эрл, ты должен это завершить. Теперь, когда ты узнаешь, кто я, узнаешь все обо мне... Вся моя жизнь или моя смерть прикажут тебе. У тебя будет тело Риты, ее силы, ее Молодость. Новая Рита будет смотреть сбоку на собеседника немигающим взглядом, будто птица, собирающаяся клюнуть. Но седая прядь останется - кстати, не забывай ее подкрашивать.
Шлем "последнего желания". Мы оба лишены этого права, которое вещается лишь в обмен на подлинную смерть. У тебя умрет тело, а у меня? Что останется у меня? Фиолетовое облако. Я хочу, чтобы так было.
Впервые умирающая в этой комнате будет думать о будущем. Ты мое будущее, Эрл, поэтому ты выполнишь мою волю.
Хозяйка уходит. Быстро вытягиваю из кадки провода, подсоединяю к шлему. Ампула со снотворным. Я проглочу ее в безопасном отсеке, перед тем как включить газ. Мое письмо к тебе.
Кажется, все. Через час роботы отправят твое тело в камеру, где Док констатирует смерть. Через два часа ты проснешься. У тебя будут документы и внешность Николь Брандо. И свобода. Встань и иди.
Ты должен выдержать, Эрл. Я знаю, ты все выдержишь. Прости, но я не могла иначе. Ты бы никогда не согласился. Поэтому я решила за нас обоих.
Пять минут наедине, всего пять минут, чтобы с тобой проститься.
Как тихо... С улицы доносятся ритмичные удары по мячу. Шлеп - видимо, опять смазала та, в белых джинсах.
Слушай, когда выйдешь... научи ее принимать мяч.
Я протиснулась как можно ближе - туда, где оцепили костер "мальчики" из ВП. Многих из них я знала, со мной здоровались, поздравляли, согласно ритуалу, с успешным завершением операции. Мое появление здесь было воспринято как вполне естественное - агент номер 423 пришел взглянуть на дело своих рук.
Костры из книг. На Земле-альфа тоже так было. Я смотрела, как гибнет то, чем мы с Эрлом жили все эти месяцы, и вспоминала. Наши мысли, чувства, споры - все это со мной, и это нельзя уничтожить, пока я жива. Пока я жива, как грустно звучит!
И даже потом это останется с нами, Эрл, потому что ты и я - одно. Мы обманем их, обведем вокруг пальца. Мысль, которая меня почти развеселила.
Они бетяне. Их плечи касаются моих, чувствую их дыхание. Их лица, по которым мечутся трепетные отблески пламени, кажутся сейчас чуть ли не одухотворенными. Иллюзия. Для них-то не останется ничего, они сжигают последний мост, связывающий мертвое человечество с живым.
Ничего, кроме любопытства. Я должна бы чувствовать к ним презрение и ненависть, как Эрл, но в моей душе лишь сострадание. Может, потому, что я прожила жизнь, одной из них. Мой отец и дед были бетянами, мои дети, которых у меня отняли. Мои внуки, правнуки, которых я никогда не видела.
Нити, нас связывающие, на целый век прочнее, чем у Эрла. Впервые я по-настоящему осознала, что завтра сделаю это не только ради самого Эрла. Почтовый аэрокар, спрятанный в старой шахте, сорок минут полета, лаборатория в скалах. Только Эрл знает, где она находится, только ему известна тайна производства альфазина.
Фиолетовое облако поднимается и тает над скалами, небо становится черным, и над Землей-бета проносится вихрь. Всего несколько секунд.
Странно. Я смотрю, как горит наше прошлое, а сама вся в будущем, в котором меня уже не будет.
Слышите, я хочу взорвать ваш рай, ваше трусливое убежище! Но кто я? Какое имею право?
Я Ингрид Кейн, одна из вас. Право - это моя первая жизнь, век с четвертью. И вторая та, что сейчас горит перед вами. Всего лишь год.
И память многих поколений ваших предков с Земли-альфа, запрограммированная в этих пленках, книгах, картинах.
Я хочу разрушить ваш проклятый рай, вашу сонливость, ваше мертвое спокойствие. Ценой жизни Ингрид Кейн. Что меня заставляет? Не ненависть, не презрение, не злоба. Может, сострадание? Или любовь?
Это открытие меня поразило. Любовь? Примитивные мумии, застывшие у костра, в котором жгут книги. К ним?
Да, как ни странно, я их любила. Не их настоящее, а будущее, в котором меня уже не будет. Но в котором я все-таки останусь. В их пробуждении, слезах и смехе, в их вдохновении и в творчестве, в поиске. В том, когда "не может быть", и в руке, лежащей на плече. Я верну им это.
Десятки, сотни, тысячи поколений после меня. Я не умру, покуда живо человечество.
Так же, как те, кого сейчас жгут на костре. Кого жгли во все времена и все-таки не сумели уничтожить. Те, кто помог людям стать лучше, кто учил человека быть Человеком. Они живы во мне. В том, что я задумала.
Ингрид Кейн, одна, перед костром, где жгут все, что ей дорого. Эрл в их руках. Он считает меня предательницей.
Но я думаю о завтрашнем дне и... счастлива. Я не одна, потому что я с ними. В их будущем и прошлом, которое они сейчас наивно пытаются сжечь.
Как все просто - ощутить себя частью, эвеном великого целого, которое зовется человечеством.
Столб дыма и пламени взметнулся в черное небо - они взорвали виллу Дэвида Гура. Толпа вопила, свистела, улюлюкала, возбужденная необычным зрелищем, и никто не знал о почтовом аэрокаре, спрятанном в старой шахте. Никто не знал, что это последняя ночь Ингрид Кейн на Земле. Что она не одна. И счастлива.
* * *
Никак не думала, что вообще смогу спать, а заснула сразу и проспала до утра - последний раз молодость Риты продемонстрировала мне свои преимущества. Поймала себя на том, что уже думаю о ее теле, как о чем-то мне не принадлежащем, что привожу его в порядок с особой тщательностью, будто на продажу. Лицо в зеркале показалось мне совсем похожим на лицо Ин?рид. И закрашенная седая прядь - это Ингрид.
Гимнастика, душ, завтрак-тело Риты будет в полном порядке. Как хорошо, что я выспалась?
Последний разговор с Шефом. По моей просьбе он подготовил документы. Сразу же после того, как медицинский компьютер засвидетельствует смерть Эрла Стоуна, Рита может идти на все четыре стороны и жить в свое удовольствие, имея довольно приличную сумму годового дохода. Документы в сумочке, тут же магнитофонная кассета размером с пуговицу. Мое последнее письмо к Эрлу. Мой голос. Я подключу письмо к ДИКу, Эрл прослушает его во сне и узнает все.
Аэрокар везет меня в Столицу, к бывшему дому Ингрид Кейн. Меня сопровождает только Поль, который, к счастью, как всегда, поглощен телевизором. Все это в последний раз: и мой полет, и облака, и солнце, и мелькающие внизу крыши, но мне не до них. Думаю лишь о том, как меня встретит Эрл, и моя уверенность постепенно улетучивается,
Что если он поверил версии Шефа? Рита - шпионка, предательница, палач... Если он не захочет со мной разговаривать, от* вернется, плюнет в лицо? Как тогда осуществить задуманное?
Вилла Ингрид тоже оцеплена, вокруг все та же любопытствующая толпа, ждущая, когда ей покажут в назидание тело Эрла Стоуна. Мне сообщают что преступник уже доставлен, что он обо всем предупрежден и, кажется, ведет себя смирно. Но на всякий случай вручают лучемет.
Поверх платья меня обряжают в черную накидку с гербом-* пирамидовидное здание ВП, символ государственной власти.
Рослые загорелые парни в черных рубашках с такими же нашивками оттесняют толпу от помоста, установленного на площади перед домом.
Господи, если ты есть. Спокойнее, Ингрид!
Эрла вывели, будто тигра на арену. Мягким ленивым прыжком он вскочил на помост и замер в покорно-иронической позе. Вынужденный подчиниться обстоятельствам, но оставшийся собой. Презирающий глазеющую на него толпу и тех, кто заставил его на потеху толпе проделывать все эти штуки. Я всегда в цирке сочувствовала тиграм.
Эрл увидел меня. Его взгляд. Удивительное ощущение-площадь вдруг качнулась, расширилась, наполнилась воздухом, очертания лиц и предметов стали яркими и четкими. Будто я опять глотнула альфазина. Неужели я могла предположить, что он усомнится во мне, в чуде, соединившем нас - двоих людей в стае бетян?
Глупая, глупая Ингрид?
Он благодарен, что я нашла в себе силы стать его палачом, чтобы быть с ним в последнюю минуту. Он восхищен моим мужеством. И я верю, что так и есть. Все перепуталось: ложь и правда, взлет и падение, то, что они называли страданием, и то, что зовется счастьем. Мы видим только друг друга, мы наедине. Кто из нас жертва, кто палач? Кто умрет сегодня, а кто останется жить?
Или мы останемся оба, как продолжает жить среди нас Рита, непостижимым образом влияя на наши поступки и мысли? И те, жившие за много световых лет и веков до нас, оставившие после себя картины, книги, симфонии?.. И неизвестный, оставивший нам тайник...
Монотонно жужжит голос чиновника, читающего приговор. Спокойные невидящие глаза бетян. Если я закричу, заплачу, брошусь на землю - в них появится любопытство, не более.
На соснах вокруг дома молодые побеги, я в детстве любила их отламывать и грызть, пока челюсти не начинали слипаться от горькой душистой смолы. По крыше разгуливает рыжая кошка. Неподалеку на площадке играют в волейбол, девчонка в белых джинсах не умеет принимать мяч, лупит по нему запястьем, то и дело теряя.
Сосна, крыша, кошка, волейбол-все это "никогда". Хозяйка уводит меня, чтобы дать необходимую консультацию. Знакомая одуряюще-сладкая теплота "усыпальницы". Пальма на месте.
Делаю вид, что слушаю хозяйку, - она учит Ингрид Кейн, как пользоваться аппаратурой. Смешно!
Софа, на которой умерла когда-то 127-летняя Ингрид Кейн, теперь предназначена для Эрла Стоуна. А там, где она воскресла, убив Риту, теперь воскреснет Эрл Стоун, убив Ингрид.
Нет ли в нашей удивительной взаимосвязи какой-то закономерности? Что, если Рита, Эрл, я, сама жизнь каждого из нас предназначена стать звеном в единой цепи? Бетяне умирают, люди остаются. Естественный отбор, как в животном мире. Во имя сохранения человечества.
Почтовый аэрокар в старой шахте, лаборатория в скалах, фиолетовое облако.
Эрл, ты должен это завершить. Теперь, когда ты узнаешь, кто я, узнаешь все обо мне... Вся моя жизнь или моя смерть прикажут тебе. У тебя будет тело Риты, ее силы, ее Молодость. Новая Рита будет смотреть сбоку на собеседника немигающим взглядом, будто птица, собирающаяся клюнуть. Но седая прядь останется - кстати, не забывай ее подкрашивать.
Шлем "последнего желания". Мы оба лишены этого права, которое вещается лишь в обмен на подлинную смерть. У тебя умрет тело, а у меня? Что останется у меня? Фиолетовое облако. Я хочу, чтобы так было.
Впервые умирающая в этой комнате будет думать о будущем. Ты мое будущее, Эрл, поэтому ты выполнишь мою волю.
Хозяйка уходит. Быстро вытягиваю из кадки провода, подсоединяю к шлему. Ампула со снотворным. Я проглочу ее в безопасном отсеке, перед тем как включить газ. Мое письмо к тебе.
Кажется, все. Через час роботы отправят твое тело в камеру, где Док констатирует смерть. Через два часа ты проснешься. У тебя будут документы и внешность Николь Брандо. И свобода. Встань и иди.
Ты должен выдержать, Эрл. Я знаю, ты все выдержишь. Прости, но я не могла иначе. Ты бы никогда не согласился. Поэтому я решила за нас обоих.
Пять минут наедине, всего пять минут, чтобы с тобой проститься.
Как тихо... С улицы доносятся ритмичные удары по мячу. Шлеп - видимо, опять смазала та, в белых джинсах.
Слушай, когда выйдешь... научи ее принимать мяч.